Kitabı oku: «Ведьма и бог», sayfa 4

Глава 5

«Коллективная галлюцинация захватила кампус Спрингфолл», – гласил заголовок местной газеты. Друзья не могут понять, что произошло. Они помнят, как почувствовали невыразимый ужас, который потряс их до глубины души и заставил бегать по кампусу до потери сил. Очнулись рано утром, замерзшие, дезориентированные, в разных частях кампуса. В лазарет пытались проникнуть, но никто ничего не смог объяснить.

Кроме меня.

Ведь они встретили моего жениха.

Жениха, который появился ранним вечером в моей комнате. Надо было вчера узнать у него конкретное время.

– Готова? – без предисловий спрашивает Деймос, одетый в то же пальто, что и накануне.

– Чем именно мы собираемся заниматься? Уже вечер. Устроим пижамную вечеринку?

– Я не ношу пижамы, – говорит он, пожимая плечами.

Я краснею. Возможно, это побочный эффект вчерашнего помутнения рассудка. Мне хотелось поглубже разобраться в этом вопросе, но не уверена, что это разумно. Особенно встретив острый взгляд золотой совы на плече Деймоса. Нужно прекратить допускать извращенные мысли!

– Я готова.

– Отлично.

Он делает шаг ко мне, хватает за талию и телепортирует. В мгновение ока оказываюсь в совершенно другой обстановке: гигантском дуплексе в старом цехе индустриальной эпохи, с огромными эркерами, покрывающими всю поверхность стен. Даже не чувствую, как Деймос отпускает меня, слишком очарована видом. Нью-Йорк простирается перед глазами, когда заходящее солнце освещает небоскребы. Подхожу ближе и прижимаюсь к окну.

– Невероятно…

Я никогда не была в Нью-Йорке. На самом деле даже никогда не выезжала за пределы Спрингфолла. Он является колыбелью для общины. Наши предки вели крайне оседлый образ жизни. Только Медея Первая отправилась в путешествие вместе с Ясоном в поисках Золотого Руна. Ради любви она оставила семью и последовала за героем. И поскольку Зевс хотел соблазнить ее, Ясон отказался от Медеи, воспользовавшись «изменой», чтобы взять в жены более молодую женщину, хотя Медея отказала повелителю богов. Медея бежала от мужа с двумя детьми и поселилась у тетки Цирцеи на острове. Люди запомнили измененную версию этой истории, несправедливо превратив Медею в убийцу собственных детей, тем самым аргументируя их исчезновение.

Не удивлена, что Зевс поселился здесь. Этот город – отражение его желания продемонстрировать силу. Меня больше беспокоит то, что жених так хорошо устроился подле Зевса.

– Здесь живет вся ваша семья? – спрашиваю, еще раз оглядев интерьер.

Вся мебель из металла. Никакого дерева. Никакого тепла. Даже длинная, покрытая черной кожей скамья посреди комнаты выглядит холодной. Ни спинки, ни подушек, ни тем более пледов – явно не то место, где можно свернуться калачиком и смотреть кино.

О, Геката. Вот где я буду жить. В этом огромном, пустом пространстве. Ни ваз, ни растений, ни украшений, ни фруктов, ни посуды, пахнет… стерильностью. Больше похоже на нежилое помещение.

– Нет, – наконец отвечает Деймос, спускаясь по стальной лестнице.

Он переоделся в черный джемпер и пиджак. Даже застывший посреди дуплекса, он вызывает удушающий прилив тревоги.

– Моя семья живет на Китире, в Греции.

Начинаю понимать проводниц, которые предположили, что Зевс выбрал Деймоса, чтобы унизить нас. Я бы предпочла выйти замуж за Эроса и жить на Китире, с богом любви у моря.

– Почему не живете там?

– К счастью, не все боги живут вместе, – отвечает он, подходя ближе. – Я не вынес бы ни родителей, ни братьев с их дурными привычками.

Я улыбаюсь. Я думаю то же самое о жизни с матерью и сестрами. Я люблю их, но не смогла бы жить под одной с ними крышей.

– Понимаю.

Позволяю взгляду потеряться в лесу небоскребов. Деймос явно не особо дорожит семьей – если у него вообще есть сердце, чтобы чем-то дорожить. Два слова, которыми он обменялся вчера с сестрой, это подтверждают. Поэтому с большим любопытством задаю новый вопрос:

– У вас есть любимчик в семье? – Вижу, как он бросает на меня косой взгляд. – У меня, если не считать маму и сестер, это тетя Зельда.

– Сумасшедшая, которая делает джин, чтобы убивать сатиров?

Смеюсь. Я не ожидала от себя такой реакции. Но Деймос так отлично сформулировал мнение о характере тети и производстве домашнего алкоголя, что не могу удержаться. Более того, это было сказано с ноткой юмора, который я надеялась однажды услышать от него.

– Да, тетя Зельда такая. И она не сумасшедшая, скорее… оригинальная.

Деймос отвечает привычным низким «ммм», которое каждый раз выворачивает позвоночник.

– Я бы сказал, что у меня их двое: Афина и Аид.

А почему не Зевс? Зачем тогда он живет и работает с ним? Афина вопросов не вызывает, но Аид? Серьезно?

– Почему вы не живете с Аидом?

– Потому что Аид живет с Персефоной.

Распахиваю глаза от непонимания. Что это за загадочная причина?

– Если я не живу с Аресом и Афродитой, то не для того, чтобы жить с Аидом и Персефоной, – добавляет Деймос, вероятно, заметив недоумение. – Кроме того, Аид и Персефона живут шесть месяцев в подземном мире и шесть месяцев во дворце на Сицилии.

Он морщится, заканчивая предложение. Кажется, сицилийский дворец его отталкивает. А по мне, он прекрасен.

– Они слишком счастливы, на ваш взгляд?

– Можно сказать, что да, – ворчит Деймос низким голосом.

Прекрасно! Счастье вызывает у него отвращение.

Снова оглядываюсь, думая, что лучше не обращать особого внимания на его образ мыслей, если не хочу еще больше расстраиваться. Но не могу удержаться и задаю последний опасный вопрос:

– Я буду жить здесь?..

Я не могу сказать «мы». Что вообще означает это шаткое, вынужденное «мы»? Деймос отвечает не сразу. Он наблюдает за мной, и я избегаю взгляда сине-черных глаз, чтобы не почувствовать исходящий от него ужас. К счастью, влияние, которое он оказывал на меня вначале, ослабло.

– Нет. Тебе здесь не нравится, – заявляет он без колебаний.

– Э-э, неправда. Эта квартира не лишена очарования, – заикаюсь, смущенная тем, как легко он меня раскусил.

– Я провожу больше времени в штаб-квартире. – Похоже, Деймос хочет объясниться, прежде чем уйти.

Поспешно следую за ним.

– Мы не остаемся?

– Нет, мне просто нужно было переодеться. Мы поедем в штаб-квартиру, а потом отведу тебя немного выпить.

Я ошеломлена его приглашением. Поехать в штаб-квартиру и выпить… Это было неожиданно! Его тон настолько ровный, что я сомневаюсь, действительно ли он это имел в виду. Молча следую за ним. Он ведет меня по коридору к лифту.

– Мы не телепортируемся? – спрашиваю, пока стоим в ожидании лифта.

– Это всего в двух шагах, так что мы можем добраться человеческим способом.

Чувствую, как мои губы расплываются в улыбке. Я должна это прекратить. Он пытается сделать над собой усилие? Похоже на то. Мы входим в лифт, и я позволяю ему увлечь меня за собой. Мне не терпится увидеть штаб-квартиру. Я мало что знаю о современной жизни богов, но в курсе, что Зевс организовал свой двор в самом центре Нью-Йорка. Деймос поворачивает налево, и я бегу за ним. Это что-то вроде первого свидания? «Немного выпить» вполне может означать и это, разве нет? Никогда не была на первом свидании. И одета повседневно: джинсы и мешковатый джемпер. Он ведь мог предупредить!

О, Геката, я начинаю нервничать. Но у меня нет причин нервничать. Нет, нет, я не должна нервничать, когда иду «немного выпить» с женихом. Ведь все уже решено. Нам не нужно пытаться друг другу понравиться. Но что тогда означает «немного выпить»? Что он имеет в виду? Может быть, я неправильно его поняла?

Я погружена в сомнения, когда налетаю на Деймоса, не заметив, что он остановился.

– Извините!

– Мы на месте.

Делаю шаг в сторону и поднимаю глаза на большую, яркую надпись OLYMPUS, расположенную посередине высокого фасада башни. Здание старое, вероятно, начала прошлого века, но нисколько не утратило красоты благодаря линиям в стиле ар-деко. Большая дверь, увенчанная бронзовыми бра и орлом с молнией, располагается наверху каменной лестницы.

– Не слишком ли она большая? – не могу удержаться от комментария.

– Как думаешь, сколько божеств в пантеоне?

Пожимаю плечами, испытывая желание поддразнить.

– Двенадцать и их дети, значит, около двадцати?

– Больше четырехсот.

Проблема в том, что Деймос редко понимает шутки. Я специально занизила число, но и такой цифры не ожидала.

– Одни живут в подземном мире, другие на Земле, но большинство осталось на Олимпе. Это нужно было исправить.

На вершине вижу террасы и оливковые деревья. Вероятно, у Зевса на последнем этаже потрясающий пентхаус.

– Пойдем, – приглашает Деймос, беря меня за руку.

Его прикосновение еще больше затуманивает мысли. Держаться за руки – такой интимный жест. Меня раздражает, что я чувствительна из-за такой мелочи. Мама была права, я совершенно неопытна. Пытаюсь без причины истолковать все и вся. Я должна сохранять холодную голову. Любой ценой.

– Если бы ты вошла без меня, увидела бы то, что видит каждый смертный: стражу и неприступные ворота, – объясняет Деймос, толкая одну из дверей.

А, так он взял меня за руку, чтобы я смогла перейти через барьер. Как только входим в вестибюль, нас встречает внушительный Сфинкс, каркающий на воронов. Он дергает кошачьим хвостом и расправляет крылья, заполняя собой пространство, но оно при этом не кажется тесным. Деймос не замедляет шаг, пока я волочу ноги.

– Это тот самый Сфинкс, который подверг Эдипа испытанию?

– Да, но больше не произноси это имя, – предупреждает он.

– Эдип?

Он ускоряет шаг, когда Сфинкс со звериным рычанием устремляет на меня пронзительный взгляд, что заставляет семенить быстрее. Вскоре мы достигаем лифта, Деймос, кажется, расслабляется, только когда двери закрываются. В этот момент он отпускает мою руку. Прячу руки в рукава, надеясь, что сегодня мы больше не будем обмениваться прикосновениями.

– Да, его имя, – подтверждает он. – Он один из потомков Гармонии, эта тема все еще болезненна.

Киваю, смущаясь. Боги помнят всех смертных потомков. Как странно, должно быть, видеть, как они живут и умирают. Или совершают непоправимые ошибки, как Эдип. Может быть, именно поэтому в мифах немногие боги привязываются к людям. Ведь рано или поздно они будут наблюдать за их гибелью. Поднимаю взгляд на жениха: достаточно ли этого, чтобы объяснить его холодность? Я состарюсь, но он не изменится. Вся моя жизнь будет вращаться вокруг брака… А для него я стану короткой главой в бессмертии. У него нет причин для активного участия.

Двери открываются как раз в момент, когда начинает кружиться голова.

Верхний этаж похож на интерьер дуплекса Деймоса: сплошной металл и стекло. В задней части находится письменный стол с креслом, перед ним – единственный стул. Аскетизм во всей красе. К счастью, замечаю бильярдный стол и что-то вроде маленькой кухни с одной стороны, в другой находится раковина и две скамейки, похожие на ту, что стоит у Деймоса дома. Все это делало рабочее место немного более комфортным. В кабинете имелась латунная труба, спускающаяся с потолка, с отверстием под рукой. Похоже на систему капсул, отправляемых по пневматической трубе. Но я не увидела ни компьютера, ни телефона для связи.

– Зачем мы здесь?

– Чтобы узнать адрес бара, – говорит он, беря со стола лист бумаги.

Я не помешана на мобильных телефонах в отличие от многих однокурсников – никому из моего окружения они не были нужны, – но все же. Боги могли бы приложить усилия, чтобы идти в ногу с технологиями. В наши дни никто не записывает адреса на бумажке.

– Мне нужно призвать Спартов и Эриний.

– Кого?

– Нас! – отвечает рокочущий женский голос.

Поворачиваюсь и вздрагиваю от представшего видения. К двум вооруженным теням, которых я видела прошлой ночью, добавились три, у каждой свое оружие: копье, меч, лук, два кинжала и трезубец. Рядом с ними три краснокожие женские фигуры с большими черными крыльями и каштановыми волосами, извивающимися словно змеи. Кажется, что золотые и темные борозды текут от их глаз по щекам. Все они одеты в обтягивающие бюстье и что-то вроде шорт, облегающих стройные ноги. На поясах у них висят хлысты.

Жуткое собрание смотрит на меня с неожиданным интересом.

– Кто эта смертная?

– Ваша будущая госпожа, Элла, потомок Цирцеи и Медеи, – представляет меня Деймос, вставая рядом со мной.

Не ожидала, что он представит меня сотрудникам – если они ими являются, – но все равно робко машу рукой. Взгляды, которые они бросают на меня, грозны. Существа едва заметно склоняют головы в знак приветствия. Мне привычнее вид древесных нимф возле Поляны. Это парообразные существа, созданные из ветерка, цветов, веток… В них есть что-то милое и притягательное. Тогда как двор будущего мужа вызывает лишь отвращение.

Бросаю озадаченный взгляд на Деймоса. Они пойдут с нами? Кажется, я очень плохо понимаю его понятие «немного выпить».

– Мегера, Алекто и Тисифона – Эринии. Эхион, Удайя, Хтоний, Гиперенор и Пелор – Спарты. Сможешь запомнить? Или забудешь, как Соню?

Так. Вот теперь я точно потеряна. Или сейчас рассмеюсь. В любом случае Деймоса сложно понять. Собираюсь засмеяться, потому что замечаю, что он, похоже, следит за моей реакцией, а я не запомнила ни одного имени.

– Пусть будет восемь Сонь.

О, он улыбается! Искренне! И у него маленькая ямочка на левой щеке!

Клянусь всеми нимфами, его улыбка очень сексуальна…

Сглатываю и быстро отворачиваюсь от этого обескураживающего зрелища.

– Она не может пойти с нами в таком наряде, – говорит одна из Эриний.

– Что не так с моим нарядом?

Может, для первого свидания он и не подходит, но для прогулки с тенями и адскими крылатыми тварями – в самый раз.

– Ты права, Алекто, – соглашается предатель-жених.

Встречаюсь взглядом с совой, она не реагирует.

– Рапсо! – зовет Деймос.

На его зов откликается одетая полностью в черное маленькая богиня с аккуратно заплетенными каштановыми волосами, в круглых очках.

– Деймос, я в самом разгаре работы! Неужели ты думаешь, что можно сшить свадебное платье, просто щелкнув пальцами?

На запястье у нее красный браслет – держатель для булавок, а на шее – рулетка. Значит, Рапсо – божество шитья? Есть ли такое божество? Она обращает внимание на меня и приходит в восторг.

– Неужели это она?! Знаменитая Невеста Ужаса! О, Деймос! Она именно такая, какой ты описал! – восторгается она, прижимая ладони к щекам.

Чувствую, как учащается пульс. «Невеста Ужаса»… Не знаю, нравится ли мне это обращение. Но как именно он описал меня?

– И что же он сказал?

– Два слова! Рыжая…

Мои плечи опускаются. Черт, это первое, что замечают люди, когда смотрят на меня!

– Красавица.

Прилив крови заставляет щеки покраснеть.

– Рапсо, – рычит Деймос, вероятно смущенный не меньше меня.

– Ладно-ладно, – ворчит богиня. – Он сказал три слова: рыжая, без дара.

Поправка бьет словно пощечина. Что еще я могла ожидать от бога ужаса? Он ведь презирает меня.

– Но я нахожу тебя очень красивой, – продолжает Рапсо, прижимая руки к сердцу. – Афина создает фату, ты будешь идеальна в день свадьбы, вот увидишь!

– Рапсо, мне нужен наряд для Эллы, – перебивает Деймос. – Мы хотим совершить налет на подпольный бар, она должна остаться незамеченной.

Как раз в тот момент, когда собираюсь выйти из себя, Рапсо кладет одну руку на талию, а другой трет подбородок, наблюдая за мной.

– У тебя хорошие формы, жаль, что ты их скрываешь, – замечает она.

Это правда, я ношу свободную одежду. Хочу, чтобы меня замечали, но не нравится быть в центре внимания. Это противоречиво, знаю. А может, это следствие «бездарной» жизни, ведь я столько лет оставалась незамеченной.

Чувствую себя настолько подавленной, что не пытаюсь ответить Рапсо. Но это ее не обескураживает. Она щелкает пальцами, и по мне пробегает холодная дрожь. Мой наряд исчезает и в доли секунды сменяется другим. Я оказываюсь в черном бюстье без бретелек, как у Эриний, очень короткой кожаной юбке и сапогах на шнуровке.

Совсем не мой стиль.

– Знаю, знаю, – соглашается Рапсо. – Но поверь, на фоне такой банды это лучшее, что могу сделать.

Сжимаю пальцы в кулаки, все больше раздражаясь.

– А я думала, что вы не можете создать одежду по щелчку пальцев.

Рапсо смеется, хлопая в ладоши.

– Я не могу «создать», но могу «одеть» кого-то, щелкнув пальцами, – поправляет она. – Я покопалась в гардеробной Эриний.

Еще лучше.

Затем Рапсо обращается к богу ужаса.

– Деймос, твой стиль безупречен. Ничего не меняй, – говорит она, прежде чем повернуться. – Мегера, Алекто и Тисифона, ваш вкус сомнителен, но вам очень идет.

Крылатые существа хихикают, явно тронутые шутливым комплиментом. Наконец Рапсо останавливается перед пятью тенями, которые до сих пор не произнесли ни слова.

– Спарты, если захотите освежиться, не стесняйтесь заглянуть ко мне в мастерскую на тридцать втором этаже. Нагрудные пластины уже давно не в моде, ребята. Нужно идти в ногу со временем. Я в вас верю.

Тени советуются друг с другом, выглядя потерянными, в то время как Рапсо ускользает.

– Выдвигаемся, господин? – спрашивает одна из Эриний.

– Встретимся на углу Десятой авеню и Сорок второй улицы. Оставайтесь под землей, я подам сигнал.

Крылатые существа потирают в предвкушении руки и исчезают, погружаясь в землю вместе со Спартами. Мы снова одни.

Я не начинаю сердиться, пока Деймос не бросает на меня взгляд.

– Я не ваша кукла, которую вы можете раздевать и одевать так, как вздумается! – сердито восклицаю, заботясь о том, чтобы встать прямо у него под носом. – Вы говорите, что мы пойдем «немного выпить», а на самом деле насильно тащите в подпольный бар! Вы могли бы спросить мое мнение!

Делаю паузу, чтобы перевести дыхание, и чувствую, как ярость вспыхивает с новой силой, когда замечаю его пристальный взгляд, конечно в основном занятый видом открытых ног и задерживающийся на глубоком декольте.

Маленькая золотая сова покидает его плечо и начинает хлопать перед его лицом крыльями.

– Все в порядке, Афина, – вздыхает Деймос.

Сова наклоняется, чтобы заглянуть ему в глаза.

– У меня нет нечистых помыслов, – возражает он более твердо.

Просто мой наряд настолько вульгарен, что заставил бы любого прищуриться, и от этого еще больше становится не по себе. Сова возвращается на место, сохраняя язвительный взгляд.

– Я всего лишь показываю часть своей жизни, – более спокойно говорит Деймос, протягивая руку. – Это мое рабочее место, где я провожу большую часть времени. А подпольный бар, в который мы идем, – одно из последствий недоступности Олимпа.

Его суровое напоминание заставляет чувствовать себя виноватой, несмотря на то что не могу ничего изменить. У ведьм были веские причины изгнать богов с Олимпа, и кроме того, я последняя, кого можно в чем-либо обвинить! Я – безобидная ведьма, которая ничего не может поделать!

Подавляю свои чувства. В каком-то смысле Деймос прав. Он показывает свою повседневную жизнь, нравится мне это или нет. Беру его за руку, он притягивает меня к себе, и мы телепортируемся.

Подпольный бар выглядит как любой другой в мире людей: в задней части непритязательной пиццерии есть черный ход, через который можно попасть на лестницу, а затем в огромный отремонтированный подвал со стойкой, столами, приглушенным освещением, фоновой музыкой и большим количеством выпивки. К несчастью для меня, я получаю лимонад – потому что идиот-жених строго соблюдает закон, в то время как сам потягивает виски.

Итак, мы выпиваем, сидя за высоким столиком.

– Что не так с этим местом?

Здесь немноголюдно, но я не вижу в этом ничего странного: одни люди работают, а другие сидят за столиками, чтобы расслабиться, вероятно в преддверии поиска клуба на ночь. Должна признать одну вещь: мой наряд вполне вписывается в обстановку.

– Хозяева – сатиры, – объясняет Деймос шепотом. – Они меня заметили.

Он незаметно указывает на двух людей в другом конце бара, которые разговаривают, наклонившись друг к другу.

– Они выглядят вполне нормально. Хотя носят шапки вывернутыми, что странно.

– Так они скрывают рога.

– О. Но у них и ноги козлиные?

– Да. Они прячут их, когда находятся среди смертных.

Киваю с ощущением, будто нахожусь в кино. Одна часть меня хочет посмеяться над беспрецедентной ситуацией, в которой оказалась: с богом, в баре, наблюдаю за сатирами. Я не смогла бы придумать такое!

– И что они сделали плохого?

– Они подозреваются в продаже Божественного Нектара смертным, что строго запрещено, – говорит Деймос, крепче сжимая в руке бокал.

– Почему?

– Ощущения от него слишком сильны для людей. Он похож на граппу из меда и розы.

Так, сюжет начинает закручиваться! Опираюсь локтями на стол и кладу подбородок на руки.

– И что же нам теперь делать, инспектор?

Деймос бросает на меня подозрительный взгляд, увенчанный приподнятой бровью.

– Вы ведь аналог полиции, верно?

– Я отвечаю только перед законом Зевса.

Киваю, нисколько не удивленная. Но раз уж мы оба здесь, можно воспользоваться этим.

– Почему вы работаете на Зевса, вдали от семьи?

Его лицо застывает. Кажется, он колеблется.

– Потому что я в долгу перед ним, – холодно произносит он.

Не решаюсь сказать ему, что это звучит серьезно. Быть обязанным Зевсу, коварному и мстительному хозяину Олимпа… Одна мысль об этом вызывает дрожь. Я думала, что это была семейная договоренность. Очевидно, это нечто большее.

– Элла, – продолжает он более глубоким голосом. – В одном Рапсо была права.

Он делает паузу, пока цепляюсь за каждое его слово. Насколько успела заметить, Рапсо не лишена здравого смысла.

Что Деймос имеет в виду?

– Господин Деймос! – Нас прерывает один из сатиров, подходя к нашему столу.

Козлиные ножки, обутые в толстые сапоги, вероятно, объясняют любопытную походку. Но черты лица не выдают его природу. Возможно, если внимательно приглядеться к черной шапочке, можно увидеть маленькие кончики рогов.

– Какая честь видеть вас в нашем скромном баре.

Он сгибается перед Деймосом в поклоне, настолько глубоком, что касается своих коленей.

– Особенно в компании эмпусы!

Кого?

В мгновение ока Деймос хватает сатира за горло и с неожиданной жестокостью притягивает к себе.

– Следи за словами, сатир! – шипит он, испуская такие волны гневы, каких я раньше не ощущала.

– Извините, господин! – умудряется сказать существо, его пальцы дергаются.

– Ты обращаешься к моей невесте, прояви к ней уважение!

Боясь привлечь к нам внимание, хватаю Деймоса за плечо. Все его мышцы напряжены до предела.

– Прекратите! Посетители увидят вас!

Он жестом отталкивает сатира.

– Приношу извинения, Невеста Ужаса, – задыхается он, отступая. – Примите в качестве презента шампанское, чтобы отпраздновать вашу помолвку!

Сатир удаляется быстрее, чем появился. Деймос спокойно садится, в то время как моя нервозность вернулась с новой силой, ударив в виски. Помимо того что жених холоден, практически лишен чувства юмора, обладает непробиваемой суровостью, он еще и сангвиник.

– Так вот какими методами вы пользуетесь.

– Теперь, когда я напугал его, он совершит ошибку.

– Вы могли спросить его напрямую, вместо того чтобы пугать.

– Я – бог ужаса, Элла.

Вздыхаю, не в силах удержаться и продолжаю:

– Я – эмпуса?

– Не говори так.

– Почему? Кто они?

– Древние демоны на службе у Гекаты. Их больше не существует, но сейчас термин используется для оскорбления ведьм.

Я застываю.

– Так вы встали на мою защиту? – колеблюсь, удивленная.

– Ты моя невеста. Оскорбление тебя наносит урон и моей чести.

Ах вот оно что, так звучит более реалистично.

– Пойдем, – быстро говорит он, вставая.

Он берет меня за руку и ведет в зал бара, который постепенно заполняется.

Озадаченная его стремительностью, не обращаю внимания на одну деталь: двое сатиров только что прошли через служебную дверь. Мы пробираемся внутрь и оказываемся в тускло освещенном коридоре с двумя дверями. Первая, застекленная, ведет в пустой кабинет с включенным светом. Вторая приоткрыта, изнутри доносятся голоса. Деймос заглядывает в щель и приседает. Увлеченно слежу за его движениями. Происходящее все больше напоминает полицейский триллер. Деймос медленно толкает дверь, достаточно, чтобы мы могли пройти незамеченными. Помещение большое, здесь хранятся запасы бара. Ящики и бочки закрывают нас настолько, что мы можем укрыться за полкой, заставленной коробками. Царящая темнота скрывает нас еще больше. В центре лихорадочно шепчутся несколько сатиров, периодически издавая панические восклицания. Один из них указывает на ящик, наполненный бутылками с прозрачной жидкостью, которая, кажется, издалека блестит. Вероятно, это и есть Божественный Нектар.

Деймос крепко прижимает меня к себе, полностью сосредоточившись на обрывках разговора, которые мы можем уловить. Мое тело лихорадочно напрягается. Между запахом горящего дерева, твердостью торса и исходящим жаром чувствую, что снова погружаюсь в мысли, которые осудит Афина. Крошечная сова, чтобы остаться незамеченной, прикрепилась к куртке Деймоса. Хоть я ее не вижу, но точно знаю, что она осудит меня. Надо подумать о чем-нибудь другом… Дом Деймоса ужасен, но я могла бы принести растений. А еще – перестать дрожать каждый раз, когда прижимаюсь носом к его груди. И мы можем поговорим о его руке в ложбинке моей спины?

Стоп! Стоп! Стоп! Никаких извращенных мыслей! Если Деймоса возбуждают мини-юбки и кожаные сапоги, то у нас проблемы. Черт, черт, черт! Ну какой же мускулистый мудак! И почему у него такой каменный пресс? Моя рука оказалась на нем, не могу удержаться и «случайно» касаюсь… Обниматься все-таки приятно. Без предлога в виде танца или какого-нибудь другого. Просто так.

Маленькая сова приземляется на тыльную сторону моей руки и смотрит с видом тюремного надзирателя.

Знаю, знаю. Отстраняюсь от чертовски привлекательного бога.

– Так в чем же права Рапсо? Вы так и не сказали.

Деймос, который определенно не должен испытывать волнения, молчит несколько секунд, прежде чем ответить.

– Я тоже думаю, что ты красивая.

…Это нисколько не облегчает мой тепловой удар!

Дыхание перехватывает, желудок завязывается узлом, а щеки начинают гореть. Это всего лишь оценка внешности, но неужели мне удалось немного пробить его броню? Потому что он переходит от «ты всего лишь безобидная девственница» к «ты нечто большее».

Пульс учащается.

– Прекрати, – говорит он.

Легко сказать! Я была взволнована физически, а теперь еще и эмоционально.

– Перестань светиться.

Я еще и свечусь? Полегче, бог ужаса!

Погодите. Мои руки светятся?

– Что…

– Прекрати, Элла, они до сих пор не назвали своего поставщика. Если нас сейчас обнаружат, это будет совсем не вовремя.

Отрываюсь от божественного обогревателя и ахаю. О, Геката, я свечусь! Что со мной происходит?

Звук разбитого стекла заставляет вздрогнуть.

– Нас обнаружили, – рычит Деймос. – Эринии, Спарты, ко мне!

Коробки и бутылки разлетаются по комнате, сатиры кричат и пытаются убежать, внезапно столкнувшись с крылатыми существами и тенями, поднимающимися из-под пола. Деймос толкает меня к стене.

– Не двигайся! – приказывает он суровым голосом.

Я, в общем-то, и не собиралась. Но он даже не дает об этом сказать.

Его рост внезапно увеличивается. Контуры тела расплываются.

Сердце пропускает удар. Деймос меняет обличье. Но он не становится ворчливым псом с настолько мягкой шерстью, что хочется запустить в нее пальцы. Нет. Он становится чем-то другим. Чем-то, что парализует меня.

Гигантская, темная, непрозрачная, чудовищная тень.

Нечто с желтыми глазами.

Чистый ужас.