Kitabı oku: «Октагон», sayfa 2

Yazı tipi:

И тут раздался какой-то писк. Поднялся гвалт. Человек, сидевший на мне, вскочил. Мои мучители заметались по комнате. Топот ног. Хлопки выстрелов.

И разорвавшаяся в один миг тишина.

3

Чем нужно выкрасить стены, чтобы они казались отлитыми из железа? Мне было ужасно холодно. Руки были свободны. Рот ничем не забит. Но надо ли обматывать человека верёвками, чтобы он чувствовал себя связанным?

Пустой стол. К столешнице привинчена лампа. И ни одного окна в помещении. Я сидел на жёсткой табуретке. Всё моё тело ломало от боли. Я рассматривал бордовые полоски на запястьях, пытаясь отвлечься от боли.

Дверь открылась. В комнату зашёл человек в костюме такого же цвета, как стены. Он коротко кивнул и сел за стол.

– Боуи? Как вы себя чувствуете? – спросил он голосом и сел за стол, положив перед собой тонкую папку. – Вы позволите к вам обращаться по имени? У меня всего лишь пара вопросов, потом вас отвезут домой.

– Что с Верой? – спросил я, прочищая горло.

– Рейс задержался на три часа. Она успела.

Человек в костюме раскрыл папку и участливо улыбнулся.

– Она улетела? – спросил я.

Он вдруг перешёл на логомысли.

– Когда мы связались с ней, она уже была в Дании. Вы можете ни о чём не беспокоиться.

– Спасибо!

Я видел соединение с ним, но никакой идентификации, ни должности, ни имени. Одни цифры. Он как Нептун насылал на меня волны спокойствия и эмоционального равновесия, одна другой больше. Он источал дружелюбие. Его логомысли были приятны на приём.

– Где я? – спросил я.

– Вы не должны беспокоиться, – последовал ответ. – Вам будет оплачено лечение. Помимо этого, мы позаботимся, чтобы на ваш счёт была зачислена компенсация за моральный и физический ущерб, нанесённый этими варварами.

– Что вам нужно? – спросил я вслух.

Он снова улыбнулся.

– Я понимаю, Боуи, что вы сейчас не расположены к общению.

– Я всего лишь конструктор, – обречённо повторил я, опасаясь, что разговор продолжится в том же духе, что и прежде.

– Мы не требуем ничего сверхъестественного. Я хочу вам рассказать, почему эти люди напали на вас.

– Они больше не придут?

– Все они нейтрализованы, – заверил меня он. – Вам не нужно беспокоиться, поверьте. Вы под защитой. В полной безопасности. Какое-то время ваш дом будут охранять наши люди…

– А это необходимо? – спросил я.

– Пару недель. Чтобы убедиться, что вам ничего не угрожает.

Я растёр лицо.

– Эти люди, Боуи…

– Зовите меня Бо. Пожалуйста.

Мой собеседник с готовностью кивнул и продолжил:

– Эти люди, Бо, хакеры. Террористы. Ваш клиент Боттичелли Шварцман, наряду с несколькими сотнями совершенно случайных людей, попал под тестовую рассылку опаснейшего вируса. Все, получившие заражённое сообщение, были убиты в течение суток, после его получения.

– И что же это за вирус? – спросил я.

– После получения письма с вредоносной программой, с коннектора снимаются все защиты и блокировки. Канал оголяется для любых сообщений. А при активации вируса начинается приём сообщений со всех близлежащих каналов… – он вопросительно посмотрел на меня, чтобы убедиться, что я понимаю, о чём речь.

– То есть… как только это произойдёт, мозг человека разорвёт, правильно? – ответил я.

– Совершенно верно.

Мне стало не по себе, но, когда его слова дошли до меня, у меня отлегло от души.

– Как хорошо, что у меня его не было, – с облегчением проговорил я. – Слава богу! Слава богу, что всё закончилось. Тогда что? Всё? Можно идти?

Его губы растянулись в тонкой, вежливой улыбке. Я напрягся.

– Нет?

– Бо.

– Нет, я серьёзно, правда. Тогда ведь и меня бы убили, правильно?

Мужчина напротив не торопился отвечать.

– Но я ведь не получал этот вирус. Да? Ведь так? Или это тот файл, что они искали? – я забегал глазами. – У меня ведь ничего не было.

Он выжидал. Я суетился ещё больше.

– Если бы я был потенциальный разносчик чумы, почему я до сих пор жив? Это ведь не логично. Так? Нет? Почему вы молчите?

Он прочистил горло.

– Похоже, господин Шварцман, единственный из всех, сумел понять, что это за вирус. Он попытался предотвратить активацию программы, но не смог.

Я пожал плечами.

– Мне кажется, он не из тех людей, которые способны что-то предотвратить.

– Вот поэтому он мог искать помощи у вас, – его стальные глаза упёрлись в меня.

– Но…

Он не дал мне продолжить.

– Вы были последним, с кем господин Шварцман контактировал. Я рассказываю это для того, чтобы вы поняли всю ответственность, которая сейчас лежит на вас, Бо. Возможно вы – единственный обладатель этой программы.

Вдруг осознав, какое оружие могло оказаться у меня в руках, я оторопел. Но тут же стал яростно защищаться.

– Почему вы так уверены, что она у меня? – чуть не прокричал я. – Мне некогда было с ним говорить. У меня был сложный разговор с моей девушкой. Мне было не до него, понимаете? Он попросил переделать конструкцию упаковки для пива. Это всё. Мы больше ни о чём не говорили.

Человек в костюме поджал губы.

– Мы точно знаем, что ваш друг скопировал и спрятал её. Сейчас мы не обсуждаем, зачем он это сделал. Важнее другое. Вы были последним человеком, с которым он контактировал перед своей смертью.

– Вы думаете, она здесь? – я постучал пальцем по голове.

Мой собеседник был серьёзен.

– Мы рассчитываем на вашу помощь.

– Но что я должен сделать? – недоумевал я. – Те люди, что напали на меня, тоже требовали от меня этот файл. Но даже если бы они меня начали пытать, я бы не смог ничего им дать. Вы ведь уже просканировали всю нашу переписку.

– Господин Шварцман был человеком одиноким, – проговорил он.

Я стал закипать.

– Возможно. Откуда я могу знать? Он просто мой клиент. Не более того.

– Судя по его записям, да и по разговорам с вами, он считал вас другом.

Я развёл руками.

– Что ж, я очень польщён.

– Только вы можете знать, в каком виде он мог записать этот файл и где он находится сейчас.

– Я бы рад помочь, но я даже представить не могу, куда он его мог задевать. Может быть какой-нибудь облачный сервис?

– Мы уже их проверили.

– Тогда не знаю. Других идей у меня нет, – признался я. – Если честно, у меня сейчас есть более важные вещи. Мне нужно разобраться со своими отношениями.

– Вы можете представить масштаб угрозы, которую мы пытаемся предотвратить? – в его голосе послышались металлические нотки.

– Могу я пойти домой? – раздражённо спросил я. – Если у меня будут какие-то мысли, обещаю, что свяжусь с вами.

Мой собеседник сомкнул брови.

– Боюсь, я начинаю сомневаться в том, что вы хотите нам помочь, – проговорил он с угрозой.

Я усмехнулся. Меня стало раздражать это давление.

– Это мало похоже на просьбу о помощи. Возникает вопрос, останусь ли я жить, если помогу вам?

– Вы переходите на грубости.

– Я ведь даже не знаю, кто вы.

– Мы те, кто ежедневно заботится о вашем покое, – ответил он. – И смею напомнить, что мои товарищи спасли вас.

Я рассмеялся.

– Давайте начистоту. Меня спасли только потому, что я вам нужен. Разве не так?

– Ясно, – проговорил мужчина в костюме и замолчал.

Я вдруг отчётливо ощутил вакуум, образовавшийся вокруг, и слабое дуновение смерти. Первый раз в своей жизни я почувствовал, что могу умереть. Мне стало не по себе. Да что там! Мне стало жутко.

Cобирался ли я вставать перед каким-то выбором? Меня ведь обычно всё устраивает в жизни. Я умею обходить острые углы. Свой курс по полотну существования я умел прокладывать так, чтобы избегать проблем. Я совершенно не конфликтный человек. Я найду компромисс в любой ситуации. Я уступлю, лишь бы не ругаться. Зачем нужны все эти сложности?

Может быть, сейчас именно такая ситуация, когда не следует проявлять свой гонор? Меня просят о помощи, а я выделываюсь.

Человек напротив продолжал сверлить меня стальным взглядом. Кого бы он ни представлял, за ним была сила и аппарат принуждения. Просто он пока не показывал мне свои возможности устрашения. Он был вежлив со мной. Он меня жалел. Он тратил на меня драгоценное время. А мог бы поступить совсем иначе, и весь мой апломб испарился бы за считанные секунды.

Чего я хочу? Все мы желаем счастья, сытости и отсутствия проблем. Но что я хочу сейчас? Я хочу домой. Я хочу дозвониться до Веры. У меня простая жизнь, в которой итак хватает сложностей. Зачем же её усложнять?

Мы продолжали смотреть друг на друга. Человек в костюме цвета стен и такими же стальными глазами, и я – облако плоти, которое может растаять в момент, когда терпение моего собеседника закончится. Моя свобода и моя жизнь в его руках.

Мы все так уверены в том, что управляем своими жизнями, что мы вправе делать собственный выбор. Нам это внушали с самого рождения. Но в реальности у каждого из нас свобода заканчивается, тогда, когда мы сталкиваемся с подобными людьми. Мы просто наивны как дети.

Мне стало гадко от осознания этого. В голове возник образ стада овец, направляемых овчарками. Я поспешил избавиться от него, но мой собеседник уже считал его. Его губы растянулись в тонкой улыбке.

– Я согласен, – робко проговорил я.

– Это правильный выбор, – с удовлетворением ответил он.

– Что нужно делать?

– Сейчас мы с вами поедем на квартиру господина Шварцмана, и вы поможете нам найти файл, – сказал он.

– А потом?

– Потом вас отвезут домой. Всё очень просто. Ничего не нужно усложнять.

4

Ботя жил в высотке на берегу небольшой речки. Обычный дом, зато зелёный тихий район. Всего несколько домов, окружённых со всех сторон лесом и забором с пропускным пунктом.

Меня сопровождали трое. На тот случай, если вдруг я выкину какой-то сюрприз. Ведь я им могу подарить доступ к оружию будущего. Безопасного для окружающей среды и совершенно не затратного в производстве. Что и говорить, этот вирус – гениальное оружие! А я могу всё испортить.

Я сидел, зажатый с обеих сторон могучими телами, мне хотелось смотреть в окно. День был прекрасный, было солнечно. Листья только повылазили после затяжной и промозглой весны, окропив ветви деревьев зеленью.

Дома у Боти я был всего один раз, и мне его квартира понравилось. Как и сам жилой комплекс. Только сейчас я подумал, что, может быть, мой клиент и вправду считал меня другом. Ведь не приглашают клиенты своих исполнителей к себе домой. Не пьют пиво вместе и не слушают музыку.

А ведь тогда мы даже толком не говорили. Какой из Боти собеседник?

В голове зазвучала непринуждённая музыка. Та самая, что мы слушали в тот вечер.

Я перехватил взгляд человека в тёмном костюме.

– Вы что, можете и мои воспоминания сканировать? – спросил я вслух.

– Почему вас это смущает?

– Я не знал, что такая технология существует.

– Мы имеем право просматривать ваши мысли и воспоминания, когда это касается национальной безопасности, – ответил он.

– То есть всё, что я сейчас представляю, вы видите?

– Нет конечно, – ответил он, и я сразу понял, что это ложь.

Я посмотрел в окно. Мы ехали по территории комплекса, утопающей в зелени.

– Эх! Если бы всегда было лето! – я кинул мысль стальному костюму.

Он сдержанно улыбнулся.

– А так хочется, да? – продолжил я. – Чтобы всегда было солнышко и тепло. И лёгкий ветерок. Чтобы не было жарко.

Он едва заметно кивнул.

– Можно остановиться? Сейчас будет маленький пруд. Мы гуляли здесь, – соврал я.

Мой визави прищурился, чувствуя подвох.

– Если вы считаете, что Шварцман мог спрятать файл, вам не кажется, что он мог это сделать не в квартире? – предположил я.

Мужчины, сопровождающие меня, переглянулись.

– Физический носитель? – спросил стальной костюм?

Я глянул в окно. Мы проезжали мимо пруда.

– Тормозни, – приказал он голосом водителю.

Здесь дорога подходила совсем близко к берегу. День был будний, никого вокруг. Одинокие приземистые сосны сползали к воде. Поколыхивалась налитая соком, но ещё не высокая трава. И над всем этим великолепием носился медовый ветер.

Сопровождающие выстроились цепью позади меня, будто боялись, что я убегу от них, и тревожно озирались вокруг. Я же стоял у самой кромки воды и щурился на солнце, прячущееся за кронами деревьев, и наполнял лёгкие ветром. Словно про запас.

– Ну? – раздался позади голос старшего.

Я обернулся.

– Есть какие-то идеи?

У Боти было дурацкое качество. Он во всём был досконален, кроме одного. Он так и не научился нормально конвертировать мысли в файлы. Поэтому, время от времени, посылая даже какую-нибудь ерундовую мыслишку по работе, он умудрялся прицепить к ней какой-нибудь мыслеобраз или даже документ.

Зная его натуру, я всё это барахло удалял, но удалял в отдельную корзину, которую завёл на почтовом ящике в Сети. На тот случай, если он вдруг пошлёт что-нибудь важное, а потом будет искать. Потому что так уже бывало.

Почему я об этом не вспомнил, когда меня мучили хакеры, ума не приложу? Неужели я так перепугался, что напрочь забыл об этом, сознательно созданном хранилище? Почему отключилась элементарная память? Ведь это могло стоить жизни и мне, и Вере!

Или это было Провидение?

Умышленное затмение разума, чтобы уберечь меня от передачи вируса хакерам или… кому бы то ни было…

Я старался избегать мыслеобразов и внутреннего монолога. Никаких структурированных слов. Всполохи мыслей если и прочтут, то сделают выводы не сразу. От этих скачков, конечно, избавиться невозможно, но главное для себя я понял.

Вера жива. Она, конечно, никогда не вернётся сюда. Да так ли это важно, в конце концов! Будущего у нас нет. В этом виноват, безусловно, только я. Потому что не повзрослел и вряд ли когда-либо смог бы. Потому что не борец. Не победитель.

Я не покоритель вершин, нужно в этом признаться.

Во мне нет внутреннего стержня.

– Бо?

Я оглянулся назад.

– Сейчас. Ещё минутку.

– Вы ищете?

– Думаю.

Всё равно, глупо всю жизнь заниматься какими-то дурацкими коробками. Это, что ли, моё предназначение в жизни? В чём оно? Я ведь никогда об этом не задумывался. Оно не отнимало много сил и приносило какие-то деньги. Не более того. Есть ли у моей жизни хоть какая-то ценность? Даже для меня самого, что уж говорить об окружающих! Наверное, нет. И вообще, это не жизнь, а существование. Более или менее комфортное. Но не более того. Я самый обычный, среднестатистический потребитель.

И вот судьба преподносит сюрприз. На! Вот тебе возможность обрести смысл жизни. Сделать что-то достойное. Хотя бы один-единственный раз. Перестать быть частичкой общей липкой массы.

Откуда вообще в моей голове появились подобные мысли? Я словно очнулся ото сна.

Неужели эти хакеры, хорошенько настучав мне по голове, что-то сдвинули в ней, и мой мозг начал генерировать подобные идеи? А, может, это вирус, попавший единожды в мою голову, снял барьеры, не позволявшие мне мыслить? И именно этим он опасен?

Что, если так? Если я прав, то, активировав его, я могу запустить пандемию разума на планете. И люди начнут не умирать от него, а просыпаться. Не гибнуть от упавших барьеров, а начинать осознавать, где они находятся, и что происходит с ними.

Если я прав, тогда я не погибну моментально.

Я буду жить. Но недолго.

Люди, стоящие за мной, остановят меня во всех смыслах.

Как они остановили Ботю. Ха! Кто бы мог подумать, что мой клиент Ботя Шварцман, прожжённый бизнесмен и сухарь, осознал, что попало к нему в руки, и решил что-то с этим сделать!

Вот, что они имели в виду, когда говорили, что он понял опасность вируса.

Он понял то же, что и я, и, считая меня единственным другом, послал эту программу мне, чтобы я мог её активировать, так как он просто не понимал, как это сделать правильно. Получается, он – герой.

А я?

По воде пробежала водомерка. Я проводил её взглядом и вернулся к своим мыслям.

То есть в любом случае, умру я сразу после активации или нет, это смерть.

Как странно. Здесь, стоя у воды, в прекрасном парке, в жилом комплексе, где мне никогда не светило жить, я могу сделать что-то стоящее. Как Ботя.

Но ведь этого никто никогда не оценит.

Тогда зачем это делать?

Почему не помочь этим милым людям дальше держать нас в комфортной тюрьме?

О, как я заговорил! Значит решение принято?

Значит, так!

Почему же мне не страшно? Почему не дёргаются жилки на икрах, почему не скручивается прямая кишка и не вибрирует нижняя челюсть. Разве момент истины не должен быть ужасающим? Или великие дела совершаются в скучной обыденности?

– Бо?

Они, конечно, проследят сигнал. Но им не успеть.

– Секунду.

Я зашёл в Сеть, три шага до ящика. Пароль автоматически. Что мне скрывать? Вот оно! Старый архивный файл. Я уже миллион лет таких не видел.

Когда ругался с Верой, даже не заметил, что призыв Боти содержал вложение. Оно, как и все случайные файлы, благополучно перекочевало сюда, где я хранил весь мусор, поступающий от него. Просто я не знал, что он посылал мне этот файл намеренно.

Оглянулся. Бегут. Шагов десять. Успеваю.

Копирую и стираю из папки. Больше этого файла нигде нет. Только в моём мозгу. Пять.

Активирую.

Слышу за спиной топот ног.

Делаю рассылку по своим контактам.

Они близко!

Пошло.

Меня валят на землю.

Барабанные перепонки лопаются. Голоса и картины со всех сторон. Вселенская какофония! Кровь из ушей.

Сопение. Они выкручивают мне руки.

Зажмуриваюсь. Сейчас всё закончится.

Щелчок. Боль в суставах почти не ощущается.

Лавина образов и звуков стихла. В голове ничего, только собственные мысли.

И самодовольное кваканье лягушек.

Меня поднимают.

Порывы ветра. Далёкий гул автострады. Жужжание мух.

И ни одного постороннего движения в голове – мой коннектор напрочь сломан.

Человек в стальном костюме бьёт меня по лицу. Он в отчаянии. А я хохочу. Хохочу, и слёзы сочатся из глаз. Мне дико, ужасно смешно. Потому что нет ничего прекраснее на земле, чем это безудержное, радостное пение лягушек!

⠀
20 мая 2007 года

Мозговой штурм

Это был обычный офис. Только непривычно тёмный и какой-то неряшливый. Тут и там валялись бумаги, листочки, скрепки, карандаши, какой-то непонятный мусор, не поддающийся идентификации. Крышки столов покрывали липкие штампы от донышек кружек – кое-где получались чуть ли не олимпийские кольца. Клавиатуры представляли собой жуткое зрелище. Ладно, они хоть были чёрными. И вообще, чёрный цвет в офисе преобладал. Чёрные стулья, чёрные мышки, чёрные мониторы, окна и те были тонированные, непроницаемые, будто за ними – непроглядная тьма. Мрачно.

Офис состоял из двух комнат. В маленькой гнездился шеф. Сейчас его не было – ушёл на совещание. В общей сидели все остальные. Ближе к входной двери громоздились два стола, приставленные друг к другу. За ними трудились Найджел и Кристоф. Майк сидел у стены напротив. Его стол, побольше других, стоял отдельно – Майк дольше всех здесь проработал. Роману стол ещё не выделили – он только появился. Это был его первый день.

– У тебя, наверное, от всего этого голова идёт кругом? – спросил Майк, покачиваясь на стуле.

Роман в задумчивости растирал горло.

– Честно говоря, до сих пор прийти в себя не могу.

– Ничего, – Майк белозубо улыбнулся. – Работа специфическая, но, если котелок варит, справишься.

Новичок с сомнением оглядел комнату.

– Ты русский? – спросил Майк.

– Да.

– У нас русских мало. Они в основном в технических службах. Из Москвы?

– Нет. Только про медведей меня не спрашивай, ок?

В кабинет влетел шеф. Пронёсся по комнате – и к себе. Майк присвистнул.

– Готовься, – подмигнул он Роме. – Щас отымеет так, что жопа будет дымиться.

– Все в переговорку! – проорал шеф.

– Пошли, – Майк поднялся.

Роман двинулся за ним. Найджел и Кристоф пристроились в хвосте.

– Давно тут? – спросил Рома.

– Прилично, – с достоинством ответил Майк. – Здесь долго не задерживаются. Горят на работе, – он многозначительно улыбнулся. – Меня в прошлом году хотели к телевизионщикам перевести, да Фальстом не дал. Который год уже у него сижу.

– Ценит?

– Думаешь, он скажет? Живой, и то хорошо. Из стариков только я остался. Какое-то время вообще один работал. Пока Найджел не пришёл. Кристоф-то у нас недавно…

– Он француз? – Роман кашлянул.

– Не, бельгиец. Но ничё, прикольный чувак. У него своё агентство было. Дизайном порносайтов занимался.

– Тогда почему он здесь?

– Да хрен его знает. Я чё-то не спрашивал.

Шеф уже сидел в переговорке, разложив перед собой бумаги, и смотрел зверем. Ребята сели напротив него.

– Найджел, дверь закрой, – сказал Фальстом и обвёл всех багровым взглядом. – Так.

Все притихли. Повисла нехорошая пауза. Роман пытался совладать с приступом кашля.

– Как вы знаете, я только что был на совете директоров, – прогремел шеф. – И по полной программе получил за работу нашего отдела, – он сделал ещё одну красноречивую паузу. – Мне надоело выслушивать, что моё подразделение работает хуже всех. Мы уже третий год по результатам на последнем месте. И что? Вы думаете, это так всегда будет продолжаться?

Все молчали. Он подался вперёд.

– Что молчите? А? – он начал наливаться краской. – Хоть одну нормальную идею вы родили за последнее время? Это, мать вашу, не торговля вибраторами. Потеть не надо, только думать. А вы что? Забыли, что ли, как вас сюда брали? Ты забыл, Кристоф?

– Нет, – Кристоф опустил глаза.

– Я не слышу.

– Нет, – громче сказал тот.

– Как ты валялся в ногах у эрцшурера, умоляя тебя не отправлять туда, где тебе самое место. Забыл? Снова тебе туда экскурсию устроить?

– Не надо. Я помню.

– А ты, Майк? Что ты ухмыляешься? Считаешь, раз ты когда-то там что-то придумал, ты пожизненный герой?

Майк помрачнел.

– Я не что-то там придумал.

– Что ты там вякнул? – Фальстом сдвинул брови. – Тоже на экскурсию захотел? Так я устрою, не сомневайся. Вон у нас Роман как раз на днях туда едет, так что отправишься с ним.

Майк покраснел.

– Я…

– Поздно, дорогой. Доулыбался, – шеф перевёл дыхание. – Все отделы как отделы. У всех прорывы. Идеи фонтанируют, как сперма в немецкой порнухе. Слушаешь – не нарадуешься. Наладить обмен порно на фотки убитых иракцев придумал пацан, который работает у интернетчиков всего месяц! Каково, а? А вы тут сидите, штаны протираете! Говнюки!

Парни сидели опустив головы.

– Мне плакать хочется, когда я слышу, как работает интернет-отдел. Посмотрите, насколько виртуозно они отслеживают вкусы потребителя. Всё чётко сегментировано. Любишь пидоров? Пожалуйста. Детское порно? Вот ссылочка. Нравится смотреть, как лижут колготки? Нет проблем. Красота! И при этом в каждом разделе несколько фото из других разделов. Всё сделано, чтобы человек развивался! Вот это маркетинг! А у нас?

– Работал бы я у них, я бы тонну таких идей предложил, – обиженно сказал Кристоф.

– Там таких гениев, как ты, двести человек. И все работают, стараются. Пердят от напряжения! Выискался тут умник! Кто бы тебя туда взял? Ты тут-то ни хера сделать не можешь. Да и кем ты себя возомнил? Биллом Гейтсом? Рисовать каждый может.

Кристоф посмотрел на него исподлобья. Фальстом покачал головой.

– Как развивается телеотдел! Проекты один другого краше. Короче, так. Я с вами, дегенераты, разговариваю в последний раз. Если к пятнице у меня не будет хотя бы одной приличной идеи, с прописанным планом, проектом бюджета и тому подобным, вы, говнюки сраные, будете уволены. Понятно?

– Разрешите сказать, – поднял руку Найджел.

– Да, – шеф перевёл на него тяжёлый взгляд. – Говори.

– Не сочтите мои слова наглостью. Но я всё-таки хочу заметить, что мы работаем в очень узкой области.

– Да что ты говоришь! А я-то и не знал.

– Пожалуйста, дослушайте меня. Почта – это всё-таки не телевидение…

– Так, – прервал его начальник. – Если я ещё раз услышу такие разговоры, хоть от кого, пощады не ждите. Меня не волнует, что ты там думаешь про канал коммуникации. Если он есть, он должен работать! Дискуссии окончены. Срок – пятница.

* * *

– Да-а, – протянул Рома. – Не хило.

Они шли по коридору. За стеклянными дверями тянулись бесконечные отделы.

– Не говори, – согласился Майк. – Отымел на славу.

– На экскурсии страшно?

Майк посмотрел на него и серьёзно ответил:

– Жутко.

– Огонь, черти?

– Да какое там! Это всё сказки для идиотов. Там полный капец. Полнейший.

Они вернулись в отдел.

– Ну что? – Майк посмотрел на коллег. – Сразу засядем за штурм или будем ждать до четверга, чтобы уж наверняка?

Найджел плюхнулся в кресло и задрал ноги на стол.

– Есть виски или водка?

– Фальстом позавчера всё выпил, – ответил Кристоф.

– Ну дык чё, парни? – напомнил о своём вопросе Майк.

– Дай нам отойти, – попросил Найджел.

– Да, пистон был хороший, – Кристоф почесал макушку. – Долго не забудется.

– Да ладно вам, – махнул рукой Майк. – Каждый раз так.

– Удивляюсь, как вы вообще после этого работаете, – усмехнулся Рома.

– Так и работаем, чё делать, – развёл руками Найджел.

– Мотивации никакой, – вздохнул Майк. – Блин, достался же в начальники дебил!

– У других лучше? – спросил Рома.

– У нас у одних такой болван, – ответил Найджел. – Я вообще не понимаю, как его ещё держат.

– Какой начальник, такой и отдел, – пошутил Кристоф.

– Ты бы видел Прайса, – сказал Майк. – Он шеф развлекательного отдела у телевизионщиков. Приятный человек. Умный. Поговорить с ним можно.

– Что ж он тут делает такой? – засмеялся Рома.

– Ну, как и все, не ангел. Педерастия, совращение малолетних. У них там это дело привычное.

– А я слышал, он какого-то мужика завалил, – добавил Кристоф.

– Да какая разница! Все мы тут… – пробурчал Найджел.

Помолчали.

– Мне ничего в голову не приходит, – пожаловался Кристоф. – Действительно ведь ничего не можем родить.

– Тема неблагодарная, – покривился Найджел. – Ещё бы в сельское хозяйство нас засунули.

– Не согласен, – возразил Майк. – А генетически модифицированная еда? А программа по борьбе с голодом в Африке? Хорошие идеи. Вот бы нам что-то такое. Или мы не маркетологи совсем? – он улыбнулся.

– У тебя такой энтузиазм, будто ты думаешь, что тебе позволят сидеть здесь вечно, – Найджел скомкал листок бумаги и метко запустил его в урну.

– Я буду использовать любую возможность. А ты, если хочешь, можешь пожаловаться Фальстому, что устал, и он отправит тебя на разборку на раз-два.

– Да и ладно, – отозвался тот.

Майк покачал головой.

– Надеюсь, Рома, ты у нас не такой пессимист. Нам здесь нужны активные люди.

Рома прокашлялся.

– Буду стараться.

– Вон, садись в угол, – Майк кивнул в сторону незанятого стола. – Давайте все пока накидаем идеи. Через час сядем и обсудим.

– Эх, погулять бы щас, – мечтательно вздохнул Кристоф.

– Кто тебя выпустит? – Майк укоризненно посмотрел на него. – Сиди давай, думай.

* * *

Через полчаса Майк посмотрел на парней.

– Ну что? Как с идеями?

– Туго, – Найджел потянулся и с трудом подавил зевоту.

– Что-то не прёт сегодня, – поддержал Кристоф и тут же бросил мышку на стол. – А где этот?

– Кто? – Майк поднял на него глаза.

– Фальcтом.

Майк пожал плечами:

– На совещании каком-нибудь.

– А ты что, соскучился? – усмехнулся Найджел.

– Мне нужна мотивация, а он всё бухло выжрал. Я не могу работать в таких условиях!

– Могли бы поставить для ценного специалиста джакузи и насыпать ему кокаина в подол, – Найджел подавил смешок.

Он уже сидел в наушниках, пялясь в монитор, и топал в такт музыке ногой.

– Между прочим, это не самая плохая идея. Я креативщик или как?

– Да никак! В том-то и дело, – Найджел растёр руками лицо и с силой поморгал красными глазами.

– А где здесь спят? – спросил Рома.

Остальные обернулись на него. Найджел даже снял наушники.

– Он чё, первый день, что ли? – спросил Майка Кристоф.

– Ну, первый, – подтвердил Рома.

– Охереть! – Найджел снова надел наушники.

– Роман, тут не спят, – проговорил с расстановкой Майк.

Рома обвёл коллег взглядом.

– Вообще?

– Вообще.

– Здесь всё по-другому, родной! – усмехнулся Кристоф. – Это ад, чувак. Ад.

* * *

Все сидели молча, сосредоточенно уткнувшись в мониторы. Только слышались нервные постукивания по клавишам. Майк печатал быстро, дробью. При этом легко. Ему бы за рояль, пассажи наигрывать. Кристоф, наоборот, долбил по клавиатуре так, что она подпрыгивала на столе. Найджел грыз ручку и отбивал ногой такт гремящей в его ушах музыки.

– Найджел, перестань топать! – прокричал Майк. – Мешаешь.

Тот покосился на него, сдвинул один наушник вбок.

– Что?

– Ничего! – Майк одарил его раздражённым взглядом.

– Что ты там хоть слушаешь? – повернулся к коллеге Кристоф.

– Slayer.

Кристоф брезгливо поморщился:

– Как может чёрный слушать металл? Не понимаю.

– Что тебя не устраивает? – отозвался Найджел.

– А где вот это ваше? – Кристоф растопырил пальцы и стал раскачиваться на стуле, имитируя движения рэперов.

Его ужимки не произвели впечатления на коллегу.

– Ну а что ты там в своём Париже слушал? – спросил он.

Лицо Кристофа изменилось.

– Я из Бельгии, а не из Франции. Но ты разницу вряд ли уловишь.

– Да? И где это вообще? – съязвил американец.

– Пошёл ты в жопу! Слушай дальше своё говно.

– Сам иди!

– Так! Заткнулись оба! – рявкнул Майк.

– Он мне мешает, – пожаловался Кристоф.

– Если бы ты работал, тебя бы ничего не отвлекало, – парировал Майк. – Сядь и молчи.

В офисе снова воцарилась тишина. У Ромы икнул мессенджер. Он удивлённо развернул чат.

«Тук-тук».

«Тук», – ответил он.

«Ты кто такой, Рома?» – спросила некая Бьянка.

«Чел».

«И я чел. :)», – написала она.

«Прекрасно».

«Ага. То есть ты один из тех, кто не верит, что люди встречаются неслучайно?»

Рома три раза перечитал её вопрос и нехотя набил ответ:

«Ну допустим».

В ответ прилетели хохочущие смайлики.

«Не хочешь общаться?»

«Если честно, нет настроения. И вообще, откуда я знаю, кто ты. И чего ты хочешь».

«А ты чего хочешь?» – последовал ответ.

Рома посмотрел перед собой.

«Что молчишь?»

Он хотел нагрубить в ответ, чтобы девушка отвязалась, но не решился и написал:

«Как и большинство людей, я этого не знаю».

«Ответ наблюдательного человека. Хочешь, скажу, чего я хочу?»

Загадочная собеседница будто намеренно не замечала его холодности и продолжала общаться легко и свободно. Это невозможно было не почувствовать. К тому же адресованный ему ненавязчивый комплимент смягчил его.

«Давай», – написал он.

«Я хочу смеяться и улыбаться, как сейчас. Никогда я столько не смеялась, как сейчас».

Рома глянул на своих коллег и вновь прочитал ответ Бьянки.

«Значит, ты счастлива?» – спросил он.

«Очень!»

Он поджал губы и понимающе покачал головой.

«Здорово!»

В ответ прилетел розовощёкий улыбающийся смайлик.

«Как ты можешь чувствовать себя счастливой здесь?» – с сомнением написал он.

«Здесь?»

Он не решился уточнять и сменил тему:

«А почему имя итальянское?»