Kitabı oku: «Сказание о хазарской дани»

Опыт критического комментария летописного сюжета

Нарративные источники, в том числе хроники всех народов, относятся в равной степени к литературоведению и истории. В отношении «Повести временных лет» это исчерпывающе доказал Д.С.Лихачев, установивший, что целый ряд летописных рассказов не отражают исторической действительности, а являются либо заимствованиями из других хроник, либо домыслами летописца.¹ Эти наблюдения не снижают художественной ценности летописи как литературного памятника, но заставляют настороженно отнестись к попыткам буквального понимания отдельных фрагментов, что ведет не только к искажению исторической действительности, но и к неадекватному восприятию смысла литературного произведения.

Эта постановка вопроса не нова. Многие сказания, начиная с легенды о призвании варягов, подвергнуты детальной исторической критике, позволившей либо установить истину, либо отказаться от заведомых вымыслов как от явно вставных новелл. Но хазарская проблема еще ждет комментатора, потому что новые исторические² и археологические исследования³ настолько изменили представления о Хазарии, бытовавшие тридцать лет тому назад, что появилась возможность уточнений, чему и посвящена данная работа.

Интересующий нас рассказ краток. После смерти Кия, Щека и Хорива и до 852 г. (хронология сверхприближенная) хазары потребовали с полян дань, которую те заплатили мечами. Ниже идет дидактика. Хазарские старцы усмотрели в этом плохое предзнаменование, так как их оружие – сабля – имеет одно острие, а меч – два. Поэтому они решили, что поляне будут брать дань с них и других народов, и это будто бы так и произошло (I, 16).

Наша задача выяснить, было ли это, и если да – то когда и так ли было, как сказано, и если не так, то почему так написано, т. е. ради кого или чего введено искажение прошлого.

Ответив на эти вопросы, мы сможем установить, какая часть сообщения несет информацию для истории, а какая является дидактикой, т. е. литературой.

Дань мечами могла иметь только один смысл: у полян было изъято оружие. Для владеющих саблей мечи – железный лом, так как сабля легка, не утомляет руку и прорезает кольчугу. Но сабля требует специальной выучки бойца, неизмеримо большей, нежели меч. У хазар в IX веке сабли действительно были. Автор этих строк извлек одну из них из могилы в дельте Волги.⁴ Следовательно, не обогащение за счет полян было целью хазар, а лишение тех военного потенциала. Но такая акция возможна только в результате победоносной войны, о которой летописец не проронил ни слова. Когда же была эта война или, точнее, когда она могла быть?⁵ Так мы переходим к хронологии.

Начнем с обратного: когда этой войны быть не могло, т. е. с VII века, когда Хазария создалась как самостоятельное государство.

Мнение, что хазары были пришлыми из Азии кочевниками, оказалось ошибочным. Археологическими работами Северокаспийской палеогеографической экспедиции Ленинградского университета 1962–1963 гг. обнаружены могильники и следы поселений хазар.⁶ Все они располагаются по долинам рек, имевших в III–IX веках огромные дельты, так как уровень Каспия стоял на 6–8 м ниже современного.⁷ Тогда были свободны от воды огромные плодородные земли – «прикаспийские Нидерланды», изобилующие рыбой, виноградом, заливными лугами и прибрежными лесами. Именно там обитали древние хазары, аборигены этого роскошного края. И летописец правильно сопоставляет хазар со скифами (I, 14), которых его источник Георгий Амартол отождествлял с древним, досарматским населением южной части Восточной Европы (II, 223). В то время, когда степные водораздельные пространства захватывались последовательно сарматами в III веке до н. э., гуннами в IV веке, болгарами в V веке, аварами в VI веке, мадьярами в 822–836 гг. и печенегами в 889–895 гг., хазары спокойно жили в своих прибрежных джунглях, недоступных для кочевников, с коими они всегда враждовали. Исключением из этого правила стали только тюркюты Западного каганата (604–660), потому что они не переселялись в Прикаспий из Семиречья, а только присоединили его к своей державе.⁸