Kitabı oku: «Голод»

Глава 1. Василиса

Мне здесь не место. Громкие басы клубной музыки бьют по мозгам, а сигаретный дым в сочетании с алкогольными парами раздражают слизистую глаза. Что я здесь вообще делаю? Зачем стою и осматриваю это огромное помещение, заполненное людьми, еле различимыми в мигающем свете и разноцветных парах кальяна.

Но даже все это не имеет такого сильного значения, как смрад и лица людей, смеющихся и скалящихся, как грешников.

Мне кажется, я попала в настоящую преисподнюю. Единственное желание, клокочущее в горле – выбраться отсюда на свежий воздух. А лучше, вернуться в свою кровать в общежитии при медицинском институте и укрыться с головой одеялом. Забыться сном, забыть похоть в глазах этих людей, которые кроме как выпить, потрахаться и ширнуться не знают другого веселья.

Но нет, вместо того, что я действительно хочу, собираюсь с духом, втягиваю воздух и ныряю, как в прорубь, в разношерстную толпу. Долго пробираюсь сквозь развратно одетых мужчин и женщин, которые смотрят на мой наряд как на диковинку, а друг на друга как на презерватив, который можно использовать и выбросить.

Лучше я буду одета скромно и буду диковинной, чем натяну мини и буду мелькать красными трусами. Мой наряд меня полностью устраивает, вернее, он полностью отвечает моему желанию скрыться от ненужных взглядов.

Длинная юбка, армейские ботинки и пуловер, который напрочь отбивал желание ко мне подходить представителям любого пола. Так было нужно. Парни, которых как перчатки меняют соседки по комнате, не для меня.

Наверное, это глупо, так бояться забеременеть, но… Бабушка родила маму в шестнадцать, мама меня в семнадцать. Сестра всех переплюнула и залетела в пятнадцать.

Вся наша деревня ждала, что и я до окончания школы заделаю первенца, но я хочу добиться успеха. Хочу не зависеть от мужчин, а сама двигаться к вершине и когда-нибудь купить квартиру, машину и забрать сестру от ее урода мужа.

Поэтому и курсы самообороны, и очки, и невзрачная шишка на светлой голове, а главное – постоянное чтение литературы и новостей о жестоком обращении мужчин с женщинами. Все только для того, чтобы не ощущать прилива возбуждения, о котором так много говорят Ника и Даша. Только чтобы не привлекать внимание к своей проклятой, эльфийской внешности.

– Сюда нельзя, – прогремел надо мной голос амбала-охранника, в которого я внезапно уперлась лбом. Ой.

Он прав, конечно, но я не могу уйти. Одну из соседок взяли в заложницы бандиты. Она спьяну украла и разбила дорогую тачку.

Когда меня попросили ее выручить, я сначала нервно рассмеялась, потом пошла в полицию, где уже смеялись надо мной. Не нервно, а по-издевательски, ни на мгновение не поверив в безумную историю о том, как подружка сняла парня, а потом на ходу выкинула его из машины, потому что наглец приставал. Кто же знал, что ее найдут так быстро.

И вот теперь я здесь, щурюсь от мигающего света, пытаясь разглядеть лицо охранника, а за моей спиной мощная поддержка в виде голубого друга – Пашки. Не то чтобы он может меня защитить, но хотя бы поддержит. Хотя бы морально. Хотя бы позовет на помощь или вызовет скорую. Боже, хотя бы принесет цветочки на могилку и сообщит родным.

Не будем о плохом.

– Мы за Вероникой Кулагиной! Нам сюда, – говорю твердо, уперев кулаки в бока, пытаюсь, насколько это возможно, выглядеть устрашающе, хотя коленки дрожат как желе.

Охранник в простой черной футболке с символикой клуба «Голод» и джинсах ухмыляется. Потом оглядывается, наклоняется ниже и почти по-медвежьи низко рыкает, впиваясь в меня тяжелым взглядом:

– Девочка, Веронику уже пустили по кругу, отработает тачку и вернется. Иди домой.

Боже, боже это же хуже смерти! А если она забеременеет ото всех сразу. Ну, то есть понятно, что это невозможно, но все равно противно. Надо выручать.

– Я не слышу стонов, – замечаю я строго, смотря за спину на дверь из черного дуба. – Значит, еще не пустили, и можно решить вопрос мирно. Давайте я попробую поговорить с владельцем машины, уверена, можно оформить кредит.

– Ты дура? – лаконично спрашивает верзила, и я невольно смущаюсь от такой постановки вопроса.

Возможно, он и прав. Ведь вместо того, чтобы просто забить на не слишком верную подружку, и вообще переехать в другую комнату от этих бл*душниц, я пришла сюда. Стою и пытаюсь как моська лаять на слона. А сколько таких слонов за дверью?

– Вот и я говорю, что дура, – трясущимся голосом шепчет Паша. – Васька, пойдем отсюда.

– Забирай своего гомика и уходи пока целая. Тебя даже твой камуфляж не спасет, Василиса. Только дебил не заметит, что ты красивая девка, – осматривает он мой непривлекательный вид и усмехается, словно я ему вру, а он не верит.

– Обычно спасает, и я знаю методы самообороны…

Верзила гогочет, словно лает, и я сглатываю слюну. Наверное, он прав, и мне лучше уйти. Тем более что Вероника не первый раз будет участвовать в групповом сексе. С нее не убудет, главное, что не убьют. А мне такого подарка точно не надо. Я планировала лишиться девственности где-нибудь лет через пять, после замужества, когда полюблю человека настолько, что почувствую не просто возбуждение, а окрыление и желание сделать для него буквально все.

И я хочу уйти, я решила. Я даже поворачиваю голову к Паше. Он без ума от счастья. Вдруг дверь за спиной открывается, впуская в наше темное пространство жар человеческих тел и громогласный мужской смех.

От этого низкого звука дрожь проходит по всему позвоночнику, скапливаясь где-то внизу живота, скручивая внутренности узлом. Ой.

Надо вспомнить историю про Адама и Еву. Я уверена, у змея был точно такой же заманивающий в свои сети смех. У Евы не было шанса ему противостоять. Будем надеяться, выйдет и у меня.

– Леня, кто там, что ты держишь гостей на пороге? – снова слышу я демонический низкий голос и невольно замираю, словно мне отдали команду как собачке. Не двигаюсь, почти не дышу, смотрю куда-то вперед, туда, где выход. Где свежий воздух. Мое спасение. Только кровь стынет от предчувствия, что я сама подписала себе приговор.

Делаю шаг вперед, страстно надеюсь успеть уйти, спастись, но на мое плечо ложится тяжелая лапа.

– Прости, крошка, поздно дергаться. Макар зовет. Макару отказывать нельзя.

Сопротивляться этой силе бесполезно. Охранник, даже не прилагая особых усилий, толкает меня в проем, где явно не оживают чудеса.

Можно сколько угодно говорить себе: «дура, дура, дура!». Но уже поздно.

Действительно, поздно. Остается только уповать на судьбу, которая оберегала меня от бед раньше.

Например, в аварии, меня забыли пристегнуть, и я просто выпала из машины. Ушибов было много, но в отличии от матери я выжила. Ранее в детстве я чуть не утонула в реке, но успела зацепиться за корягу, как раз перед падением в водопад.

Может быть и сейчас, как говорится, повезет. Пронесет. Может быть, мой ангел хранитель и сейчас со мной.

Сглотнула вязкую слюну и, чувствуя, как сзади прижимается и трясется Пашка, я стояла перед этими бандитами, распивающими алкогольные напитки, курящими кальян и другие вещества.

Почти сразу в кумаре замечаю Веронику. Она смотрит на меня во все глаза, еще даже не голая, в ногах у какого-то мажора, который мацает ее за грудь.

Но у меня, как и у любой жертвы, стоящей перед, готовой сожрать, стаей шакалов, сразу открывается нюх на вожака. Его запах перебивает все остальные. Острый. Мужской. Запах власти и силы, который подавляет, будоражит сознание и до смерти пугает.

Страх впитывается в меня словно вода в губку и скручивает внутренности.

Я уже чувствую его взгляд, но все равно смотрю на Веронику, даю себе время подготовиться. Пытаюсь морально, мысленно, пусть на расстоянии ее приободрить.

В конце концов здесь же люди, а не звери.

Еще бы самой верить в то, что думаешь.

Наконец, решаюсь, делаю вдох и поворачиваю голову туда, где, судя по интуиции, и находится он. Главный. Вожак. Лидер.

Его тяжелый взгляд прожигал. Его лицо было словно высеченным из камня грубым тесаком. Он не был красив в общем понимании слова, но его привлекательность и уверенность в ней ослепляла.

Не смотря на весь камуфляж от нежелательного мужского внимания, я остро ощутила себя девушкой, ощутила эту проклятущую пустоту между ног, которую нужно заполнить, ощутила себя слабой, беззащитной, обнаженной под его внимательным метким взором.

Он мысленно, слой за слоем снимает с меня одежду, и уже нагнул для осмотра и, наверное, понял, что я чувствую.

Словно ягненок перед волком. Страшно и в то же время бурлит внутри кровь, и тело горит и плавится.

– Так, так, так, кто тут у нас? – пророкотал он и переместил вес. Чуть нагнувшись вожак положил локти на мускулистые, обтянутые джинсой колени. Движения были обманчиво спокойными, как у хищника, затаившегося перед прыжком, как у вируса, готового поразить организм новой болезнью.

Сам он вроде бы крупный, как бодибилдер, но легкий и быстрый, как спринтер. Было ощущение, что он вот-вот сорвется и сможет пробежать пару десятков километров даже не запыхавшись.

Я невольно взглянула на Пашу краем глаза, чувствуя его дрожь. Видно, что тоже пришибли мужская сила и аура самца.

– Лёня, кто это? Кастинг стриптизеров закончился вчера…

Парни загоготали, а я поджала губы. Меньше всего мне нравится, когда меня осмеивают. Тем более незаслуженно.

– Я не…

– Она за этой. Подружка. Спасительница, – ответил за меня охранник и пальцами чуть толкнул вперед.

Остальных мужчин я почти не замечаю, хотя и чувствую их взгляды. Они как туман и лишь два лица ярко выделяются в нем. Испуганное Вероники и насмешливое самого главного Макара.

Кто он? Что он? Я не знаю. Может быть убийца, насильник, садист, вор? Но почему, несмотря на страх перед возможными вариантами, хочется преклонить чертовы дрожащие колени и опустить взгляд как покорная рабыня. Что же это со мной?

Я никогда не чувствовала себя так.

Тело словно магнит и этот Макар противоположный полюс, который тянет меня к себе.

Я всегда думала, что стойка к мужской энергии. О, как же я ошибалась.

– Вот как, – усмехается Макар, чуть прищурив взгляд, скользя им по телу и часто задерживаясь на груди. Где я, наверное, впервые остро ощутила соски. – Смело. Может быть, ты хочешь ей помочь?

– Хочу.

Он тут же хлопает в ладоши, откидывается на диванчике.

– Мы как раз собирались вытрахать её во все щели, – кивает он на жадно скалящихся парней, а я быстро соображаю, как избежать лишения девственности в групповом изнасиловании. Может быть, попробовать рассмешить? Говорят, парни любят смешливых девчонок, но они их не возбуждают. – Присоединишься?

– Я бы с удовольствием, но природа, скотина такая, наградила меня только яйцеклеткой, – развожу я руками, на что Макар закидывает голову назад и гогочет. Красиво так, пуская прохладный ток по венам. Ему вторили мужчины, создавая почти адскую какофонию, кроме тех, кто, кажется, не понял, о чем речь.

– О, малыш, я вижу твою яйцеклетку, – прочистив горло, говорит Макар и вдруг резко встает. Вот так, без предупреждения. Я не готова, не подходи – думаю я и пячусь, врезаясь в Пашу, который сам стоит ни жив, ни мертв.

– Мои сперматозоиды давят на яйца, держа курс как раз на твою яйцеклетку, – вкрадчиво говорит он, и один из парней прыскает со смеху, остальные молчат. И я молчу. И Макар молчит. Только осматривает с ног до головы. Держится близко. Слишком близко.

Будь мы в другом месте, я бы даже улыбнулась, насколько остроумным мне показался этот мужчина, но мысль о посягательстве на мою яйцеклетку и возможные последствия привели меня в ужас. Судя по габаритам, этот самец может вырабатывать столько сперматозоидов, что беременность может наступить даже у бесплодной.

– Если у вас есть пара тысяч свободных головастиков, то вы можете обратиться в банк спермы, там всегда недостача.

Наверное, ему надоело, потому что сколько бы я не пятилась, уже в следующую секунду его огромная грабля до боли рванула мой пучок, распуская по плечам волны пепельных волос, а другой сдергивая очки с простыми стеклами.

В груди сердце, которое билось часто, теперь зашлось в страхе.

– Вы что…

– Сколько бы ты не строила из себя умную и страшную, ты просто баба, красивая, желанная бабенка с маленькой уютной пещеркой между ног.

Кто-то присвистнул, и, кажется, дыхание Паши за моей спиной скоро прервется.

– При чем тут моя внешность и мои гениталии, – поднимаю брови и складываю руки на груди.

– Раз ты сюда пришла, ты чего-то хочешь.

– Точно не ваши сперматозоиды…

– Тогда может быть у тебя есть двадцать тысяч баксов? – кривит он губы в ухмылке.

Я невольно приоткрыла рот, услышав сумку. В принципе, можно попросить у дяди Давида, но не хотелось бы подвергать его опасности.

Наверняка есть способ договориться с этим бандитом без убийства, шантажа и возможной беременности.

Взгляд на виноватую Нику ничего не дал. Это же надо было додуматься украсть машину у бандита….

– Вы же понимаете, что у меня нет и не может быть такой суммы.

– Зато у тебя есть ротик, – скалится он на меня как волк на добычу.

– Не понимаю, при чем тут мой рот? Я не голодна, – не целоваться же он со мной хочет?

– Зато голоден я, – вкрадчиво произносит он, пугая меня хитрой улыбкой, и под глумливые шутки парней прижимается ко мне своим половым органом. Внушительного размера. Хотела отпрянуть, но он нагло хватает меня большим и указательным пальцами за лицо и приближается, почти целует, но шепчет:

– Никогда не видел таких губ.

Что?

– Отсоси мне, и я вас отпущу.

– Что? – пытаюсь ударить, оттолкнуть, но шею сдавливает рука. – Я не буду этого делать. Я лучше найду денег. Мой дядя, он…

– Либо ты мне сейчас отсасываешь и глотаешь моих сперматозоидов, либо мы вас обеих пускаем по кругу, – он смотрит мне за спину и усмехается. – Этого голубка тоже. Наверняка кому-то приглянется его задница.

Все заржали, я бы и хотела посмотреть на Нику, на Пашу, но этот хищник вынуждал смотреть только на него.

– Вам же нужны деньги. Я могу их достать, – шепчу я уже испуганно, напряженно представляя, как буду брать в рот эту махину.

А если она не влезет, и мне придется отрабатывать со всеми и смотреть, как по кругу пускают моих друзей.

– Деньги у меня и так есть, а вот такой рот я вижу впервые.

– Только недоразвитый человек вместо того, чтобы соблазнить девушку, будет ее шантажировать, – говорю я и вижу, что зря.

Уже в следующую секунду меня отбрасывают на длинный кожаный диван с яростным криком.

– Ты совсем страх потеряла?! Ты с кем базаришь?! Я тебя сейчас отправлю в притон, накачаю наркотой, и ты сама будешь хотеть, чтобы тебя трахал каждый на расстоянии метра. Открывай рот или раздвигай ноги! Решай!

Мысли лихорадочно носились по кругу, почти так же лихо, как мурашки по коже, но выбор был настолько очевиден, что я откинула голову, смахнула с лица волосы и произнесла в гнетущей тишине.

– Мне нужна расписка, что после орального секса с вами к нам больше претензий не возникнет.

Это опасно, очень опасно так нагло разговаривать с такими людьми, но тут как в зверинце. Если они видят равного по положению, то не будут загрызать. Осталось убедить его, что я не овечка, а самый настоящий тигр, с когтями и зубами. А еще есть шикарный способ просто выкинуть из головы этот вечер. Раньше я не пользовалась им специально, но, кажется, пора использовать мою удивительную способность.

– И выпить. Водки

– Значит, расписка и водка, – ухмыльнулся он, а потом, не сдержавшись, рассмеялся. – Дэн! Неси. Бумагу и рюмку, – проголосил он, и блондин с почти белыми бровями закатил глаза, и мне показалось, что мазнул взглядом по Паше.

Наверное, сейчас не вовремя было, но я все равно посмотрела на стоящего, не шевелясь, друга.

Белоснежный лист, как и графин с водкой, как по волшебству оказались на черном лакированном столе. И вот уже Макар под мою диктовку, но со своими изменениями пишет расписку.

Там он указывает, что после минета – горлового, уточняет Макар – я и мои друзья отпускаются, и с нас снимается всякая финансовая и любая другая ответственность.

Как только этот повелитель всея дурдома, в который я попала, ставит свою размашистую подпись, я тут же вырываю из-под золотого паркера лист бумаги, залпом выпиваю рюмку водки и отношу расписку Паше.

Ну как отношу, несу, немного пошатываясь с непривычки – от такого-то количества алкоголя сразу.

Он в тот момент, что удивительно, смотрит не на меня, а на того самого блондина. Ладно, выживу – спрошу.

– Мне это никогда не показывай, спрячь, а лучше отнеси в хранилище, чтобы в случае чего, можно было предъявить полиции, – говорю я еле слышно, но наш тет-а-тет не всем по душе.

– Кончайте базарить, наш босс тоже хочет кончить, – послышался чей-то глумливый голос, и я, обернувшись, убедилась, что он не похож на Макаровский.

И это знание принесло легкую дрожь облегчения. Шутки шутками, конечно, но сейчас момент очень серьезный.

– Вась, ты уверена, что сможешь? Давай лучше я? – предлагает мне Паша. Великодушно. Самоотверженно. И я, движимая эгоизмом, улыбнулась и кивнула.

Потому что ему не привыкать брать в рот всякую гадость, а я даже чужой язык на вкус не пробовала. Потому что ему это наверняка понравится, а мне точно нет. И то, что внизу живота собирается легкая тошнота возбуждения при виде улыбки Макара, ничего не значит. Абсолютно ничего не значит.

Паша кивает, отодвигает меня в сторону и набирает в легкие воздуха, чтобы сказать:

– Я готов отсосать вместо Василисы.

Даже я не удержалась и прыснула от того, с какой пафосной торжественностью это было сказано. Про остальных и говорить нечего.

После секундной заминки заржали все. Все кроме того блондина. Он лишь скривил в отвращении губы. И самого Макара. Он смотрел на меня и отрицательно качал головой.

– Твои губы, малыш, я ни на что не променяю.

Ну что… Этого следовало ожидать. Поэтому я, собрав всю силу своего духа, подобрала слюни, сопли, смахнула невидимые слезы и пошла вперед.

В центр круглой мигающей огнями комнаты, туда, где стоял мой палач, стягивающий на моей шее невидимую петлю. От чего дыхание затруднялось, а воздух изо рта вырывался рвано. А в какой-то момент я и вовсе задохнулась.

Он просто сел, и при всех начал расстегивать ремень и звенеть молнией.

Вы, бл*ть, серьезно? Это что еще за вуайеризм?

– Прямо здесь?

– А зачем нам куда-то идти?

– При всех?

– Так тут все свои, – слышится снова позади глумливый голос, а меня в спину толкают. Так, что ноги подгибаются, и я тут же оказываюсь перед белой линией трусов Кельвин Кляйн. Кто бы сомневался.

Там, под этой тканью, виднелся бугор, и я сглотнула слюну. В этот момент Макар вдруг восклицает:

– Толик, свали, твой смех уже в печенках сидит.

– В расписке не было указано, что мне придется делать это при всех, – напоминаю о себе и тут чувствую на своей светлой голове раздраженный взгляд.

Мужская рука нашла мое лицо, большой палец нажал на нижнюю губу, стараясь протиснуться внутрь, а потом резко рванул к трусам и прорычал:

– Обратного тоже не было указано. Бери, сука, в рот, пока я не начал шмалять из пушки.

Делать было нечего и я, мельком взглянув, на Пашку, на Нику, протянула дрожащие руки к фирменной резинке трусов и оттянула ее.

Почти по лбу, ей богу. Мне прямо в лицо ткнулось это. Выпрыгнуло, как черт из табакерки.

Нет, то есть да, я видела мужские пенисы раньше. У младенцев, у трупов вместе с другими студентами меда и на статуях в музее. Даже у Паши как-то мельком.

Они все напоминали вялых червяков, барахтающихся в грязи после дождя…

Но это… Это даже не поддается описанию.

Огромный, возвышающийся над моим лицом, как пизанская башня, член.

Гладкий настолько, что вен почти не видно, с темно розовой головкой. Великолепный образец полового мужского органа. И будь у меня желание хоть когда-нибудь заиметь ребенка, именного от такого жеребца-осеменителя я бы хотела забеременеть.

– Ты чего там пялишься? – прогремел над головой вибрирующий голос с нотками нетерпения.

– Возможно, это первый и последний раз, когда вижу настолько совершенный мочеиспускательный половой орган, я должна запомнить, а потом, возможно, написать диссертацию…

– Все свалили на хрен! – пророкотал Макар, наглым образом перебив мою речь, а когда я попыталась встать… Он же сказал «все», то Макар просто взял меня граблей за волосы, накрутил их один раз на четыре пальца и подтянул к своему лицу.

– Мои друзья…

– Будут в безопасности…

– Ваш пенис, – снова лепечу я, пытаясь хоть упором в бедра выдержать расстояние от его твердых губ.

– Должен уже быть у тебя во рту.

С этим он нажимает мне на щеки пальцами, делая больно и заставляя со стоном приоткрыть губы, в которые тут же попадает горячая головка.

Макар сдавленно застонал и стал нагло протискиваться внутрь моего рта, и сколько бы я не упиралась, ему все было нипочем.

В груди жар от водки смешался с жаром стыда и желания, что я не по осторожности испытала к этому бандиту.

И это все принесло некое умиротворение. Уже ничего не исправить, минета не избежать. Теперь нужно сделать все, чтобы это закончилось быстрее, тем более, что уже завтра я не вспомню этой наполненности во рту и самое главное не запомню того острого возбуждения, что заполнило мое тело от этого терпкого мужского запаха, ударившего в нос.

Не запомню, как крутит желудок от волнения. Не запомню безумного взгляда, с которым он разглядывает мое лицо, пока отбойным молотком трахает рот. Вбивается глубоко, не обращая внимание на мое мычание и слезы, что сплошным потоком заливают его гладко выбритые яйца.

Рукой тянусь к ним, хочу, чтобы он поскорее кончил, но Макар отбрасывает мою руку, продолжая толкаться внутрь, насиловать меня, а затем с громким пошлым звуком выходит изо рта.

Я откашливаюсь, но он тут же задирает член к плоскому животу и тянет мои губы к основанию.

– Лижи, – требует он и я подчиняюсь, внутри чувствуя, как начинает действовать алкоголь, расслаблять меня. Налетает отрешенность от реальности.

Я не здесь. Я во сне. Это не я так мокро вылизываю ствол по всей длине, это не я получаю от этого удовольствие и теку, как похотливая сука.

Нет, нет. Настоящая Василиса не испытывает возбуждения, она делает все, чтобы никогда не поддаться этому инстинкту. Даже пошла учиться на врача. Но что же делать, если прямо сейчас самым большим желание становится овладеть этим грозным мужчиной, пусть на мгновение превратить его в раба удовольствия, которое доставляю ему я.

Наверное, именно поэтому я сжимаю пальцами основание члена, и сама беру его в рот. Вылизываю головку. Прохожусь по уздечке кончиком языка и даже насаживаюсь на х*р целиком, сразу ощущая новый рвотный позыв, но Макар помогает…

Заботливый. Дает отдышаться и снова толкает мой рот на себя. Раз. Другой. Пока его рука вдруг не пролезает в ворот широкой кофты милитари и не сжимает бугорок небольшой груди.

Я издаю стон, ощущая словно по телу пустили ток, а Макара тут же накрывает мощный оргазм.

Он толкается особенно глубоко, держит мою голову и заливает горло горячим сладко-соленым семенем.