Kitabı oku: «Ты мне не сестра», sayfa 2

– Глупая. Я ее теперь по запаху везде найду.

По дороге вниз набираю номер детектива, которого три года снабжал баблом.

Он должен был найти Лану, но…

– Ее след обрывается, но мы не будем сдаваться… Я отправлю запрос друзьям за границу.

За границу. Буквально под носом была ведь.

– Я там дверь сломал… – говорю администратору с причёской попугая.

– Как сломали?

– Случайно, – выкладываю несколько купюр и глаза парня тут же загораются.

Спускаюсь по лестнице и выхожу в удушающую майскую духоту. В тот май тоже было жарко. Мы с Ланой спасались ежедневным купанием и неспешным, грязным сексом на влажной траве. Она глотала, напивалась мною, а я жадно втягивал ее соки

– Максим Игоревич, рад вас слышать, – уже лепечет, взявший трубку, Глеб Ломан. Правда, с ленцой. – Хотел как раз Вас порадовать. У нас есть зацепка!

Зацепка, блин.

– Ты в офисе, мудила?

– Что… Почему вы…

– У тебя в ушах хрен застрял? Я спрашиваю, ты в офисе?! – шиплю я в трубку и сажусь в тачку.

– Ну… да…

– Если не хочешь кончить в канаве, жди меня там.

Бросаю телефон на соседнее сидение, складываю платье в бардачок и завожу двигатель.

Рёв мотора притупляет гнев.

Тело после встречи еще приятно ноет. Но злоба, что потерял без этого чувства три года, клокочет в горле. Требует выхода.

Можно в клуб смотаться, грушу поколотить, в спарринге подраться. Но лучше Глеб. Он мне расскажет, какого хрена искал Лану так долго.

– Москва большая, – пытается оправдаться он, пока я сдавливаю его руку в простом рукопожатии спустя пол часа.

Хочется мозги выбить, но я же стал приличным человеком. Работаю в крупной компании. Имею даже диплом об образовании, который получил досрочно. А главное, являюсь наследником империи Андронова. В которой даже мне известно далеко не обо всех доходах.

– Почему вы злитесь, ведь вы нашли сестру. Должны быть на седьмом небе.

– Давай я сам буду решать, что должен, а что не должен… – тяну его на себя и тут же отбрасываю на пухлый, неудобный, черный диван. Такой скорее для траха с секретаршей подходит, чем для деловых вопросов.

У отца, кстати, стоит точно такой же.

Принимаюсь методично обыскивать кабинет, извлекая все, что может быть связано с Ланой.

Быть не может, чтобы за три года даже этот тупой, озабоченный мудила не нашел ни единой зацепки.

Я сам периодически обыскивал город. Шатался по нему, вглядываясь в лица. Но Лана не тупая и называться отцовской фамилией бы не стала.

В столе и на полках ничего.

А за окном уже темень. Телефон разрывается. А детектив обиженно сопит.

Ответив на звонок секретаря и отменив две встречи, я замечаю, как он нервозно поглядывает на картину с изображением какой-то постмодернистской хрени.

Сейф за картиной? Как пошло.

Убираю преграду и поворачиваюсь к Глебу.

Буравлю взглядом, но тот словно каменное изваяние. Ладно…

Подхожу к нему и достаю телефон.

– Полиция? Вас беспокоит Максим Андронов… Да, да, тот самый. Мне угрожают, – говорю и тут Глеб испуганно вскакивает. Мотает головой. – Да, да, моя жизнь под угрозой. Записывайте адрес.

Глеб тут же сайгаком скачет к сейфу и набирает нужный код, отходит от открытого тайника.

– А нет, мне показалось. Москва. Сами знаете. Время неспокойное. Всего наилучшего, – кладу я трубку и подхожу к детективу.

– Не очень-то разумно использовать полицию, как личную охрану, – говорит этот лысеющий ловелас, и я бросаю на него взгляд.

– Не очень-то разумно не слушаться убийцу, – нахожу папку с фамилией «Андронова Светлана» и трясущейся рукой забираю. Мое.

– Вы не убийца, – как-то неуверенно шепчет мужичок с небольшим пузом.

– А два трупа, которые мне приписаны три года назад, думают иначе, – вонзаюсь в него взглядом и тот резко делается меньше в росте. Хотя куда бы, казалось, меньше.

Сую папку ему в белеющую харю.

– Отца делишки?

Глеб стирает со лба капли пота и кивает.

– Он не видел ничего. Просто просил собрать информацию и держать вас от нее подальше.

– Ясно… Отцу сообщишь, что ничего не изменилось. Это понятно?

– Да, а что мне…

– И после его смерти я заплачу тебе в два раза больше, чем он.

Влажные паучьи глазки загораются алчным сиянием. Глеб кивает, но тут же ловит ртом воздух, когда я рукой сдавливаю горло.

– Если он узнает, то на моей совести будет третья человеческая жизнь. Доступно объяснил?

– Весьма доступно…

На выходе бросаю пачку денег ему на стол и выхожу, уверенный, что ради бабла этот урод продаст и маму родную.

А отец больше не заплатит. Он до жути жадный.

И то, что он решил заплатить детективу больше в два раза, говорит о сильнейшем интересе в том, чтобы мы с Ланой друг друга не нашли.

И я очень сомневаюсь, что дело в моральной стороне вопроса.

Как раз слово «мораль» отсутствует в словаре Андронова.

Продажа детей, проституция, шантаж, заказные убийства, финансовые махинации. И это только верхушка того, с чем я столкнулся за последние три года.

В душе давно поселилась мрачная пустота и безразличие ко всему происходящему. Я делал вид, что учусь всему, а на самом деле готовлюсь. Андронов должен напороться на то, за что так долго боролся.

Хотел сделать из меня такого же ублюдка и подонка, как он сам.

Отлично…

Только вот забыл, что порой оружие в руках взрывается.

Возле дома устало прикладываюсь к рулю и поворачиваю голову к красной папке.

Она вспышкой горит в мозгу. Лана. Блять, она вообще не изменилась. Даже покрашенные волосы и новая стрижка не смогли скрыть лица, в котором я знаю каждую черту.

И глаза эти огромные. Перепуганные. Такие я их видел в первый раз. Мы встретились случайно. В лесу. Нас тут же накрыло. Нам даже представляться не пришлось. И момент знакомства как-то сам собой стал лишним.

Если бы не голос лучшего друга вдалеке, я бы ее взял. Прямо там. И она ведь была готова.

Раскрыла свои стройные ножки, показывая мне мокрые после дрочки лепестки. Окружила меня терпким, мягким как пуховая перина, запахом.

Подношу к носу пальцы.

Он и сейчас не изменился. Все такой же сладкий и дурящий башку.

Уже тогда нам нельзя было быть вместе. Она дочь мэра, а я детдомовец.

Но мне было плевать на «нельзя». Как и сейчас плевать на наше кровное родство. Только вот ей надо это объяснить. Чтобы меньше думала, и больше улыбалась. И стонала. И кричала от оргазма.

Я слишком долго живу мыслью о ней. Лишь она держит меня на плаву и не даёт сдохнуть в этом дерьме, что называется приличным словом Андронов и ко.

Слишком давно я одержим ею, чтобы отказаться. Тем более уже известно, что она мне не сестра. Но я не скажу ей этого. Я буду мучить ее снова и снова. Мстить за побег.

Она должна будет понять, что обязана быть со мной при любом раскладе. У нее уже тогда выбора не было. У нас не было.

Иной раз судьба сводит людей, и у них попросту нет шанса ей противостоять.

Из мерса выхожу в приподнятом настроении. Тело приятно ломит, уже в предвкушении. Член башкой давит на ширинку.

Пока еду в лифте, звоню парням из ЧОП знакомого коллеги по клубу бокса. Называю адрес. Пусть за Ланой пару дней присмотрят, пока она в себя приходит.

Открываю дверь хаты, уже отключив гаджет. Скидываю ботинки, ключи, сдёргиваю пиджак и рубашку.

Прохожу по кафельному полу светлой прихожей в сторону спартанской спальни.

Застываю перед входом. Совсем охренела, шлюха?

– Ты какого хрена тут устроила?

Глава 8.

На кровати, растопырив в разные стороны ноги, лежала Мальвина.

Кляп во рту и ритмично выталкиваемый в себя вибратор не оставляли сомнений о цели ее визита. Хотелось сплюнуть. Но вместо этого я просто ушел в ванную.

– Приведи себя в божеский вид, а то меня сейчас стошнит!

Стою перед зеркалом и ополаскиваю водой лицо. Снова и снова. Пытаюсь стереть из памяти порочный образ. Шалава, ей богу.

Когда отец дал указание жениться на дочери своего партнера, я даже слова не сказал. Реально ожидал увидеть божий одуванчик, а не это вот…

Преодолевая неприязнь, я подал документы в загс. Мне придется это сделать. Придется расписаться с этой розоволосой куклой. Если дам заднюю, Андронов может заподозрить бунт, а мне нельзя раскрываться раньше времени.

Чтобы Дьявол, не дай Бог, не учуял подставы и просто не убрал меня. Рука у него даже не дрогнет. Как не дрожит, когда он высылает маленьких детей в рабство. Или бьет хлыстом женщин и режет, колет, жжет им кожу.

Он уверен, что деньги решают все. Я лишь докажу ему, что даже деньги не спасут, когда ты в жопе.

– Милый, – слышу елейный голос и оборачиваюсь.

Еще как-то Лане придется объяснить наличие фиктивной жены.

Блять. Сразу вспоминается, как она точно так же предлагала мне стать любовником, пока она будет замужем за назначенным Андроновым женихом.

Я тогда дико взбесился.

Даже не представлял себе, как это. Делить мою Лану с кем-то еще. А теперь мы поменялись местами. И внутренне улыбаюсь, предсказывая ее реакцию. Когда она злится, все запахи обостряются, а секс в такие моменты особенно сладок.

Вытираюсь полотенцем и выглядываю.

Пипец.

Она реально думает, что этим хвостом кошки, торчащем из зада, меня можно завести?

Впрочем, Лану я бы не отказался увидеть с пробкой, но все-таки считаю, что мой член там будет смотреться гораздо органичнее. Может, потому что в Лане, несмотря на богатое детство, не было той вульгарности, что присуща всей золотой молодежи.

Мальвина вертит задницей, виляет хвостом и подходит все ближе, обволакивая меня своим приторным запахом.

Хочется просто выкинуть ее из окна, как кошку, но надо обязательно помнить, что она не приземлится на четыре лапы. Все-таки восемнадцатый этаж…

– Мур, Максим, не хочешь потеребить мой хвостик.

Бля… Хватаю суку, когда она оказывается на крайне опасном от меня расстоянии, и шиплю в лицо:

– Слушай меня внимательно, дрянь. Наш брак будет фиктивным. Даже обещанного ребенка мы сделаем в пробирке.

– Максим, мне больно! – кричит она и пытается отодрать мои пальцы от своих ядовито-розовых волос. Противно набрызганных лаком.

– А мне плевать. Можешь пожаловаться своему папаше, а я расскажу, как ты обслуживала моего отца…

– Я не виновата! – испуганно кричит она. Не знала, что я их видел. – Он застал меня врасплох.

– Жаль тебя не застал бомж, после него тра*ать было бы не так противно.

Отбрасываю ее в сторону двери.

– Пошла вон! И до дня бракосочетания я видеть тебя не хочу!

– Но, Максим! Я же люблю тебя! Это твой отец, что в этом плохо.

Все-таки сплевываю на пол, тошнота заполняет голову, крадёт рассудок.

– Я не подбираю отбросы Андронова. Я скорее сдохну, чем трахну его шлюху.

Вышвырнуть ее проблем не было, а вот собрать разбросанные повсюду эротические шмотки, да. Захлопываю дверь и тут же забываю заплаканные глаза с накладными ресницами. В ней было искусственным все, и слова отца о том, что я полюблю ее, до сих пор вызывали нервный смех.

Хватаю красную папку и усаживаюсь в кресло, не забыв налить себе виски. Горло обжигает приятная жидкость, и я с наслаждением окунаюсь в изучение жизни Ланы за последние три года.

Общежитие? Непорядок. Юридический? Круто. Только вот где она бабки берет, чтобы платить. По словам Андронова она прихватила баблишко, но я не верю. Контакты, адрес, телефон.

Тут все, и за одну эту информацию я готов был убить любого.

Почему отцу так хочется развести нас с Ланой в стороны. Неужели думает, что, забрав и ее, он заберет из моей души все светлое и прекрасное, оставляя только пустоту. Он многим ее оставлял. Методично уничтожал жизни тех, кто ему был нужен. Например, мать Ланы. Если о своей я так и не смог ничего выяснить, то историю рождения своей сестры знаю наизусть. Даже рост и вес.

Перелистываю страницу с трудовым стажем и успеваю только углядеть ту самую школу танцев, как вдруг звонит телефон.

Отец. Всего пара вопросов, а меня нехуево так трясет. Словно варюсь в котле за будущее предательство. Я не дурак, понимаю, что любое зло рождает зло. А значит, предав Андронова, уничтожив его, я стану почти как он.

В присутствии отца всегда приходится брать себя в руки, чтобы просто не плюнуть в рожу. Он может и дал мне все, что я имею, вот только контролирует каждый мой шаг. Решает, с кем мне быть, как мне жить. И кроме того, вынуждает порой участвовать в своих грязных играх.

Я пока послушный. И повода не даю усомниться в собственной преданности. Но внутри уже давно созрел план смещения дьявола с его рогатого кресла.

Именно поэтому на следующий день после работы звоню Марату.

– Ну что, у нас почти все готово, – слышу голос в трубке и с ликующей улыбкой сажусь в тачку на подземной стоянке нашего офиса.

– Когда сможем обговорить детали?

– Давай сюда. Клуб «Парадайз». Сегодня выступает моя любимая танцовщица.

– У тебя все любимые, – ухмыляюсь я, вспоминая любвеобильного фондового гения. Встреча с ним была огромной удачей. И самой главной возможностью прижать Андронова и его финансы бетонной плитой фондовой биржи.

– Не, не, ты сам увидишь. Она одна из всех никогда не раздевается догола, но при этом так у шеста крутится, что своим стояком я бы мог разбить кризис США.

– Ну, ну. Поглядим, что там за скромница.

Глава 9.

Это прокуренное кальяном место пахнет развратом. Я прекрасно знаю, что можно снять любую девчонку, даже официантки и те шарят по моему костюму жадным взглядом. Они мечтают, чтобы их взяли на одну ночь, а оставили навсегда.

Сказка для бедных девочек, что крутят задницами среди черно-фиолетового интерьера и бьющего по глазам света неоновых ламп.

Но судя по тому, куда меня привел Марат, здесь не подслушают. А если отцу доложат, где я был, то удивлен он не будет. Сам таскал меня первый год по таким заведениям. И очень тщательно отбирал шлюх, которых я должен трахать. А потом слушать, как он сам их жарит. Фу, блять…

Нахожу взглядом крупного мажора и быстро махнув рукой, заказываю у пробегавшей мимо официантки себе виски.

Смотрю вслед блондинки с выжженными волосами и думаю, что ее юбка могла бы посоревноваться по размеру с носовым платком.

Сразу в голову приходит Лана.

Она никогда не носила коротких юбок. Да в принципе, вся ее одежда никогда не выглядела вульгарно. А уж без одежды…

Порочная невинность…

До сих пор не могу поверить в то, что мы с ней вытворяли.

Для нас не существовало слов «стыдно, неправильно, противно». За закрытыми дверями или скрытые в лесу мы не боялись экспериментировать. Не боялись изучать тела друг друга на предмет эрогенных зон. Я бы очень хотел в скором времени повторить. Даже показать пару новых фокусов.

Ну, а пока…

Падаю рядом с невероятно умным, но хамоватым Маратом. Мы познакомились на вечеринке. И девчонка, что пришла с ним, решила уйти со мной.

Бывает, что такого.

Он в силу своих размеров решил, что сможет свалить меня ударом кулака. Но не учел, сколько ударов судьбы пережил я. В особенности боев без правил в клубе «Голод». Сейчас там ринга уже нет, но хозяин прежний. И судя по последним наблюдениям, представляет большой интерес для Андронова.

– И так, – делаю глоток виски. Морщусь. Странно, но последнее время от алкоголя стало тошнить. Своего назначения «забыться» он больше не выполняет.

– И так, – передразнивает меня этот медведь, и я думаю, что только анаболиками смог бы достичь подобного размера мускулатуры. Но мне оно и не надо. Наверняка, он чувствует себя неповоротливым.

– Когда? – нажимаю я словом, как пальцем на глазное яблоко и внимательно смотрю на лицо на бычьей шее.

– Через пару недель. Скажешь ему слить акции, потому что цена будет аховая. Я уже все устроил. АМК его акции купит. А кто у нас владелец АМК? – насмешливо интересуется он и салютует мне бокалом с темным пивом.

– Это же просто отлично. Пара недель говоришь, – расслаблено откидываюсь я в кресле и думаю, что найти компромат на Андронова тоже было бы неплохо.

Но в особняке такая охрана и все в камерах и жучках, что там порой в носу поковыряться страшно. Расстреляют еще. А значит нужен отвлекающий фактор. Лучше в виде маленькой армии.

Придется снова прослушку ставить в кабинет, иначе так и буду мыкаться слепым котенком.

– У тебя будет только двадцать процентов. Еще сорок выкупит Самсонов. Ты уверен, что он поддержит тебя? Это нужно все сделать быстро.

– В свое время, – фыркаю я. – Андронов сильно подставил жену Самсонова и вез в Европу в гадюшнике вместе с детьми. Так что он поддержит любого, кто решит сделать Андронову плохо.

Марат еще пару минут отходит от информации, болтает пиво в бокале и после глотка спрашивает:

– Ты не думал просто заказать его? Ты потратил три года, чтобы создать ему ловушку, когда мог просто убрать…

– Мог бы, – киваю и слышу, как тональность музыки изменилась, а Марат уже выпрямил спину, раздулся как индюк и воззрился вперед. – Но я не дам этой твари просто сдохнуть. Не могу доверить дьяволу его страдания. В своем котле я сварю его сам…

– Да, да, я помню твою горячую любовь в папаше. Забудь об этом, – бросает он на меня уже повлажневший взгляд и кивает на сцену. – Лучше вспомни о том, где мы. Фемины буквально источают флюиды любви, но от этой пышет жаром. Я бы не прочь сгореть в этой стройной киске. Знакомься, Дикая кошка.

Я только хмыкаю, делаю обжигающий глоток янтарного напитка и поворачиваюсь к полукруглой сцене. Снизу выезжает шест, прямо в руки девушке с зализанными назад хвостом. На лице столько макияжа, что может спокойно сойти за трансвестита, а на теле леопардовый халат.

Он мог бы быть скромным, если бы не вырезы со всех сторон, создающие эффект офисного уничтожителя документов, что режет бумагу на множество полосок.

И я бы даже отвернулся, никогда не любил дешевый стриптиз, если бы не заиграла музыка.

Долбанная песня, как выстрел из прошлого, когда я как идиот стоял, разинув рот. Смотрел за воздушной акробатикой, что исполняла Лана в Балашовской школе танцев.

Она там была не одна. Но мне казалась самой лучшей, самой грациозной. Да ладно, чего уж там. Просто то, как широко она раздвигала ноги, возбуждало неимоверно. Делало из без того влажные фантазии, промокшими насквозь. Ее движения и улыбки рождали внутри подобие животного инстинкта, который еще тогда рычал в голове. Моя.

Сквозь туманную пелену воспоминаний, еле вглядываюсь на сцену.

Наблюдаю за легкими, плавными движениями стройного тела.

За тем, как мужики готовы чуть ли не на сцену лезть. А парни в черных футболках еле их сдерживают. Балаган. И все ради одной, самой скромной бабы. Занятно…

Бросаю взгляд на сцену. Музыка долбит по мозгам все сильнее. Девушка на сцене кружится вокруг стальной палки все быстрее.

Ловлю себя на мысли, что не прочь бы увидеть выверты ее тела на своей елде.

Она падает вниз головой, цепляясь ногами за шест и все ее тело вплоть до бежевых трусиков становится видно.

Соски торчат, как две вишенки на торте, просвечивая даже сквозь полупрозрачную ткань лифчика. Светлый хвост возякает по полу, и я, наконец, полностью вижу ее лицо.

Нет.

Меня прошибает холодный пот. По телу проходит судорога ужаса и липкого страха.

Не может быть…

В горло словно залили горячий метал, а руку начало жечь с адской силой.

Кидаю на нее взгляд и понимаю. Сжал стакан с такой силой, что он треснул, а по ладони растекается алое пятно крови.

Вытираю руку об штаны и сжимаю челюсть.

Еще никогда мне не хотелось убивать так сильно. Выжечь это место дотла. Выколоть глаза каждому, кто пялился на сцену последние несколько минут.

Сука. Даже музыка та же.

Вскакиваю со стула, но его падение глушит новый бит. Танцовщица уже открывает глаза, и медленно, соблазнительно растягивает губы в улыбке. Поднимается вверх, продолжая будоражить воображение.

И кипеть во мне адскому пламени гнева и, что говорить, лютой ревности. Она же почти голая!

Лана может наложить на себя тонну макияжа, одеться как шлюха, но эта улыбка слишком невинна и соблазнительна, чтобы не узнать ее.

Лана, тварь…

Это так ты зарабатываешь на учебу.

– Макс, ты чего? Тоже понравилась девочка? Она, конечно, никому не дает, но может нам вдвоем удастся ее убедить…

– Еще хоть одно слово о ней, отстрелю яйца… – рычу в сторону Марата, но делаю шаг к сцене. – Кстати, дай пистолет.

.

Глава 10.

*** Светлана ***

Чувство свободы. Оно ведь весьма опасное. К нему привыкаешь, как к сладкому, как к алкоголю и сигаретам. Пристрастишься раз и не сможешь забыть никогда.

Такое ощущение вызывал у меня Максим. С того самого первого дня, когда я увидела его в драке. Он словно дикий кот сражался с медведем. Ловкий, быстрый, невообразимо опасный. Как лезвие. Одно движение и смерть от потери крови неминуема.

Так она настигла и меня. Смерть от его острого взгляда. Жажда поцелуев. Голод по касаниям.

Он, как молния, разверз мое небо и поглотил вспышкой света. Меня. Он просто поглотил… меня.

И без него я задыхалась, словно в клетке, словно на цепи. А с ним парила.

Тоже прикованная сильнейшим чувством зависимости, но парила под облаками.

Когда все закончилось, меня ломало очень долго. Почти два месяца я не могла прийти в себя. Функционировала на автомате. Сначала от того, что больше нам не быть вместе. Потом от стыда, что занималась сексом с собственным братом.

И пусть я не знала. Я должна была почувствовать. Но спутала родство душ с единством крови.

Мы хотели сбежать. Уехать вместе и у нас почти получилось…

– Свет, там уже мужики уже ссутся, как хотят тебя видеть, – заглядывает в переполненную полуобнаженными телами гримерку наша администратор.

Вот так вот.

Мне не хватило одного дня, чтобы прийти в себя после встречи с Максимом. И тем более от того, что мы вытворяли на том диване. Порочное место. Как мне теперь там работать?

Такой прыжок в прошлое, что страшно. Но все закончится. Надо быть к этому готовой. И продолжать жить так, как планировала. Перво-наперво зарабатывать деньги. Ни на кого не рассчитывая.

Так что пора оставить стенания по поводу появления Макса и улыбаться. Арлекино должен развлекать гостей и не важно, что творится у него в душе. Им всем плевать.

Той толпе мужиков в задымленном зале главное, чтобы крутила жопой позадорнее, да улыбалась поярче.

И я так и делаю.

За это хорошо платят.

За проституцию платили бы еще большое, я это знаю. Но пересилить себя не могу.

Приятель моей соседки по комнате, Даши, сутенер. Он часто предлагал мне подобрать богатого клиента. Один раз возжелал стать им сам.

Но после удара ножом в бочину как-то резко передумал.

И стал гораздо реже напоминать о том, кем работает.

Женя давно зовет жить к себе, но я ведь понимаю… Это даст ему особые привилегии, а я никому не могла их дать.

Кроме Максима.

Вернее, он сам все взял, раздробив как кофе все мысли о собственной фригидности. Вот тебе и специалист. Всем спецам спец. И я специалист. По танцам на шесте. Даже в соревнованиях поучаствовала.

Ради денег, конечно.

И три работы ради денег. И жизнь в общежитии тоже ради лишней копейки. Все ради того, чтобы увидеть, как Андронов сдохнет в тюрьме.

С этой последней мыслью откидываюсь назад на стальной палке, жадно улыбаюсь собственным мыслям. Предвкушая победу. Пусть пока только в мечтах.

В зал почти не смотрю, сосредотачиваюсь только на свете софитов и любимой мелодии, под которую работаю, как минимум, раз в неделю.

Поднимаюсь вверх, сползаю по шестую и сдергиваю с себя подобие халата. Остаюсь в одном полупрозрачном белье, провожу руками по телу, вспоминая, с какой силой и страстью вонзался в меня Максим.

Он не изменился в этом. Все тот же дикий, необузданный, самый желанный.

Делаю новый прыжок на шест.

Тело, разбуженное после сна, двигается еще лучше. Словно разогретая глина. И лишь одни руки могут слепить из меня что-то оформленное.

И я бы и дальше думала, и танцевала. Танцевала и думала, если бы шумные биты не перебил мужской вопль и выстрел.

Музыка разом стихает, как и воющие от сексуального голода мужики.

Они больше не обращают на меня внимание, зато поглощены столкновением одного из клубных охранников и….

Глава 11.

– Максим! – слетаю я с шеста, не веря своим глазам. Спрыгиваю со сцены.

В его руках пистолет.

И он весьма недружелюбно настроен к голове охранника, судя по бейджику «Володи».

Вокруг уже толпятся остальные охранники. Пистолетов у них нет, но помять Максима они могут знатно.

Что он вообще забыл в дешевом стриптиз клубе. Я и устраивалась сюда, выяснив, какие именно посещает он. Чтобы наши миры никогда не пересеклись.

– Максим, – подхожу с боку, чувствую пышущее жаром от него напряжение и злобу. И страшно прикасаться к нему сейчас. Он как лезвие бритвы в сравнении с этим огромным амбалом. Маленькое, но очень опасное.

– Максим, – повторяю я уже на грани истерики, потому что конечности сводит от страха. От воспоминаний. А если его снова посадят в тюрьму. Три года назад именно эта угроза разрушила все. Он мог сесть. И чтобы его вытащить, я пошла буквально на все. Предала собственную природу и растоптала гордость. Ради него. Неужели он не помнит, неужели не понимает, что с головой окунает меня в ужас прошлого.

– Максим! Прошу тебя!

– Ты сейчас же уходишь со мной и клянешься больше здесь не появляться.

– Но я не могу так… Деньги…

– Живее, мне не терпится убить этого урода, который планирует после представления зажать тебя в углу и грубо трахнуть.

Я бросаю взгляд на Володю. Он новенький просто. Ему не объяснили, что я таскаю с собой нож и спокойно могу проткнуть яйца.

– Он от незнания, Макс. Правда, ведь? – смотрю на амбала, и тот нервно кивает.

– Мне плевать. Ты же на юрфаке. Знаешь, что незнание законов не освобождает от ответственности. Ты уходишь со мной?

– Да, – как будто у меня выбор есть.

– И клянешься здесь больше не появляться?

– Да-а, – после небольшой паузы тяну я и вдруг слышу новый выстрел.

Вздрагиваю, но вижу, что пуля пролетела в миллиметре от уха охранника и врезалась в стену бутылок за барной стойкой.

Бармен прикрывается от фонтана стекла, а Макс дает коленом поддых охраннику и жестким хватом тащит меня из –за зала.

– Мне надо вещи забрать, – вырываюсь я и почти бегу в гримерную, где как назло никого. Трусихи. Быстро умываюсь с мылом, не обращаю внимание на пощипывание глаз и начинаю пихать свои шмотки в сумку. Собираюсь высказать этому придурку все, что думаю о его выходке, но неожиданно слышу щелчок дверного замка.

Да, Господи! Он же не серьезно?

Какой же кайф писать этот роман)) в Особенности я рада, что вы его читатете) Что откликаетесь и пишите мне) Я вас реально обожаю. Готовы слушать меня, готовы проживать вместе с героями целую жизнь. Спасибо вам!

Глава 12.

Щелчок замка, как выстрел в мозг. И дыхание тут же перехватывает. Потому что одни. Потому что воздух становится густым и сладким от частого дыхания.

Он за спиной.

Даже когда его не было в моей жизни, он был там.

Незримым жгутом стягивал мою шею, не давая дышать спокойно. А теперь он снова здесь.

Настоящий. Реальный. Чужой.

Спину жжет клеймом его взгляда, а вскоре слышатся шаги.

И я пихаю в сумку вещи медленнее, словно растягивая удовольствие. От него. От ощущения зуда между лопатками. От страха того, что сейчас случится.

Я не позволю себя коснуться. Не должна.

Нам нельзя спать вместе. Тем более делать это так беспечно.

Поэтому в вещах нахожу нож. Перочинный, маленький, но очень острый. Он не раз и не два выручал меня. Сделает это снова.

Пусть только Максим попробует меня коснуться. Пусть только потребует от меня с ним трахнуться.

Но не требует. Просто стоит, чуть упираясь ягодиц стояком. Максим касается пальцем спины, ведет линию вниз, по изгибу позвоночника. Режет кожу огнем похоти и страсти. Я прикрываю глаза от острой нехватки воздуха. От терпкого наслаждения, что по венам как зараза растекается.

Легкие будто сдавили в кулаке, а в тело вонзились тысячи игл.

И мне жарко. И мне ужасно хорошо.

Но чтоб ы я не ощущала, я понимаю. Так нельзя. Он женат. Мы брат и сестра. Надо просто повторять себе как мантру. Он скоро будет женат. Мы брат и сестра. Именно поэтому стоит его крупной, шероховатой ладони накрыть одну половинку ягодицы, как я делаю резкий замах.

И тут же вскрикиваю. Максим только притворялся расслабленным, но очень спокойно выбил нож из моих рук.

Он только усмехается, все еще цинично и злобно, и наклоняется за ножом. Перекидывает из руки в руку, смотрит мне в глаза. Гипнотизирует. Заманивает в ловушку. Ждет, когда окончательно сдамся.

– Отобрать защиту у слабой девушки, как это по-мужски, – включаю сарказм, единственное оставшееся против него оружие.

– Резать исподтишка – как это по-женски.

– Уходи, Максим. Поговорим завтра. Или лучше… Никогда, – отступаю я на шаг, все еще смотря, как скачет из руки в руку нож.

– «Никогда» меня не устраивает, – говорит он и вдруг делает резкий бросок, приставляет нож мне к горлу. Как тогда, ночью. Сглатываю. Охреневаю. Но почему-то не боюсь. Только если растечься перед ним лужицей и молить меня поцеловать.

– Как насчет прямо сейчас?

– Ты всегда ведешь переговоры с ножом у горла? – поднимаю я брови и поддаюсь вперед, надавливаю кожей на острие. Порежет? Как будто можно сделать мне больнее. – Или я особенная?

– Не будет переговоров. Мне нужна только капитуляция…

Он резким движением оттягивает мой лифчик и ловко перерезает посередине. Пугает и возбуждает одновременно.

Сдергивает остатки ткани. Жадно смотрит на торчащие вершинки груди. Выкручивает пальцами, стискивает, резко шлепает.

А я даже пошевелиться не могу. Распахиваю глаза шире, смотря на него такого строгого в своем костюме. А под ним животная мощь. Мы все носим камуфляж, но Макс в этом мастер.

Тело в тисках, кожа словно покрыта обжигающим металлом. И он льет его и льет. Хочет дотла меня сжечь. Заковать в статую, чтобы не дергалась. Не сбежала.

А я? Хочу накричать на него. Очень хочу. Разодрать ногтями красивое, злое лицо. Напомнить, что мы, черт возьми, в людном месте и дверь не спасет от звуков надвигающегося пиздеца.

Но все это покрывается липким блудливым туманом по имени «безумие».

Глава 13.

Между нами. Оно поглощает. Давит на мозг. Отключает его. Инстинкты, как ползучие твари, вылезают на первый план. Окружают. Душат.

Макс в глаза только смотрит. Но видит все тело. Еще ближе подходит, вклинивается между бедер и нажимает кончиком ножа на сосок.

– Ты играла там в шлюху. И я не прочь показать тебе, как с ними обращаются на самом деле. Чтобы ты даже не думала больше сюда возвращаться.

– Чувствую, хреновый из тебя воспитатель выйдет. Делаешь то, что нельзя, и меня вынуждаешь.

Во рту пересыхает от страха и возбуждения. Что он со мной делает.

– А мне всегда было плевать на нельзя, – рычит он и вдруг откидывает нож, хватает меня за талию и почти бросает на столик с косметикой…

Затылком чувствую удар об зеркало, а на губах удар упругой плоти языка. Звон ширинки, как предсмертная молния и треск ткани трусов как гром.

И меня уже трясет, когда раскаленная головка касается половых губ. Внутри мокро. Там уже прошелся ливень, а в глазах от переизбытка чувств и эмоций настоящий потоп.