Kitabı oku: «Лютевилль в красном тумане»

© Лина Ди, 2023

ISBN 978-5-4498-6226-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

«Лютевилль в красном тумане»

Автор – Лина Ди.

Редактор – Людмила Терменёва;

Иллюстратор – Monaskrel’ art;

Сладкий весенний воздух, разлетающийся по городу, ещё сильнее закружил обитателей Лютевилля в импровизированной карусели своего небольшого мира, приближая весенний бал и… новую опасность в виде красного мистического тумана, способного навредить городу или вовсе стереть его с лица Земли.

Тем временем бродячий барахольщик Остин сумел подобрать ключи к ещё нескольким жутким тайнам, казалось бы, очень милых жителей. А красавица Кенна – завладеть вниманием не только известного скрипача Роквелла, но и принцев-близнецов и кое-кого ещё…

Найдётся ли человек, способный спасти Лютевилль от нависшей угрозы, и что такого необычного в белоснежной вороне, которая тайком наблюдает за многими жителями?

«Лютевилль в красном тумане» – это третий сборник из 9 рассказов-зарисовок о жизни выдуманного города в Западной Европе первой половины ХХ века:

 
1. Дождь из лепестков роз;
2. Блуме и Фруме Гробер;
3. Солнечное затмение;
4. Бал в замке Смоггибург;
5. Странник;
6. Тайная встреча;
7. Ботинки, пустившие корни у «Пропасти в рай»;
8. Барахольщик Остин;
9. Лютевилль в красном тумане.
 

Дождь из лепестков роз

Покинув большой красно-белый цирковой шатёр, раскрашенный праздничными полосками, как и маленькая карамельная трость, что обычно бывает со вкусом перечной мяты, мужчина в тёмных очках и чёрной шляпе серьёзно задумался о чём-то, остановился на мгновение, отряхнулся от розовых блёсток и вдруг… громко чихнул. Рассмеявшись от этого неожиданного, почти взрывного звука (а может, и от чего-то другого), он сменил выражение лица, спрятанное под большими очками, на более мягкое и зашагал странной походкой, слегка выкидывая ноги то ли от важности, то ли от избытка чувств, переполняющих его в этот весенний день.

Смешавшись с толпой, загадочный мужчина отсчитал несколько золотых монеток, взял у доброжелательного продавца вафельный рожок с шоколадным мороженым и принялся поедать его с особой детской страстью, облизываясь и улыбаясь всем вокруг, как умалишённый. Он с любопытством, переходящим в восторг, рассматривал детали одежды уличных торговцев, ярких клоунов и прогуливающихся людей, отрываясь изредка на проезжающую вдалеке карету с большим экипажем, вероятно следующую к замку Смоггибург. Шоколадные капли подтаявшего мороженого стекали по кисти на тротуар…

Дожевав наконец остатки вафельного рожка, мужчина достал из чёрного костюма платок, вытер липкие руки и самодовольно улыбнулся, заприметив издалека приближающийся дирижабль. Перламутровый гигант, объятый бронзовыми полосками в тон нижней части воздушного судна, похожей на лодку, заметно скинул скорость и высоту и, рассекая чистое небо, приближался к аттракционам. Над цирковым шатром он, словно достигнув назначенной цели, как казалось, завис, а на самом деле продолжал тихое движение. Маленький люк неслышно открылся, и оттуда ярким дождём посыпались разлетающиеся в разные стороны алые лепестки прекрасных пунцовых роз. Лепестки покрывали шатры, выходящих из цирка артистов, уродов из фрик-шоу, желающих поглазеть на чудо, жонглёров, фотографов с суетящимися обезьянками, маленькими собачками и другими животными и птицами, вращающиеся карусели, аттракционы «Луп-луп», американские горки… и взрослых людей, восклицающих громче детей, которые восторгались душистыми лепестками, вспарывающими весенний воздух, и пытались поймать их на лету.

В тот самый момент из шатра, что покинул мистер Вилларе, выскочила удивлённая девушка в сверкающем розовом платье и посмотрела на Аделарда, который, смущённо оглянувшись на неё, отвернулся на сказочно-красивых белых лошадей, снял очки и потёр ещё немного липкими руками свои необычные жёлто-голубые глаза, а затем, снова надев очки, дошёл до остановки и запрыгнул на сразу прибывший трамвай, следующий до конечной остановки ― кладбища.

Тем временем лепестки, заполонившие всё пространство, продолжали кружиться в воздухе и устилать и без того уже алую землю… Виктория, вытирая слёзы радости, растолкала толпу и побежала к трамваю, но тот тронулся. Аделард помахав ей рукой, погасил улыбку и сдержанно отвернулся, ускользая в самую гущу толпы трамвая.

Трамвай следовал по кривому маршруту, в нём ехала грустная ткачиха Майя (Аделард уже встречал её в каком-то тихом переулке), полный мясник из лавки «Три косточки» и многие другие жители, которых мистер Вилларе видел впервые в Лютевилле. Все они зачарованно смотрели на алый дождь из лепестков, продолжающий окутывать город своей нежностью.

***

После того как судьба сыграла с ним злую шутку, мистер Аделард Вилларе закрылся ото всех и стал похож на самую настоящую улитку, спрятавшуюся под тяжёлой раковиной на весьма длительный срок.

В тот момент он потерял Моник ― деспотичную жену, ушедшую к другому мужчине и осрамившую себя и его позором. Затем из-за сильных волнений ― работу, а под конец, удручённый нескончаемым горем, оттолкнул от себя и друзей. И, один за другим, без особых причин, способных наложить вето на многолетнюю дружбу, люди вычёркивали Аделарда из своей жизни, так что в скором времени он остался совершенно один, в полном отчаянии, чувствуя себя неудачником.

Жил тогда Мистер Вилларе в небольшом домике, у берега моря, доставшемся ему от родителей, которые когда-то переехали в Лютевилль. Издали Аделард мог видеть мигающий маяк и разноцветные переливающиеся волны. В самый тяжёлый момент, когда надежд на светлое будущее уже не оставалось, а звон последних монет в кармане казался капризной насмешкой судьбы, только море смогло сначала успокоить его, а потом ― одарить вдохновляющей силой, не давшей ему окончательно сойти с ума.

***

Простояв некоторое время на кладбище, освещённом солнцем так, что серые и тёмные надгробные плиты с разборчивыми и неразборчивыми надписями и цифрами утопали в зелёных и фиолетовых бликах, а старые склепы в стенах, поцелованных временем, окружённые городскими живописными пейзажами, завораживали как никогда, Мистер Вилларе поплёлся к выходу. Теперь он с благодарностью и какой-то ностальгией вспоминал тот период жизни, который ассоциировался у него с запахом морской рыбы, красивыми кораблями и знакомством с прекрасной Викторией, перевернувшей всю его судьбу.

Встреча с Викторией произошла давно, но в памяти всегда оживала ярким вчерашним воспоминанием.

***

В тот самый день Виктория Твиди любовалась на пляже темнеющим золотым закатом, как вдруг её внимание привлекли странные звуки… Девушка пошла по направлению к ним… То, что она увидела, удивило и испугало: какой-то молодой человек отчаянно бил камни друг об друга и был похож скорее на безумца. Так мистер Аделард пытался понять вселенский замысел и получить ответ на душераздирающие вопросы. Улыбка и искрящийся нежный взгляд Виктории, как и бушующее море, всколыхнули Аделарда ― отбросив странное занятие, он улыбнулся незнакомке. В первый раз за несколько лет. Он молчал, а она щебетала, как птичка, вдохновлённо рассказывая об опасных трюках под куполом цирка… Но вечер закончился, и девушка, пригласив странного знакомого на шоу, исчезла.

В ту ночь в жизни Аделарда произошло ещё одно чудо. Вернувшись в одинокую обитель, мужчина очень долго не мог уснуть, и к нему пришло то, чего он так давно ждал, ― озарение. Аделард внезапно понял, для чего рождён. Твёрдо ощущая своё предназначение, но не имея возможности на тот момент воплотить хотя бы одну идею в реальность, он достал бумагу, спрятанную в старом комоде, и стал, как заведённый, что-то чертить. Это были наброски и чертежи изобретений, которые могли бы осчастливить людей. Откуда они возникали в его голове, он даже не мог представить. Позже мистер Вилларе планировал навестить старого знакомого ― художника Мелвилля, ради которого когда-то выучил некоторые фразы на языке жестов, чтобы взять пару советов. Вспомнив, что тот умеет читать, Аделард, рассмеялся от облегчения. Пока он не знал и даже не догадывался, что у Мелвилля был знакомый инженер Адам, а у Адама ― знакомый инвестор Бен Тайлер.

Помешательство продолжалось несколько дней кряду, пока изобретатель не рухнул в постель со слезами на глазах, ощущая себя нужным этому миру. А наутро он вернулся к побережью и забрал домой камни, которыми стучал друг об друга. Как напоминание.

***

Последний раз, бросив взгляд на старый склеп, замурованный в стене, мистер Аделард поднёс руки к лицу, скрывая от призраков свои тихие слёзы, и вспомнил счастливое лицо Виктории.

Блуме и Фруме Гробер

Можно заманивать в сети кого угодно и как угодно, но чем изощрённее вы выберете способ и незауряднее жертву, тем будет интереснее…

***

Ванильно-кремовый домик с тёмной крышей, точно сделанной из шоколада, стоящий на улице Судорога, уже встретил первые дожди, бесцеремонно задержавшиеся после пережитых снежных насыпей.

Внутри сказочного домика Блуме и Фруме, на кухне, из открытой банки и расставленных на столе серебряных пиал, украшенных выпуклыми вензельными узорами, как и весь дорогущий сервис, благоухало клубничным варением. Крупные яркие ягоды блестели в лучах ослепляющего солнца, утопая в вязком густом джеме.

Пока одна из сестёр-тройняшек, а их было именно трое, хотя о третьей, по имени Чарнетт, мало кто слышал: её вообще никто и никогда не видел в Лютевилле… Так вот, пока одна из сестёр – старушка Блуме – спускалась зачем-то в подпол с зажжённой свечой, а другая – Фруме – разливала свежезаваренный чертополоховый чай себе и сестре, где-то во дворе на соседней улице, у мусорных баков, зевнул, просыпаясь, Зотикус. Его новый друг Кэрбр со спутанными волосами и подбитым глазом ещё дремал на свёрнутом в калачик псе Брасе, как на подушке. Этой ночью их выставили вон из городской ночлежки за неподобающее поведение. Окончательно пробудившись, Зотикус через мгновенье восстановил в памяти всю картину ночного происшествия, вдохнул носом приятный весенний воздух, засучил грязные рукава и набросился на Кэрбра с кулаками. Брас вскочил на лапы и от неожиданности залился оглушительным лаем. Зотикус и Кэрбр дрались под аккомпанемент завывающего бигля, который лаял, звучно оглашая округу. От пса досталось всем, кто оказался рядом, в том числе и молодому парню, проезжавшему мимо на велосипеде.

Фруме, стоявшая в этот момент у открытого окна, вздрогнула от шума, покосилась на чей-то портсигар, лежащий на «цветущем» подоконнике, и украдкой переложила его в другое место. Но потом снова засуетилась, поправила съехавшие на нос очки и перепрятала портсигар, на этот раз – в другой комнате.

Обеспокоенная Блуме, поднявшись из подпола на кухню, присоединилась к сестре и взяла предназначенную ей чашку чая. Сестёр волновал лишь один животрепещущий вопрос, но, с наслаждением смакуя вкусное клубничное варенье, они сначала неторопливо обсудили ранний поход на выставку под названием «Царство песка», где все предметы: маленькие скульптуры, фигуры, часы и изобретения – были сделаны с использованием песка. А потом, вспомнив встреченных знакомых, перешли к воспоминаниям о походе в любимую лавку «Рубус».

***

Открытие выставки проходило под великолепное музыкальное сопровождение Джорджа Байлли, который играл на фортепиано. Людей было очень много, несмотря на утренние часы, и на их сияющих и восторженных лицах отражался приход долгожданной цветущей весны.

На самом деле старушек Гробер не волновала ни игра Байлли, ни странные предметы или изобретения, ни занятный песчаный лабиринт, приводящий в восторг многих, даже их самих. Мило прохаживаясь под руку, седовласые женщины в одинаковых лавандовых платьях с кружевными воротниками осматривали гостей, присматривая новую жертву… Да, именно новую жертву… Они очень тихо перебивали друг друга и, отчаянно споря, внимательно изучали присутствующих. Встречая знакомые лица, они добродушно улыбались им, учтиво замолкая, чтобы подумать о своём, а потом принимались громко и демонстративно расхваливать пересыпающиеся песчинки часов и создавшего их автора, который, без сомнения, обладал безупречным вкусом. Их подкрашенные румяные щёчки и звонкий задиристый смех умиляли многих вокруг, даже очень сдержанную виолончелистку Лавинию, которая, проходя мимо, украдкой любовалась и Джорджем.

Прошло примерно несколько часов, прежде чем Блуме и Фруме перестали наконец тихо спорить и, одновременно бросив взгляд на одного и того же человека, испытали лютое отвращение и волнительное облегчение, потому что обе почувствовали: решение принято единогласно – и восхищённо улыбнулись. Это случилось уже после выставки, когда они по дороге домой оказались у знакомой вывески «Рубус», чтобы купить коробочку любимого печенья с изюмом и карамельной начинкой…

Теперь, сидя в уютном доме, они могли обменяться мыслями и фантазиями по этому поводу, продумывая детали предстоящего «дела» без случайных свидетелей.

***

После тяжёлого дня уставший Лютевилль ожидал наступления ночи, окружив себя долгожданными сумерками, которые, будто остатки старого чая, случайно пролились на город. Большинство жителей уже спрятались во снах после продолжительного живописного заката, подгоняемого лёгким ветром. Кошки, собаки и другие звери приняли удобные позы на своих привычных местах – в лесу, на полях или на холмистых возвышенностях, в будках или на коврике у постели хозяев. Засыпали и птицы, выбрав для сна любимые ветки, чердаки и провода, засыпали одна за другой, спрятав голову под крыло и взъерошив перья.

Воцарилась жуткая тишина… Три последних горящих фонаря погасли, погрузив город во тьму. Прошло ещё некоторое время, и две очаровательные старушки с серебристыми волосами, собранными в два забавных пучка на затылке, осторожно выползли из сказочного дома в кромешную темноту, твёрдо придерживая длинные нити, похожие на поводки. Нити были прикреплены к тельцу, а точнее – к головогруди гигантского восьмилапого паука, слегка превосходящего по размеру очень крупную собаку. Озираясь вокруг, они двигались очень слаженно и аккуратно, практически неслышно спускаясь с порога. Поразительно, но некоторые проблемы со зрением совершенно не мешали сёстрам блестяще ориентироваться ночью и быть очень внимательными.

Они очень рисковали быть обнаруженными, ведя паука, который подпрыгивал на мохнатых серых лапах и иногда внезапно останавливался, чтобы приподнять некоторые из своих конечностей. Со стороны могло показаться, что паук исполняет какой-то удивительный, немыслимый танец. Лишь убедившись, что за ними никто не следит, старушки покинули двор и засеменили по аллее. Странная троица, сливающаяся с темнотой, словно превратилась в собственную тень. При свете луны можно было рассмотреть только блеск восьми паучьих глаз-хамелеонов и танцующие блики на оправе очков улыбающихся старушек.