«Девочка из города (сборник)» kitabından alıntılar, sayfa 2

И рука у Кати была крепкая и теплая, какою всегда бывает рука друга.

– Она городская! Всегда в городе жила! Там дома знаешь какие? Избу на избу поставь, и то мало!

Дед приподнял свои косматые брови, посмотрел на неё, и Валентинка в первый раз увидела его глаза. Они были светлые, голубые и весёлые. И совсем не сердитым оказался дед, и совсем не страшным!

– А как в куклы играть? – сказала Аниска. – Они ведь тряпочные… неживые. Ну, что они умеют-то? Даже пошевелиться не могут.

почки. А внизу, приподняв почерневшую прошлогоднюю листву, пышно и

гах. – Снег рушится, – сказал дед. – Теперь фронтовикам в землянках, пожалуй, худо будет – сыро. – И вздохнул: – Эх, Гитлер проклятый! Весь свет заставил мучиться. «Снег рушится… – подумала Валентинка. – Как это – рушится?» Ей тотчас представился огромный овраг, куда с шумом обрушивались горы снега. Но где этот овраг? Спросить бы… выдать для  сева хорошие семена. Каждый день Валентинка разглядывала

Когда человека никто не любит, разве может человек жить на свете?

"– Поплачь, поплачь, дочка! Поплачешь – сердце отойдёт…" (с.)

Какой холодный, хмурый день! Как холодно и грустно Валентинке! Надо, чтобы кто-нибудь её любил, обязательно надо, чтобы кто-нибудь любил её, был бы с ней ласков, чтобы кто-нибудь спросил её, не хочет ли она погулять или покушать, чтобы кто-нибудь сказал ей: «Не стой без пальто на ветру, простудишься!» Когда человека никто не любит, разве может человек жить на свете?..

Людей надо слушать, когда они доброе говорят. А когда говорят злое - слушать нечего, не то что повторять.