Kitabı oku: «Приключения в стране тигров», sayfa 14
– Две мили в час, хозяин.
– Превосходно. Вперед! Вперед!
Шлюпка неслась. Поршень лихорадочно работал, винт бешено вертелся, из трубы клубами вырывался густой черный дым, далеко стлавшийся по реке. Кузов трещал: котел, казалось, вот-вот взорвется.
Через двенадцать часов после выхода из Мидая шлюпка подходила к Рангуну. Андрэ отыскал глазами «Голубую Антилопу», стоявшую под парами. На фок-мачте развевался флаг отплытия.
Громким продолжительным «ура» была встречена давно ожидаемая шлюпка. Телеграмма хозяина взволновала весь экипаж.
Андрэ проворно взобрался на борт яхты, сердечно поздоровался с капитаном, ждавшим его в кубрике, и увел его к себе в каюту.
Через двадцать минут он вышел, переодевшись в костюм для визитов и переговорив с капитаном обо всем необходимом.
– Значит, вы непременно хотите попытаться у английского губернатора? – говорил капитан.
– Я желаю, по крайней мере, обеспечить себе его нейтралитет, – отвечал Андрэ. – Англичане считают себя передовыми борцами за цивилизацию и при случае не прочь поддержать белых в случае их противостояния с туземцами. Если бы они согласились заступиться за Фрикэ, то он, конечно, был бы спасен, но я рассчитываю хотя бы на нейтралитет, когда я стану бомбардировать Мандалай.
– А если они не пожелают сделать ни того, ни другого?
– Тогда я все равно буду бомбардировать бирманскую столицу. Через два часа я возвращусь от губернатора. Ждите меня.
Шлюпка высадила Андрэ на верфи, и молодой человек поспешил в губернаторскую резиденцию, находившуюся неподалеку.
Француз-миллионер, известный спортсмен и владелец увеселительной яхты, был немедленно принят губернатором.
Андрэ коротко, но обстоятельно объяснил, как и зачем он прибыл в Бирму, и перешел к приключению с Фрикэ. Тут губернатор его остановил:
– С этим делом я знаком. Я думаю, что осведомлен о нем лучше вас. Жизнь вашего друга в большой опасности.
– Я так и думал, ваше превосходительство. Прежде, чем сделать отчаянную попытку его спасти, я решил обратиться к вам с просьбой о заступничестве, о поддержке.
– Увы, сэр! Это совершенно невозможно.
– Ваше превосходительство! Неужели невозможно?
– Случай настолько исключительный. Замешаны религиозные чувства народа. Будь что-нибудь другое, я бы непременно заступился. Но правительство королевы Английской отличается широчайшею терпимостью в вопросах вероисповедания. Скажу больше: оно энергично поддерживает свободу отправления всевозможных культов.
– Послушайте, ваше превосходительство! Ведь тут европейца, француза, цивилизованного человека хотят казнить за то, что он убил животное.
– Священное животное, имейте это в виду. Я сознаю, что это нелепость, но – это вопрос религии. Мы не можем создавать себе проблем, вступая в конфликт с фанатиками. Ваш друг, во всяком случае, совершил преступление: он воспрепятствовал свободному отправлению вероисповедания, признаваемого нашим правительством.
– Но ведь это произошло не в ваших владениях, а в независимой Бирме.
– О! Эта независимость столь призрачна. И наши подданные исповедуют тот же культ.
Андра понял, что тут ничего не поделаешь. Национального эгоизма не сломишь.
– Хорошо. В таком случае, я буду действовать сам.
– Можете, сэр. Как государственное лицо, представитель власти, я вам содействовать не могу, но как лицо частное, как европеец – всей душой желаю вам успеха.
– Очень благодарен вашему превосходительству. При вашем благосклонном нейтралитете я надеюсь на успех.
– Мой нейтралитет, сэр, еще благосклоннее, чем вы думаете, – улыбнулся губернатор. – Ваше вмешательство, я уверен, вызовет большое потрясение в этой разложившейся империи, но ваша политика от этого не пострадает. Можете запасаться у нас всем, что только вам потребуется: съестными и военными припасами, углем и т. д. Кроме того, сэр, я могу снабдить вас отличным планом города Мандалая, составленным нашими инженерами. Вам это понадобится при бомбардировке. Ваш друг заперт в пагоде, где живет Белый Слон. Его казнь назначена через неделю, в день праздника коронации императора. Все это мне донесли мои агенты. До свидания, сэр. Торопитесь.
– Еще раз благодарю вас, ваше превосходительство, – сказал Андрэ и простился с губернатором. – В неделю я успею все провернуть, Фрикэ будет освобожден, или я сам погибну.
Через полчаса шлюпка заняла свое место на палубе яхты. Лоцман встал у руля. «Голубая Антилопа» пошла вверх по Иравади.
Самого Андрэ ждал на яхте сюрприз.
Капитан отлично понял подтекст его телеграммы. Слова «понадобится весь наличный экипаж, даже больше» объяснили ему всю суть. Опытный морской волк сейчас же распорядился нанять в гавани двадцать, свободных от предрассудков, решительных молодцев, какими обыкновенно кишат все портовые города. За деньги они готовы служить кому угодно и как угодно, и делают это по большей части весьма усердно.
Капитан предупредил их: вам будут хорошо платить, будут вас отлично кормить, но расстреляют при первом неповиновении.
На яхте они держались корректно, хотя и довольно развязно.
Андрэ одобрил распоряжение капитана, назначил каждому человеку двести франков в неделю и обещал по двести франков награды, если пленник будет освобожден.
Такая же сумма назначена была и всем людям экипажа в добавление к жалованью.
Слова Андрэ были покрыты громовым «ура».
Капитан был в восторге.
– С такими людьми, сударь, можно отважиться на всякий риск, – сказал он Андрэ, когда они остались одни.
– Я надеюсь на успех, – отозвался тот.
– Теперь у нас сорок боевых единиц. Тут можно многое предпринять.
– Черт возьми! Франсуа Гарнье взял Тонкин, имея при себе сто двадцать человек. Отчего бы нам не овладеть бирманской столицей, имея сорок?
Глава XVI
По поводу ящерицы. – Легенда об Аломпре. – Мертвый город. – Перед Мандалаем. – Столица и ее стены. – Лошади китайского купца. – Рекогносцировка. – Императорский город. – Ворота заперты. – Траур при дворе. – Предстоящая казнь богохульника. – Поход. – Взвод кавалерии. – Чтобы обеспечить отступление. – Удушливая температура. – Подземный гул. – Землетрясение. – Первый пушечный выстрел. – Динамитная петарда и тековая дверь.
«Антилопа» сидела в воде неглубоко, но продвигалась все-таки с трудом и с предосторожностями, по причине многочисленных отмелей и перекатов, образовавшихся на Иравади в период засухи. Медленное плавание изводило Андрэ, который боялся опоздать со спасением друга. С другой стороны, требовалась осторожность, потому что, если яхта сядет на мель, то опоздание неминуемо.
Планируя бомбардировку города, Андрэ тщательно осмотрел свою 14-миллиметровую пушку. Оказалось, все в порядке. Он уже велел накрыть ее опять просмоленным чехлом, как вдруг увидал на непромокаемой ткани, внутри чехла, препротивную ящерицу, глядевшую на него холодными глазами земноводного.
Андрэ питал отвращение к этим тварям и невольным движением стряхнул ящерицу на пол. Он уже собирался сбросить ее ногой за борт в воду, но тут подбежал лоцман и, быстро схватив ящерицу рукой, проговорил умоляющим тоном:
– Хозяин, не губите ее. Сделайте это ради вашего слуги.
– Опять священное животное? Ну, ладно. Пусть будет по-вашему.
– Спасибо, хозяин. Дух Аломпры да хранит вас за это.
Андрэ подозвал Сами и поручил ему подробно расспросить лоцмана. Сами исполнил поручение и передал следующее:
– В ящерице живет дух Аломпры, основателя нынешней бирманской династии. В 1752 году близ Авы жил богатый фермер Алоон. Рядом с его усадьбой стоял богатый монастырь, настоятель которого пользовался большим уважением окрестных жителей. Жители округа Пегу напали на жителей округа Авы и разграбили монастырь. Алоон снабдил монахов провизией, чем спас их от голодной смерти. Караван с провиантом он провожал сам. Уезжая обратно, он вдруг услыхал подземный гул.
– Фра! Владыка! – сказал он настоятелю, – уходите немедленно отсюда, иначе вы со всеми своими монахами погибнете.
– Это почему?
– Начинается страшное землетрясение. Бегите, бегите!
Настоятель послушался. Как только он с братией вышел за ограду, монастырь обрушился. С тех пор Алоона стали считать прорицателем. Через некоторое время пегуанцы вновь напали на аванцев и стали опустошать их земли. Алоон объединил силы соседей и прогнал врагов. Ободренный этим успехом, он составил ополчение из всех бирманских племен и довершил разгром пегуанцев. Он отнял у них Аву, очистил от них страну и короновался императором под именем Алоон-Фра, что значит владыка Алоон, а из этого произошло потом Аломпра. Он сделался могущественным государем, завоевал Пегу, Майцур и другие области и собирался уже завоевать Сиам, но умер на восьмом году царствования.
– При чем же тут ящерица? Что общего между ней и Аломпрой?
– Этого я не могу вам сказать, – отвечал лоцман. – Это тайна многочисленных потомков Аломпры. Я тоже один из его потомков, хотя и занимаюсь скромным ремеслом. Но я этой тайны не раскрою даже вам.
На шестой день утром яхта прошла мимо грандиозных развалин Авы, теперь мертвого города, а ранее бывшего в течение четырех веков столицей Бирмы. Сохранилась только четырехугольная городская стена, окружающая теперь вместо города парк, в котором аллеями служат прежние улицы.
В шести километрах от мертвой Авы яхта миновала Амарапуру, тоже бывшую столицу, в 1857 году переведенную в Мандалай.
Наконец, еще через шесть километров показался и сам Мандалай.
«Голубая Антилопа» все время держалась левого берега, где река, глубже, чем справа, потому что здесь часто углубляет дно местная пароходная компания. Яхта встала на якорь в виду города, в двух километрах от юго-восточной вершины городской стены.
Мандалай построен по обычному плану восточных городов с отдельным кварталом для китайцев. Он расположен в двух верстах от реки Иравади, с которой его соединяет аллея, обстроенная домами, амбарами, складами. Город имеет форму квадрата, каждая сторона которого равна двум верстам, и закрыт зубчатой кирпичной стеной, имеющей с каждой стороны по трое ворот.
Мощенные камнем улицы расходятся в разных направлениях, пересекаясь под прямыми углами. Между большими улицами целый лабиринт переулков и тупиков. Дома очень простые, по большей части из бамбука, крытые рогожей, пальмовыми листьями, даже дерном. Все они построены на сваях на высоте полутора метров над землей. Кирпичных построек мало и то только на главных улицах.
Внутри города находится другая стена, окружающая императорский дворец его с домами для женщин, для министров и для Белого Слона.
Отсюда до стоянки яхты было три с половиной километра, как раз достаточно для выстрела из имевшейся на яхте пушки.
Андрэ, взяв с собой Сами и лаптота, произвел самую тщательную рекогносцировку города, руководствуясь планом, полученным от губернатора.
В китайском предместье он у одного китайца-купца нанял несколько десятков верховых лошадей для себя и для своего экипажа. Тремя из них он воспользовался теперь же и вместе с индусом и лаптотом двинулся во дворец.
Подъехав к тековым воротам дворцовой ограды, Андрэ обнаружил их плотно закрытыми. Перед ними шагал часовой с пистонным ружьем и в каком-то красном мундире, на манер английского.
Через Сами Андрэ попросил их пропустить. Солдат посоветовал обратиться к офицеру, который находится в помещении гауптвахты.
Дверь гауптвахты отворилась, и офицер сам навстречу вышел. Увидав чужестранца, он спросил очень вежливо на английском языке:
– Что вам угодно, фра?
– Представиться императору.
– Сейчас, фра, никак нельзя.
– Ну, тогда первому министру.
– Это тоже нельзя. Сейчас при дворе глубокий траур. Все дела прекращены до тех пор, пока убийца Белого Слона не искупит своей вины, то есть до послезавтра.
Андрэ не мог подавить в себе невольной дрожи.
– Тем более я должен теперь же переговорить с императором или министром.
– Повторяю вам, что нельзя. Если я доложу об этом, меня казнят. Да я и не смогу этого сделать: дверь заперта изнутри. Послезавтра пожалуйте.
– Хорошо.
Андрэ повернулся и поскакал в предместье к китайцу.
– Когда будут готовы остальные тридцать лошадей? – спросил он.
– Сейчас. Только оседлаем их.
– Смотрите же. Мы тотчас явимся за ними.
Пять минут спустя Андрэ был уже на яхте. Еще через две минуты капитан объявил начало боевых действий, а свисток боцмана созвал весь экипаж наверх.
Андрэ отобрал тридцать человек, полностью вооружил их и повел на берег. Четырнадцать человек с капитаном остались на яхте.
Все это сделано было в четверть часа.
– Где динамитные петарды? – спросил Андрэ.
Ему подали пакет с петардами. Андрэ поручил их нести четверым помощникам, объяснив, как нужно с ними обращаться.
Отряд двинулся в путь. Андрэ наскоро переговорил с капитаном, и они сверили свои часы секунда в секунду.
Прошли сначала в предместье, к дому китайца.
У того уже все было готово. Лошади стояли оседланные, взнузданные.
Андрэ достал из кармана пакет с золотыми монетами, распечатал его и высыпал условленное количество новеньких фунтов стерлингов в руки просиявшего китайца.
Каждый выбрал себе коня и вскочил в седло. Образовался кавалерийский отряд, превосходно вооруженный и пребывающий в приподнятом боевом духе.
Доскакав до первой стены, Андрэ оставил у ворот шестерых всадников для прикрытия тыла, а с остальными помчался по городу к дворцовой стене.
Было душно. Стояла невыносимая жара. Всадники обливались потом, лошади покрылись пеной. Кажется, даже сама Саламандра не вынесла бы такой жары. На улицах было тихо и совершенно безлюдно, все жители от зноя попрятались в дома.
Вдруг по городу пронесся какой-то гул. Не гроза, не гром, потому что небо было совершенно безоблачно. Что это такое? Земля как будто колеблется, дрожит. Лошади понурились, не хотят идти.
Землетрясение!
Дома направо и налево трещат, шатаются. Кирпичные дают трещины, готовы рухнуть.
На минуту землетрясение утихло. Всадники снова пустились вскачь и достигли дворцовой стены.
У ворот тот же часовой и тот же офицер. Тековые ворота, окованные железом и некрасиво утыканные гвоздями, по-прежнему наглухо заперты.
Караульные узнали Андрэ. Он крикнул, чтобы они сдавались. Все сейчас же побросали оружие.
– Свяжите нам, фра, руки и ноги.
– Хорошо, – согласился Андрэ. – Эй, скрутите их хорошенько.
Матросы принялись связывать караульных, а Андрэ собственноручно заложил под воротами, в месте соединения обеих створок, динамитную петарду. Потом он поглядел на часы и скомандовал:
– Спешиться, осадить назад!
Всадники спешились и отступили шагов на двадцать, держа коней на поводу.
Андрэ спокойно зажег фитиль петарды и отошел к своим людям.
В этот миг со стороны реки послышался нарастающий, свистящий гул. Воздушные массы прорезало какое-то быстро несущееся тело.
Это летел артиллерийский снаряд.
По ту сторону стены раздался взрыв.
– Капитан Плогоннек молодчина. Он сама точность, – прошептал Андрэ.
Вслед затем последовал ужаснейший треск. Облако дыма поднялось над воротами, от которых во все стороны полетели осколки. В воротах образовалась брешь, достаточная для проезда двух всадников в ряд. В городе поднялся ужасный вой.
Андрэ скомандовал:
– Вперед!
Матросы и наемные авантюристы, вскочив снова на коней, готовы были ринуться вперед, но в этот момент опять раздался подземный толчок. Лошади не пошли. Стена осела, дав огромную вертикальную трещину. Из разломанных кирпичей взвились целые облака красной пыли. Вопли и стоны наполнили разрушаемый со всех сторон город.
