Kitabı oku: «Долина Дюн – II. Часть 2», sayfa 5
Глава VI
Как свистят стрелы
Кларисс со стоном отошла от окна – при виде собравшихся для осады Инниса валлийцев у неё разболелась голова. Только этого не хватало! Они дважды уже нападали на крепость! Сколько ж можно? Уильям всегда отражал их атаки – бывало, нескольких залпов стрел хватало, чтобы охладить пыл воинственно настроенных людей. Они прятались среди скал, терялись в лесах, выставляли дозорных, и в переговорах выдвигали одно и то же требование: сдать им крепость, иначе рано или поздно перережут всех живущих в ней, включая женщин и детей. При таких словах Кларисс пробирал мороз по коже. С валлийцами, потревоженными английским королём, никто не мог справиться: от их набегов страдали приграничные территории. Каждый раз осада Инниса длилась не более двух дней: первый день уходил на попытки переговоров, а во второй день происходили короткие сражения, когда в ход шли стрелы и дротики, и отступающих врагов уже добивали скрывающиеся в лесу шотландцы.
Чувствуя, как её начинает подташнивать от напряжения, Кларисс накинула тонкий шерстяной плащ на плечи и поднялась на крепостную стену, где уже застыла высокая фигура управляющего гарнизоном восточной башни – Алана де Фриза. Его седые волосы всегда были аккуратно зачёсаны назад, а борода казалась неряшливой, придавая ему диковатый вид. Завернувшись в длинный плащ, он наблюдал за воинами. Кларисс приблизилась к нему и обвела взглядом внутренний двор – вокруг четырёх башен Инниса сновали жители, загоняя птиц в клетки, убирая столы, бочки и телеги. У сторожевой башни рядом с грудой тёсаных камней лежали брёвна, возле которых воины зачищали под древки копий и дротиков крепкие стволы деревьев. Массивные дубовые двери были заперты, однако Кларисс помнила слова мужа о том, что дерево – наиболее уязвимая часть замка: его легко поджечь или протаранить. Поэтому он позаботился о том, чтобы ворота были укреплены железной решёткой, которую сейчас опускали четверо стражников. Фырканье и ржание лошадей смешивалось с гомоном людских голосов, блеянием овец и лаем собак.
– Где Рональд? – спросила она, пытаясь разглядеть среди снующих во дворе людей пожилого управляющего. Её взгляд ненадолго задержался на кузнице, в которой уже вовсю кипела работа.
– Расставляет людей, миледи, – ответил Алан, не поворачивая головы. – Вам лучше уйти в безопасное место.
– Я пока побуду здесь. Хочу узнать, чего они хотят на сей раз. – Кларисс зябко поёжилась: с моря потянуло сыростью. – Мне нужен мой лук и стрелы.
– Да, миледи, – кивнул Алан.
Кларисс видела, как валлийцы хаотично рассыпались перед крепостью. Многие были вооружены дубинками, топорами и стрелами. Плохо одетые, косматые, угрюмые. Казалось, что крайняя нужда толкает их на осаду крепости, однако, Кларисс знала, что на самом деле среди них было немало охотников за трофеями. Немало было и умных людей, с которыми можно было договориться. Наконец, она увидела главаря – смуглого, коренастого, широкоплечего, с копной чёрных как смоль волос, собранных в хвост. Под тёмным плащом угадывались кожаные доспехи. На вид ему было около сорока. Он стоял, широко расставив ноги и уперев руки в бока, словно осматривал свои владения. От его властного и уверенного взгляда Кларисс стало не по себе.
Молодой воин принёс ей лук и колчан со стрелами. Кларисс наблюдала за вожаком. Раньше его не было видно. Скорее всего, опять на их землях начались волнения, и за этими валлийцами могут прийти другие…
– Я хочу подстрелить его, – Кларисс оперлась на лук и взглядом указала Алану на вожака. Его гордый вид и самоуверенность пугали её. Такие обычно идут на всё, чтобы добиться своего.
– Пока не стоит, миледи. – Алан покачал головой. – Я полагаю, что они пришли не одни, и пытаются взять крепость малой кровью. Нужно выяснить их намерения до конца.
– Нечего там выяснять, – Кларисс покосилась на валлийцев, сновавших между холмами. – Это настоящие разбойники! У них только одно на уме!
– Миледи, вам лучше оказаться в безопасном месте. Мы сделаем всё, чтобы защитить крепость.
Кларисс пожала плечами и ещё раз посмотрела на вожака. Он стоял дальше, чем могла долететь стрела. Если он подойдёт чуть ближе, то она сможет достичь своей цели. Однако, вряд ли это произойдёт в ближайшее время, поэтому Кларисс вернулась в главную башню, куда уже стекались люди. Каждый раз, пока мужчины строили планы сражения, женщины и дети начинали размещаться в замке. Если успевали подойти люди из окрестных деревень, то их размещали в крепости в первую очередь.
Пытаясь себя успокоить и чем-то занять, Кларисс спустилась в подземелье. За сундуками нащупала потайную дверь – именно через неё сбежал Баллард Маккей, когда Уильям заявил права на крепость и осадил её. Дядюшку поджидала лодка, и когда он причалил к берегу, то долгое время скрывался в пещерах среди скал. Всё закончилось тем, что он приговорил Кларисс к сожжению за то, что она встала на сторону мужа. Тот казнил его, после чего Баллард не раз появлялся во снах, так и не найдя покоя.
Кларисс потянула за дверь, и ей в лицо ударил резкий солоноватый ветер. Зажмурившись, она некоторое время стояла, держась за металлическую задвижку. Затем открыла глаза и оглядела тропинку, спускающуюся по крутому склону к берегу. В скалах был спрятан лодочный сарай – по весне рыбаки начинали выходить в море, и ловили рыбу до начала сезона штормов. Кларисс подавила желание спуститься, чувствуя, как усиливается ветер. Вряд ли во время шторма валлийцы посмеют сунуться сюда! В истории Инниса уже были смельчаки, которые разбивались об скалы, и обломки их лодок уносило в открытое море. Во времена её дедушки так поступали с преступниками – их сбрасывали со стены возле северной башни. Чуть позже он установил позорный столб на опушке леса среди старых камней: там собирались члены клана и выносили приговор. Только с приходом Уильяма столб выкопали и прервали эту мрачную традицию к неудовольствию многих шотландцев.
Кларисс вернулась в главную башню – там уже собирались женщины и дети. Притихшие, растерянные и настроенные на длительное ожидание. Некоторые пытались подбадривать других, говоря о том, что Иннис и не такое переживал. Кларисс какое-то время постояла в тени, прислушиваясь к разговорам, затем расправила плечи и выпрямила спину – хозяйка крепости должна вселять уверенность. Держа лук в руках, она вышла к женщинам.
– Риз! Я видела, что это валлийцы! – к ней тут же бросилась Рона. В её глазах плескалась паника. – Ну, вот опять! Нехристи!
– Да, – Кларисс обвела взглядом собравшихся. – Иннис-брох всегда был лакомым куском и не для таких проходимцев. По крайней мере, объединив усилия, мы защищаем свой дом. Нормандская стратегия и наша отвага. И я хочу, чтобы на время осады здесь не было никаких ссор.
– Но… английский король предъявляет права на эту землю, – неуверенно произнесла жена кузнеца, Атол. Кларисс смерила хмурым взглядом её крепкую коренастую фигуру. – Поэтому мы всегда под прицелом.
– Я верю, что короли когда-нибудь решат этот вопрос и оставят эти земли Шотландии, – Кларисс бросила предостерегающий взгляд и на Рону, которая готова была вступить в полемику. – Как бы то ни было, без войска моего мужа нам пришлось бы нелегко. И я также надеюсь, что ваши сыновья перестанут отлынивать от обучения воинскому искусству: эти знания пригодятся им для защиты своих семей! Вот-вот разразится война с Англией! И мы все должны быть к этому готовы.
– Хорошо, что успели собрать урожай, – вставила Рона, виновато оглядываясь.
– Мы все присягнули лаэрду Инниса, – сказала Атол. – Но не сможем спокойно смотреть, если войска короля начнут жечь наши деревни и убивать наших отцов, мужей и детей.
– Я надеюсь, до этого не дойдёт, – начала закипать Кларисс. – Сейчас нам нужно разместиться в Иннис-брохе. Поэтому давайте займёмся делом.
Стиснув зубы, она отыскала взглядом Мери – эта женщина была её горничной, пока не вышла замуж за Грега, друга детства. Когда-то Кларисс должна была стать его женой, однако, Вильгельм Завоеватель устроил брак с Уильямом де Клером. Все эти годы она молилась о том, чтобы из-за его присяги королю ей не пришлось выбирать между мужем и Шотландией.
Поймав её взгляд, Мери подошла и встала рядом. Это придало Кларисс уверенности и спокойствия. Робкая, светловолосая и с нежным голосом, способным усмирить даже самых яростных спорщиков. Легко идущая на компромисс. Её хрупкая фигурка в сером домотканом платье резко выделялась среди коричневых, зелёных и рыжеватых одежд собравшихся. Будучи женой Грега, Мери могла носить плед цветов клана Маккей, однако, долгое время стеснялась этого, будучи простой деревенской девушкой, нанятой матерью Кларисс для работы в замке. Даже сейчас тонкие руки Мери были испачканы сажей – незадолго до осады крепости она пыталась вычистить камин.
– Так, Джамесина, Атол, Дэвэна, Иона и ваши дети займут комнату, которая принадлежала моей матери, леди Меррон, – начала распоряжаться Кларисс. – Затем Мери с сыновьями, Ишбел с мамой, Лесли и её племянница Кэтрин займут гостевую комнату, идущую за маминой. Остаются ещё три комнаты: со мной будет моя дочь, Рона, Магда и Логан. Две дальние комнаты займут: в одной – Лилас и её трое детей, Маккензи, Мораг, Айлин, в другой – Сенга, Финелла с бабушкой, Эйлин и её сёстры, а также Юна с детьми. Пожилые люди займут комнату для слуг: там тепло и нет сквозняков. Кому понадобятся дополнительные одеяла – говорите мне, Мери или Роне. В часовню сейчас лучше ходить по внутреннему коридору маленькими группами. Отец Дэниэл постарается всем уделить время. Напоминаю, что во двор и на любое открытое пространство пока не выходим до окончания осады! Возможно, после всего ваши дома придётся восстанавливать, но мы с этим справимся. Также проследите, чтобы дети не поднимались на крепостную стену и не играли там.
– Да, леди Кларисс, – насупившись, женщины кивали ей. – Но если будет нужно, то мы встанем рядом с нашими мужчинами.
– Я готова и к этому варианту, – Кларисс подняла свой лук. – Но пока занимайте свои места. Чем организованней мы будем, тем лучше!
– Когда вернётся лаэрд Инниса, твой муж? – вполголоса спросила Мери.
– Очень не скоро, – Кларисс наблюдала, как женщины группами расходятся по комнатам. – Помнишь того торговца?
– Да, – серые глаза Мери засияли. – Дети были от него в восторге!
– Он дошёл до Иерусалима, – Кларисс понизила голос до шёпота. – Только до него путь займёт несколько месяцев. И неизвестно, сколько они пробудут там, воюя за Гроб Господень. Поэтому в лучшем случае к нам может прийти на помощь только Гилберт де Клер.
– А крепость Карлайл? Ведь до неё примерно десять миль…
– Если начнётся война с Англией, то она нам не поможет.
Сказав это, Кларисс почувствовала гнетущую тоску. Если подозрения Алана подтвердятся, то к валлийцам может прийти подкрепление. А Гилберту потребуется несколько недель, чтобы собрать войско и добраться до Инниса. Где-то в глубине души Кларисс кольнул страх. Вспомнился недавний сон с проклятиями дядюшки. Неужели в этот раз они достигнут своей цели?
На следующий день женщины, не сговариваясь, собрались в холле. Некоторых из них Кларисс отправила на кухню, а с другими занялась починкой одежды, однако свист летящих стрел заставил всех замереть на месте. Кларисс почувствовала, как заколотилось её сердце, и кровь прилила к щекам. Началось! Ей захотелось броситься на крепостную стену и увидеть всё своими глазами. Взяв с собой лук, она выскользнула из башни и по крытой галерее поднялась наверх.
Валлийцы стреляли короткими очередями с длинными паузами. Норманны отвечали им серийными выстрелами с равными промежутками времени. Лучники, находясь за узкими бойницами, группировались и слаженно доставали стрелы. С замиранием сердца Кларисс наблюдала из-за стены. Надменный предводитель валлийского войска держал в руках топор, готовый к нападению. Отдавал короткие, наполненные яростью приказы. Его люди то собирались, то бросались врассыпную. Раненые оставались лежать на поле, и их добивали новые выстрелы лучников. Шотландцы обмакивали наконечники в смоле и поджигали их по приказу Рональда – пожилой командир стоял рядом с Аланом де Фризом.
Кларисс наблюдала за вожаком. Ждала, пока он подойдёт ближе или откроет уязвимую сторону, например, шею или бок. Он перемещался между своих воинов, продолжая отдавать короткие приказы. Иногда пропадал из вида, петляя между холмами либо скрываясь за дымом. Передвигался слишком быстро, чтобы успеть прицелиться. Слишком осторожно, чтобы успеть выстрелить…
Подойдя к одной из бойниц, Кларисс достала стрелу из колчана за спиной. У неё уже успело онеметь левое предплечье прежде, чем вожак оказался на нужном расстоянии. От неожиданности она разжала пальцы, стрела улетела гораздо ближе и воткнулась в землю. Достав вторую стрелу, Кларисс немного размяла левую руку и вновь прицелилась. Предводитель подбадривал своих лучников, которые постоянно меняли свои позиции.
– Давай же, – яростно шептала Кларисс, – подойди ближе. Ещё ближе! Кровь Христова, ещё! Я выпущу твои поганые кишки, чтобы духу вашего здесь больше не было!
Она видела его профиль с резкими чертами. Видела, как вздымается его могучая грудь, скрывающая хрупкое сердце. Чувствовала его азарт и гнев. Он будет биться до последнего. Будет осаждать и штурмовать крепость столько, сколько потребуется. Валлийцы могли пойти на таран, но дереву не справиться с железом, однако дерево способно справиться с плотью – именно с такой мыслью Кларисс выпустила вторую стрелу.
С лёгким свистом та покинула крепость и, описав дугу, вонзилась предводителю в правый бок – он не успел добежать до лучника, прятавшегося у подножия холма. Вскинув руки, вожак завалился на спину, и к нему бросились сразу четверо воинов. С замиранием сердца Кларисс смотрела, как они оттащили его за холм и стрельба прекратилась. В воздухе повисла напряжённая тишина.
Не веря собственным глазам Кларисс видела, как валлийцы начали отступать. Видела, как они бросились врассыпную в сторону леса. Видела, как перед Иннисом остались лежать только раненые и убитые. Ветер, срывавший пожелтевшие листья с деревьев, нёс их на распростёртые тела, которые словно растворялись в клубах поднявшейся пыли…
Глава VII
Быстрый как ветер
Оставляя Нормандию, Уильям полагал, что они успеют добраться до Парижа за пару дней при хорошей погоде. Однако дорога не задалась – проливные дожди размывали путь, начинали застревать повозки. Пару раз, чертыхаясь, он вместе со всеми вытаскивал колёса, подсыпал в ямы камни, в результате чего одежда рыцарей была настолько заляпана грязью, что их можно было принять за бродяг. Внутренне Уильям посмеивался над этой ситуацией, которая мигом сбивала спесь с более напыщенных сеньоров и вельмож. В Париже у них было буквально два дня, чтобы привести себя в порядок, заменить колёса на обозах и двинуться в путь, который пролегал через Бургундию[23] и Ломбардию[24] в Рим.
За Парижем простирались поля, насколько хватало глаз. На пологих склонах холмов уже отцветали последние цветы. Завершался сбор урожая, поэтому до самых сумерек на пашнях трудились люди – собирали пшеницу и виноград. Уильям поморщился, вспомнив, жёсткие ячменные лепёшки, которые приходилось грызть на протяжении всего пути, запивая вином, разбавленным водой со вкусом болотных трав[25]. И только вечером, когда рыцари разбивали лагерь, можно было сварить бобовую похлёбку, поджарить дичь и выпить хорошего французского вина. Пока установилась сухая и тёплая погода, отряды ночевали в поле с подветренной стороны холмов.
– Горы впереди, – сказал Уильям своему рыцарю Олафу, который после Парижа ехал рядом с ним и с Жаном. – Бургундия.
– О-о, виноградники и прелестные женщины, – Олаф выпрямился в седле и набрал полную грудь воздуха. – Моя мать родом из Бургундии, милорд. Самые спокойные края, где можно встретить старость в окружении внуков, рассказывая о былых подвигах. Вот представляю, как я, убелённый сединами, рассказываю мальцам, как правильно держать копьё. Они, конечно, ни черта не понимают, и просят повторить приём. Я, пытаясь разогнуть больную спину, показываю, как пробить броню врага. Но вот на крыльцо выходит моя старушка-жена и говорит: «Мой старичок, тебя ждёт кружечка доброго эля». И уже вечером я рассказываю внукам о том, как моё копьё не раз обагрялось кровью неверных под Иерусалимом. Жан, а какое будущее ты хочешь?
– Милорд, я просто хочу, чтобы меня посвятили в рыцари, – оруженосец Уильяма не удержался от вздоха. – Мой дед в лавке уже всем рассказал, что я вернусь из Святой земли рыцарем.
– В твои годы я был конюхом, – Олаф присвистнул. – Милорд не даст соврать, что мы с ним уже полжизни воюем бок о бок. Вспомнить хотя бы тех скоттов, которые сожгли бы леди Кларисс, если бы мы не подоспели вовремя! Клянусь рукоятью своего меча!
– Как это было? – Жан во все глаза смотрел на рыцаря.
– Это было лет десять назад, – Олаф бросил быстрый взгляд на Уильяма, и, дождавшись кивка, продолжил: – мы ехали на коронацию Вильгельма Руфуса и застряли в Йорке. Помню, дождь хлестал как из ведра! И тут мы решили, что самое время поохотиться: каша и похлёбка уже порядком надоели. В лесу встретили лань и решили, что должен быть знатный ужин, но не тут-то было! Милорд пришпорил коня и погнался за ней, поэтому мы быстро потеряли его из вида. Пока искали его в лесу, подстрелили пару зайцев, а тут и он возвращается – глаза дикие, словно увидал саму смерть! Говорит, надо во весь опор гнать лошадей обратно к Иннису.
– Только не говори, что вы остались без ужина, – усмехнулся Уильям.
– Зайцы да куропатки не настолько вкусная еда, как лань, – Олаф почесал затылок. – Ни свет, ни заря милорд нас поднимает и мы снова в бешеной скачке. На старой дороге к Иннису встречаем бледного скотта. Он говорит, что если мы не поторопимся, то леди Кларисс будет казнена! И показывает дорогу через скалы, которая выходит к лесистым холмам возле побережья над восточной частью крепости. Пока милорд спасал свою даму сердца, мы схватились со скоттами в неравном бою. Злодеи были повержены, а прекрасная леди спасена из огнедышащей пасти дракона!
– Почему вы решили повернуть к Иннису, милорд? – осторожно поинтересовался Жан.
– Соскучился по своей жене, – Уильям подавил желание расхохотаться, видя ошарашенное лицо оруженосца. – На самом деле я уже не помню. Значит, были веские причины для такого решения.
– Ну, да, – не унимался Олаф, – например, встретить старуху с косой вместо трепетной лани. Это же Галтресский лес, у которого дурная слава! В Йорке говорят, там нечистая водится. Вся Нортумбрия его стороной обходит, словно туда согнали всех с финикийской болезнью[26]!
– Не было там ничего такого, – отмахнулся Уильям. – Я подумал, что наш отъезд станет возможностью для нападения скоттов.
– Люди восприняли наш приезд как чудо, – Олаф приосанился. – К нам потом подходили даже те, кто раньше с презрением плевал вслед. Благодарности за спасение миледи, «дружище, давай угощу тебя элем» и все дела.
– Вы чуть не опустошили погреб! – Уильям не выдержал и расхохотался. – А своими песнями на рассвете перебудили всех женщин, которые накануне оплакивали казнённых и пленных! Я ещё не забыл, как Ранульф ел столько, что собакам под столом пришлось голодать, а ты, хорошенько выпив, вздумал приставать к служанкам!
– Да, милорд, было дело, – Олаф принял покаянный вид, – только вы пленных потом отпустили без выкупа!
– Им надо защищать свои земли, – Уильям посерьёзнел, – кормить свои семьи. Лучше окружать себя благодарными людьми, чем теми, кто с тобой находится из страха.
– Воистину, – вздохнул Олаф и обернулся. – Сюда кто-то скачет на бешеной лошади, милорд.
– Наверное, гонец, – предположил Жан, придержав своего коня.
– Нет, это, видимо, кто-то забыл поцеловать свою даму перед отъездом, и она решила отправить гневное письмо, – Олаф пожал плечами.
Уильям прищурил глаза и нахмурился. Гонец направлялся в его сторону. Бросал взгляды на знамя дома де Клер, рассматривал жёлтые щиты с красными полосами до тех пор, пока не увидел Уильяма. Когда парень приблизился, то его юное, ещё безусое, лицо, показалось смутно знакомым под слоем дорожной пыли. Олаф уступил парню место рядом с Уильямом, а сам вместе с Жаном чуть сбавили шаг и встали позади.
– Откуда ты? – спросил Уильям, ожидая, пока запыхавшийся гонец сможет отдышаться.
– Из Суффолка, милорд, – парень говорил с характерной для тех мест вопросительной интонацией, при этом меняя «э» на «ой» и растягивая «у». – Гилберт де Клер велел как можно быстрее доставить вам письмо.
С этими словами гонец вытащил из внутреннего кармана кожаной куртки свиток, скреплённый восковой печатью Гилберта. Протянув пергамент Уильяму, выпрямился в седле, ожидая дальнейших распоряжений.
– Поедешь с нами до привала. Поешь, отдохнёшь, потом решим, что делать дальше, – Уильям забрал письмо. – Пока далеко не отходи.
– Слушаюсь, милорд.
Привязав поводья к луке седла, Уильям развернул послание, которое Гилберт явно писал в спешке: «Мой брат и добрый друг! Алан де Фриз от лица твоей жены и жителей Иннис Касла обратился ко мне за помощью, поскольку крепость оказалась в осаде. Кланы Кэмпбэллов и Мюрреев вступили в сговор и объединились с валлийцами. Они сожгли две деревни и грозятся перерезать всех живых. Я и мои рыцари немедленно выдвигаемся в путь. С божьей помощью отстоим крепость, и надеюсь, что следующее послание придёт к тебе от меня с добрыми вестями».
Свернув письмо, Уильям задумался. Если Кларисс была вынуждена обратиться к его брату за помощью, значит, дела плохи. Клан Кэмпбэллов славился своей свирепостью – они вырезали скот и вешали людей, попадавших им под руку. С этими горцами, нашедшими себе дом среди непроходимых скал и туманных высот Беурл-Амхейна, невозможно было найти общий язык. Мюрреи были более покладистыми, но хитрыми. И, наконец, валлийцы, которые уже не раз подходили к стенам крепости и убирались восвояси, теряя своих плохо обученных воинов. Теперь эта шайка, объединившись по неизвестным Уильяму причинам, окружила его крепость. На стороне защитников Инниса сейчас была только погода и прилив, который в это время года полностью заполнял ров вокруг крепости. Однако запасы были истощены – очень многое понадобилось для того, чтобы обеспечить отряд на пути в Святую землю.
– Как тебя зовут? – Уильям повернулся к гонцу.
– Бен, милорд.
– Возвращайся в Суффолк. Скорее всего, когда брат вернётся в своё поместье, он захочет отправить мне новое письмо. Наши войска скоро окажутся в Бургундии, за которой последует Ломбардия, а за ней – Пиза, Рим, Монте-Кассино и земли графств Апулия и Калабрия. Если Гилберт напишет письмо, то лучше отправляться морем через Тулузу.
– Я понял, милорд, – кивнул Бен. – Мне нужно что-либо передать вашему брату?
– Да, я напишу письмо, – кивнул Уильям. – Скоро будет привал, сможешь поесть и отдохнуть перед обратной дорогой.
Когда гонец отъехал, он обвёл взглядом холмы, тонущие в сгущавшихся сумерках. Среди полей были разбросаны маленькие домики, в которых слабо мерцал свет. Откуда-то доносился глухой собачий лай. Скоро можно будет разбить лагерь и обдумать письмо брата. Сейчас он, должно быть, уже доехал до Инниса и, возможно, в эту минуту идёт сражение. Уильям представил добротные высокие башни крепости, горящие факелы, снующих по стене людей, вооружённых луками, топорами, дротиками и мечами. Вспоминался боевой клич шотландцев. Свист летящих стрел. Звон клинков. Запах дыма. Синеватую зелень соснового леса, сквозь который виднелись скалы…
К нему приблизился Олаф.
– Валлийцы осадили Иннис Касл, – сказал ему Уильям. – А с ними ещё Кэмпбэллы и Мюрреи. Гилберт собрал людей и отправился на подмогу.
– Клянусь рукоятью меча, они нашли время! – возмутился рыцарь. – Но, боюсь, им несдобровать против леди Кларисс и её грозного лука со стрелами!
– Я впервые слышу, чтобы валлийцы так объединялись с шотландскими кланами, – продолжил Уильям. – Это не просто осада. Им нужно что-то большее от Инниса.
– Ну, как что? От Инниса до Карлайла рукой подать, и в таком случае с севера Вильгельм Руфус окажется уязвимым, если эти головорезы завладеют крепостью. Но этого не произойдёт, милорд. Если с тыла зайдёт ваш брат, то у них не останется никаких шансов! Прижмёт их к крепостной стене и разобьёт в пух и прах!
– Он успеет, – Уильям знал, что это правда. – Я думал о том, чтобы повернуть обратно и добраться позже до Святой земли. Думал и о словах герцога, который сказал, что придётся зимовать на континенте. Но эта затея несёт большой риск. Поэтому уже завтра мы будем в Понтарлье, откуда уже рукой подать до Ломбардии. Также впереди нас ждёт переход через Альпы. Гилберт не подведёт.
– Чует моё рыцарское сердце, что после этой осады валлийцы научатся обходить Иннис Касл стороной, а шотландцы приобретут толику уважения. Для меня не секрет, что кланы всегда воюют друг с другом, но пора уже менять местные традиции? Ну, там, обучиться хорошим манерам в стиле «Да, мессир, вы совершенно правы». Я как вспомню эту нахальную и строптивую прислугу в замке, которая могла пнуть в бок спящего рыцаря, проходя мимо!
– Зато Кларисс научила их подчиняться, – Уильям помнил, как после смерти матери его жены, слуги не хотели подчиняться юной хозяйке. Они перечили ей, откладывали выполнение её распоряжений на потом и всякий раз приговаривали: «А вот леди Меррон не стелет по весне тростник на пол», «Леди Меррон всегда давала нам по четвертушке хлеба и отпить эля из бочки на праздник», «Леди Меррон, упокой Господь её светлую душу, никогда бы не стала жечь столько свечей…»
– Я им сочувствую, но не от всего сердца, – скорбно заявил Олаф и расхохотался, отчего его конь негодующе фыркнул.
Остаток пути до привала они ехали в молчании. Уильям вспоминал, как в Галтресском лесу забрёл к старой отшельнице. У неё были руны, вырезанные на деревянных дощечках. Читая знаки, она велела возвращаться в Иннис, чтобы предотвратить беду. Если бы не её предсказание, то Кларисс заживо бы сгорела в огне по приказу её дяди! После этого Уильям стал внимательнее относиться к подобным знакам в пути – это научило его ещё больше доверять собственному чутью. До сих пор единственное, с чем ему пришлось столкнуться, это появление призрака в Орбеке, благодаря чему на дне седельной сумки покоилась золотая чаша. Один из руанских кузнецов, который подгонял ему доспехи по фигуре, вспомнил, что подобные чаши видел в Таренто[27]. Это, в свою очередь, предполагало итальянское происхождение орбекской находки. А в тех краях они окажутся уже через несколько недель.
