Kitabı oku: «Дневник Маленькой Королевы», sayfa 2
В ответ на мой вопрос его лицо разгладилось, а тон обрёл обычное спокойствие.
– Правильный ответ, Кимириси, – неожиданно похвалил он. – Доверие – то, на чём можно построить прочное будущее. Не смотря на твой талант находить неприятности, я доверяю твоему стремлению быть достойной дочерью своих родителей. Пожалуй, рассказ следует начать с них. В начале твоих бед стоит то, что они подпустили к себе врага.
Двадцать лет назад некто из близкого окружения твоей матери создал источник жизненных сил из ещё не родившегося ребёнка с сильной, наследственной магией. Да, Кимириси. Когда я хотел рассказать о страшных событиях, я имел в виду тебя – дитя, приговорённое к смерти ещё до рождения. Существует некое заклинание передачи жизненной энергии, произнесённое другом или родственником, и потому абсолютно незаметное… Злодей просчитался в одном, с момента зачатия твой организм обладал не только заветной магией жизни, но и редким, даром. Связь передачи энергии преобразовалась, трансформировалась, чтобы у тебя при рождении оставалась возможность выжить. Перекрыть отток жизненных сил ты не могла, и отдавала большую часть, и поэтому плохо росла.
Та ночь, после посещения пещеры совпала с ещё одним ритуалом, в котором ты поучаствовала не по собственной воле. Он не имеет ничего общего с тем дилетанством, что ты прочла в пещере. В ордене Живой Книги больше фантазёров, чем стоящих первооткрывателей и та книга, что ты выбрала когда-то была слабым магом, жизнь которого сохранилась в форме такой примитивной ненормальности.
Мой визит во дворец Нари-Ран был организован для подписания брачного договора. Мы с Ингрис знаем друг друга давно. Она достойная девушка и подходила мне, как показатель чувств, которых я не имею. Я в полной мере осознаю ответственность перед народами, которые объединил. Знаю, что должен заботиться об их благе. Именно знаю, так как не могу почувствовать границ добра и зла, а потому не должен позволять себе малейшего пробуждения ненависти к миру, пропитавшей меня вместе с силой магии.
Мне нужна связь с чувствами женщины – связь, которая станет направлять. Обретя её, я смог бы воспринимать чувства жены как собственные. А значит, смог бы отделять плохое от хорошего в себе. Ингрис подходила для этого и по моральным качествам в том числе. Наша свадьба была обговорена с её совершеннолетия. Её родители предложили нам дар семьи. То есть, по сути, уже давно передали дочь в нашу семью в качестве моей невесты.
Ритуал Единения Природы Чувств нужно производить с вливанием божественной энергии. Поэтому не обойтись без участия богини любви. Я сам создал эту связь, призвать хранительницу семьи не представляло проблемы, я и без силы драконов могу совладать с любым предвечным. Казалось, ритуал был проведён с соблюдением всех мер предосторожности, и призванная мной богиня никоим образом не могла повлиять на его исход. Но мнительная Иштар нашла способ всё испортить.
Следующим утром я проснулся уставшим, списал это состояние на трату сил для ритуала. Однако уже за завтраком испытал невообразимые чувства: хотелось бегать по комнате и улыбаться каждому встречному. Когда я смотрел на Ингрис, то видел сдержанное величие, без признаков бесноватого счастья, сметавшего любые условности. Вызвал Тансали, который пошагово воспроизвёл формулы ритуала, рассчитал направление установленной связи и сделал неутешительный вывод: чувства Ингрис ко мне далеки от пламенных, и богиня перенаправила желанную мне связь на иной объект. Тансали смог установить, где именно находилась женщина, чувства которой я стал переживать. И я напросился в гости в Исильгард, не представляя, кого Иштар выбрала моим ориентиром добра…, – он замолчал и посмотрел на меня так, словно я уже сейчас неоправданно долго медлила с мольбами о прощении.
Очевидно от того, что я не упала на колени и не покаялась, его рот стал тонкой линией в очередном порыве недовольства мной, а голос переполнился ядом иронии:
– Мой жизненный ориентир висел на стене и матерился! Я поверить не мог, что богиня сыграла со мной такую шутку. Дважды проверил, посылая ослабленные, атакующие заклинания и дважды почувствовал страх и боль чуждые мне ранее. Когда сомнений больше не осталось, я пошёл на сделку с твоими родителями.
Богиня сыграла на благородстве Ингрис. Моя бывшая невеста перед страхом смерти не призналась бы, что давно и страстно любит моего брата. Она безропотно согласилась выполнить обещание, данное её родителями. Иштар использовала её глубокие чувства как зеркало, исказившее цель ритуала. Видимо, метамаг ещё и самый удобный объект для любого рода заклинаний. Моя магия, приумноженная участием богини, устремилась к тебе, разрушила связь источника и паразита, сосущего твою энергию. Поэтому ты выросла в ту ночь. И ты стала такой, какой была бы, если бы не питала собой другое существо.
Я пообещал искать способы разрушить связь, а не лишать тебя магии сразу же, чтобы избавиться от последствий неудачного эксперимента. Взамен получил необходимое: контроль над событиями твоей жизни, иначе непредсказуемость твоих эмоций довела бы меня до срыва. Твой отец был обеспокоен статусом гостьи, тогда я предложил ему провозгласить тебя Гран Синта-Маат.
Твой наглый взгляд, там, на балу в Исильгарде, был для меня, как вызов. Захотелось сломать тебя, сделать по-собачьи послушной. Но то сочувствие, которое вдруг появилось у тебя при виде своего обидчика, смешало во мне все представления о чувствах, которые я признавал раньше. И ты продолжала меня удивлять: отнеслась к назначению с небывалой ответственностью, отстояла своё право на неприкосновенность, получила признание, как Синта-Маат, пусть даже я сам поспособствовал этому.
– Неприкосновенность? Но Вы же воспользовались мной?!
Он легко кивнул, словно речь шла о чём-то далёком от того, о чём я спросила, помолчал, видимо опять подбирая слова, и только потом ответил:
– В отличие от тебя, принимая дар огня в присутствии драконов, я чётко представлял последствия… – Он прислушался, словно мои сомнения кричали ему: « Воспользоваться, как женщиной!». – Не понял, ты о чём? Что это ты подумала?
– Простите меня…
– А уточни-ка за что?
– Я напрасно о Вас плохо думала…
– Насколько плохо?
– Даже не представляю насколько. Пожалуйста, рассказывать не просите, я сама не знаю подробностей…
– Ты чувствуешь страх… любопытство, но не отвращение. А это значит одно из двух: либо ты имеешь слабое представление о том, о чём думаешь… либо ты была бы не против?
– Я против!
– Это ж каким поддонком, я в твоих глазах быть должен, чтобы, так доверием соседа воспользоваться? – он не торопился с продолжением разговора. Я не восприняла его замечание вопросом, поэтому о подонках вслух размышлять не стала. Я их никогда не видела. Кошмарные они, наверное, внутри, а не снаружи. Повелитель Зари смотрел на меня, то ли изучал, а может, играл в гляделки, пока я покорно не отвела взгляд.
– Другое дело. Бредовая была идея – пойти на отбор? – Я с готовностью согласно покачала головой. – Предложение Ариса и Тансали отдать тебя в Щит никогда бы не одобрил. Я выполнил условия пари, позволил тебе наиграться в Синта-Маат. Уважал твоё рвение к знаниям, даже попросил брата позаниматься с тобой, он выбрал гоблинский. Ему нужна была языковая практика. Уроки делают твои чувства такими забавно-щекотными изнутри. Потом была попытка тебя убить. Нет, – он сразу пресёк мои домыслы, но волосы на голове от страха уже привстали. – С чего бы мне пытаться? Для самой себя необъяснимо зачем, камеристка Томилины решила заколдовать дверь библиотеки. Помнишь? Тебя спас Зверь?… Рядом с тобой всегда полно неожиданностей. Мне надоело за тобой следить, я согласился на Данзиран. Надеялся, там тебе будет безопасней, пока я мотаюсь по двум континентам.
Как видишь, события твоей жизни в общих чертах мной установлены вплоть до момента возникновения подозрений по поводу роли в этой истории одной, конкретной особы. И в этом вопросе я надеюсь на тебя, так как дальше речь пойдёт о твоей служанке…
– А что не так с Лиси?
– Да всё не так! Стоило мне бросить на неё один лишь взгляд, и та заметно забеспокоилась. Только подумал, что нужно бы её допросить, собрать о ней информацию, как она исчезла.
– Когда?
– На утро после того памятного вечера, когда ты выбралась из под охраны, подсматривать за парочкой влюблённых.
– Я не подсматривала! Они сами туда пришли!
Он пренебрежительно усмехнулся моей попытке оправдаться, глядя, как краска стыда заливает лицо.
– Да идите вы! – вырвалось раньше, чем я успела зажать себе рот рукой и его опалило жаром драконьего пламени. Я замерла в ожидании наказания.
– Ты подсматривала, – повторил он, щёлкнул пальцами, восстанавливая свою глинную чёлку. Его взгляд наполнился выжидательным отблеском едва сдерживаемого пламени, которое подобно моему поднялось внутри него самого. И я сразу сдалась. По требованию его пылающего взора я подтвердила бы всё, что ему хотелось. Слава Богам он не стал использовать моё замешательство в полной мере и, словно отпуская удушающий захват подчиняющего взгляда, позволил мне остаться собой, не превращая в жалкое подобие трусливого таракана. Не знаю, как развивался бы наш диалог дальше, если бы он не понял моё состояние раньше меня самой.
– Твоя служанка была не так проста, как всем казалось, – заметил он. Без переходов меняя настроение со смертельной угрозы до ледяного спокойствия и тихого требования, чтобы я рассказала всё, что знаю.
– Простолюдинка, магия очень слабая… про семью не скажу, наверно, никого не было. Она отпуск очень редко просила. Да… ещё… у неё одного уха почти не имелось. Она накладное носила, а без него, там совсем маленькая раковина без слухового прохода.
– Не было уха… – повторил он в глубокой задумчивости. Я хотела уточнить, что в этом такого особенного, но не успела. Нашу беседу прервали.
– Эвиладель, ты же наша Боˈшенка! – Арис назвал меня сказочным хлебцем, который и от бабушки ушел, и от гоблинов ушел.
– Слава предвечным, Вы целы! – воскликнул ректор, появившийся вслед за Арисом.
– Она… достала… Заклинание-Ключ, – повелитель не позволил случиться радостным объятиям, спрятав меня от прибывших одним, общим порталом друзей к себе под рукав, а ещё он каким-то образом умудрился сообщить о моём подвиге обвинительно.
– Вы меня поражаете! Какая удача, что Вы смогли обойти защиту дворца Тхета и позвать на помощь? – ректор не скрывал своего восхищения, вписывая новый вид связи с папой в список уникальных способностей метамага.
– Пусть расскажет о горничной, потом пойдёт к себе, – повелитель пресёк возможные похвалы, которые я, безусловно, заслуживала.
– А с кем оставалась Ви? – Я насупилась, готовая напомнить повелителю, что меня пора бы если не наградить, то уж похвалить-то точно.
– С моими родителями. А какого уха не было у служанки? Левого?
– Да, – подтвердила я его предположение. Я бы её секрет не узнала, если бы однажды она не уснула у меня в комнате. Я тогда капризничала долго. Лиси всю ночь со мной провозилась. К утру ненадолго прямо в кресле отключилась. А мне так стыдно стало за то, что я ей спать не давала. Я подошла к ней спящей и осторожно по голове погладила, волосы поправила, чтобы нос не щекотали. А ухо, оно у неё с магическим фоном было, но выглядело как настоящее. Спустя много лет с накладной раковиной что-то произошло, Лиси была вынуждена делать причёски на левый бок, чтобы это скрыть. Вспомнила и о том, как я удивилась, что Лиси, не покидая дворец, обзавелась новой имитацией уха.
– Как часто она пользовалась своей магией?
– Очень редко и неумело… могла снять головную боль или навести чары сна, но большего от неё и не требовалось…
– А как она разговаривала? Как простолюдинка? Не было явных переходов и несоответствующих её происхождению речевых оборотов?
– Она со всеми находит общий язык. Лиси очень словоохотливая. Любит прихвастнуть перед другими слугами, но делает это не обидно, и её все любят…
– Ладно, ты свободна, – оборвал рассказ повелитель.
«Вот спасибо «освободителю»! А я уйду, когда захочу!» – заупрямилась, от возмущения потеряв страх. Выходило, что вместо благодарности у меня ещё и Ви забрали.
– Когда радоцвет вернёте?
– Когда буду уверен, что ты стала послушной, – заявил он.
– Я послушная, – заверила искренне, но моё заявление осталось не принятым.
– Недостаточно! Всё иди! – выпалил повелитель.
Я отступила от него, но заявленное мной послушание предъявлять не собиралась:
«Я не Грах и не Тхет. Пусть гоблины ему служат! Я не буду», – ну, не свойственно мне было просто сдаться и уйти. Вместо этого попыталась ещё раз объясниться, что привело лишь к новой вспышке обоюдной злости. Меня не слушали, даже когда я сквозь слёзы приводила довод за доводом, ведь то, что я достала заклинание, говорило в мою пользу. Мои заслуги признали все, кроме повелителя, обругавшего мой поступок безмозглой выходкой.
– Даромир, не теряй контроль! Всё же обошлось, и секрет гоблинов у нас… – вступился ректор.
– А мне плевать! – не дал договорить повелитель. Но ректор не стушевался пред гневливостью друга:
– Ты давно не позволял себе такого поведения! Что с тобой происходит?
– Она со мной происходит, Арчибальд! Я меч у шеи Тхетельситапрохсы держу и едва с дрожью справляюсь, потому что её трясёт. И это не самое неожиданное. Арис, ты меня с чувством восхищения знакомил. Клянусь, мой ориентир «добра» был в восхищении, когда я убивал!!!
– Не «когда», а «как»! – не удержалась я от возмущённого выкрика. Он был таким красивым драконом, а я сказочная пленница, привязанная к камню. Как не радоваться спасению, я же его магию сразу узнала.
– А есть существенная разница?! – свою реплику он не сказал – рявкнул. – Понял бы, если бы она меня только боялась, но она тролью кучу всего изо дня в день испытывает! Как можно каждые пять минут менять своё мнение на полностью противоположное? Переворошила всю мою жизнь! Вы себе представить можете, что управляя двенадцатью государствами, не смогу справиться с одной девчонкой?
– Вам нужно успокоиться, обоим, – посоветовал Тансали. – Потом вы поговорите. Прошу тебя, Даромир, сейчас не лучшее время для выяснения отношений…
– Вот и пусть идёт спать!
– Мне страшно. Там нет Лиси, нет Ви, – Я плакала в плечо, великодушно подставленное утешающим меня Арисом, и почему-то это взбесило повелителя не меньше, чем мои оправдания.
– Тебя ждут твои фрейлины и горничная, – сказал он, за руку оттаскивая меня от брата. Приблизился, вновь удерживая за плечи, не позволил мне отвернуться, склонился и процедил прямо в лицо: – Я выбрал троих. Хочешь, пришлю ещё?
– Спасибо, не нужно, – отодвинулась, упираясь в его каменный живот локтями, и мне сразу же позволили выбраться из грубого захвата. Не находя сил попрощаться хотя бы с теми, кто за меня заступался, полностью оглушённая несправедливостью происходящего, я шагнула к правой двери и закрыла её за собой, чтобы пройдя через комнату, в которой, не по собственному желанию, уже побывала в день треклятой свадьбы, уверенно открыть одну из двух других дверей. Я не ошиблась, я оказалась в своей спальне, где от вида пустого подоконника защемило сердце. Прошла и застыла перед проёмом тёмного окна, с картиной ночи расплывающейся в пелене слёз. Простояла не долго, потом повернулась и очередной раз прерывисто и горестно всхлипнула. Дверь между нашими покоями больше не исчезала, даже когда я попросила её об этом.
Глава 2
Когда тебе уже надели корону, можешь позволять себе любую скромность
Девушек действительно было трое. Они услышали мои тихие рыдания и, постучав, спросили разрешения войти. Одна из них, в форменной одежде прислуги сразу бросилась ко мне, помогая присесть. Фрейлина подала чистый платок, и я вытерла заплаканное лицо. Сказать честно, контраст между вышколенной прислугой эльфийского дворца и моей Лиси был невообразимым. Приятные внешне, вежливые и заботливые, все трое окружили меня ненавязчивым вниманием, таким, что было не придраться. Хотя, не скрою, хотелось.
«Моя Лиси, где же ты?» – я переживала её исчезновение, как утрату кого-то очень близкого и пока мне готовили расслабляющую ванну, не произнесла ни слова. Пусть даже у девушек моё поведение вызвало удивление, но от одной только мысли раздеться догола перед кем-то, кроме Лиси, я была готова провалиться сквозь землю. Поэтому попросила оставить на мне нижнюю рубашку и села по плечи в воду прямо в ней. «Пусть, если хотят, думают, что я всегда так купаюсь», – наступала пора неправильной королеве смиренно принимать всеобщее неодобрение.
«Хотя, воспитанные до показанного уровня придворные не осудят мою скромность», – надежда на лучшее оказалась несколько проворней смирения и победила. И если иллюзий относительно моего провального статуса венценосной супруги у меня не было, оставалась вера в тех, кто был старше меня, а значит умнее.
Вскоре я имела возможность убедиться, что хотя бы в этом я не ошиблась. После того, как горничная помогла помыться, она деликатно оставила меня рядом с чистым бельём и вышла. Как только я оделась и устроилась на постели, одна из фрейлин вернулась, чтобы почитать мне перед сном. И вроде всё как должно быть, если бы моей стезёй была нормальность. Но я оставалась той, что предпочла им всем неграмотную Лиси, готовая как в детстве сама рассказывать ей сказки перед сном.
Фрейлина читала стихи, проникновенно, искренне, умело. Я тихо плакала в подушку. Когда она спросила, хочу ли, чтоб она ушла, я отрицательно замотала головой и попросила остаться.
– Принесите мне успокоительное, – велела я ещё одним часом позже. Истерика не проходила, в голове возникали различные сценарии мытарств исчезнувшей Лиси.
Вернулась горничная, а следом мужчина с чёрным ридикюлем. Камеристка, я не запомнила ни одного из названных имён, представила его лекарем королевской семьи. Это был не тот мужчина, что лечил меня после морской прогулки и паломничества к драконам, скорее всего, как и швею, того врачевателя повелитель приводил из какого-то государства, где законом не запрещалось стирать память.
– Ваше Величество, Вы бы хотели уснуть? – спросил он.
– И больше не просыпаться, – пробормотала умоляюще, совсем измученная злоключениями.
На моё нелепое замечание мужчина никак не отреагировал. Попросил разрешения провести поверхностное обследование энергетического поля, а после извлёк из своего ридикюля пузырек, налил содержимое в большую ложку и подал мне.
– Спасибо, – поблагодарила, приняв травяную микстуру, и стремительно погрузилась в приятную дрёму забвения.
Навсегда меня не усыпили, конечно. Стоило утром пошевелиться, и моя горничная была тут, как тут. Вечером я уверилась, что мне наняли молодую девушку, но в утреннем свете лицо горничной выглядело очень серьёзным и показалось гораздо старше.
– Ваше Величество, – она сделала элегантный книксен, едва я оторвала голову от подушки, – позвольте я помогу Вам встать.
– Всё в порядке, – здоровая и отдохнувшая я неуверенно улыбнулась, несколько смущённая давешним, слезливым знакомством, на что получила открытую, ответную улыбку. – Вчера… я была сама не своя… и не запомнила вашего имени…
– Этрисса, Ваше Величество. А ваши фрейлины: Оливинара со светлыми волосами и Динария, – женщина озаботилась моей возможностью избежать неловкости от ещё одного повторного знакомства, я опять ей улыбнулась, на этот раз выражая искреннюю благодарность.
– Этрисса, помогите мне одеться, пожалуйста. А потом позовите Оливинару или Динарию.
– Можно было бы позвать обеих, чтобы ни одну из них не обидеть, – посоветовала горничная тихим, но сильным голосом, от чего у меня появилась одна догадка.
– Этрисса, а кем Вы раньше работали? – Интересно было выяснить, сможет ли она быть со мной откровенной или начнёт отыгрывать роль простой горничной.
– Я была гувернанткой у дочерей графа Ботишей, – услышала я после небольшой паузы. Этрисса довольно споро выбрала честность, что было её плюсом.
– А почему сменили профессию?
– Его Светлейшеству не отказывают… – Это, прямо сказать, был большой минус. В отличие от Этриссы, Лиси не служила повелителю, я считала её своей до кончиков её неправильных ушей.
– Вы получили хорошее образование, Леди Этрисса? – ответом был смиренный взгляд и согласное движение головы, – и Вас не оскорбит должность служанки?
– Просто Этрисса, Ваше Величество, – поправила меня гувернантка, – Но Вы же согласны, что любой труд достоин уважения?
Теперь кивнула я, а она продолжила:
– Для меня честь служить моей королеве! – сказано проникновенно, без толики пафоса в голосе.
– Мне очень повезло, – супротив своих слов, я вздохнула совсем нерадостно, признавая, что не в восторге от присутствия учительницы. Едва ли даже благодаря круглосуточному воспитанию, мои манеры желанно скоро станут безупречными. Этрисса не обиделась, а лишь так же невесело вздохнула в ответ. Она бы не стала отрицать, что повелитель нанял её именно с этой целью, так как в отличие от гувернанток, горничные всегда находятся рядом с хозяйкой, и обучать королеву всё время было той ещё болячкой в прямой кишка орка. «Ой!» – одёрнула я себя. – «Мне же теперь по статусу ругаться даже про себя не положено!».
Этрисса помогла с одеждой, а после того, как я завредничала и отказалась от услуг придворного мастера волос, предложила помощь с причёской, которую я тоже отклонила. Вот Лиси другое дело! К её заботе я привыкла, а терпеть прикосновения почти незнакомой женщины было неприятно. Так, что в будуар, где королеву встречали приветливые фрейлины, вышла девочка в повседневном платье, с привычной для неё, простой косой на голове и открыто улыбнулась в ответном, приветственном порыве, готовая вести себя как королева когда-нибудь гораздо позже.
Светленькая Оливинара, по происхождению была сильфийкой, вторая с золотыми волосами Динария из местных. Я спросила, не знают ли они, когда подадут завтрак. Вчера не ужинала, и покушать очень хотелось. Девушки сказали, что мой секретарь Леди Катриола уже озвучила режим дня. Завтрак подадут в малой столовой на первом этаже, где меня ожидают через час.
У дверей столовой я согласно протоколу появилась последней. Поприветствовала родителей повелителя, произнеся «Ваши Величества!», и получила в ответ приличествующие первой встрече «Ваше Величество», сопровождаемое поклонами Фалентира, его супруги Томилины герцогини Тигурейской, принцессы Ингрис и пожилой леди, которую мне представили, как двоюродную тётю моего супруга Леди Катриолу дан Ливонескую.
Так я узнала, что даже секретарь у меня из родовитых и уважаемых дам. А значит, ни одного шанса на своевольное времяпрепровождение повелитель мне не оставлял. Нанятые им леди будут внимать только его указаниям.
Надеюсь, хотя бы его тётя народной героиней не считается, а то можно подумать, что мне на них везёт. У меня уже одна такая тётя была. Папина, старшая сестра Анабель, которая молилась двести лет, чтобы вернуть благословление на сильфийские земли. Видимо ей это удалось в полной мере, раз её день рождения сделали государственным праздником. Я же, страшно признаться, героиню не долюбливала. Более того в детские годы усердно пряталась, стоило ей к нам заявиться. Говорили, что она просила папу отдать меня ей на воспитание и только мамино категоричное «нет» спасло меня от заботы этой худощавой, мрачной, старой девы, как её за глаза называли наши слуги.
Ингрис и Томилина выполнили приветственные реверансы и, сочтя норму общепринятого этикета по отношению ко мне выполненной, за столом опустились до перешептываний. Под их косыми взглядами у меня закралось подозрение, что в моём лице они нашли «врагиню», против которой запланировали показательно дружить.
– Я поговорил с Даромиром, чтобы он вернул тебе Ви. Он отказал. Что-то произошло? – вопрос Лавилия прервал размышления о грядущих неприятностях.
– Считает, что мы с Ви дурно влияем друг на друга, – ответила полуправдой, так как об истинном положении вещей рассказать без светлейшего дозволения поостереглась.
– Она нас скоро с ума сведёт! – признался Лавилий, заканчивая последнюю историю с участием моей любимицы. Они с Фалентиром старались разрядить обстановку, не обращая внимания на явную неприязнь ко мне старших невесток.
– Я очень по ней скучаю, – призналась я.
Даже не зная, как часто здесь одаривали радоцветами, я могла бы сделать вывод, что, скорее всего, чудо-растениями двух подружек не побаловали. Тема волшебных цветов Ингрис и Томилину не заинтересовала вовсе. Когда они забывали о затеянной против меня дружбе, выглядели двумя холодными идеалами истинных леди за едой, что мне нравилось не больше, чем их скептические взгляды в мою сторону. А когда леди Катриола поведала о самом ценном воспоминании, зреющем на её дереве, во взгляде Томилины промелькнула плохо скрытая за полным спокойствием обида. Никогда бы не подумала, что неприятно Томилине станет при упоминании знакомства тётушки с будущим мужем, которое леди назвала самым волнующим в жизни каждой женщины событием.
«Не всегда, – мысленно, я тоже возразила тётушке. Не все первые встречи с будущими мужьями так приятны, как ваша». Вспомнился момент, когда мой будущий муж снимал меня со стены и висящую на задранном выше головы подоле переносил к дорожке. Прокрутив в памяти несколько последующих встреч, лишь убедилась, что и они были далеки от того смысла, которое вкладывала в свидания с возлюбленными леди. Стоило признать, что жениха у меня никогда и не было – был суровый, боевой маг, уважения которого мне очень не хватало, а потом он взял и сделал меня королевой, а что насчёт свиданий и «с чем это едят» я, размышляя о своём и уплетая второе пирожное, толком не понимала.
Когда Королева Дорис предложила перейти в гостиную, чтобы продолжить беседу, Фалентир сослался на срочные дела. Довольно скоро и предсказуемо нашлись неотложные хлопоты и у невесток. Как ни странно, даже у меня.
– Ваше Величество, Ваш супруг распорядился согласовать с Вами расписание занятий. Когда Вы сможете уделить мне время? – спросила леди-секретарь, по окончании завтрака вновь становясь деловито-собранной.
– Обучение – очень важный для меня вопрос. Думаю лучше всего обсудить его прямо сейчас, Леди Катриола, – ответила я, изображая, как мне думалось, глубокое уважение. А вообще такие резкие изменения в поведении я сочла лицемерием или излишней исполнительностью. Только что она запросто вещала о радостях бурлящей молодости, а вспомнив о своей должности, делалась серьёзно-суетной до абсурдности.
– Ваши Величества, Вы позволите мне откланяться для выполнения своих обязанностей? – получив одобрительный ответ, леди, строго подчёркивая временно нарушенную за столом субординацию, снова обратилась ко мне: Вам определили кабинет для теоретических занятий. Прошу Вас, следуйте за мной.
Шагая по коридорам второго этажа, я выслушала речь, преисполненную важности служения стране и короне, преданности семье и, ценности мудрых советов, вследствие выполнения которых, я приобрету небывалое величие наимудрейшей правительницы. Я пропускала слова мимо ушей до тех пор, пока леди не сообщила, что на пути к этому «величью» мне назначен ряд лекций и есть необходимость утвердить перечень занятий и согласовать расписание.
Согласовывать действительно было что. В длинном списке лекций значились: история зарубежных стран, история Эльфирина, общеэльфийская литература и философия, логика, политическая экономия и финансы, статистика, энциклопедия законоведения, гражданское, государственное и международное право, стратегия и тактика администрирования, а также практические занятия по языкам и культуре народов Элинии.
– Ух, ты! Это программа первого курса академии для королевы? – поразилась я, просматривая список.
– Ваши занятия на следующие восемь недель, – леди осталась серьёзной. – Далее Ваш супруг допускает снижение учебной нагрузки, чтобы вернуть практикумы по магическим искусствам.
– Спасибо ему за заботу, – понятно, он решил загрузить меня учёбой, как гарантией, что натворить бед времени не останется. Порадовало только то, что не прописаны уроки этикета и танцев. Думаю, не потому что в этом плане меня сочли идеальной, скорее всего за сии два пункта женской образованности теперь в ответе Этрисса. А я была уверена, что повелителю плевать на большинство моих недостатков. – Пришлите мне готовое расписание занятий. Я ничего не имею против, если время выберут сами преподаватели. Но занятия по магическим искусствам должны быть назначены уже завтра после ужина, а не с девятой недели.
– Так как Его Светлейшество в отъезде, я доведу Ваши пожелания до его сведения в послании, которое он ожидает к вечеру…
– К каждому вечеру? – перебила встревожено.
– Доклады предполагаются только во время Его Светлейшего отсутствия, – подтвердила она, не скрывая факт оговорённого за мной контроля. – Благодарю, Ваше Величество, за то, что уделили мне время.
– Не стоит благодарности. Это Вам спасибо, – откланялась, в полной мере представив горку растущей проблемы. Я поспешила вернуться в гостиную, надеясь застать там Дорис и Лавилия, без которых увидеться с Ви и решить только что обозначившуюся, дневниковую заморочку не представлялось возможным.
– А как же ваш дом? Вы не из-за меня его оставили? – мы разговаривали втроём, и беседа вновь наполнилась уютом и теплом, как это было во время нашей первой встречи.
– Мы же вернёмся домой к вечеру, – легко отклонил мои опасения Лавилий. – Ничего страшного не случиться… – Тут мы одновременно вспомнили о Ви, и он тоже засомневался, – надеюсь.
– Нет ничего лучше, чем быть нужными своим детям, – продолжила упущенную мужем мысль Дорис.
– Боюсь, что с моим появлением, вам это успеет надоесть, – призналась я со стыдом, а они повеселели ещё больше.
– Милая девочка, ты, как огонёк во тьме скучных дней этого дворца. С тех пор, как Томилина увезла детей, мы редко здесь бывали.
Я не стала углубляться в причины, почему сноха лишила этот дом детских голосов, хотя уже успела подивиться быту эльфийского двора в этом отношении. Я-то думала, детей устроили где-то на другом этаже. Хотя, кто бы мог остановить нашу «банду», к примеру? Мы были везде. Неугомонные и шумные очень боялись попадаться в папином крыле, но далеко не редко наведывались и туда.
– Мне кажется, я опозорюсь в первый же вечер, как меня пустят в общество, – перевела разговор от обсуждения семейных распрей, и очередной раз развеселила старшую чету Легестель.
Но следующие слова Королевы Дорис прозвучали вполне обнадёживающе:
– С авторитетом твоего мужа, все, что бы ты ни сделала, будет восприниматься, как должное. Присесть в реверансе, правильно взять чашку чая ты давно умеешь, впрочем, как и многое другое. Нужные примеры были перед тобой с ранних лет. Достоинство, с которым ты носишь простые наряды, вызывает уважение. И не стоит бояться того, что ты молода. Это не самый долгий повод для пересудов. У тебя есть время всему научиться, для этого я согласилась вернуться к некоторым обязанностям… – она хотела о них рассказать подробней, но решила оставить эту тему на потом: – Кроме того Томилина с удовольствием продолжит играть роль первой леди в обществе, она не была для неё в тягость с тех пор, как после коронации Даромир её об этом попросил.
