Kitabı oku: «Высшая математика», sayfa 12

Кирилл кончил мне на живот. Презерватива с собой у него не оказалось. Забавно. Пришёл готовый "прикончить" Матвея за секс со мной и даже не надеялся, что сам его получит. Взял меня на руки и отнёс в ванную. Сам вымыл, хотя я стеснялась и пыталась его выгнать. Замотал в махровое полотенце и отнёс обратно. Уложил в кровать, забираясь следом, и прижал к себе. А прежде чем уснули, сказал:

– Не ходи завтра в универ.

Я непонимающе уставилась на него.

– Не хочу, чтобы Матвей тебя касался.

Услышав имя своего парня, запаниковала, пропустив остальное мимо ушей. Совсем забыла о нём. Что встречаюсь с двумя. Что именно Матвей рассчитывал сегодня лишить меня девственности. Перспектива снова играть на оба фронта показалась до тошноты отвратительной. Спать с двоими не хотела, но отчётливо понимала, что долго сдерживать Матвея не смогу. Наши прошлые отношения "втроём", в сравнении с этим, теперь выглядели ерундой.

– Я завтра уезжаю на соревнования с утра, вернусь после обеда, – привлёк моё внимание Кирилл, – я всё улажу с ним. Не переживай, ладно. Ты теперь со мной.

– А то, что ты говорил…вы изобьёте друг друга? – вспомнила его слова.

– Заживёт. Да и потом, думаю, я заслужил.

Утром Кирилл собирался тихо, но всё равно проснулась. Завернулась в одеяло с головой, что одно лицо выглядывало и, привалившись к стенке, наблюдала за ним.

– Спи давай, – хмыкнул, заметив моё пробуждение, – спи за нас двоих, – а потом наклонился ближе и заботливо спросил, – всё хорошо, у тебя ничего не болит?

Кажется, краска залила щёки, во всяком случае, почувствовала жар на лице и прикрылась одеялом, теперь оставляя лишь глаза. На самом деле между ног немного саднило, и живот чуть тянуло. Но вполне терпимо. А воспоминания о вчерашней ночи и вовсе перекрывали всё приятными флешбэками. Поэтому, не вдаваясь в подробности, отрицательно покрутила головой. Чмокнул в нос, и, сказав, сам захлопнет дверь, ушёл.

Хоть Кирилл и повелевал спать дальше, но повалявшись, поняла, что не смогу. Встала. Умылась. Переоделась. Зашла на кухню, обдумывая, что съесть на завтрак. Но в дверь позвонили.

Глава 24

Было глупо решить, что вернулся Кирилл. Осознала свою недальновидность, стоило открыть дверь, с сияющей улыбкой на губах, не посмотрев в глазок.

Передо мной стоял Матвей. Одна руку засунул в карман джинсов, во второй небрежно держал букет бутонами в пол. Замок на куртке расстёгнут. Вариант, что не запустят – не предполагался.

– Привет! – оглядел с головы до ног, – ты походу в универ не собиралась? – свёл брови на переносице.

– Да, я неважно себя чувствую, – отвела взгляд в сторону. Снова вру.

– Тогда я просто вынужден остаться, – усмехнулся, – и поухаживать за тобой, – шаг на меня, и вопрос в глазах, когда не сдвинулось с места, чтобы пропустить.

– Хорошо, извини, я вчера перегнул. Получилось некрасиво, но я ведь тебя услышал, и не приехал вечером, хотя очень ждал, что позовёшь, – прислонился виском к косяку и ласково погладил по щеке. Я сделала над собой усилие и не отстранилась, но отчуждение Матвей почувствовал, видела по напрягшемуся взгляду.

– Это тебе, – поднял цветы, вручая и снова пытаясь войти. Букет был красивым. Гармонично составлен. Видно, что купленный не в соседнем ларьке за поворотом. А я смотрела на него и ничего не чувствовала. Никакого тепла, благодарности, радости, снова один только стыд.

– Матвей, мне нужно тебе кое-что сказать, – решилась в конце концов. Ведь тоже его обманывала всё это время, и, наверное, будет правильным, если услышит о нашем расставании именно от меня. Даже пусть спрячусь за спиной Кирилла, всё равно придётся с ним столкнуться. Так чего тянуть?

–Ладно, Марин, я понял, ты ещё не готова. Это не проблема. Я не хочу ссориться, – тут парень не выдержал и откровенно запихнул меня в квартиру, придавая этому вид игры, под лозунгом:

– Тем более, мы всегда можем найти чем заняться и не доходя до конца, правда?

Поняв, что первую линию обороны проиграла, сделала два шага назад, увеличивая между нами дистанцию и понимая, что откладывать больше нельзя, выпалила:

– Мы расстаёмся! – успела внутренне усмехнуться постановке фразы. Не спрашивала. Не предлагала. А уведомляла о принятом решении. Прям как Матвей обычно. Парень стрельнул глазами в одну сторону, затем в другую, ничего не понимая. Ведь ещё вчера было всё хорошо. Даже лучше. Ещё вчера был уверен, что утром проснётся в моей постели, в качестве первого мужчины. А теперь, ни с того ни с сего, из-за мелкого недоразумения, одной необдуманно брошенной фразы, я взбрыкнула.

– Что случилось? – спросил напрямую. Меня это даже слегка удивило. Думала, снова начнёт вести себя как в прошлый раз в подобной ситуации.

– Я хочу быть с Кириллом, – тоже не стала лукавить и посмотрела ему в лицо. Наконец, не врала.

Матвей мгновенно напрягся, а в глазах мелькнула злость, сменяющаяся обеспокоенностью:

– Он заставил тебя это сказать? – взгляд исподлобья, скулы заострились, рука на ножке букета, который так и не взяла, сжалась сильнее, отчего крафт бумага зашуршала. А я не поняла, с чего такие умозаключения:

– Нет… – осторожно ответила, оценивая агрессивный настрой, – я сама этого хочу, – последние слова скорее прошептала, чем уверенно сказала.

– Ладно! – сморгнул, уставившись перед собой.

Прозвучало неправдоподобно. Ладно? Так просто? И всё? Но он реабилитировался, причём слишком резко:

– Переспишь со мной и свободна на все 4 стороны.

– Пересплю с тобой? – опешила, – что за бред? Зачем мне это делать, если я хочу быть с Кириллом?

Матвей опустил взгляд на букет в своей руке, будто впервые его увидел, и, горько усмехнувшись, вернул на меня:

– Потому что, если не сделаешь это, – голос пустой и холодный, – я покажу всем твои голые фотки. Интересно, Кирилл захочет с тобой быть, если весь универ станет думать, что я имел тебя в женской раздевалке?

– Какие фотки? – едва выговорила. Догадка пронзила, но отказывалась её принимать. Картинка в голове не складывалась.

А он продолжил:

– Помнишь, Кирилл тебе показывал свою любимую фотку из той подборки? Хочешь, теперь я покажу свою? – отбросил букет, как грязный веник в сторону, но не я, ни он на него не посмотрели, – сейчас, – достал из кармана телефон. Быстро снял блокировку и, полистав пару секунд, повернул экраном ко мне. Изображение на фото показало меня, собственной персоной, прикрывающаяся белой рубашкой. На первый взгляд, выглядела достаточно прилично. Стратегически важные места скрывались за вещью. Но, присмотревшись, поняла, что не видно и белья. Те части тела, которые выглядывали из-под рубашки были обнажёнными. Хотя на самом деле ведь оставалась тогда в лифчике и трусах. Матвей пояснил:

– Она мне сразу приглянулась. Ты даже в белье на ней смотрелась зачётно, словно голая, если не приглядываться, а пару раз мазнув кистью в фотошопе, оказалось, что убрать его в принципе не проблема, – секундная пауза, во время которой парень опустил взгляд в пол будто вспоминая, как это было, а затем поднял на меня совсем другой, раздражённый, чтобы уничтожить правдой: – я это сделал по приколу в тот же день, как Кир тебя нащёлкал. Мы же правда хотели их разослать, а потом я подумал, что одноразовая радость не так интересна, как получить с тебя реальную пользу.

–Ты подумал? – спросила на выдохе. Не хотела верить. Он всё знал? Нет, не так. Он всё придумал.

– Ну да! – продолжал жалить, – Ангелина слишком правдоподобно грозилась, что никакие спортивные достижения не помогут, и домашки эти придумала еще. Но потом сама же нам подкинула идею, слишком удачно тебя разрекламировала, и мы не устояли. План работал идеально. Пока… – спесь вмиг слетела, поток слов сорвался на вздох, на долю секунды показывая потерянный взгляд, – пока ты мне не понравилась. На самом деле. Блять! – растерянно поднёс ладонь к лицу, закрывая глаза, и отвернулся в сторону.

– Матвей…– мой голос дрожал.

Вместо ответа пронзил насквозь бешеным взглядом. Впервые за всё время отношений, видела его таким. Откровенно злым.

– Ты же… ты же обманываешь сейчас, правда? Просто тебя обидно…и ты всё придумал, чтобы сделать мне больно? – я находилась словно в состоянии аффекта. Не хотела этому верить. Отвергала факты, что Матвей знал про фотографии, видел их, хранил на телефоне. Так не могло быть. Так не должно быть.

Ему стоило соврать, воспользоваться предложенным оправданием, но, вместо этого, растягивая слова, смотря исподлобья и с пугающе всплывшей улыбкой, произнёс:

– Готова сделать всё, что захочу или пора разнообразить доску с расписанием твоими фотографиями?»

Тело пронзила холодная стрела острого льда. Он. Это действительно был он. С самого начала. Писал не Кирилл. Та переписка с неизвестного номера…это же Матвей. Именно так он всегда делал. Намекал на большее, чтобы с лёгкостью получить меньшее. Желаемое. Напугал меня тогда с ходу, что, когда в итоге попросил, всего-то решать матан я даже обрадовалась. Наивная дура!

Что плачу поняла, от солёного привкуса на губах. Слёзы текли тонкими струйками. Но я этого не чувствовала. Не знала, что так бывает.

– Да, блять! – заметил Матвей моё состояние и шагнул ближе, – это ничего не значит, Марин….

Не успевала за его настроением. Не понимала, что теперь делает. Пытается исправить? Но ведь это нельзя исправить…

– Нет, нет…не надо…– слова звучали едва различимы, голос сорвался на рыдание.

Он отступил, но не замолчал:

– Это всё Кирилл виноват. Надо было сразу удалить у него фотки из телефона.

– Кирилл? – тупо повторила, шокированная тем, что умудрился обвинить во всём друга, будто за собой вины вообще не ощущал.

– Он с самого начала не хотел меня к тебе подпускать, – сжал губы, взгляд блуждал в пустоте, – у меня тогда день рождения был. Когда мы напились я ему признался, – моих глаз избегал, а я боялась слушать дальше, но впитывала каждое слово, – он сразу сказал, встречаться с тобой будет идиотизмом. А на следующий день ты его ещё так выбесила, когда подставила у доски, – Матвей неопределённо дёрнул плечом, – правда, как-то быстро он сам остыл.

И я поняла, что про тот разговор с Кириллом под лестницей, когда Аксёнов пялился на мою грудь, Матвей не знал, поэтому и не понимал, в чём причина поведения друга, зато теперь прозрела я. А ещё вспомнила, что именно после Машкиного сообщения, как они пьют и развлекаются, окончательно решилась на эту идею с ошибками.

Тыльной стороной кисти смазала слёзы с щеки. Матвей проследил взглядом за движением и стал рассказывать дальше:

– Но меня не отпускало. Каждый вечер рассматривал твои фотки, а хотел видеть тебя настоящую, – замолчал. Я тоже молчала. Сама не знала, желаю ли слушать, но он продолжил, а остановить его не находила сил.

– Тогда на дежурстве решился позвать гулять, но Кирилл и там всё испортил. Как он тогда тебя поливал грязью, ты просто не представляешь. Что встречаться с тобой, как клеймо прокажённого, и что я сам это пойму очень быстро, а ты будешь страдать и убиваться, забьёшь на учёбу и нам снова придётся самим решать домашку. И я, как полный дебил, повёлся на это говно.

– Тогда он поцеловал меня в первый раз… – зачем-то пояснила, перебив, – ну, как поцеловал. Заставил. Прижал к стене, сжимая за горло и угрожая, – больше не плакала или снова не замечала. Первый шок прошёл, и теперь внутри разлилась обида и злость на Матвея. За то, что поступил так со мной. Что всё придумал. А потом не защитил.

Он завис. Услышал. Представил воочию. Поняла по глазам. Кажется, видела, как в них лопаются капилляры. Сжал челюсть. Кулаки.

– Почему ты не сказала? – шёпот наперевес со злостью, – я столько раз тебя спрашивал, столько раз пытался подвести к рассказу про них. Про шантаж. Думал, попросишь помочь тебе. Но ты молчала.

Молчала я и сейчас. Ответ отсутствовал. Боялась. Была дурой. Всё это теперь казалось откровенным бредом.

– Что я ему должен был предъявить? Откуда я знал, что он делает? – будто отвечая на мою немую обиду, оправдывался Матвей, – я и так пришёл к нему после той первой нашей прогулки и сказал, что буду с тобой встречаться, и мне плевать, что он об этом думает. И Кир вроде принял…вернее, ему пришлось смириться. Но потом…– Матвей сделал театральную паузу, и, сощурив глаза, усмехнулся, – состоялась вписка у Светки. Помнишь, я сказал, что Кирилл меня попросил прийти. Вообще-то, вынудил. Я же тогда из-за тебя не пошёл. И он это понимал. Поэтому выслал тебе персональное приглашение и сказал теперь у меня есть тоже повод прийти.

Закусила нижнюю губу, в страхе услышать продолжение, при этом окончательно запутавшись. Но Матвей поторопил разъяснить:

– Марин, я сказал ему не трогать тебя и не заставлять, что и так приду… – холодно, – но Кирилл твое приглашение не отменил, – снова пауза и ещё холоднее, – и мне об этом не сказал. Теперь ясно почему, когда ты пришла, я натурально охренел? Ну, Кирилл-то понятно был рад. Но этого же ему показалось мало. И тогда устроил читерство с фантами, – Матвей рвано вдохнул мрачно улыбнувшись, – да просто испугался, что если бы мы с тобой оказались одни в комнате, тогда для него все шансы были бы упущены. А потом… – по радужке растеклась тень, – он пошёл за тобой на балкон. И прямо перед моими глазами начал тискать, – напряжённо сглотнул, – ну, ты тоже, знаешь, особо против не была. Я только и успел Ольгу подослать к вам. Она столько выпила, что знал, не вспомнит ничего, но момент испортит. И ты сбежала. Зато мы остались, и я его припёр к стене.

– Припёр к стене? – перебила, – что… что это значит?

– Он ведь не хотел признавать, что я первый тебя застолбил. Его главный аргумент знаешь, какой был? – замолчал, давая шанс ответить. Но я понятия не умела, что находилось в голове у Кирилла и Матвей продолжил сам: – он был уверен, что ты хотела его, а не меня. Это жутко бесило. Ты же не могла… сука, – ему не хватило воздуха, он сбился, – не могла ты хотеть быть с ним, он же шантажировал тебя.

Я слушала, что парень говорил, и с каждым словом понимала, как сам Матвей не осознаёт своей вины, которая была не меньше чем у Кирилла, ведь тоже шантажировал вместе с ним. Но он не замечал моих эмоций, сконцентрированный внутри своих переживаний и мыслей, воспоминаний:

– Кир не уступал, и тогда условились, что даст мне две недели, в течение которых вообще не трогает тебя. И если за это время мы не начнём встречаться, не лезу уже я. И я победил! – сквозь зубы процедил последнюю фразу: – ещё так удачно его соревнования нарисовались в это время.

Я вспомнила, как Кирилл действительно признал поражение, отдавая мне жемчужинку. Правда, всего на пару секунд. А ещё стала понятна показательная демонстрация наших отношений в первый день. Премьера для Кирилла в первом ряду. Что Матвей добился, чего хотел, и Аксёнов не лез, как и условились.

– А потом… – он устало вздохнул, – потом мне стоило сразу догадаться, что между вами что-то происходит, но я не хотел этого замечать, пока твоя мама не ткнула меня носом. Но я продолжал убеждать себя, что он заставляет тебя с помощью фоток.

– Так и было… – едва разлепляя губы, подтвердила мысли парня, и в глазах Матвея вспыхнула надежда. Я зажмурилась. Надежда на что? После всего сделанного? Но оказалось, самое приятное парни приберегли на конец.

– Кирилл бесился, в этот раз не хотел также просто отвалить, как первый. Утверждал, что ты стала встречаться со мной назло ему. Думала, он с отцом уехал развлекаться. И тогда мы договорились по-другому. Решили повысить ставки – трахнуть тебя. Кому первому дашь, тому и достанешься. Только в этот раз без шантажа и фоток. Их нужно было удалить. А как доказательство – видео, где видно, что ты сама добровольно соглашаешься на секс.

– Кто это придумал? – задала вопрос скорее для формальности, потому что знала кто…

– Я! – подтвердил он, глядя в упор, – я это предложил, ведь был уверен, что выиграю. Между нами это ничего не меняло. Ты же со мной встречалась сама, по собственному желанию. Я тебя ни к чему не принуждал, просто Кирилл не хотел этот факт принимать.

Он замолчал, медленно ощупывая меня взглядом снизу доверху. Тяжело сглотнул слюну и подвёл горький итог:

– Но ты решила закончить игру досрочно и остаться с Кириллом, который тебя всю дорогу шантажировал?

Матвей выглядел мутным пятном сквозь капли на ресницах. Стояла и не могла вымолвить и слово, что парень принял как положительный ответ, что, в общем-то, так и было, как ужасно не звучало теперь.

– Супер, – констатировал с презрением, осматривая снова, так, будто перед ним ничтожество, – надо было давно понять, что тебе так больше нравится, да? Ну ладно, – пожал плечами, – раздевайся. Пришло и моё время воспользоваться этими фотками.

– А разве вы не должны были их удалить? – вспомнила условия сделки.

Матвей усмехнулся:

– Должны были, и что, думаешь, он удалил?

– Но Кирилл мне больше ими не угрожал.

– Значит дурак, – выплюнул с пренебрежением, а потом пропал во временную бездну, разбрызгивая вокруг капли боли, – я же тоже не собирался их использовать, у нас и так всё шло к этому. Всё же было супер? Что изменилось? Что он сделал? Почему ты выбрала вдруг его?

– Удалил фотографии… – нервно засмеялась, чувствуя себя полной идиоткой.

Матвей недоумённо свёл брови:

– Он заставлял тебя быть с ним, шантажируя этими фотографиями, и теперь, когда удалил, ты сама готова к нему прыгнуть в койку?

– Уже прыгнула…

Замер.

– Что? – вкрадчиво тихо, не веря, – нет. Нет. Нет, – взгляд бегал с меня на стену, на пол, он походил на маленького мальчишку, у которого отобрали любимую игрушку. Не отрицал, а убеждал самого себя, – этого не может быть. Ты не могла. Зачем? – взгляд полный боли на меня, – Блять! – злость, – как? Он же заставлял тебя …А я… – ему словно не хватало слов, – ты просто сама не понимаешь, что тебе нужно. Со мной тебе будет лучше…ты, – выдохнул, растерянно шаря невидящим взглядом по воздуху, – это же не правда? Ты врёшь! – сфокусировался на лице с надеждой, повторяя мои фразы, сказанные несколько минут назад, – ты врёшь? Я не верю! – а затем будто с облегчением найдя подтверждение своих мыслей, блаженно улыбнулся, – если бы он тебя трахнул, то пришёл бы, как победитель, забирать свой трофей, утирая мне нос.

Наблюдала за этим, давая миг поверить, и следом разбила надежду на мелкие осколки:

– Планирует сделать сегодня днём, после соревнований, – припомнила слова Кирилла, что он всё решит, когда вернётся, – Матвей… – позвала, и парень поднял разочарованный взгляд, – а ты уверен, что вам вообще нужен был трофей? Или всё-таки было главным утереть друг другу нос?

– Я хотел с тобой встречаться!

– И поэтому сейчас пытался меня изнасиловать? Чтобы потом что… делать вид, что у нас всё в порядке? После всего? Ты же тоже шантажировал меня? Нет! Ты придумал это… А потом раз за разом ставил меня на кон. Или ты хотел заставить меня сейчас, просто чтобы Кириллу не досталось того, что сам не смог получить? Я же… – обхватила себя руками, – у меня тоже есть чувства…

– Он правда тебя трахнул?

– Хочешь проверить? – на губах повисла горькая улыбка, вспоминая, как Кирилл устраивал мне осмотр гинеколога. Они стоят друг друга.– А вам не приходило в голову, попросить меня сделать выбор?

– Тебя? – Матвей усмехнулся, – Марина, ты могла сделать его в любой момент. Но тебе больше нравилось выполнять то, что тебе говорят. Разве нет? – он был так уверен в этих словах, что я поёжилась, – в конце концов, ты всё-таки выбрала. Надеюсь, счастлива? – взгляд завис в никуда, – не переживай, фотки я твои удалю, и можешь оставаться с ним.

Напряжённо засмеялась. Оставаться с ним? С тем, кто делил меня, как бездушную вещь?

– Вам надо остаться друг с другом, – выплюнула, стараясь хоть как-то ужалить. После чего развернулась и пошла в свою комнату, оставив его в коридоре. Дверной замок защёлкнулся за спиной. Ушёл. Я осталась одна. Но больно было уже не оттого, что обманывали, манипулировали и делили, как игрушку. Поняла, что Матвей прав. Ужаснулась, как простые фотографии в нижнем белье довели меня до этого? Почему ещё тогда, в раздевалке, не сказала, что плевать. Выкладывай куда хочешь. Ну, посмотрели бы на это одногруппники, пообсуждали неделю и что дальше? Как будто людей в купальниках не видели. Я ведь даже не голая на них. Почему разрешила себе стать зависимой от него? От них! Исправилась. Почему не прекратила ещё тогда? Зачем позволила делать это с собой?

Эпилог

Вчера сдала последний экзамен на летней сессии. Скоро я перехожу в другой вуз, и в сентябре начну обучение, по специальности – архитектор. Я перевожусь, но не из-за того, что произошло, совсем нет. Просто я вдруг поняла, что мне не интересно учиться в экономическом университете, а пошла я сюда только потому что родители сказали – это стабильная профессия, экономика всегда актуальна, с такой специальностью ты найдешь много предложений по работе. Может быть все и так, только они забыли спросить, чего хочу я. А я почему-то решила не говорить, ведь была убеждена, что они знают лучше, что им виднее.

Уже сейчас я волнуюсь. Меня ждёт новый коллектив, новые люди, новая история в которой я сделаю мазок по чистому листу в прямом и переносном смысле. Я воодушевлена, я всегда любила рисовать, но почему-то не рассматривала это, как будущую профессию. Теперь все иначе. И поэтому вдвойне хочу оставить всё, что произошло за прошлый год в прошлой жизни. Последний месяц в университете дался слишком тяжело, чтобы вспоминать, но на пороге нового пути, мысли так и лезут в голову о произошедшем.

Матвей слово сдержал и фотки удалил. А если и не удалил, то никому не показывал и мне о них не напоминал, как и о себе. Кирилл, напротив, пытался поговорить. В универе. Приходил ко мне в подъезд. Домой. Ждал на запасной лестнице. Впустую.

У нас с ним состоялся только один разговор. В тот же день, когда Матвей мне всё рассказал. Я сама приехала к Кириллу домой, практически сразу после того разговора. Ждала возвращения в подъезде, как обычно, ждал меня он. Сидела на подоконнике напротив лифта, поэтому когда появился, то заметил сразу.

– Малявка? – обрадовался, хоть и удивился, – ты почему здесь? – ускорил шаг, практически бросился навстречу. Но я быстро остудила энтузиазм, объявив почему:

– Я хочу, чтобы ты отдал мне видео.

– Какое видео? – шаг парня замедлился, в глазах отразилось удивление, но взгляд стыдливо не отвёл, будто бы и правда, не понял, о чём говорю.

– Я всё знаю. Матвей мне рассказал! – было тяжело на него даже смотреть без отвращения. А боль внутри скручивала узлом. Но проигнорировала её, не меняясь в лице.

– Что… – медленно выговорил, – всё? – всмотрелся, остановившись в нескольких шагах от меня, и именно теперь глаза выдали вину.

– Всё, – повторила безэмоционально, насколько смогла. Но чувствовала, что ещё слово и голос задрожит, потому сделала паузу.

Кирилл молчал. Потупил взгляд. Поняла, что оправдываться не торопится, глубоко вздохнула, чтобы хоть немного успокоиться и продолжила сама:

–Он приходил утром. Сразу после тебя.

Глаза парня мгновенно расширились, снова прожигая насквозь. Напугался. Наконец, дошло. Но следующий вопрос заставил растеряться:

– Он что-то сделал тебе?

Казалось, будто переживал. Но это неправда. Очередная ложь. Не надо лишних иллюзий, отмахнулась я. Переживать Аксёнов мог только за одно, как бы друг ни покусился на то, что теперь принадлежало ему по праву. И ответила так, чтобы почувствовал на своей шкуре, что проделывал со мной всё это время:

–Ничего, что не делал ты, – короткая пауза, глотнуть воздух, и продолжила, увидев реакцию, – почему испугался? Разве ты делал что-то плохое? – усмехнулась. Мне действительно было смешно, хоть и больно. Ведь всю дорогу убеждал, что только он имеет право издеваться надо мной. Хотя вводные данные у обоих были одинаковые.

– Что он сделал? – разлепил губы и тяжело сглотнув, повторил вопрос.

– Шантажировал фотографиями, – почти с радостью сообщила, – хотел трахнуть! – грубое слово, не свойственное моему лексикону, далось произнести вслух тяжело, но заставила себя, чтобы звучало так, как они к этому относились.

– А ты?… – не отреагировал на провокацию, зато задал следующий вопрос, так тихо и обречённо, будто заранее зная ответ, чем взбесил больше самого вопроса.

– А я уже переспала с тобой, – хотела закричать, но дрожащий голос, с нотами всплывающих слёз едва раздался, – передал тебе открытку с поздравлениями!

– И он не настоял? – видела, как выдохнул с облегчением, но меня вопрос просто взорвал.

–Не настоял? То, что я могла ему отказать, ты даже не рассматриваешь?

На лице Кирилла мелькнула растерянность и озабоченность. Не хватало только пожать плечами.

– Знаешь, в любом случае тебя это больше не касается. Тебя теперь должно волновать только то, что если посмеешь выложить куда-то видео или хотя бы заикнешься о нём, я немедленно пойду в полицию и напишу на тебя заявление, – говорю то, что стоило сказать ещё тогда в раздевалке, и повторять много раз позже, пока до него не дойдёт, и не отстанет.

– У меня нет никакого видео, – убеждал слишком искренне, чтобы хоть на секунду в это поверила. Не сдержалась и засмеялась. Настолько откровенная ложь. Но Кирилл стоял на своём:

– Я вчера ничего не снимал. Это правда!

– Тогда как ты собирался доказывать Матвею, что я с тобой добровольно?

Он злил меня. Злил тем, что не может просто отдать видео. Я была готова, даже уверена, что начнёт шантажировать теперь им, но не что станет убеждать, будто ничего нет. Ведь всё говорило об обратном.

– Я не собирался ему ничего доказывать. Я планировал сказать, что больше не буду в этом участвовать. Что хочу ухаживать за тобой наравне с ним, при всех, а не когда-то там за спиной…

– Я тебе не верю! – упёрлась.

– Когда я сказал, что удалил фотографии, ты же поверила?

Я молчала. Теперь всё выглядела иначе. Всё было иначе. Сейчас даже не надеялась, что на самом деле их удалил. Отлично разыгранная партия, для получения своего. Это звучало правдоподобнее. Но фотографии в настоящий момент казались, в принципе, открытками с моря.

– Я люблю тебя, это тоже правда, – добавил тише.

Признание проигнорировала. Сделала вид, что не услышала. Не поняла. Будто всё это мне не надо. Мне этого и не надо было! Не хотела не только этого слышать, не хотела его видеть, даже знать, что он есть.

– Я тебя предупредила! – последнее, что сказала, перед тем как отправиться на выход. Кирилл не дал пройти, подскочил, словно очнувшись ото сна, и зарычал:

–Нет, ты так не уйдёшь! – схватил за запястье. В первую секунду словила фантом страха, но в следующую поняла, что бояться нечего, именно это и пришла показать ему…и себе.

– Не трогай меня! – упёрлась взглядом в хватку, и, спустя несколько секунд, Кирилл разжал пальцы. Убрал руки за спину, будто сам себя удерживая от очередного неуместного поступка.

– Не уходи, – попросил, сменив тактику, – давай поговорим. Я тебя не отпущу!

Мы стояли, смотря друг на друга. Ждала, как снова скатится до шантажа, и поняла, что действительно готова написать заявление в этом случае. Больше не дам ему возможность распоряжаться моей жизнью. Но Кирилл молчал.

– Я сама себя отпускаю! – произнесла скорее себе, чем ему.

После этого разговора заблокировала его везде, включая своё сердце. И, в конце концов, он успокоился.

С Матвеем они держались нейтрально. Никто никого до полусмерти не избил, и не прикончил. Впрочем, друзьями, как раньше, тоже не остались. Одногруппники шутили – что между ними кошка пробежала, а кто подогадливее и позлее – крыса. Я делала вид, что мне всё равно. Мне и было всё равно. Уже тогда решила, что переведусь. Поэтому раз за разом напоминала, что осталось совсем немного, и забуду имена и фамилии этих людей. Главное сейчас – это сдать сессию. Сконцентрировалась на учёбе, блокируя остальные мысли. Расставание, можно сказать, пошло на пользу. Учиться стало проще, ведь теперь была предоставлена сама себе. Машка, первая кто узнала, что я собираюсь переводиться, расстроилась, конечно, но теперь у нее появился парень, тот самый старшекурсник. Добился ее все-таки. И она проводила большую часть времени с ним. Сильно скучать не будет.

Дело оставалось за малым убедить родителей. Я знала, что они начнут упираться и наседать, тем более уже отучилась целый год на экономиста. Но я была к этому готова. Предварительно узнала все условия перевода, а также при каких вариантах меня готовы будут принять в другой вуз, после чего подготовила практически презентацию, где аргументировано и методично убеждала их несколько дней. И в конце концов, путём долгих переговоров они согласились.

А вот про фотки, шантаж, и тем более видео Кирилла я им не рассказала. Отец и так косился на воздушку, спрашивая, не обидел ли меня Матвей. Но снова в этой истории я соврала, сказала, что сама бросила, так как парень слишком много времени проводил на футболе.

Я старалась быть сильной, я старалась смотреть только вперед, но в какой то момент покупая в метро жетончик вдруг вспомнила Кирилла, и сжав до боли монетку в руке чуть не расплакалась прям там. Так хотелось в этот момент поверить в его слова, будто ничего не снимал, хотя понимала, что это неправдоподобно. Да и потом, это ведь не отменяло остального.

А вчера, когда зашла в деканат забрать документы снова встретила его. Кажется он получал допуск для экзамена по высшей математики, потому что завалил его уже три раза, из трех возможных. Но его папа договорился о дополнительной возможности.

Я заметила взгляд парня на себе, хотя, казалось, что его отпустило. Не ответила. Более того – вовсе отвернулась. Но когда спустя несколько минут все-таки обернулась, не было уже его. Наверное, это и к лучшему. Больше не обязаны находиться в одном помещении, и, возможно, вообще никогда не встретимся. Или пересечёмся, спустя годы, двигаясь по разные стороны улицы.

Я отвернулась к стенке и притянула к себе плюшевого медведя, пряча в его макушке мокрый нос. Но спокойно оплакать мою первую абъюзерскую любовь не дали. На прикроватной тумбе завибрировал смартфон. Пришлось отложить зверя в сторону и посмотреть, кто посмел нарушить драматический момент.

В первую секунду не поверила глазам, в пришедшем сообщении оказались фотографии Кирилла. Но непросто фотографии. На каждой из них он находился в одних боксерах. А на последней и вовсе без ничего.

Следом получила сообщение:

«Обещаю, что не пойду в полицию писать на тебя заявление, поэтому можешь смело шантажировать меня этими фотографиями. Если захочешь прикажи не подходить к тебе ближе 15 метров»

А следующие короткие посыпались одно за другим:

«Но очень надеюсь, ты потребуешь…»