Kitabı oku: «Лицом к лицу. Бывшие. Исчезнувшая», sayfa 3

Ну, наконец-то выплюнула камушек. Всего-то. А чего я, собственно, ждал? Девушка не промах, как оказалось. И надо было мне въехать именно в её автомобиль тогда.

– Покажите список, – спокойно говорю я.

Читаю и диву даюсь. Откуда ей может быть известно, что этим высокопоставленным и богатым людям нужна помощь в эстетической хирургии? Я со всеми знаком лично.

– И как вы видите наше сотрудничество, я не совсем понимаю?

Что, интересно, она придумала? Что я буду всем звонить и договариваться, чтобы её приняли лично? Да меня на смех поднимут.

– Оно… несколько необычно. Просто то, что мы сможем им предложить, не сможет больше никто на сегодняшний день.

– И что же это такое?

– Я уверена, что они останутся довольны. Но они ещё об этом не знают. О наших разработках. Тут есть общее поле для сотрудничества. Для вашей компании, я имею в виду. Я бы хотела… чтобы мы вместе с вами попали на одно мероприятие, как пара… – она замолкает и смотрит на мою реакцию.

Это ещё что за подход? Какая пара?

– Пара? Я и вы?

– Да, именно.

– Но Лариса, я вас практически не знаю. Да и потом… у меня есть… как бы вам это сказать… у меня есть невеста, и ей вряд ли это понравится.

– Сергей Тимофеевич, речь идёт о серьёзном прорыве в науке. Эти люди ждут этого, но до них не достучаться обычным маркетингом, они смогут проникнуться только после личного контакта и в обстановке полной дискретности. Особенно после выхода вашей новой программы. В списке нет случайных людей. Все они подали заявки в Сингапурский институт трансплантации, а у нас более передовые наработки. Давайте попробуем.

– О чём вы говорите, я не понимаю. Какой ещё трансплантации? Трансплантации чего?

– Лица. Полной замены. До неузнаваемости.

– Что? – я впадаю в ступор. О чём она говорит?

– Вы хотите сказать, что Евгений Фильдин спит и видит, когда ему сделают подобную операцию?

– Да. Но только он это хочет не для себя, а для своей дочери, Виктории. Он готов заплатить любые деньги, чтобы это сделать. В каждой семье есть глубоко спрятанные проблемы. Я сама… не знаю, как мне получить к нему доступ.

– У его дочери проблемы с законом?

– Нет. Я потом вам расскажу.

– Мне сложно дать вам положительный ответ, Лариса.

– Можно я попрошу у вас ещё одну встречу, где-нибудь в другой обстановке. Сегодня я сказала только очень примерные ориентиры. Мы могли бы встретиться у меня дома, я покажу вам некоторые вещи в компьютере, которые не могу переслать или оставить на флешке. Вечером послезавтра вас устроит? Вот адрес, – она открывает сумочку и оставляет мне визитку, – Напишите мне, пожалуйста, о вашем решении. Я буду ждать.

Её напору можно только позавидовать.

Я в каком-то непонятном состоянии. Но не спешу отказываться. Что-то в этой Ларисе есть такое, что меня интригует.

ГЛАВА 9. Сергей. Мишка

Проходит около двух часов после разговора с Ларисой. Чертовщина какая-то, а не предложение. Но она не сама тут выступает, её уполномочили. Такие списки из головы не придумываются и в интернетах не постятся. Больно крутой заход. Она готовилась к визиту ко мне. Она ждёт мой ответ вместе со своими командосами. Клюну я или нет. И они что-то мне преподнесут. А мы посмотрим.

Я погружаюсь в текучку, потом встречаюсь с заведующими отделами. У каждого есть свои вопросы, и не все решения они могут принимать сами. В конце совещания прошу остаться Диму Захарова, у которого работали Митюхина и Степашина.

– Что Степашина? Увольняется или как? – спрашиваю я его.

– Да, Сергей Тимофеевич, сначала Митюхина, потом Степашина, не пойму, что с ними происходит. Не люблю я баб в нашем деле, простите меня, пожалуйста. Эмоции какие-то необъяснимые. Я не пойму, куда они сорвались обе. Всё, вроде, было ровно. Митюхина сама кого хочешь может и обидеть и всё такое. Никто их не трогал, так, подшучивали немного, но всё в пределах нормы. Может, к конкурентам каким подались?

– Скорее всего. Степашина позвонила и сказала, что увольняется?

– Да, по сути. У них у обеих контрактов не было. Их приняли просто на ставку и всё. Митюхина вот-вот должна была подписать трёхлетний контракт. Она далеко не глупая. Степашина слабее. Может, из-за контракта Митюхина и уволилась?

– У вас есть им замена?

– Да, не проблема. Но одного человека надо точно взять новенького на их место. Желательно паренька, – улыбается Дима.

– Хорошо. Я не против. Идите. Спасибо.

Что за поспешные увольнения? Без причин люди не уходят из стабильной компании. Неужели и правда конкуренты? Тоже мне, две звезды моделирования! Что там могут такого им предложить, чего нет у нас? Смотря что они ищут.

Я как-то не могу толком заняться Шуриным исчезновением. Мне постоянно слышится её голос, который говорит и просит, чтобы я её не искал. Даже во сне снится. Это очень сильно на меня действует, просто парализует. Шура вообще из тех женщин, которые не бросают слова на ветер. Когда она что-то просит, она это и имеет в виду.

Обида, я понимаю.

Свадьбы не будет. Это я тоже понимаю.

За вещами Шура не возвращается. Человек же не может жить без одежды, в конце концов. Я же не африканская ядовитая змея, которая будет ждать её под кроватью. Всегда можно приехать в квартиру, когда меня нет, например. Всё спокойно собрать.

А куда она поедет со своими чемоданами и коробками? Да, она в состоянии снять себе квартиру, она постоянно работает на удалёнке, но она не взяла с собой компьютер. Стоп! Может быть, я просто его ещё не нашёл? Я плохо осмотрел квартиру. Мне всё время некогда, или я сам себе запрещаю ходить по квартире – только кровать, ванная комната и кухня, а там ещё две комнаты. Надо непременно заняться.

Смотрю на визитку, которую мне оставила Лариса. Она попросила встречу на послезавтра у неё дома. Необычно как-то, какая-то полу официальная обстановка. Почему дома? А-а-а! Там она хочет мне что-то показать на своём компьютере, что не может переслать по сети. И что же это может быть? Люди со старыми и новыми лицами? А причём тут наша компания? Мы не работаем с живой тканью так , как им всем хочется, этим врачам.

После работы еду сразу домой. Перебираю все её вещи, сумки, смотрю в каждую полку и открываю каждый ящик, внимательно и последовательно. Лэптопа нет! Почему я сразу об этом не подумал? И нет нового чемодана на колёсиках. Значит, она кое-какие вещи с собой собрала. Получается, Шура получила ту самую фотографию и, не долго думая, собрала чемодан, прихватила компьютер и уехала. Куда? У неё был наготове адрес?

А зачем она ни с того ни с сего купила себе новый чемодан? Я ещё спросил её тогда, почему только один? Купила бы два одинаковых, и мне тоже. А что она мне ответила?

– Зачем нам одинаковые? Мы же не спортсмены из олимпийской сборной.

Звоню Мишке, старому приятелю по универу, который так и остался там преподавать. Сто раз звал его в бизнес и к себе в «Апп Стар», но он предпочёл научную карьеру. Идёт по стопам отца профессора.

– Удивляюсь я на тебя, Шишкин. Если ты только не хочешь с ней расстаться и оставляешь всё на самотёк.

– В смысле?

– Если ты не найдёшь её в течение ближайшей недели, то дальше тем более не найдёшь. Она устроится и будет жить новой жизнью. А вдруг с ней что-то случилось, ты об этом не подумал? – недоумевает Мишка, – позвони её тётке в Одинцово, может, она что-то знает. Я бы искал.

– Считаешь, надо обратиться в полицию?

– Они не будут этим заниматься. Женщина ушла от мужика и вещи собрала. Что им тут искать? Да ещё и измена твоя. Лучше некуда.

Мишку я послал. Мне кажется, что он не думает, а говорит обычные вещи, которые сразу приходят в голову, и все их говорят в подобных ситуациях.

Иду на кухню. Завариваю чай, что-то ем, не вникая во вкус, в голову приходят мысли: "Как на ночном шоссе недалеко от моего дома оказалась эта Лариса со своей машиной? Причём, приветливая и понятливая, готовая на любой мой каприз с визиткой наготове? И сейчас я читаю список моих клиентов и слышу от неё вполне себе серьёзное предложение. А дела-то не совсем простые…"

ГЛАВА 10. Лариса. Виктория

Список с клиентами Шишкина, точнее, «Апп Стара», мне даёт Тимошина. С кислой физиономией. Как обычно, когда разговаривает со мной. Не то, чтобы ревнует меня к Гришину, но имеет в виду. Любовница она его или нет, не знаю, знаю только, что самые неверные, не считающие десятиминутный перепих в какой-нибудь пустой палате чем-то серьёзным или изменой, это врачи. Особенно в стационарах. Для них тело – это физиология, не более того.

Гришин считает себя счастливо женатым. Мы все ему, конечно, верим.

– Мне сложно сказать, как вы будете работать с этими людьми, – говорит она мне, протягивая лист со списком, – я не была сторонницей идеи уполномочивать вас на такие подвиги, лучше бы это дело было поручить профессионалам, но Фёдор Степанович настоял. Поверил вашим светлым глазам, наверное. Решили дать вам испытательный срок около месяца на всё про всё.

Кто решил, не уточняет, приписывая себя к избранным, что-то решающим.

Я читаю фамилии. Некоторых я знаю, некоторых нет. Ну, как знаю, слышала об их существовании, лично не знаю никого.

– И сколько человек я должна привести за этот месяц? – задаю я наивный вопрос.

Тимошина смеётся.

– Да хотя бы одного, но по делу. Можете, конечно, всех сразу, но, боюсь, это невозможно.

Она разговаривает со мной на грани официального коллегиального тона и лёгкой насмешки. Ей, типа, можно. Небольшое такое снисхождение, как будто сама знакома с этими людьми и может к ним подступиться.

– Спасибо, Ольга Егоровна, – складываю листок со списком в четыре раза и кладу в карман халата. Стараюсь не показывать неуверенности или беспокойства.

– Удачи! – чуть ли не хихикает.

Про проблему Фильдина я узнаю от Гришина.

– Начните с Евгения Александровича Фильдина. Там непростая семейная ситуация, но, как правило, срабатывают именно сложные ситуации, когда нельзя откладывать, или другого выхода нет, – сижу у Гришина в кабинете.

– А что там?

– У него две дочери двойняшки, Виктория и Анна. Анна нормальная физически, а у Виктории серьёзные орофациональные расщелины.

– Заячья губа и волчья пасть? – уточняю я.

– Да. Хейлопластика и ринопластика были сделаны неудачно за границей, затем девочка попала в автокатастрофу, получила серьёзную травму лица, повторные операции дали неудовлетворительный эффект. Психологически ребёнок рос очень неустойчивым, особенно на фоне своей нормальной сестры. Говорю быстро и коротко, ввожу в суть. Были две попытки суицида. Почти никто не знает о существовании Виктории, сейчас она живёт за границей.

– Насколько подробно я могу разговаривать с самим Фильдиным? Что я могу, а что не могу ему говорить и показывать?

– Всё, что сочтёте нужным в рамках доступных материалов, которыми вы сейчас располагаете.

– Сколько ей лет? Виктории.

– Девятнадцать.

Меня опять подталкивает к тому, чтобы спросить, а донор-то есть? Как скоро вы найдёте ей подходящее лицо нужной группы крови, которое ей ещё и понравится? Но я молчу, Гришин почему-то терпеть не может такие вопросы.

– Дело не в хирургии как таковой, Виктория хочет поменять свою идентичность, сохранить всё в тайне, поменять имя и так далее. Возможно, есть непоправимый глубокий конфликт с Анной. Мы не в курсе её помыслов и амбиций.

– А откуда вы знаете, что отец согласен на подобную операцию?

– Он подал заявление в Сингапурский институт трансплантации, у нас там есть человек, который отслеживает заявки из России. Мы сделаем лучше, у нас есть новые разработки, связанные с ИИ.

– «Апп Стар» как-то участвует в процессе?

– Да. Попробуйте наладить контакт с Шишкиным, очень головастый парень, по сути управляющий компанией и новыми технологиями. Прямиков, Генеральный, больше занимается формальностями и бизнесом как таковым, разными стратегиями и прочее, не наукой.

– Сергей Шишкин. Я слышала о нём, да.

– Симпатяга. Вам понравится. Постарайтесь, Лариса, сделайте невозможное. Я в вас верю, в отличии от остальных из нашего руководства. Запомните, вы – это я в этом вопросе. Я не хочу, ещё раз повторю, привлекать к делу посторонних лиц.

– Можете на меня рассчитывать, Фёдор Степанович, в рамках моей компетенции.

– Берите шире, Лариса! – то ли намекает, то ли ещё что-то.

После этого разговора я понимаю, что от этого задания зависит моё пребывание в клинике и возможность новой квалификации. Может, я сумасшедшая, мне бы успокоиться и не лезть так высоко, найти себе мужа, нарожать двоих детей и заниматься обычными подтяжками, но кто сказал, что одно должно мешать другому? И потом, мне не сорок пять, у меня ещё полно времени, и я терпеть не могу себя ограничивать и ставить временные рамки.

Приезжаю в свой новый дом.

Даша ждёт указаний. Ужин приготовлен. Я не ем днём, это мне мешает работать, а ем только два раза в день – утром и вечером. Днём только вода или кофе. Поэтому ужин для меня очень важная вещь. Даша ещё и отлично сервирует. Мелочь, а приятно.

Нахожу в сети снимки Шишкина. В нём есть какое-то мальчишество, какие-то необузданные порывы и открытый взгляд. На два года старше меня. С ровесниками всегда легче находить общий язык – одна примерно музыка, фильмы, мода, стили, кумиры, эталоны красоты.

Но с таким придётся казаться проще, чем я есть на самом деле. Мальчик-альфа. Не брутальный, а тихий такой, напористый в том, что задумал. Мне так видится его образ.

До встречи, Сергей Тимофеевич!

ГЛАВА 11. Лариса. Орхидеи

Женщина с новым лицом, которую я видела в первый мой визит в Отделение, пришла в себя. Она на удивление спокойна и принимает свой новый облик достаточно позитивно. Ей ещё трудно разговаривать, но она уже справляется с мягкой пищей и может немного улыбнуться.

Конечно, надо ещё подождать, но я уже вижу, что «склейка» встала идеально. Мне разрешается побыть с ней пятнадцать минут в день. На мои вопросы она может дать только положительный или отрицательный ответ. Если она машет правой рукой, то это означает «да», если левой, то «нет».

– Скажите, Юлия, вам нравится быть другой?

«Да».

– Вы хотите начать новую жизнь?

«Да»

– Вы физически комфортно себя чувствуете? Что-то вас беспокоит, создаёт неудобства?

«Нет»

– Мы сделаем всё, чтобы вы как можно быстрее прошли период реабилитации. Вы большая молодец. Спасибо. Отдыхайте.

Ни один из вопросов, которые я действительно хочу задать, задать невозможно – ни о причинах её такого радикального решения, ни о её планах на будущее, ни о том, готова ли она завести ребёнка, который, очень может быть, будет похож на неё прежнюю. Такие вопросы вполне могут заставить её задуматься над тем, над чем она не готова думать, может дестабилизировать её психику и вызвать психическое отторжение себя.

Теперь у неё новое имя – вместо Вероники, она стала Юлией. Человек как будто полностью порвал с прошлым. Но я не особо в это верю. Душу-то он не поменял. Она также будет любить кислые яблоки, например, бирюзовый цвет или жать на педаль газа до упора, если любила высокие скорости. А самое главное, у неё остался её голос.

Ну, моё дело пока маленькое – меня допустили понаблюдать. Молча. Я должна убедиться, что такие операции существуют, что они эффективны и приносят пациентам удовлетворение. Гришин заверил, что при сегодняшних технологиях отторжение маловероятно, тем более, что лицо это не жизненно важный орган, от которого зависит работа организма.

Но я-то знаю, как и он, в чём я не сомневаюсь, что психические моменты также важны для здоровья, как и физические. У настоящих психов очень часто нет ни сахарного диабета, ни онкологии, ни цирроза печени, в большинстве случаев они здоровы и имеют регулярный стул, как говорится.

С другой стороны, она могла пойти на это именно для того, чтобы вылечить себя психически, и ничего другого не оставалось. Понятное дело, что стоимость такого решения по карману мизерному проценту нормальных людей, но кто знает, как шагнёт наука, и что нам спустят для выживания. Если захотят.

Мне всё же интересно, что сподвигло её на такой шаг, и я постараюсь очень завуалированно, но выяснить причину. Вполне возможно, что это вовсе не то, что я думаю.

Звонок. Шишкин. Ба!

– Алло!

– Лариса, я не против с вами встретиться и обсудить кое-какие детали.

А голос! Прямо затрагивает что-то внутри, какие-то спрятанные струны. Дзынь!

– Очень рада.

Орёл клюнул.

– Завтра во сколько?

– Вы можете вечером, часам к восьми?

– Без проблем. До встречи.

Опять – дзынь!

Посылаю ему в сообщении адрес.

Звоню Даше подумать над ужином и составляю примерное меню. Запаса продуктов в доме достаточно, как и вина. Могу заехать по дороге и купить свежих ягод и фруктов.

Гришину про визит Шишкина пока говорить ничего не буду, он наверняка начнёт всё обсуждать с так сильно сомневающейся во мне Тимошиной.

Вообще не собираюсь делать сегодня приём императора с горящими факелами и дорогими благовониями, ещё не хватало, чтобы он подумал, что я его соблазняю. Я действительно не могу нигде показать ему некоторые вещи, кроме, как на своём компе.

Буду в скромном брючном костюме спокойного цвета и лодочках без каблука. А Дашу придётся попросить удалиться из-за дискретности информации. Жаль, конечно, она так хорошо работает. Хотя, не исключено, что в «казённой квартире» всё утыкано жучками, и кто-то сидит на прослушке двадцать четыре часа. Или я чересчур много об этом думаю?

История с дочерью Фильдина заслуживает внимания, учитывая, кто такой сам Фильдин, и каковы могут быть планы у этой девятнадцатилетней Вероники. Но если отец ей потакает, то есть готов платить миллионы за трансплантацию, значит, он, как минимум в курсе. Должно ли это меня интересовать? На первый взгляд, нет. Я просто врач, а в данной ситуации даже не врач, а своего рода маркетолог, но всё-таки врач, а любая серьёзная патология – это ещё и то, что у пациента в голове. Иначе результат будет не совсем тот, который нужен.

Ну, всё, я готова. Приняла душ, оделась, поменяла макияж, подкрутила волосы, брызнула маленькую капельку любимого парфюма.

На часах восемь.

Звонок в ворота. Точность. Наверное, приехал заранее и ждал, когда наступит обговоренное время. Сама так делаю, когда иду на важные встречи. Уже хорошо.

Антон открывает ворота. У меня есть ещё и приходящий садовник, но сегодня у него выходной. Ничего, Антон тоже может нажать кнопку.

Дорогой китайский автомобиль тёмно-синего цвета, не чёрного. Без водителя. Сам за рулём. Значит, пить не будет. Или хочет оставить визит в тайне.

Иду к входу. Хочу сама открыть ему дверь.

– Добрый вечер, Лариса! – улыбается Шишкин.

В руках букет из синих орхидей.

ГЛАВА 12. Сергей. Шоковый метод

Подъезжаю к дому. Судя по тому, где он находится, доктор с претензией. Возможно, она меня встретит вместе с мужем, тоже доктором. Не удивлюсь. Никто её не обязывал сообщать мне о своём семейном положении.

И почему первым в её списке оказался Женя Фильдин? Вообще-то он намного старше меня, но после того, как мы провели время на отдыхе в Аравийской пустыне, стали называть друг друга по именам. Ему нравятся животные, особенно лошади и верблюды. Тешит свои семитские корни, как он выражается.

Его увлечение доисламской поэзией меня поразило тогда, и наше путешествие было связано именно с тем, что он хотел посмотреть на то, как могли жить бедуины в те далёкие времена, а я просто заразился его энергией любопытства. Он цитировал Имруулькайса, известного поэта тех времён, и вообще организовал очень интересное путешествие, собрав группу из пяти бизнесменов, поверивших в его идею. И никто не пожалел.

Я и не знал, что верблюды такие мощные красавцы до этой поездки, просто предполагал, что это могло быть так, но в непосредственном контакте, всё видится в натуральную величину. Настоящие корабли пустыни.

Женя мельком упоминал о дочери, говорил, что она хотела бросить МГИМО и податься в телеведущие. Замуж не собиралась и крутила парнями, как вздумается. Пожалуй, всё. Как её звали, что-то пока не вспоминается. Надо подождать – придёт. Но чтобы он согласился пойти на такие крайние меры по трансплантации, абсурд какой-то. Если девушка хочет стать телеведущей, то, наверное, понимает, что лицо для такой профессии играет очень значимую роль. То есть она должна быть, как минимум, им довольна. Какая трансплантация?

Я не стал никому звонить из знакомых врачей, чтобы проконсультироваться по этому удивительному для меня вопросу, поверю Ларисе на слово.

Ворота разъезжаются. Ухоженный двор и очень симпатичный современный дом. Лариса не совсем простая у нас «докторша», получается. Важная деталь. Паркуюсь, беру букет орхидей с пассажирского сиденья и иду ко входу в дом.

Она – симпатяга.

– Это что? Орхидеи? – раскрывает она глаза, – спасибо. Синие орхидеи намекают на духовную свободу… я где-то читала.

– Они просто очень красивы, без намёков.

– Проходите! Я давно не видела таких цветов!

Вот почему все бабы так сильно зависимы от цветов и ищут в них скрытые тайные знаки? Мне захотелось ей подарить цветы без всякого повода, да потом, это же не красные розы, в конце-то концов. И я ничего не собираюсь тут делать «неприличного». Хватило истории с Мариной и Шуриной пропажи.

А мужа, кажется, не видно.

– Сначала я покажу вам результаты некоторых операций, проведённых нашей клиникой. Мне надо, чтобы вы поняли, Сергей, насколько потрясающим ноу-хау владеют наши хирурги. Это операции мирового уровня.

Я смотрю на монитор. Я действительно потрясён.

– Думаю, следующим этапом будет полная замена головы, – даже не знаю, я шучу или говорю так, как вижу эти вещи. Вспоминаются какие-то фантастические фильмы.

– Это потом, – она слегка улыбается, – и это уже, наверное, не трансплантация.

– Хорошо, давайте перейдём к делу. У вас есть список, и первым там стоит Женя Фильдин. Вот отсюда поподробнее.

– Могу предложить вам что-нибудь из напитков? Вы за рулём…

– Да, я бы выпил чёрный кофе, если вас не затруднит.

– Нисколько. Он готов, сварен за несколько минут до вашего приезда, – она достаёт вакуумный кофейник и наливает нам обоим в чашки кофе, – у Фильдина две дочери, если вы не знали…

История Виктории меня впечатляет. Звучит всё вполне правдоподобно, но потрясающе. Откуда у неё информация, я спрашивать не собираюсь, так как она точно этого не знает, достаточно, что просто ею владеет.

– Мы сделаем лучше и дешевле. Мне надо донести это до отца Виктории.

– Я, знаете, не пойму одного звена, – произношу то, что вертится на языке, – у Виктории есть возможность выбрать себе лицо, говоря по простому? И если есть, откуда в вашей клинике такие возможности? – я как-то затрудняюсь назвать вещи своими именами, а вопрос очень простой – откуда у них в клинике человеческие лица, блин?

– Я могу только вас уверить, Сергей, что мы не нарушаем законов страны. Москва – огромный город, в котором многое случается с людьми.

У меня такое чувство, что она не может ответить, потому что сама не знает, а уж отвечать за клинику со стопроцентной уверенностью – последнее дело.

– Вы упоминали о каком-то моём профессиональном интересе, если я правильно понял.

– Да, но это я смогу вам озвучить после старта вашей новой программы. Это не совсем в моей компетенции.

– Хорошо. Допустим, я готов к новым предложениям, но в данный момент вы хотите от меня контакт, верно? – смотрю на часы, – Я прямо сейчас могу позвонить Жене и попросить его приехать. Вы готовы?

– Прямо сейчас вы можете позвонить Фильдину?

– Могу. Он нормальный человек, и у меня есть его телефон.