Kitabı oku: «Мой забытый подарок»

Редактор Надежда Скрябинская

Дизайнер обложки Дмитрий Сысоев

Корректор Надежда Скрябинская

© Лиза Дасна, 2022

© Дмитрий Сысоев, дизайн обложки, 2022

ISBN 978-5-0053-6168-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ГЛАВА 1

Переезд

Похоже, что всё было задумано ещё до моего рождения, и я никого не подвела, родилась, как положено, в срок, но там наверху, видно, что-то с датой попутали, или мне просто не повезло. Меня угораздило родиться в четверг, 29 февраля 1968 года, ровно в полдень, я ещё не представляла, чем для меня эта дата обернётся в будущем, только когда подросла, узнала, что день рождения у меня будет раз в четыре года. Папа, наверное, решил не всё мне усложнять и назвал меня Кристиной, хотя мама настаивала на Авроре, наверное, в честь нашего крейсера. Но победил, как всегда, мужчина, и я стала Кристиной, а что, мне нравилось. Ну вот так я и стала потихоньку расти, когда мне исполнилось два годика, родителей послали в командировку в Германию, там мы прожили пять лет, я пошла в садик, немецкий язык стал для меня родным. В СССР мы вернулись в начале 1975 года, меня сразу записали в школу, в ней произошло первое изменение в моей жизни. После седьмого класса все стали звать меня Крис, видно, продолжение моего имени им тяжело давалось, ну Крис – так Крис, мне без разницы. Жила я тогда с родителями в нашем славном городе Ленинграде на пересечении Невского проспекта и улицы Софьи Перовской в старинном шестиэтажном, очень красивом доме. Моя московская бабушка, (мама моей мамы), эту улицу называла вторым Арбатом. В то время мы с родителями жили в четырёхкомнатной коммунальной квартире на четвёртом этаже и занимали одну, хотя и большую комнату, я жила в ней за ширмой. В другой комнате, совсем небольшой, жила моя вторая бабушка, (мама моего папы), а остальные две занимала пожилая супружеская пара. Жили мы дружно, папе на работе не раз предлагали переехать из коммуналки в отдельную квартиру, но он наотрез отказывался, так как он здесь родился и вырос, меня тоже всё вполне устраивало.

Подъём на наш этаж в детстве мне всегда давался нелегко, я не была спортивным ребёнком, но и на колобка тоже не смахивала, возможно, просто немного ленива и капризна. Зато мне повезло, я пошла учиться в одну из лучших школ города (Петришуле), а самое замечательное, что она находилась почти во дворе нашего дома. Жизнь потихоньку налаживалась, мои нескончаемые просьбы кому-то там наверху, наконец, были услышаны, и в 1987 году в доме установили лифт, я была счастлива. Детство пролетело незаметно, я стала стареть, в 1985 году закончила школу и, как все, начала мечтать о принце на белом коне, который меня найдёт и обязательно заберёт из моего закутка, короче, сказок начиталась. Стала думать, куда пойти учиться, в детстве хотела быть врачом, постоянно лечила (или мучила) кукол, немного подумав, сказала себе, что мечты нужно воплощать и пошла поступать в медицинский. Но врачом, похоже, мне не суждено было стать, и я поступила в медицинское училище на фельдшера, правда, мотаться туда нужно было через весь город. Но я не унывала, и в один прекрасный момент мои покровители там, наверху, снова меня услышали, нашим пожилым соседям выдали отдельную квартиру в новостройке, а нам отдали две освободившиеся комнаты в нашей коммуналке. Они тоже были небольшие, зато теперь наша семья занимала всю квартиру, и родители сразу переселили меня в одну из комнат. Я стала счастливым обладателем своей отдельной жилплощади, теперь у меня появился шанс на уединение.

Я чувствовала себя уже почти взрослой и стала стареть ещё быстрее, мне оставалось учиться один год, в 1988 году мне исполнилось 20 лет. Я уже привыкла к тому, что дни рождения у меня бывают с переменным успехом, но в этот раз повезло, это было 29 число, а в другие годы как хочешь, так и отмечай, то ли 28 февраля, то ли 1 марта, в общем, весело. Папа меня поздравил и сказал, что его друг в Москве может меня устроить на практику в скорую помощь в Институт Склифосовского, а по окончании училища взять туда работать. С одной стороны, о Москве я думала, там больше шансов найти принца, пока я вообще в старуху не превратилась, но с другой стороны меня терзали сомнения, сумею ли я там приспособиться. Где там жить и что делать, пусть и в знакомом городе? Москву я знала отлично, во всяком случае центр, бывала там несколько раз в год у своей бабушки, и друзья у меня там были. Конечно, можно остановиться у неё, но она, к сожалению, жила, как и мы раньше, в коммуналке, в одной, хотя и большой, комнате, постоянно находиться вместе с ней не для меня, я с трудом жила в закутке за ширмой. К тому же в нашей любимой стране творилось что-то непонятное, решили, видите ли, устроить перестройку, при этом забыв, как всегда, спросить у людей, нужна ли она им.

И тут папа возьми и скажи, что они договорились с бабушкой поменяться, я поеду в её комнату в Москве, а она в мою в Ленинграде. От такой новости я даже запрыгнула папе на ручки, прямо как в детстве, он еле устоял на ногах. Это был его лучший подарок, я сразу согласилась и чуть ли не вприпрыжку побежала собирать вещи, но оказалось, что всё не так просто. По началу меня не хотели отпускать, но родители и об этом позаботились, его друг сделал официальный запрос, и с помощью знакомых и взяток (как без них), мне разрешили сделать такой манёвр. В середине лета, а точнее, 3 июня, в пятницу вечером, мы с папой загрузили его Волгу моими вещами и отправились в долгую дорогу, утром были в Москве. Бабушка жила в самом центре недалеко от Старого Арбата в Филипповском переулке, в трёхэтажном дореволюционном доме на третьем этаже, в огромной шестикомнатной коммунальной квартире. Я там всех знала с детства, так как гостила у бабушки летом и даже на новогодних каникулах, комната у неё была огромная, метров тридцать, не меньше, с тремя окнами. Ещё три комнаты занимала семья, у них была дочка Мария, моя подруга, на год старше меня, и её брат Артём, на три года её младше, сейчас он был в армии, отдавал свой долг родине. В пятой комнате жил безобидный пьянчуга, мы с ним дружили, а вот в шестой – злая старуха, всегда чем-то недовольная, со своим мужем. Тот был просто божий одуванчик, я даже не представляю, через что он с этой бабкой прошёл, ему от неё всегда доставалось.

Меня встретили, как родную, бабуля уже собрала свои вещи, весь день она проводила со мной нескончаемую беседу по правилам и технике безопасности. На следующее утро, 4 июня, в субботу, мы всё перетаскали в папину Волгу, они поехали в Ленинград, а я стала осваиваться. В наследство вместе с комнатой мне достался бабушкин кот Бонифаций, все звали его просто Боня. Он был уже старенький и мог не вынести ни переезда, ни смены обстановки, я с радостью согласилась за ним ухаживать, его любили все соседи, даже та злая старуха. В комнате в углу под шкафом у него была собственная дверь в общий коридор, дверь – это, конечно, сильно сказано, просто небольшая выпиленная в стене дырка, он в любое время мог ходить, где ему вздумается. Проводив своих, я вернулась в квартиру и решила, что нужно разложить вещи, посмотрела на Боню и мне стало как-то не по себе, лихорадочно начала вспоминать, когда увидела его впервые. Немного о Боне, это огромный, наглый, пушистый рыжий кот со светло-зелёными глазами, но очень воспитанный, скажем, совсем не по-кошачьи, и очень любопытный. Я взяла его на руки, весил он не меньше шести килограммов, стала рассматривать, потом спросила у него:

– Сколько же тебе лет?

– Мяу, – важно ответил тот.

Ну конечно, мне всё сразу стало понятно, посадив кота на кресло, начала вспоминать – так, к бабушке мы первый раз приехали, как только вернулись из Германии, Боня уже был, это я помню, видно, рос он вместе со мной. Ладно, узнаю у мамы, направилась в коридор ей звонить, сообщила, что со мной всё хорошо, папа с бабушкой уже поехали к ней, и поинтересовалась возрастом кота.

– Не знаю, – ответила мама, – но точно помню, что до отъезда в Германию его ещё не было, с ним что-то случилось?

– Просто интересуюсь, – успокоила её, – с каким кавалером мне придётся жить.

– Позвони завтра, бабушка сама тебе всё расскажет.

Мы попрощались, я продолжила свою нелёгкую работу по раскладыванию вещей, к обеду почти всё было готово, оставалась пара сумок, решила перекусить. Выйдя на кухню, заглянула в бабушкин допотопный холодильник, он оказался полностью набит едой, она позаботилась обо мне на славу. Кухня была огромная, с двумя окнами и двумя газовыми плитами, у бабушки свой уютный уголок с кухонными шкафчиками, я нашла всё, что нужно, и разогрела себе борщ. Тут в кухню влетела Мария, она пришла на обед, работала она детским парикмахером совсем недалеко, на бульварном кольце. Я поделилась с ней борщом, мы поели и мило поболтали, я рассказала, что всё лето буду проходить практику и жить тут, а если повезёт, то после окончания училища вообще сюда переберусь. Она предложила вечером отметить мой приезд, она завтра выходная и сама обо всём позаботится, я, естественно, согласилась, на практику мне только в понедельник. Мария ушла, а я вернулась к своим разборкам, Боня внимательно следил за моими действиями, иногда одобряя, а иногда нет.

В середине последней сумки я нашла странный свёрток, замотанный в газету, внимательно его оглядев, так и не вспомнила, откуда он тут взялся, может, папа или мама положили. Выложила его на стол и продолжила убирать и развешивать всё остальное, когда с этим покончила, решила передохнуть. Боня сидел на столе и прижимал лапой этот свёрток, спросила у него:

– Что, считаешь – нужно прямо сейчас посмотреть? – он одобрительно мяукнул, – Ладно, твоя взяла.

Подойдя к столу, сказала ему подвинуться, взяла свёрток и стала снимать с него газету, когда развернула, удивилась ещё больше. Свёрток напоминал большую книгу, был упакован в розовую бумагу и красиво перевязан белым бантом, очень интересно. Стала смотреть дальше, Боню он, судя по всему, заинтересовал даже больше, чем меня, он в него прямо внюхивался, под бантом лежала открытка, достав её, прочла:

– Кристиночка, от всей души поздравляем тебя с двадцатилетием, твои друзья.

Я всю голову сломала, кто мог меня поздравить и был у меня в гостях на дне рождения, вспомнила всё, кроме этого подарка, и потом, у меня не было таких друзей, я вообще по жизни одиночка. Ладно, посмотрим, развернув упаковку, обнаружила непонятную пластиковую коробочку, впервые такую вижу, она действительно напоминала подарочную книгу в твёрдом переплёте, к ней прикреплена инструкция. Задумчиво встала и включила музыку, у меня был отличный двухкассетный магнитофон Филипс, папа привёз, когда последний раз был Германии, в то время это была диковинная штука. Принялась изучать инструкцию, там было написано, что эта коробочка является портативной машиной времени, после чего я рассмеялась, но Боня убедил меня читать дальше. Ещё было сказано, что, если я читаю инструкцию и имею этот прибор, то считаюсь одним из избранных, сказала Боне:

– Во как, оказывается, мы с тобой избранные.

Он опять одобрительно мяукнул.

Далее было написано, что для правильного использования у пользователя должен быть IQ не менее 150 баллов, прочла это Боне и спросила:

– Ты знаешь, что такое этот IQ?

Он ответил не как всегда, вместо традиционного:

– Мяу, – он выдал, – Ням, – ещё и в другой тональности.

Если честно, непонятно, знает он, что это такое или нет, я точно впервые слышу, нужно будет у папы узнать. Стала читать дальше, но так ничего и не поняла, выяснила только одно, для работы с этим прибором нужны хорошие мозги, и ещё я должна пройти тест ДНК. О нём я знала, мы изучали его основы в училище, но где его тут пройти – не представляла, и интересно, куда нужно отослать результаты, обратного адреса не было. Почитала ещё немного, мне стало скучно, убрала эту диковину в ящик шкафа, улеглась на кровать мечтать о будущем и, видно, заснула под негромкую музыку. Разбудил меня стук в дверь, я с трудом разлепила глаза и доползла до неё, это оказалась Мария, которая прямо с порога мне высказала:

– Нашла время, когда спать, скоро мальчишки придут.

Я, хоть и не до конца проснулась, но сообразила, о чём она, и ответила, что мы ни на каких мальчишек не договаривались, и я против.

– И куда мне их теперь девать? – заскулила Мария, – Они хорошие, воспитанные, давай просто часочек у меня в комнате посидим, если тебе не понравится, я их отошлю.

Немного помявшись, я согласилась, но только на час, она радостная побежала к себе переодеваться, а я решила устроить всем сюрприз и натянула на себя спортивный костюм. Потом посмотрелась в зеркало, сделала вывод, что выгляжу крайне нелепо, больше похожа на чучело или какое-то недомогание, и с удовлетворением уселась на диван. Немного о себе, ростом я метр шестьдесят восемь, светлые, не очень длинные, почти до плеч, волосы, стройная (наверное). Одевалась я всегда строго, но со вкусом, а вот косметику на дух не переносила, только немного духов и всё, и такой я себе нравилась. Я не любила шумные компании, всякие анекдоты и нелепые рассказы, нет, я не ботаник, конечно, но и не компанейская девчонка, что-то среднее, видно воспитание сказывается, просто родители у меня интеллигенты, наверное, взяла с них пример. Мария прибежала ко мне в комнату чуть ли не в вечернем платье и в туфлях на огромном каблуке, увидев меня в таком виде, пришла в ужас и стала требовать, чтобы я сейчас же переоделась. Я ответила, что ни за что, или так или никак, Боня меня поддержал громким одобрительным мяуканьем.

– Ты меня просто опозоришь, – не унималась она.

– Ничем помочь не могу, сама виновата, нужно было предупреждать.

– Ну ладно, чучело, – с трудом согласилась она, – пошли тогда так.

Немного о Марии, она выше меня, стройная, красивая, белокурая, одевалась всегда очень хорошо, по моде, в общем, вся из себя, на её фоне я смотрелась замарашкой, сегодня не исключение. Она проводила меня к себе в комнату, когда раздался звонок в дверь, она пошла открывать, а я забилась в кресло в углу и притворилась невидимкой, по началу всё так и случилось, меня не заметили. Да, она не соврала, к ней в гости пришли два молодых человека в строгих костюмах и начищенных до блеска ботинках, если честно, мне стало неловко, но потом я взяла себя в руки. Мария стала искать меня взглядом, при этом громко спрашивая, куда я делась, её взгляд наткнулся на меня, и она заявила:

– Вот ты где у нас прячешься.

Ребята сразу повернулись и уставились на меня, моя невидимая магия сошла на нет, я что-то пробубнила себе под нос, а Мария стала нас знакомить:

– Это Максим, а это Николай.

– Я Крис, – пискнула я.

Они ещё долго меня рассматривали, пока мы не сели за стол, тогда Николай спросил:

– И откуда ты такая взялась на этом белом свете?

– Да я то просто родилась, – ответила я, – а вот откуда ты, такой умный, взялся, не ясно.

Он притих, а Мария меня ущипнула, ребята принесли бутылку шампанского и бутылку красного сухого вина плюс коробку конфет, они немного ожили, но по-прежнему смотрели на меня, как на ископаемое. Мы выпили по бокальчику шампанского, и Максим стал донимать меня вопросами, где я живу, где учусь, ну я и отвечала так же, что живу тут и уже не учусь, в общем, беседа не задалась, но он не унывал и стал рассказывать про себя:

– Я учусь на последнем курсе ИНЯЗА и изучаю немецкий язык, а после окончания поеду в ГДР в посольстве работать.

Его туда, видите ли, родители протащили, лучше бы он просто молчал, за умного сошёл бы, а тут он меня завёл, я всегда, когда злилась, переходила на немецкий, и этот раз не стал исключением. Ну я ему и высказала на языке братьев Гримм всё, что думаю, он слушал с открытым ртом, потом ответил на ломаном немецком, могу ли я говорить медленнее, а то он за мной не успевает. Тогда я сказала, что моя мама всю жизнь работает переводчиком с немецкого, и она тоже не может за мной успеть, так что не выйдет из него хороший дипломат. Он поинтересовался, где я изучала язык, на что ответила, что в Германии с двух лет, он мне почти родной, после этого он поник и затих, мы перешли на русский, больше меня никто не подкалывал. Но просидели мы не час, а намного больше, и почти всё выпили, они позвали нас продолжить в ресторане на Новом Арбате, я отказалась, а вот Мария с радостью согласилась. Я вызвалась их проводить до Старого Арбата, так как задумала перед сном прогуляться, и мы пошли, на углу Арбата мы распрощались, они пошли в свой ресторан, а я поплелась гулять в одиночестве. Но моя идиллия длилась недолго, меня догнал Максим и уже вежливо и интеллигентно попросил разрешение присоединиться ко мне.

– Да пожалуйста, – ответила я, – улица большая, ты мне не помешаешь, а как же ресторан?

– Им там без меня веселее будет.

Он оказался не таким заносчивым и даже джентльменом, мы гуляли и разговаривали до самого вечера, потом он проводил меня до дома и спросил:

– Мы ещё встретимся?

– Обещать не могу, – пожала я плечами, – я с понедельника на практику выхожу.

– Можно тебе позвонить?

– Пожалуйста, телефон у нас общий, коммунальный.

Мы распрощались, уснула я, как убитая, наверное, сказались переезд, алкоголь и вечерняя прогулка, проснулась только в 11.30, сегодня 5 июня, воскресенье. Боня спал рядом и вставать, похоже, вообще не собирался, оглядев себя, поняла, что уснула прямо в одежде, ладно, нужно привести себя в порядок. Быстро нацепила халат и пошла в ванную принять душ, мне повезло, он был свободен, в коммуналках всё это не так просто делается, после душа позавтракала и выпила крепкий растворимый кофе, ну вот, теперь я в норме. Переодевшись и накормив Боню, пошла звонить папе, он сообщил, что доехали они отлично, всё в порядке. Поинтересовалась свёртком, в котором оказался мой подарок с дня рождения, он ответил, что ничего мне не клал и к вещам даже не прикасался. Потом, видно, узнал у мамы, та сказала, что впервые об этом слышит, я спросила, знает ли он, что такое IQ, и 150 баллов – это много или мало? Он рассказал мне всё, что знал, это оказался тест на сообразительность, он давно применяется на западе, и 150 баллов – это очень много. Заинтересовался, зачем мне это нужно, ответила, что просто где-то прочла, но при этом уточнила, можно ли где-то достать этот тест, папа пообещал узнать. Дальше был разговор с бабушкой о коте, выяснилось, что Бонифаций у неё появился котёнком в 1974 году, ей подруга подарила, и у него 10 августа день рождения. Она в этот день всегда даёт ему вкусняшки, попросила меня об этом не забыть, я пообещала, мы попрощались. Вернувшись в комнату, сообщила Боне, что теперь знаю, сколько ему лет, он с недоверием посмотрел на меня, а я выдала:

– Тебе четырнадцать лет, – он подтвердил своим – мяу.

День пролетел незаметно, Мария вернулась только под вечер и совсем пьяная, где она болталась сутки, узнавать не стала, разговор оставили на потом, я легла спать, предварительно поставив будильник. В 9 утра в понедельник я была в Склифе, у меня приняли документы, но выяснилось, что не всё так просто, чтобы проходить у них практику, у меня должна быть Московская прописка, хотя бы временная. Я прямо оттуда набрала папе, он спокойно ответил, что в курсе, и бабушка об этом уже позаботилась, мне завтра нужно будет попасть на Ленинградский вокзал, они с проводником передадут бумаги и инструкцию, вечером он сообщит номер поезда и вагон. Потом мне провели экскурсию по институту, показали, где я буду работать и даже познакомили с коллективом, вроде я всем понравилась, как и они мне, после чего поехала домой. Весь день провела в размышлениях, вечером позвонил папа и сказал номер поезда и вагон, я легла спать.

Во вторник, 7 июня в 8 утра я стояла на перроне Ленинградского вокзала и ждала прибытия поезда, когда все вышли, получила от проводницы конверт и поехала домой, решив сначала позавтракать. Вскрыв конверт, прочла инструкцию, нашла какой-то открепительный талон и направилась в отделение милиции, но меня там завернули, видно, мои что-то с инструкцией напутали, точнее, с порядком действий. Мне пришлось сначала идти в ЖЭК, и уже после обеда я сдала свой паспорт в милицию, но там меня огорчили, сообщив, чтобы я приходила за ним через две недели, типа, такой закон. Дома, чуть не плача, набрала папе и всё объяснила, он сказал, что разберётся и перезвонит мне вечером, я решила прогуляться, когда меня позвали к телефону. Это оказался Максим, он настаивал на встрече, сообщила ему, что собираюсь ехать на ВДНХ погулять, мы договорились там встретиться. На этот раз я оделась более-менее по-человечески, правда, никаких платьев, просто джинсы и симпатичная кофточка с котиком. Мы там гуляли до самого вечера, он проводил меня и даже напросился на кофе, Мария этому очень удивилась. Через полчаса я его выпроводила и набрала папе, тот сказал, что всё уладил и на работе, и в милиции, за паспортом мне идти в понедельник, 13 июня, а на практику выходить в среду, 15 июня.

– И что ты мне прикажешь делать всё это время? – растерянно спросила я.

– Считай, что у тебя летние каникулы, – рассмеялся он, – погуляй, Москву посмотри, сходи в театр или музей, не маленькая, сама что-нибудь придумаешь.

После его слов мне стало как-то легче, и я улеглась спать.