Kitabı oku: «Семейные вехи. Жизнь в испытаниях и радостях. Часть вторая», sayfa 6

Став учителем, не смог

Поработать в школе.

Направили инструктором

Райкома комсомола.

Видно, тоже не судьба

От военкомата

Был направлен поступать

В училище, курсантом.

Поступить не удалось

Сразу и с наскоку.

Учиться пришлось

С испытательным сроком.

Потом этот эпизод

Быстро позабылся.

И курсантские три года

Отлично учился.

Дождались распределенья.

Едет в отпуск лейтенант.

С ним на Север направленье

Да с одеждой чемодан.

Дома был совсем недолго:

Ни друзей и ни подруг.

Может быть, пока нет друга,

Нам в деревню заглянуть.

Денег было маловато,

Чтоб посетить Кузбасс.

Побывать решил в Шарапе,

Разузнать там, что? И как?

Тут дешевле, и автобус

Вдруг подали в тот же миг.

Не раздумывая долго,

Сел, поехал напрямик.

Через три часа, сквозь дрему,

Услыхал:– «Село Шарап!»

Увидал толпу народа,

Расспросил, куда шагать.

Перед ним стоит избенка

Курьих ножек только нет!

Без крыльца, о двух оконцах,

У трубы бурьян растет.

Мама, будущая теща,

Полы в сенцах мыла,

Но, увидев незнакомца,

Тряпку уронила.

Но потом, придя в себя,

В домик пригласила,

Расспросила, как дела,

За стол усадила…

Павел Семенович

В нашей памяти навечно

Балагур и весельчак,

Озорник и юморист,

Непревзойденный оптимист.

Его кумир – Павел Корчагин,

Жил, превозмогая боль,

На открывшиеся раны

Зубы сжав, махнул рукой.

Принялся за мемуары,

Чтоб потомки знали,

Как сражались коммунары,

Кулаков сметая,

Фашистов побеждая.

Вы мечтали о столетье,

Дали рецепт чесноком леченья.

                              Сказалось лихолетье,

Контузия, раненья,

Лишили вас движенья.

А я считала Вас бессмертным,

Веселым юмористом, сорванцом,

И то, что за плечами

Восемьдесят два

Для Вас все было нипочем.

Ваш ясный ум, свои сужденья,

Всегда пленяли честностью своей,

Любые недоразуменья

Вы разрешали легкостью речей.

Я помню новогодний

Бал в институте Жодино,

Когда в три часа ночи

Отплясывали бодро…

И вдруг слышу: -Папа умер!»

Не нашлась что и сказать,

Разрыдалась и понуря

Голову, на кухню поплелась.

Одно твердила час за часом:

Почему не поехала, ну почему?

В сентябре на полстолетия

Приглашали, он живой

Тогда был, говорил что-то по телефону.

А потом молчал,

На звонки не отвечал.

Только Тамара сообщила

Что нездоров, сердит. капризен.

Мне жаловался лишь на зренье,

Что уж не видит ничего,

Что врачи своим леченьем

Не помогают и чтенье

Уж почти затруднено.

Разговор по телефону

Как горько слышать

Мне упрек!

В шестиминутном разговоре

На рану брошенная соль.

Кровоточащую от боли.

Не могу себе простить

Как могла не поехать.

В путь последний проводить

Дорогого человека?

Сам поверить он не мог

Что прощается со светом.

Что уходит в мир иной

Не летаргический сон.

Только врач подвел итог:

–«Отошел уж в мир иной!»-

Просидела с ним всю ночь

Его единственная дочь

Обзвонила всю родню,

Рассказала про беду,

И решила, что одна

Хоронить должна сама.

Пришли сотрудницы

Помогли, чем могли.

Остальные все заботы

На ее плечи легли.

Прости, что не была с тобою

В твои последние деньки.

Осталась книга, чтоб порою

Мы почитать ее могли.

Когда ты шел

В последний путь

Каким был бравым командиром.

Пропагандировал всю жизнь

Военное братство,

Достоинство, честь.

Галина Евгеньевна

В год две тысячи второй

Звенит звонок последний.

В школах вечер выпускной

А для нее сон вечный.

Кто мог подумать

Что уйдешь

Так быстро в мир иной?

На остановку не придешь

И не махнешь рукой.

Тебе не стоило труда

Примчаться на перрон

«Стопом» Москва-Владивосток

Остановить вагон.

И путешествие прервать

На сутки, хоть на час.

Чтобы из первых уст узнать,

Как мы живем сейчас.

На день рожденья прилететь

Взяв мяса чемодан,

Чтобы «свежатину» иметь

«Обставить» ресторан.

Душа твоя, наверняка,

Умчится прямо в Рай!

Чтобы в той жизни помогать

Заблудшим невзначай.

Всю жизнь жила

Ты для людей

Стремилась помогать

От боли не сомкнуть очей,

Но виду не подать.

Сколько рукам твоим пришлось

Работ преодолеть.

Очень жаль,

Что не нашлось

Всезнающих врачей.

Чтоб гибкость рук

Восстановить,

Вернуть легкость ногам.

Хотя бы душу исцелить,

Ясность придать глазам.

Я виновата пред тобой

За черствость, недосмотр.

Искала мелочность преград,

Хранила свой покой.

Теперь казнись,

И поделом!

Лей слезы, сердце рви!

Потерянного не вернешь,

Не сбросишь на «потом»

А надо было бы слетать,

Узнать, как ты живешь,

«Погоды» у моря не ждать,

А делать, как должно.

А как хотелось посидеть

Рядком, потолковать.

О детстве вспомнить,

Песню спеть,

О жизни рассказать.

Но нет чудес!И не мечтай.

Хоть что-нибудь вернуть.

Все рухнуло,

Теперь рыдай,

Но продолжай свой путь.

Работы – непочатый край.

Решенье принимай.

Уже семь лет,

Как тебя нет

На этом свете с нами.

Душа твоя глядит с небес

И за грехи прощает.

Хотелось, чтоб простила нас

До своего ухода,

Коль вовремя не собралась

Приехать, прости ради Бога!

Раиса Евгеньевна

Не думали мы,

Что придется

Опять начинать

Все с нуля.

Мечтали, как в песне поется,

Подставит нам плечи

страна

Да только плеча и не видно,

С дороги отброшены прочь.

И нет до нас дела,

Обидно,

Никто не стремится помочь.

Толкаются все у «кормушки»,

Пытаясь кусок пирога

Отнять пожирней

друг у дружки,

А люди для них,

Лишь толпа.

Безмозглая, серая масса,

Без лиц и без языка

Заполнившая пространство

Как перед грозой облака.

Но сколько б ни хмурились тучи,

Когда-нибудь солнце взойдет.

Приходится быть всемогущей,

Иначе семья не поймет.

Нам хныкать с тобой не пристало,

Давай-ка, сестрица, держись.

Хоть жизнь нас трепала, ломала,

Но воспитала Сибирь.

Не страшны нам холод и голод,

Знакомо все с детства давно.

Чуть-чуть «огородик» поможет,

Водичка да дух боевой.

Еще не мешало б здоровье

Хоть самую малость сберечь.

Пусть эта мечта невозможна,

И это придется учесть.

При составленьи бюджета

Лекарства теперь исключить.

Болезни свои сухоцветом

Да травами будем лечить.

Получим из них витамины,

Заменим чай, кофе, компот.

Налепим лепешек из глины,

Забудем артроз и хондроз.

Чеснок не допустит простуды,

Насморк и кашель – лучок.

А там полномочья зануда

Закончит кремлевский свой срок.

Авось, кто-то вспомнит о массах,

Понадобятся голоса

И жизнь станет снова прекрасной,

Чуть-чуть посветлей полоса.

Виктор Алексеевич

Родился на «Покров»,

Корзину полную грибов

Из леса мама принесла

И к ночи сына родила.

Отец гордился первенцем,

Не знал, как трудно быть отцом.

Красив был в детстве и смышлен,

Огромной силой наделен.

И, когда в армию пошел,

Был средь боксеров – чемпион.

Виктор Филиппович

Заводской «Дворец культуры»

И чечетки перепляс.

Эрин взгляд, смутивший душу.

Неподкупных серых глаз.

Сын. Одесса.

Жизнь за «шкафом»,

Дача и «Кара-Бугаз».

Жизнь отсчитывала «марши»

Виноград сажал, гранаты

Груши, даже ананас.

«Золотые рука» знала

Заводская ИТФ

Даже проголосовала,

Чтоб квартиру дать.

Теперь

Зажили в таких «хоромах»

Все свое, душа поет.

Подрастает сын. Покоя

Теснота уж не дает.

«Мореходку» сын закончил

И «ходить» стал по морям.

То «швартуется» к восточным,

А то к южным берегам.

Тут невестка появилась,

Вскоре внучку «бог послал».

Семья как-то не сложилась.

«Мореман» затосковал.

Между рейсов вечеринка,

Там подругу повстречал.

До сих пор их жизнь –

Картинка,

Дом в «Аркадии» – причал.

Внучка младшая училась

В частной школе хорошо,

После – сразу поступила

На иняз, теперь легко.

Может с немцами общаться,

Англичанам «фору дать»

Переводами заняться,

На «украинском» рассказать.