Kitabı oku: «Убойная сила», sayfa 3

– Какой доклад? – Я недоуменно пожал плечами. – Вы, наверно, и так все знаете – Вовка же рассказывал…

– Да нет, сынок, – оборвал меня Белый. – Ты доложи, чем ты себя мнишь и как жить далее собираешься.

Ну фрукт! Даже сесть не предложил… Доложи ему!

– Да вот – в бригаду к вам хочу, – скромно сообщил я. – Могу быть полезен для вашего дела. Деваться мне некуда.

– Все? – уточнил бригадир.

– Ну да, все, – я опять пожал плечами. – А что еще надо? Вот он я – хотите, берите, не хотите – пешком постою.

– Ну все так все, – согласился Белый и неожиданно добавил: – Ты мне пока что не нравишься.

Я возмущенно фыркнул и заявил:

– А я не баба, чтоб вам нравиться! Тоже мне!

Вовка ухватил меня за рукав и попытался осадить.

– Да не лезь ты! – Я досадливо отстранился и продолжил: – Я вам себя предлагаю для работы, а не на конкурс красоты. Скажите сразу – берете или нет. Чего зря базарить!

– Ну! – удивленно воскликнул Белый и погрозил мне пальцем: – Не суетись, малыш, целее будешь! Ты вот что – послушай, что я скажу, и попробуй хоть один пунктик опровергнуть. Только аргументированно! – Он начал загибать пальцы: – Тебя по всей России ищут – раз…

– Вовка сказал, что фотографий на стендах пока нет, – возразил я. – Может, и не ищут в вашем городе.

– Это херня, – беспечно махнул рукой бригадир. – На портреты у них сейчас бабок нет. А вот ориентировочки на тебя в каждом отделении лежат – проверяли. Но это еще полбеды… – Бригадир потыкал в мою сторону указательным пальцем. – Помимо ментов тебя чеченцы ищут. Это худо. Эти покруче ментов…

– А-а-а! Испужались? – ядовито осклабился я. – Надо же, а? На российской земле русская мафия боится каких-то занюханных «чехов»! Во бля – докатились!

– Ты за базаром следи, малыш, – посоветовал Белый и счел нужным пояснить: – Мы никого не боимся. Если надо – костьми ляжем, но не дрогнем. Только вот надо ли?! Ты погляди, какой ты проблемный: ксиву тебе выправлять – целое дело! Легенду надо соорудить от роддома и по сей день – и чтоб по буквочкам все было, без разночтений. Надо, чтобы труп твой нашли и опознали – только в этом случае тебя искать перестанут. Ну а ежели где-то прокол, а? – Бригадир сощурился и недружелюбно подмигнул мне. – Не дай бог – чеченцы это просекут, тогда у нас будет большая заморочка, сынок… Бойцов у меня хватает, свистну – на вакантное место сразу очередь, и все с чистыми биографиями! А ты? Ты всего-навсего Вовкин друг с целым ворохом проблем, и неизвестно – будет ли отдача…

– Будет, будет, – поспешил я уверить бригадира, решив более не перечить – верно он посчитал, я для них сплошная обуза, без единого пока проблеска. – Вы меня испытайте, попробуйте в деле – я не подведу.

– А как же, обязательно, – согласился Белый, поднявшись с топчана и двинувшись к выходу из беседки. – А ну – иди-ка туда, – сказал он, выйдя наружу, указав на небольшую лужайку неподалеку от беседки.

Я направился туда, озираясь по сторонам и ожидая, что сейчас из-за дома выскочат какие-нибудь необъятные амбалы и с ходу начнут меня нянчить.

– Не глазей, солдат, никого не будет, – успокоил меня Белый. – Со мной побарахтаешься чуток – с тебя хватит.

– Михалыч, он сейчас не в форме, – Вовка вдруг побледнел и вспотел лбом. – Он же это… ну, восемь суток не жрамши, а до этого неделю баландой пробавлялся! Давай, я покормлю его с недельку, отдохнет – потом уж… а?

Я удивленно уставился на Кротовского – что это он лопочет? Белый внешне совсем не тянул на крутого бойца – уж я-то в этом соображаю! Узок в плечах, худоват, под вылинявшей штормовкой отчетливо проступают ключицы, рукава свободно болтаются на костистых руках… Да и по возрасту я ему в сыновья гожусь. На мастеров кун-фу он тоже не похож – те ходят по-кошачьи, в каждом движении чувствуется скрытая сила и превосходство. А этот вон ступает косолапо, переваливаясь, как уточка, трико на заднице обвисло…

– А я и не собираюсь его особо мордовать, – успокоил Белый и поманил меня рукой, останавливаясь в центре лужайки. – Так, показательное выступленьице… Должен я посмотреть, каков он в рукопашке, или нет?

– Обязательно должны, – согласился я, – приближаясь к бригадиру и на ходу разминая кисти рук, – чего брать кота в мешке?

– Ну что – готов? – спросил Белый. – А то разомнись, если надо.

– Я всегда готов, – снисходительно сообщил я и усомнился: – А вот с вами-то как? Как бы мне вас, уважаемый Михалыч, не покалечить ненароком. Я давно не спарринговался, чувство контакта утратил – могу сильно ударить невзначай. Потом ваши ребята меня за это отрихтуют.

– Ой, да покалечь меня, сынуля, покалечь! – обрадованно воскликнул Белый – в глазах его блеснули озорные искорки. – Вот те крест – Вовка свидетель: ежели покалечишь, ничего тебе за это не будет! Это я тебе гарантирую… Пошел!!!

– Ну ладно, раз так, – согласился я. – Получайте! – И, сделав замысловатый пасс руками, резко подсек бригадира «вертушкой», от души надеясь, что дядечка успеет сгруппироваться, падая на спину – не грохнется плашмя всеми костями.

Дядечка резво подпрыгнул, пропуская под собой мою ногу, и молниеносно наградил меня кулаком по темечку – как кувалдой жахнул! Вот так ни фуя себе! На миг в глазах потемнело – машинально я кувыркнулся вперед, подальше от противника и присел в низкой стойке, выставив перед собой руки. Давненько меня так не потчевали! А ты, дядечка, ничего – шустрый. Только зря так ехидно улыбаешься – ща я те выдам по полной программе!

Помотав башкой, я вперепляс подскочил к переминающемуся с ноги на ногу бригадиру и принялся работать во всю силу, не заботясь более о том, чтобы случайно не травмировать такого невзрачного с виду мужичонку.

Белый оказался из того же теста, что и я: он в совершенстве владел школой рационального боя, которая никаким боком не относится к спортивным единоборствам и целью своей имеет наиболее качественное умерщвление врага любыми доступными способами, обладал великолепной реакцией и большой выносливостью. Мы очень активно рубились минуты три – целая вечность по меркам рукопашки. Кротовский верно подметил: последние две недели не самым лучшим образом сказались на моих бойцовских качествах. Первую минуту я наседал на Белого и даже исхитрился несколько раз его довольно прилично зацепить, однако очень быстро выдохся, наловил плюх и в конечном итоге оказался в глубоком нокауте. Короче, если бы мы схлестнулись по-серьезному, этот престарелый парниша уже к концу первой минуты боя открутил бы мне башку. Вот так мужичок! Угостил молодого, нечего сказать…

– А ты ниче… хорош! – тяжело дыша, объявил Белый, с удивлением глядя на меня. – Давненько я не встречал такого бойца, давненько. Я уж, грешным делом, думал – перевелись богатыри на Руси! Полагаю, ежели тебя покормить да потренировать – намял бы бока старому. Ну, ну… А ну-ка! – Бригадир вдруг развернулся и трусцой припустил к беседке. Я сел на задницу, бестолково мотая гудевшей, как колокол, башкой, и принялся восстанавливать дыхание. Из беседки выскочил Белый, держа в руке пистолет с глушителем, и через всю лужайку швырнул его мне.

– А ну – катись по травке и пуляй в бутылки! – повелительно крикнул бригадир, тыча указующим перстом куда-то влево. – Давай, давай – катись!

Словив пистолет, я обнаружил, что это родной «спецмакаров» с глушаком, тихо порадовался этому обстоятельству и, поискав мутным взглядом, обнаружил мишени. Метрах в двадцати от меня на длинном стеллаже у забора стояло что-то около десятка разнокалиберных бутылок из-под молочных продуктов. Да, шустер ты, дядечка! Это по-спокойному со свежачка стрелять – нечего делать, а попробуйте-ка покататься по травке после того, как вас отмудохал мастер рукопашки, да попадите-ка куда надо! Тут и у снайпера высшей категории очко заиграет… Однако не зря же боевая машина спецназа по прозвищу Сыч сожгла три тысячи патронов, стреляя из различных видов оружия в разных условиях – опыт, он и в Африке опыт, его голодом и тюремной баландой не задушишь!

Сняв предохранитель, я взвел пистолет и, покатившись влево, обработал мишенную обстановку. Перекат – упор – выстрел – и так восемь раз. Шесть бутылок разлетелись вдребезги, на последних двух в голове совсем помутилось, и, пальнув наобум в направлении забора, я лениво растянулся на травке, не желая вставать.

Подойдя ко мне, Белый протянул руку и уважительно сказал:

– Могешь, спецназ… Могешь. Нету у меня таких.

Поднимая меня с земли, бригадир обернулся к Вовке и сообщил:

– Забирай. Корми, лечи – будем брать. Денька через три-четыре попробуем его в деле…

Глава 4

Четверо суток я жил у Кротовского и увлеченно предавался любимым занятиям: активно уничтожал высококачественные продукты, беспробудно спал и читал книги – Вовкина супруга всерьез увлекалась историей и собрала довольно приличную библиотеку, пополняя ее в основном за счет дорогих букинистических подвалов.

Несколько раз Вовка вывозил меня на экскурсии: показывал город вообще и владения кировской бригады в частности. Город оказался достаточно большим: полтора миллиона жителей (если верить статистической отчетности), несколько музеев, два театра и множество промпредприятий, вольготно раскинувшихся на площади 12 тысяч кв. м.

Владения бригады тоже не подкачали: шесть хороших кабаков, рынок, 23 забегаловки, ж/д вокзал и речпорт – есть над чем работать.

По ходу экскурсий Кротовский односложно комментировал наличие того или иного заведения, обозначая степень его принадлежности: «Наш кабак…», «Наш рынок…», «Наш магазин…» – А один раз, когда мы в обеденный перерыв проезжали мимо мединститута и обнаружили целую армию симпатичных студенток в белых халатах, кореш мой кивнул в их сторону и привычно разинул рот – я было подумал, что он сейчас вякнет: «Наши телки», – но Вовка только плотоядно крякнул и, ласково сощурившись, сообщил:

– Приличных ног и грудей у нас – завались. Греби – не хочу… – после чего покровительственно похлопал меня по плечу и пообещал: – Ну ниче, братан, попозже они к тебе штабелями будут падать. Заимеешь хату, тачку… Я вот тоже, – Кротовский опять крякнул и погрустнел, – если б не жена – тогда да, тогда бы я развернулся…

Тут кореш мой несколько кривил душой: если бы не жена, ни хрена бы он не развернулся – наверняка до сей поры ходил бы в «быках». Вовкина жена была дочерью Белого – отсюда и высота положения, статус, так сказать…

Дело, в котором обещал меня проверить бригадир, оказалось весьма заурядным «наездом» на зажравшегося клиента. Необычным был лишь способ осуществления этой затеи.

Суть проблемы заключалась в следующем: некто Гагик Хачапурян, проживающий на территории Кировского района, выкупил участок рядом со своей усадьбой, огородил его забором, который примыкал вплотную к ограждению его двора, и построил на участке просторный домик с прибамбасами в стиле ренессанс. А в домике соорудил весьма приличную харчевню на армянский манер: шашлыки-люляшки, пиво-вино-зелень, восточная музыка и так далее. И вот уже более месяца эта харчевня благополучно функционировала, доставляя радость армянскому люду, в изобилии проживающему в славном русском городе Зеленогорске, повышая уровень холестерина в крови Белого.

Дело в том, что каждый владелец подобного заведения, располагающегося на территории Кировского района, отстегивал бригадиру солидную сумму за «крышу», а Белый, в свою очередь, брал этих владельцев под свое крыло, выставляя в кафе и кабаках «блокпосты»: пару-тройку «быков» при стволах и «Мотороллах», которые следили за порядком. В случае возникновения какой-либо проблемы, с которой «блокпост» разобраться сам был не в состоянии, к указанной точке моментально подлетала «группа быстрого реагирования» – полтора десятка вооруженных лентяев, мучившихся от безделья в усадьбе одного из приближенных бригадира. Система простая и чрезвычайно отлаженная – обе стороны она устраивала во всех отношениях.

В данном же случае возникла небольшая неувязочка: хитрожопый Гагик, владевший сетью магазинов, расположенных на территории Заводского района, граничащего с Кировским, наотрез отказался платить Белому за «крышу», а в личной беседе с ним нагло заявил (по информации Кротовского): «Дело у меня на земле бригады Соленого – ему и плачу. А здесь – мой двор, мой дом. В своем дворе что хочу, то и творю. Ты-то тут при чем?!»

На резонное замечание Белого по поводу того, что времена ныне лихие и какая-нибудь залетная шпана может ненароком похулиганить в харчевне, Хачапурян высокомерно заметил: меня-де в этом городе каждая собака знает, и потому опасаться мне нечего. Короче, отбрил бригадира.

Итак, харчевня осталась без «крыши» – «быки» Соленого хачапуряновское заведение не стерегли, бригадир Заводского района был не дурак, чтобы залезать на чужую землю.

Естественно, Белый запросто мог бы послать своих ребятишек, чтобы они организовали разгром в харчевне, но в этом случае ему пришлось бы ответить за беспредел: каждого парня из бригады в Кировском районе знали как облупленного, и уже спустя полчаса после «наезда» весь город был бы в курсе, что Белый ни за что ни про что «торцанул» парнишу, который исправно платит не только за «крышу», но и в «общак» – на всякий пожарный. В Зеленогорске, как и в других крупных городах России, существовала крепкая «община», возглавляемая вором Карапетом – своеобразная третья сила, регулирующая систему взаимоотношений между группировками и их клиентами. В общем, положеньице складывалось весьма скверное: наглая армянская рожа творила на земле Белого что ей вздумается, а дать ей ниже пояса представлялось весьма проблематичным…

Моя задача была очень проста: зайти ненароком в харчевню, заказать жратву и между делом залупиться по какому-нибудь незначительному поводу, устроив громкий скандал, который мог иметь два равновероятных исхода. Если мне удастся кого-нибудь там покалечить и разнести вдребезги интерьер, цель будет достигнута: какой-то никому не известный хулиган нашкодил в заведении уважаемого человека. Этого следовало ожидать, у предприятия нет «крыши». А ведь предупреждали! Если же отоварят меня, Белый моментально поднимет шум, поставив в известность всех, кого касается, что Гагиковы людишки – скоты недоразвитые – избили ни за что ни про что полноправного члена кировской бригады, недавно влившегося в коллектив, а потому никому еще не знакомого. А что за такие штуки полагается, наверно, сами прекрасно понимаете… В общем, и так и этак для Белого выходило «очко» – я очень своевременно подвернулся ему под руку.

Второй вариант мне был не в кайф: по простоте душевной я даже предположил, что, если меня в этой харчевне замордуют вусмерть, такой расклад Белого тоже вполне устроит. И бригаде плюс, и хлопот меньше. Однако отступать было поздно.

Белый оказался нехилым стратегом и мастером разработки операций. Накануне вечером хачапуряновским домочадцам позвонили якобы из ГТС и предупредили, что будут чинить их участок. И моментально обрезали кабель. А с раннего утра в кустах на подступах к усадьбе уже стояли четыре тачки с генераторами помех – где они их откопали, я не в курсе – и добросовестно глушили сотовые телефоны, каковые, по предположению Белого, могли оказаться у Гагиковых клиентов и членов семьи.

В 10.00 я, будучи облачен в кудлатый парик неопределенного колера, приклеенный непосредственно к бритому черепу клеем «Уникум», и джинсовый костюм с чужого плеча, беспрепятственно вошел в харчевню и, оценив обстановку, занял столик, расположенный в дальнем углу у стойки бара, который я выбрал по двум причинам. Во-первых, мне совершенно не приглянулся богатый набор кинжалов, висевших на ковре слева от входа. Во-вторых, именно на этом столике красовалась табличка: «ЗАНЯТО». Плюс рядом стоял большой красивый торшер.

Вольготно расположившись в плетеном кресле, я принялся томным взором изучать подробности обстановки, постукивая ногтями по пустому пузатому графинчику из столового набора.

Из-за раннего времени посетителей было раз, два и обчелся. Трое армяшек в углу под ковром с кинжалами о чем-то оживленно спорили, эмоционально размахивая руками в перстнях. Двое солидных дядек сидели у входа и ожидали заказ. За стойкой торчал молодой горбоносый парниша с трехдневной щетиной и читал «СПИД-инфо». При входе, слева от харчевни, я приметил двух брюнетов в несвежих фартуках, которые возились с мангалом. Итого на данном этапе восемь рыл, причем все без исключения – «носороги». Так кировская братва дразнит армяшек.

– Эй, эй, ну-ка, пересядь! – Горбоносый парниша, отложив наконец журнал, невежливо потыкал в мою сторону пальцем. – Этот столик для особых гостей.

– Да ну на фуй – ну кто к вам в такую рань припрется! – миролюбиво разулыбался я, придурковато подмигивая парнише и похлопывая ладонями по полированной поверхности стола. – Пересаживаться, в натуре – облом. Мне тут в кайф, мальчик, я здесь похаваю!

Парниша на миг смешался и зыркнул в сторону посетителей – те не замедлили подключиться.

– Э! Че – непонятно?! – откинувшись на спинку кресла, простер ко мне короткопалую руку весьма кучерявый толстяк с греческим профилем – один из троицы под ковром. – Тебе же сказали – пересядь! Че – глупый, что ли?!

– Мне тут в кайф! – упрямо повторил я, разводя обиженно руками. – Где хочу, там и сижу – демократия. И я не глупый – не гони по себе!

Наверно, толстяк когда-то баловался борьбой – судя по фигуре, и, вне всякого сомнения, почитал себя весьма достойным джигитом. Я же, в его представлении, скорее всего выглядел ходячим недоразумением: этакий худющий, плохо прикинутый, патлатый русак, ненароком забравшийся в армянское логово. Разразившись коротким ехидным смешком, толстяк похлопал себя по ляжкам и обратился к аудитории: – Нет, вы видали, а?! Он сюда пришел и еще чего-то вякает! Он еще рот свой разевает!

– Давай пересядь, – угрюмо посоветовал один из тех, что сидели у входа, – здоровый мрачный дядька с короткой прической. – Или лучше вообще вали отсюда, пока не началось. Тут таких не обслуживают – не заметил, что ли?

– А вот хрен тебе! – огрызнулся я и возмущенно выступил: – Чем я хуже вас, ап?! Почему вас обслуживают, а меня – нет? Руки, ноги, голова – все, как у всех, я вам, бля, не инопланетян какой! Я не понял – вы че, думаете, тут вам филиал Еревана, да?! Вы на российской земле – не хера командовать!!!

Толстяк, успокаивающе махнув на привставшего с места мрачного здоровяка, скрипуче выбрался из кресла и, приблизившись разлапистой походкой, ухватил меня за шиворот, извлекая из-за стола.

– А ну – пшшел! Пшшел отсюда, скотина! – злобно пробормотал он, разворачивая меня лицом ко входу. – Давай, давай – пока тебе тут сраку не порвали!

– Ооааа!!! – заорал я, цепляясь за стол и дергаясь, как паралитик. – Русских бьют!! «Носороги» беспредельничают! Геноцид, бляааа!!!

– Да никто тебя не бьет, чмо ходячее! – нервно вскрикнул толстяк. – Руки об тебя марать западло! – И, отступив на шаг, смачно пнул меня по заднице.

Получив пинок, я по инерции проскочил пару метров вперед, под смех почтенной публики, затем ретировался на исходное положение и внезапно резко лягнул толстяка ногой в пах. Бывший борец пронзительно взвизгнул, сложился пополам и плавно осел на пол, скорчив предсмертную гримасу.

– Ну вот! Вы все видали – он первый начал! – смиренно заявил я, отступая к массивному из резной древесины торшеру, и сокрушенно покачал головой: – Ну и порядки тут у вас! Человек похавать пришел – а его поджопниками угощают! Моим корешам это не понравилось бы!

О! Пошло движение! Мрачный здоровяк и его сосед – тоже неслабый дядечка – синхронно вскочили, опрокидывая легкие кресла, и стремительно направились ко мне, лавируя меж столов. Горбоносый парниша вышел из-за стойки бара и в нерешительности застыл на проходе, слегка разинув рот. Двое на заднем плане – соседи сложившегося толстяка – тоже встали и начали не спеша подтягиваться к месту событий.

– Ну вот – опять! – тоскливо вскричал я, притворно заламывая руки и горестно мотая башкой. – Пришел пожрать, а «носороги», бляди такие, не дают!!! Вы че, в натуре – совсем офуели?!

Хрясть!!! – это мрачный здоровяк, неосмотрительно нарушивший дистанцию безопасного удаления, схлопотал креслом по черепу. Череп оказался на удивление крепким, а потому с чрезвычайной легкостью пробил камышовую спинку и намертво застрял в ней.

Не выпуская ножек кресла из рук, я на всякий случай пнул здоровяка в пах и, мотанув его пару раз в стороны, как из пращи зарядил этим сооружением в соседа мрачного – тож неслабого дядечку. Получилось очень даже неслабо: дядечка совместно с приятелем смели три столика и совсем немягко приземлились на уставленный цветочными горшками подоконник, под аккомпанемент болезненных криков и смачного звона выдавленной витрины. От приложенного усилия я не удержался и всей массой плюхнулся на скрючившегося неподалеку толстяка, который уже слегка оклемался и пытался самостоятельно встать.

– Во бля!!! Развелось вас тут – русскому человеку упасть негде!!! – возбужденно заорал я, коленом отдавливая промежность завизжавшему вновь толстяку, и, вскочив, бросился разукомплектовывать торшер – как раз самое время.

Двое на дальних подступах сноровисто посрывали с ковра кинжалы и направились ко мне, подогревая себя воинственными криками. С улицы в харчевню влетела еще пара «носорогов» – те, что возились во дворе с мангалом. Они оказались при тесаках, с ходу оценили обстановку и также двинулись на приступ. Довершал картину горбоносый парниша у стойки бара: метнувшись туда-обратно, он вооружился двумя литровыми бутылками «Кремлевской», нетерпеливо подпрыгнул и остался на месте, оглядываясь на подступающие основные силы – не решился возглавить атаку…

Ну, что еще? Хрясть! Баммм! Трах-тарарах-та-тах!!! Как оказалось, хороший торшер в умелых руках по силе разрушительного воздействия эквивалентен крупнокалиберному пулемету. Спустя три минуты на харчевню было жалко смотреть: я уничтожил два холодильника, телевизор с видаком, расчленил музыкальный центр и вообще разнес вдребезги все, что поддавалось ударному воздействию, включая четыре оставшиеся витрины и люстры. Все «носороги» остались живы: я специально обошел их и пощупал у каждого пульс, а тем двоим, что вывалили витрину, пришлось добавить по кумполам – крепкие оказались дядечки.

К концу представления возле харчевни образовалась публика: три толстенные горбоносые тетки разных возрастов, в цветных халатах, шерстяных полосатых гольфах и повязанных на пояс пуховых платках, и целая куча кучерявых черноглазых ребятишек.

Вся эта массовка истошно визжала и хаотичными скачками перемещалась возле входа – наподобие вечно голодных павианов, находящихся в питомнике.

Показав публике козу, я отошел на безопасное расстояние и, перекрикивая гвалт, сделал заявление:

– Мне тут у вас понравилось! У нас в Лупандерово таких кабаков нет! Давайте – приберитесь тут, порядок наведите – на следующей неделе я с корешами опять подкачу! – после чего беспрепятственно вышел за ворота, дико гикнул на любопытствующих прохожих, столпившихся неподалеку, и галопом припустил к автобусной остановке, где меня очень скоро подобрал подскочивший на «Мазде» Кротовский…