Kitabı oku: «Световид – хранитель света. Боги и духи славян», sayfa 8

Глава 5. Перун с нами

В те дни, когда четыре сына богов оказались кто вольно, а кто невольно на земле и стали там княжить, Перун все еще чувствовал себя чужаком в Свароге, хотя никто его не притеснял, и он оставался первым, не нужно было бороться и сокрушать своих врагов. Он сразу убедился в том, что это боги не были воинственны, но и подчиняться ему они тоже не захотели. Он чувствовал, что за спиной его что-то не то творится.

А они никак не хотели мириться с тем, что власть перейдет к чужаку, случайно к ним залетевшему. И понимал он, что помогут ему окончательно утвердиться князья на земле.

Но еще Славена убедила мать его Марена в том, что именно Перун станет богом для князей, и настаивала, чтобы он о том не забывал. Тому оставалось только доказать князьям, что это так. И они вместе с ним крушили непрошеных гостей, смевших на их просторы ворваться.

Появляясь в своей колеснице внезапно и оставляя после себя только пожары и такой гром, что земля готова была рухнуть, и среди ночи молчания, освещала черноту небесную так, что светло становилось, словно дней, так отмечал свое появление здесь грозный бог воинов и князей Перун. И понимали бывшие соперники их, что беда тому, кто окажется на противоположной от славян стороне, не уйти им с поля сражения живыми, ни за что не уйти. И только прах оставался от тех, кто недавно совсем был жив и невредим еще.

Но и те, кто на стороне Славена сражались, быстро зауважали его, и стали понимать, что с ним намного легче и проще воевать и побеждать им будет, чем без него. Они чувствовали, что прошли мирные времена, только огонь и схватки остались у них за плечами.

Дажьбог, до сих пор равнодушно наблюдавший за происходящим, смотрел теперь на него с раздражением, и сам дивился тому, как умел завести его Перун.

И однажды, когда Перун метал гром и молнии по непокорным, в тот момент он бросился на него и странно отпрянул в сторону. Такова сила была у того, словно он еще и великим чародеем казался.

И странная тень в тот момент заслонила солнце, хотя оно еще оставалось на небесах, но показалось многим, что жар его навсегда пропал. И люди, все это видевшие, не к Даждьбогу мольбы свои обращали, а к Перуну самому. Они стали просить, чтобы он не гневался и оставил им солнце.

И он сжалился над ними, но при этом усмехнулся дерзко, ощутив всей душой свою первую победу. Они стали понимать сразу кто тут сильнее и могущественнее, и знали, что не посмеет Даждьбог связаться с ними.

Бог войны утвердился в мире солнечных богов раз и навсегда.

Славен в те дни заложил храм Перуну в своих владениях, нашел жрецов и приказал приносить жертвы обильные. Он все время пытался понять, чем может закончиться такая схватка.

И был сооружен огромный кумир около княжеского дворца, и земли эти с той поры стали называться славянскими. И малые князья в округе подчинились Славену, узнав о могущественном князе и о Боге, которому он служил, они решили, что должны следовать за ним. Им не хотелось быть разбитыми по одному, исчезнуть где-то без следа.

№№№№№

Первая победа Перуна не осталась незамеченной и в Свароге. И богини сразу потянулись к нему. Первой среди них оказалась Зимцерла. Она незаметно оставила своего спутника – Даждьбога и стала все чаще появляться рядом с новым богом. А потом и воинственная Зевана внимание на него обратила. Так началось многовековое соперничество между ними.

Внимательно следил Лель – бог влюбленных, за этим поединком богинь. Он уже изготовил стрелу для того, чтобы выпустить ее в тело одной из них и решить собственную судьбу, а потом и позабавиться немного. Но он понял, что усилия не стоит тратить напрасно, они влюблены и без его вмешательства, надо было поискать ту, которая ничего не чувствовала. Пусть появится еще одна богиня. И решил он неожиданно для себя, что ею должна стать его мать – богиня Лада. Сначала он и сам не мог понять, почему именно на нее пал его выбор.

Но потом он понял, что она нуждается в нем больше, чем остальные. И он все для нее сделает.

Стрела пронзила душу Лады, и она почувствовала, что мир странно преобразился. Она чувствовала невероятную любовь к новому богу. И это было и тревожно и сладостно. Радостью в один миг наполнилась жизнь ее. И ей показалось, что все было прекрасно как тогда, когда она первой пришла в этот мир и открыла его для других.

Лель с усмешкой наблюдал за такими переменами и творил свои проказы по-прежнему, не задумываясь о том, что происходило с ними со всеми. Но скоро Лада поняла, что не все так прекрасно. Она уже видела ясно, что ей придется бороться и с искушенной в любовных делах Зимцерлой. А потом еще и с девственницей Зеваной, готовой схватиться за оружие. Она подозревала, что кто-то просто устроил для нее ловушку, в которую она так просто и попала.

Она разозлилась на Леля впервые за все время, куда только пропала ее снисходительность?

Он встретил ослепительной усмешкой ее гнев.

– Чего ты от меня хочешь? – спросил он сердито, хотя все видел и понимал.

– Ты должен ответить за свои поступки, – настаивала богиня.

– Ты рада тому, что произошло, но боишься, что не сможешь победить этих двух девиц, но это уже не моя вина. Но ты напрасно ко мне бросилась, не со мной тебе бороться надо, а с ними.

Лада давно уже размышляла, а не только чувствовала, и она не знала, можно ли верить ему или он только свою игру странную ведет.

– Я не стану за него бороться, – выпалила она.

– Вот и замечательно, – услышали они голос Зеваны, к ним приближавшейся.

Лада вспыхнула еще больше. Она была уверенна, что это Лель столкнул их, хотя тот удивлялся ее появлению и делал вид, что ему ничего неизвестно.

Она готова была обвинить его во всем, что в этом мире происходило.

Охотница снисходительно усмехалась, такой слабой и беззащитной Лада не ощущала себя никогда прежде. Но ей ничего не оставалось, только принять ее вызов.

№№№№№

Люди, впервые услышав о Перуне, пришли в восторг, оттого, что у них есть такой могучий и яростный бог. И только взглянув на Даждьбога, они немного утихомирились. Если он обидится и не вернется назад, тогда настоящая беда и случится с ними.

Тогда грозный Перун не сможет уберечь их от голода и холода.

Глава 6. Размышления Даждьбога

Сам же Даждьбог почувствовал в тот момент усталость и решил передохнуть. Он ощутил особую радость из-за приближения счастливых и беззаботных деньков, надеялся, что все еще может перемениться. Они вспомнят то, что в свое время он для них сделал. В любом случае он не собирался лишать их тепла, потому что привык светить и не собирался гаснуть, но ему хотелось попугать их немного.

Он понимал, что во многом сам виноват, был самоуверен и дерзок, и даже подумать не мог, что они могут быть не на его стороне. Он не знал, как трудно бывает удержать власть.

Привязанность людей быстро и бесследно проходит, они не только Сварога, подарившего им огонь, но и его самого забыли без труда.

Но обида оставалась очень сильной, и погружался он в свои горестные раздумья. Вечный его соперник не задумывался о том, что он может разрушить мир, пока он хотел только одного – добиться своего, но что будет потом? Об этом знала только Мокошь, но никто из них не решился бы обратиться к богине судьбы.

Соперничество богинь, длившееся очень долго, оборвалось неожиданно. Счастье улыбнулось четвертой, а не тем трем, которые за него боролись. Когда Зимцерла и Зевана о чем-то спорили на одном из пиров, и готовы были друг друга отправить в мрачные владения Чернобога, Перун поднялся, и сообщил о том, что берет в жены Леду – богиню войны и ужаса. Она оставалась в своем снежном дворце на краю света, и сама еще вероятно о том не ведала. Она была обиженна на весь мир за то, что вынуждена там оставаться, и он решил, что лучшего союзника ему не найти.

Все три богини повернулись в тот миг к Марене. Они понимали, что без нее тут не обошлось. И она улыбнулась им, подтверждая их догадки.

Но не для того, чтобы ублажить Марену женился Перун на Леде. Ему нужна была такая помощница для исполнения дерзких его замыслов.

Зимцерла была хороша, но она чаще всего оставалась с Даждьбогом, он мог жениться на ней, чтобы досадить сопернику, но не хотел потом все время гадать изменяет она ему или нет. У богини – девственницы вероятно нет возлюбленных, но кто может поручиться, что она не будет их иметь потом, еще больше, чем эта, да и слишком близка она к людям. И когда Марена назвала ему имя своей воинственной дочери – повелительницы метелей, он понял, что это лучший выбор.

№№№

Пир между тем продолжался. Но теперь какая-то тень пробежала между ними. Но от прежнего веселья не оставалось больше и следа.

Лада почувствовала себя в тот вечер самой несчастной в мире, все шло совсем не так, как ей того хотелось.

Глава 7. Новые лица

Последнее происшествие в Ирии – женитьба Перуна на дочери марены больше всех взволновали Живу. Она поняла, что должна позаботиться о своих дочерях и сыновьях. Она не допустит того, чтобы Марена снова одержала победу. Когда Даждьбог взглянул на нее, то понял, что она приняла какое-то решение и не ошиблись.

– Я отдам ему первым помощником нашего Радегоста, – сообщила она.

– Это еще зачем? – удивился Белбог.

Он понимал, что жена его не оступится от принятого решения.

– Он станет глазами и ушами Перуна и не позволит обидеть своих. Он сделает все, что от него зависит, – задумчиво говорила она.

– А если он не станет с тобой считаться? Не забудь, что вы в область Марены вторгаетесь.

Но она не собиралась отступать так просто, это было не в ее правилах. И она верила в то, что у нее все получится.

№№№№№№

Перун, навеки связанный с Мареной, даже не поверил глазам своим, когда узнал, что Жива пришла к нему.

– Пусть так, он будет моим помощником, они станут поклоняться охраннику городов русских.

Все узнали о том, что Радегаст станет охранником городов русских. Леда, уже привыкшая к тому, что она его жена, попыталась возразить и сказать, что им не нужен сын Живы. Но он только усмехнулся на негромкие слова ее и сверкнул очами.

– Он останется с нами, и я не потерплю возражений.

Ей вовсе не хотелось этого, но она должна была примириться с тем, что творилось вокруг. Но не так просто отступила богиня, она пообещала себе, что все сделает, чтобы парень убрался в один прекрасный момент, и час ее торжества скоро настанет.

Но она и не представляла себе, как трудно ей будет бороться с сыном Живы. Ей от него защищаться придется, да еще как. И совсем не обязательно она выйдет победительницей из этой схватки.

А между тем в мире утверждался бог всех бурь Стрибог, без которого не было никакого движения – он порой казался таким яростным и лютым, что ни одно создание не смогло бы перед ним устоять.

Но Перун пытался обманом завладеть его плащом, в котором и таилась его сила невероятная. Он еще не подозревал, что снять с него этот плащ было невозможно, а справиться с ним тем паче. Хотя потом кто-то сказал, что его можно намотать на посох, тогда бог и окажется смиреннее самого незначительного ветерка. Но надо было тогда все время следить за тем, чтобы при малейшей возможности он не вырвался, погром и крушение будет полным, он в ярости неписанной все сметет с пути своего.

Немного позднее к нему присоединился старый бог Бури Посвист, он оставался с самого начала неразлучен с юным Стрибогом, и Солнечным богам ни Белбогу ни Даждьбогу служить не собирался. Они никогда не смогут оценить его так, как следует. Он тут же оказался среди свиты Перуна, потому что ощутил его силу и власть.

Перун порадовался и принял их благосклонно, он набирал силы и становился почти всесильным. И он понимал, что должен со времени с ними сладить, потому что сила такая была не шуточной. Он знал, что может случиться, если рядом будут два своенравных и непредсказуемых создания.

Белбог и Даждьбог, видя, как их противник набирает силы, не могли не волноваться. Они никак не могли пронять, что нужно предпринять, чтобы противостоять им. Они молчали, и не понимали, как и что надо делать.

– Пусть они воюют сами с собой, а там будет видно, – отвечал он.

Пока еще из мира вечного мрака не показывался и загадочно молчал Чернобог вместе с помощником своим Нием. И те и другие надеялись, что он присоединиться к ним, и устрашит этим противников. Но он должен понимать, что если окажется среди сильных, то они подчинят его себе, а он никогда и никому не собирался подчиняться. И проигрывать среди слабых он тоже вроде не собирался, так что же делать станет? Вероятно, появится еще одна третья сила – и она окажется одна против всех.

№№№№№№

В те времена Перун только слышал о богах тьмы, но все еще к ним не приближался даже. Он догадывался, что именно под землей таится сила, способная со всеми расправиться. И не знал он, как с этой силой совладать, что предпринять можно, чтобы она как – то утихомирилась.

Он вспомнил про яростного Аида, когда тот похитил Персефону, и чуть не погубил собственный мир. То же самое могло случиться и тут. Тогда уже никто не сможет спасти этот мир.

Им нужны были воины и герои, без них все рухнет в одночасье. Но пока никакого героя тут не было и в помине.

Глава 8. Проделки Кощея

Мы слишком много внимания уделяли богам, и почти не смотрели на землю, где появились создания очень интересные.

Откуда появился этот юноша, не знал даже бес. Он тогда тоже богами из Ирия увлекся. А на землю смотрел мало. И когда юноша пропал неожиданно, бес наткнулся на страшного старика. И казался он таким противным, что даже бес отшатнулся, что же о других говорить? И показался он ему никчемным, таким, которого и пристроить ни к чему нельзя было. Но сам Кощей вовсе так не считал. Он верил, что в мире этом без него никак не обойтись.

Он знал, что в Книге Судеб записано было, что отправится он в царство Чернобога в самое ближайшее время, но пока он еще тут оставался, должен был какой-то след в этом мире оставить.

Одна из знакомых ведьм научила его холодом сковывать этот мир, а вторая – людей и даже чертей в камни оборачивать. Но с чертями он связываться не собирался. От них потом беды не оберёшься, вон их как много в этом мире, а вот людей морозил он с огромным удовольствием.

Но уже тогда знал Кощей, что чары его не особенно прочны. Как только Даждьбог видел все его безобразия, и пригревать начинал, так ничего от них и не оставалось, словно и не колдовал он совсем. А то и спаситель какой появлялся, поцелует девицу, и все, она уже жива-живёхонька. Он знал о таком изъяне колдовства своего, но не отчаивался, даже малый срок побыть в каменном виде и этого для наказания достаточно, а ведь он не был злым, скорее обиженным немного на судьбу и на весь остальной мир.

Когда он на глазах у жениха превратил его невесту в камень, парень сбежал от него без оглядки. Кощея это позабавило немного. Конечно, найдется какой-нибудь парень, который из этого камня вырубит девицу, потом заставит ее оживить. Но это наверняка случится не так скоро. И возможно та девица будет даже краше, потому что в этой не было ничего особенного, он только сослепу на нее и позарился.

Но именно он и заготавливал камни, из которых потом вырубать станут скульптуры. Он для них впрок материал заготавливал.

Так рассуждал он и легко все делишки свои оправдывал. И любовался на те камни, которые уже в огромном количестве вокруг валялись – все девицы, которых ловил он, не хотели с ним оставаться.

Но чем больше противились они, те чаще таскал Кощей девиц в свой замок, он прямо одержимым стал, и остановиться никак не мог. И замков каменных безобразных настроил он немало. На всех девиц, сколько бы ни стащил – хватит. Некоторые из замков и глазу человеческому невидимы были и казались миражами. И он всячески запутывал тех, кто собирался освобождать невест своих. Появлялись воздушные замки, и они быстро передвигались и уносились куда-то прочь. Так и гонялся бедный жених за призраком, а Кощей в тот момент за ним наблюдал да посмеивался, да пугал, разных зверюг ему на пути подсовывал, иногда и Горыныча пускал по следу. Так и длилась эта игра иногда и до смерти самой. Если богатырь не призывал на помощь какого-нибудь могущественного богатыря или до Яги самой не добирался, то все для него плачевно заканчивалось.

Но и в настоящие его замки порой невозможно было добраться. К каждому из них на досуге строил он замысловатый лабиринт. И если от голода и холода не помрет там освободитель, то зверюга ужасная сожрет его.

Никто не знал, где Кощей таким хитростям научился, то ли на остров Миноса заглянул он, то ли еще куда попал. Нельзя сказать, что сам Старик был хитер, только и самому разумному из противников его не удавалось добраться до выхода, а может, и не было никакого выхода из Кощеева лабиринта, кто его знает.

Но если Кощей видел, что кто-то на верном пути стоит, то тут же лабиринт и переделывал, да так, что верный путь в один миг тупиковым и оказывался. Тогда и оставалось только лбом в стенку упереться ему. Так и гибли добрые молодцы напрасно. Но до конца они верили, что это другим не повезло, а с ним все иначе будет, да не бывало еще такого пока.

Постепенно у Кощея появилась такая дурная слава, что люди стали приносить жертвы своим богам и просить их разобраться с ним. И пришлось тем посмотреть на то, что там он творит. Ужаснулись добрые да справедливые боги. Поверить не могли они в то, что такое возможно, но он даже и не отпирался и не оправдывался.

Видя, что взялись за него не на шутку, притих на какой-то срок Кощей. Он вовсе не так силен, как ему того приписывают. Он решил переждать, потому что месть – это то блюдо, которое желательно холодным подавать на стол. За долгие века он научился выжидать и строил планы на грядущую сокрушительную победу. Он даже исчез на какое – то время в одном из своих призрачных замков, и дремал несколько веков, накапливая силы и мудрея. И видел во сне грядущие схватки в этом мире.

Узнав, что обидчика их и след простыл, люди возрадовались и принесли щедрые дары своим богам. Они теперь знали, что у них есть надежная защита. Но и Кощей в своем призрачном замке думал – думал, и додумался до большего. Он видел, как много богинь развелось за это время в Свароге. И решил, что теперь и ему можно богиней обзавестись. А чем он плох, за это время сил набрался, он себя еще покажет. И как завелась в голове его такая мысль, так и не покидала она его больше.

Глава 9. Происшествие в Свароге

Кощея в те дни не покидала мысль о том, что в объятьях его непременно должна оказаться богиня. Снова и снова он к мысли той обращался.. Но возникла загвоздочка – он никак не мог остановиться ни на одной из них, сколько ни старался. И у каждой он находил какие-то изъяны. Одна была слишком воинственна, другая – наоборот слишком нежна и беззащитна, у кого-то были поклонники и мужья грозные, кто-то недостаточно молода.

И так он расстроился, что готов был оставить свои помыслы, да и сам в царство Чернобога отправиться. Шло время, а он ничего не мог решить. Но охота пуще неволи, и рвалась его мятежная душа то к одной девице, то к другой снова и снова. Но решение Кощей принял. Он остановился на отвергнутой Перуном и предавшей Даждьбога Зимцерле.

Решив, что ни тот ни другой не станут за нее заступаться, он и остановился на ней. А то, что люди не дождутся весны и рассвета, это его совсем не волновало. Да и не думал он о том вовсе. Выбор Кощею показался очень даже удачным. И он принялся за дело. И вдруг ему очень захотелось отомстить людям, которые по мнению Кощея всегда и во всем были повинны. Они сами к нему с мольбами явятся. Так он и устремился к богине весны. Он обдумал все хорошо, и взвесив, приготовил самый дальний и призрачный замок. И понял Кощей, что на этот раз у него все получится.

Он полон был решимости и готов со всем миром войну вести, если в том будет необходимость. И об одном только не задумывался Кощей, о том, что в это время сыновья богинь уже отправились на землю и поселились среди людей. А это оказалось опаснее, чем он мог считать сначала.

И если еще вчера все проказы сошли бы ему с рук, то теперь ни Марена ни Жива не допустят, чтобы весна не наступила. И он будет вести опасную игру, в которой невозможно победить. Об этом пока Кощей не подозревал, потому и бросился в сражение обреченное на провал.

Как ни в чем не бывало, кокетливая Зимцерла появилась на небесах и стала говорить с Даждьбогом о том, что скоро весна, тогда и будет для них раздолье. Ее собеседник в те дни был еще более молчалив, чем обычно. Слишком хорошо помнил он, что она готова была броситься в объятия Перуна. И бросилась бы, если бы он сам в тот момент не увлекся снежной воительницей, и она не осталась бы одна. Ей некуда было деваться, и она на нем остановила свой взор. Но что было бы, если бы Перун на нее взглянул.

Зимцерла знала о его обидах, но была уверена, что он забудет обо всем и будет с ней рано или поздно. Мало кто еще согласится терпеть все его капризы и вздорный характер. Но ничего другого не оставалось ему.

С этими мыслями она и возвращалась в свои чертоги, когда кто-то накинул плащ ей на лицо и небрежно схватил поводок. Она понятия не имела о том, кто это мог быть. Плащ противно вонял какой-то серой, так, что можно было и задохнуться, но она не могла смириться с происходящим, хотя руки были сильными и цепкими. И она понимала, что не сможет вырваться.

Она не могла даже кричать, старалась не дышать, надеясь, что это как – то ее убережет. Но она не могла понять, в каком месте теперь находится. Только оставалось верить, что найдется тот, кто захочет спасти ее от этого разбойника. Ей так хотелось узнать, кто набрался такой дерзости и расправился с ней. Она вспомнила рассказы о противном старике, который ворует молодых девиц прямо от женихов. И она подумала о том, что это и может быть тот старик, а почему бы и нет. Он устал от смертных и решил развлечься с богиней. Ей стало еще хуже. Одно дело оказаться в руках Услада или Леля, но не в объятьях старикашки. И она снова стала мечтать о Перуне. Уговорила себя, что ему надоела противная Леда, и захотелось настоящую девицу. Она покапризничала бы какое-то время, а потом бросилась бы в его объятья, и все сделала бы, чтобы он забыл о проклятой своей жене. Она не убедила его в этом. Но если он захочет на ней жениться, и никто не решит его спасать от нее? Она попала в ловушку, из которой невозможно было выбраться. Какой она была беспечной. Но почему до сих пор ее никто не воровал, как она могла теперь на что-то надеяться.