Kitabı oku: «Каменные человечки», sayfa 4

6

– Это крутой лесистый склон. Тело находилось далеко от дороги – на мой взгляд, в четверти мили от нее и по вертикали футов на триста ниже. Место захоронения жертвы скрыто опавшими листьями. Разглядеть что-либо поблизости почти невозможно. – Брюс Говард позвонил в конце рабочего дня, и его отчет свелся к сухому изложению фактов. – С участка вокруг места захоронения собрали тридцать семь мешков образцов окружающей среды. Вот, в общем-то, и все. Ни о каких уликах говорить, собственно, не приходится.

Прюсик встала из-за стола, чтобы получше рассмотреть увеличенную, восемь на десять, фотографию жертвы на месте захоронения. По предварительным данным, ею была девятнадцатилетняя Мисси Хупер, местная жительница, пропавшая без вести около месяца назад.

– То есть местные там не все испортили? – Прюсик постаралась поддержать тот же ровный тон, который взял Говард, хотя далось ей это с трудом. Нелегко оставаться сдержанной, когда рушится еще одна надежда получить хоть какие-то улики.

– Трудно сказать, Кристина. Местность для работы неудобная. Под листьями полно чертовых корней; приходится смотреть в оба, чтобы не споткнуться. – Судя по голосу, избежать этой неприятности самому Говарду не удалось. – Уверен, переместить тело было бы нелегко. И мне трудно поверить, что местные ничего там не тронули и оставили все как было. Не повезло, да?

Прюсик представила место преступления: сначала там потоптались местные правоохранители, теперь Говард и его криминалисты спотыкаются о прячущиеся корни. Все это только осложняет ситуацию, затуманивает общую картину и уменьшает шансы на отыскание еще одной детали головоломки. При таком положении дел сохранять остатки доброжелательности в телефонном разговоре с Говардом становилось все труднее.

– Брюс, ты можешь хотя бы подтвердить, что тело защищено? – Мобильник Говарда издавал раздражающее эхо, воспроизводя ее голос каждый раз, когда она говорила. – Ты был в офисе коронера?

– В точном смысле слова офисом я бы это не назвал…

– Я в курсе, да. Но оно должным образом упаковано в мешок и хранится в холодильнике?

– Послушай, Кристина, у меня здесь оперативная группа. Мне приказано обеспечить сохранность места преступления и провести сбор улик, – четко и ясно ответил Говард. – Я полагал, что тело будешь осматривать ты лично. В конце концов, ты эксперт в этом деле и это в сфере твоей профессиональной ответственности.

От такого ответа подчиненного Кристина даже потеряла дар речи и, чтобы прийти в себя, сделала глубокий вдох.

– Вы абсолютно правы, специальный агент. Именно этим я и займусь. Уверена, мне не нужно напоминать вам, что данное расследование требует слаженной командной работы – как в лаборатории, так и в полевых условиях.

Телефонное эхо вернуло ее голос с сильной металлической нотой.

– Что у тебя с телефоном, Брюс? Упал в ручей? – Не став ждать ответа, она дала отбой и расстегнула верхнюю пуговицу рубашки.

Брюс Говард перевелся сюда из бостонского офиса всего лишь четыре месяца назад. Занимаясь административной работой, он умел пожимать руки на собраниях оперативников – настоящий мужчина, недостатка в которых Бюро никогда не испытывало. Следуя своей естественной склонности и не будучи привычным отчитываться перед женщиной, Говард предпочитал – в нарушение правил субординации – обращаться непосредственно к Торну, минуя Прюсик. От нее не укрылось, что и сам Торн не пресекает такое поведение, тем самым его поощряя.

Она перевела дух и разжала кулак. А нельзя ли было провести этот телефонный разговор иначе? Никаких вещественных доказательств команда Говарда не обнаружила, если только что-то не попало случайно в один из мешков для сбора образцов. Сохранность тела жертвы имеет первостепенное значение, и та обеспокоенность, которую она выразила Говарду, была совершенно обоснованной. Как и настойчивость, и даже резкость, прозвучавшая в ее голосе. Они впервые вели совместное расследование, и оно уже превращалось в схватку за сферы влияния, причем Говард видел только свою сторону головоломки и занимался только ею, не желая видеть всю картину в целом. В их разговоре его эгоизм и гордость проявились в полной мере. Даже со скидкой на плохое качество связи было ясно, что Говард начисто лишен командного духа и не желает признавать тот факт, что руководит расследованием она. Как бы то ни было, она не могла допустить, чтобы разочарование в нем заслонило гораздо более важную задачу: собрать как можно более полную информацию об убийце. И сделать это незамедлительно.

На столе зазвонил телефон.

– Кристина?

– А кто же еще? – Она провела ладонью по коротким волосам. – Извини, Брайан, не обращай внимания. Что у тебя?

– Думаю, тебе стоит спуститься в лабораторию и увидеть своими глазами.

– Уже иду, – бросила она и выбежала из кабинета.

Спустившись на лифте на три этажа, Прюсик провела идентификационной картой по магнитному ридеру на двери лаборатории. Эйзен стоял, склонившись над большим смотровым столом из нержавеющей стали. Поверх очков он надел защитные линзы.

– Кристина. – Эйзен широко улыбнулся ей и поднял руку, демонстрируя изогнутый осколок стекла, который он держал между большим и указательным пальцем. – У нас частичный отпечаток большого пальца.

– Откуда?

– Помнишь, мы проводили анализ перемещения тела по делу Бетси Райан для определения места преступления?

Поскольку фактическое место убийства Райан так и не было установлено, Прюсик разрешила Эйзену воспользоваться помощью друга-математика, чтобы попытаться проследить движение трупа с учетом времени, течения и погодных условий и таким образом вычислить исходный пункт. Попытка оказалась безуспешной.

– Я думала, мы там зашли в тупик, – сказала она.

– Мой друг Макс, тот самый, который хорош в числах, сперва не учел такой фактор, как позднее таяние льда на берегу озера в этом году. Необычное поверхностное течение повлияло на перерасчет, из-за чего зона смещения сдвинулась более чем на милю от первоначальной. Там, недалеко от берега, мы это и нашли – взрыхленный песок и вот этот осколок разбитой стеклянной банки с частичным отпечатком.

– Ты явно не все мне говоришь. – Прюсик наклонилась, рассматривая осколок. – Частичный отпечаток – в лучшем случае сомнительная улика с точки зрения криминалистики.

– Да, согласен, ты права. Но тебе следовало бы спросить, как я могу связать разбитое стекло с убийством. – Эйзен расцвел в улыбке. – На внутренней поверхности банки, с которой я снял фрагмент, полно ДНК жертвы.

– Ты уверен? – озадаченно спросила Прюсик.

– Да, я знаю, ты думаешь: почему стекло? Что оно там делает? Вряд ли он использовал его как оружие. На кромке осколка никакой ДНК не обнаружено, так что им он жертву, вероятно, не резал.

Эйзен снова взял стекло двумя пальцами и показал Прюсик.

– Да, я считаю, что это «он». Ширина отпечатка соответствует норме для взрослого мужчины.

– Тот берег – не какая-то закрытая территория, – напомнила она. – Его мог подобрать обычный прохожий.

Эйзен кивнул – похоже, он приготовился к ее возражениям.

– Верно. Но отпечаток сохранился в каком-то выделении – предположительно, секреции жертвы, – а значит, он был оставлен в момент смерти или сразу после нее. И еще одна деталь: находясь на внутренней стороне банки, отпечаток был защищен от воздействия внешней среды. – Эйзен снял защитные линзы. – Место там очень уединенное. Низина между дюнами, далеко от береговой линии и парковой дороги. Мы никогда бы его не нашли, если бы не рассчитали перемещение повторно. Место действительно изолированное, – подчеркнул Эйзен.

Сердце как будто сорвалось в галоп, дыхание сбилось. Кристина опустилась в кресло и вцепилась в подлокотники. Перед глазами уже встало другое изолированное и далекое отсюда место: лес, наполненный оглушающим жужжанием насекомых, которых не было и быть не могло в дюнах у озера Мичиган. В какой-то момент она испугалась, что потеряет сознание. Где этот чертов анксиолитик?¹¹

Как надо – так его и нет.

– Кристина, я что-то не то сказал? – полушутя спросил Эйзен. – Ты в порядке?

– Я в порядке, Брайан. Все хорошо. – Прюсик быстро поднялась, борясь с головокружением и иррациональным порывом выбежать из лаборатории. – Отличная работа. По отпечаткам что-нибудь есть?

– Как раз сейчас прогоняем частичный отпечаток через AFIS, – сказал Эйзен, имея в виду автоматическую систему идентификации по отпечаткам пальцев.

Мизинец запульсировал от боли. Сама того не сознавая, она все это время сжимала кулак.

– Нет, правда, Брайан, хорошая работа. Отличная. Дай мне знать, когда что-то найдешь. – Она вышла из лаборатории и, оглянувшись в последний момент, увидела, что Эйзен озадаченно смотрит ей вслед.

Вернувшись в офис, Кристина взяла сумочку и ключи от машины, спустилась на лифте в гараж и отправилась в спортклуб – снять напряжение в расслабляющей атмосфере бассейна. На других дорожках в этот час бывает обычно тихо, и слышать она будет только плеск воды и собственное дыхание в едином ритме с каждым движением сильных рук.

* * *

– Департамент шерифа Кроссхейвена, – спокойным голосом произнесла в трубку Мэри Картер, диспетчер городской полиции.

Проработав здесь десять лет, Мэри чувствовала себя на своем месте. На поясе у нее висела кожаная кобура, тершаяся о стол каждый раз, когда она наклонялась вперед, что случалось частенько, поскольку офис шерифа она покидала редко – только когда подходила ее очередь нести службу на улицах.

– Ваша дочь опаздывает домой, так, Карен? Поняла. Джули четырнадцать, верно? И у нее светлые вьющиеся волосы.

Мэри зачитывала вопросы из выведенного на экран опросника и, получая ответы от матери девочки, Карен Хит, впечатывала их в карточку поиска пропавших. Черные полимерные очки Мэри особого полицейского образца были разработаны с расчетом на возможные уличные стычки, но пользовалась она ими только для чтения криминальных триллеров. Серьезному испытанию они подверглись лишь однажды, упав со стола, когда Мэри сняла их, чтобы вытереть переносицу салфеткой «Wet-Nap». Ей нравился лимонный запах этих завернутых в фольгу салфеток, которым она наслаждалась обычно после того, как уговаривала парочку хрустящих глазированных круллеров¹² из «Кухни Либби».

– Где, вы говорите, Джули была днем? – Мэри внесла в карточку очередную запись: «Дейзи Райнлендер, Олд-Шед-роуд, 6, номер телефона 426-9807».

– Какие-то особые приметы или физические дефекты?

«Небольшой шрам на правом локте от падения с дерева», – записала она, выбрав эту информацию из пространного ответа Карен, включавшего недовольство темпом разговора и требование без промедления позвонить шерифу Макфэрону.

Диспетчер терпеливо оставалась на линии.

– Мне жаль, Карен. Извините, не поняла. – Она поправила наушники. – Как долго нет Джули? Так, понимаю, несколько часов. Вы дважды связывались с миссис Райнлендер. Ваша дочь ушла оттуда примерно в три часа дня.

Мэри знала, что в случае отсутствия чрезвычайных обстоятельств заявление о пропаже человека обычно полиция штата принимает не ранее чем по прошествии двадцати четырех часов, но она попросила Карен оставаться на линии, пока свяжется с шерифом по рации.

– Шериф? Это Мэри. Прием.

– Что случилось? – спросил шериф Джо Макфэрон, вытягивая на всю длину радиошнур из окна своего «Форда Бронко» 1996 года выпуска. В этот момент он стоял возле дренажной трубы на ферме Бичемов в нескольких милях к югу от города, наблюдая за самим мистером Бичемом, сидящим на земле рядом со своим трактором. У фермера, по всей вероятности, случился легкий сердечный приступ, и Макфэрон ждал приезда скорой помощи.

– У меня на линии Карен Хит. Она очень волнуется, хочет, чтобы вы дали сигнал всем постам о пропаже ребенка. По ее словам, девочка отсутствует три или, может быть, часа четыре. Местонахождение неизвестно. Прием.

Шериф сдвинул повыше свою ковбойскую шляпу и провел ладонью по лбу. Он знал Карен Хит – комок нервов – и помнил, как на школьном стадионе она упала в обморок, когда нога Генри Смолла из его школьной команды оказалась между двумя противниками. Глухой хруст кости Генри отправил Карен Хит прямиком на скамейку запасных.

– Свяжись со всеми постами, – сказал он. – Я буду в офисе в течение часа. Которая из девочек пропала – Джули или Мэдди?

– Джули.

– Если она появится, сразу же перезвони ребятам, иначе они устроят истерику из-за того, что я поторопился. Между нами говоря, Карен Хит всегда на грани нервного срыва, да благословит Господь ее душу. Прием.

Мэри отправила бюллетень в окружной офис полиции штата, находящийся в десяти милях к северу от Кроссхейвена, после чего откинулась на спинку стула, задумчиво пережевывая свежий горячий пончик на сидре. Пончик оказался достаточно маленьким, чтобы засунуть его в рот целиком и тем самым заполнить тишину между вызовами.

Отпустив кнопку, Мэри сообщила Карен Хит, что уведомила шерифа и распространила бюллетень, и добавила:

– Карен, если Джули появится, пожалуйста, позвоните. Если я что-то узнаю, то сразу же свяжусь с вами.

Карен Хит не ответила, и Мэри подумала, что, должно быть, до нее наконец дошло: она подала заявление о пропаже своего ребенка.

– Карен, вы здесь? – уже мягче спросила Мэри.

– Да, я вас слышу.

– Мы будем на связи, Карен. Постарайтесь немного отдохнуть.

Мэри повесила трубку и покачала головой. Джули была милой, ответственной девушкой, ввязываться в какую-то передрягу она бы не стала. Скорее всего, ничего особенного, подумала Мэри, потянувшись за очередным пончиком, но в последний момент приняла другое решение и решительно закрыла коробку.

* * *

Мальчики и Элмер сели за столик подальше от дыма, клубящегося над компанией мужчин, устроившихся на табуретках лицом к открытой плите. Шерми Датчер, владелец закусочной, оторвал взгляд от гриля и что-то пробормотал Карле – единственной официантке в его заведении, – после чего вернулся к готовке.

Карла положила перед Элмером и мальчиками три столовых прибора, туго завернутых в бумажные салфетки.

– Привет, Карла, – сказал Элмер. – Как дела сегодня?

– Отлично. А что с твоим младшим? Привидение увидел?

Майк фыркнул.

– Вроде того.

Джоуи свирепо посмотрел на старшего брата.

– Никакого привидения я не видел, но кое-что – да, видел.

Шестнадцатилетний Майк положил руку брату на плечо и предостерегающе посмотрел ему в глаза.

– Не трепись. – Он много раз предупреждал Джоуи о том, что нельзя делать поспешных выводов о людях и распространять небылицы.

Джоуи обиженно насупился, и Элмер вступился за младшего внука:

– Все в порядке, Майк. Не трогай брата. Завтра с утра у нас серьезная рыбалка. Верно, Джоуи?

«Рыбалка» была их кодовым словом, означавшим посиделки вдвоем и разговоры по душам. Для Джоуи старик был единственной отдушиной. Только он, единственный человек во всем мире, позволял ему болтать без умолку и слушал его при этом. Майк слушать бы не стал.

Джоуи потер глаза. Те жуткие секунды, когда он промчался мимо пикапа на Олд-Шед-роуд, снова и снова прокручивались у него в голове. Он поднял глаза и посмотрел на Карлу.

– Я видел того парня…

– Джоуи, что я тебе говорил? – перебил брата Майк. – Ты же совсем его не знаешь. И заканчивай со своими выдумками. – Он ткнул пальцем в стол и наклонился ближе к Джоуи, чтобы Карла не услышала. – Прошлой весной тебя доставал в школе тот придурок… как его… Джонни Шеннон, да? Прекрати выдумывать ерунду про людей, которых даже не знаешь. Предупреждаю в последний раз.

– О’кей, – вмешался Элмер. – Майк, ты сказал, что хотел. Хватит. Мы пришли сюда поесть, а не винить во всех неприятностях твоего брата. Он же никому ничего плохого не сделал.

Вся троица заказала фирменный обед – мясной рулет, жареный картофель и луковые кольца. Взгляд Джоуи остановился на сидящем за стойкой мужчине в таком же, как у Элмера, комбинезоне. Только на старике одежда висела как на вешалке, а на незнакомце едва удерживала жировые складки. Повернувшись на табурете, толстяк посмотрел на Джоуи.

– Управляешься с мальчишками, а, Элмер? – Его тело затряслось от смеха. – Карла говорит, малой видел привидение.

Поняв, что толстяк подшучивает, Джоуи сердито вздернул подбородок.

– Не было никакого привидения. Я этого и не говорил! – Он обиженно отвернулся. – Я правду говорю, дедуль.

Элмер постучал по столу большими загорелыми костяшками пальцев.

– Я знаю, что ты не врешь, сынок. Не обращай внимания на мистера Барнса. Майк прав в том, что не стоит выставляться перед другими. Они знают, как тебя завести, вот и прикалываются, как умеют.

Слушать это все Джоуи уже не мог. Он снял очки и потер глаза грязными руками.

– Я в туалет. – Там, по крайней мере, над ним никто не будет подшучивать и смеяться.

Медленно вращая между ладонями зернистый кусок мыла, Джоуи прислушивался к разговорам посетителей, проникавшим через тонкую стену. Толстяк, который смеялся над ним, мерзко захихикал, как те задиры в школе. Джоуи терпеть этого не мог. Джонни Шеннон был его заклятым врагом. При встрече в коридоре он всегда старался повалить Джоуи на пол и пнуть коленом в пах – под смешки своих приятелей.

Джоуи оперся локтями о раковину. Запах мыла смешался с запахом жирной домашней картошки-фри.

В закусочную, пыхтя и отдуваясь, вошел какой-то мужчина.

– Послушайте, ребята, Джули Хит объявлена в розыск. Только что услышал. Бесследно исчезла несколько часов назад. После того, как ушла из дома подруги на Олд-Шед-роуд. С тех пор ее никто не видел – ни у Либби, ни в бакалейной лавке Харриса, ни где-либо еще. В полицейском бюллетене сказано, что на ней зеленая юбка и белая рубашка на пуговицах.

Джоуи выронил мыло из намыленных рук, посмотрел на себя в зеркало, висящее над раковиной, и кое-что вспомнил. «Как будто в горошек». Он попытался успокоиться, как всегда советовал Майк. Положив очки за ручки крана, он плеснул себе в лицо холодной водой. Надо все хорошенько вспомнить. Он сморгнул капли воды и снова надел очки.

Старый пикап стоял так, словно его припарковали в спешке, заехав колесом на бордюр. Тот взгляд, которым наградил его незнакомец… Джоуи запомнил его навсегда. Это было сразу после того, как он увидел, что мужчина запихивает что-то в пикап.

Не вытирая лицо, Джоуи повернулся и взялся за дверную ручку. Мужчина, упомянувший полицейский бюллетень, стоял рядом с толстяком, сидящим на табурете.

Прервав их, Джоуи сказал:

– Эй, мистер, вы сказали, Джули Хит?

Мужчина уставился на мальчика сверху вниз. То же самое сделали и другие, сидевшие за стойкой.

Толстяк Фред Барнс заметил, что с рук Джоуи падают капли.

– Малыш, забыл высушить варежки, а? – Он рассмеялся, издав звук, похожий на звук тубы.

Джоуи не обратил на него никакого внимания и, глядя на незнакомца рядом с Барнсом, вытер руки о штаны.

– Она шла домой той же дорогой, что и я. Той самой, на которой я видел какого-то чужака.

Он с трудом сглотнул, уже не думая ни о том, что Майк может разозлиться, ни о чем-либо другом, кроме как о том, что мог делать возле пикапа странный незнакомец. А делать он мог только одно…

– Он засовывал что-то в кузов и не хотел, чтобы я это видел. – Джоуи снова водрузил на нос очки. – Но я видел. Строительный брезент… такой… как будто в горошек. Красный горошек.

В зале воцарилась тишина. Его услышали все. Это был один из тех странных моментов, которые люди вспоминают позже так: как будто слова, длящиеся едва ли миг, повисли вне времени.

Первым подал голос мужчина, принесший известие об исчезновении Джули. Наклонившись к Джоуи, он спросил:

– Парень, ты уверен?

Барнс, отдуваясь, спрыгнул с табурета. Остальные мужчины столпились вокруг. Джоуи слышал, как за спиной у них выругался Майк, а потом голос дедушки:

– Погоди, Майк!

Кто-то подошел к телефону-автомату у двери. Джоуи услышал, как в телефон упала монета. Его окружили, не давая пройти Элмеру и Майку. Со всех сторон сыпались вопросы.

Наконец из-за голов и плеч высунулся Элмер.

– Извините, – сказал он, протискиваясь боком между мужчинами. – Пропустите меня к моему мальчику.

Рука Элмера легла ему на плечо, и Джоуи повернулся и посмотрел ему в глаза.

– Я уверен. Точно уверен.

На этот раз никто не произнес ни слова. Промолчал даже шутник Барнс. Слова не разрушили чары, а только усилили их, как будто Джоуи был дирижером, который не жестикулирует, а посетители закусочной – его оркестром без инструментов. Вместе они играли музыку приглушенного дыхания, тяжелого приглушенного дыхания.

7

Шериф Джо Макфэрон уже завел мотор своего кремового «Бронко», когда на держателе над коробкой передач зазвонил мобильный телефон.

– Это Джо, – глубоким, низким голосом сказал он.

– Шериф, похоже, в закусочной Шерми небольшой переполох. Вроде бы Джоуи Темплтон знает что-то о Джули Хит.

Мэри откинулась на спинку кресла, продемонстрировав пустому офису объемистый животик. Ее массивная грудь почти ничем не отличалась от груди солидного, грузного мужчины. Полицейская форма придавала Мэри явно выраженные андрогинные качества, маскирующие ее тайное, чисто женское влечение к шерифу. Подавшись вперед, она потянулась к клавиатуре и, продолжая разговаривать с Макфэроном, открыла на экране бюллетень происшествий.

– Я в двух минутах от закусочной. Направляюсь туда, – сказал шериф. – Конец связи.

Расстегнув воротник, он мельком взглянул в окно. Комбайн на поле сделал широкий разворот, проглотив целый ряд кормовой кукурузы. Над ним, громко каркая, носились вороны. Лучи предвечернего солнца, словно изменив угол падения, внезапно окрасили все вокруг густым цветом сепии. Ему всегда нравился этот световой предзакатный эффект, смягчающий очертания деревьев и полей. В старших классах он тренировался, бегая по трибунам в конце дня, когда на стадионе уже никого не осталось, бегал, пока небо не розовело, а потом садился на скамейку. Такого состояния умиротворения он никогда не испытывал на церковной службе.

Макфэрон подъехал к закусочной и вышел. Высокий – шесть футов и два дюйма¹³, – с приятной внешностью ковбоя, шериф и в тридцать пять мог похвастать тем, что обхват груди у него оставался на несколько дюймов больше обхвата талии. Густую копну волнистых темных волос обычно прикрывала широкополая форменная шляпа. Нередко случалось, что, засидевшись допоздна на работе, он засыпал на диване, так и не сняв ее.

Макфэрон открыл дверь, и шум в закусочной мгновенно стих.

– Привет, Джо, – встретил его Шерми. – Тут у нас Уилсон утверждает, что пропала Джули Хит.

– Да, все верно. Послушайте меня внимательно. – Шериф откашлялся. – Джули четырнадцать лет, рост – пять футов и четыре дюйма, волосы светлые, вьющиеся, была одета в зеленую юбку и белую рубашку. В последний раз ее видели, когда она выходила из дома Дейзи Райнлендер на Олд-Шед-роуд около двух сорока пяти. Заявление подала мать девочки, Карен. Так что, парни, будьте внимательны. Она могла пострадать на дороге, может быть, упала в канаву. Увидите или услышите что-нибудь, сразу же звоните.

– Вот Джоуи что-то видел, – раздался громкий голос, и закусочная снова наполнилась голосами, но теперь уже приглушенными.

– Дайте мне минутку, парни, о’кей? – Макфэрон подошел к столу, за которым Джоуи Темплтон сидел со своим братом и дедушкой.

Шериф коротко погладил мальчика по голове.

– Что ты видел, сынок?

Джоуи посмотрел на Макфэрона так, как всегда смотрел на дедушку, – с полным доверием.

– Жуткий тип. Я видел его, когда возвращался домой на велосипеде.

Макфэрон кивнул.

– Где это было?

– Я ехал с репетиции… чуть позже полчетвертого. По той дороге, которая начинается в конце школьного поля.

– Да, знаю. Олд-Шед-роуд. – Макфэрон приподнял край шляпы. – Продолжай.

– Я увидел пикап. Он стоял как-то криво. Это возле того сломанного телефонного столба, к которому приставили новый.

– Ты имеешь в виду тот, что едва не упал после прошлогодней ледяной бури?

Джоуи кивнул.

– Ему не понравилось, что я его видел.

– Как он выглядел?

Джоуи уставился в пустоту, вызывая в воображении запомнившийся образ, заново представляя всю сцену. Потом снова посмотрел в твердое загорелое лицо шерифа.

– Он накрывал что-то в кузове. Не хотел, чтобы я это видел. – Мальчик сглотнул. – И одежда у него была жутко грязная.

Макфэрон вспомнил, что видел Джоуи в начале лета на вечеринке по случаю дня рождения, устроенной в общественном парке Эхо-Лейк. Мальчик тогда разволновался из-за глупого поддразнивания – какой-то дебошир посмеялся над ним из-за того, что он играет с девочками. К счастью, рядом был дедушка мальчика, он повел внука прогуляться, и тот остыл.

– Ты видел его лицо? – Шериф сел напротив Джоуи и снял шляпу. – Можешь его описать?

В закусочной воцарилась тишина. Карла поставила на стол поднос, и Шерми отошел от гриля.

– Он не старый. Раньше я никогда его не видел. На нем был комбинезон, такой, как носят механики, с карманом на груди, грязный, забрызганный чем-то спереди. Мне показалось, он мокрый.

– Телосложение? Какой он?

– Не очень высокий, довольно худой. У него густые брови, так что глаз было почти не видно. Честно, шериф, я думаю, что это Джули он запихнул в кузов.

– Почему ты так думаешь?

Макфэрон внимательно наблюдал за мальчиком. Вид у того соответствовал словам. Джоуи явно переживал сильное потрясение и, сам того не замечая, рвал в клочки салфетку под столом. Глаза его наполнились слезами.

– А что еще могли означать те брызги, шериф? – мягко спросил он.

Майк многозначительно откашлялся, но промолчал и вмешиваться не стал. Джоуи знал, что брат наверняка устроит нагоняй по дороге домой, но ему было наплевать. Он видел то, что было по-настоящему важно. Одно дело – ныть из-за всяких дразнил и драчунов в школе, и совсем другое – делать то, что он делал сейчас. Пусть он не может дать отпор таким, как Джонни Шеннон, но он кое-что видел и говорит правду.

Макфэрон почесал затылок.

– Опиши пикап, если можешь. Какого он цвета?

Джоуи глубоко вздохнул и сосредоточился.

– Грязный, в пятнах. И такой… ржавый. По-моему, серый. Старый, это точно. Колесные ниши как горбы. Радиаторная решетка темная. Бампер большой, ржавый и выпирает вперед. – Джоуи изобразил рукой что-то похожее на букву «S».

– Хорошо, сынок, у тебя отлично получается. Допустим, я покажу тебе книжку с картинками пикапов. Как думаешь, смог бы его найти там?

– Да, смог бы. – Память у Джоуи была хорошая: на уроке истории прошлой весной он смог без запинки назвать имена и фамилии всех президентов и вице-президентов США.

Джоуи взглянул на стоящих у стойки мужчин. На лицах у всех застыло одно и то же выражение, и теперь уже Фред Барнс выглядел так, словно только что увидел привидение.

Макфэрон уже анализировал услышанное. Джоуи видел незнакомца на той же дороге, где стоял дом Райнлендеров, в котором была до исчезновения Джули Хит. Его рассказ звучал вполне правдиво, как и описание пикапа. Вместе с тем следовало учитывать и то, что мальчик отличался чрезмерной возбудимостью, боязливостью и чрезмерным воображением. Шериф уже решил, что нужно поручить Мэри проверить, не вызывал ли кто-нибудь из живущих на Олд-Шед-роуд маляра или рабочего.

На ремне у шерифа запищала рация, вслед за чем раздался женский голос.

– Говори, Мэри. Прием. – Он уменьшил звук до минимального.

– Только что звонил Боб Хит, – сказала она. – Хочет, чтобы вы связались с ним как можно скорее. Прием.

Макфэрон огляделся.

– Перезвоню через минуту. Конец связи.

Он погладил Джоуи по голове.

– Сынок, ты очень мне помог. – Он взглянул на Элмера. – Мистер Темплтон, книжку с пикапами я покажу чуть позже, если Джули Хит не найдется раньше. И вот что еще. Джоуи, ты не поможешь кое-кому нарисовать портрет этого человека?

– Да, сэр, помогу. – Доверие шерифа так ободрило мальчика, что он выпрямился.

– Хорошо, – сказал Элмер. – Будем вас ждать.

Макфэрон поднялся и, напомнив всем немедленно сообщать ему о появлении Джули Хит где бы то ни было, вышел из закусочной и направился к своему внедорожнику, откуда позвонил Мэри по мобильному телефону и рассказал историю Джоуи.

Шериф уже отъезжал, когда из закусочной вышли Джоуи, его брат Майк и их дедушка. Он восхищался стариком, который напоминал его собственного дедушку, первого в семье шерифа Кроссхейвена. Когда его сын, отец Джо, скончался от сердечного приступа, он взял шестнадцатилетнего внука к себе. Боль потери в юности ощущается особенно остро, и никакой работой, сколько ни взваливай на себя, ее не уймешь. Не постигнет ли та же участь и Мэдди Хит, лишившуюся в столь юном возрасте сестры? И не лишилась ли сама Джули чего-то еще большего?