Kitabı oku: «Ну ты, Маша, и коза!»
Глава 1
Маша
– Девочки, это просто трындец! – расстроенно вздыхаю я.
– Что такое, Маш?
– У меня жопа.
На мне облегающее вечернее платье, я стою спиной к зеркалу и – мне хочется плакать. Кажется, дома я не выглядела такой толстой. Или у меня там слишком льстивое освещение?
– У всех жопа, – меланхолично отвечает Риша, бросив взгляд в зеркало на свою идеальную маленькую попку.
Алина с Настей лишь улыбаются.
– Вы не понимаете! У меня ЖОПА! Надо с этим что-то делать.
– Полюби ее, – подсказывает Алина.
Тоже мне, бодипозитивщица нашлась! Легко любить себя, когда ты белокурая красотка с талией дюймовочки. Или рыжая бестия, на которую сворачивают головы все мужики. Или…
– Или найди того, кто полюбит, – влезает Настя.
Сестра того, для кого я сегодня так вырядилась.
– Отличный совет! – бурчу я.
– В человеке главное – душа, – умничает Алина.
– Да кто разглядит душу за таким фасадом! – в сердцах восклицаю я.
И пытаюсь втянуть вышеупомянутую часть тела. Но она, естественно, не втягивается. Как же я ее ненавижу! Она мне всю жизнь портит.
Зачем только я надела такое платье? С чего решила, что это сексуально? Хоть езжай домой переодеваться!
Но торжество в самом разгаре. Папа не поймет, если я внезапно исчезну.
Сегодня – юбилей моего отца, бизнесмена и отца семейства Павла Кожевникова. Которого в байкерской тусовке до сих пор называют Пашка Кабан.
Да, он у меня здоровый и мощный. И скорый на расправу. Под горячую руку ему лучше не попадаться, это все знают.
Я им горжусь и очень люблю. Я – папина дочка. Ну и мамина, конечно, тоже. Но юбилей сегодня у папы. Ему пятьдесят. Страшно даже представить такой преклонный возраст!
Представляю, как у меня разрастется жопа к пятидесяти. Будет как у мамы. Точно. Это капец!
– Надо с этим что-то делать, – снова бурчу я.
Вспоминая, сколько раз я садилась на диету и чем это заканчивалось. А вот чем! Таким вот отражением в зеркале.
– Маш, ты загоняешься. Серьезно. Очень сильно преувеличиваешь проблему. Я это тебе не как любящая подруга говорю, а как разумный адекватный человек.
Да уж, Риша, дочка папиного друга Варлама, – просто образец адекватности. Самая спокойная и уравновешенная из нас. У нее не бывает истерик, пмс, приступов неуверенности в себе и лютого ночного жора.
И да, у нее идеальная фигура!
– Ты нравишься мужчинам, – поддерживает меня Настя.
Ага, нравлюсь. Взрослым дядям. Видимо, как раз из-за своей бескрайней ж… женственности.
Мне девятнадцать. Но легко можно дать двадцать пять. Если не больше. И дают! Ко мне постоянно лезут знакомится чуть ли не папины ровесники.
– Ты богиня! Всегда помни это, – умничает Алина. – А если кому-то что-то не нравится, пусть идут лесом.
Ага, конечно. Если все пойдут лесом, то мы останемся вдвоем. Я и моя жопа.
– Ладно, девочки. Пойдемте. Сразим всех наповал.
* * *
Обязательно сразим!
Не красотой, так умением поглощать тарталетки со скоростью восемнадцать штук в секунду.
Я как раз этим занимаюсь. Зажираю недовольство собой и мандраж перед встречей. Очень вкусно, кстати. Я даже пальцы облизываю, на которые попал сырный соус.
И вдруг ловлю обжигающий взгляд… Бинго. Этого я сразила. Взрослый дяденька, как обычно. Весь такой импозантный, с модной бородкой, в дорогом костюме. Галстук, часы, все дела. Крутой чувак, наверное. Но мне пофиг.
А он смотрит на меня, облизывается. Голодный, что ли? Переживает, что я все тарталетки сожру?
Я улыбаюсь ему и подмигиваю. Мол, не переживай. И тебе достанется. Просто я сейчас очень волнуюсь. Потому что…
Ой. А вот и он. Богдан.
– Придурок! – громко шепчет Настя.
Его родная сестра.
– Типичный козел, – подтверждает Риша.
Уж если она так говорит…
– А что это такое у него на руке болтается? – язвительно произносит Алина. – Где он это подобрал?
– Он, что полы мыть собрался? – подхватывают девчонки. – Если нет, то зачем ему нужна эта швабра?
Они хихикают. А я… улыбаюсь. И глотаю слезы.
Потому что Богдан пришел не один. С ним – главная красавица нашего института Лика Морозова.
Он был влюблен в нее еще на первом курсе. Она его отшила. Он утешился со мной.
А теперь…
Козел!
Ну что, мои любимые читатели, вы уже поняли?
Приветствую вас на долгожданном продолжении “Городских джунглей”! Встретимся со старыми героями и с их новыми версиями. Мы их видели в пеленках, но они успели вырасти:) И будут жечь похлеще родителей :)))
Для ясности:
Маша – дочка Пашки Кабанчика и Багиры.
Риша – дочка Варлама и Яны.
Алина – дочка Кеши Носорога и Сони
Настя – дочка мартовского Кота и Ники.
Богдан, конечно же, сын того же самого Кота и сам тот еще Котяра))
А, впрочем, это не так уж важно. Историю можно читать и без предварительных знаний, на сюжет они не влияют.
Погнали!!!
Глава 2
Маша
Я вижу, как Богдан собственническим жестом обнимает Лику за талию, что-то шепчет ей на ушко и увлекает в глубь зала.
Так больно… Почему это так больно?
Совсем недавно он обнимал меня! Так нежно и страстно, что у меня подгибались колени и кружилась голова. А бабочки, уже давно поселившиеся в животе, от его прикосновений дружно падали в обморок. Я была на седьмом небе от счастья…
Я позволяла ему все. Абсолютно все! Только ему. Я всегда любила его до потери пульса. С самого детства.
А он… Теперь делает все это с другой! Так же нежно и так же страстно.
Мое сердце рыдает кровавыми слезами.
Мне никогда в жизни не было так больно…
Да, между нами началось какое-то охлаждение. Уже давно. Я, конечно, это чувствовала.
А в последние две недели он вообще избегал меня. Я не понимала, в чем дело. Я страдала, мучилась бессонницей и обнаруживала себя ночью перед холодильником. Я зажирала свою боль…
А он в это время развлекался с другой!
Я чувствую, что у них уже все было. Я вижу это по его победному взгляду и по тому, как она вкладывает свою ладонь в его.
Он ее трахает.
А я думала, что мы с ним созданы друг для друга. Что мы вместе навсегда. Поженимся, нарожаем кучу детишек, как наши родители. И будем так же счастливы!
* * *
Я, как зомби, иду за Богданом, пробираясь сквозь толпу.
Народу на папином юбилее тьма. Полгорода собралось, не меньше. Клуб дяди Варлама “Атмосфера” еле вмещает всех желающих. Это вообще не похоже на семейный праздник. Скорее, на какую-то дикую тусу. Наверное, такие устраивали наши родители во времена своей юности.
Да где они? Уже уединились и обжимаются?
Огибаю чью-то широкую спину и – оказываюсь прямо перед Богданом.
– Привет, – он, наконец, замечает меня.
Я молчу. Слова застряли в горле. А слова там такие… даже у моего папы, при всей его толстокожести, отсохли бы уши.
– Маша? – Лика удивленно таращится на меня. А потом обращается к Богдану: – Ты не говорил, что она будет здесь.
Что, блин? Она вообще охренела?
– Это день рождения моего отца! – взвиваюсь я.
– Да? – Лика растерянно хлопает приклеенными ресницами. И тут же капризно оттопыривает нижнюю губу. – Котя… зачем ты меня сюда привел?
Котя? Серьезно? Богдан позволяет звать себя Котей? А мне не разрешал даже нежное “Бусечка”…
У меня кстати, тот же вопрос. какого хрена ты ее сюда приволок?!
– Ты сказал, пойдем на классную тусу! – ноет Лика.
– А разве это не классная туса? Тут даже диджей есть. Пойдем, я угощу тебя отличным шампанским. Поднимемся на крышу, там очень романтично…
Мудак. Козел.
Как же я сейчас хочу его убить…
Ненавижу! Никогда никого так не ненавидела…
* * *
– Какой по счету бокал пьешь? – строго спрашивает отец.
– Не помню…
Правда, не помню. Я вообще только что осознала, что пью. Что-то крепкое. Вообще невкусное.
Папа вглядывается в мое лицо.
– Что-то случилось?
– У тебя юбилей! Мне что, на дне рождения родного отца выпить нельзя? – агрессивно нападаю я. – Я совершеннолетняя, между прочим!
Только такая тактика с моим батей и работает.
– Да пей, кто тебе не дает, – пожимает плечами он. – Только не забывай есть что-нибудь мягкое и обволакивающее.
– Зачем?
– Блевать удобнее будет.
Фу-у-у…
– Всякие там сухарики и крекеры царапают горло, – продолжает он выдавать отцовские наставления.
Вот вообще – фу! Аж пить расхотелось.
– Из своего опыта знаешь?
– Естественно.
Я знаю, что у моего отца была бурная юность. У всех этих взрослых дядек со смешными звериными кличками она была лихой и веселой.
А мы… Мы не такие. Мы слишком хорошо воспитаны. Мы серьезные, ответственные, целеустремленные. Во всяком случае, большинство из нас. Особенно Риша, которую нам с детства приводят в пример родители.
И она бы меня нереально бесила! Если бы не была такой классной девчонкой. И моей лучшей подругой.
– Маш, хочешь, мы ему пипирку отрежем? – произносит самая разумная и уравновешенная девушка на свете, обнимая меня за плечи.
– Риш, ты серьезно?
– Если это тебя утешит – я готова.
Капец…
– Не отрежем, так напугаем, – присоединяется Алина. – Затолкаем его в кладовку, в рот кляп, на голову мешок…
– Расстегнем штаны! И пощелкаем секатором возле самого ценного! – подхватываю я. – Пусть обделается!
И мы все смотрим на Настю.
– Я могу его заманить. А потом стоять на стреме, – произносит родная сестра Богдана.
– Настя, ты настоящий друг!
– А ты сомневалась? Он заслужил! Тем более… вы же не будете ничего отрезать по-настоящему?
Я лишь кровожадно улыбаюсь…
Глава 3
Роман
– Вот это бампер! – раздается восхищенный вздох над моим ухом.
Поворачиваюсь – два юных долботятла раскрыли клювы и похотливо таращатся куда-то влево.
Смотрю в направлении их взглядов… Вау! У меня аж подскочило… давление в трюме.
– Я бы вдул, – выдает первый сопляк.
– Само собой!
Девчонка поворачивается к нам лицом. Вау! И еще раз вау!
– Оху… – выдыхают дятлы. – Это ж пятерка, не меньше!
Два придурка закапали слюнями весь пол.
– Она на эту похожа… Как ее… ну, итальянка. Актриса.
– Моника Белуччи?
– Да!
– Ну, может, у этой лицо попроще. А так – бомба!
– Ваще пушка.
– Эх, я бы сейчас занырнул в эти сиськи…
– А я бы ее нагнул и…
– Эй, щеглы! – не выдерживаю я.
Они синхронно оборачиваются.
– Повежливее, – говорю я.
– Чего?
– Аккуратнее выражайтесь. Девушка может обидеться.
– Она не слышит.
– Тогда я за нее обижусь. Ясно? – рявкаю я.
– Обидишься – и че? – дерзко выступает первый.
– Твоя, что ли? – миролюбиво спрашивает второй.
– Ну, допустим.
Не моя. Но никто не знает, как будут развиваться события…
Мля, если бы я знал, как они будут развиваться, свалил бы оттуда в ту же секунду!
* * *
Сопляки куда-то исчезают Я пью шампанское. А Моника Белуччи закусывает… Вот это аппетит! Глотает тарталетки одну за другой. Даже не пытаясь быть изысканной, как это обычно делают девчонки.
Она просто ест.
А слюни капают у меня.
Ей явно плевать на манеры. И это почему-то капец как заводит! Она просто слизывает соус с пальцев… А у меня сейчас будет взрыв в трюме. Котел кипит, мотор херачит, кочегар пытается пробить башкой потолок…
Она еще и подмигивает мне!
Так. Все. Иду на таран.
– Ты пришел? Молодец!
Меня хлопает по плечу Михаил, один из немногих, кого я знаю в этом городе.
Я приехал недавно, чтобы возглавить филиал фирмы. С Михаилом и его IT-компанией мы сразу наладили сотрудничество. Это он как-то за пивом познакомил меня с Павлом, а тот пригласил на юбилей. Мол, мне, как новому человеку, будет полезно завести знакомства и связи.
– Знакомься, это Юлия, моя жена.
– Очень приятно.
– Мне тоже.
Я озираюсь по сторонам, ищу взглядом Монику. Но она уже исчезла с горизонта.
– Кого потерял?
– Надо бы поздравить именинника, – отмазываюсь я.
– Успеешь, не переживай. Вечер только начинается. Кстати, советую пообщаться вон с тем чуваком. Он может быть тебе полезен. Пойдем, я вас познакомлю.
* * *
Я активно занимаюсь тем, за чем сюда пришел. Общаюсь, налаживаю связи, договариваюсь о сотрудничестве. Становится жарко, я снимаю пиджак и вешаю его на спинку стула. Избавляюсь от галстука, расстегиваю рубашку.
Да… народу на юбилее немеряно. Душновато. Говорят, тут есть терраса на крыше. Надо подняться, подышать.
О, еще один знакомый. Мой новый сотрудник Богдан Васильев. Он студент, так что пока взял его на лето. С перспективой на будущее.
– Здорово! – он хлопает меня по плечу. – Как тебе туса?
Вообще, у нас субординация. Я его босс и мы на “вы”. Но мне вполне понятно, почему сейчас он ведет себя так развязно. Понтуется перед девчонкой. Обычная блонда со стандартными подкаченными губами.
С горячей брюнеткой Моникой и рядом не стояла…
– У нас одинаковые рубашки! – радуется Богдан.
– Разве?
– Давай сфоткаемся, я сторис выложу.
– Я, пожалуй, воздержусь, – произношу отстраненно, намекая на субординацию.
И он уходит, прихватив свою блонду.
* * *
Так… что-то я заблудился. Где тут лифт? Или я не в тот коридор свернул?
Ладно, дойду до конца, посмотрю.
Внезапно гаснет свет. Электричество вырубили? Или кто-то балуется с выключателями? Я останавливаюсь и опускаю руку в карман, чтобы достать телефон.
И тут меня кто-то толкает. Такое ощущение, что не одна, а несколько пар рук.
От неожиданности я теряю равновесие, заваливаюсь в сторону, и – как будто лечу в пропасть. А на самом деле, видимо, влетаю в открытую дверь какого-то тесного помещения.
Ударяюсь о стену, отлетаю назад, у меня под ногами гремят то ли ведра, то ли железные тазы. Меня хватают за руки… И я чувствую, как на запястьях защелкиваются наручники.
В ту же секунду к моим губам приклеивается что-то липкое. Скотч? А на голову опускается пыльная тряпка. Мешок?
Что за нах? Это шутки такие?
– Ну что, котик, доигрался? – раздается над моим ухом женский голос. – Пришло время сделать твоим яйкам чик-чик.
Что, мля?
– Выдыхай, милый. Сейчас мы тебя немножко кастрируем…
Глава 4
Роман
– М-м-м! – агрессивно мычу я. – М-м!
Пытаюсь вырваться, хочу снять с головы мешок и, особенно – скотч с губ. Заклеенный рот бесит больше всего!. Но меня держат наручники. И ноги у меня тоже чем-то спутаны… Полный трындец!
– Ну, готовься! – звучит у меня над ухом. – Был котиком, станешь миленькой маленькой кисой!
Вслед за этим – дружный гогот.
Конечно, это шутка. Никто мне ничего отрезать не будет. Девчонки просто развлекаются. Дуры! Идиотки малолетние! Накидались шампанского, решили пошутить. Может, еще и на камеру все снимают. Потом в сеть выложат.
В таком случае даже хорошо, что у меня на голове мешок…
Я ощупываю наручники. Они явно не настоящие, так, игрушка из секс-шопа. Но запястья из них не вытащить. Зато можно разорвать цепочку… Нет, не поддается, как ни стараюсь.
– Штаны с него снимай! – командует одна из хулиганок.
– Я не буду!
– И я не буду.
– Машка пусть снимает!
Интересно, почему именно Машка?
Чувствую, как кто-то возится с моим ремнем. Машка? Я бы этой Машке устроил армагедец и апокалипсис…
Но пока что пытаюсь незаметно растянуть звенья на цепочке от наручников.
– Будешь знать, как обижать хороших девочек! – раздается над моим правым ухом. – И водиться с помойными кошками!
С какими, нахер, кошками? И кого это я обижал? Я только приехал! Еще никого и пальцем тронуть не успел.
Над левым ухом щелкает что-то железное. Ножницы? Секатор?
А-а-а!
Я в шоке. В ахуе. Мне капец как страшно!
Но не всему мне. Есть у меня один безбашенный и, видимо, бессмертный фрагмент организма.
– У него стоит, – хихикают девчонки.
Ну да, когда входит дама, джентльмен встает. Так у нас, настоящих джентльменов, принято.
А дама как раз расстегнула мои брюки.
А может, девушки просто хотят большой и чистой любви? Групповой. Я только за! Честно. Не надо насилия. Уберите секатор. Сколько вас тут? Не ссыте, леди, я справлюсь.
– Сейчас котику яйки чик-чик, – измывается одна из девчонок.
– Котику отрезали конец – вот и сказочке конец, – напевает вторая.
Остальные хохочут, аж заливаются. Охренеть, какая смешная шутка!
– Так, у кого секатор?
– У меня.
Снова железный лязг над ухом.
– Режь.
– Трусы мешают.
– Снимите с него трусы!
– Я не буду его за писюн трогать.
– И я не буду.
– Пусть Машка трогает.
Да почему Машка-то? Какого хрена?
– М! М! М! – ругаюсь я страшным матом сквозь липкую ленту на губах.
– Тут есть железные щипцы, – выдает одна из хулиганок. – Я его сейчас щипцами подцеплю, а ты держи секатор наготове.
Что, мля? Вы это серьезно? Девки, вы вообще охренели?
– Крови, наверное, много будет. Может, ведро подставим? А то убирай потом.
Я чувствую резкое головокружение и слабость в ногах. Реки крови… Мой отрезанный член в ведре…
Жуткие картинки проносятся перед глазами.
А сейчас меня трогают за то, чего я могу лишиться уже через секунду.
– Писюн неправильный – слышу я растерянный голос одной из девчонок.
– В смысле – неправильный?
– Не тот.
Что, мля? Писюн, говорите, пошел не тот? Мой настоящий джентльмен вам еще и не нравится? Капец…
Нормальный он у меня! Более чем. Значительно крупнее среднего.
Дуры пьяные!
Если инвалидом не сделают, то импотентом точно оставят. После такого унижения и нервяка.
– Пофиг. Режь.
Стоять! Не сметь ничего резать!
Я делаю нечеловеческое усилие. Дергаю наручники изо всех своих сил. Так резко, что чувствую острую боль в плечах.
Хрен с ними, с плечами! Надо спасать самое дорогое.
Цепочка наручников рвется, я освобождаю руки. Срываю с головы мешок. Девчонки с визгом разбегаются. Но я ловлю одну за руку. И не отпускаю. Хоть она яростно брыкается. Как молодая кобылица.
– Пусти!
Тяну ее к себе. Обхватываю за талию.
А тут есть за что подержаться… Со всех сторон.
Мы с ней отчаянно боремся в темноте. С меня окончательно упали штаны. С нее наполовину сползло платье.
И тут внезапно вспыхивает свет… И я вижу ее лицо.
Капец. Ни за что бы не подумал, что это она. Жопастая Моника, чтоб ее!
– Пусти…те меня! – лепечет испуганно.
– М! М!! – мычу я.
Рот-то все еще заклеен.
Моника, которую я держу в тесных объятиях, соображает – срывает скотч с моих губ.
– Что, детка, продолжим наши эротические развлечения?
Глава 5
Маша
– Ну, за операцию! – Алина поднимает бокал, мы все чокаемся, хихикаем, переглядываемся.
Я почти не чувствую боли. Еще бы! Сколько-то бокалов чего-то крепкого, сверху – шампанское… Прекрасная анестезия!
– Я знаю, где взять наручники, – говорит Риша.
– Ого! Твои?
– Нет. У отца в кабинете видела.
– Думаешь он там…
– Не хочу об этом думать! И очень жалею, что однажды заглянула в ящик комода в их с мамой спальне.
– Неужели наши родители все еще… Ну… Они же старые!
– Девочки, о чем мы говорим вообще?
– Нужен секатор, – деловым тоном произносит Риша. – Или ножницы.
– Зачем? – перебивает ее Настя. – Вы же не собираетесь на самом деле что-то отрезать.
– Напугать!
– Он будет с мешком на голове. Все равно не увидит.
– Точно…
* * *
Риша расставила всех на позициях. Алина у электро щитка, она должна вырубить свет. Мы с Ришей приготовились перехватить Богдана у кладовки, на пути к бильярдной.
Настя звонит брату:
– Богдаш, мне срочно нужна твоя помощь. Можешь подойти к бильярдной?
И сразу – звонок от Алины.
– Он идет!
– Что-то слишком быстро.
– Я вижу его спину! Вырубаю свет.
– Ну что, банда, погнали?
Мы – грозная банда. Это правда, хотя на вид и не скажешь. Но нас всех папы таскали в походы, в тиры, и на военные игры. Мы умеем стрелять, вязать узлы, ставить палатки и давать отпор обидчикам. А некоторые даже умеют метать топор… Это я про Алину. Ее папа научил. Грозный, но добрый дядька, которого в тусовке зовут Носорогом.
Так что неудивительно, что операция идет как по маслу. Богдан связан, обездвижен, с мешком на голове. Алина присоединилась к нам. Настя, которая изначально хотела стоять на стреме, тоже почему-то оказалась внутри кладовки.
Есть только один косяк – не включается свет, выключатель не срабатывает. Видимо, Алина что-то там напутала на щитке. Но нас уже не остановить…
Алина плетет что-то про кису, Настя – про помойных кошек. Риша щелкает над ухом Богдана складным железным метром, изображая секатор. Мы все давимся от смеха.
Я расстегиваю штаны своего парня. Изначально заходить дальше мы не собирались. Но у него, блин, стоит! Значит, ему еще не страшно. Он не верит, что мы сделаем ему что-то плохое.
Козел! Думает, ему все сойдет с рук!
Я вспоминаю, как он демонстративно обнимал Лику, и дико завожусь. Риша это понимает. Поэтому выдает фразу про железные щипцы.
– Давайте ведро подставим. Крови много будет, – это уже я.
Говорю – и резко сдергиваю с него трусы. Пусть реально испугается!
И тут уж я понимаю, что ему, наконец, стало страшно. А еще я понимаю…
Да нет. Не может такого быть. Мне кажется…
Секунда – и на меня обрушивается страшное осознание. Мне не кажется! Это не Богдан. У него не такой!
Девчонки визжат и разбегаются. Богдан… то есть, не Богдан… хватает меня за руку. Он порвал наручники. И…
Схватил меня в охапку. Прижал к себе так крепко, что у меня кости трещат! Я вырываюсь. Мы боремся. Я чувствую, как с меня сползает трикотажное платье. А с него – штаны.
Я все еще прижата к нему. И… Ай! Резкая вспышка. Я на секунду зажмуриваюсь. Открываю глаза. Кто это? Очень сердито мычит, потому что рот у него до сих пор заклеен.
Я срываю скотч. Ожидаю, что он будет орать и материться. Но он произносит пугающе вкрадчивым голосом маньяка:
– Ну что, детка, продолжим наши эротические развлечения?
А-а-а! Мамочки! Он упирается в меня огромным агрегатом. У меня выпала грудь из платья. Он голый снизу, я – сверху.
– Говоришь, писюн у меня неправильный? Сомневаешься в нем? Ну так давай проверим его в действии!
И он разворачивает меня спиной к себе. Вернее попой. Именно в нее упирается его неправильно огромный….
– Пусти! – ору я.
И отчаянно брыкаюсь. А в голове проносится: я сняла трусы с незнакомого мужика. Я трогала его за член.
Как стыдно-то! И страшно. Очень страшно.
Что он делает? Задирает мое платье? Я даже брыкаться толком не могу. Потому что мои руки… Он связал их за спиной!
И… вдруг снова стало темно. А, нет. Это он надел мне на голову мешок.
– Псих! Извращенец! – ору я. – Отпусти меня!
– Не нравится?
– Нет! – всхлипываю я.
– Давай, заплачь еще.
Я нарочито громко шмыгаю носом. Хотя мне, скорее, хочется убить его, чем разреветься.
– Мне похрен, – выдает он. – Я меня две сестры. Хоть обревись тут. На меня лживые слезные манипуляции не действуют.
– Как их зовут? – спрашиваю я. – Твоих сестер?
Почему-то вспоминаю, как дядя Варлам нам рассказывал, что надо попытаться установить с похитителем человеческие отношения.
Он лишь хмыкает в ответ.
– Я же сказал, бесполезно. Я не ведусь.
И – замолкает.
И молчит. И ничего не происходит.
Это так жутко!
Я стою перед ним со связанными за спиной руками, с мешком на голове, с выпавшей из платья грудью…
Стою минуту, вторую… целую вечность! Меня парализовало от ужаса. Я слышу его дыхание. Он дышит, как настоящий маньяк! А еще – у меня почему-то покалывает кончики пальцев.
И тут вдруг по всему телу проходит волна сладкой дрожи. Потому что моей обнаженной груди касается… я не знаю, что. Но соски реагируют трепетом и жаром.
– М-м-м… – с моих губ почему-то срывается стон.
– Нравится?
– Нет!
– А так?
Боже… что он… зачем он…
– Не надо… – хрипло шепчу я.
– Охренеть ты горячая штучка! Заводишься с пол-оборота…
