«Нравственные письма к Луцилию» kitabının incelemeleri, sayfa 2

О божественности древних Монтень, восхищаясь величием древних, горько сетовал на свой XVI век, в котором "не только сама добродетель, но даже понятие о ней - вещь неведомая… не заметно больше поступков, исполненных добродетели; нас влекут к ним выгода, слава, страх, привычка и другие, столь же далёкие от добродетели побуждения". Со времён Монтеня человечество значительно продвинулось на пути прогресса. В XXI веке впору говорить уже не о величии, но о божественности древних, ибо иного объяснения поразительным деяниям, удивительной стойкости духа и бесстрашия Катона, Сципиона, Аррии, жены Цецины Пета, Эпихариды, самого Сенеки и его жены Паулины не существует.

Нравственные письма к Луцилию являются письмами лишь по форме, по сути – это философская беседа (с самим собой?) или диатриба, "псевдодиалог", включающий возможные реплики собеседника или предвосхищение его реакции - "ты спросишь", "ты скажешь", "ты возразишь". Одновременно содержание писем представляет собой не последовательное изложение некоего философского учения, но краткие очерки "по случаю", концентрированный результат многолетних размышлений, изложенный в простой и ясной форме – никаких общих фраз или отвлечённых рассуждений. Парадоксальным образом в этой бессистемности – в "Письмах" встречаются и повторы, и противоречия, и несоответствия – кроется особенная сила убеждения. Формально Сенека и старается убедить Луцилия "обратиться к благостному занятию философией", утверждая: "истинное счастье - в добродетели" и рассказывая, как его достичь. Разумеется, чтение "спасительных наставлений" само по себе не сделает читателя добродетельным человеком, равно как и их написание: "одобряемое и восхваляемое мной ещё не укрепилось во мне непоколебимо", неоднократно повторяет Сенека, но укажет путь, следуя которым человек скорее и легче достигнет цели. Главной цели философии - величия духа.

Ita fac, mi Lucili, vindica te tibi. [Делай так, мой Луцилий! Освободи себя себе]

Именно так, коротко и хлёстко, начинает свой труд уже немолодой (60 с гаком лет!) Сенека-младший (или Сенека Философ) на тот момент уже успел пережить многих своих друзей, убить мать Нерона (точнее — поучаствовать в удачно закончившемся заговоре), побывать одним из богатейших людей Римской империи и отдать почти все свои богатства, вернуться из ссылки и вновь в неё отправиться, прославиться своими трагедиями и воспитать чудовище. Короче говоря, прожил бурную жизнь и вошёл в тихую гавань. Весь свой опыт вкупе с чудовищной эрудицией он впихнул в этот труд, где не с теоретической изощрённостью софистов, но с удивительной ясностью и простотой, он излагает не только учение стоиков, но и своё видение, нередко вступая в спор с Зеноном и Посидонием. Эх, поучиться бы такому слогу нашим любителям парадоксов: секацким и др.!

Впрочем, я утрирую. Многое (особенно это касается физических законов, строения тела и пр.) кажется уже наивным. Но дело не в этом. Пожалуй, главная ценность стоика не в физике, а в этике. Понимаю, последняя зиждется на первом. Однако судите сами, что из его убеждения неактуально?

Разве есть худо в умеренности, происходящей из трезвой оценки своих желаний? Разве плохо лишиться переживаний по мнимым бедам? Разве не хорошо знать, как избегать толпы, её ненависти; как перестать хвалиться свои богатством или своей бедностью, своим умом или своей глупостью? Быть мужественным каждый раз, когда беда стучится в двери, перестать трястись над своей шкурой до умопомрачения? и. т. д. и. т. п.

Хоть мне и не близок стоицизм, однако меня поражают и восхищают личностные качества Сенеки-философа: довольствование малым, постоянные упражнения для тела и духа, недоверие к авторитетам и прекрасное владение слогом. Ему, защитнику идеалов республики, было особенно трудно: в ту пору Рим находился в расцвете, и большинству не было дела до умеренности. Благодаря завоеваниям, римляне буквально утопали в чувственных наслаждениях: в вине, деликатесах, гетерах и зрелищах. И его идеалы уже тогда были по большому счёту идеалами прошлого. В примеры Сенека приводит многих доблестных мужей. О парочке случаев я расскажу — уж очень они показательны.

Марк Порций Катон — последний защитник республики, оставался им даже в период гражданской войны, когда по сути Рим раскололся на сторонников Цезаря и сторонников Помпея. Когда Цезарь загнал последних сторонников республики в Утику, Катон разрешил всем желающим покинуть город, а сам остался в городе. «Устроив дела, он решил действовать так, чтобы никому не удалось ни убить Катона, ни спасти. И, обнажив меч, который до того дня хранил не запятнанным кровью, он сказал: «Ты ничего не добилась, фортуна, воспрепятствовав всем моим начинаньям! Не за свою свободу я сражался, а за свободу родины, не ради того был так упорен, чтобы жить свободным, но ради того, чтобы жить среди свободных. А теперь, коль скоро так плачевны дела человеческого рода, Катону пора уходить в безопасное место». И он нанес себе смертельную рану. А когда врачи перевязали ее, он, почти лишившись крови, лишившись сил, но сохранив все мужество, в гневе не только на Цезаря, но и на себя, вскрыл себе рану голыми руками».

Марк Аттилий Регул — римский флотоводец, после нескольких побед над карфагенянами в первой Пунической войне был взят в плен; через пять лет под честное слово был отправлен в Рим просить о мире, однако выступил в Сенате против заключения мира с Карфагеном. Не желая нарушить слово, вернулся в плен и был предан пыткам; в частности, его спустили с горы в утыканном гвоздями ящике.

P. S. : кто-то может возразить мне, что эти люди — недоумки, если отдали жизнь за государство. Дело не только в государстве, а ещё и в идее. Они отдали жизнь за идею, за идеальный образ будущего государства, они были свободными патриотами, а не функциями государства.

Люблю читать античные книги во многом за то, что они остаются актуальными и по наши дни. Зачастую они оказываются даже актуальнее работ, написанных в сравнительно недавнее время, что всегда меня поражает. Вот и в данном случае, казалось бы, всего лишь письма, но чуть ли не в каждой строчке: мудрые мысли, меткие замечания, полезные советы или пища для размышлений. «Письма», при желании, можно разобрать на цитаты, из которых легко соберется приличная по объёмам книга, столько много в ней коротких, точных и ёмких формулировок.

«Нравственные письма к Луцилию» почти полгода служили мне чем-то вроде настольной книги на каждый день. Для себя я сразу определи правильный темп и читал книгу не залпом, а неспеша, по 2-4 письма в день, будто в самом деле переписывался с кем-то и только и делал, что получал новые конверты. Таким образом что ни день, то новая порция мудрости и размышлений, не перегружавшая мозг, как если бы я стал читать их по сто страниц за день.

Ключевые мысли и идеи так или иначе повторяются на протяжении всего сборника, но это никак не вредит, а наоборот подчеркивает важность, акцентируясь на главном. Письма крепко опираются на труды стоиков, что лично мне импонирует, а потому читать было дополнительно приятно.

В целом – это отличная книга для людей любого возраста, но особенно полезной, мне кажется, это книга стала бы для молодого поколения, выступая в роли этакого наставника, приводящего в порядок мысли и дающего ценные советы, на удивление актуальные и в наши дни.

Во время чтения меня не покидало ощущение, что эта книга послужила поводом для вдохновения целому сонму писателей, поэтов, да и "устному народному творчеству". От "Гораздо трудней не свихнуться со скуки и выдержать полный штиль" до "чего в других не любишь, того и сам не делай".  Многие довольно тонкие советы вроде

живи с людьми так, будто на тебя смотрит бог, говори с богом так, будто тебя слушают люди

и вовсе нигде не встречались.

Вообще, древние философы до этой книги представлялись мне не в меру благообразными и слегка придурковатыми благодаря витиеватому стилю и непреложным сентенциям:

«Нынешняя молодежь привыкла к роскоши, она отличается дурными манерами, презирает авторитеты, не уважает старших, дети спорят со взрослыми, жадно глотают пищу, изводят учителей».

(Сократ, V в. до н.э.)

и разговаривали они исключительно гекзаметром, как Гомер. Но здесь я вижу совершенно адекватного умного, даже мудрого старичка, который не агрессивен, не кичлив, а доброжелательно и увлекательно ведёт беседы с более молодым адресатом. Ну да, это эпистолярная вещь, но от имени одного Сенеки - что отвечал Луцилий, остаётся только догадываться. Не со всеми его высказываниями я могу согласиться, но на 99% - точно. Это здравые рассуждения о жизни, обществе, мировоззрении того времени, многие из которых актуальны и сегодня.

Необходимое измеряется пользой, излишнему где найдешь границу? Так и погружаются в наслаждения, без которых, когда они вошли в привычку, уже нельзя жить. Поэтому нет несчастнее зашедших так далеко, что прежде излишнее становится для них необходимым. Наслаждения уже не тешат их, а повелевают ими, они же - и это худшее зло! - любят свое зло. Тот дошел до предела несчастья, кого постыдное не только услаждает, но и радует. Нет лекарства для того, у кого пороки стали нравами.

Сенека много рассуждает о добродетели и бесчестии, опыте, дружбе и о принятии смерти, своей или чужой. Каждое его письмо, а их 124, посвящено какой-то теме и состоит из небольших историй, но чаще из личных наблюдений и все они крайне афористичны! В каждое он вкладывает "подарок" в виде цитаты или высказывания, над которым адресату следует поразмыслить. И для нас эта книга может стать той, к которой время от времени стоит вернуться, чтобы неспешно подумать о себе и своём личном восприятии мира.

И хотя автор прямо указывает, что

Кажется, что худший род людей - переносчики чужих слов

я не теряю надежды, что у кого-то возникнет желание прочитать или прослушать в исполнении Владимира Сушкова эту замечательную книгу.

Это просто кладезь мудрости и знаний. Я удивляюсь что 2000 лет назад были те же самые проблемы что и сейчас. Логично что если проблемы были те же, то и решения о которых пишет Сенека должны быть теми же. Как жили тогда, так же живут и сейчас, поменялась лишь декорация. Очень сильная книга, очень глубокая мудрость, крутые жизненные принципы.  

Многие помнят момент из российского фильма "Каникулы строгого режима", когда Начальник приходит просить Сумрака за Мента: -Что читаем? -Сенека. Малявы к Луцилию. -Ух ты, а я и не знал, что он ему письма писал...

Нестареющий вопрос: чем руководствоваться в жизни, сердцем или разумом? Мизантропия- это непозволительная крайность социофобов. А вот стоицизм- подход иной, разумный. Таки-вот: Письма- это настоящий клад для молодого юноши. Для меня они стали началом к изучению античной литературы. Теперь берусь за диалоги Платона:) При прочтении Сенека становится духовным учителем, ведущим к самому высшему: к человеческим пределам. Философия предстаёт не просто совокупностью абстрактных умозаключений, а некоторым завершённым учением (если хотя бы одно учение может быть завершённым ). Рекомендую всем молодым людям в особенности, поскольку полагаю, что подобное сокровище необходимо прочесть в юношеском возрасте.

Если Вам встретился тот, кто только заинтересовался философией - смело советуйте ему начать с этих писем. Сенека писал просто, без литературных изощрений, по-обывательски - но писал о сложном.

Письма дают общее представление об античной философии, в особенности о стоической традиции - можно сказать, из рук самого носителя, а не из однообразных учебников, что перегружены непонятными терминами, заимствованными из иностранных языков.

Что удивляет: во времена римлян был совершенно иной образ мышления, поэтому чтение этих писем освежает ум, повышает осознанность, готовит к чтению других классиков, чьи тексты много сложнее.

Постоянно возвращаюсь к этой книге, перечитываю письма наугад. Были бы у меня полномочия, я бы включил ее в школьную программу старших классов. Может быть тогда мы были бы окружены меньшим количеством безумных людей.

Что позволило этим письмам победить время? Во-первых, они великолепно написаны. Автор четко, логично и кратко излагает свои мысли. Еще при жизни Сенеки его стиль был признан образцовым, ему подражали многие. Да и сегодня редкий сборник «Мудрых мыслей» обходится без его афоризмов. Во-вторых, и это очень важно, читатель этих писем погружается в доброжелательную атмосферу дружеской беседы. Сенека не поучает Луцилия (и нас вместе с ним) с высоты своего величия. Он мягко сетует на непоследовательность друга в его самосовершенствовании, радостно приветствует любой, самый малый его шаг в правильном направлении. Охотно признает, что и сам не всегда находит силы поступать так, как следовало бы. Многие утверждения Сенеки не преподносятся в готовом виде, а становятся результатом диалога, который он ведет с другом в письме. И, в-третьих, (по порядку, но не по значению) – автору писем веришь. Пусть его жизнь не была образцовым примером следования учению стоиков, но вот умереть он сумел именно так, как учил других: «Сделай шаг вперед - и ты поймешь, что многое не так страшно как раз потому, что больше всего пугает. Никакое зло не велико, если оно последнее. Пришла к тебе смерть? Она была бы страшна, если бы могла оставаться с тобою, она же или не явится, или скоро будет позади, никак не иначе».

Каждый из нас хотя бы раз в жизни задавал себе вопрос: “В чем смысл жизни? Что значит жить? Кто такой настоящий друг?” и так далее. Не всегда получается ответить на эти вопросы самостоятельно, но все мы помним “Scientia potentia est”, именно поэтому люди и обращаются к философским произведениям.

Я буду рассматривать философское произведение римского философа-стоика Сенеки и его труд “Нравственные письма к Люцилию”. Но прежде чем перейти к его письмам, мне бы хотелось сказать пару слов и об авторе.

1)Сенека увлекся философией еще с детства, однако под влиянием отца чуть ли не стал государственным деятелем, но этого не произошло из-за внезапной болезни.

2)В 33 года Сенка стал знаменитым оратором, но зависть правителя была сильнее, поэтому его изгнали, и только спустя 9 лет Сенека вернулся на Родину

3)Покончил жизнь самоубийством, чтобы избежать казни.

Также, читая это философское произведение, я заметила, что каждое письмо составляется по определенной структуре:

1)Приветствие Люцилия

2)различные мысли/рассуждения ( 1 абзац= 1 мысль)

3)мзда

4)некое прощание: “Будь здоров”

Мзда- плата, вознаграждение. Сенека как бы вознаграждает в письмах Люцилия, предоставляя ему цитаты для самостоятельных размышлений других философов. Так, чаще всего Сенека цитирует Эпикура (древнегреческий философ, является основателем эпикуреизма в Афинах).

В своем философском труде Сенека раскрывает множество тем, но я выделила несколько из них, которые мне больше всего интересны, а именно: дружба, смерть и душевное здоровье.

1)Дружба. Люди- существа социальные, поэтому тема дружбы несомненно важна для каждого из нас. Но важно не сколько у тебя друзей, а какие они. Сенека пишет о дружбе очень много, и во многом я с ним согласна, например: “Друг всегда любит, но кто любит, тот не всегда друг. Потому что дружба приносит только пользу, а любовь иногда и вред. “.. Приведу цитату, которая в точности описывает мои мысли по поводу дружбы: “Но если ты кого-нибудь считаешь другом и при этом не веришь ему, как самому себе, значит, ты заблуждаешься и не ведаешь, что есть истинная дружба”. Действительно, доверие- это в принципе вещь, на которой строются взаимоотношения между людьми. Как только человек потерял доверие, он перестает быть другом в душе, хоть люди и могут продолжать общаться и надеятся на улучшение их взаимоотношений.

2)Смерть. К сожалению, тема смерти для многих людей является неким табу, о котором нельзя не то чтобы говорить, но даже и упоминать. Однако люди все же говорят об этом, хоть и через шутки. Тема смерти для Сенеки, как мне кажется, является самой интересной, так как практически в каждом письме есть упоминание ее.” Кто не хочет умирать, не хотел жить”, “Иногда человека гонит к смерти гнев, но весело встретит ее приход только тот, кто приготовился к ней задолго”, “Неизвестно, где тебя ожидает смерть, так что лучше сам ожидай ее везде”, “...ведь это прекрасно- научиться смерти!”,- все эти мысли приводит Сенека в своем труде. И после прочтения данного труда, я понимаю, что задаваемые мною вопросы на эту тему нашли хотя бы частично для себя ответы.

3)Душевное здоровье. В современных реалиях тема психологического здоровья настолько популярна, что многие люди сами “ставят себе диагнозы”, которых у них возможно и нет. И меня очень удивило, что даже в 1 веке говорили об этой теме, и многие мысли продолжают быть актуальны до сих пор.Можно сделать вывод, что античная культура – основа Европейской культуры. Приведу цитату, которая мне очень импонирует: “Ты спросишь, почему тебе невозможно спастись бегством? От себя не убежишь! Надо сбросить с души ее груз, а до того ни одно место не понравится”. Вроде бы все максимально просто: бегство не равно уходу от проблемы, не равно облегчению души. Нет, это просто вечное откладывание до тех пор, пока не накипит, Сенека пишет: “мечешься туда и сюда, чтобы сбросить давящее бремя, а оно, чем больше ты скитаешься, тем делается дягостнее”. Мысль заняла всего 1 абзац, в то время как сейчас мотивационные книги мусолят такую же тему на 300-400 страниц. Но это не единственные мысли, которые он приводит по поводу душевного здоровья, у я записала больше 50 цитат на эту тему, и каждая из них откликается в моем сердце.

В заключении, я бы хотела поделится своим мнением насчет “Нравственных писем Люцилию” и поделится своим опытом прочтения этой книги. На самом деле читать такое произведение очень трудно, так как современная и классическая литература в основном имеет только одну мысль на 100 страниц или даже на книгу. И когда ты привык читать именно такие книги, переключится на произведение, где в 1 абзаце- одна мысль, в другом- совершенно другая мысль, очень сложно. Но из плюсов можно выделить тот факт, что голова действительно начинает напрягаться, а мозг думать и размышлять. И если бы меня спросили, совету ли я прочитать этот философский труд, я бы с уверенность ответила: “Да!”.

Я тревожный изнеженный цветочек и мне удивительно зашла книга. Для меня в ней дух такого доброго, но строгого ободрения. Больше всего понравились рассуждения о смерти, страхах и призывы жить сейчас. Мне кажется, её особенно хорошо читать в моменты кризисов, потерь и перед смертью. Она утешает и одновременно позволяет крепиться.

Что мне делать? Смерть гонится за мною, убегает от меня жизнь! Научи меня, как тут помочь! Сделай так, чтобы я не бежал от смерти, чтобы не убегали дни моей жизни. Поощри меня на борьбу с трудностями, научи равнодушию перед лицом неизбежного, расширь тесные пределы моего времени, растолкуй мне, что благо не в том, чтобы жизнь была долгой, а в том, как ею распорядиться: может случиться, да и случается нередко, что живущий долго проживет очень мало. Скажи мне перед сном: «Может быть, ты не проснешься», — а по пробуждении скажи: «Может быть, ты больше не ляжешь спать»; скажи при выходе из дому: «Может быть, ты не вернешься», — скажи по возвращении: «Может быть, ты не выйдешь больше». Ты заблуждаешься, если полагаешь, что только в морском плавании жизнь отделена от смерти тонкою преградой: повсюду грань между ними столь же ничтожна. Не везде смерть видна так близко, но везде она стоит так же близко. Рассей мглу — и ты легче преподашь мне то, к чему я подготовлен.

(Эти жемчужины мудрости для меня такие ценные, что я простила книге несколько моментов сексизма и ксенофобии. Всё-таки времена очень давние)