Kitabı oku: «Будь хорошей девочкой», sayfa 4

Глава 26

Кирилл на секунду затупил, а потом чертыхнулся.

– Я выпила таблетку, по дороге домой. Но там есть еще одна. Через двенадцать часов нужно выпить после первой, так что…

Может, обойдется.

– Не волнуйся. Все будет нормально, у тебя же есть я.

Хохотнула, подавляя приятное тепло, разлившееся по телу от его слов.

– И что ты сделаешь? Примешь роды в случае чего?

Кирилл потрепал меня по волосам и чмокнул в кончик носа.

– Роды принять вряд ли смогу, а вот из роддома забрать – пожалуйста!

Из роддома.

Будем надеяться, до этого не дойдет.

Отстранилась и, взяв со стола бумажные салфетки, начала вытирать внутреннюю поверхность бедер. Кошмар какой. Что я делаю?

– Как сестра? – Кирилл натянул джинсы и застегнул ремень. А я ненадолго позволила себе залипнуть на его голый торс. Все-таки без спортзала явно не обошлось. – Марин?

Подняла футболку с пола и, вывернув, надела. Шорты валялись неподалеку, я неспеша натянула и их, стараясь избегать неприятного разговора. Что ему сказать? Что его друг конченый гондон и не собирается разгребать фигню, которую натворил?

– Приехал, – пожала я плечами, нажимая кнопку на чайнике. – Поговорили. Только…

– Только что? – Кирилл надел-таки свитер, и я мысленно хныкнула. Хочу еще на него смотреть.

– Не знаю… Как-то странно все это.

– В каком смысле? – брюнет скрестил руки на груди и склонил голову на бок.

– Вероника хочет замуж за твоего друга. А он предложил ей аборт. И я не знаю, какой вариант из двух лучше, – подошла к шкафу и, вынув две чашки, поставила на стол. – Не знаю, какой он, твой друг. Станет ли хорошим мужем сестре? Может, и правда лучше ей не портить жизнь, поспешно выскакивая замуж. Но аборт…

Кофе закончился, поэтому, порывшись в шкафу, нашла упаковку чая и, вскрыв пленку на коробочке, положила пару пакетиков в чашки.

– Ты так за нее переживаешь? – Кирилл оказался рядом и положил руки по бокам от моей талии на столешницу.

– Конечно, она же моя сестра, – пожала я плечами, удивляясь глупости его вопроса. – Разве ты бы не переживал за младшую сестру?

Кирилл ткнулся носом в мою шею, а потом, приподняв голову, лизнул мочку уха.

– Не знаю. У меня никогда не было сестры, только сводный брат.

Мурашки покрыли руки и ноги, и я повернулась к парню лицом, избегая его прикосновений, вызывающих дрожь.

– Расскажи о нем?

Глава 27

– О ком? – он задал этот вопрос, уже зная ответ. Тогда к чему лишние слова? Тянет время?

– Какой он? Твой друг.

Секунды тянулись так долго, что я услышала, как чайник начал нагреваться и вода в нем забурлила. Кирилл все так же стоял вплотную ко мне, только отвернулся к окну и теперь смотрел на зажигающиеся огни вдоль проспекта.

– Давай поговорим о чем-нибудь другом? – он все-таки на меня посмотрел, и мне на секунду стало не по себе от жесткости его взгляда.

– Ладно, – отстранилась, выныривая из его объятий, и, поставив на стол тарелку с печеньем, достала из шкафа сахар и конфеты. – Налей, пожалуйста, кипятка.

Кирилл наполнил чашки и поставил их на обеденный стол, пока я искала, куда поставить этот огромный букет цветов. Такой большой вазы у меня не было. Может, в банку? Надо рыться на балконе… Выбор пал на ванну с водой, в которую я бережно уложила букет. После поищу какую-нибудь тару.

Вернувшись на кухню, обнаружила, что Кирилл уже уселся на мое любимое место за столом и неспешно потягивал чай, глядя в окно. Хотелось задать ему столько вопросов, но я боялась, что он разозлится. Ведь не зря он так отреагировал на вопрос о своем друге.

А вообще странно, что в моих словах было такого? Спроси он меня о сестре, я рассказала бы в общих чертах.

А пока остается только довольствоваться принципом «расскажи мне, кто твой друг, и я скажу кто ты». О Кирилле у меня пока только хорошее впечатление, надеюсь, он бы не стал общаться с конченым козлом и наркоманом. Значит, Никита не так плох, как я думала. Понимаю, бредовая теория, но выбора особо нет.

– Ты останешься? – покосилась я на часы над столом, втайне надеясь, что голос не выдал ту самую нотку надежды. Мне бы хотелось, чтобы Кирилл ночевал у меня. Не знаю, откуда взялась эта чертова привязанность, но не хотелось отпускать его домой.

– Я должен уехать.

Эти слова разом смяли и вышвырнули мою надежду к чертям. Постаралась не выдать разочарования, и села на стул, на котором обычно сидела сестра. Чай уже превратился в чифир, и я поднялась и, выкинув пакетик в урну, вылила половину напитка, щедро разбавив его водой.

– Сегодня нужно заехать в пару мест, поэтому не смогу задержаться у тебя, – он все-таки понял, что я так старательно скрывала, и мне стало немного стыдно за те чувства, которые он во мне вызывал. – Завтра вечер будет свободен, и я смогу провести его с тобой.

Замерла у стола, держа в руках чашку.

Завтра. Господи, как долго.

Кирилл потянулся и, забрав напиток у меня из рук, отставил в сторону.

– Поверь, малышка, мне не хочется уезжать. Но я месяц не был на работе, и должен удостовериться, что там все в порядке, – придвинул меня к себе и усадил на колени, опуская руки на мои бедра. – Завтра. Будь готова к восьми.

Кирилл потянулся к моим губам и коснулся их невесомо. Очень нежно. Так, что стало трудно дышать. Сердце зашлось в ускоренном ритме, и я сжала темную ткань его свитера пальцами.

– Жаль, что мы не встретились раньше, – Кирилл заглянул мне в глаза и коснулся щеки. – Тогда все было бы иначе.

– Всё будет так, как мы захотим, – поцеловала его в лоб, притянув за уши, и парень рассмеялся, поддерживая мое игривое настроение. Не будем о грустном. – Завтра в восемь. И учти. Я не люблю, когда меня заставляют ждать.

Глава 28

День тянулся мучительно долго. Благо ночью я спала как младенец. Еще бы. После того секс марафона, который накануне мы устроили с Кириллом, сон мгновенно навалился, стоило только закрыть глаза.

Наскоро прибрав в квартире, исключительно для того, чтобы хоть чем-то себя занять, я принялась готовиться к вечеру. Эпиляция, маски, прическа. Да я вполне могу сегодня идти на Каннский кинофестиваль – настолько я прекрасно выглядела сейчас. Только вот до сих пор не определилась, что надеть. Стоя в халатике перед распахнутым шкафом, я впервые задумалась, что совершенно не знаю, куда меня поведет Кирилл. В бар? Ресторан? А может, захочет остаться со мной дома?

Последний вариант был самым заманчивым, но я понимала, что в жизни редко все происходит так, как мы хотим…

Посмотрела на часы и тут же бросилась к шкафу, в котором висела кожанка. Таблетка. Чуть не забыла.

Замахнула постинор и тут же выдохнула. Как хорошо, что вспомнила.

Сегодня обязательно нужно предупредить Кирилла, что больше нельзя кончать в меня, иначе он снова это сделает. Господи, зачем я об этом вспомнила. Теперь время до его прихода будет тянуться еще мучительнее.

В семь сорок пять я уже сидела на кухне у окна и вглядывалась в проезжающие машины. Не для того, чтобы найти там знакомый уазик, нет. Просто, чтобы убить время.

Вчера я так и не созванивалась с Вероникой, а сегодня утром пришлось набрать ей. Сестра ругала, что я исчезла. Она якобы волновалась за меня. Но разговор тут же перешел к теме о ее беременности и моей помощи, о которой вчера заикнулась. Черт меня дернул сказать, что помогу.

Понятия не имела, что делать дальше. Не хотелось встречаться с Никитой. Что я ему скажу? Привет, моя сестра от тебя беременна, женись на ней. И он тут же кинется в ЗАГС. Ага. Да. Щаз.

Вообще начинала бесить эта обязанность решать проблемы Ники за нее. Что за бред? Девке двадцать лет, и я все еще как мама с ней. Пора завязывать. Но глупый внутренний голос тут же пристыдил меня за трусость перед этим неуловимым Никитой. Да пошел он вообще.

В дверь позвонили и я, даже не глядя на часы, метнулась в коридор.

Глава 29

– Прости, что не позвонила, но… – глаза Вероники замерли на моей фигуре, и сестра в недоумении оглядела мое черное платье-водолазку. – Собралась куда-то?

Просто офигенно наблюдательно с ее стороны.

– Так, небольшая встреча… – отвела взгляд и тут же взяла себя в руки. – Свидание.

Впустила Нику в квартиру, соображая, как поступить. Стоит ли знакомить ее с Кириллом, или подождать более подходящего момента? Все-таки его друг заставил сестру плакать. Может, пока не стоит их знакомить?

– Свидание? – Вероника присвистнула и протопала в кухню, на ходу стягивая шубу. – И ты молчала, что обзавелась ухажёром!

– Мы недавно с ним познакомились, – я пожала плечами, ощущая неизвестно откуда взявшийся трепет при воспоминании о Кирилле. Сердце сбилось с ритма, стоило мне только вспомнить его красивое лицо. – Ты не предупредила, что приедешь. В чем дело?

Скрестила руки на груди, украдкой глядя на часы. Без трех минут. А если он придет?

– Хотела попросить у тебя то платье. Помнишь, красное с вырезом. Завтра заеду к Никите и попробую поговорить с ним по-другому, – Ника хищно ухмыльнулась, и я мысленно порадовалась за сестру. Она молодец, что не теряет надежды. Вдруг у нее все получится?

– Могла бы завтра приехать, зачем сейчас-то?

– Думала поболтать с тобой, а ты, видишь… на свидание собралась.

Нужно поскорее дать ей платье и пусть уезжает. Не хотелось терять ни единой драгоценной минуты. Скоро приедет Кирилл. Веронике пора уходить.

– Сейчас поищу его.

Зашагала в спальню, на ходу вспоминая, на какую полку сунула платье после стирки. А может, на плечиках?

Открыла шкаф и принялась оглядывать ряды вещей в поисках красного, и в этот момент из прихожей донесся звонок в дверь.

Вот черт, только этого не хватало…

Кинулась туда, но голос сестры у двери подсказал, что дело проиграно.

– Я открою…

Щелкнул замок, послышался скрип открываемой двери, и я ступила в коридор именно в тот момент, когда в дверях появился Кирилл.

Не знаю, что удивило меня больше.

Отсутствие бороды или его впервые растерянное лицо.

Кирилл на несколько секунд задержал взгляд на сестре, а потом перевел его вглубь дома на улыбающуюся меня.

Карие глаза полыхнули странной обреченностью, а потом воздух из моих легких выбили слова, произнесенные ошарашенной сестрой.

– Как ты меня тут нашел, Никит?

Глава 30

В голову ударил пульс, и горло сдавило. Глаза еще видели перед собой красивое лицо парня, который перевернул мой мир всего за пару дней, а сердце уже покрывалось тонкой корочкой льда.

Никита.

Дрожь прошла по телу и ноги едва не подкосились. Я титаническим усилием воли заставила себя стоять на подгибавшихся ногах, потому что никогда не позволю себе упасть перед ним на колени.

А так хотелось…

Руки мелко затрясло, и я стиснула кулаки, чтобы не выдать предательской слабости.

Никита.

Глаза начало покалывать.

Только бы не разреветься. Дура!

И я сделала вдох, ощущая в груди вместо наполненности только выжигающую душу пустоту.

– Ник, – Вероника обернулась на мой голос и, кажется, теперь пришла в себя. Брови сошлись у переносицы, и моя младшая сестренка, которую я всю жизнь защищала и оберегала, заорала в голос.

– Ты, сука, решила увести у меня парня! – рванула ко мне, но Кирилл ловко перехватил ее, не давая налететь на меня с кулаками. – Мразь, я ненавижу тебя!

Не дрогнула. Ни на сантиметр не сдвинулась со своего места. Лишь рука метнулась к косяку, и я вцепилась в стену, пытаясь удержаться, пока мир вокруг покачивался…

– Ненавижу! – не знала, от чего так больно в груди. Истерический вопль бешеной бабы. Безумной девки. Обиженного ребенка, у которого отобрали конфетку. Это всему виной?

Или же умоляющее выражение лица, которое стало еще привлекательней без бороды. Высокие скулы, точеный нос, и крошечная ямочка на квадратном подбородке.

Но цепляло не это.

Карие глаза цвета горького шоколада смотрели с раскаяньем. Которое никому нахуй не нужно!

– Вон!

Одно слово. Это все, на что меня хватило.

Вероника рыдала, Никита продолжал удерживать ее, но взгляд не отрывался от меня.

– Уходите!

Но они не слышали воплей, которые почему-то так и не вырвались наружу.

Вместо того, чтобы уйти, как я просила, Никита захлопнул дверь и разжал руку, стискивавшую талию сестры, и Ника кинулась в мою сторону, но веское, безапелляционное «хватит» заставило сестру замереть в метре от меня.

Надо же. Никита отдал приказ своей сучке, и та подчинилась. Беспрекословно. Браво!

– Иди на кухню, – он говорил с ней, но смотрел на меня. Все еще.

– Но, Никит…

– На кухню, сука!

Никакие возражения не помогли, Вероника покорно скрылась за дверью, а я все так же из последних сил держалась за косяк, глядя, как самый ненавистный мужчина на свете приближается ко мне.

Глава 31

– Не подходи, – думала, не способна вытолкнуть ни слова из сдавившего колючей проволокой горла, но удалось. – Не смей.

Голос осипший, но виной тому полнейшая пустота внутри, в том месте, где раньше билось сердце.

– Марина.

– Не надо! – как истеричка. Так громко, что стало больно дышать. Звенящая ярость в голосе и такая же во взгляде – вот всё, что не давало предательским слезам пролиться. – Убери свои руки, убери руки!

Но Никита не слушал. Он стиснул мои плечи и встряхнул дрожащее тело, буравя взглядом пылающие ненавистью глаза.

– Послушай.

Да пошел ты! Взбрыкнула, попыталась ударить его ногой, поцарапать рукой. Пресек мои попытки. Швырнул в комнату и захлопнул дверь спальни, надвигаясь на меня.

– Не смей!

Отскочила от кровати к противоположной стене. Подальше от этой сволочи. Лишь бы не видеть его красивого ненавистного лица. Лишь бы не ощущать этот давящий взгляд. Не слышать проникающий под кожу голос.

– Она лжет тебе. Марина, она…

– Заткнись! Просто уйдите!

Не слушал. В два счета поймал, дернул на себя, но тут же зашипел, когда один из ударов достиг цели. Швырнул к стене и прижал своим телом, блокируя попытки бороться. Запястья прострелило болью, когда он стиснул их, не давая нанести очередной удар.

– Ты должна выслушать меня.

– Пусти…

Сжал челюсть, заставляя смотреть в эти полные тьмы глаза. Он также тяжело дышал, и при каждом вдохе вжимал меня в стену все сильнее, так, чтобы не оставалось сомнений: он тут главный. А я только шавка, которая посмела дать отпор хозяину. Но попытка провалилась. И теперь он сделает всё, чтобы впредь я знала свое место. Но я предпочту сдохнуть, чем стелиться к ногам этого урода.

– Ты должна мне верить. Ты дала слово.

Глава 32

Звенящая тишина оглушала. Взгляд не позволял сорваться, и дышать тоже не позволял. Оба замерли, не в силах противиться поглощающей тело дрожи.

Хватка на запястьях ослабла, и рука тут же переместилась на бедро, приподнимая то, чтобы острее почувствовать силу желания этой красивой мерзкой сволочи.

В груди эхом отдавалось биение сердца, и низ живота начал тяжелеть под звериной похотью во взгляде карих глаз.

Руки против моей воли поползли вверх по покрытой свитером груди и замерли на широких плечах, стискивая ткань.

Выдохнула остатки кислорода из легких, и это все, что удалось сделать, прежде чем этот мудак смял мои губы, вгрызаясь в них, как в самое желанное лакомство.

От силы его напора клацнули зубы, язык нагло толкнулся в мой рот, и я, не сдерживая снесшего крышу желания, подалась навстречу, позволяя завладеть моим телом и разумом именно так, как он умел.

Всепоглощающе. Полностью. Безапелляционно.

Ощутила, как отрываюсь от земли, и сильное тело крепче вжимает меня в стену. Грубая ткань его джинсов царапнула нежную кожу, когда он рывком сдернул с меня трусики. Хотела возмутиться, но слишком сладко карамель текла по венам, лишая меня остатков разума и здравого смысла.

Язык прожигал мой рот, а руки впивались в плоть, сминая ту с жадностью до дрожи.

Пальцы разжались, выпуская свитер, и я тут же вцепилась в мощную шею, теперь не скрытую бородой. Ногти впились в кожу, и я вскрикнула, когда он одним точным толчком вонзил член внутрь, буквально подбрасывая меня этим ударом.

Грудь жгло от желания, а клитор пульсировал, когда он терся о него, вставляя так глубоко, что у меня даже не оставалось сил стонать, я могла лишь жадно глотать воздух, рвавшийся с его губ. Каждый толчок отдавался болью и сладкой истомой в моем теле, заставлял вздрагивать от беззащитности перед этим зверем, вынуждавшим хотеть его еще сильнее.

Никита вдалбливал меня в стену бедрами, озверело стискивая мои ягодицы, не давая сдвинуться. Член растягивал меня, скользя по влажным складкам, и каждая венка впечатывалась в мою кожу, оставляя на ней след.

Он клеймил меня грубыми толчками, оставлял на коже тавро своими прикосновениями, заставлял покориться и пасть перед его животной сущностью. И я пала.

Всхлипнула, повинуясь дикому, раздирающему тело оргазму, и забилась в сильных руках, зажатая между грудью этого зверя и стеной собственной спальни.

Волны швырнули мое тело в пропасть, и каждая клеточка тела наполнилась нетерпением, и буквально взорвалась под нестерпимым фейерверком чувств.

Кончики пальцев онемели и разжались, и я как во сне заметила каплю крови, скользнувшую по шее Никиты к горлу свитера.

Дождавшись, когда силы покинут мое тело, Никита перехватил меня удобнее и тут же швырнул на постель, набрасываясь сверху. Грубые руки вздернули платье выше, и прохладный воздух лизнул обнаженное тело. Соски тут же затвердели, и я вскрикнула, когда он прикусил один из них, жадно вылизывая тот языком.

Член снова наполнил меня, и Никита буквально вдавил меня своим телом в матрац, продолжая трахать с каким-то звериным нетерпением.

Каждое движение отдавалось волной удовольствия в теле, только что насытившемся кайфом, провоцируя новую волну нетерпения. Внезапно все закончилось…

Шею сдавило, когда пальцы коснулись щеки, и парень на секунду замер глядя мне в самую душу.

– Ты дала слово, детка.

Глава 33

Отрезвляющее понимание уже взорвало мой мозг, но было поздно, Никита прикрыл глаза, его плечи дернулись, и парень кончил, стиснув зубы. Член дернулся во мне, и я ощутила пульсацию внутри в тот момент, когда он последним толчком прижал меня к матрацу бедрами. Он был так глубоко, что стало немного больно. И в эту же секунду я возненавидела себя за то, что позволила ему сделать это с собой.

Обманщик, ненавижу!

Замахнулась, но он успел перехватить мои запястья, прижимая их к матрацу по обе стороны от головы.

– Ты обещала, что будешь мне доверять, – каждое слово било наотмашь, и это в сто крат унизительнее еще и потому, что я лежала под ним голая, с пылающей от его поцелуев грудью. Ноги раздвинуты, а между ними, словно я принадлежу ему, тяжело дышал Никита. Его бедра все еще вжимались в мои, и он был так глубоко, что я не смогла бы вырваться и сдвинуться, даже если бы захотела. – Ты солгала.

Ярость, до этого утихшая, теперь вспыхнула с новой силой. Дернулась, но тут же вжалась затылком в матрац, избегая прикосновения к его губам. Он был так близко, что было невыносимо терпеть сводящее с ума желание стать еще ближе. Или оттолкнуть.

– Ты обвиняешь меня? Ты… – отвернулась, пряча скатившиеся по щекам слезы. – Уйди… – голос осип и не слушался. Грудь горела под тяжестью ненавистного тела, обжигаемая жаром его кожи. – Просто уйди из моей жизни.

Не смотрела на него. Наверное, должна была, но не было сил взглянуть в эти полные тьмы глаза. Ощущала, как его жесткий лобок вжимается в мой, как его член внутри начинает твердеть, и закусила губу от удовольствия, граничащего с отвращением.

– Я не могу, – слизнул он слезинку губами и прошептал, щекоча дыханием кожу. – Даже если бы хотел уйти, не смог бы… Марина, – снова заставил посмотреть в лицо, сжав подбородок. – Дай мне шанс доказать тебе, что я не лгал. Дай объяснить.

Не было сил слушать эту ложь. Не было больше сил терпеть его близость. И свою беззащитность.

– Мне плевать. Я не хочу ничего знать. Ты трахал мою сестру, и теперь она беременна. Трахал меня, притворяясь другим человеком. А теперь трусливо прикрываешься данным мной словом. Ты мудак, я тебя ненавижу. И уж поверь, больше не дам себя обманывать…

Выплюнула эти слова, наблюдая, как каменеет красивое лицо предателя. Черты, до этого смягченные сожалением, становились все более жесткими. Челюсть напряглась, губы сжались в тонкую линию, а глаза, в которых еще секунду назад плескалась нежность, превратились в осколки льда.

– Что ж… – холод в бархатном баритоне сковывал льдом мое тело, и в душу против воли закрался страх. Если до этого он был уверен, что я, поддавшись желанию, простила его, то теперь ему нечего терять.

А я все так же беззащитна перед ним.

– Н-не надо…

Жалкий писк застрял в горле, когда хватка усилилась. Решимость, граничащая со звериной отрешенностью во взгляде, заставила волоски на теле встать дыбом, когда первый грубый толчок сотряс тело. Нужно было остановить этого зверя, но он не дал мне шанса. Также, как я не дала шанса ему.

– Хватит! – рыдание вырвалось из горла, но Никита не внял моим мольбам. Еще толчок, и, не выдержав захлестнувшей тело ярости, я заорала, но рот тут же зажала его рука.

Он издевался, не скрывая звериного оскала, когда снова и снова грубо врезался в мое тело, заставляя меня корчиться от безысходности. Если сначала его прикосновения пробуждали в мозгу воспоминания о нашей первой ночи, то сейчас они заставляли захлебнуться ненавистью к этому животному, который избрал весьма изощренный способ унизить меня за то, что не дала ему шанса.

Слезы застилали глаза, но это было даже кстати. Не хотелось видеть (его) лицо. Лицо мужчины, перевернувшего мой мир, а потом спалившего его к чертям.

Лицо обманщика.

Лицо насильника.