Kitabı oku: «Научи меня любить», sayfa 3

6

– Конечно! – фыркнула я насмешливо, глядя снизу вверх в смеющиеся глаза Дениса. – бегу и падаю, волосы назад. Спинку не потереть?

– А ты думала, зачем я тебя туда зову? – деланно изумился мой гость, выгибая бровь. – Что за грязные мысли в твоей голове, женщина? Ты, никак, хочешь покуситься на мою честь?

Дениса, похоже, забавляла эта ситуация. Он откровенно смеялся сейчас, и я тоже ощущала эти пузырьки веселья в крови. Мне с ним было легко и беззаботно, несмотря на то, что еще недавно пришлось вместе хоронить погибшего щенка, и та ситуация ну никак вообще к веселью не предрасполагала.

– Ну, если уж ты мне спинку потереть не хочешь, так хоть полотенце чистое давай, – Милованов вздохнул, нехотя убирая руку с моей талии. – В идеале бы, конечно, трусы, что-то я не подумал их купить. Вот, хочу я тебе сказать, Настя, еще ни разу я не просил у женщины трусы. Это так банально, ты не находишь?

Я снова фыркнула.

– Я тебе дам полотенце, ну и еще могу выдать треники моего папы, он их тут оставил на всякий случай. Они чистые, но ношенные. Правда, ты чуток… ммм… повыше папы и похудее, но зато будет сухо и тепло. У тебя ж уже даже джинсы мокрые.

Я скосила глаза в район ширинки мужчины, и тот тоже туда взглянул.

– Какой конфуз! – покачал он головой. – Так опозориться перед дамой в первое же наше свидание! Давай сюда свои треники, пожалуй, и полотенце, и сделай мне чаю с лимоном, я у тебя там видел в холодильнике. Что-то знобит. Кстати, мясо я там на маленьком огне оставил, ты следи, чтоб не пригорело. Выйду и картошку туда покрошу.

– Может, я? – спросила его на всякий случай, хотя вовсе не горела желанием сейчас заниматься готовкой.

– Ни в коем случае! – резко бросил через плечо гость. – Я сам!

Он ушел в душ, и вскоре зашумела вода, а я прошла в кухню, включила чайник и уставилась на пыхтящую сковородку на плите. Мда, Настя, даже свидания у тебя по-человечески не получаются. Вместо того, чтоб находиться сейчас в кафе, вкушая вкусную еду и вино, сидишь дома с посторонним мужиком и спящим щенком.

– Умка! – проворчала я, прикрывая белую собачку поплотнее. – Нашел медведя, тоже мне. Это, скорее, волкодав, – и задумчиво добавила: – им волки давятся.

Денис вышел спустя минут десять, одетый очень смешно – в свою футболку и спортивные штаны моего отца, которые были ему малы в росте, но велики в талии, и ему пришлось их подвязать пояском от моего розового халата, что висел в ванной. Смотрелось это весьма комично, и я прыснула, глядя на босые щиколотки и волосатые пальцы с ухоженными ногтями гостя.

– Видел бы меня сейчас мой товарищ Козинский, – мрачно изрек Денис, глядя на свое отражение в зеркале. – Он бы умер от зависти. Это инсталляция или перфоманс, что там современное искусство говорит?

– Это очень смешно! – уже не выдержав, захохотала я. – Можно, я сделаю фото? Я буду шантажировать тебя им, вымогая миллионы!

– Это прям вообще не смешно! – все также мрачно продолжил Денис. – Твой отец, похоже, ростом с тебя?

– Ну, он не высокий, да, – продолжая улыбаться, ответила я. – И круглый. Идеальная фигура – шар, я б сказала. Моя мама – учитель математики, она над ним так всегда шутит. Зато он добрый и очень хороший человек.

– Чаю хочу! – потребовал Денис, шлепая босыми пятками в кухню. – Где мой чай с лимоном, женщина?

– В чайнике! – не моргнув глазом, уселась я на стул. – Тут места маловато для двоих, так что либо ты у руля, либо я.

– Куда я попал? – театрально закатил глаза Денис. – Ты как моя сестра, та тоже все время находит отговорки, лишь бы ничего не делать. То ей кухня тесная, то плита не та, то вообще настроения нет. И приходится ее мужу ишачить, как Золушке. Ничему-то вас в школе не учат! Так, иди уже тогда и ложись в позе красивой на диване, что ли. Я буду вдохновляться твоим видом. Можешь даже голая, так больше вдохновения.

– Боюсь, ты переоцениваешь мои вдохновительные возможности, – покачала я головой. – Как бы у тебя и вовсе потом не появилось желание отсюда сбежать, сверкая голыми пятками.

– Может, это ты недооцениваешь свои возможности? – вернул мне фразу Денис, доставая чашку из верхнего шкафа и наливая в нее кипяток, а затем бросая чайный пакетик. – Вот кто в нормальном обществе сейчас пьет чай из пакетиков, Настя? У тебя что, чайника нет для чая?

– Ну а с чего ты взял, что ты попал в нормальное общество? – иронично вскинула я бровь.

Мне все нравилось в этом парне – и то, как он двигается, и его фигура, и завитки волос у шеи сзади, которые так и хотелось потрогать пальцами. Внутри словно все вибрировало от удовольствия, что он просто рядом, вот так вот со мной, и я ощущала себя пятнадцатилетней девочкой, у которой внезапно в гостях оказался ее кумир.

Мужчина двигался по кухне, что-то говоря, а я следила за его губами, что изгибались в разговоре, и мысленно проваливалась в свою книгу, уже представляя, как буду описывать Лернийского.

« – Господин, а что, если мы отошлем эту девственницу кому-то другому? – опасливо поинтересовался дворецкий Герберт, тщательно прикрывая за собой дверь и прислушиваясь к звукам за ней.

Герцог Максимус Лернийский сидел в кресле у камина, поставив правую руку на подлокотник и уронив на нее голову. Лицо его было мрачным, брови сошлись к переносице, и весь вид выражал крайнюю степень раздражения. Герберту даже показалось, что на висках господина проступила серебристая чешуя. Очень плохо, очень!

– Куда? – прорычал в ответ Максимус. – Ты представляешь, что будет, если я кому-то этот … «подарочек» отправлю? Мне нужна была чистая девушка, невинная, помощница в моих делах, а не это вот… чудовище! Она хоть отмылась? – с надеждой поднял он голову и, получив едва заметное отрицание, ударил по подлокотнику кулаком так, что кресло жалобно треснуло, а дворецкий громко сглотнул слюну. – Так помойте ее! Если надо – силой! От нее воняет так, что кажется, будто моя одежда насквозь пропиталась этим… Тьфу!

– Она… Не хочет, сэр! – сдавленно пробормотал Герберт, избегая смотреть в глаза герцогу. – Сказала, что ни разу… ни разу не мылась в подобных лоханях, и не… – он снова сглотнул слюну, – и не будет этого делать сейчас. Якобы, это портит цвет лица, сэр!

– Что портит? – брови Лернийского поползли вверх. – Она свое лицо вообще видела в зеркало?

– Подозреваю, что нет, – дворецкий мотнул головой. – Девушка совершенно дикая. Я успел расспросить старосту, тот сказал, что она всю жизнь прожила на конюшне, ее кузнец приютил, но в дом не пустил, опасаясь слухов. В общем, совершенно несчастная жизнь, сэр! Я… Мне кажется, ей очень нелегко пришлось, этой девушке. И сейчас ей страшно. Она думает… Думает, что вы ее… сожрете! – последнее слово Герберт произнес шепотом, втягивая голову в плечи.

– Это она мне уже озвучила, – мрачно кивнул Максимус, брезгливо передернувшись. – У меня один вопрос – неужели во всей деревне не нашлось ни одной девственницы? Неужели все они там так распутны, что других днем с огнем не сыскать? И почему именно эта деревня, Герберт? Сколько их вообще в моих угодьях? Ты во все гонцов разослал? Давай просто вернем ее старосте, пока тот не успел далеко уехать?

– Да вы что? – истерически хихикнул дворецкий. – Едва мы приняли эту… девственницу, как деревенские тут же умчались, сверкая пятками. Похоже, она их тоже достала.

В этот самый момент раздался истошный крик, потом еще один, затем визг и следом нечеловеческий вой.

Переглянувшись, дворецкий и его господин, не сговариваясь, рванули к двери, едва не столкнувшись у выхода, и затем замерли у подножия широкой лестницы, устеленной ковровой дорожкой.

– Откуда был звук? – глухо пробормотал Максимус, и в этой время леденящий душу вой повторился. – Из гостевой спальни! Идем туда!…»

7

– Ну что, готова ли ты вкушать приготовленное мною блюдо? – грозно осведомился Денис, взмахнув лопаткой.

– Звучит как угроза, – заметила я, принюхиваясь.

Вроде, ничего особенного он не приготовил – всего лишь пожарил картошку с мясом, но пахло так вкусно, что мой голодный желудок давно уже взял управление телом в свои руки и сулил этому красавчику-захватчику кухни все немыслимые блага. В рамках допустимого, разумеется.

– Это угроза и есть! – двинулся в мою сторону шеф-повар сегодняшнего дня. – Потому как если вдруг тебе не понравится, придется ублажать тебя другими доступными способами. Или убить.

– Слово «ублажать» мне нравится больше! – развеселилась я. – Давай сюда варево, я буду пробовать и хвалить.

– Вот! – назидательно поднял лопатку вверх Денис. – Ты мыслишь правильно. Я удивляюсь, почему ты с такими принципами еще не замужем. Хотя, мне это сейчас на руку, поэтому будем ужинать.

Он ловко разложил ужин по блюдам, украсил веточками зелени, а затем разлил по бокалам вино.

– Ну, Настасья, за знакомство? – предложил тост мой гость, после чего кивнул на тарелку. – Ты ешь-ешь, у меня еще культурная программа заготовлена, так что тебе нужно основательно подкрепиться.

– Культурная программа? – вздёрнула я иронично бровь.

Этот жест был у меня от папы. Юморной по натуре, отец часто шутил, и я привыкла, что можно много смеяться в семье. К сожалению, ни разу еще мне не встречался мужчина, готовый терпеть подшучивания. Но не Денис. Он заулыбался, вновь демонстрируя ямочку на щеке.

– Ну конечно! – воскликнул с хрипотцой. – Не думала же ты, что я накинусь на тебя, срывая трусы и ведя себя, словно мамонт в гоне. Или думала?

– Про трусы или мамонтов? – на всякий случай уточнила я. Мало ли что.

– Про меня, Настя! – слегка обиделся Денис. – Скажи еще, что ты не готовилась к свиданию!

– Ну почему, готовилась, – задумчиво нахмурилась я. – Дай подумать…. Мммм… Ну да, расчесала волосы и почистила зубы. Этого достаточно?

– Язва! – Денис аппетитно захрустел луковым пером. – Ну, раз ты полностью готова к поцелуям, ешь лук. Он богат витамином С, а мне сейчас после купания как никогда нужны положительные эмоции. И витамин С! Ты знаешь, что во время поцелуя вырабатываются эндорфины? Это я тебе как доктор говорю. Поэтому жуй и приступай к лечению.

– Вот так сразу? – я отправила кусочек мяса в рот.

Ммм! Восхитительно!

– Ну да, а ты хочешь дождаться, пока я тут при смерти буду лежать?

– Не, при смерти точно не надо, – отпив вино, я на всякий случай взглянула в смеющиеся глаза Дениса.

– Вкусно? – он внезапно потянулся к моей тарелке, наколол на вилку картошку и поднес к моим губам. – Пробуй. Я добавил сметану, так бабушка моя делала. Ну?

Открыв рот, я позволила ему кормить себя, ощутив в эту минуту невероятное возбуждение. Никогда в жизни у меня не было более эротичного момента. Отчего-то вино ударило в голову сильнее, заставив меня податься вперед и медленно облизнуть губы, глядя прямо в глаза гостю. Тот тоже склонился, глядя сверху вниз на меня, отставил бокал, потянулся вперед, вынимая из моих ослабевших пальцев вилку.

– На всякий случай отложим оружие, – пробормотал Денис, прежде чем легонько коснуться губами моего рта.

В какой момент он оказался на своем стуле так близко от меня, я не заметила, и сейчас оказалась буквально между ног у него, стиснутая сильными руками.

– Ты такая аппетитная, Настя, – пробормотал он мне в угол рта. – Словно булочка вся, мягонькая, ароматная.

Отпрянув, я широко открытыми глазами уставилась на него. Он что, назвал меня толстой?

– Ну куда ты, бояка? – Денис со скрипом подтащил мой стул вместе со мной к себе теснее. – Трусишь? М?

Уперевшись ему в грудь обеими ладонями, я чувствовала под ними жар и биение сердца, и сама дышала часто и тяжело, будто долго-долго бегала.

– Ужин остынет, – пробормотала, скосив глаза на тарелку.

– Верно, – Денис тут же наколол на вилку кусочек мяса. – Открывай ротик, – и поднес кусочек к моим губам.

Послушно сняв с вилки кусочек, я принялась жевать его, глядя в потемневшие глаза Милованова. Он наблюдал, как я жую, и, едва удалось проглотить, как снова поднес к моим губам порцию.

– Так и будешь кормить меня? – смущенно пробормотала я, откидываясь на спинку стула.

– Угу, – кивнул с ухмылкой. – Никогда этого не делал. Очень сексуально.

– Мы уже говорим о сексе? – бровь против воли поползла вверх.

– Еще пока нет, но активно думаем, – понизив голос, едва не шепотом выдохнул гость. – Ты думаешь о сексе?

Если б до этого я не думала, то после такого б точно начала. Но пожар в крови уже разгорался, и мысленно я представляла себе продолжение вечера, хотя изначально вообще не рассчитывала, что у нас дойдет даже до поцелуев. Видимо, на меня так действует вино и интимная обстановка.

– Ты ничего не ешь! – выпалила я, наконец, отодвигаясь со скрипом на стуле и хватая бокал с вином.

– Ты трусиха, Настя! – откидываясь на спинку, иронично заметил Денис.

– Ничего подобного! – обиженно выпаливаю и тут замечаю, как он взял вилку в руки и отправил в рот кусок мяса.

Отчего-то это движение вызвало волну мурашек по телу. Никогда не думала, что поедание пищи мужчиной может выглядеть настолько эротично! Обычно с женщинами связывают всякие такие моменты, и я сама неоднократно в книгах кормила героинь клубникой, а герой в это время испытывал муки страсти. Теперь же роли поменялись. Денис жевал, глядя мне в глаза и ничего не произнося, а я сгорала от нетерпения вновь ощутить поцелуй.

– Ешь! – приказал он мне, кивнув на тарелку. – Или ты хочешь, чтоб я тебя покормил?

Молча взяв вилку, я принялась жевать тоже, хотя есть уже не хотелось. Всегда была противницей секса на первом свидании, но, как говорится, никогда не говори «никогда». Сейчас я была готова к этому. И даже более того, рассчитывала на то, что мне отломится этот лакомый кусочек, Денис Милованов, который отчего-то выбрал меня. Он ведь не просто так сюда пришел?

«– Ваша Светлость! – экономка, пулей вылетевшая из гостевой комнаты, была взлохмачена, на щеке ее набухала кровавыми каплями царапина, платье намокло, куски мыльной пены покрывали руки. – Эта… Эта… Девственница ваша, сэр! – возмущенно ткнула она пальцем себе за спину. – Это совершенно невозможное существо! Я отказываюсь ее мыть! И вообще, разбирайтесь с ней сами! Вы и Герберт вот, у вас должно получиться! Дикарка!

Проводив кипящую гневом дородную женщину взглядами, дворецкий и его господин переглянулись.

– Я, пожалуй, тут подожду! – пробормотал Герберт. – А вы идите, сэр. Ну, может, она вас послушает?

– Да? – ледяным тоном осведомился Лернийский. – А я не уверен.

– Зовите на подмогу, если что! – трусливо кивнул дворецкий, берясь за ручку двери и распахивая ее перед господином.

Максимус ступил в комнату, хмуро оглядываясь.

Щелчок дверного замка едва не заставил его вздрогнуть от неожиданности, но герцог буквально заставил себя даже не обернуться. Глазами он обшарил все углы, особенно заострив внимание на большой лохани, что принесли слуги из его комнаты. Замок этот был древний, и герцог предпочитал жить в столице, где и удобства были современные – водопровод, канализация – и слуги порасторопнее. Здесь же все еще приходилось пользоваться усилиями рабочих, чтобы наполнить огромную чашу водой, а затем слить ее, и Лернийский ждал момента, когда сможет уехать.

– Эй?! – позвал он, так и не увидев девчонки. – Ты где?

– В **зде! – отозвалась она глухо из-под кровати. – И не вылезу, пока отсюда не унесут эту адову кастрюлю!

– Это не кастрюля, это ванна для мытья.

– Вот и мойтесь в ней сами! – буркнула в ответ замарашка. – А я не буду.

– Будешь! – начал раздражаться Максимус.

Он прошел через всю комнату до угла, где стояло кресло и уселся в него.

– Ты сейчас вылезешь оттуда, – едва сдерживая гнев, сказал он, – разденешься и влезешь в эту лохань. Иначе я сам тебя выволоку и вымою. Понятно?

– Да ну? – ехидно заметила девица. – Кровать-то у вас тут огромная, не поднять! А сама я не вылезу.

– Ты думаешь, у меня не хватит сил поднять кровать? – не поверил Максимус.

Она что, не знает о колдовской силе, что обладали драконы? Да что это за девчонка, мать ее женщина?!

– Неа! – весело отозвалась та, и даже, как показалось герцогу, высунула язык при этом. – Вы не похожи на нашего кузнеца, а уж тот силушкой не обделен. Но и у него б мощи не хватило такую махину сдвинуть!

Начиная закипать, мужчина побарабанил пальцами по подлокотнику, а затем испепеляющим взглядом посмотрел на кровать. Он хотел всего лишь поднять ту к потолку, но, видимо, был слишком зол, и потому старинный предмет мебели попросту осыпался пеплом, сгорев в невидимом пламени вместе с постельным бельем и матрасом, обнажая покрытую пылью девчонку, что с удивлением приоткрыла рот, становясь в этот момент похожей на рыбу. Быстро сориентировавшись, она вскочила с места и пулей метнулась к двери, подёргала ручку, но та не поддалась, затем к окну, но и там ее постигла неудача, а затем забилась в угол, схватив подсвечник с прикроватной тумбочки и выставив его перед собой, словно саблю.

– Не подходи! – панически взвизгнула она, глядя, как Лернийский поднялся с места и медленно пошел на нее. – Убью!

– В моем доме нет замарашек! – холодно заметил герцог, приближаясь к трясущейся от страха девушке. – И ты сейчас будешь мыться. Это не страшно, это не больно, это всего лишь вода и мыло.

– Я буду кричать! – пригрозила ему девственница.

– Ты полагаешь, меня это остановит? – иронично ухмыльнулся Максимус.

– Аааааа! – завизжала замарашка, и это окончательно выбесило герцога.

Вырвав из тонкой руки подсвечник, он швырнул его с такой силой, что тот вонзился в стену, а затем перехватил брыкающуюся девицу поперек талии и в два шага оказался рядом с лоханью.

– Ты будешь мыться, грязнуля! – воскликнул мужчина, погружая девушку прямо в одежде в лохань.

Одной рукой он прижал извивающееся тело к дну ванны, второй же срывал тряпье с худого тела, и вскоре окончательно обнажил чумазую гостью. Однако, та не собиралась так просто сдаваться. Вцепившись зубами в запястье герцога, девушка подскочила, кинулась на него, обвивая руками и ногами, а затем укусила за ухо, отчего Лернийский потерял равновесие и со всего размаху булькнулся в ванну вместе с ней, взметнув сноп брызг…»

8

– Насть? – после ужина Денис собрал посуду, составил в раковину и, прислонившись ягодицами к столешнице, скрестив руки на груди, взглянул на меня.

Я в этот момент допивала последние капли вина и явно не ожидала вопросительной интонации. Что, началось? Вот прям щас будет секс? Но Милованов удивил меня.

– Слушай, а парацетамола нет у тебя? – хмуро поинтересовался шеф-повар сегодняшнего настроения. – Похоже, я все же заболел, а мне никак нельзя, завтра еще лекция будет на целый день, я должен быть огурцом.

– Есть, – поднявшись, я ощутила приятное головокружение от вина, но хорошее настроение безвозвратно исчезло.

Это ж надо так, на первом свидании с парнем я буду словно его мамочка. Может, это судьба? Вернее, не судьба?

Пришлось доставать свою коробку с лекарствами. Надо сказать, пока я работала в университете, болела часто, и сюда привезла с собой доверху забитую аптечку, в которой в том числе были и таблетки от давления, что начало шалить после двадцати пяти лет. Как сказал мне кардиолог, если сменить режим труда и отдыха, все должно нормализоваться, и оказался прав – вот уже года два как я из лекарств пару раз только парацетамол использовала, и тот однажды при простуде, а второй раз соседка попросила. Интересно, срок годности не вышел?

– Тебе повезло, Денис, до конца месяца эти таблетки еще на светлой стороне силы, – пошутила я, протягивая парню блистер. – Если б ты ко мне в мае приехал, было б поздно.

– Вот так вот и умрешь тут от насморка, – мрачно пошутил он, запивая лекарство водой. – Так, я вообще-то не рассчитывал у тебя оставаться на ночь, но прямо сейчас мне необходимо лечь головой на твои колени, и чтоб ты меня жалела и приговаривала, какой я хорошенький, и как все будет прекрасно, когда поправлюсь. Сможешь организовать?

– Ну прям не знаю, – засомневалась я, – столько всего и сразу, это сложная задача. И потом, я не врач.

– Это будет наша ролевая игра! – заулыбался внезапно хитрый лис, являя ямочку на щеке. – Ты будешь доброй медсестрой, а я…

– А ты смертельно больным дедушкой? – усмехнулась, не давая ему договорить.

– Почему дедушкой? – не понял он.

– Ну, только дедушки ходят в таких трениках, подвязанных розовым поясочком.

– Снять? – Денис взялся за узел, будто в раздумьях хмуря брови, медленно растягивая пояс, отчего старые папины треники поползли вниз.

– Стой! – я в панике подскочила к нему и схватила за бедра, не давая им оголиться. – К такому меня жизнь не готовила! Пожалуй, давай сюда свою голову, я буду говорить, какой ты классный, ну и вообще, всячески способствовать твоему выздоровлению.

– А может, и не на колени, – задумчиво проговорил мужчина, глядя сверху вниз на мою грудь, что сейчас оказалась в сантиметре от его тела.

Кстати, никогда не понимала ажиотажа, что охватил девчонок, и они сломя голову бежали за силиконом, увеличивая размеры бюста на два-три номера. Это неудобно, это потеет летом, на это фиг подберешь белье, потом болит спина, у лифчиков большого размера априори не бывает тонких лямочек, ибо они просто не удержат это богатство, ну и, в общем, стеснялась. Грудь у меня выросла еще в седьмом классе, и я вечно служила предметом насмешек мальчишек, привыкла сутулиться, чтоб хоть немного скрыть это «богатство», и потом долго боролась с собой, расправляя плечи и держа осанку весь день усилием воли.

– Мда, – Денис продолжал задумчиво смотреть вниз.

– Чего? – я отступила на шаг, убирая руки с его бедер, и треники тут же сползли еще ниже.

– Ничего, – он перевел взгляд выше, улыбаясь. – А что ты делаешь завтра вечером?

– Ты меня на свидание хочешь позвать? – буркнула, стараясь не глядеть вниз.

– Не совсем, – задумчиво отозвался он. – Завтра меня мой приятель позвал отметить завершение учебного сезона в ресторане. Летом мы никуда не выезжаем, начнем новый этап обучения уже осенью, и в этот раз хотим расширить ареал в сторону Сибири и Урала. Ну и, в общем, будет типа банкета с коллегами.

– Я ж не стоматолог, – возразила я, уже мысленно прикинув, что идти-то мне и не в чем.

– Ты думаешь, там все стоматологи? Они пойдут со своими женщинами, а я один, сестра в Москве, а компания Козинского мне уже поднадоела. Ну ты как, согласна? Если да, то пошли сейчас меня лечить, мне надо будет уехать к себе, начало лекции в девять, надо успеть переодеться.

– А ты уверен, что именно колени тебе помогут? – у меня было такое чувство, что вот сейчас совершается обман века.

И вот, вроде, лет мне не восемнадцать, давно взрослая тетя, но едва стоило этому товарищу сделать оленьи глаза, как я тут же растаяла.

– Помогут, конечно! – авторитетно заявил Денис. – Давай быстрее снимай штаны и садись поудобнее, я готов принимать лечение.

– Снимать штаны? – глаза мои стали квадратными и в два раза больше.

– А ты меня через джинсы лечить собралась? – оскорбился мужчина.

– А трусы оставить? – ехидно поинтересовалась я, хмыкая.

– А они кружевные? – с интересом взглянул в сторону моей попы Денис. – Если нет, то снимай. Лечебные женские трусы – кружевные.

– Слушай, так, может, я тебе просто трусы и выдам, раз они такой силой волшебной противопростудной обладают? – сдерживая смех, прокомментировала его заявление. – Возьмешь их с собой, будешь прикладывать к больному месту. И почему их в аптеке не продают?

– Они без женщин не работают. К больному месту надо прикладывать только те трусы, что надеты на женщину, иначе никак. Ну, я долго тут буду умирать у тебя?

– От простуды? – хмыкнула я.

– Ну, – Денис прошел в гостиную, совмещенную с кухней, уселся на диван и похлопал рядом с собой. – Давай, Настя, не жопься, ты должна спасти завтрашнюю лекцию.

Я медленно дошла до дивана, села рядом с Денисом, повернулась к нему и сказала:

– Джинсы не сниму!

– Да? – он скептически скривил губы.

– Ну! – с вызовом ответила я.

– Посмотрим, что ты запоешь сейчас! – я не поняла, как оказалась лежащей на лопатках под мужчиной, а его руки щекотали меня в самых неожиданных местах.

Я с детства боюсь щекотки, и моя школьная подружка, зная этот секрет, периодически шантажом вынуждала давать списывать домашку, потому как стоило только ей поднести палец к моему боку, я тут же начинала хохотать, словно сумасшедшая. Вот и сейчас Денис сквозь футболку едва только провел от бедра до подмышки, как я хрюкнула от неожиданности и закусила губу.

– Не смей! – сдавленно прошептала, и в следующую секунду уже не сдержалась и засмеялась. – Аааа, Денис, не надоооо!

– Снимешь джинсы? – грозно спросил он, на секунду прекращая свою подрывную деятельность.

– Нннееет! Ха-ха-ха-ааа! – я извивалась, стараясь сбросить его с себя.

– Значит, продолжим!

Я не знаю, как ему удавалось руками быть сразу во многих местах, и все из них оказались чувствительными к щекотке.

– О боооже, Денис, хватит! – взмолилась я, едва он затих, глядя на меня сверху вниз с улыбкой. – Я больше не выдержу.

– Хилая ты, Настя! Не было у тебя брата в детстве, да? – заулыбался он еще шире. – Пока не дашь мне положительный ответ, буду щекотать тебя! Ты знала, что от щекотки можно умереть? – и снова коснулся моего бока пальцами.

– Я все равно не сниму джинсы! – хрюкая и извиваясь, стонала я от смеха. – Это низко, так поступать со мной!

– А со мной? – мужчина задумчиво остановился. – Между прочим, я – самый больной в мире человек!

– Хочешь варенья? – хихикнула я. – Малинового!

– Малинового? – он внезапно скосил глаза на мои губы и задумчиво вздохнул. – Пожалуй, от сладкого не откажусь, – и медленно склонил голову, прикасаясь в едва уловимом поцелуе, который внезапно перерос в нечто большее, и вскоре язык Дениса сплелся с моим, вызывая пожар внутри и желание стянуть и джинсы и все остальное с себя немедленно.