Kitabı oku: «Зефир», sayfa 4

– Я не спал тридцать шесть часов. На мне двенадцать человеческих трупов и один собачий, а я все еще не понимаю, что случилось и на каком количестве смертей счет остановится. Меня увольняют с работы, все в СЛ смотрят на меня, как будто я мальчик, наложивший в штаны во время урока, и Джулиус хлопает меня по плечу. Чего ты ждешь от меня?

– Ладно, не ори. Я же все бросил и приехал к тебе на помощь.

– Ага, даже «покеда» не сказал своему тату-мастеру.

– Серьезно, я пытаюсь о тебе заботиться. Вот, решил приготовить ужин сегодня.

– Откупорить бутылку пива не значит приготовить ужин, Деметриус.

– Тебе явно надо остыть, а здесь слишком жарко. Пошли к моей машине.

Когда они выехали с парковки, Илия сразу зажег сигарету.

– Я больше не рассматриваю дело Малиссы как источник. Айла согласен со мной. И у нас проблема с образом. Он либо перемещается в хаотичной манере – что невозможно в принципе. Либо его нет вовсе, дела не связаны друг с другом, спирит вообще ни при чем, а мы два месяца гробим свою нервную систему зря – и это невозможно принять.

– Ну или здесь что-то третье.

Илия перестал грызть ноготь и обратил мутный взгляд на Деметриуса.

– Что третье?

– Я не знаю, – пожал плечами Деметриус. – Но, если первые два объяснения дурацкие и невозможные, значит, должно быть еще одно. Истинное.

– Да не может быть третьего. Образ есть и оказывается там, где должен, а мы чего-то не понимаем. Или же люди сошли с ума по, так сказать, собственной инициативе и никакого довлеющего над ними образа не существует.

– Однако сейчас явно происходит что-то другое. Вам потому и кажется, что все странно и все не так. Ты помнишь Киношника?⁴ Того парня, который создавал мороки, гробившие людей?

– Если ты покопаешься в своих мозгах, Деметриус, то, возможно, сумеешь вспомнить, что я участвовал в расследовании его дела.

– Точно. После того, как Эфил меня тогда двинул по башке, многие из тех событий как в тумане.

– Ты намекаешь, что происходящее может быть чьим-то деянием? Но Киношник же был уникальный вариант. У него были сверхспособности. Мы не сталкивались с такими, как он, ни до, ни после. Однако даже он не мог создавать монстров, способных просуществовать длительное время. Его создания просто атаковали первого встречного, если успевали натолкнуться на кого-то прежде, чем развалятся. Да и в Дождевой серии все слишком… специфично. Такого не организовать методом случайного тыка. Воздействию подвергаются только люди, находящиеся в определенной жизненной ситуации – они вынуждены заботиться о ком-то беспомощном. Не забывай, что есть еще и триггер – дождь. Без него программа действий не запустится.

– То есть, при отсутствии дождя и убогих под опекой, образ может и вовсе не сработать? – уточнил Деметриус и поскреб подбородок, на котором к вечеру выступила щетина.

– Да. У людей, не попадающих под определение «заботящийся», не будет отклика.

– Интересненько… А ты не допускаешь, что тогда гораздо большее количество людей может подвергаться воздействию, не откликаясь на него? Вот прям в эту минуту? Просто, поскольку все живы и относительно в своем уме, мы о том и не знаем?

У Илии вдруг возникло ощущение, что ему вспороли живот и запихнули внутрь пакет льда.

– Образ, находящийся в нескольких местах одновременно?

– Ну да. Это объясняет, как он то тут, то там. Просто он никуда и не перемещался, он располагался там сразу. А эпизоды происходили неодновременно потому, что у людей восприимчивость разная. Кого сегодня проперло, кого завтра накроет. А кого вообще никогда – и об этой проблемной точке вы никогда не узнаете.

– Как такое может быть? Источник же все равно один.

– Если ты сядешь на ксерокс и нажмешь кнопку пять раз, картинок с задницей у тебя будет пять. А жопа по-прежнему одна.

Илия вцепился в агонизирующую голову.

– Отличная теория. Отличный пример. И если бы хоть что-то прояснилось.

На самом деле Илия допускал возможность, что в рассуждениях Деметриуса присутствует крупица здравого смысла. Он попытался поразмыслить над этим, но от усталости уже слышал в своем мозге белый шум – такой, что издает телевизор, когда закончилась трансляция. Смирившись, Илия устроился поудобнее в черном, как смерть, но весьма комфортабельном салоне автомобиля Деметриуса и попытался успокоиться.

– Сними эту футболку, – потребовал Илия, как только они оказались в квартире.

– Оденься, разденься. Признай уже – у тебя бзик на моем теле.

– Нет, я сблюю, если увижу эту полупереваренную мышь снова.

Когда Илия вышел из душа, Деметриус сидел на единственной табуретке и небрежно резал зелень. Илия замер, решив, что недосып заставляет его видеть странные вещи.

– Ты что, действительно занялся ужином?

– Ну да. У тебя такой вид, что я решил: еще один вечер на пиве ты не протянешь. Купил вот днем продукты.

– Вот уж не ожидал, что ты умеешь готовить…

– Эфил умеет готовить. Я только помогаю. Но это же не означает, что я вообще ни с чем без него не справлюсь, да?

Илия сел на пол возле батареи, потому что ноги едва его держали.

– Глядя на тебя, скорее поверишь, что ты способен забить кабана разделочной доской, нежели приготовить его.

– Внешность обманчива.

Полуголый, невозмутимо шинкующий лук на дощечке, Деметриус смотрелся как женская сексуальная фантазия. Но, учитывая его нулевую заинтересованность в женщинах, внешность обманывала и здесь.

– Рис жестковат, – прокомментировал Илия, попробовав. – Мясо ничего.

– Заткнись и жри, – посоветовал Деметриус, запивая еду пивом.

– Никаких видеоигр сегодня. Я ложусь спать. И я не хочу всю ночь слушать, как ты щелкаешь кнопочками.

– Я заберу телевизор в кухню. Устроюсь и здесь.

– Все еще не собираешься к себе? Деметриус, это нелепо – спотыкаться друг о друга на моих двадцати шести метрах. Уверен, одна твоя спальня большего размера.

– Зануды в правительстве…

– Правитель Ровенны прячется от своих обязанностей в убогой обители подданного?

– Можешь считать это попыткой стать ближе к народу.

– Деметриус, я благодарен всем богам, что такой человек, как ты, не принимает все важные решения в Ровенне в одиночку, но умолчу об этом, потому что твой напарник как раз тот, кто собирается меня уволить.

Деметриус сощурился.

– Но ты же только что это сказал, нет?

Илия лег в кровать, но заснуть не мог. Ему было неуютно без одеяла и жарко под ним. Каждый шорох в квартире или с улицы отзывался в измученной голове воющей болью. И даже из кухни до него доносились щелчки, когда Деметриус нажимал на кнопки контроллера. Он встал.

– Ложись спать, Деметриус.

– С ума сошел? Половина десятого.

– Ты мне мешаешь, и я приказываю тебе. Это моя квартира, здесь я главный.

– Твоя квартира в моей стране.

– Деметриус, ты не можешь использовать аргумент «моя страна» все время.

– А что мне мешает?

Спустя полчаса Деметриус все еще громыхал в ванной. Илия лежал в постели и курил. Он вспоминал ушедший день, полный эмоционального напряжения, истерического курения, тревожащих взглядов и вопросов, оставшихся неотвеченными. В его душе был надлом, и он чувствовал, что поверхности там, где части отделились друг от друга, кровоточат. С ним что-то случилось. Он больше не мог это отрицать.

Деметриус вошел в комнату и лег на свой матрас, перед сном долго ворочаясь, как пес.

Всю жизнь Илия боролся с чувством ущербности. Ему хотелось вызывать симпатию, хотелось, чтобы его любили, уважали, признавали, что он занимается чем-то важным. Но добиваться этого изо дня в день требовало усилий, на которые у него не осталось сил, когда что-то в его психике обвалилось и поползло, как лавина. Теперь он терял даже то, что наработал ранее. Эфил вдруг представился ему огромной фигурой. Он смотрел на Илию сверху, хмуря бревнообразные брови, и видел его насквозь, как если бы Илия был насекомым с прозрачным брюшком. Различал все его слабости, сомнения и лень. То «не так», что присутствовало в нем изначально.

– Деметриус, я не могу уснуть.

Деметриус перевернулся на спину.

– Я не знаю, что еще придумать. Разве что по голове тебя погладить.

– Мне нужно поговорить с Эфилом.

– Ничего хорошего он тебе не скажет.

– Я понимаю. Но я не позволю ему вышвырнуть меня без комментариев.

– Рад бы помочь, но не могу. Он не поставил меня в известность, в какую клинику направляется.

– Я хочу ему позвонить. Прямо сейчас.

– С этим тоже не помогу.

– Как у тебя может не быть даже номера его телефона?

– У меня есть. Проблема в том, что, прохлаждаясь в дурке, Эфил использует телефон только если сам надумает позвонить мне, а все остальное время держит его выключенным.

– При его должности он не может позволить себе остаться без связи.

– У него есть еще два телефона. Один для того, кого он обязал сообщать ему о чрезвычайных ситуациях, и я не в курсе, кто это. Второй для его бывшей.

– Ты хочешь сказать, что с работы ему могут позвонить, бывшая жена в любой момент может с ним связаться, а ты не можешь?

– Он считает меня одним из тех раздражающих факторов, от которых ему следует отдохнуть в первую очередь.

– Я прям без идеи, почему. Что, если попытаться добыть номер Эфила у его жены?

– Бывшей жены, – поправил Деметриус. – И ты серьезно считаешь, что мне она что-то скажет?

– Тогда я попробую ее спросить.

– Илия, это глупая затея. Ты только вызверишь Эфила, если попробуешь добраться до него. Он и без того говорит про тебя достаточно гадостей в последнее время.

– Что-то мне подсказывает, что я уже вызверил Эфила, так что какая разница. Ситуация не может стать хуже.

– Эта чокнутая баба ничего тебе не скажет. В любом случае ее телефонного номера у меня нет.

– Деметриус, я ни за что не поверю, что ты без понятия, как до нее добраться. Это важно для меня. Помоги мне.

– Ладно, – смягчился Деметриус. – Я не знаю ее адрес, но помню, как к ней доехать. За час доберемся.

– Отлично. Она работает?

– В дипломатическом консульстве.

– Выезжаем в 5:30 утра. Чтобы успеть застать ее дома.

– В 5:30? Ты с дуба упал? С чего ты вообще раскомандовался? Забыл, кто я?

– Человек, который вселился в мою квартиру без разрешения, – отрезал Илия.

Он включил на телефоне будильник, повернулся на другой бок и заснул.

20 АВГ, ВТ

В пять часов утра Илии удалось разбудить Деметриуса угрозой подать кофе в постель (непосредственно в постель, выплеснув из чашки на простыню). Слоняясь по квартире в процессе сборов, Деметриус причитал для вида, но в целом выглядел вполне энергичным. Илия тоже чувствовал себя получше, вероятно потому, что не пил перед сном накануне. Вчера он начисто забыл о необходимости постирать белье, так что сегодня ему пришлось нацепить зеленую клетчатую рубашку и льняные шорты, которые оставались мятыми, сколько их не гладь. Деметриус в честь жары влез в черные шорты, шлепанцы и черную же рубашку без рукавов, увешанную цепочками и ремешками.

– Ты уверен, что тебе хватит ремешков, Деметриус? Возможно, стоит навесить на себя что-то еще. Или мы можем прицепить к твоим цепочкам штопор, ключи и перочинный нож – пусть держат все под рукой, хоть какое-то обоснование для их существования.

– Вот уж не думал, что встречу кого-то зануднее Эфила.

В машине Деметриус включил кондиционер, и установившаяся в салоне благостная прохлада заставила Илию присмиреть. «Хорошо быть богатым и иметь шикарную машину, – подумал он. – Плохо быть мной».

– Надеюсь, я найду дорогу, – пробормотал Деметриус. – Последний раз я был там полгода назад. Эфил пытался установить между нами – ну, в смысле между мной и этой стервой – концентус.

– Консенсус? И к чему вы пришли?

– К соглашению, что между нами не может быть консенсуса.

– Зная твой вздорный характер, я не удивлен…

– Мой характер? Ты не представляешь, что это за женщина. Она упоротая. Прожила с ним каких-то пять-шесть лет и уже уверена, что имеет кучу прав.

– У нее с Эфилом дети.

– А у нас с Эфилом страна, – отрезал Деметриус.

– Даже если так. У нее есть основания, чтобы выражать недовольство, ты не считаешь?

– Эфил говорит, что если человека хватает на переживания о том, в кого засовывает член благоверный, то это не иначе как от избытка свободного времени.

– Эфил так рассуждает потому, что он как раз тот, кто изменял.

– Поверь мне, он живет как проповедует.

– То есть против твоих измен он не возражает?

Деметриус хлопнул ладонью по рулю.

– Тебе не кажется, что слово «измена» звучит слишком пафосно? Как будто я страну предал? Если мне было скучно, и я с кем-то перепихнулся, это не значит ИЗМЕНА – флаги опущены, суды начаты, расстрельная команда наготове. Это просто времяпровождение, такое же, как выпить пойти, например. Я же не возражаю, что Эфил грохает почти все свое свободное время на детей его бывшей.

– Его детей, – указал Илия. – Ты не возражаешь. Это поразительно благородно с твоей стороны, Деметриус.

– Я не верю в моногамию. Какой-то дурак придумал – если ты с человеком, так ни шага от него в сторону. И все, как бараны, послушались. Это неестественно, это странно. Не представляю, как быть всю жизнь с кем-то одним и при этом не сдохнуть со скуки.

– Но ты с Эфилом с подросткового возраста. Разве это, пусть и в вашей разгульной интерпретации, не есть моногамия?

– И все эти годы я не верю в моногамию, – привел мощный аргумент Деметриус.

Илия отвернулся к окну, пряча усмешку.

– А ты изменял жене? – спросил Деметриус.

– Нет.

– Почему?

– Потому что я любил ее и мне не хотелось совершать поступки, которые бы ее расстроили.

– Жуть какая. Вы же женаты целую вечность. Ты все это время был хорошим мальчиком? Тогда на твоем месте я бы тоже впал в депрессуху, друг.

Илия молча опустил окно и достал сигарету. Он курил и чувствовал, как гнев приподнимается, расправляется, встает в полный рост. Он уже не мог понять, выдыхает он дым или пар, потому что внутри него все кипело.

– Ты прав, – признался он, когда зажег уже вторую сигарету. – Я был хорошим мальчиком. Старался на работе, занимался детьми и домом, слушался жену. Не позволял себе лишнего, даже если мне было скучно до смерти. Не изменял, хотя до Лизы у меня была только одна женщина и периодически мне хотелось количественно расширить свой опыт. А в итоге я позволил всему пройти мимо. Лучше бы я устраивал оргии и проводил ночи в наркотическом угаре. Возможно, я бы уже помер, но хотя бы прожил жизнь веселее.

– Сейчас тебе ничего не мешает устраивать оргии.

– Подожди, вот меня уволят. А то оргии и наркотический угар трудно совмещать с профессиональными обязанностями. Я пьянствовать-то еле успеваю.

– Я не шучу. Не уверен, что наркотики пойдут тебе на пользу, но с женщинами все намного проще.

– Чего? – неловко рассмеялся Илия. – О чем ты вообще?

– Ну а что? Найди девку. С Лизой ты разбежался. К тому же ты все равно ее обидел. Раз она уже считает, что ты дурак и безнадежен, так хуже не будет.

– Я не думал об этом, – странно, но возможность измены действительно не приходила ему в голову. Зато он часто задумывался, как бы досадить Лизе другими способами. – Я даже не знаю, как кого-то найти. Девушки всегда вешались на меня сами.

– Я боюсь, дружище, сейчас тебе это не грозит, – сочувственно констатировал Деметриус. – Ну, давай же. Трахни кого-нибудь. Открой сток для этого дерьма в твоей голове.

– Дерьмо из головы вытекает через член. Жесть. Твоя физиологическая метафора, Деметриус, потрясла мое воображение.

– Я остановлю машину здесь. Если эта стерва увидит, что ты приехал со мной, то взбеленится, и ты уже точно ничего от нее не добьешься. Давай один. Прямо по этой дороге, там белый двухэтажный дом. Я буду тебя ждать.

Илия побрел по грунтовой дороге, не встречая ни души по пути. Ничем другим, кроме проявления крайнего эскапизма, объяснить чье-то желание переселиться в столь глухую местность он не мог. Дом стоял один-единственный, без соседей, окруженный рябиновыми деревьями и глухим забором. К счастью, ворота на подъездной дороге были раскрыты.

Илия поднялся на крыльцо, стукнул в литую стальную дверь, и та распахнулась так резко, что его кулак повис в воздухе. Первое, о чем он подумал, увидев жену Эфила: она потрясающе красивая. Не в том смысле, в каком этого обычно ждут от женщин: улыбающаяся пухлогубая очаровашка с волнистыми пушистыми локонами. Это была высокая худощавая женщина с длинными русыми волосами, прямыми, как палки. Нахмурив брови, она сжала губы и уставилась на него взглядом, способным отрезать мужчине яйца. Словно лазерный скальпель. Чик.

– Чего тебе?

Она была босая на одну ногу, а другой стояла в туфле с острым каблуком и треугольным носом. На ней был серый официальный брючный костюм, выглядящий жестким и неудобным, как броня. Уже обутые, дети Эфила, мальчик и девочка, стояли у стены и молча ждали.

– Здравствуйте, Элин. Я…

– Я знаю, кто ты – она сунула ступню во вторую туфлю и потянулась за сумочкой.

Что ж, хотя бы не придется думать, как ей представиться. Интересно, что ей вообще о нем известно…

– Мне нужно поговорить с вами.

– Дети, идем, – Элин вышла на крыльцо, стрельнув по Илии колючим взглядом. Глаза у нее были светло-серые, как лед на осенних лужах. – Я везу детей в сад и не собираюсь опаздывать. Если ты намерен потрещать, садись с нами в машину.

– Только один вопрос, – возразил Илия. – Один. Это не займет у вас больше минуты.

Элин не слушала его. Дети забрались на заднее сиденье. Илия поспешил занять место рядом с Элин, догадываясь, что ждать его не станут. Действительно, Элин вдарила по педали газа раньше, чем он захлопнул дверь.

Даже за рулем она не позволила себе расслабиться, откинуться на спинку кресла, и сидела очень прямо. Да уж, едва ли ей когда-то кричали «Милашка!» на улице. Илия изучал ее суровый профиль, гадая, как это Эфилу вздумалось связаться с такой женщиной.

– Чего ты на меня уставился? Переходи к делу.

– Мне нужно связаться с Эфилом.

– Попроси телефон у этого… этой человекообразной обезьяны. Вы же с ним вроде как друзья.

Хм. Ее осведомленность указывала, что даже после развода Эфил поддерживал близость с женой, достаточную чтобы посплетничать с ней о подчиненных.

– Тот номер недоступен.

Выражение торжества лишь на секунду проступило на лице Элин, прорвав баррикаду самоконтроля, но Илия узнал его безошибочно.

– Зачем тебе его телефон?

– Он собирается меня уволить. Я хочу поговорить с ним об этом.

– Решил пообтекать напоследок? – усмехнулась Элин. – Этот номер знаю только я. Эфил сразу поймет, кто его сдал. А у нас едва-едва нормализовались отношения.

Пытаясь найти аргумент в свою пользу, Илия взял пару минут на раздумье. В зеркало над ветровым стеклом он видел, что дети Эфила рассматривают его. Синеглазые, они очень походили на отца, особенно девочка. Тот же холодный, внимательный взгляд, одновременно отстраненный и изучающий. Как будто препарирует тебя, извлекая внутренности одну за другой.

– Нана, нельзя так пялиться на людей, сколько раз говорила, – одернула дочь Элин – больше по привычке, чем из заботы о его чувствах. Мысли ее явно витали где-то далеко. – Зачем он вообще сбегает в психушку? Почему бы ему просто не отдохнуть где-нибудь у моря?

– Деметриус задается тем же вопросом.

Она так резко остановила машину, что он чуть не тюкнулся носом в ветровое стекло.

– Дети могли пострадать, – мягко напомнил Илия.

– Мои дети пристегнуты, – ледяным тоном возразила Элин. – Выползай из моей машины. И больше не произноси это имя, иначе я перееду тебя на полном ходу.

М-да. Кажется, она не настолько легко перенесла развод, как полагал Эфил.

Ее взгляд был так выразителен, что с тем же успехом она могла бы бить его по голове сумочкой и кричать: «Убирайся!» Признавая поражение, Илия неуклюже выбрался на шоссе.

– То есть ты не дашь мне его телефонный номер? – уточнил он на всякий случай.

– Нет. Хотя… он четыре года изменял мне с мужиком. Я напишу тебе адрес клиники. Только не говори ему, что это от меня. И не дергай его лишний раз. Вы все его достали.

Илия кивнул. Элин вытащила из сумочки блокнот и ручку, написала адрес размашистым прямым почерком и передала Илии со словами:

– А мне он звонит каждый вечер. Каждый. Расскажи его придурку об этом.

Дети помахали Илии на прощание. Они были хорошо воспитаны и, судя по всему, крайне устойчивы психологически. Машина сорвалась с места прежде, чем Илия успел помахать им в ответ. Илия проводил машину взглядом. Ну и женщина. Вот такой Эфил изменил и потом с ней развелся? Смелый.

Он осмотрелся, сраженный печальным осознанием, что находится в отдаленной безлюдной местности, вокруг лишь дорога да лес. Достал мобильник, понажимал на кнопки и громко застонал. Разряжен.

Когда час спустя он, прихрамывая из-за свежей мозоли, добрался до машины Деметриуса, тот только сказал ему:

– Видел? Бритва.

На работу Илия опоздал. Секретарский стол закрывали кипы бумаг, и, заглянув за них, он увидел Гайю. Значит, Лиза все еще болеет.

– Что происходит?

– Эта безумная кудрявая женщина решила извести годовой запас бумаги.

Дакатайя. Не иначе как издевается над ним.

– Позвони ей и скажи, чтобы она присылала файлы мне на электронную почту.

– Хорошо. Кофе?

Он кивнул. Отчасти он чувствовал разочарование, что Лиза еще не вернулась. С другой стороны, Гайя начинала ему нравится. Сегодня ее обтягивало винного цвета платье с полоской пуговиц по всей длине. Верхние две были расстегнуты. При желании, чуть подавшись вперед над кипой бумаг, он смог бы рассмотреть бабочку. К тому же у Гайи не было дурацкой новоприобретенной привычки Лизы стягивать волосы в пучок, и блестящие темно-каштановые пряди радовали взгляд.

Илии вдруг припомнились некоторые фрагменты утренней беседы с Деметриусом. Возможно, Деметриус был прав в том, что пора прервать это затянувшееся воздержание. Илия не надеялся, что секс с посторонней женщиной доставит ему хоть какое-то удовольствие, учитывая весь тот невыносимый психологический дискомфорт, который почти неизбежно будет сопутствовать процессу. Однако Илия был готов на что угодно, лишь бы ослабить удручающее ощущение, что, спустя одиннадцать месяцев после их расставания, Лиза все еще довлеет над его мыслями.

– Сколько вам лет, Гайя?

– Двадцать четыре.

– Как долго вы здесь работаете?

– Три года.

Странно, что он ее не запомнил.

– В Первом отделе?

– Нет, сначала во Втором. Полгода назад перевелась в Первый.

– Почему вы перевелись?

Она посмотрела на него своим заныривающим взглядом, на этот раз, кажется, дотянувшись до самых тестикул.

– Я решила, что у Первого отдела есть одно неоспоримое преимущество.

– Какое?

– Привлекательный руководитель.

Илии наконец удалось выцепить свой взгляд и отвернуться.

– Думаю, это не тот параметр, на основе которого следует принимать карьерные решения, – пробубнил он, поспешно сбегая к себе. Он был не в том состоянии и настроении, чтобы флиртовать на работе, но чистое обожание, сладкой нотой прозвучавшее в ее голосе, на секунду всколыхнуло все его чувства. О да, он был польщен, определенно.

Он погрузился в распечатки, присланные Дакатайей, и быстро позабыл о романтических поползновениях. Дакатайя действительно не стала заморачиваться и свалила ему все подряд. «Начиная с 18 марта, систематически травила тетку средством для обработки растений от паразитов, что привело к…» Это можно даже не читать дальше.

– Кофе, творожный пирог и пустая чашка отдельно, – перечислила вошедшая с подносом Гайя. – Что-нибудь еще?

– Очень аппетитный пирог, спасибо. Позовите Айлуса к двенадцати, пожалуйста.

– Хорошо. Дакатайя пообещала присылать файлы вам на почту. Вот только сначала занесет те, что уже распечатала.

– Сообщите завхозу, что надо срочно пополнить запасы бумаги.

Илия проводил Гайю взглядом, не упустив возможность еще раз полюбоваться на винное платье и тело под ним. Высокий рост в сочетании с хорошими пропорциями придавал фигуре Гайи эффектность, недоступную миниатюрным женщинам вроде Лизы, и он почувствовал тепло в животе. Похоже, разговор с Деметриусом действительно перекрутил что-то в его мозге. «Хватит, – сказал себе Илия. – Эта девушка тебе в дочери годится. Читай дальше про свои убийства».

Минута в минуту подошел Айла (все в тех же нелепых цветастых шортах) и поднял длиннопалую кисть в приветственном жесте. Илии показалось забавным видеть Айлу в беззаботной летней одежде и с этим его вечно бесстрастным видом, зная, что Айла – как возглавляющий расследование Дождевой серии – пусть и не застрял так глубоко в фекальных массах, как сам Илия, но по факту тоже в заднице.

– Отныне вы рассматриваете эпизоды Дождевой серии не как последовательные, а как параллельные.

Айла невозмутимо заправил за ухо кончик длинной косой челки.

– Без проблем, как только вы мне объясните, что это вообще значит.

– Я полагаю, что у нас есть несколько образов, происходящих от одного источника, – возможно, у Илии не было реальных оснований для такого вывода, но он размышлял над вопросом все то время, пока волок себя по лесной дороге, и с каждым шагом ему казалось, что это единственное логичное объяснение происходящему.

– Это невозможно, – спокойно возразил Айла. – Источник порождает образ. Образ не самокопируется и не делится на части. Он остается едиными.

– Мы используем брикеты «Спирита 3013», способного впитать в себя структурированный спирит, очистив пространство. Если используется несколько брикетов одновременно, то каждый в итоге будет содержать идентичный образ. То есть технически существование нескольких одинаковых образов возможно, – возразил Илия.

– Да, если речь идет о «Спирите 3013». Однако к нашему делу он не относится. «Спирит 3013» несъедобный, он не переваривается. И если бы кто-то из наших одноруких убийц умудрился употребить в пищу непредназначенный для этого брикет, наличие в желудке странных веществ привлекло бы внимание на вскрытии. А еще раньше внимание окружающих – это же концентрат, дозы спирита в нем будет достаточно, чтобы спятить не дожидаясь перемены погоды.

– Не обязательно целый брикет. Может быть, маленький кусочек.

– Это в любом случае невозможно. Брикеты «Спирита 3013» на дороге не валяются. Они все под строгим учетом.

– Если только у нас нет нелегального производства на стороне. Помнишь синие таблетки? В их состав входил «Спирит 3013» с записанной на него определенной информацией. Все люди, которые принимали их, видели одинаковые вещи.

– Синие таблетки не распространяются уже много лет. Кроме того, в их составе были и наркотические вещества, которые бы обнаружила токсикологическая экспертиза.

– Программа убийства включается на триггер, дождь. Ко времени дождя следа наркотика уже могло не остаться в организме, – предположил Илия.

– Следы от некоторых наркотиков можно обнаружить в волосах даже через месяц после употребления. Хотя едва ли к столь печальным последствиям могла привести одна таблетка, полученная от кого-то вне дома. А если бы они что-то принимали систематически, мы нашли бы сами таблетки.

– И все-таки, вы тщательно изучили содержимое их аптечек?

– Да. Визуально ничего подозрительного.

– Отправьте все в лабораторию, сегодня же. Что по анализу крови последних двух жертв?

– У дочери анемия. Будь она жива, порекомендовали бы ей сходить к терапевту. В целом ничего привлекающего внимания.

– Айла, распредели команду. Я хочу, чтобы все пищевые продукты, сохранившиеся в домах жертв, были взяты в лабораторию и изучены.

– Хорошо.

– И произведите обыск, всех шести мест, – добавил Илия после секундного сомнения.

– А что мы ищем?

– Я не знаю. Что-нибудь, – выдавил Илия, ощущая, что его статус руководителя после столь блестяще сформулированного задания пробивает дно. Он непроизвольно запустил руки в волосы. – Возможно, что-то привлечет ваше внимание.

– Ясно, – кивнул Айла, пристально изучая лицо Илии. – Хорошо. Произведем.

Илия продолжил дымить и читать. Позвонила его мать, но он был слишком занят, слишком подавлен, чтобы ответить. Завитки дыма над его головой упорно складывались в слово БЕЗНАДЕГА. Он прервался на пару минут, чтобы отыскать на карте адрес, данный Элин. Далековато. Можно опять запрячь Деметриуса, но Илия решил, что хочет сделать это один. Что ж, давно пора вытребовать у Лизы свою машину. Он даже обрадовался, что у него появился повод нагрянуть к ней и вывести ее на чистую воду. Болеет она, как же.

К вечеру у него двоилось в глазах после бесчисленных сигарет и теплого пива, выпитого тайком, а детали всех криминальных историй, что он прочитал, смешались в серую однородную массу. Он сам не знал, что ищет, иначе бы давно сформулировал критерии и привлек к этому унылому занятию еще несколько человек. Где-то в глубине души он надеялся, что в какой-то момент, листая страницы очередного описания очередного лишения кого-то жизни, услышит щелчок, какой издает ключ, повернувшись в замке. Ведь есть же где-то объяснение происходящему? Скорее всего, простое и банальное, находящееся рядом. Сегодня же его поиски закончились лишь потерянным временем и головной болью.

– Вы еще здесь? Я думал, давно дома, – удивился он, увидев Гайю за монитором в приемной.

– Я же вам кофе заносила двадцать минут назад.

– Я не заметил.

– Вы его выпили.

– Видимо, я совсем утонул мыслями в работе.

– Даже на обед не ходили.

– Я забыл про обед.

– Я вот тоже увлеклась, делала кое-что для своего отдела. Иначе меня ожидает завал по возвращению.

Он так и не поручил ей никакого дела. И до сих пор не удосужился узнать, какой у нее уровень доступа к секретной информации. Лиза сама знала свои обязанности и, не вовлекая его, контролировала множество вещей, так что в ее отсутствие наверняка назревает коллапс. Впрочем, он и свои обязанности складирует в кучу, сосредоточившись исключительно на Дождевой серии. Он мог бы встревожиться, как будет потом разгребать все накопившееся, но обстоятельства вели к тому, что это будет уже чьей-то чужой проблемой. Возможно, Джулиуса. Дохлопался по плечу, умник.

Илия уже сказал «до завтра» и развернулся к двери, когда Гайя пробормотала:

– Они неправы, что говорят о вас такие вещи.

Илия прекрасно понимал, что поступить правильно – это не развивать тему и удалиться. Но он уже давно не поступал правильно.

– Что обо мне говорят? – спросил он и сел на стул для посетителей.

Гайя начала рассказывать. У нее была прекрасная память на едкие фразочки, брошенные критично настроенными сотрудниками в курилке, кафетерии или туалете. Илия хранил на лице каменное выражение, надеясь, что у него получается скрывать тот унизительный факт, что ему неприятно и больно. С одной стороны, неудивительно, что, заметив признаки эмоционального разброда, коллеги начали судачить о нем. С другой стороны, его поразило, как много они подмечают. Как если бы его кабинет был прозрачным аквариумом, где он съезжал весь день с катушек всем на обозрение.