Kitabı oku: «Значит, не было бы и меня. Исторический роман», sayfa 2
Глава 4
Дети ждали дома. Настасья сама сварила суп, Васька натаскал и нарубал дров, это значит, что дома было тепло и сытно.
– Какие же вы у меня молодцы! – похвалила Ульяна, видя, что дома тепло и пахнет снедью. – А у меня для вас молоко! Только что из-под коровки!
– Молоко!!! – в два голоса прокричали ребятишки и подбежали к матери.
Ульяна отдала им бидончик, а сама стала раздеваться. Катерина разделась и поставила валенки поближе к печи.
– Тёть Кать, мам! Давайте за стол, – предложила Настасья.
– Как время летит! Вроде бы недавно на руках носили, пелёнки меняли, а теперь уже и сами печь топят и есть готовят, – задумчиво произнесла Ульяна.
– И не говори, сестрёнка! Какие уже у меня взрослые и самостоятельные племянники, – добавила Катерина.
Сёстры вымыли руки и сели за стол. Васька уселся рядом, а Настасья, как истинная хозяйка, подала на стол. Она разлила по тарелкам суп, а затем принесла блюдо, накрытое полотенцем.
– А это что? – удивилась Ульяна.
– А это… попробуйте, – смутилась маленькая хозяйка и сняла полотенце.
Это был хлеб! Самый настоящий, свежеиспечённый! Немного несуразный, как для первого раза, но очень душистый!
– Настасья!? Ты сама испекла хлеб? – спросила Ульяна, глядя удивленно на дочь.
Запасы муки ещё оставались с осени и хлеб Ульяна обычно пекла сама.
– Да… попробуйте… может не удался, – неуверенно ответила та.
– Давай его сюда, – захлопотала Катерина и порезала хлеб ножом. – Пропёкся, значит вкусный, – подбодрила она племянницу.
– Молодец, очень вкусно. Помощники, вы мои, – чуть ли не плача произнесла Ульяна, откусив кусочек хлеба и попробовав ложку супа.
– Да, очень вкусно, – согласилась с ней Катерина.
А сама взяла кусочек корочки и поднесла к губам, он был ещё тёплый и пах ароматным житом. Она закрыла глаза и ей почему- то сразу вспомнился отец. Когда его не стало, ей было всего десять лет, но тот день она будет помнить до конца жизни…
***********************************
Эти дни были самые страшные, самые жуткие в её жизни. В канун 1933 года в их доме, где кроме неё было ещё сестра и два маленьких братика, еда катастрофически заканчивалась. Ульяна была самая старшая и уже с ними не жила. Все запасы зерна, крупы и муки отобрали большевики и вывезли из их села. Отец с матерью только и успели под порогом в доме запрятать мешок зерна. Закопали, постелили дорожку, как ничего и не было.
В их селе по непонятным для десятилетнего ребёнка причинам стало голодно и страшно. Стали пропадать коты и собаки…. Два маленьких братца умерли с голоду на её глазах. Сначала Санечка, ему было всего один годик…. А потом и Матвейка…. Ему не было и четырёх лет…. Она никогда не забудет их голубые глазки, которые со временем потускнели и провалились в глубину лица…. Отец приносил из лесу домой птичек, а мама варила из них суп…. А когда и птички закончились… варили крыс…. Но те были до того тощие, что есть в них было особо нечего. А одна их соседка, вообще обезумела, стала вспоминать Катерина.
Будучи ещё ребёнком, Катерина выходила гулять на улицу с другими детьми. И вот она по обычаю, зашла за своим другом Лёшкой. Когда вошла в дом, то увидела, что его семья обедает, а Лешкина мама сидит, рыдает и ничего не ест.
– Тёть Зин, а Лёшка гулять пойдёт? – спросила маленькая Катя, высовываясь из-за двери.
Женщина сидела, обхватив руками голову. Затем обернулась к ней, глядя стеклянными глазами и спросила:
– А ты сегодня ела?
В животе предательски забурчало, что слышно стало, как показалась Катерине, всем. Она с утра съела немного проросших зёрен, но есть попросить постеснялась.
– Нет, спасибо. Я не голодна…. А Лёшка выйдет?
Женщина с запавшими скулами и исхудавшими руками тяжело вздохнула и залились слезами.
– Нет… Лёшик больше не выйдет, – тихо произнесла она, глядя в никуда.
– Он, что заболел? Тогда я завтра зайду…
– Не надо заходить…. Лёша больше не выйдет…. Его больше нет…. Он умер…, – всхлипывая, пробормотала тётя Зина.
Кате стало как-то не по себе от услышанного и, она машинально перевела взгляд на большущую кастрюлю, стоявшую на плите. Из нее торчала детская нога…. Катя завизжала и бросилась прочь….
Она не помнила, как оказалась дома. Забежав в дом, она заперла дверь на засов и, словно загнанное животное, запрыгнула на кровать, укрывшись одеялом.
– Катерина, что случилось? – спросила мама.
Девочка долго молчала, а по её щекам текли слёзы.
– Мам, я была у тёти Зины…. Лёшки больше нет! – протараторила она.
– Умер, получается. Сейчас многие мрут, как мухи, – тяжело вздохнув, произнесла мама и присела рядом с дочкой.
– Мама, а мы братиков точно похоронили? – продолжила испуганно Катя.
Агрипина задумалась.
– Конечно, а как иначе…, – с трудом ответила она.
– Понимаешь, Лёшку не похоронили, не закопали в землю…, – продолжила бормотать Катя, трясясь от страха.
– Значит, только умер, завтра схоронят. А что ж ещё… бедный мальчишка, такой озорной был, – стала вспоминать женщина.
– Мам, его не похоронят…. Тётя Зина его сварила и, они его съели…, – чуть слышно произнесла Катя.
Лицо Агрипины на мгновенье застыло в ужасе. Она знала, что все односельчане голодают, едят, а точнее уже съели всех собак и кошек, даже птички и крысы и те исчезнут скоро…. Но что б такое!
– Это страшно! – произнесла она, наконец. – Очень страшно. Это непередаваемый ужас… когда твой ребёнок просит кушать, а дать ему нечего…. Никогда не забуду глазёнки Санечки, я ему грудь даю, а там ничего… Посмокчет, поплачет и уснёт…. Ослаб от голода…. А Матвейка… берёт своими худенькими пальчиками зёрнышки и просит ещё… Хлеба, дай хлеба!!! А его нет…. Вижу, что с каждым днём всё пухнет с голоду…. почти не спит…. во сне хлеба просит и плачет…. Страшнее нет ничего на свете, чем видеть смерть своих детей…
Мать стала всхлипывать и по впавшим скулам покатились слёзы.
– А у Зинки то, шестеро ещё осталось. Вот у неё от горя и безысходности рассудок помутился и решила мёртвого Лёшку сварить, что б остальные с голоду не померли…. Я бы так не смогла, упаси Господь…, – стала разъяснять она дочери, что б та хоть немного успокоилась.
– Мам, мне страшно. Когда это всё закончится? – спросила девочка.
– Не знаю, доченька. Но ты больше к тёте Зине не ходи. Весна скоро, глядишь, что в лесу и отыщем, – ответила мама, гладя Катю по голове.
После этих событий, Катя и Нюрка, из дому сами не выходили, только с матерью или с отцом. Боялись, что и их изловят и съедят…
Наступила весна, но снег еще не сошёл. Стало очень голодно. Зерна мать оставила две жмени, чтобы посадить. И то каждый день давала детям оттуда по проросшим зёрнышкам, что б хоть как-то утолить постоянное чувство голода. Катерина брала зернышко в рот и долго его держала, переворачивая языком, потом жевала, долго, долго, представляя, что это настоящий хлеб. Суп Агрипина варила из вишнёвых веток и мышей, которые худы были не меньше их самих…
После того, как снег сошёл и появилась первая зелень, стало немного легче. Отец приносил из леса дикий щавель. Катерина и Нюрка накидывались на него, глотая почти целиком. Мать варила из него щи, который потом ели всей семьёй. Катерина была еще маленькой и не замечала, что мать с отцом почти ничего не едят. Агрипина так себе держалась, а вот отец Даниил всё больше слаб и пух с голоду.
Как-то утром он собрался идти в колодец по воду и Катя напросилась пойти с ним.
– Пап, а можно я с тобой пойду. Покажешь мне, где щавель растёт? – спросила она.
– Конечно, пойдём, – ответил отец и, взяв коромысло и вёдра, вышел во двор.
Отец шёл медленно, то и дело останавливаясь.
– Вон видишь поле, а посреди него два дерева, – показал он рукой вдаль, тяжело дыша.
– Да.
– Вот между этими деревьями щавель и растёт, а ещё дальше земляника есть, но ягод пока нет… подождать придётся, – с трудом выговорил он.
– Хорошо, пап. Давай, мне вёдра. Я понесу, – предложила Катя.
Отец отдал вёдра, а сам медленно, ступая по земле не подчиняющимися ногами, побрёл следом.
До колодца, где они набирали воду, оставалось метра три-четыре. Катя подошла первая и поставила вёдра рядом. Отца всё не было. Она оглянулась и увидела его лежащим на земле.
Катя со всех ног бросилась к нему.
– Папа! Папочка! – закричала она.
Но отец уже её не слышал, а ему ещё не было и пятидесяти…. От постоянных недоеданий он совсем ослаб и замертво упал на землю…
***********************************************************
Этого Катерина никак не могла вычеркнуть из своих детских воспоминаний.
– Кать, ты чего? – спросила Ульяна, видя, что из глаз сестры потекли слёзы.
Та оторвалась от своих воспоминаний. Вытерла ладонью мокрые щёки и ответила:
– Это я об отце вспомнила…. Вот бы тогда ему хлеба…. да и братикам…. Живы б были….
Ульяна на мгновенье задумалась, вспомнив братьев и отца. Младшенького, она так и никогда не видела. Не довелось. Да и Матвейка совсем маленький был, когда она из дому уехала. Она тяжело вздохнула и, перекрестившись, произнесла:
– Царство им Небесное!
Настасья и Васька замолчали. Они помнили, как мать рассказывала им про дедушку.
– Мам, а война – это страшно? – неожиданно спросил Васька.
Ульяна удивилась такому вопросу.
– А почему ты спрашиваешь?
– У нас в школе рассказывают, что в соседнем государстве уже несколько лет война идёт, – ответил сын.
– Страшно …. Очень страшно, милый…, – задумчиво произнесла Ульяна.
Катерина заметила, что ужин становится каким-то через чур печальным.
– Настенька, а хлеб и суп у тебя очень вкусными получились. Ты, молодец!
Настасья застенчиво улыбнулась и посмотрела на брата.
– Что я…. Если б не Васька…. Дров не нарубил, печь не натопил, ничего бы не было, – сказала она, поглаживая младшего брата по плечу.
– И ты, Васька, молодец! Настоящий мужчина! – похвалила Катерина племянника.
– Хватит болтать. Вот молоко и давайте спать. Завтра рано вставать кому в школу, кому в совхоз, – напомнила Ульяна, ставя на половину налитые стаканы с молоком на стол.
Поужинав, семья легла спать.
Глава 5
На следующий день Катерина проснулась до восхода солнца. Выйдя на улицу по воду, она вдохнула свежего морозного воздуха и взглянула на небо. Звёзд уже почти не было видно, а долгожданный рассвет тихонько подкрадывался из-за леса. Лес этот был где-то в двух километрах от домов, но с двора Ульяны был хорошо виден.
Катерина, набрав воды из колодца, ещё раз посмотрела на встающее солнце. Оно медленно поднималось над лесом, разгоняя в разные стороны косматые ночные тучи.
– Ты уже проснулась? Так рано? – спросила Ульяна, завидев сестру, входящую в дом с ведром воды.
– Не спится что-то, – ответила та. – Вот решила воды в дом занести, – добавила она и поставила ведро на край печи.
Дрова ещё немного тлели, благо Ульяна вставала и подкидывала ночью. Поэтому в доме было достаточно тепло.
– Надо бы дров занести, – произнесла Ульяна, накидывая вязаный платок на голову.
– Я схожу, – вызвалась Катерина.
– Ты лучше завтрак приготовь и детей разбуди. А то замёрзла и так, небось, – сказала Ульяна и вышла на улицу.
– И то так, – согласилась с ней сестра.
Когда Ульяна вернулась с дровами, дети уже не спали, а на столе лежал хлеб. Заваренный чай был разлит по кружкам.
Проведя детей в школу, сёстры направились в совхоз.
В этот день погода была хорошая. Яркое солнце серебрило меховые одежды деревьев, а те, иногда, под дуновением ветра сбрасывали с себя, как им казалось, не нужное одеяние. Снег скрипел под ногами, тропинки, протоптанные вчера, за ночь не замело, поэтому добрались они намного быстрее.
– Доброе утро, девчата, – улыбаясь, произнёс Степан Гаврилович, завидев Ульяну и Катерину.
– Доброе утро, – так же улыбнувшись, ответили те.
Катерина взяла ведёрко и пошла доить коров, а Ульяна принялась разносить им сено.
Людей в коровнике было много и каждый занимался своим делом. Катерина даже не заметила поначалу, что Антон околачивается постоянно возле неё. Она за сеном и он там, вилами подправляет, она телят поить, и он неподалёку возится.
– Катерина, а тебе никто не говорил, какие у тебя глаза красивые, – вдруг неожиданно прозвучало позади.
Девушка обернулась и посмотрела в недоумении на стоящего рядом Антона.
– Что-что? – переспросила она.
– Глаза, говорю у тебя красивые. Да и сама ничего, – продолжил он.
Катерина стояла и смотрела на него в полном смущении.
– Чего хотел? – спросила она, поборов застенчивость.
– Я это… Может помочь чем? – спросил он, снимая шапку.
И Катерина, наконец, рассмотрела его полностью.
Карие глаза, обрамлённые черными густыми ресницами, смотрели на неё где-то дерзко, где-то смущённо. Черты лица были правильными и мужественными. Тёмно-русые густые волосы забавно торчали кудряшками в разные стороны, после снятия головного убора. Из-под тёплой одежды ясно прорисовывалась крепкая мужская фигура.
Катерина немного призадумалась и произнесла.
– Может и помочь, если сам вызвался. Вот вёдра, воды нужно наносить. Сможешь?
– Для такой красавицы я на всё готов, – улыбаясь, ответил тот и заходился с вёдрами.
Катерина проводила внимательным взглядом фигуру Антона и, улыбаясь, пошла к телятам. Не успела она их покормить, как Антон вернулся.
– Вот принёс. Мне не сложно, если что проси. Помогу, чем смогу, – улыбаясь, произнёс он.
– Спасибо, – смущённо сказала Катерина, продолжая заниматься телятами.
– Я, это… тут постою немного. Можно? – снова спросил Антон.
Катерина немного замешкалась.
– Ну, постой, что мне жалко, что ли, – ответила она.
Антон тут же опёрся на загородку и стал внимательно смотреть на девушку.
– Дыру просверлишь! – неожиданно послышался голос председателя.
Катерина подняла голову и увидела подошедшего Степана Гавриловича.
– А, я что? Я уже пошёл! Так немного Катерине подсобил, – стал сразу оправдываться Антон.
– Давай, иди, работай! А то трудодни начну вычёркивать, – пошутил председатель и стал на место Антона, когда тот, оглядываясь, ушёл.
– Ты, Катерина, смотри! Ветреный он, да и женат! И детишек двое, – стал рассказывать председатель.
– Как женат? – удивилась Катерина.
Антон уже успел запасть ей в саму душу, и она сильно заволновалась.
– Вот так! Женат и всё. Так что смотри! – предупредил Степан Гаврилович и пошёл прочь.
Катерина немного расстроилась, понравился ей очень Антон этот. Жаль, что женат, стала размышлять она.
Тем временем Степан Гаврилович, как мог, обхаживал Ульяну.
– Ульяна Даниловна, а можно я вас сегодня домой провожу? – неожиданно спросил он.
Та задумалась и ответила:
– Оно, конечно можно, но я же с сестрой идти буду. Как-то неудобно.
– Вот и хорошо, – обрадовался председатель. – Никто не заподозрит ничего дурного. Идут себе, да и идут.
– Ладно, провожайте, – улыбнувшись, ответила она.
Когда рабочий день подошёл к концу и всё было сделано, сёстры в сопровождении Степана Гавриловича, направились домой. Всю дорогу Катерина думала об Антоне, а Ульяна задорно смеялась от потешных рассказов председателя.
– Ну, вот мы и пришли, – вдруг неожиданно произнесла Ульяна.
Степан Гаврилович с сожалением огляделся по сторонам. Они действительно уже стояли около дома Ульяны.
– До свидания, Степан Гаврилович. Я пойду, – сказала Катерина, чувствуя себя лишней.
– До свидания, – ответил председатель.
– Катя, я сейчас! – крикнула вдогонку Ульяна.
В конце февраля на улице темнело рано и, Степан Гаврилович решил этим воспользоваться. Когда Катерина вошла в дом, он слегка приобнял Ульяну.
Ульяна сначала решила убрать его руку, но потом передумала.
– И куда же это мы так спешим? – улыбаясь, спросила она.
Председатель намёк понял и тут же одёрнул руку.
– А вдруг кто раньше меня в женихи набиваться станет? А я уже тут как тут! Занято! – пошутил он.
Ульяна рассмеялась.
– Гаврилович, ты, что ли ко мне свататься решил? – спросила она, всё ещё считая его слова шуткой.
– А что здесь такого! Я ж говорю, ты баба – видная. Я одинокий. Чем смогу помочь, помогу. Да и детей твоих за своих считать буду. У меня ж, знаешь сама, никого нет, – произнёс вполне серьёзно председатель.
После его слов, Ульяна вспомнила, как года четыре назад погибли его жена и дочь…. Поехали в город, а там их машина сбила…. Жену сразу насмерть, а дочка в больнице умерла, он доехать не успел…. Тогда сам не свой с год ходил….
– Знаю, – тяжело вздохнув, сказала Ульяна.
– Так что в женихах у тебя походить можно? Правда не солидно мне это всё как-то… Может сразу, поженимся? – опрометью предложил Степан Гаврилович. – Я за тобой давно присматриваю, ещё как с Колькой разошлись.
Ульяну эти слова застали врасплох.
– Степан Гаврилович, не торопи события. Дай обдумать. Понимаю, что не молодые уже, – продолжила она, до сих пор не веря в услышанное.
Мороз к ночи крепчал и Ульяна стала потирать замёрзшие руки.
– Ты подумай и беги домой, а то замёрзла уже, поди, – произнёс председатель.
Ульяна ещё раз потёрла руку об руку и попыталась согреть их своим дыханием. Но Степан Гаврилович не дал ей этого сделать и взял её тонкие, хрупкие женские руки в свои мужские мозолистые и крепкие.
Ульяна сразу ощутила его тепло и её сердечко неожиданно затрепетало. Она тут же выдернула руки.
– Я, пожалуй, пойду, – быстро сказала она.
– Я буду ждать ответа. До завтра, – ответил Степан Гаврилович, чувствуя, что тоже немного подмёрз.
Он проводил Ульяну взглядом до дверей и пошёл к себе домой.
Всю ночь Катерина проворочалась в кровати. Она никак не могла выкинуть из головы смазливое лицо Антона. Стоило ей закрыть глаза, как она видела его перед собой. То он расплывался в улыбке, то смотрел с неподдельным интересом. Конечно, больше всего смущало Катерину то, что Антон был женат!!! Ей было обидно и она, не могла понять, зачем он уделяет её особе столько внимания. Чем больше она о нём думала, тем всё отчетливее звучали слова председателя, о том, что он женат и у него есть дети. С этими мыслями Катерина провертелась в постели до утра.
Зато Ульяна спала сладким сном. Впервые за долгое время она почувствовала себя настоящей, женственной, не просто матерью двоих детей, а той молоденькой девушкой, что была когда-то давно.
Проснувшись сёстры, каждая по-своему, «летали в облаках», мало разговаривали.
Катерина, наконец, спросила:
– Ульяна, тебе нравиться Степан Гаврилович?
– С чего ты взяла? И придумала же такое! – стала сразу отнекиваться та.
– Да ладно. Я же видела. Как ты на него смотрела весь вечер, – произнесла Катерина с улыбкой.
– И как же я на него смотрела? – спросила Ульяна, понимая, что сестра обо всём догадалась.
– Как, как? Так как смотрят на понравившегося мужчину. Томным взглядом… – с интонацией произнесла Катерина.
– Ладно тебе. Ну, нравится он мне. Что ж я тебе, не баба что ли? – призналась та и добавила. – Он мне вчера жениться предлагал…
– Ничего себе!!! А ты то как? Что ответила? – тут же засыпала Катерина сестру вопросами.
– Да ничего, сказала, что подумаю, – ответила Ульяна, а сама тут же задумалась о вчерашнем предложении.
– А что тут думать? Мужик, он вроде бы хороший! Да ещё и председатель! – громко произнесла Катерина, улыбаясь.
– Ш-ш… Что ты так орёшь! – осадила Ульяна сестру. – Да и не о какой выгоде я даже не думала …. Сама понимаю, двоих детей тяжело одной поднимать…. Ладно, хватит уже…. А я смотрю, ты всё подмечаешь, с самого утра задумчивая ходишь.
Катерина сразу поняла, что сестра тоже заметила её «витание в облаках».
– Да, думала о тебе, не знала, как спросить. Мужик он хороший, – соврала Катерина.
– Всем доброе утро! – в один голос произнесли Васька с Настасьей, – выглядывая из-за шторы.
– Вы проснулись? Молодцы! Давайте завтракать и в школу, – произнесла Ульяна, как ни в чём не бывало.
И день начался, как обычно.
Глава 6
Только к обеду Катерина поймала себя на мысли, что уже совсем не думает об Антоне. Но стоило ей о нём вспомнить, как он возник неожиданно перед её глазами. Все пошли обедать, а она замешкалась, набирая сено в сеннике.
– Привет, – произнёс Антон, как показалось Катерине неземным голосом.
Она посмотрела на него, держа в руках охапку сена и тут же почувствовала, что земля стала уходить у неё из-под ног.
– Привет, говорю. Может, чем подсобить? – спросил Антон.
Катерина ещё несколько секунд постояла с сеном в руках, но потом опомнилась.
– Здравствуй. Нет не надо… Я сама… – ответила она и стала набирать ещё сена, отвернувшись от него.
Антон не растерялся и, взяв в охапку сено, приблизился к ней.
Потом произошло то, чего Катерина никак не ожидала.
Антон сделал шаг вперёд и неожиданно обнял её и прижал к себе. Их глаза встретились, дыхание участилось и, Катерина сама не понимая как так вышло, поддалась на жаркий поцелуй Антона.
Но скинув наваждение, она резко оттолкнула его от себя.
– Ты чё? Сбрендил что ли? – произнесла она в негодовании.
– Извини, ничего не могу с собой поделать! Больно уж ты мне в душу запала. Как глаза закрою, тебя вижу. А вчера, представляешь, чуть жену твоим именем не назвал! – стал рассказывать Антон.
От его слов о жене, Катерине стало не по себе.
– Уйди! И не подходи ко мне больше, – раздосадовано произнесла она.
– Ничего не могу с собой поделать.… Понравилась ты мне, – ответил Антон, пытаясь снова обнять Катерину.
– Ты совсем ополоумел! Я сейчас закричу! – еле сдерживаясь от негодования, произнесла она.
– Хорошо, хорошо. Я всё понял. Извини, если что не так… – пробормотал Антон и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, ушел.
Катерина стала машинально набирать сено, а сама была в полном недоумении от произошедшего. Сама не своя она отнесла коровам поесть и по пути встретила Анфису.
– Катерина, что случилось? Погляди, на тебе лица нет! Да и бледная такая! – взволнованно произнесла та.
– Что? – спросила Катерина, не поняв её слов, от того, что совершенно их не слышала.
– Что с тобой? Не приболела, ли? Лица на тебе нет! – повторила громко Анфиса Петровна.
– Да нет, не приболела… Просто корову доила, а она резко ко мне морду свою повернула…. напугала очень! – соврала Катерина, первое, что пришло в голову.
– А-а! Понятно! Ты смотри поосторожнее с ними, они и копытом лягнуть могут. Ты главное, когда доить собираешься, привязывать не забывай, – посоветовала Анфиса, расстёгивая свою фуфайку.
– Да, хорошо, спасибо. А я точно в этот раз привязать забыла, – снова соврала Катерина.
– Что-то жарковато сегодня! – сказала Анфиса, снимая платок.
– Да, точно. Весна ведь уже скоро! – согласилась с ней Катерина, понимая, что её тоже бросило в жар после случившегося.
– А ты чего на обед не пришла? – снова спросила Анфиска.
– А что уже обед был? А я как-то замоталась, думала ещё рано, – с искренним удивлением ответила Катерина.
– Ну, ладно, пойду я дел много ещё, – пробормотала собеседница и, напевая себе что-то под нос, ушла.
Катерина, немного придя в себя, почувствовала урчание в животе. Но обеденный перерыв уже прошёл и, она решила, что терпеть теперь придётся до вечера. Тяжело вздохнув, она поправила платок и направилась к коровам.
– Катерина! – окликнули её сзади.
Она оглянулась и увидела Степана Гавриловича.
– Катерина, тебя, почему на обеде не было? Неужели заработалась? – спросил он, проведя рукой по своим густым усам.
– Да, как-то замешкалась…. Сама не знаю, как так вышло… – стала оправдываться она.
– Оно то, конечно, бывает. Но работы на голодный желудок совсем никакой не хочется, по себе знаю. Иди, быстренько сходи, в столовую, хоть чаю с пирожком выпей. Там наш новый повар Иван, вроде бы не ушёл. Только так, одна нога здесь, другая там, – улыбаясь, предложил Степан Гаврилович.
– Ой, спасибо! Я мигом! А то, если честно, то очень есть хочется, – произнесла Катерина и направилась в соседнее здание – столовую.
– Беги, беги! – произнёс в след ей председатель.
Раскрасневшаяся Катерина вошла в столовую. Она сняла с головы платок и расстегнула фуфайку. Большая комната, где обедали работники совхоза, была пуста. Кое-где на столе стояли забытые стаканы и царила полная тишина. Катерина постучала в окошко пищеблока, но никто не ответил. Она постучала ещё раз, потом набралась смелости и решила войти в пищеблок сама. Там тоже никого не было, лишь чайник, забытый на плите надрывно свистел.
– Эй! Тут кто-нибудь есть? – спросила громко Катерина.
Но ей никто не ответил.
Чайник продолжал свистеть, раскидывая шипящие капли вокруг себя. И Катерина решила похозяйничать, она сняла фуфайку и кинула её на стул, а затем убрала шипящий чайник с плиты.
Осмотревшись вокруг, она увидела кружку и заварку. Чувствуя себя немного неловко, она всё же сделала себе чай, уж больно хотелось чего-нибудь горяченького. И только она собралась сделать долгожданный глоток, как услышала топот.
В это время в комнату вошёл парень довольно таки крупного телосложения с вязанкой дров. Он тоже не ожидал увидеть кого-то в своём пищеблоке и широко раскрыл свои и без того большие зелёные глаза.
– А вы собственно кто? И что вы здесь делаете? – спросил он, снимая шапку одной рукой, а второй всё ещё придерживая дрова.
Под шапкой Катерина увидела его светлые взъерошенные волосы, да и сам парень был похож на настоящего сына булочника: румяные щёки, круглое лицо.
– Я Катерина… Я здесь в совхозе работаю, просто сегодня на обед опоздала. Вот зашла, хоть чего-нибудь перекусить…. Я стучала, звала, а тут никого не было…. Зашла, а тут чайник выкипает, вот и решила себе хоть чаю сделать…, – стала оправдываться Катерина.
– А-а-а! – протяжно произнёс парень, улаживая дрова около печи. – А меня Иваном зовут.
– Так что? Чаю выпить можно? – спросила Катерина, видя, что вошедший молодой человек сразу потерял интерес к её особе.
– Да, можно, конечно! – ответил тот, подкидывая дрова в печь.
Катерина взяла кружку и направилась в столовую.
– Вы это… пирожок возьмите, там ещё остались, – смущённо предложил Иван.
– Спасибо, – ответила Катерина и пробежалась взглядом по пищеблоку.
В большой алюминиевой миске лежало два пирожка, словно дожидаясь её. Она взяла их и собралась снова выходить из пищеблока.
– Если хотите, можете пообедать здесь…. В столовой ведь никого нет, скучно будет, – неожиданно предложил Иван.
Катерина, недолго думая, согласилась. Ведь и в правду, обедать в большой столовой одной как-то будет одиноко. Да и отвлечься ей надо, решила она.
– Если, можно, то с удовольствием, – согласилась Катерина и уселась на единственный стоящий здесь стул.
Она принялась пить чай с пирожками, а новый знакомый поведал ей о себе.
– А я вот сегодня первый день тут у вас. В городе на повара отучился и теперь сюда. Сегодня уху варил, говорят, что вроде бы ничего, понравилась. Да и макароны с подливкой состряпал, – стал рассказывать он, надевая зачем-то на голову поваренный колпак.
– И пирожки с капустой, тоже очень вкусные получились, – похвалила Катерина, смакуя выпечку.
Тот сразу смутился, а щёки его порозовели ещё больше.
– Ну, ладно. Я пойду. Спасибо большое, – поблагодарила Катерина, собираясь уходить.
– Да не за что, – ответил повар. – Ты, это… завтра на обед не опаздывай, я борщ варить буду, – крикнул он вдогонку.
– Хорошо! – ответила Катерина и, улыбнувшись, вышла из пищеблока.
После не очень сытного, но всё ж обеда, работать стало как-то легче. А встреча с Антоном выветрилась из головы.
