Kitabı oku: «Бабье лето любимой жены. Часть III», sayfa 4

– Нет, молодой и красивый, – улыбнулась Лиза.

– Чего же не выручить? – согласилась Татьяна, понимая, что в накладе не останется. – Выбирай. Муж обувью торгует, если что, обращайся.

«Может, и прав он, – нагруженная пакетами, возвращаясь домой, думала Лиза, – пусть ложится, как ложится».

Правда, рассмотрев дома приодетого «жениха», она приуныла. Ну, как с таким спокойно жить? «Жениху» понравилось. Узнав, что он решил обновить обувь и куртку, Лиза приуныла вдвойне. Заметив ее озабоченность, он успокоил ее: « Есть у меня деньги, не переживай».

Но на сердце было тревожно. Оказалось – не зря. При виде красивого мужчины в Таньке тотчас проклюнулась змеиная натура. И «понравилось ли вам», и «все ли подошло», и «приходите еще», и «с удовольствием вас обслужим» сыпалось из нее как из мешка горох. При этом Лизу она не замечала. Зато «жених» оказался зрячий. Видел же, что ей неприятно, и все равно улыбался своей дьявольской улыбкой, на которую она и сама в первый же день попалась. Неизвестно, чем бы закончился их первый совместный выход «в свет», если бы его не окликнул подошедший мужчина.

– Привет, Андрей, – сказал он и протянул ему руку.

Пожав протянутую руку, Андрей молча кивнул. Незнакомец даже не взглянул на женщин, но Лиза заметила, что Танька при нем тотчас притихла.

– Кто тебя так? – спросил незнакомец.

Мужчины отошли на пару шагов. Андрей прикурил.

– Все то же, – безрадостно ответил он.

– Что ты с ним возишься? Не жилец он. Знает, что отец отмажет, – понизив тон, наущал незнакомец.

– Сколько отмазывать? – затянувшись, ответил Андрей.

– А ты здесь, что, – взглянув на Лизу, незнакомец, кивнул ей, – прибарахлиться решил?

– Да вот, с женой решили, – как ни в чем не бывало отвечал Андрей.

Лиза почувствовала, как у нее вырастают крылья.

– Женился-таки? – незнакомец улыбнулся Лизе и снова обратился к Андрею: – Выбирай что хочешь. Я твой должник. Помнишь, я Даве торчал пять штук? Ты порешал.

– Когда это было? – отмахнулся Андрей. – Купили уже.

– Жене возьми, от меня подарок. Я добро помню, – настаивал незнакомец. – Таня, дашь, что женщина выберет.

– Мы с этой женщиной полгода здесь работали, – не в восторге от такого поворота, неприветливо ответила Таня. Куда и подевалось ее радушие.

– Ну и что? – настаивал незнакомец. – Жена хорошего человека не может работать?

Лиза подошла к Татьяне.

– Как неудачно ты улыбнулась моему мужу, – понизив тон, с ехидством подмигнула она «сотруднице». – Обдеру я тебя, как липку обдеру.

– Сутра вроде женихом был, – насмешливо хмыкнула Танька и, подобрев, добавила: – Так обдерешь-то не меня, а мужа.

Лиза повернулась и смерила незнакомца заинтересованным взглядом. Хоть красотой и молодостью Татьяна явно превосходила ее, она прекрасно понимала, что мужчинам женского внимания много не бывает. Не глядя на своего «жениха», она игриво улыбнулась Танькиному мужу.

– Спасибо, как-нибудь в другой раз. Приятно было пообщаться с хорошим человеком, – слащавым тоном пропела она, краем глаза наблюдая за Танькиной реакцией.

Андрей первый оборвал эту комедию.

– Бывай, до скорого, – отбросив окурок, пожал он мужчине руку. – Спешим.

Понятливо кивнув и пожав Андрею руку, мужчина улыбнулся Лизе.

– Всегда рады вас видеть, – сказал он ей на прощанье.

– До чего же вы, бабы, язвы, – ухмыльнулся по дороге Андрей.

– У меня выбор-то был небольшой – либо – дура, либо – язва, – обиженно ответила Лиза.

– Принято, – согласился он и перешел к прозе жизни. – Стоянки здесь поблизости нет? – озабоченно спросил он. – Не знаю, что за гаврики здесь промышляют.

– Здесь живут приличные люди, – обидчиво заявила она.

– Я сказал – не живут, а промышляют. Это разные вещи, – серьезно заметил Андрей.

– У меня возле дома гараж есть, – подумав, предложила она. – Муж вместе с квартирой при разводе оставил.

– Хозяйственный у тебя был муж, – удивленно вскинув брови, он одобрительно покачал головой.

– Хозяйственный, – согласилась она, опасаясь последующих вопросов.

Но при виде добротного гаража ему стало не до тонкостей чужих семейных отношений.

– Тогда я смотаюсь по делам? – переключился он на деловую волну. – Машину забрать надо, я без нее как без рук.

– Что тебе на ужин? – в который раз пожалев, что затеяла эти обновки, спросила она.

– Свекольник же есть, – недоуменно ответил он. – Остался еще?

– Ты… шутишь? – удивилась Лиза. – Позавчерашний свекольник?

– А,… – явно не понимая, что плохого в позавчерашнем свекольнике, протянул он. – Тогда, что хочешь. Жидкое, нежирное и неострое. Боюсь разозлить язву.

Как-то само собой получилось, что вечером она уже ждала его с приятным волнением, как ждала бы близкого человека. Всякий раз, пытаясь анализировать то, что с головокружительной быстротой менялось в ее жизни, она приходила к тому, с чего начинала. Жалкие потуги ее сознания подавлялись мощным напором чувств. И разница в возрасте, и подозрительная спешка с официальным оформлением отношений, которые между ними едва успели завязаться, все это перечеркивалось одним единственным ее доводом – боязнью потерять этого не близкого, не родного ей человека.

Когда он вернулся, обновленный, одомашненный, на сердце стало так тепло и приятно, как давно уже не было в ее жизни. На ужин его ждал суп пюре и паровые котлеты с тушеными овощами. Увидев на столе эти яства, он опешил.

– Шикуем? – усаживаясь за стол, прошелся он по тарелкам плотоядным взглядом.

– Обычный ужин, – ответила Лиза, накладывая в тарелку наваристый ароматный суп.

– Грех такие ужины пропускать, – повел он носом, прикрыв глаза.

– Стараемся, – снисходительно ответила она. – Такое счастье выпало – живого мужика в постели полапать.

– Ладно, живого,… – смутился он. – Мне шевельнуться было больно. Но приятно!

– Ешь, ешь, – покровительственно кивнула она, – мне тоже нравится.

То, с каким аппетитом он уплетал, нахваливая ее стряпню, будоражило, обнадеживало, что все у них, может быть, сложится. Когда-нибудь. Умиляло до тех пор, пока он вновь не заговорил о браке. Узнав, что он договорился на завтра, она замерла от неожиданности.

– Как же так, – в ответ пролепетала она, – я звонила вчера отцу, он приглашал нас познакомиться.

– Вот и поедем, – согласился Андрей, – сразу и познакомимся. Так будет даже лучше. Зять, это уже фактически свой человек.

Лиза смерила его красноречивым взглядом.

– Да уж, такого зятя хоть кто за своего примет. Заодно и поймет, чего от него ждать, – при этом она указательным пальцем обвела вокруг лица.

Андрей криво ухмыльнулся и неловко пожал плечами.

– Вроде сошло немного.

– В самый раз, чтобы под венец идти, – досадовала она.

– Подмарафетишь. Кто там нас увидит, – просительным тоном обратился к ней Андрей, – знакомая, так она меня сегодня видела. Даже пошутила, не ты ли разрисовала меня, чтобы женить на себе.

И все-таки она не понимала.

– К чему такая спешка? Словно ты бежишь от чего-то. Я ведь согласна, и так уже вместе. Но давай как-то по-человечески. Вдруг мы не подойдем друг другу?

– Как – не подойдем? – вперился он в нее глазами.

– Н-ну, я не знаю,… – сожалея, что ляпнула, не подумав, ответила она. – Так говорят. Ты ведь встречался с женщиной…

– С Мартой? – вставил он. – Она замужем – это раз, я ее к себе не звал – это два, у меня на нее… – он запнулся, – аллергия – это три.

«На меня, похоже, тоже», – подумала она, но промолчала.

– Я понимаю, странно у нас все началось, – неловко пожал он плечами. – Вчера не думал, что у нас с тобой получится просто поговорить.

– Почему?

– Ты всегда дичилась. Я не знал, как подступиться.

– Правда?…

– Неловко было.

– Мне тоже.

– А сегодня, дай, думаю, к знакомой заеду. Хоть узнаю – что к чему. Веришь – сам обалдел. Говорит – штамп поставить? Приезжайте завтра, оформим в лучшем виде. Что я должен был сказать? Посоветуюсь, какой день выбрать? Если торжественно – тогда понятно. А так, попробуй объясни. Давай, может… пусть ложится, как ложится. Я суеверный, боюсь тебя потерять. А говорить красиво не хочу. Кажется, чувствуешь, а когда начнешь говорить, уже и сам не веришь.

Слушая, как он, смущаясь, скупо по-мужски открывал ей душу, она невольно потянулась к нему, провела ладонью по колючей щеке и почему-то подумала, что надо бы купить ему бритву.

– Я верю тебе, верю,… – касаясь губами его лица, ответила она.

Вмиг он переменился, превратившись в того, о ком она так мечтала длинными ночами.

– Сегодня я уже не пугаю тебя? – одурманивая ее проникновенным взглядом, тихо спросил он.

– Нет, – слегка отстраняясь, прошептала она.

Отбросив условности и сомнения, обвив руками его шею, она прижалась к нему и опомниться не успела, как оказалась полностью в его власти, чувствуя себя глиной в его умелых руках, сгорая, как свеча, от его пламенной страсти.

Когда бурная волна откатила, оставив их лежать в полном изнеможении, не открывая глаз, она тихо прошептала:

– До чего же с тобой хорошо…

– Лучше, чем ожидала? – так же тихо спросил Андрей.

Его слова сковырнули душевное умиротворение. Чего она могла ожидать? У нее и надежды-то не было. Близость любимого человека, что может быть лучше? Но добросовестно исполнившему работу его телу важна была ее оценка, а не искренний душевный порыв. Потому и ответила с нежностью: «Лучше». Не надо, не надо было им ни спрашивать, ни отвечать. Пусть бы все закончилось на этой блаженной ноте, томным вздохом, затуманенным взглядом. Тогда не выпрыгнула бы шальная мысль, не стала бы поперек сердца одним единственным словом – ЧУЖОЙ. «Тогда была молодость, тогда я другого и не знала, – убеждала она себя. – Пройдет время, я привыкну к этому молодому телу, к его напору. И… ведь действительно лучше, или я просто забыла? Какая разница, если мне с ним хорошо?»

Глаза его были закрыты, отчего злосчастный синяк под глазом особенно выделялся. На губах играла слабая ленивая улыбка.

– Сегодня больше не получится, – тихо сказал он, – полпачки анальгина съел, в ушах звенит.

Лиза сжалась от стыда. Как она могла поддаться страсти?! Видела же, что ему больно.

– Прости, – сорвалось у нее, – я виновата…

– Конечно, ты, – одарил он ее сытой улыбкой, – но если еще полпачки съем, до свадьбы не доживу. Куда?! – заметив, что она собирается встать, схватил он ее за руку. – Не вздумай удирать, иначе я вообще не усну.

– Как же быть?..

– Понемногу разминаться, а там, глядишь, и само пройдет, – пошутил он и, обняв ее, закрыл глаза.

Этой ночью она спала крепким и, пожалуй, впервые за последние годы спокойным сном. Так засыпает ребенок, получивший долгожданный подарок.

7

Утро следующего дня шепнуло: «Покой нам только снится». Андрей сорвался с кровати ни свет ни заря, предупредив ее, чтобы часам к двенадцати была готова.

Лиза места себе не находила. Она то с ужасом осознавала, что такое ребячество в ее возрасте недопустимо, то радовалась предстоящей перемене, то представляла себе их совместную жизнь. Примеряя то одно, то другое, она боялась, что своим торжественным видом смутит его. Поэтому звонок застал ее врасплох.

Стоило ей открыть дверь, как все слова тотчас вылетели из ее головы. Она могла только видеть, с мыслями не складывалось. Перед ней стоял… нет, не Андрей, перед ней стоял красавец-мужчина из обложки глянцевого журнала. Черные завитушки его волос были коротко подстрижены и мастерски уложены. Предательский синяк странным образом исчез. Ну, почти исчез

(издали был незаметен). На нем был, как и полагалось для такого случая, традиционно-торжественный черный костюм, черный с темно-синим отливом галстук и белая сорочка. «Аутфит, однако…», – с изумлением пробормотала она. «Что?» – явно чувствуя себя не в своей тарелке, напряженно произнес он. «Красиво, говорю», – глядя на огромный букет белых роз и коробку у него в руках, ответила она. «А,… – по-деловому произнес он, входя в переднюю, и то и другое протягивая Лизе. – Давай собирайся, время поджимает».

Она нетерпеливо открыла коробку. Там лежало нарядное бирюзовое платье. Лиза осторожно вынула его из коробки и, подойдя к зеркалу, приложила к себе.

Андрей торопил ее: «Надевай скорее, некогда любоваться», – говорил он, не глядя на нее.

Взяв со стола ее паспорт, он внимательно его просматривал.

Лиза быстро надела платье и залюбовалась им. Легкое, словно воздушное, собранное у талии, спадающими волнами оно расширялось книзу. Тонкая строчка, опоясывая талию, витиевато поднималась по лифу, увенчиваясь у плеча пышной розой.

Глядя в зеркало, она наблюдала за Андреем. Спрятав в карман пиджака два паспорта, он переложил в другой карман две небольшие коробочки. Потом вынул бумажник и стал пересчитывать деньги. Словно ощутив на себе ее взгляд, он поднял голову.

– Все? – спросил он. – Слушай, хоть она и знакомая, но в обед расписывать нас не станет.

Ни в словах его, ни во взгляде не было даже намека на торжественность момента. Видимо, он считал, что для бабьего счастья достаточно белого веника с расфуфыренным платьем. Пусть тешится, а ему некогда слюни пускать: и организовать все надо, и невесту ублажить, и текущие дела порешать.

Она и тешилась. Поцеловав его, она живо подкрасилась и провела щеткой по волосам. Получилось красиво. Надев пальто и взяв букет, она погладила Малыша, окинула взглядом гостиную и направилась…. навстречу новой жизни.

Подкатив к подъезду свой «опель», он открыл дверцу и с добродушной улыбкой пригласил ее:

– Прошу, мадам, как вас, Матвеева? Через час будете Красновой. Надеюсь, до конца жизни. Проживем мы долго и счастливо и умрем в один день, – преувеличенно бодро добавил он.

По пути никто из них не сказал и двух слов. Каждому из них было что вспомнить и было над чем подумать.

Процедура бракосочетания прошла просто и непринужденно. Ни особых волнений, ни торжественности момента Лиза не ощутила. Знакомая Андрея оказалась добродушной женщиной приблизительно ее возраста и была для него кем-то вроде своего парня, да и вела себя соответственно. Лиза поняла – женщина считала, что расписались они исключительно из меркантильных соображений, но любопытствовать не стала.

Пригласив их выпить принесенного Андреем шампанского, она пошутила:

– Хороший парень Андрюшка, умный. Сама бы за него пошла, так не берет же, сволочь.

Андрей улыбнулся и пригубил шампанского.

– Слушай ее больше. Мы с ее мужем сто лет знакомы.

– Ладно, ребята, – подняв бокал, торжественно произнесла она, – совет вам да любовь. Получили, что хотели? Гуляйте.

– Спасибо, – понимающе кивнул Андрей и протянул ей небольшую коробочку. – С наступающим тебя. Привет мужу.

– Вот за это спасибо, – рассматривая упаковку, одобрительно закивала женщина. – Так и зашли бы когда-нибудь, посидели бы по-человечески, а то все бегом, бегом.

Хоть, видя настороженный настрой «невесты», она не очень-то и надеялась на это. Лиза и сама не понимала, что с ней творится. Подсознательно считая теперь Андрея своим, она напоминала ребенка, ревностно оберегающего любимую игрушку.

Снова оказавшись рядом с ним в машине, она наконец-то расслабилась и осознала, что только что в ее жизни незаметно и буднично произошло важное и одновременно странное событие – она стала женой пусть и любимого, но, в сущности, малознакомого человека.

Заводя двигатель, Андрей улыбнулся ей, но тотчас спохватился и, сунув руку в карман пиджака, вынул две небольшие коробочки.

– Совсем из головы вылетело, – сказал он и, положив на ладонь два тонких обручальных кольца, протянул их Лизе, – давай окольцуем друг друга, – надел он ей на палец обручальное кольцо и подставил свою руку. – Теперь вторая часть марлезонского балета. В ресторан.

Но добрались они туда не сразу. Добрых четыре часа он колесил по городу, улаживая свои дела, и Лизе пришлось терпеливо дожидаться его в машине. От нечего делать осматривая салон, она не могла не признать, что автомобиль выглядел презентабельнее, чем его хозяин в своем старом «прикиде». Ноги то и дело упирались в кусок металлического прута. На ее вопрос, зачем он здесь, Андрей отшутился: «Время нынче стремное». Вспомнив, как он переживал за свою машину и с какой придирчивостью осматривал гараж, она не стала спорить. Гораздо приятнее было думать о нем самом, видеть его извиняющуюся улыбку. Приятно было уже от одной мысли, что у нее такой заботливый и деловой муж.

В ресторан они попали, когда землю окутали робкие сумерки. К тому времени оба успели основательно проголодаться. Хоть день был предпраздничный, веселье в загородном ресторане было в разгаре. Их усадили за столик в центре зала. Яркий свет, громкая музыка, нарядные одежды, блеск украшений – мир, где нет места унынию и бедности, нет несчастных и некрасивых.

«Шик, блеск, красота. Тра-та-та, тра-та-та», – вспомнилась ей песенка из старого фильма. Но сегодня ей не было дела до других, она чувствовала себя именинницей, получившей царский подарок, и хотела насладиться этим сполна. Странновато они выглядели, слегка покачиваясь в танце среди выплясывающей публики. Бархатный голос, удивительно похожий на баритон Леонарда Коэна, с хрипотцой проникал в душу:

Dance me to your beauty with a burning violin

Dance me through the panic till I’m gathered safely in…

Ей было так хорошо, так надежно в его объятиях. Время от времени поднимая к нему глаза, она не заметила, как он, взглядом указав на прильнувшую к груди жену, с улыбкой кивнул музыкантам, и женские голоса вновь подхватили песню. Как бы невзначай сунув руку в карман пиджака, он достал оттуда и надел на шею ей золотую цепочку с кулоном. Кулон был под стать ее наряду – бирюза в золотой оправе.

«Все слишком хорошо, чтобы быть правдой», – вспомнились ей чьи-то слова.

В действительности же это была лишь видимость правды. Деньгами и советами снабдил его Нодар, как бы извиняясь за причиненный ущерб. Но знал Андрей, что так он сделал бы и безо всякого ущерба. Когда Андрей как-то спросил у него: «Чья она?», Нодар лишь тяжко вздохнул в ответ: «Бы была ничья, меньше было бы мороки, – и на всякий случай предупредил, – не связывайся с ней, ты ее не раскусишь. А она тебя прожует и выплюнет». И сейчас, перехватывая этот взгляд трепетной лани, Андрей почему-то чувствовал, что и взбрыкнуть она может нешуточно.

– Поедем завтра знакомиться с твоими, – отгоняя настырные мысли, напомнил он, – теперь уже, впрочем, и моими.

– Зачем так торопиться? – встревожилась она. – Завтра же 8-е марта.

– Нодар дал мне два выходных. Только из уважения к тебе. Приурочим знакомство к празднику. Теще я подарок приготовил.

– А Малыш? – все еще не теряя надежды, выискивала она причину, – мы его в машину не втащим. Сначала он должен к тебе привыкнуть.

– Так даже лучше, – обрадовался Андрей, – не придется оставаться там на ночь. Я еще пачку анальгина купил, – наклонившись, пошутил он.

Она была на все согласна, лишь бы остаться с ним наедине. Мысли и чувства ее были далеко отсюда, там, где она могла полностью отдаться своей всепоглощающей любви.

Если бы Лиза не была так очарована своим молодым мужем, если бы соизволила хоть раз обозреть присутствующих в зале, она бы непременно заметила заинтересованно поглядывающую на нее молодую женщину, удивительно похожую на ее бывшего мужа. Но, казалось, сама судьба смилостивилась над ней, подарив этот день, в котором уже не было ее прошлого и еще не угадывалось будущее.

8

– Добрый день, хозяева, – позвонив в дверь, Андрей не стал дожидаться, пока хозяева соизволят открыть, – дочь ваша драгоценная с законным супругом пожаловала, – не обращая внимания на одергивания жены, продолжал он.

Оглядываясь по сторонам, Лиза уже не рада была, что согласилась на его уговоры.

Впрочем, «родня» не заставила себя ждать. Через минуту дверь открылась, и на пороге, опираясь на палку, появился тесть. Смерив «молодоженов» хмурым взглядом, он хмыкнул и посторонился.

– Проходи, коли не врешь, – пробасил он.

С замирающим сердцем Лиза вошла следом за мужем. Из кухни в переднюю выглянула мама, да так и застыла в нерешительности.

Андрей широко улыбнулся ей, словно старой знакомой.

– Здравствуйте, Татьяна Васильевна, с праздником, – протянул он ей букет цветов и пакет с подарками.

Мама неловко улыбнулась и, поблагодарив, вежливо спросила: «Вы – Андрей?»

Его опередил отец.

– Да, подарочек от любимой доченьки в честь восьмого марта! – прогремел он своим густым басом, пытаясь смутить Андрея.

Но тот оказался не из робкого десятка.

– Зря стараетесь, Арсений Иванович, – добродушно улыбнулся он, протягивая отцу бутылку дорогого коньяка, – подарочек, нет ли, время покажет. А пока что примите как зятя.

– Какого зятя? – окончательно растерялась мама. Маленькая, щуплая, она выглядела сейчас забавно, прижимая к груди пакет и букет цветов.

Но отец уже переключился на коньяк, ворча при этом:

– Как, какого? Небось уже пол улицы слышало, какого, а тебе все невдомек.

Не выдержав, Лиза объяснила:

– Мы вчера расписались, – снимая пальто, сказала она, – так что Андрей теперь мой муж. Стало быть, ваш зять.

– Ах, вон оно что, – все еще с растерянным видом закивала мама, и, понемногу приходя в себя, проявила привычное гостеприимство:

– Проходите в зал. Арсений Иванович, успеешь еще рассмотреть, – пожурила она отца.

Но от того что они вошли в гостиную, неловкость не исчезла. Понимая, что дело-то уже сделано, отец поставил бутылку на стол и обратился к жене:

– Что ж, Татьяна Васильевна, собирай на стол. Будем зятя угощать, – и, повернувшись к Андрею, спросил, – мне как же теперь к вам обращаться прикажете, по отчеству или по-родственному?

– Какое там отчество, – Андрей осадил высокопарность тестя, – я отца своего в глаза не видел.

Вмиг с отцовского лица слетело шутовское выражение, и он участливо спросил: «Умер?»

– Бросил, – ответил Андрей, – так что мне отчество это как кость в горле.

Ни в поведении его, ни в тоне не было даже намека на неловкость, которую люди обычно испытывают при первом знакомстве.

Не ожидая такой откровенности от чужого человека, отец попытался скрыть свое смущение.

– Что ж, присаживайтесь, – предложил он, взглянув на дочь. – Лиза, что ты, как в гостях?

Ставя букет в вазу, мама сочувственно посмотрела на зятя.

– Вы разыскивать не пытались? – спросила она. – В жизни всякое случается.

– Может, и разыскал бы, – уселся на диван Андрей, – если бы знал, кого.

На какое-то время в гостиной повисла тишина. Взглянув на отца, Андрей, поспешил развеять его подозрения.

– Я не затем сказал, чтобы разжалобить. Просто, лучше сразу знать, кого в семью принимаете, – закончил он, взглянув на тещу, проникшуюся к нему искренней симпатией.

– Так ведь не нам с тобой жить, мил человек, – заметил отец и, опираясь на палку, осторожно присел на стул.

– Но вас это, похоже, не радует, – Андрей открыто посмотрел в глаза тестю.

– А чего ты ждал, – с иронией глядя на зятя, пожал тот плечами, – чтоб я тебя расцеловал за то, что дочь мою осчастливил? Не скрою, для нас не секрет, что Лиза за тебя замуж собралась. Потому и хотел познакомиться. Но, коль уж вы по-другому решили, так тому и быть. Будет между вами мир и согласие, мы только рады будем, – говорил он, время от времени бросая на новоиспеченного зятя странноватые взгляды. Наконец, не выдержав, спросил: – Ну, коли ты мне теперь родственником приходишься, позволь по-родственному полюбопытствовать. Где ты такой фингал получил?

Не ожидая от тестя такого коварства, Андрей смутился.

– В борьбе за правое дело, – с хмурым видом отрезал он.

Похлопывая ладонью по колену, отец ухмыльнулся и покачал головой.

– Понятно, – добродушно произнес он, – она его за муки полюбила, а он ее – за состраданье к ним, – с этими словами он повернулся к жене, – что, девчата, долго нам угощения дожидаться?

Лиза принялась накрывать на стол, а Татьяна Васильевна поспешила на кухню.

Арсений Иванович тоже направился следом за женой, но не на кухню, а к себе в кабинет.

– Сейчас приду, – сказал он на ходу непонятно кому.

Оставшись наедине с Андреем, Лиза подошла к нему и, прислонившись щекой к его плечу, тихо сказала:

– Не переживай. У отца просто характер такой. Но человек он хороший, главное, справедливый.

– Нехило живут справедливые люди, – окинув взглядом гостиную, подытожил Андрей. – Похоже, у нас с ним разное понятие о справедливости.

– Этот дом отец лет десять строил, – укорила его Лиза. – Сперва была комнатушка и кухонька с печным отоплением. Потом пристроили две комнаты, через пару лет пристроили веранду и расширили кухню. А когда отца повысили, достроил еще две комнаты. Пойдем, покажу тебе дом, – чтобы занять мужа, предложила она и, взяв его за руку, повела в переднюю.

За ней следовал длинный коридор. Справа были комнаты Лизы и брата, слева – кабинет отца и спальня родителей, в которую можно было попасть также из кабинета.

Лиза осторожно ступала по расшатанному поскрипывающему под ногами паркету, словно не здесь когда-то тайком пробиралась в комнату брата, таскала из кухни сладкое, хранила в укромных местах под лестницей свои нехитрые сокровища.

Минуя приоткрытую дверь кабинета, где отец что-то искал в выдвижном ящике стола, Лиза открыла дверь в свою комнату. Воспоминания давили со страшной силой. Отовсюду доносились отголоски черной боли. Прислонившись к двери, она наблюдала, как Андрей всматривался в фотографии на стене, вертел в руках безделушки, словно пытаясь постичь ее мир.

Подойдя к окну, он какое-то время задумчиво смотрел вдаль. Повернувшись, он указал взглядом на фотографию, где маленький Сережа весело смеялся, обхватив ручонками ветку вишни.

– Это то же дерево? – спросил он, глядя на вишню за окном.

– Нет, – ощутив острый приступ боли, покачала головой Лиза, – та вишня видна из кухни.

Ей не хотелось говорить с ним о сыне.

Андрей какое-то время напряженно о чем-то думал, потом тихо произнес:

– А ведь у нас с тобой детей не будет.

– Не будет, – с поникшим видом согласилась она, – но я тебе честно призналась.

– Не в тебе дело, – расстроенно ответил Андрей, – я не могу иметь детей.

– Ты уверен? – предчувствуя неладное, встревожилась она.

– Да, проверялся, – подтвердил он кивком свои слова.

– Но это, кажется, лечится, – попыталась она поддержать мужа.

– Может, и лечится, – пожал он плечами, – а нам оно надо?

Нечего ей было ответить, поэтому она направилась к двери.

– Ладно, пойдем, покажу тебе комнату брата.

– Где он живет? – направляясь следом за Лизой, спросил Андрей.

– Не знаю, – открыв дверь соседней комнаты, ответила Лиза, – уехал когда-то на БАМ, с тех пор от него ни слуху ни духу. Он мой сводный брат по отцу.

С интересом разглядывая тренажеры, модели бригантины и яхты, соседствующих на книжном шкафу с небольшим телевизором, всматриваясь в названия книг, Андрей одобрительно кивал.

– Чего это братца на БАМ потянуло?

– Узнал от матери, что отец ему не родной.

– Доказать захотел, что и сам чего-то стоит, – понимающе кивал Андрей, – вот и доказал, – перевел он взгляд на Лизу.

– Что в этом плохого? – резковато спросила Лиза, вспомнив, каким добродушным немного застенчивым всегда был Валера. Когда-то он казался ей красивым.

– Ничего, но глупо, – сняв бригантину, Андрей с интересом рассматривал ее.

– А что, по-твоему, умно?

– Со мной служил такой же безбашенный. Тоже за каким-то фигом в Афган полез.

– И что?

– Я жив, а его нет, – с прищуром созерцая свое прошлое, ответил Андрей.– Есть на свете справедливость.

– Ты считаешь это справедливым?

– Почему нет? – с вызовом спросил он. – Если нами все привыкли дырки затыкать, так хоть какая-то сила должна же нам помогать. Мы тоже на свет родились не только затем, чтобы за других отдуваться. Партия сказала: «Надо!» Комсомол ответил: «Есть»! – его передернуло, как затвор. – Какой долг?! Мы же с разных планет! Кто нас туда звал?! Кому мы там на х…н были нужны?! Друг друга защищали пацаны! Себя калечили, чтобы друзья шкуру не содрали! Матеря с ума сходили и по ночам выли в подушки! А обо мне и поплакать-то некому было…

Прикрыв глаза, он замер на время. Дрожью пройдясь по телу, как ветром по луже, боль вывернула наизнанку душу и отпустила.

– Потом расплатились квартирой, чтобы можно было жить, – неизвестно кому говорил он. – Только жить почему-то не хотелось. Потому и нет во мне жалости, – с болью посмотрел он ей в глаза. – Такого примешь?

– Как будет, так и будет, – ответив прямым взглядом, поспешно произнесла она, но поняла, что он не усомнился в ее правдивости.

– Кто это сделал? – спросил он, взглядом указывая на бригантину.

– Брат, – она с облегчением подхватила разговор. – Отец, помнится, откуда-то привез несколько сборных моделей, чтобы ему не скучно здесь было. Со мной ему было неинтересно. А мне его почему-то было жалко. Хоть его здесь никто не обижал.

– Не обязательно обижать, можно дать человеку почувствовать, – произнес Андрей, ставя бригантину на место.

Лизе показалось, что намекал он сейчас на себя. Впрочем, в этом Лиза была с ним согласна. Именно чужим брат и чувствовал себя в отцовском доме, во всяком случае, мама постоянно давала ему это понять своей вынужденной покорностью.

– Лиза, Андрей! Где вы там? – донесся из гостиной голос отца.

– Пошли, – Лиза коснулась его руки. – Остался только кабинет отца и их спальня. Но там я и сама нечасто бывала.

– Сейчас они вдвоем здесь живут? – направляясь за Лизой, спросил Андрей.

– Да.

– Как в музее, – покачал он головой, – я бы так не смог.

– Не зарекайся, – оглянулась Лиза, – может, и нам с тобой придется здесь доживать.

Когда они вошли в гостиную, стол уже был накрыт. Заметив, как смутилась дочь, отец добродушно улыбнулся.

– Ты у нас сегодня второй день замужем, тебе простительно. Вот, мой подарок, – протянул он ей футляр, – с праздником, доченька, – тепло сказал он, поцеловав ее в щеку.

Открывая синий бархатный футляр, Лиза не сомневалась в том, что там находится очередное золотое украшение. Отец всегда дарил своим женщинам золото. И в этот раз в футляре ажурной змейкой блестел красивый браслет.

Не успела она поблагодарить отца, а он уже протягивал небольшую серую шкатулку Андрею.

– А это тебе, дорогой зять, подарок от нас с Татьяной Васильевной, свадебный, можно сказать, – произнес он, напускной хмуростью пытаясь прикрыть сентиментальность.

От неожиданности Андрей переменился в лице. Даже побледнел от волнения, пытаясь открыть свой подарок.

Глядя на безуспешные попытки, отец рассмеялся.

– Шкатулка с секретом, – добродушно сказал он, нажав при этом большим пальцем на ее дно, – а ларчик просто открывался, – с этими словами вернул он шкатулку зятю.

Лиза впервые видела Андрея таким смущенным.

– Секрет этот не для форса, – взглядом указывая на карманные часы, объяснил отец, – вещица в нем дорогая. Часики из чистого золота. Высшей, можно сказать, пробы, – добавил он, не особо надеясь, что зять сообразит сам.