Kitabı oku: «Троецарствие», sayfa 2

Глава вторая,
в которой речь будет идти о том, как Чжан Фэй в гневе избил ду-ю²⁰, и о том, как Хэ Цзинь замыслил казнить евнухов

Дун Чжо был родом из Лунси. С тех пор как его назначили правителем области Хэдун, он стал высокомерен. Но когда Чжан Фэй, возмущенный отношением Дун Чжо к Лю Бэю, хотел убить его, Лю Бэй и Гуань Юй удержали брата:

– Ведь он посланец императорского двора! Разве можно самовольно поднять на него руку!

– Но если не убить этого наглеца, нам придется служить под его начальством и выполнять его приказы! – кипятился Чжан Фэй. – Это уж мне совсем не по нутру. Оставайтесь здесь, а я ухожу!

– Мы поклялись жить и умереть вместе, – возразил ему Лю Бэй. – Как же можем мы покинуть друг друга? Лучше уж уйдем вместе.

– Хорошо, в таком случае я смиряю свой гнев, – заявил Чжан Фэй.

Ночью братья повели свой отряд к Чжу Цзуню. Чжу Цзунь принял их с радостью, и они, соединив свои силы, выступили против Чжан Бао.

В это же время Цао Цао соединился с Хуанфу Суном, намереваясь разгромить Чжан Ляна, и в Цюйяне произошла великая битва.

Чжу Цзунь атаковал Чжан Бао, который во главе повстанческого войска численностью в восемьдесят-девяносто тысяч расположился за горами. Чжу Цзунь послал вперед Лю Бэя. А Чжан Бао послал против него своего помощника Гао Шэна.

Чжан Фэй по команде Лю Бэя подхлестнул своего коня и с копьем наперевес бросился на Гао Шэна. После нескольких схваток Гао Шэн был сбит с коня, и Лю Бэй подал сигнал к наступлению.

Тогда Чжан Бао распустил волосы и, опершись на меч, стал творить заклинание. Тотчас же завыл ветер, загрохотал гром и черная туча спустилась с неба. Казалось, тысячи конных и пеших воинов хлынули из этой тучи и вступили в бой. В войсках Лю Бэя началось смятение. Лю Бэй поспешно отступил и обратился за советом к Чжу Цзуню. Тот сказал ему:

– Чжан Бао решил заняться колдовством, но я его перехитрю. Завтра мы зарежем свиней, собак и баранов, соберем их кровь и устроим засаду в горах. Как только мятежники станут нас преследовать, мы обрызгаем их кровью, и все их волшебство потеряет силу.

Лю Бэй приказал Гуань Юйю и Чжан Фэю с двумя тысячами воинов укрыться в горах. На высоком холме установили сосуды с кровью свиней, собак, баранов и прочими отбросами, а на другой день, когда повстанцы с развернутыми знаменами и барабанным боем пошли в наступление, Лю Бэй выступил им навстречу. Едва войска скрестили оружие, как Чжан Бао сотворил заклинание. Подул ветер, загремел гром, взметнулся песок, посыпались камни. Черная туча заслонила небо, и из нее, словно бурный поток, понеслись на землю конные и пешие воины.

Лю Бэй обратился в бегство. Войско Чжан Бао, преследуя его, уже перешло горы, как вдруг в войсках Гуань Юйя и Чжан Фэя затрещали хлопушки. Все отбросы полетели вниз с холма, и тут все увидели, что с воздуха в беспорядке падают бумажные человечки и соломенные кони. Прекратился ветер, утих гром, очистилось небо.

Чжан Бао понял, что чары его раскрыты, и пытался отступить, но слева на него напали войска Гуань Юйя, справа – Чжан Фэя, а Лю Бэй и Чжу Цзунь ударили в спину.

Армия повстанцев была разгромлена. Лю Бэй издали заметил знамя полководца князя Земли и помчался туда. Чжан Бао бежал, а Лю Бэй, выстрелив ему вдогонку из лука, попал в левую руку повыше локтя. Раненый Чжан Бао укрылся в Янчэне.

Чжу Цзунь осадил город и послал гонцов с донесением к Хуанфу Суну. Гонцы вскоре вернулись и доложили, что Хуанфу Сун одержал большую победу и назначен на место Дун Чжо, который за это время потерпел несколько поражений.

Когда Хуанфу Сун прибыл к месту назначения, Чжан Цзяо уже был убит, а с императорскими войсками сражался его брат Чжан Лян.

Хуанфу Сун одержал подряд семь побед и зарубил Чжан Ляна в Цюйяне. Труп Чжан Цзяо был выкопан из могилы и уничтожен, а отрубленная его голова отправлена в столицу. Все остальные повстанцы сдались.

Далее гонцы сообщили, что Хуанфу Сун получил звание начальника конницы и колесниц и назначен правителем округа Цзичжоу. Став правителем, Хуанфу Сун отправил двору донесение, что Лу Чжи ни в чем не повинен. Тот получил прощение и был восстановлен в прежнем звании. Цао Цао за свои подвиги также был назначен на почетную должность и по возвращении из похода отправился к месту службы.

Узнав обо всем этом, Чжу Цзунь с еще большей яростью стал штурмовать Янчэн. Положение Желтых было крайне тяжелым. Тогда один из повстанцев – Янь Чжэн, оказавшийся предателем, – убил Чжан Бао и сдался, поднеся Чжу Цзуню голову своего вождя. Чжу Цзунь навел порядок в нескольких округах и сообщил императорскому двору о победе.

К тому времени оставшиеся в живых предводители повстанцев Чжао Хун, Хань Чжун и Сунь Чжун успели собрать несколько десятков тысяч человек и, объявив себя мстителями за Чжан Цзяо, вновь вступили в борьбу. Тогда Чжу Цзунь получил императорское повеление двинуть против восставших свои победоносные войска.

Желтые укрепились у Юаньчэна, где на них и напал Чжу Цзунь. Лю Бэю с братьями он приказал пробиваться в город с юго-западной стороны. Когда Хань Чжун со своими лучшими войсками бросился туда отбивать нападение, сам Чжу Цзунь с двумя тысячами закованных в броню всадников подступил к городу с северо-восточной стороны. Повстанцы, боясь потерять Юаньчэн, оттянули часть войск с юго-запада. Тогда Лю Бэй снова завязал ожесточенный бой. Желтые потерпели поражение и укрылись за городскими стенами, а Чжу Цзунь окружил город. Осажденные страдали от голода, и Хань Чжун через гонца известил Чжу Цзуня, что согласен сдаться. Однако тот ответил отказом.

– В старину, когда Гао-цзу завоевывал Поднебесную, он считал возможным призывать к покорности, – заметил Лю Бэй. – Почему же вы отвергаете предложение Хань Чжуна?

– Времена не те, – возразил Чжу Цзунь. – В ту пору, при династиях Цинь и Хань, в Поднебесной не было порядка, народ не имел правителя, и Гао-цзу принимал и награждал покорившихся, чтобы привлечь их на свою сторону. Ныне же государство едино и только Желтые задумали бунтовать. Принять сейчас их покорность – значит поощрять к бунту других.

– Все это, конечно, верно, – согласился Лю Бэй, – но ведь повстанцы окружены железным кольцом и, не имея возможности сдаться, будут биться насмерть. Когда тысячи людей объединены единым стремлением, им противостоять невозможно. Не лучше ли было бы оставить им путь для бегства? Тогда, не желая принимать бой, они побегут из города, и мы захватим их в плен.

Чжу Цзунь послушался совета Лю Бэя и, отведя свои войска с востока и юга, ударил на город только с северо-запада. Как и предвидел Лю Бэй, Хань Чжун вместе с повстанцами оставил город и бежал. Чжу Цзунь с Лю Бэем и его братьями настигли противника и расправились с ним: Хань Чжун был убит в бою, а остальные повстанцы рассеялись.

Однако на победителей неожиданно обрушились подоспевшие отряды Чжао Хуна и Сунь Чжуна. Чжу Цзунь вынужден был отступить, и Чжао Хун, воспользовавшись этим, снова овладел Юаньчэном.

Чжу Цзунь расположился в десяти ли от города и начал готовиться к новому нападению. Он заметил, что с востока приближается отряд войск.

Во главе этого отряда ехал воин с большим лбом и открытым лицом, широкий в плечах и тонкий в поясе. Звали его Сунь Цзянь, и был он потомком знаменитого Сунь-цзы.

Еще семнадцатилетним юношей пришлось ему вместе с отцом быть на реке Цяньтан. Там он увидел около десятка речных разбойников, деливших на берегу добычу, и сказал отцу:

– Батюшка, этих разбойников можно изловить!

И, выхватив меч, он кинулся на берег с воинственным криком, будто созывая своих людей. Разбойники с перепугу бросили награбленное и ударились в бегство. Сунь Цзянь погнался за ними и убил одного из них. Этим он прославился на весь округ и получил звание сяо-вэй²¹. А когда Сюй Чан из Хуэйцзи поднял мятеж и, провозгласив себя императором под именем Ян-мин, собрал под свои знамена несколько десятков тысяч человек, Сунь Цзянь и правитель округа возглавили тысячу храбрецов и в союзе с другими округами и областями разгромили мятежников и убили самого Сюй Чана и его сына. За этот подвиг Сунь Цзянь был назначен начальником трех уездов.

Ныне же, когда началось восстание Желтых, Сунь Цзянь собрал деревенских молодцов, мелких торговцев и около двух тысяч отборных воинов из Хуайсы и выступил против повстанцев.

Узнав Сунь Цзяня, Чжу Цзунь обрадовался и предложил ему участвовать в нападении на город.

Под ударами объединенных сил Чжу Цзуня и Сунь Цзяня повстанцы понесли тяжелые потери: многие были убиты, а пленных невозможно было сосчитать. Так в нескольких десятках областей был водворен мир.

Чжу Цзунь возвратился в столицу. Ему пожаловали звание начальника конницы и колесниц и назначили правителем Хэнани. Он представил также доклад о подвигах Сунь Цзяня и Лю Бэя. Сунь Цзянь при поддержке друзей быстро получил назначение и отбыл к месту службы. А Лю Бэю пришлось ждать долго, и все понапрасну. Братья загрустили.

Прогуливаясь однажды по улице, Лю Бэй повстречал ехавшего в коляске придворного чиновника Чжан Цзюня и рассказал ему о себе. Взволнованный Чжан Цзюнь отправился во дворец и доложил императору:

– Желтые восстали потому, что десять ваших придворных евнухов торгуют должностями и титулами. Близкие им люди получают высокие должности, а недовольных они предают казни. Это они виною тому, что в Поднебесной пошла смута! Казните евнухов, выставьте их головы в южном предместье, возвестите об этом повсюду, щедро наградите тех, кто имеет заслуги, и только тогда в Поднебесной наступит спокойствие!..

– Чжан Цзюнь обманывает вас, государь, – уверяли евнухи.

Император велел увести Чжан Цзюня, а евнухи стали совещаться между собой:

– Должно быть, негодует кто-либо из тех, кто в войне с Желтыми совершил подвиг, но не получил награды!

Евнухи приказали составить списки людей с малоизвестными фамилиями для назначения их на должности. В числе прочих оказался и Лю Бэй, который получил должность начальника уезда Аньси. Он без промедления отправился туда, предварительно распустив своих воинов по домам и взяв с собой лишь Гуань Юйя, Чжан Фэя да еще человек двадцать, наиболее близких ему.

Вступив в должность, Лю Бэй ввел такие порядки, что спустя месяц в его уезде не стало преступлений.

Братья ели и пили за одним столом, спали на одном ложе; когда же Лю Бэй принимал гостей, Гуань Юй и Чжан Фэй стояли рядом, прислуживая ему.

Но вскоре императорский двор возвестил о разжаловании всех, кто получил гражданские должности за военные заслуги. Эта участь угрожала и Лю Бэю. Как раз в это время в уезд прибыл ду-ю, совершавший поездку по подведомственной ему области. Лю Бэй вышел ему навстречу и принял его с надлежащими церемониями. Но ду-ю высказал Лю Бэю пренебрежение и только слегка махнул плетью в ответ на приветствие. Это вывело из себя Гуань Юйя и Чжан Фэя.

Расположившись на подворье, ду-ю уселся на возвышении в зале, а Лю Бэй остался стоять у ступеней. После продолжительного молчания ду-ю спросил:

– Начальник уезда Лю Бэй, кто ты родом?

– Я потомок чжуншаньского вана, – ответил Лю Бэй. – Со времени разгрома Желтых в Чжоцзюне я участвовал в тридцати больших и малых битвах и за свои заслуги получил должность.

– Ты лжешь! – закричал ду-ю. – Ты не родственник императора, и заслуг у тебя никаких нет! У меня есть приказ разжаловать таких самозванцев!

Лю Бэй пробормотал что-то в ответ и удалился, решив посоветоваться со своими братьями.

– Просто он хочет получить взятку, – сказали братья, – и тогда все высокомерие с него слетит.

– Я народ не обираю, – возразил Лю Бэй, – и я не дам ему взятки!

На другой день ду-ю вызвал к себе чиновников и велел писать жалобу, что якобы начальник уезда притесняет народ.

Лю Бэй несколько раз пытался проникнуть к ду-ю, но стража у ворот не впускала его.

Тем временем, осушив с горя не один кубок вина, Чжан Фэй верхом проезжал мимо подворья. У ворот стояла толпа плачущих стариков.

– Что случилось? – спросил Чжан Фэй.

– Ду-ю вынуждает чиновников оклеветать Лю Бэя, и мы пришли за него вступиться, – отвечали старики. – Да вот стражники не только не впускают нас, но еще и бьют.

Глаза Чжан Фэя загорелись гневом. Он спрыгнул с коня и бросился к воротам. Стража пыталась его задержать, но он растолкал всех и ворвался в зал. Ду-ю восседал на возвышении, а связанные чиновники валялись на полу.

– Разбойник! Притеснитель народа! – закричал Чжан Фэй. – Ты узнаёшь меня?

Не успел ду-ю открыть рта, как Чжан Фэй схватил его за волосы, вышвырнул из зала и тут же перед домом привязал к коновязи. Затем Чжан Фэй сломал ивовый прут и принялся хлестать ду-ю пониже спины. Хлестал он его до тех пор, пока прут не разлетелся на мелкие куски.

Встревоженный поднявшимся шумом, Лю Бэй вышел узнать, что случилось. Увидев Чжан Фэя, расправляющегося с ду-ю, он испуганно спросил, в чем дело.

– Что же это будет, если не убивать таких вот злодеев, издевающихся над народом! – воскликнул Чжан Фэй.

– Уважаемый Лю Бэй, спасите мне жизнь! – жалобно взмолился ду-ю.

Лю Бэй был человеком по природе мягким и приказал Чжан Фэю остановиться. Тут как раз подошел и Гуань Юй и обратился к Лю Бэю с такими словами:

– Брат мой, за многие свои подвиги вы получили лишь должность уездного начальника, а теперь еще вас смеет оскорблять какой-то негодяй ду-ю. Думается мне, что не место фениксу вить гнездо в зарослях терновника! Убейте лучше этого ду-ю, оставьте должность и возвращайтесь в родную деревню. Там мы придумаем что-либо достойное вас.

Лю Бэй повесил на шею ду-ю свой пояс с печатью и пригрозил:

– Помни, если я услышу, что ты притесняешь народ, я сам тебя убью. На этот раз я прощаю тебя. Вот возьми мой пояс с печатью – я ухожу отсюда.

Ду-ю уехал и пожаловался правителю округа Динчжоу. Тот послал донесение в уголовный приказ, и оттуда отправили людей на розыски Лю Бэя и его братьев. Но те были уже в Дайчжоу, у Лю Хуэя, который знал, что Лю Бэй родственник императорской семьи, и укрыл его у себя, ни о чем не спрашивая.

Полностью захватив власть в свои руки, десять придворных евнухов не хотели больше никого признавать. Любого, кто осмеливался им противиться, они казнили. Требуя денег с каждого военачальника, принимавшего участие в битвах с Желтыми, они лишали должностей всех, кто уклонялся от этой дани. Хуанфу Сун и Чжу Цзунь отказались делать подношения евнухам, и тогда евнух Чжао Чжун составил на них донос, по которому их отстранили от службы. Император назначил Чжао Чжуна начальником конницы и колесниц, а Чжан Жану и другим евнухам пожаловал титулы хоу. Самовластие евнухов росло, народ роптал.

В это время в Чанша поднял восстание некий Цюй Син; в Юйяне восстали Чжан Цзюй и Чжан Чунь. Цюй Син провозгласил себя Сыном неба, а Чжан Чунь – полководцем.

На имя императора как снег сыпались жалобы. Но евнухи их припрятывали.

Однажды, когда император пировал с евнухами в саду, перед ним предстал сильно опечаленный тай-фу Лю Тао.

– Поднебесная в опасности, – с горечью промолвил он, – а вы, государь, с утра до вечера пируете с дворцовыми евнухами.

– В стране царит спокойствие, где ты видишь опасность? – спросил император.

– Повсюду поднимаются восстания, мятежники захватывают города и уезды, – отвечал Лю Тао. – И все эти бедствия происходят из-за ваших придворных евнухов. Все честные люди оставили службу при дворе. Нас ждет несчастье!

Евнухи, обнажив головы, упали перед императором на колени и взмолились:

– Если мы вам неугодны, государь, то и жить нам незачем. Мы молим о пощаде, отпустите нас по домам, и мы своим имуществом оплатим военные расходы.

Тут евнухи залились слезами.

– У тебя ведь тоже есть слуги, почему же ты ненавидишь моих? – закричал император на Лю Тао и велел страже схватить и обезглавить его.

– Смерть меня не страшит! – воскликнул Лю Тао. – Я скорблю о судьбе Ханьской династии, четыреста лет правившей Поднебесной.

Стража вывела Лю Тао, чтобы исполнить повеление, но по пути один из сановников остановил их:

– Не трогайте его! Подождите, пока я поговорю с Сыном неба.

Это был сы-ту²² Чжэнь Дань. Он вошел во дворец и обратился к императору с просьбой объяснить, за какое преступление собираются казнить Лю Тао.

– Он поносил наших верных слуг и оскорбил нас лично, – заявил император.

– Государь, народ Поднебесной готов съесть евнухов живьем, а вы их почитаете, словно это ваши родители! – воскликнул Чжэнь Дань. – За какие заслуги пожаловали вы им титулы хоу? Или вы забыли, что Фын Сюй был в связи с Желтыми и хотел устроить смуту во дворце? Если вы не разберетесь во всем этом, государь, вашему высочайшему роду грозит гибель!

– Никем не доказано, что Фын Сюй затевал смуту, – возразил император. – Да разве среди евнухов нет людей, верных мне?

Чжэнь Дань пал ниц перед ступенями трона, но обличений своих не прекратил. Разгневанный император велел вывести его из дворца и бросить в тюрьму вместе с Лю Тао. В ту же ночь обоих узников убили.

Так евнухи отомстили Чжэнь Даню.

Императорским указом Сунь Цзянь был назначен правителем области Чанша с повелением уничтожить Цюй Сина. Не прошло и двух месяцев, как прибыло донесение о водворении мира в Цзянся. За это Сунь Цзянь получил титул Учэнского хоу.

Лю Юй, назначенный на должность правителя округа Ючжоу, выступил против мятежников Чжан Цзюя и Чжан Чуня. Правитель округа Дайчжоу Лю Хуэй в своем письме расхваливал ему Лю Бэя. Лю Юй назначил Лю Бэя своим военачальником и послал его на усмирение мятежа. В несколько дней Лю Бэю удалось сломить дух сопротивления восставших и вызвать раздоры в их стане. Один из восставших убил Чжан Чуня и выдал его отрубленную голову. После этого остальные повстанцы сдались, Чжан Цзюй повесился, и в Юйяне водворилось спокойствие.

Лю Юй и Гунсунь Цзань отправили донесение двору о великих подвигах Лю Бэя. Лю Бэй получил прощение за избиение ду-ю и был назначен правителем богатого уезда Пинъюань.

В четвертом месяце шестого года периода Чжун-пин²³ император Лин-ди тяжело заболел и повелел вызвать к себе полководца Хэ Цзиня.

Хэ Цзинь происходил из семьи простого мясника, но его младшая сестра была взята во дворец наложницей и родила императору сына Бяня, вследствие чего она стала императрицей, а Хэ Цзинь приобрел большую силу.

У императора был еще один сын, по имени Се, от горячо любимой им красавицы Ван. Императрица Хэ из ревности отравила красавицу Ван, и сын императора Се воспитывался во дворце вдовствующей императрицы Дун, матери императора Лин-ди. Императрица Дун была женой Дутинского хоу Лю Чжана. Но император Хуань-ди, правивший в то время, не имел детей и усыновил сына Дутинского хоу, который впоследствии стал императором под именем Лин-ди. Унаследовав власть, Лин-ди взял мать во дворец и дал ей титул тай-хоу – вдовствующей императрицы.

Вдовствующая императрица Дун настаивала, чтобы Лин-ди сделал своим наследником сына Се, и император, любивший Се, был склонен к этому. Когда император заболел, евнух Цзянь Ши сказал ему:

– Если вы хотите сделать наследником престола Се, сначала убейте Хэ Цзиня, чтобы предотвратить бедственные последствия.

Император повелел вызвать Хэ Цзиня во дворец, но по дороге Хэ Цзиня предупредили:

– Не являйтесь во дворец – Цзянь Ши хочет вас убить.

Хэ Цзинь, сильно испугавшись, поспешил домой и созвал сановников, чтобы посоветоваться, как избавиться от евнухов.

– Влияние евнухов началось еще во время императоров Чжун-ди и Чжи-ди²⁴, – сказал один из присутствующих, – и, как сорная трава, опутало весь императорский двор. Возможно ли уничтожить это зло? Если мы не сумеем сохранить тайну, наши семьи погибнут. Обдумайте все хорошенько.

Хэ Цзинь посмотрел на говорившего – это был сяо-вэй Цао Цао.

– Ты сам из мелкого рода, что ты смыслишь в великих государственных делах? – прикрикнул на него Хэ Цзинь.

В эту минуту доложили, что император почил, но евнухи решили не объявлять о его смерти и призывают во дворец дядю императора Хэ Цзиня. В подложном завещании они назвали наследником престола сына императора Се.

Вслед за этим известием прибыл приказ Хэ Цзиню явиться во дворец.

– Сейчас прежде всего необходимо возвести на престол нового императора, а потом заняться злодеями, – сказал Цао Цао.

– У кого хватит смелости пойти со мной на такое дело? – спросил Хэ Цзинь.

– Дайте мне пять тысяч отборных воинов, мы ворвемся во дворец, возведем на престол нового государя, перебьем евнухов и установим порядок в Поднебесной! – тотчас же отозвался Юань Шао, находившийся среди присутствующих.

Юань Шао был сыном сы-ту Юань Фына и состоял в должности придворного сы-ли²⁵.

Хэ Цзинь с радостью отобрал для него пять тысяч воинов из императорской охраны. Юань Шао облачился в доспехи. Хэ Цзинь, сопровождаемый сановниками, явился в зал дворца и тут же перед гробом Лин-ди посадил на трон наследника Бяня. После окончания церемонии все сановники почтительно поклонились новому императору. В эту минуту вошел Юань Шао, чтобы арестовать евнуха Цзянь Ши, но тот успел выскочить в дворцовый сад и спрятаться в цветах. Все же он был найден и убит там евнухом Го Шэном. Все войска, находившиеся под командованием Цзянь Ши, сдались.

– Сейчас самый удобный момент перебить всех евнухов, – сказал Юань Шао, обращаясь к Хэ Цзиню.

Чжан Жан слышал это и поспешил с жалобами к императрице Хэ.

– Хэ Цзиня хотел убить Цзянь Ши, а мы тут ни при чем, – уверял он императрицу. – Теперь он, слушая наветы Юань Шао, собирается перебить нас всех. Пожалейте нас, матушка!

– Не бойтесь, я защищу вас, – успокоила Чжан Жана императрица.

Она послала за своим братом и, когда тот пришел, тайком сказала ему:

– Мы с тобой люди низкого происхождения, и, если бы не Чжан Жан, как бы мы приобрели богатство и знатность? Цзянь Ши погиб из-за своей жестокости, и поделом ему! Но зачем слушаться чьих-то наговоров и убивать всех евнухов?

Выслушав императрицу, Хэ Цзинь созвал чиновников и объявил им:

– Цзянь Ши замышлял меня убить – уничтожьте весь его род, остальных евнухов оставьте.

– Если не вырвать эту сорную траву с корнем, мы сами погибнем, – возразил Юань Шао.

– Я уже объявил свое решение и больше не хочу ничего слушать, – оборвал его Хэ Цзинь, и чиновники разошлись.

Через несколько дней императрица Хэ назначила Хэ Цзиня на должность шан-шу²⁶, другие его приверженцы тоже получили высокие посты.

Тогда вдовствующая императрица Дун пригласила Чжан Жана и других евнухов к себе во дворец на совет.

– Я первая возвысила сестру Хэ Цзиня, – сказала она. – Теперь сын ее на троне, все сановники ее поддерживают, и влияние ее возросло очень сильно. Как же быть нам?

– Матушка, вы можете управлять государственными делами негласно, – сказал Чжан Жан. – Дайте сыну императора Се титул вана, назначьте своего брата Дун Чжуна на высокую военную должность, наконец, используйте нас, и тогда можно будет вершить великие дела!

На следующий день вдовствующая императрица Дун созвала двор и объявила сына императора Се ваном Чэнь-лю, а Дун Чжуну присвоила звание бяо-ци-цзян-цзюнь²⁷. Чжан Жан и другие евнухи снова взяли бразды правления в свои руки.

Императрица Хэ пришла в волнение. Она устроила пир в своем дворце и пригласила вдовствующую императрицу Дун. В разгар пира императрица Хэ встала, подняла кубок и сказала:

– Мы – женщины, и вмешиваться в государственные дела нам не следует. Ведь в старину, когда императрица Люй-хоу взяла слишком большую власть, весь ее род – более тысячи человек – был уничтожен. Нам, женщинам, следует жить в своих покоях, а великие дела предоставить государственным мужам – так будет лучше для Поднебесной. Полагаю, что вы поступите именно таким образом.

– Это ты из ревности отравила красавицу Ван, а теперь с помощью брата посадила на престол сына! – в гневе воскликнула императрица Дун. – Не слишком заносись, ведь стоит мне только приказать своему брату Дун Чжуну, и голова твоего брата слетит с плеч!

– Зачем гневаться? – сдерживая злобу, произнесла императрица Хэ. – Я пытаюсь уговорить вас добром…

– Что вы вообще смыслите! Вы, невежественные мясники! – язвительно бросила императрица Дун.

Ссора разгоралась. Чжан Жану и другим евнухам едва удалось уговорить женщин разойтись по своим покоям.

Ночью императрица Хэ вызвала к себе своего брата Хэ Цзиня и рассказала ему о случившемся. Хэ Цзинь тотчас же пригласил на совет трех гунов, а наутро были созваны все придворные, и чиновник возвестил, что императрица Дун, будучи всего лишь побочной женой князя зависимого удела, не имеет права проживать в императорском дворце – ее место в Хэцзяне, и она должна покинуть столицу еще до заката солнца.

Тут же была назначена свита для сопровождения императрицы Дун. Тем временем дворцовая стража окружила дом Дун Чжуна и потребовала у него государственные регалии – пояс с печатью. Попав в ловушку, Дун Чжун перерезал себе горло. Домашние его подняли было вопли, но их быстро заставили замолчать.

Прослышав об изгнании императрицы Дун, евнухи Чжан Жан и Дуань Гуй бросились с дарами золота и жемчуга к младшему брату Хэ Цзиня, Хэ Мяо, и его матери и стали молить их заступиться за них перед императрицей Хэ.

Так евнухам снова улыбнулось счастье.

Месяц спустя тайно подосланный Хэ Цзинем человек отравил императрицу Дун в ее поместье в Хэцзяне. Останки ее перевезли в столицу, чтобы похоронить на императорском кладбище. Хэ Цзинь на похоронах не присутствовал, сославшись на болезнь.

Юань Шао пришел повидаться с Хэ Цзинем и сказал ему так:

– Чжан Жан и Дуань Гуй распространяют слухи, что вы отравили императрицу Дун и хотите занять трон. Если вы не воспользуетесь этим предлогом, чтобы перебить евнухов, нас ждут великие беды. В свое время попытка Доу У покончить с дворцовыми евнухами не удалась потому, что он не сумел сохранить в тайне свои замыслы. Вы и братья ваши – люди храбрые и умные, стоит вам только приложить усилия, как все окажется в ваших руках. Небо посылает вам удобный случай, не теряйте его!

– Погодите, дайте мне подумать, – сказал Хэ Цзинь.

Об этом разговоре слуги доложили Чжан Жану. Евнухи опять поднесли богатые дары Хэ Мяо, тогда он отправился к императрице Хэ и заявил ей, что Хэ Цзинь, являясь главной опорой нового императора, очень жесток и помышляет только об убийствах. Вот и сейчас он без всякой причины хочет перебить придворных евнухов.

– Это может привести только к смуте! – закончил Хэ Мяо.

Императрица вняла его словам и, когда пришел Хэ Цзинь, чтобы сообщить ей о своем намерении, сказала ему так:

– Евнухи давно управляют делами ханьского двора, и если убить старых слуг сразу же после того, как император покинул сей мир, это будет воспринято как неуважение к памяти усопшего.

Хэ Цзинь не нашел что возразить и, вернувшись к Юань Шао, сказал ему:

– Императрица не соглашается, что же нам делать?

– Созовите в столицу доблестных полководцев с их войсками и перебейте евнухов, – предложил Юань Шао. – Не важно, что императрица не дала своего согласия.

– Это прекрасный план! – воскликнул Хэ Цзинь.

Он не стал медлить и тут же заготовил указ о том, чтобы со всех городов полководцы шли в столицу.

– Не делайте этого! – запротестовал чжу-бо²⁸ Чэнь Линь. – Пословица недаром гласит: «Ловить ласточек с закрытыми глазами – обманывать самого себя». Если уж в таком пустячном деле вы не можете добиться своими силами желаемого, тогда как же вы будете поступать в важнейших государственных делах? Действуя от имени Сына неба и имея в своем распоряжении войско, вы и так можете делать все, что пожелаете. Но собирать все войска, чтобы убить нескольких евнухов, – это все равно что разжигать печь для того, чтобы сжечь один волосок! Действуйте быстро, бейте без промаха – тогда ни небо, ни люди не станут вам противиться. Когда же вы созовете в столицу полководцев и они соберутся… У каждого из этих героев есть свои собственные устремления… Положение у вас будет не лучше, чем если бы вы приставили копье острием к своей груди, а древко его отдали в руки врага! Успеха, безусловно, не будет, но смуты пойдут.

– Это мнение труса! – с насмешкой заметил Хэ Цзинь.

При этом человек, стоявший рядом, хлопнул в ладоши и громко засмеялся:

– Чего тут долго решать! Ведь сделать это так же легко, как махнуть рукой.

Хэ Цзинь обернулся. Это сказал не кто иной, как Цао Цао.

Вот уж действительно:

 
Хочешь рассеять смуту на самой ее заре,
Слушай благие советы мудрых людей при дворе.
 

О том, что еще сказал Цао Цао, вы узнаете в следующей главе.