Kitabı oku: «Измена. Борись за неё», sayfa 2
Глава 4
Понедельник начался как обычно. Хотя обычного в нем не было ничего на самом деле, что касаемо внутреннего ощущения самой себя.
Самые важные решения даются сложней всего? Черта с два. Оказывается, что все гораздо хуже.
Эти решения выворачивают душу.
Что я чувствую сегодня спустя… сколько прошло дней? Считала ли я их?
Так что же внутри?
А ничего.
Ты просто дышишь, кушаешь и спишь, как того требует организм, в свободное время занимаешься погружением в мысли.
Поэтому сильно уставшая я проснулась намного раньше будильника, что парадоксально, вообще-то, думала, еле соскребу себя с постели, но не суть. Разбитое корыто выглядит более презентабельным.
Люда спала, и я не стала будить подругу. Собралась на работу перекусив по-быстрому и отчалила.
Понедельник, это всегда полоса испытаний в общественном транспорте, хотя наш городок не сравнишь с миллионником. И все же, квест начался с толкотни в маршрутке и длился сорок минут. Все это время я даже не могла думать о боли упирающегося в мой бок локтя женщины, стоящей рядом. Я была прикована к мысли о Паше, нашем браке и будущем.
Это, как потерять половину себя, только еще больше. Странная мысль.
Наши планы, мечты и… Да вся моя жизнь была связана с ним, с восьмого класса. С того момента, как мне исполнилось четырнадцать. Господи, как же он мог вот так взять и спустить в трубу эти годы?
Это была обида, смешанная с болью. Я снова стала той восьмилетней девочкой, которая только что потеряла маму и оказалась в огромном доме, кишащем детьми и воспитателями, не до конца уверенная в правде ситуации. Только сейчас я была в центре мегаполиса.
Я так отчаянно берегла эти воспоминания. Как мы по кирпичику выстраивали наши жизни, далее семейный быт. Сколько было трудностей с первой работой, голодных дней порой, потому что учились распределять бюджет. Несоизмеримые объемы поддержки, отданной друг другу, даже в неудачные дни и все это обесценилось, превратилось в не более чем груду мусора.
Возможно, он разлюбил меня, и Люба стала мила его сердцу, но можно ведь было по-человечески, а не… Она тоже хороша. Мама умерла, а дочь…
Преодолела привычный маршрут на свой второй этаж. Вошла в отдел бухгалтерский и сразу поймала взгляды. Все коллеги были знакомы с Любой неблизко, однако встречались пару раз и потому решили выразить свои соболезнования через меня ей.
Вежливо поблагодарив села за свой стол и, проработала как робот до обеда. Выскочила из офиса и прошлась до любимой палатки с горячим обедом, купила порцию и села на скамью рядом. В этот момент и позвонила Люда.
– Ты меня не разбудила, – полусонно обвиняет она меня.
– Зато ты смогла выспаться. Да и не в школу же отправляешь дочь. Я девочка взрослая.
– Мы могли выпить по чашечке кофе. Блин, я вырубилась без сил. Как ты? – слышу скрип кровати.
– Ем. А ты отдыхай лежебока.
– Я слышу, что ешь. Приятного аппетита.
– Ага, спасибо.
– Что надумала? Прошла почти неделя.
– Инструктаж имеется, или бланк-черновик? Или пособие по изменам?
– Ага, есть одно. Называется – жизнь. Сойдет?
– Слишком замудренно и по-философски, боюсь, что не смогу разобраться. Что полегче не найдется?
– Нет, мудрено, но действенно.
– Устала.
– Понедельник.
– Нет, морально. Нужно поговорить, я понимаю, но как представлю, что мне придется увидеть Пашу, обсуждать… Так мерзко.
Внутри все передергивает от воспоминаний и тех картинок, что мелькали перед глазами, нехотя представляя то самое предательство.
– Мерзко, но может этот разговор как раз и поможет решиться на тот или иной вариант.
– Ты считаешь, что тут могут быть варианты?
– Просить или не простить, Диан. Их всегда два.
– Первый я даже не рассматриваю. Но… Господи, как же это больно, – голос вконец срывается, и я опускаю голову.
– Эй, ты не обязана делать это сейчас. Но так будет лучше. Я не оставляю ноги наполовину депилированными.
– Боже, это ужасная аналогия.
– Может быть, но я женщина, у меня других не имеется. И я вспомнила о том, что нужно наведаться к Ане, пока меня не спутали с обезьяной. Так вот. Ты ушла, это половина дела. Осталось за малым.
– Сложно. В смысле понятно, что будет и что я решила. Но все-таки. Не представляю, что он мне скажет, Люд.
– Полагаю: «Я не виноват» или «Это ничего не значит».
– Мне кажется, я его задушу, если он так скажет.
– Вот еще. Ты пошлешь его куда подальше и уйдешь.
Убираю в сторону использованную посуду и допиваю свой чай.
– Знаешь, возможно, так и поступлю.
– Ладно беги работать, а я еще полчасика поваляюсь, – она стонет и громко зевает.
– Ну и правильно. Увидимся вечером.
Стоило появиться в офисе, как девчонки заулыбались, а главная громко окликнула меня.
– Дианка, тут у нас не оранжерея, имей в виду. И Пашке своему скажи об этом.
– Галина Никифоровна, я не… – но глаза, устремившиеся к столу, поняли все за меня.
Еще неделю назад, я бы возмутилась из-за такого количества шикарных букетов на своем столе рабочем, потому что копим. Копили… Сегодня это было подтверждение предательства. Словно пороки, принесли в доказательство и положили на стол в красивом одеянии из роз и других цветов.
Противно стало, до слез.
Опустила голову и пошла в уборную. Стерла с лица влагу, подкрасилась и вышла. У меня просто нет времени на зализывание ран.
Все сделали вид, что никто ничего не заметил, сели за стол и принялись работать.
Я поставила букеты в вазы и разнесла по столам девчонок, даже к главной заглянула. Но она делать вид не стала, что не заметила моих слез.
– Ты как?
Женщина она была строгая. Даже посмотрев на нее это заметно в мимике и взгляде. Чего этот зализанный пучок стоит. Но все же справедливая. А еще голос у нее был, точно в рупор говорит.
– Нормально.
– Уходила в слезах о смерти в последний раз, сейчас о чем?
– Галина Никифоровна.
Она знает, что я детдомовская. Возможно, хочет по-матерински поддержать, но я не могу… Не уверена, что хочу.
– Слушаю, – нетерпящим возражений тоном требует, и я чуть-чуть сдаюсь.
– С мужем проблемы. Мы их решим.
– Ясно. Ладно, ступай работать.
Киваю ей в благодарность за то, что не стала наседать еще больше и за столом пишу мужу.
«Прекрати напоминать о том, что ты сделал».
Ответ пришел моментально:
«Ты не отвечаешь мне ни на смс, ни на звонки. Диана, прошу, давай проговорим».
«Поговорим, когда я буду готова, просто говорить, а не царапать твое лицо».
«Просто знай, что я тебя люблю и мне правда есть что сказать».
Слова. Слова. Слова.
Набор букв. Бессмысленный и подлый.
Любой может лихо ими управлять. Говорить что угодно. Поступки же… Они и ранят.
Есть что сказать?
Представляю.
Включила компьютер, открыла программу и продолжила свою работу. Да только сейчас вся моя головная боль всплыла на поверхности и разом жалила в самые болезненные точки.
В итоге вся неделя текла по инерции, и я сама на шарнирах была. Люда пыталась меня расшевелить, но тщетно. Мне просто нужно это все уложить внутри. Поверить. Осознать.
Это так странно. Я фактически увидела измену мужа своими глазами, а поверить в это до сих пор не могу.
И да, я давала на боль себе неделю. Пора уже прекращать. Пора двигаться дальше.
К очередной субботе звонки Паши достигли апогея, и я решилась. У нас сегодня годовщина. И мы идем не ресторан, который я так и не выбрала. Не несу с собой подарок для любимого мужа, не зацелована с утра его подлыми губами… Сегодня мы ставим точку… Я ставлю.
– Уверена, что готова? – подруга вышла ко мне в коридор, где я обулась и смотрела на себя в зеркало, поправляя прическу.
– Смысл отодвигать то, что неминуемо произойдет. Да и я, кажется, смирилась. Первая волна сошла.
– Непохожа ты на ту, что смирилась, – скептически произнесла Люда. – Но и не маленькая, чтобы за тебя что-то решать. Чувствуешь, что приняла решение, иди и озвучь. Никто не станет винить за него.
– Знать бы, что оно верное.
– Откуда знать? Жизнь – это и есть сплошные решения. Зачастую неправильные, на первый взгляд. А потом, глядишь, и счастье. Значит, однажды, одно из них было все-таки верным.
– Как романтично.
Она лишь повела плечом.
– Я думала, что изрекла нечто философское. Думаешь, я все еще романтичная женщина? – подмигнула своему отражению поправляя свои волосы и надула губы в воздушном поцелуе.
– О да. Если не пугаешь.
– Эх, Дианка, тяжело быть одной. Привыкаешь и становишься вот такой как я. Все «я» да «сама». А побыть женщиной и времени нет. Потом на это нет мужика, чтобы, – она подняла кулак и посмотрела на него грустно. – Ой, все иди. А то я начну тебе жаловаться на судьбу, и ты вообще сбежишь.
– Я могу остаться и…
– Нет, меня ты своим предлогом отодвинуть неизбежное не сделаешь. Вернешься, поговорим, если в состоянии будешь.
Она вытолкала меня за дверь, вызвав первую за эти две недели искреннюю улыбку, а не вымученную.
Схватившись за сумочку, я перевела дыхание, а затем шагнула вперед, но ощущение было, что в пропасть. И мне это ощущение не понравилось.
Глава 5
С Пашей договорились встретиться в небольшом кафе, недалеко от дома Люды. Мне не хотелось потом в слезах, которые неминуемы в связи с причиной встречи, ехать через полгорода.
Он уже сидел там. А рядом с его рукой на столе лежал букет.
Да что с ним такое?
Муж даже улыбнулся, пока не заметил мое лицо, подходящее этой ситуации.
– Прости, – сразу ушел в оборону, – я соскучился и не удержался.
Он подвинул букет в мою сторону, но даже взгляд на эти прекрасные розы обжигал болью.
– Давай закажем что-нибудь.
Я бы заказала порцию «Облегчения», «Ластик для памяти». Что угодно, только бы изгнать этот зуд из сердца.
Это был все тот же человек. Мужчина, которого я знала много лет. Которому отдала всю себя. Мужчина, что взял мои дары и отблагодарил любовью, теплом, семьей. Мы были семьей. Той частичкой, которую не имели, пока росли в детдоме. Разделили вместе слишком много… А потом он взял и наступил грязным ботинком на наш дом. На все, что мы строили внутри него. Прошелся по комнатам. Теперь я видела оболочку этого мужчины. Но не воспринимала тем же. Больше нет.
Мы отдали друг другу первые поцелуи, ласки, первую любовь. И я не думала никогда, что он вот так все это вернет обратно: изломанным и грязным, опороченным.
– Диан? – он посмотрел с улыбкой. – Ты слышишь?
Но мне не было дела ни до чего, что он там говорил. Я пришла услышать ответы на свои вопросы.
– Почему, Паш? Почему?
Его глаза растеряли блеск, я видела и темные круги под глазами. И видела, что он даже похудел. Уверена, и во мне есть изменения. Все-таки, когда жизнь бьет, мы падаем не на мягкие подстилки. Мы разбиваем в кровь колени и свои лбы. Вот и сейчас, ошибки были «налицо».
– Диана, – тот же голос… Умоляющий такой, почти родной…
– Что я упустила? Что недодала тебе? Где совершила ошибку?
Я не понимала этого. Я реально не понимала. Да, что-то вошло в привычку. Что-то стало менее ярким. Но если я жила и не думала об этом глобально, не думала о другом мужчине. Паша, вообще решил найти то самое в другой. Но что конкретно?
Пока он молчал, я даже запаниковала внутренне. Но предполагать устала, поэтому решила просто дождаться ответа.
– Это я виноват, Диан. В смысле не было с твоей стороны ошибки, сам все натворил. Я узнал, что Любы нет на работе с утра. Мне сказали, что она сообщила о причине главному и все. Поехал узнать, как она. А там… Не знаю, что сказать. Все так быстро произошло. Я обнял ее в поддержку, пока она плакала. Все ведь делают так. А Люба меня поцеловала…
– Боже… Я не хочу этих подробностей, – закрыла уши ладонями и прикрыла глаза.
Рыдания грозили быть глобальными, а пока что по щекам стекала лишь пара капель. Я знала, что это только начало, но надеялась, что продержусь до конца этого разговора.
– Секс – это не секунда, Паш. Это… чертово действие, – озвучиваю свои мысли ему.
– Знаю. Но хочу, чтобы ты понимала, я не шел туда за этим. Все, что произошло, это была глупая спонтанность.
– Спонтанность? Ты серьезно? Господи… В голове не укладывается. Понимаешь? Не укладывается никак. Что ты, что она… Думаю о вас двоих и тошнит.
– Прости.
– То есть вот так просто, да? Ты поддержал коллегу и нашу подругу. Переспал с ней. Прислал кучу цветов и… Прости? Мы семья, Паша, – голос срывается, но прокашлявшись я продолжаю. – Я и ты. Муж и жена, черт возьми. Мы были кем-то большим. Друзьями. Парой. Ты… ты был моим самым большим другом. Моей опорой.
– Не говори в прошедшем времени, Диан. Прошу…
– Нет, мы и есть прошлое время. Ты разве не понял еще?
Я недоумевала. Он что правда не понимал, о чем наш разговор?
– Диана, милая, – протянул к моим ладоням свои руки и коснулся холодных пальцев, но я не смогла просто принять этот контакт, отодвинулась дальше. – Извини… – сел ровно, сжав кулаки, и опустил голову, прежде чем начать говорить снова. – Не действуй импульсивно. Умоляю. Подумай. Точнее… черт… Просто не нужно сейчас…
Ему не удавалось сложить в предложения слова. Он запинался. Начинал сначала, а я сидела и понимая, что он пытается донести, осознавала одно – это конец. Действительно, конец.
– Нет, Паш, – собравшись сказать то, что должна, эмоции начали подавлять. – Нет… Я не могу… Даже через время, я буду думать о том, что ты сделал. И вряд ли прощу. Во вторник мы подадим на развод. Я здесь не для примирения.
– Родная… – я встала из-за стола и покачнувшись взяла свою сумочку.
– Нет. Хватит…
Быстро развернулась и поспешила на выход. Свернула за угол, но Паша догнал меня и развернув обнял. Крепко и сильно сжимая в своих руках.
– Прости любимая… Прости, прошу… Ты мне одна нужна. Я дурак и подлец знаю… Дианка моя…
Я не вырывалась. Даже если бы пыталась, не смогла, он же мужчина и сильный. Но еще потому, что питала себя болью этих ощущений. Они душили. И могли отнять весь кислород. А значит, я больше и правда не могу с ним рядом быть. Никак.
Быть может, потом, я решу, что совершила ошибку. Возможно, утихнет боль и смогу передумать, хотя не знаю, как это возможно, но сейчас…
– Дианка, я люблю тебя, – отрывается и целует. В губы. Жестко и сильно, но я точно статуя. Даже не дышу. – Ну же, – снова целует. Ждет отклик.
Протискиваю между нами руки и толкаю его. Стараюсь подальше, чтобы не касался, чтобы знал, что не имеет права. А после, когда отвоевываю полшага, бью по щеке. Смотрю в глаза мужа и ухожу. На этот раз Паша не идет за мной. Остается позади, словно так и надо. Словно так теперь будет отныне.
Ноги несут все дальше. Даже дыхание сбивается. Но я не могу остановиться, пока не ухожу на несколько кварталов.
Грудь горит, ноги гудят, а душа вся в осколках и кровоточит.
Я петляю по соседнему району и нахожу небольшую набережную у искусственного пруда. Слышала о ней, но ни разу не приезжала. Здесь спортивная площадка для взрослых, качели для деток. Рядом школа искусств. К тому же стоит сцена, у которой собрался народ, и звучат детские песенки. Афиша на соседнем столбе гласит о концерте выпускников младших классов. Сегодня.
Голос ведущего громко оповещает о десятиминутной подготовке и просит занимать места.
По инерции двигаюсь вперед. Покупаю билет, деньги с продаж которого пойдут на костюмы для выступлений и будут принадлежать школе для будущих поколений талантов. Сажусь на высокую трибуну и жду вместе с другими взрослыми.
Когда на сцене появляется светловолосая девочка с микрофоном в руках, которую хочется назвать «кнопкой» и начинает петь, я вспоминаю наш недавний разговор с Пашей. Мы обсуждали детей. Говорили о том, что создадим для них самую лучшую жизнь. Ту, которой сами были лишены. И что в итоге? Многое останется лишь разговорами между бывшими влюбленными, не сумевшими воплотить и половины задуманного в жизнь.
Весь концерт длился два часа. Песни сменялись танцами и наоборот. Даже стихи читали. Под большим впечатлением я уходила обратно. Не скажу, что все внутри подчистилось от боли и воспоминаний, но определенно на время, буквально чуть-чуть, мне стало легче дышать.
Люда не стала бросаться на меня с вопросами. Рассказала об учебе сына, о том, как он устроился. Накормила обедом и когда встала к раковине, убрав со стола тарелки, я заговорила.
– Он сказал, что это была случайность. Что не планировал ничего такого.
– То есть, – она повернулась ко мне с недоумением на лице, полагаю, такое же было на моем, когда я слушала его пояснения, – штаны поползли вниз сами? И залез он на нее под влиянием некой силы? Перепутал с тобой случайно? Перепутал блондинку с брюнеткой? Ослеп? Что конкретно было случайностью в измене?
– Я не знаю, – пожала плечами. – Возможно, мне стоило задавать больше уточняющих вопросов, но стало противно, когда он начал говорить о том, что он ее обнял в поддержку, а она поцеловала.
– Тварь она.
– Брось. Они оба постарались.
– Он тоже тварь, Диана, но она… Пашка твой не образец, и ты это знаешь, но какого черта она полезла к нему? А все потому, что давно засматривалась на мужика твоего.
– Да не. Любка… Ей другие нравятся.
– Другие не другие, но нравятся ей мужики. И твой, видимо, больше всех, раз на него полезла.
– Не хочу даже думать об этом.
– И не надо. Мы знаем, что там за процессы, когда оба голые. Другой момент в том, что с ней ты тоже должна поговорить.
– Думаешь, это чем-то поможет?
– Простить или принять ситуацию вряд ли. Но узнать, что там было с обоих сторон – да. К тому же она являлась твоей подругой долгие годы и предала таким весьма изощренным образом.
– Это так невыносимо, Люд, – сползаю по спинке стула. – Ну зачем они это сделали? Ну зачем?
Я почти вою, правда, слез нет. Просто сухая тоска.
– Вот это ты и попробуешь узнать у нее.
Глава 6
Я думала, что мне придется решаться на разговор долго. Хотела подождать, пока уляжется внутри эта буря, которую сотворил Паша. Но каждый раз, когда я думала, что все, уже можно, резко меняла свое мнение.
Но кто станет судить, если с момента разговора с мужем прошло всего два дня. Я была не готова. Видимо, поэтому Люба пришла сама.
– Давно меня с работы не встречали, – хмыкаю, подходя ближе. – Буквально пара недель, как муж изменил. Хотя что это я, ты ведь в курсе всего.
Слова сыпались сами по себе, а мне было достаточно лень, контролировать их после тяжелого рабочего дня. Новый месяц всегда начинается с тяжелой головой.
– Диан… Прошу… – голос такой тихий, словно я ее ударила.
Я? Ее? Когда мы поменялись местами?
– Знаешь, это хорошо, что ты пришла сама и сейчас. Возможно, именно этого мне не хватало, чтобы пойти и подать заявление на развод.
Это правда. Я ведь уже все решила. А как подумаю о том, что будет во вторник, поджилки трясутся. Хочется найти отговорку. Но пока что держусь, стоит вспомнить, почему я завтра это сделаю.
– Давай поговорим? – словно умоляет.
– Давай.
Почти наплевательски отвечаю. Да только снаружи все так чисто и гладко. Изнутри помято и в хлам разломано.
Сворачиваем к пешеходному. Оказываемся на той стороне улицы и направляемся в небольшой парк.
– Не надо разводиться, Диан… – ну, началось.
Прорвало на жуткую злость. Такую, что не передать словами просто.
– Стоп, давай мы сразу определим цели этой встречи. Мы будем говорить о том, что было, а не о том, как я поступаю со своим браком. Ты, конечно, влезла в него по самые уши, потопталась и наследила изрядно, но это не дает тебе право решать или советовать мне что делать. Окей?
– Я не об этом. Он не виноват. Я сама спровоцировала все это и… Боже, мне так стыдно перед тобой, – сбивчиво, сумбурно говорит. – Я… Диана, мне жаль. Это правда.
– Прямо представляю, как ты карабкалась на него голая и думала о том, как тебе жаль.
Но она не отреагировала на мой выпад, просто продолжила.
– Уж не хотелось мне этого говорить, поверь, но… Я люблю Пашку.
Будто удар пропустила и теперь не могу сделать вдох. Голова кружится, а кислорода все нет.
Любит?
Моя подруга любит моего мужа.
Что за идиотская жизнь?
Молчу. У меня нет слов. Ну откуда их взять, когда такие откровения без предупреждения сыплют на голову? Да и что сказать ей?
– Я не хотела этого. Прятала все чувства глубоко. Не хотела терять нашу дружбу. А в тот день… Я не знаю, что на меня нашло. Но это все я, понимаешь? Я сама… Сама все это начала… Он просто был рядом и обнял. Мне так жаль… – Люба начинает плакать, а я опустошенная иду рядом и смотрю под ноги.
Теперь и злости нет. Остается только думать… Не из жалости. Просто внутри все подчистую вытащили, и эхом ее плач звенит.
Хочется быть далеко. Там, где никто не заставит плакать меня саму. Да и смеяться тоже. Пусть в покое оставят и все. Только одиночества немного. Но кто ж позволит? Им всем надо выговориться, пеплом свои ожоги, оставленные на моем сердце, посыпать и удовлетворенно свалить.
Ей жаль.
Вот так просто. А может, и сложно, теперь не могу сказать. Оказывается, все, что я знала о подруге ничто. Ложь, выдумка и притворство.
И я не стану себя на ее месте представлять. У меня был муж, была подруга, которая его любила и спустя годы тесного общения и дружбы полезла в постель. Нет, я не стану понимать ее. У меня едва хватает сил анализировать себя и брак.
– Ничего не скажешь?
– Да вот как раз думаю об этом, а слова никак не находятся.
– Покричи хотя бы или скажи, что ненавидишь, – повышает голос. Неужели удивлена. Думала, я вцеплюсь ей в волосы, как в фильме про двух невест, а затем мы встанем и обнимемся?
– Ты хочешь, чтобы я как следует покопалась в грязном белье, которые ты носила? Скажу, что ты дрянь и плохая подруга? Но, зачем? Уверена, ты уже в курсе того, кто ты такая. И поверь, думать сейчас о тебе в таком ключе пока еще странно. В смысле, я привыкла, что ты родной человек, а теперь в смятении, совершенно идиотском. Оказывается, терять близких это дерьмово и больно, Люба. Но ты не поймешь, потому что в твоей жизни единственным человеком была мама, меня ты вряд ли таковой считала, снимая штаны с моего мужа.
– Дианка…
– Я не ненавижу тебя. Удивительно не так ли? У меня пока что все ровно. Настолько, что ты сравнима с пустым местом. Только и это обман, – поворачиваюсь и смотрю в ее зареванные глаза. – Ты та, что разрушила мою семью, отобрала любимого человека. Я любила тебя, доверяла и допустила близко вот сюда, – кладу ладонь на сердце, – впрочем, как и Пашку. В этом вы молодцы, сработали в тандеме.
– Прости, пожалуйста…
– Да хватит тебе, – срываюсь на грубый голос. – Прости, прости… Не прощу. Не понимаешь, что ли? Не прощу, Люба. Как такое простить? Ты в своем уме? Что ты, что Паша. Тут другого не скажешь в ответ на обвинения, понимаю, но и вот это «прости» тоже не лучший вариант.
Стою и смотрю на нее недолго. Снова понимаю, что не хочу больше ее видеть, и потому принимаю решение просто уйти. Хватит уже.
Разворот. Шаг в сторону.
– Помнишь… – останавливает, всхлипывая, – Три года назад, ты говорила, что вы с Пашей отдаляетесь? Что становится сложно вдвоем.
Я оборачиваюсь и от непонимания ее слов не говорю ни слова. Жду.
– Я рассказала Паше об этом.
– Что? – степень загрузки мозга стала превышать нормы. – Зачем? Какого черта? Решила покаяться во всех грехах за годы дружбы? Плохой вариант, Люба после твоих дурацких «прости».
– Нет, нет… Я просто… Я бы тогда могла, наоборот, промолчать. Подождать, когда вы разойдетесь. Попытаться с ним… Но я не стала. Не смогла так поступить, Диан. Сказала ему, что он может тебя потерять. Посоветовала свозить тебя на отдых и провести время вместе. Я видела, как сильно он тебя любил.
– Так я должна быть тебе благодарна? О, и в Турции я побывала благодаря тебе? Похвально подруга. Весьма похвально. А секс с моим мужем был платой за доброе дело? Высоковата цена.
– Нет же, Диан. Я к тому, что никогда не планировала этого… Ни за что не поступила бы, но в тот день… Я была потерянной и уязвимой… Я не знаю, как так вышло… Да и он… Он тоже был в шоке. Все спонтанно вышло. Он виноват, но измена не стоит того, чтобы ты бросала Пашу, он тебя любит.
– Зат-кнись, – сквозь зубы шиплю, негодуя от неописуемого гнева. – Не смей… Просто замолчи и больше никогда не появляйся в моей жизни.
Это была окончательная точка.
Я вышагивала обратно к дороге, сожалея о том, что буду скучать по Любе, как о подруге. И каждый раз, это будет приносить боль. Впрочем, с Пашей, все будет точно так же.
Не знаю, много ли времени требуется на склеивание самой себя, или разбитых жизней, но останавливаться я не хочу. Просто не хочу. Создам новые. Забуду их обоих и все.
Приехав домой к Люде, я села за стол в одиночестве, так как она была на работе. Села и долго думала. О планах на будущее, о настоящем.
Хотелось бы по пунктам выстроить хотя бы следующую неделю, но ручка зависла в воздухе, а листок бумаги был по-прежнему чистым.
Я так привыкла делить пополам свою жизнь с Пашей, что сейчас была потерянной. Это пугало. Хотелось уже встать с колен. Забыть, как подкосило предательство, пояснить сердцу и разуму, почему все так, а не иначе. Только немногословна вдруг стала.
Собралась и пошла гулять в итоге. Пусть и вечерело.
Холодная осень в этом году. Хотя о чем это я? Сибирь ведь. Даже снег иногда уже срывается. Утром порой тонкие корочки льда на вчерашних лужах блестят. Ты идешь по ним, а они хрустят.
Сейчас все подтаяло, а завтра по новой.
Голые деревья на фоне серого неба выглядели очень красиво. Картинки как в интернете, куда ни глянь. Желтые листья на земле прекратили быть яркими. Покрылись грязью. Но все это не имело никакого значения для меня. Не сейчас и не сегодня.
Эта серость, проникшая внутрь меня, стала отравлять. Но это не я. Не мой характер. Я люблю смеяться, шутить, быть окруженной добром и людьми, которых люблю и уважаю.
Развод! Он должен стать первым пунктом. Завтра.
Найти квартиру.
Переехать и получить новые документы, – можно объединить в один.
– Кажется, что-то получается, – произнесла с грустной улыбкой и зашагала быстрей в ближайший киоск. Купила маленький голубой блокнот с вдохновляющей подписью на обложке «Мечтай» и вошла в небольшое кафе. Сев за столик, записала каждое слово из только что продуманного мной списка дел. Списка, который я только что начала сама, без него.
Думаю, это лучше, чем ничего?
