Kitabı oku: «Полк и его сын. Защитники неба блокадного Ленинграда», sayfa 3

Водородный двигатель

Полк имел сорок пять подразделений. Из-за отсутствия бензина машины часто не работали, и старшины, взяв с собой одного-двух красноармейцев, на санках везли продукты через весь город. Для подвозки боеприпасов использовались газогенераторные машины, работавшие на деревянных чурках.

В декабре 1941 года воентехник аэростатов заграждения Б. И. Шелищ решил использовать водород, отработанный в аэростатах и выпускаемый в воздух. Он изготовил оборудование, позволяющее использовать водород без конструктивных изменений двигателя автомашины. Вскоре на водороде работало около двухсот автолебедок, спускавших аэростаты, и легковая машина полка. В 1944 году Шелищ получил авторское свидетельство. Так водородный двигатель, о котором сейчас так много пишется, появился в войсках ПВО в труднейшее время блокады.

Водородный двигатель на основе электролиза воды был изобретен еще в XIX веке французом Ф. И. де Ривазом. Однако эта гениальная задумка осталась невостребованной временем. Следующим шагом стал эксперимент бельгийца Ж. Ленуара, который в 1859 году создал самодвижущийся экипаж с мотором, использующим водород или светильный газ. Однако эта разработка была вытеснена бензиновым двигателем и на время забыта.

Первая установка, работающая на водороде, появилась в 1841 году (речь идет о запатентованной версии). Уже через одиннадцать лет в Германии удалось построить ДВС, который мог работать на смеси двух элементов – водорода и воздуха. На известном миру дирижабле «Гиндебург» стоял мотор, работающий на светильном газе (в его составе половина водорода). Но после трагедии с дирижаблем в 1937 году и гибели тридцати семи человек интерес к водороду как топливу временно был утерян.

Водородный двигатель оказался полезным при нехватке традиционного топлива. Репетицию его взлета провели в 1941 году, а ее сценой стал блокадный Ленинград. За неимением запасов дизельного топлива военный техник Б. И. Шелищ предложил перевести автопарк города на водород из постепенно спускавшихся аэростатов. Когда водородные аэростаты спускались на землю, их использовали в качестве альтернативного источника топлива. Всего лишь за неделю группа техников переоборудовала на водородное топливо шестьсот грузовиков ГАЗ. После войны об этом изобретении снова забыли, перейдя обратно на бензин. Истощились запасы бросового водорода, разработку снова отложили…

Все труднее

В конце года бомбардировочные налеты производились почти ежедневно и были преимущественно ночными. За одну ночь налетало несколько десятков самолетов с интервалом каждые десять минут. Эта тактика была рассчитана на изматывание защитников города. Зимние налеты 1941–1942 годов были самыми тяжелыми и принесли наибольшие разрушения. 3 315 фугасных и 66 780 зажигательных бомб. 330 воздушных тревог продолжались около 300 часов. За этот период на улицы города упало почти 13 000 снарядов.

Условия работы и жизни становились с каждым днем все труднее и труднее. Свирепствовал голод, хоронить умерших было некому. В январе 1942-го окончательно иссякло топливо. Остановились электростанции, трамваи, троллейбусы, вышел из строя водопровод, канализация, центральное отопление. Люди вынуждены были ходить за водой на Неву и ее разветвления пешком, через весь город. На работе часто приходилось жить в цехах. Станки на заводах часто приводились в движение вручную.

В декабре от дистрофии умерло почти 58 000 человек.

Во второй половине ноября 1941 года заработала Дорога жизни, которую войскам ПВО надлежало охранять. Из полка была взята часть личного состава для этой работы. Воздушные налеты продолжались до 5 декабря – в этот день началось наше наступление под Тихвином и Волховом. 5 декабря началось контрнаступление под Москвой. Враг временно прекратил воздушные налеты на город, и это затишье продолжалось три месяца…

Впервые за всю историю Второй мировой войны немецко-фашистские орды потерпели сокрушительное поражение.

…24 августа группа Мессершмитов-110 штурмовала наши позиции. 5-м дивизионом были сбиты два самолета.

16-я батарея (лейтенант Ливый В. Д.) 7 сентября, поддерживая нашу пехоту, оказалась в зоне сильного артиллерийского и минометного огня противника, а когда наша пехота стала отходить, батарея продолжала бой лицом к лицу с противником. Был уничтожен наблюдательный пункт врага, подбит танк, уничтожены артиллерийские минометные батареи. 10 сентября батарея отошла по приказу на новую огневую позицию.

10 сентября 21-я батарея лейтенанта Митина с рассвета успешно отбивала атаки врага. Обозленные стойкостью зенитчиков немцы открывают сильный артиллерийский и минометный огонь. Зенитчики уходят в укрытия. Остается один наблюдатель Левин, который докладывает через десять минут: «С Красного Села на батарею идут… 10… 20… 30 „юнкерсов“. Расчеты выходят к орудиям. Ю-87 падает в трехстах метрах от позиции батареи».

Разделившись на группы, самолеты начинают бомбить с круга. В этом бою погибли младший сержант Леонтьев, красноармейцы Демин, Колобанов, Воробьев, Забурин и Рубаков. С наступлением темноты живые хоронят своих товарищей.

С наступлением утра бой продолжается. Зенитчики меткими залпами уничтожают минометы врага.

12 сентября батарея старшего лейтенанта Степанова беглым огнем отбивает атаки наступающей вражеской пехоты. Создается угроза полного окружения батареи. Продолжая вести огонь с расстояния 600–800 метров, старший лейтенант подает команду: «Орудию сержанта Боброва прикрыть отход!» Бобров сдерживает наступающего врага, а в это время вся матчасть с боеприпасами быстро выводится на новую огневую позицию. За этот бой Бобров и красноармейцы Тхоржевский и Мешалкин удостаиваются награждения медалью «За боевые заслуги».

15 сентября дивизион капитана Симонова 169-го полка, оперативно подчиненный 194-му полку, ведет ожесточенный бой, сдерживая гитлеровцев возле деревни Койрово. Пехота фашистов вплотную подошла к огневой позиции лейтенанта Кузнецова, куда капитан Симонов перевел свой командный пункт. В ходе боя батареи уничтожили двадцать танков, пять минометов и более батальона пехоты. Смертельно был ранен Ф. И. Симонов, убит начальник штаба лейтенант Глушков, ранен Кузнецов, убит командир взвода лейтенант Никулин и тяжело ранены девять красноармейцев. Благодаря мужеству врача дивизиона Поздняковой все раненые с наступлением темноты выведены из района боя. Павшие смертью храбрых были захоронены у деревни Финское Койрово. Весь оставшийся состав дивизиона капитана Симонова вошел в состав 5-го дивизиона 194-гополка, командиром которого был майор Серов.

16 сентября сорок бомбардировщиков обрушивают удары по батареям 5-го дивизиона. Особенно ожесточенной бомбежке подвергается батарея старшего лейтенанта Степанова. Но он успешно отбивает все атаки и сбивает два самолета.

Тяжело пришлось в сентябре 3-му дивизиону. Пять батарей капитана Румянцева были установлено на баржах в Финском заливе, недалеко от Стрельны до острова Вольный. В полутора километрах от врага, в зоне прямой видимости, стояли «водоплавающие» 11-я и 12-я батареи 3-го дивизиона, которым приказано оставаться на местах. 22 и 23 сентября противник открывает прицельный огонь со стороны Стрельны. Два снаряда попадают в баржи 12-й батареи лейтенанта Бугоркова. Один красноармеец убит, трое ранены, в их числе военком батареи Коровин. А далее лейтенант Бугорков демонстрирует лучшие качества командира. Он открывает ответный огонь и прямыми попаданиями своей батареи уничтожает оба орудия противника, переносит огонь на пехоту, идущую по береговой дороге, рассеивает ее и разбивает несколько конных артиллерийских упряжек.

Во время очередного налета 11-я батарея старшего лейтенанта Кириллина сбивает Ю-88. Враг обозлен и стремится подавить батарею. С наступлением сумерек огонь прекращен, но утром со стороны Стрельны и завода «Пишмаш» открыт ураганный огонь. Баржизагорелись, стали рваться снаряды. Пожар погасить не удалось, и баржи продолжали гореть, опускаясь все ниже и ниже в мелководье Маркизовой лужи. Были приняты все меры, чтобы спасти гибнувших в огне людей. Капитан 3-го ранга Смирнов, рискуя жизнью на буксире, искусно маневрируя, устремился к горящим баржам. Зайдя к правому борту, команда буксира сняла с горящих барж всех людей, включая раненых и убитых, подобрала красноармейцев, плавающих в воде, и буксир благополучно вернулся к пирсу яхт-клуба. Вскоре мощный взрыв склада артиллерийских снарядов на средней барже потряс воздух, и она с поднятыми вверх стволами орудий и развевающимся красным флагом пошла на дно…

В этом бою на батарее Кириллина было убито девять человек и ранено двадцать три, в том числе ранены сам Кириллин и военком Прокопенко.

Командиры батарей – Еременко, Бумынец, Ибатулин, Скачков. Проявили мужество и стойкость как и весь личный состав. Всего с начала войны по 1 мая 1942 года по утвержденным данным командования полк сбил семьдесят восемь самолетов врага.

…Несколько десятков семей бойцов и командиров полка оказались на оккупированной территории. По далеко не полным данным тридцать восемь родственников воинов полка было вывезено в Германию. Более шестидесяти родных и близких погибло в блокадном Ленинграде.

Указами Верховного Совета СССР только за 1942 год было награждено орденами и медалями 27 человек начальствующего состава, 23 младших командира и 12 красноармейцев.

При прорыве блокады в январе 1943 года непосредственное участие принял батальон майора Серова. Он прикрывал войска 136-й стрелковой дивизии генерал-майора Н. П. Симоняка и вел напряженные бои с наземными войсками в районе 8-й ГЭС после переправы на левый берег Невы. Серов награжден орденом Красного Знамени за проявленную храбрость и умелое руководство.

В мае сорок четвертого 194-й полк был переформирован в 110-ю отдельную бригаду.

Нежко И. И. – бывший комиссар ЗАД, подполковник в отставке (сентябрьские бои сорок первого года. 10-я батарея ЗАД):

«Командовал батареей лейтенант Ливый В. Д., комиссар батареи политрук Баканов, командир огневого взвода лейтенант Алошин, командир взвода управления лейтенант Цыганков.

В течение трех суток с 9 по 11 сентября были сбиты два Х-113 и один Ю-88, уничтожена батарея минометов, танк, наблюдательный пункт и много пехоты. Так, орудийный расчет младшего сержанта Лактионова и младшего сержанта Денисова 10 сентября уничтожил батарею противника и наблюдательный пункт на церкви села Русско-Высоцкое.

Орудийный расчет младшего сержанта тов. Мухина, заряжающий Даценко, восточнее села Михайловка уничтожили три немецких миномета. Затем Мухин, будучи оставленным со своим орудием для прикрытия отходившей на запасные позиции батареи, во взаимодействии с командиром пулеметного расчета Малафеевым и Чистоусовым, находившимся в пятидесяти метрах, продолжили бой с превосходящими силами противника. Враг был остановлен, орудие готовилось к отходу, но в это время снаряд попал в казенную часть орудия. Все погибли…

Из числа офицеров помню только командира, товарища Хлебнова. К сожалению, в моих записях не оказалось и каких-либо эпизодов о боевых действиях конкретных лиц. Сохранился лишь черновик отчета. Из него следует, что 4-я батарея в ходе сентябрьских боев сбила четыре самолета противника, два Ю-88 и два Ю-87, подбила два танка и уничтожила группу автоматчиков.

Личный состав батареи, находясь несколько часов под артиллерийским огнем, не дрогнул и вел активную стрельбу по наземным и воздушным целям.

Особо отличились младший сержант Гузиков, старшие сержанты Ветров и Медведев, красноармейцы Баскаков, Плотников, Кулаков, Пресняков, старшина взвода управления дивизионов Соловьев и солдат того же взвода Мульк.

Командовал 9-й батареей лейтенант Хендриков, комиссар – мл. политрук Еременко. Батарея дислоцировалась в районе населенных пунктов: Пигелево, Яльгелево, Телези, Ропша, Стрельна.

8 сентября сорок первого года командир орудия Кочнев уничтожил противотанковое орудие и группу пехоты противника. Командир огневого взвода лейтенант Кожемяко лично отыскал цели, сел за орудие и прямой наводкой уничтожил вражескую батарею противника и штабную автомашину с офицерами.

9 сентября 1941 года пулеметный расчет командира отделения Ларионова, рядовые Раздобудкин и Молчанов, прикрывая отход батареи, вели активный огонь по пехоте противника и сами пали в бою. Вместе с ними находился политрук Еременко. Он был ранен, но поле боя не покинул.

Несмотря на сложность обстановки, сильный обстрел позиций, старшина батареи Горбачев своевременно обеспечивал батарею боеприпасами и питанием.

Климентий Ефремович Ворошилов тогда был легко ранен на передовой. Этот эпизод надолго запомнился всем…»

Гораций Григорьевич Паперин – командир отделения связи, капитан в отставке:

«Родился я 27 сентября восемнадцатого года в Новозыбкове. 27 ноября тридцать девятого призван и сразу попал в 194-й ЗАП.

Самое запомнившееся – бомбежки „Марата“ в августе-сентябре сорок первого. Я находился на ДКП 4-го дивизиона, на южной дамбе морского канала. Три батареи находились в Финском заливе и были прикованы якорем ко дну. На одной из них я был несколько недель комиссаром, но после приказа об отмене института комиссаров вернулся назад, на узел связи полка. Начальником узла связи был Костя Галкин, начальником связи полка майор Пронин.

Немцы охотились за кораблями балтийского флота. „Марат“ решили спрятать между двумя дамбами в проливе. Его прикрывали батареи нашего дивизиона, на Северной дамбе находилась батарея моряков, да и на крейсере были зенитки. И однажды днем, помню, что было три часа, десятки самолетов атаковаликрейсер. Несколько было сбито. Двумя бомбами на крейсере свернуло башню. Тогда „Марат“ стал уходить к Кронштадту. Во время очередного налета крейсер выбросило на берег. Это мне рассказал моряк Расько, работавший потом на нашей фабрике.

Во время бомбежек мы скрывались в предварительно выкопанных щелях. Дамбу трясло, бомбы и осколки, а также камни летели во все стороны, и одним камнем был убит сержант Охотников. До войны он был сверхсрочником».

Гусев Петр Владимирович – техник взвода тяжелых танков 12-го запасного танкового полка, капитан в отставке:

«В середине августа сорок первого года я находился в батальоне отдельного запасного полка тяжелых танков. На одном из построений батальона к нам приехал начальник штаба первого батальона полка старший лейтенант Боронилов и спросил, кто знает дизеля. Осталось несколько танковых техников и я. После этого я был вызван в штаб полка и назначен в первый батальон танковой техники, взвода танков „КВ“ трехмашинного состава. Командовал батальоном капитан Маточкин, батальонным комиссаром был Аверичкин.

Батальон имел в своем составе пять танков Т-26, двенадцать танков Т-28 и три танка КВ. В начале сентября полк был эвакуирован из Павловска полным составом в Ленинград. Первый батальон остался в Павловске, располагаясь на южной окраине военного городка в районе кладбища.

В десятых числах сентября мы ночью перешли из Павловска на гатчинскую дорогу и заняли оборону в деревне Энколово.

Несколько дней, примерно до 14 сентября мы пропускали тылы наших войск, так как дорога из Гатчины в Пулково была занята немцами. Бензиновые танки Т-26 и Т-28 заняли оборону в кустарнике вдоль деревни. В один из вечеров к нам пришел офицер-зенитчик. Его зенитная батарея стояла в лесочке на западной окраине деревни Кондолово. Снаряды и продукты у них были на исходе, положение тяжелое. Наседала пехота немцев, а в этот день еще и при поддержке танков. Командование послало Т-26 лейтенанта Тихомирова помочь в выводе батареи и уничтожении склада продуктов в соседней деревне.

Утром следующего дня к нам пришли в обгоревшем обмундировании младший лейтенант Тихомиров и один из солдат, рассказавших про уничтоженный склад. Они были атакованы немецким танком, и их танк загорелся. Батарея была окружена немцами. Тогда к окруженной батарее отправился танк КВ, которого немцы боялись как огня. Командир танка – Темин, механик-водитель – Миневич. Задача была выполнена, все исправные орудия и автомобили эвакуированы, неисправные уничтожены.

Через день у нас с утра был бой с немцами, и мы оставили Ондолово, перейдя в деревню Кискисары, а потом на аэродром в Пушкине.

Среди зенитчиков, вышедших из окружения, находился сержант Долотов, с которым я впоследствии встретился на зенитной батарее, стоявшей там, где находится крейсер „Аврора“».

Иван Петрович Бугорков, командир 12-й батареи, впоследствии начальник штаба 4-го дивизиона:

«Война застала батарею в районе Сарженка, на севере от Ленинграда, где она была развернута за несколько дней до начала войны. Через несколько дней после ее начала мы были сняты с огневой позиции и направлены в сторону Ленинграда. В пути следования я получил задачу от командира дивизиона Румянцева прибыть вместе с батареей на судоремонтный завод „Красный водник“ на Петровском острове.

На заводе матчасть разместили на трех баржах, которые затем бортами соединили канатами. На двух крайних баржах установили по два орудия. На средней барже на носовой части – дальномер, ПУАЗО-2, на корме под легким дощатым помещением – пространство для личного состава.

Для людей были получены пробковые поясные поплавки. Нам были приданы шестивесельные шлюпки и парусные принадлежности, и в качестве наставников два курсанта Военно-морского училища им. Фрунзе. Примерно так же были оборудованы все восемь батарей – пять 194-го ЗАП и три 115-го ЗАП. Батареи по мере их установки на баржи выводились в районы дислокации в заливе. Вначале баржи ставились на временные, обычные якоря, а затем на мертвые, вокруг которых вращались в зависимости от ветра и течения.

Необходимость размещения средств ПВО в Невской губе состояла в том, что ширина Невской губы по линии Стрельна – Лисий Нос не перекрывалась огнем зениток, расположенных в районах Володарский – Стрельна – Петергоф – Лахта – Лисий Нос.

Многие красноармейцы не умели плавать, некоторые даже в спасательных средствах боялись спуститься в воду. Еще труднее было научить их пользоваться шлюпкой и тем более ходить под парусом.

Запомнились два случая – первый в июле. Воскресенье, вторая половина дня. Один из разведчиков обнаружил Ю-88, который шел с северо-запада. После третьего нашего залпа самолет загорелся и стал разваливаться. Три члена экипажа выбросились на парашютах и опустились ниже Стрельны. Мы ликовали! Радиостанция не работала, и мы не смогли сообщить командиру дивизиона об успехе. Утром читаем газеты – самолет был сбит летчиком! Мы не в обиде. Главное одним стервятником меньше.

Второй эпизод произошел в ночь с 21 на 22 сентября, когда шли бои в районе Стрельны.

Сильный туман, пришедший на рассвете, рассеялся после полудня. Я собрался было провести разведку, но разрешения не получил. Но как только прояснилось, со стороны Стрельны появился Ме-109 на высоте метров шестисот-семисот и сразу стал атаковать батарею, но не смог преодолеть заградительный огонь. Не успел он скрыться, как из района Стрельны был произведен артиллерийский выстрел. Недолет… Стало ясно, что в Стрельне немцы… Второй выстрел – перелет. Взяли нашу батарею в „вилку“. Мы открыли огонь по вражеской батарее. Третий выстрел немцев – снаряд взрывается на средней барже позади меня. Пробито легкое перекрытие жилого помещения, полетели осколки. Ранен в ногу заряжающий Лебедев и комиссар – политрук Коровин Петр Иванович, который оказался между разрывом и мной. Мы подавили вражескую батарею шестью снарядами. Тут же по нам открывает огонь другая фашистская батарея. Смертельно ранен один из красноармейцев. А затем мы нанесли потери и другой немецкой батарее на конной тяге и группе пехоты на открытом участке дороги в районе Стрельны.

С наступлением темноты к нам пришел катер с пресной водой. С ним я отправил боевое донесение в штаб и раненых. Ночью прибыл буксир, и нас отбуксировали в устье Малой Невки, к острову Вольный.

Вскоре я был переведен на новое место службы, а батарея простояла всю войну на баржах у этого острова.

Прошла еще неделя. Немцы подвели в район Стрельна – поселок Володарского батареи более крупного калибра и фактически расстреляли одиннадцатую батарею лейтенанта Кириллина В. А.

Во второй половине сентября были выведены из Невской Губы все остальные батареи, прожектора, аэростаты. Так закончилось выполнение боевой задачи ПВО на плавстредствах в Невской Губе».

Вадивасов Василий Иванович – секретарь парторганизации полка, подполковник:

«Политическую работу в полку вели заместитель командира полка по политчасти подполковник И. Г. Григорьев, секретарь партбюро младшего состава политрук А. И. Иванов, пропагандист капитан Козлов И. Ф., помощник заместителя командира полка по политчасти по работе среди комсомольцев младшего политрука В. П. Ионов, начальник библиотеки младший политрук Тимошенко.

8 июня сорок второго года в прожекторных батальонах был введен институт военных комиссаров, я был назначен на должность военкома прожекторного батальона полка. На этой должности пробыл до января сорок третьего года, когда был назначен заместителем командира 3-го дивизиона по политчасти. С мая сорок третьего года секретарь парторганизации полка. В мае сорок четвертого был назначен парторгом 2-го зенитного полка и в этой должности войну и закончил.

В 194-м ЗАП я прослужил с мая тридцать седьмого до мая сорок четвертого – семь лет, от рядового до капитана.

На базе 194-го ЗАП в конце июня 1941 года был сформирован 20-й отдельный зенитно-артиллерийский дивизион в составе 3-х батарей среднего калибра и одной батареи малого калибра. Формировался он в военном городке Лесное и дислоцирован в районе Невской Дубровки. Прикрывали 8-ю ГЭС. Командиром дивизиона был Соколовский, выходец из 194-й ЗАП.

28 мая сорок второго жестокие бои выдержала 1-я отдельная железнодорожная батарея капитана И. В. Парфенова, сформированная в 194-м ЗАП (политрук Котин З. И.). Батарея прикрывала базу Осиновец и станцию Ладожское озеро. Враг отправил туда сорок семь самолетов. В этом бою и погиб Парфенов. Его заменил командир взвода лейтенант А. Семенов. Батарея выстояла и сбила четыре бомбардировщика.

3 сентября сорок первого 10-я батарея, (командир лейтенант Ливый З. Д.) в течение семи дней вела бои с наземными войсками. Она занимала огневую позицию в районе деревни Телези, юго-западнее Ленинграда. Батарея уничтожила КП противника, миномет, артиллерийскую батарею, подбила танк, ночью сменила позицию и из района деревни Михайловки сбила два Ю-86 и задержала своим огнем наступление пехоты.

С 29 августа по 8 сентября шли упорные бои 168-й дивизии и рабочего ополчения ижорцев под Колпино и Ям-Ижорой.

30 августа немцы вышли к Неве в районе Ивановского. 4 сентября начался систематический обстрел Ленинграда из крупнокалиберной артиллерии, 6 сентября на город упали первые авиабомбы, 8 сентября произведена первая дневная бомбардировка. 16 сентября войска противника прорвались к Финскому заливу между Стрельной и Урицком, отрезав от основных сил фронта 8-ю армию.

11 сентября военком полка И. Г. Григорьев направил меня и секретаря комсомольской организации 4-й батареи в политотдел 2-го корпуса ПЗО. Нас распределили по батареям. Я получил назначение в 10-ю батарею в Ям-Ижору (командир И. И. Горбачев). Связи с батареей не было. И в тот же день, часам к пятнадцати, я добрался туда пешим порядком. Там я встретился с командиром 192-го ЗАП, капитаном Рогозиным Н. А.

Батарея располагалась в боевых порядках пехоты. С этой позиции был сбит Ю-88, при этом особо отличился командир огневого взвода лейтенант Малахов, который впоследствии стал командиром 6-й батареи 194-го ЗАП, стоявшей на Марсовом поле.

16 сентября батарея, выполнив боевую задачу, была передислоцирована на Волково кладбище (Дунькина горка).

В дивизионе капитана П. Д. Калиниченко (из 115-го ЗАП) к началу ноября было сбито сорок пять вражеских самолетов, подбито тринадцать танков, уничтожено пять артиллерийских и две минометных батареи, двадцать четыре минометных гнезда, шестьдесят семь автомашин с солдатами и боеприпасами. Особенно отличилась третья батарея лейтенанта А. П. Якушина, сформированная в 194-й ЗАП.

Партийная организация полка к началу войны насчитывала семьдесят членов партии и пятьдесят семь кандидатов. У нас было шестьсот двадцать семь комсомольцев. К маю сорок четвертого число членов партии, кандидатов и комсомольцев значительно выросло».

Симаков К. В.:

«…Первое попадание в линкор было 16 сентября. Линкору помогали 11, 13, 15-я батареи нашего полка. 14-я батарея 16 сентября сбила самолет Ю-87, который по непонятным причинам откололся от эшелона немецких самолетов, бомбивших линкор, и взял курс по заливу. Били по самолету прямой наводкой, он загорелся, сбросил бомбу, взорвался и упал в залив…

18 сентября буксиры доставили „Марата“ в Кронштадт. Самый массированный налет на „Марата“ был произведен 21 и 23 сентября, когда он стоял в Петровской гавани. От попадания в артпогреб произошел сильнейший взрыв. Корабль, получив повреждение, сел на грунт, но оставшиеся в строю три башни через два месяца ожили.

25 сентября немцы потопили 11-ю батарею, а 26 сентября нашу, 14-ю. Погибло тогда двадцать три человека. Оставшиеся в живых, на подручных средствах добрались до Лисьего Носа. Часть людей подобрали катерами морского дивизиона. На Лисьем Носу работала уже полевая кухня, люди смогли переодеться в сухое обмундирование и прийти в себя.

О низкой эффективности немецкого огня говорят факты. Пароход „Кремль“ в течение многих дней челночил между Ленинградом и Кронштадтом под огнем, но прямых попаданий не было, хотя по нему били до причальной стенки. Ни разу не было прямого попадания.

Однажды утром, когда сошел туман, мы увидели нашу подводную лодку, севшую на мель. Не смогли немцы потопить и ее. Обстреливали весь день, до темноты. Ночью наш буксир снял ее с мели.

После пополнения личного состава и отдыха наша батарея с тем же номером снова была введена в бой. Мы встали на барже, на Малой Невке, у яхт-клуба.

26 сентября немцы, используя аэростат с наблюдателем, начали обстреливать нашу батарею в девять утра. Примерно в пятнадцать часов после попадания в среднюю баржу вспыхнул керосин в каптерке.

Опять эвакуация, смена обмундирования, и батарея была переведена на Малую Невку, к яхт-клубу моряков у ЦПКиО им. Кирова».

Аксенов Владимир Николаевич – старший сержант 6-й отдельной железнодорожной батареи зенитно-артиллерийского полка:

«…Половина людей, если не больше, ушла воевать на баржи, которые стояли в Финском заливе, а я только в начале августа попал на 2-ю батарею лейтенанта Вербина, на Комендантский аэродром.

Нужны были крепкие нервы. Снарядов 85-мм под нас было очень мало. Стреляли редко, но 76-мм снарядом стреляли без ограничений. Немцы на наших глазах расстреливали прилетавшие на аэродром самолеты. А снарядов все не было…

В декабре сорок первого на основе соседней с нами батареей 76-мм, стоявшей на стадионе „Коломяги“, организовали отдельную комсомольскую железнодорожную батарею. Это уже была 6-я батарея такого типа. Хотя я вышел из комсомольского возраста, попросился туда. Просьбу уважили и меня взяли связистом.

16 декабря личный состав прибыл на завод „Большевик“ для установки орудий, приборов и брони на платформы. Мы расположились на третьем этаже. Жизнь на заводе едва теплилась. Все же с помощью личного состава батареи орудия и приборы были установлены, броня сварена, и уже 17 января сорок второго года мы приняли участие в отражении налета на станцию Обухово. Первыми залпами был сбит „юнкерс“. Но радость была преждевременной. Его записали на счет соседней батареи…

Командовал батареей младший лейтенант Петренко Иван Андреевич, заместителем был лейтенант Клавдиев Е., командир огневого взвода – сержант Иваньков Н. П., заместитель командира по политчасти – старший лейтенант Спиридонов В., командир взвода управления – лейтенант Леухин П., старшина – Черешнев В. И., командир разведки – старший сержант Миньков М. И., командир связи – младший сержант Рябов Н., командиры орудий – сержанты Алексеев В., Гулидов Т., Вихров, Сетов А., Сергеев, дальномерщик Синюков, радист Веселов Н., парторг – сержант Мамедов Иса, комсорг – сержант Баранов. Эти имена намертво остались в моей памяти».

Николай Кириченко (в своем докладе приводит цитату из «Блокадной книги»):

«…Дом на углу 9-й линии Васильевского острова и набережной Невы всегда привлекает внимание прохожих. На его стенах висит двадцать семь чугунных мемориальных досок. Дом этот принадлежит Академии Наук. Якоби, Ферсман, Вериаденин, Павлов. Кто же такой был Георгий Алексеевич Князев? Архив Академии Наук, директором которого был Георгий Алексеевич Князев, находился на Университетской набережной, в здании Академии Наук в метрах восьмистах от дома, в котором жил Князев. В сущности этот отрезок пути по набережной и составлял его путь всю блокаду. Это был тот кусочек города, который он мог видеть, тот крохотный радиус, на котором развертывалась для него война – блокада, обстрелы, бомбежки, голод, эвакуация…

…Зенитчики 194-го полка, батареи которого стояли в Гавани, на Марсовом поле, у Исаакиевского собора, у Смольного, на Ипподроме (ТЮЗ) и других площадях города, видели своими глазами то, что видели и пережили ленинградцы, которые везли мимо огневых позиций покойников и скарб на эвакуацию или при переезде из разбитого дома брали воду из одной проруби на Неве, вместе с гражданским населением разбирали на дрова трибуны стадиона им. Ленина.

Князев не имеет достаточной информации и поэтому в его записи от 23 июня нет ни слова о первом сбитом самолете. И это понятно – разрыв бомб в Парголово не был слышен на Васильевском острове, и армейскую газету он не мог прочитать.

Именно недостаточность информации приводит Князева и других людей, ведущих дневники к записи непроверенных слухов и фактов, ошибочных мнений и суждений. Не случайно поэтому в тот же второй день войны он записывает: „Новая линия Маннергейма за Выборгом прорвана нашими частями в нескольких местах, по словам Черникова. Так же уничтожен германский воздушный десант в несколько тысяч человек“. Были слухи и другого порядка. Финляндия объявила войну Советскому Союзу только 26 июня, хотя до этого предоставляла свои аэродромы немецким военно-воздушным силам, самолеты которых бомбили наши позиции. Вот почему 25 июля ВВС Северного фронта и флотов силами двухсот шестидесяти трех бомбардировщиков и двухсот двадцати четырех истребителей подвергли удару девятнадцать аэродромов противника. Советские летчики вывели из строя до трехсот самолетов и много другой техники противника. Следует остановиться на одном дне – шестом июле, хорошо описанном в обеих книгах. Князев записал: „…7 июля, шестнадцатый день войны, четыре раза объявлялась воздушная тревога, стрельбы не стихали. Вчера, говорят, появились над городом вражеские аэропланы, но тревоги не объявлялось. Все передают, что был сбит в окрестностях Ленинграда вражеский самолет, который упал и сгорел…“»