Kitabı oku: «Покорить маркиза», sayfa 2
Сара положила «Книгу пэров» на место и пошла вниз по лестнице.
– Нашли, что хотели, миссис Харкур?
Она так глубоко погрузилась в свои мысли, что невинный вопрос Джеймса заставил ее подпрыгнуть.
– Что? А, да, спасибо.
– Вы будете вечером в зале, миссис Харкур? Там сегодня бал. – Несмотря на застенчивость, Джеймс Мейкпис очень любил танцевать и не пропускал ни одного бала, которые во время сезона устраивали дважды в неделю. Дождавшись ее утвердительного кивка, Джеймс спросил: – Вы оставите для меня танец, миссис Харкур?
– Разумеется. Самый первый. – Конечно, зал, где устраивались балы, был небольшим, да и местный оркестр оставлял желать лучшего, но Сара обожала танцевать. Именно танцев ей больше всего не хватало во время года траура. Да и серьезный маркиз с непроницаемой физиономией едва ли захочет посетить нечто столь фривольное, как бал на побережье.
Луциан всерьез подумывал приказать, чтобы для Маргарет подали портшез, чтобы доставить ее к «Раковине Афродиты». Забавно, но на этом заштатном курорте была предусмотрена подобная услуга. Но когда он предложил ее сестре, она рассмеялась, – по-настоящему весело рассмеялась, – и он не стал настаивать.
Обычно она была печальна и рассержена – на него, конечно. По ее мнению, он был виноват во всем. Именно он, а не тот лоботряс. Все воодушевление, весь неутомимый энтузиазм, которые всегда отличали Маргарет, покинули ее, сменившись безысходной апатией, с которой Луциан, как ни старался, не мог справиться. Теперь в ней не было даже злости, и это пугало Луциана больше всего.
Маргарет была его единственной сестрой, и он прекрасно понимал, что их всегда будут разделять возраст и пол. Его воспитывали намного строже, чем ее, – домашние учителя, инструкторы по верховой езде и фехтованию, тщательно выбранные друзья – только из хороших местных семей. Ему не позволяли забыть, что он – наследник древнего титула, а значит, на нем лежит большая ответственность и у него есть обязанности перед прошлым и будущим. Маргарет была донельзя избалована любившими ее до безумия гувернантками, внушившими ей, что в жизни ее ждут только радости. Неудивительно, что она была убита, раздавлена случившимся.
– Ты хочешь, чтобы меня таскали по улицам, как старую герцогиню! – воскликнула Маргарет, беря брата под руку, как это делала раньше – до своего побега.
– Но ты хотя бы не торопись, – проговорил он, стараясь не показать свою радость. – Все же это крутой подъем.
– Мне когда-нибудь придется снова научиться лазать по горам, – заметила Маргарет, – иначе жизнь станет до отвращения плоской, – сообщила она и раскрыла зонтик.
Что это? Шутка? Намек на каламбур? Возможно, бегство на побережье в конце концов было не такой уж плохой идеей, а он просто слишком нетерпелив и желает получить результаты сразу? Маргарет легко одолела подъем и даже ни разу не остановилась, чтобы перевести дух. На витрины магазинов она поглядывала с проблесками интереса.
Луциан привел сестру в «Раковину Афродиты» и с кажущимся безразличием осмотрел дам, уже собравшихся за длинным столом. Одни занимались какими-то делами, другие болтали друг с другом. Все мельком взглянули на новых гостей и сразу вернулись к прерванным занятиям. Не было никакого повышенного интереса или вульгарного разглядывания. Дамы казались вполне респектабельными. Все они оказались хорошо одеты, а их речь свидетельствовала о неплохом образовании. Они были самого разного возраста – от двадцати до шестидесяти лет. По крайней мере, Луциану так показалось.
Миссис Харкур стояла у полок с книгами в руках, беседуя с высокой серьезной женщиной.
– Вы можете писать ваш дневник прямо в книге, а рисунки делать на отдельных листах или использовать только отдельные листы, которые потом можно переплести. Последний вариант, пожалуй, легче, потому что, если вы захотите внести какие-то исправления, лист легко заменить. В любом случае взгляните на это, миссис Прентис.
Она извинилась и подошла к новым гостям.
– Мисс Дантон, мистер Дантон, рада вас видеть. – Она посмотрела на мужчину, и в ее умных серых глазах сверкнул озорной огонек. – С вас шесть пенсов, мистер Дантон.
Луциан снял перчатку, достал из кармана монеты, выбрал одну из них и протянул ей, а не бросил на прилавок. Сара подняла руку, и он положил ей на ладонь монетку, коснувшись кончиками пальцев ее руки. У него снова появилось ощущение, что она видит его насквозь, но Сара моментально прервала контакт и опустила монету на прилавок. Но даже столь мимолетного прикосновения оказалось достаточно, чтобы ощутить мягкость и теплоту ее кожи. Луциан представил, как касается губами этого гладкого искушения…
– Спасибо, сэр. В котором часу вы придете за сестрой? Если вы решите подождать, дальше по этой улице есть отличная библиотека.
Вот как! Значит, подождать в магазине и посмотреть, что здесь происходит, нельзя. Ладно.
– Спасибо, я обязательно воспользуюсь вашим советом, – сказал он с веселой, открытой улыбкой. Ему казалось, что она ждет чего-то более многозначительного, быть может, приглашения к флирту. – Половина пятого тебя устроит, Маргарет?
– М-м-м… что? Ах да, конечно.
Сестра уже увлеченно разглядывала книги на полках. Какая-то женщина средних лет улыбнулась, указала ей на одну из книг и что-то сказала. Маргарет взяла книгу с полки и открыла ее. Луциан поклонился миссис Харкур, надел шляпу и вышел из магазина.
Она определенно таким образом увеличивает спрос, подумал он и направился на поиски библиотеки. Он был счастлив, увидев Маргарет уверенной и увлеченной. Он даже не испытывал раздражения из-за того, что миссис Харкур оказалась устойчива к его заигрываниям. Она – респектабельная леди, занимающая прочное положение в обществе, которое, безусловно, намерена сохранить, а он – джентльмен и не должен ни на чем настаивать, если только женщина сама не позовет его. Хотя жаль, конечно. Он получил большое удовольствие от их молчаливого диалога. Или это была дуэль?
Глава 3
Через два часа Сара наблюдала, как мистер Дантон – про себя она называла его Таинственный маркиз – забрал сестру из магазина и удалился, нагруженный великим множеством больших и малых пакетов. Она предложила, чтобы Маргарет оставила все свои покупки вместе с композицией из ракушек, над которой она уже начала работать, в магазине, а Тим доставит их в отель. Но девушка наотрез отказалась. Она вручила все до единой покупки брату, и тот покорно побрел к отелю, несмотря на очевидный факт, что джентльмену, а тем более маркизу, не пристало ходить по улицам, нагруженным, словно лакей.
Судя по выражению лица Таинственного маркиза, необъятный ворох пакетов – ничто в сравнении с оживлением на лице девушки, с красками жизни, после длительного перерыва вновь появившимися на ее щеках. Сара знала, что этот человек не должен ей нравиться. Или в крайнем случае она должна хранить полное безразличие, поскольку именно таких людей она всеми силами старалась избегать. Но ей поневоле нравилась его трогательная забота о Маргарет.
Она все еще размышляла о брате и сестре – больше, конечно, о брате, если быть честной, – когда закрыла двери магазина, опустила шторы и стала пересчитывать наличные в кассе. А Дот убирала со стола и мыла посуду. Дневная выручка оказалась хорошей, с удовлетворением подумала Сара, внеся соответствующие записи в журнал, после чего убрала деньги в сейф. Завтра надо будет сходить в банк.
Не то чтобы она нуждалась в деньгах – нет. Но доходность, по ее мнению, была мерой успеха в бизнесе, а Сара желала добиваться успеха во всех своих делах.
– Вот ты где, голубка моя, – сказала Дот, появляясь из кухни. – Все сделано. Сегодня было много работы, правда? Мне понравилась эта бледная худышка – новая девушка. Прекрасные манеры, грамотная речь. Ей пришлось пережить трудные времена, да поможет ей Бог. Это ужасно – потерять ребенка.
– Что? – Сара так резко встала с дивана, что ударилась головой о висевшую над ним полку. – Что ты хочешь сказать? Откуда ты знаешь?
– Она печальна и горюет, и еще она очень худенькая, но груди у нее большие. Миссис Пайк задела ее, передавая булочки, и девочка поморщилась. У нее, наверное, все еще болят соски, бедняжка. Так было и у меня, когда я потеряла второго ребенка.
– Но она же совсем юная. Ей не больше восемнадцати лет. Ох, Дот, если ты права, это ужасно. Неудивительно, что ее брат так встревожен. К тому же они здесь живут под вымышленными именами. Мы должны позаботиться о ней. Судя по всему, у нее нет ни матери, ни компаньонки – ни одной женщины, с которой она могла бы поговорить. Бьюсь об заклад на этот магазин, ее брат только и думает о том, как убить негодяя, сделавшего ей ребенка, а вовсе не о том, как это повлияло на нее.
Мужчины, принадлежащие к высшим слоям общества, всегда стараются защитить честь своих женщин, независимо от того, хотят этого женщины или нет. В результате мужчины гибнут, а женщины, о которых идет речь, оказываются связанными правилами и ограничениями, о которых так много думают их мужчины. Для них честь – это все. Их честь, сердито сказала себе Сара. Заложники чести – вот кто они. Это помогло ей успокоить собственное чувство вины. Немножко.
Соображения чести убили ее мужа, человека, по ее мнению, стоявшего выше устаревших понятий о женщинах, не имевших права распоряжаться собственной судьбой. Поэтому она оказалась здесь, на безопасном расстоянии от любящей тирании отца и брата. Поэтому она никак не могла отвернуться от Маргарет.
– Мы сделаем для нее все, что сможем. – Дот закуталась в шаль и протопала к двери. – Я иду домой готовить ужин. А потом мы вместе отправимся в «Собаку и макрель». А ты что будешь делать, голубка?
– Танцевать на балу. Я обещала мистеру Мейкпису танец.
– Ты ему очень нравишься. Но он никогда не сделает первый шаг, понимая, что ты – птица не его полета.
– Знаю и потому не поощряю его. Я хочу, чтобы мы остались добрыми друзьями. Но не из-за того, что я принадлежу к другому слою общества. Просто я могу думать о нем только как о друге.
– Бедолага. Он все понимает, и не беспокойся, что ты разобьешь его сердце. Все равно он тебе не подходит. Да и он не сможет составить достойную конкуренцию тому другому, который сейчас появился на сцене.
– О ком ты говоришь? Дот, ты, кажется, собиралась домой.
Только ее помощница не обращала внимания на подобные намеки. Она поудобнее пристроилась к дверному косяку и сообщила:
– Я говорю о мистере Дантоне. Если он простой мистер, то я – герцогиня Девонширская. Ты ему нравишься. Да, его намерения нельзя назвать честными. Но иногда не грех и поразвлечься. Кому будет хуже, если ты получишь немного удовольствия в постели? Ты не девственница и ни с кем не связана словом.
– Дот, прекрати это немедленно. Я и думать не желаю о подобных вещах.
А вот это откровенная ложь. После того как она впервые увидела его, Таинственного маркиза, Сара больше ни о чем не могла думать. Хотя он уже лишился изрядной части ореола таинственности. Ей довольно много известно и о нем, и о его сестре.
– Ну, как знаешь. Желаю тебе хорошо провести время на балу. А если там будет слишком скучно, приходи в «Собаку и макрель». – Дот засмеялась и ушла, а Сара некоторое время стояла неподвижно, не зная, чего ей больше хочется: рассмеяться или заплакать.
Городскому залу для балов было всего год. Он явился детищем ведущих бизнесменов города, которые собирали деньги на его постройку. Они посетили Уэймут и Брайтон в поисках идей и, вернувшись, построили здание, в котором был зал для балов, комната для игры в карты, чайная комната, помещения для отдыха, гардеробные и вестибюль.
Здесь было светло, чисто и немного пахло краской. Зал сразу стал популярным и у гостей курорта, и у местных жителей. Сара, у которой был абонемент на весь сезон, оставила верхнюю одежду в гардеробной и вошла в чайную комнату, где подавали свежий чай. Новые посетители собрались вокруг распорядителя, мистера Флайта, который, заметив Сару, тут же покинул их и с улыбкой направился к ней.
– Дорогая леди Сариса, добро пожаловать.
Она была его самой высокопоставленной гостьей, если, конечно, к ним не решил присоединиться мистер Дантон, причем под своим настоящим именем. Для распорядителя было намного важнее угодить ей, чем любому количеству нетитулованных гостей.
– Мистер Флайт, прошу вас, не отвлекайтесь ради меня. Вы разговаривали с теми леди и джентльменами, они вас ждут. – Она слегка поклонилась, извиняясь перед ожидающими гостями, явно недовольными тем, что их покинули ради нее, и направилась в бальный зал.
Хотя музыканты еще не играли, зал уже начал заполняться. Никто из присутствующих не выказывал модную скуку. Люди оживленно болтали, ожидая начала бала.
Рядом с Сарой возник Джеймс Мейкпис, одетый в свой лучший вечерний костюм. Отчаянно краснея, он проговорил:
– Добрый вечер, леди Сариса. Надеюсь, вы не забыли, что обещали мне первый танец?
– Не забыла.
Она взяла юношу под руку, и они вместе стали прогуливаться по залу, здороваясь со старыми друзьями. На несколько минут они остановились поболтать с местным сквайром, сэром Хамфри Джеймсом, дед которого построил первые дома в Сэндбее, с которых началось развитие города-курорта. Его сын вложил деньги в отель и купальни, а теперешний баронет считал своим святым долгом всячески поддерживать социальную жизнь Сэндбея.
– Вы сегодня обворожительны, миледи. – Сквайр поцеловал Саре руку, шутливо упрекнул молодого библиотекаря за то, что тот полностью завладел вниманием королевы бала, и предупредил ее о предстоящем визите своей сестры.
Когда Луциан вошел в бальный зал в сопровождении мистера Флайта, его внимание сразу привлек смех. Низкий и мелодичный, он будоражил воображение. Луциан почувствовал, как по спине пробежала волна дрожи.
– Мистер Дантон, прошу вас, если вам что-нибудь понадобится, пока вы гостите в нашем городе, или возникнут вопросы, сразу обращайтесь ко мне. В любое время дня и ночи. Пусть наш городок маленький, но мы гордимся тем, что проявляем к нашим гостям максимум внимания. Я могу посоветовать вам, куда поехать, порекомендовать надежные конюшни…
– Кто эта леди? Та, что в изумрудах и платье цвета янтаря? Которая смеется.
Этого не может быть. Хозяйка магазина в драгоценностях и шелках? Возможно, драгоценности поддельные, но Луциан сомневался в этом. Зеленые камни горели вполне натуральным огнем, словно глаза черной пантеры.
– Это, мистер Дантон, наша самая именитая жительница, леди Сариса Харкур, она же леди Сариса Герриард, единственная дочь маркиза Элдонстоуна. – Распорядитель сиял так, словно появление столь высокопоставленной личности – его личная заслуга. – Она вдова, вы понимаете, – добавил он, понизив голос. – Мы помогли ей оправиться от тяжелой утраты.
– Мистер Флайт, не далее как сегодня днем я познакомился с миссис Харкур, как две капли воды похожей на эту леди. – Кто-то затеял с ним игры, и это Луциану совершенно не нравилось.
– Тише, прошу вас, – всполошился мистер Флайт. – Небольшая эксцентричность для высокородной леди вполне простительна, разве нет?
– Вы так считаете? – В понимании Луциана эксцентричные престарелые дамы – это одно, а красивые молодые вдовы – совсем другое.
– О да, конечно! Леди Сариса придает блеск всем социальным и благотворительным мероприятиям нашего города и вполне безобидно развлекается, обеспечивая досуг воспитанным молодым леди. – Он кашлянул и еще больше понизил голос. – Мы во всем помогаем ее светлости, которая живет одна и сохраняет независимость.
О чем думает ее отец, маркиз, Луциан не мог даже представить. Он встречал этого человека и его утонченную волнующую маркизу два года назад, когда семья вернулась в Англию из Индии. Тогда Элдонстоун унаследовал титул. Служащий Вест-Индской компании и его экзотическая супруга, наполовину индианка, вызвали фурор в обществе. Луциан припомнил, что в семье были сын и дочь, но с ними он никогда не встречался. Тогда его срочно вызвали из Лондона к смертному одру отца, и окончание сезона прошло без него.
Леди Сариса унаследовала экзотическую внешность матери, но от отца ей достались светлые волосы и серые глаза, которые контрастировали с медово-золотистой кожей. Какое-то время Луциан раздумывал, не вызвал ли ее брак раскол в семье. Но если так, она явно не осталась без средств, потому что платье и драгоценности куплены не на доходы от небольшого магазинчика.
– Я попрошу вас представить меня этой леди, когда окончится танец, мистер Флайт.
– Конечно, сэр. Буду рад услужить.
Луциан все еще пытался сохранять инкогнито, но он понимал, что Флайт оценил пошив его костюма, манеры и речь и решил, что он достоин знакомства с самой высокопоставленной жительницей Сэндбея.
Луциана изрядно позабавила собственная реакция на ситуацию. Он всегда считал, что ему удается сохранять свою высокую самооценку как личности, в то же время его гордость подпитывалась титулом и положением в обществе; но, похоже, постоянные напоминания отца о том, что причитается маркизу – и что требуется от него, – оставили на нем более сильный отпечаток, чем он думал. Он впервые оказался в обществе в роли простого джентльмена и испытал настоящий шок, уяснив, как сильно ему не нравится пребывание на заднем плане.
Он направился в комнату для игры в карты, не желая, чтобы леди Сара увидела, как он стоит у стены, наблюдая за ней, ожидая ее. Если она решила поиграть, он не станет в этом участвовать, во всяком случае, не будет играть по ее правилам. Но как подойти к ней? Флирт в данном случае вполне приемлем, в этом Луциан не сомневался, но все остальное – другое дело. Эта дама – вовсе не веселая вдова на задворках общества.
Когда танец закончился, Луциан вернулся в бальный зал. Мистер Флайт тут же возник рядом.
– Леди Сариса.
Она обернулась к распорядителю, и Луциан моментально ощутил исходящий от нее аромат. Да, это определенно сандаловое дерево с цитрусовой ноткой. Неповторимым его делал запах теплой женской кожи… хотя последнее, возможно, всего лишь плод его разыгравшегося воображения.
– Мистер Флайт. – Ее губы изогнулись в обольстительной улыбке, а в серых глазах отразились зеленые искорки изумрудов.
– Позвольте представить вам мистера Дантона из Гэмпшира. Мистер Дантон, леди Сариса Харкур.
Луциан поклонился, Сара сделала реверанс. Мистер Флайт удалился, сияя.
– Леди Сариса.
– Милорд.
Ему показалось, что он ослышался.
– Кто я, по-вашему, мадам? Уверен, вы меня с кем-то перепутали.
– Я точно знаю, кто вы, маркиз Кэннок. Вы хотите пригласить меня? Следующий танец у меня как раз свободен.
– Почту за честь, – мрачно сообщил он и, услышав первые такты музыки, предложил ей руку. – Нам надо поговорить, леди Сариса, но не здесь.
– Хорошо. После танца я покажу вам террасу, выходящую на море. Оттуда открывается чудесный вид, и теплыми вечерами там очень хорошо.
– Не сомневаюсь. – Луциан был вынужден сосредоточиться на танце, состоящем из довольно сложных фигур. Он считал шаги и не имел возможности подумать об играх, которые эксцентричные молодые леди могут затеять на залитой лунным светом террасе.
– Мы и сейчас можем поговорить на какие-нибудь общие темы, если только вы не слишком нервный танцор, – предложила Сара. – В таком случае я обязуюсь хранить гробовое молчание. Вы только намекните. Кстати, вы надолго приехали в Сэндбей, мистер Дантон?
– Полагаю, мои нервы выдержат легкую беседу, миссис Харкур.
Сара сдавленно хихикнула. В этот момент очередная фигура танца развела их в разные стороны, и Луциан внезапно понял, что происходящее между ними – вовсе не игра, а нечто более серьезное. Она знала, что он охраняет свою сестру от общества, поскольку возникла какая-то очень серьезная проблема. Луциан понятия не имел, может ли положиться на ее скромность. Кто ее друзья? Кому она может проболтаться? Если ему удастся спасти репутацию Маргарет, в следующем сезоне она должна будет выйти в свет в хорошем настроении и добром здравии, и никто не должен ничего заподозрить. Но даже тогда будет довольно трудно найти жениха, который пожелает не принимать во внимание случившееся, если, конечно, дело дойдет до предложения руки.
Но проблемы следует решать по мере их поступления. А пока надо разобраться с этой женщиной. Этой приводящей в бешенство, вызывающей, прекрасной женщиной.
К тому моменту, как танец окончился, Луциан уже был готов перебросить леди Сарису через плечо и утащить туда, где он сможет заручиться ее обещанием молчать. Титаническим усилием воли ему удалось дождаться окончания танца и облечь свои слова в форму предложения, а не требования.
– Не желаете ли выйти на свежий воздух, мадам?
– Это было бы чудесно. Терраса там.
Здание располагалось в конце набережной, где мягкий песок постепенно уступал место прибрежным скалам. Во время прилива волны били в нижнюю часть стены, над которой была построена терраса. Будь сейчас ветер, Сара и Луциан сразу промокли бы от долетающих брызг. Но дул только легкий бриз, террасу заливал лунный свет, а ночной воздух казался прохладнее после тепла и духоты бального зала.
Луциан критически оглядел террасу, на которой сидело не меньше полудюжины пар.
– Вижу, здесь достаточно людей, и вашей репутации ничего не грозит, – язвительно буркнул он.
– Здесь почти безлюдно, кроме того, я дорожу своей репутацией, чтобы не приходить сюда с мужчиной, когда здесь никого нет, мил… мистер Дантон.
– Если ваша репутация выдерживает вашу работу в магазине, леди Сариса, уверен, она выдержит все, что угодно.
– Называйте меня, пожалуйста, Сарой. В других местах это, конечно, невозможно, но Сэндбей не посещает высшее общество, даже самая интеллигентная его часть. Однажды он войдет в моду, и тогда мне придется отказаться от магазина и стать респектабельной на все время или уехать. – Она вздохнула и медленно пошла вдоль перил.
Луциан внезапно ощутил холод. Ему не хватало исходящего от нее тепла.
– Вы не боитесь, что ваш маскарад – превращение в хозяйку магазина – уже нанес непоправимый вред вашей репутации?
Леди Сара остановилась, обернулась и прислонилась спиной к ограждению, облокотившись локтями на перила. Янтарный шелк струился по ее телу, мягко облегая великолепные формы. Луциан не сводил глаз с ее лица, хотя для этого ему приходилось делать над собой усилие, вероятно, заметное со стороны.
– Это не маскарад. Я действительно хозяйка магазина, но не все свое время. – Сара вздохнула. – Я была права относительно вас, мистер Дантон. Вы один из тех людей, которые непоколебимо уверены, что главное в женщине – ее репутация, а плохая и хорошая репутация определяются капризами общества.
– Едва ли капризами. Условности поддерживают моральные нормы и защищают даму от оскорблений.
– Вы считаете, что работа в магазине подрывает мои моральные устои? – Сара, казалось, с интересом ждала ответа на свой шокирующий вопрос. Не дождавшись, она продолжила: – Если бы я содержала шляпный магазин и поощряла блуд своих помощниц, что отнюдь не редкость, тогда я бы с вами согласилась. Но мне кажется, что общество слишком лениво, чтобы судить, не особенно вникая в подробности того или иного случая, и выносить огульные суждения, которые ничего не значат и только пленяют женщин.
– Правила существуют, чтобы защитить женщин, а не пленить их.
– Они не слишком защищают женщин, у которых нет денег и влияния, которые должны зарабатывать себе на хлеб. А для леди они – ловушка. – Голос Сары звучал с убежденной страстью. Она верила в то, что говорила.
А Луциан поверить не мог, что человек может так сильно заблуждаться.
– Защищать леди – обязанность джентльменов. Это дело чести. Вы знаете, что ваш отец и брат сказали бы то же самое, и ваш супруг согласился бы с этим.
– О да, он согласился. В конце.
Ее голос задрожал, и Луциан подумал, что она пытается справиться со слезами. Так это было или нет, но очень скоро она опять перешла в наступление.
– Вы, мужчины, считаете это делом чести, поскольку мы – ваша собственность.
– Леди нуждаются в защите, – чопорно проговорил Луциан. Он подошел к перилам и остановился на расстоянии безопасных шести футов от женщины. Встряхнуть бы как следует это дерзкое создание. Но вряд ли это хорошая идея. Или, может быть, поцеловать? – Как, например, вы сегодня добрались сюда? Улицы и аллеи темны и пусты. Там можно встретить кого угодно.
– Я наняла портшез и двух дюжих молодцев, услугами которых пользуюсь постоянно. Позже они придут и сопроводят меня домой. Но если некий отчаянный разбойник внезапно выскочит из темноты и уложит их обоих, тогда я сама могу себя защитить.
– Интересно, как? Язвительными словами? – требовательно вопросил Луциан. Он подошел, остановился перед ней и уперся ладонями о перила, так что женщина оказалась в кольце его рук. – Мужчины сильнее и порочнее, чем вы можете себе представить.
– И уязвимее, – пробормотала она. – Посмотрите вниз, милорд. Острыми могут быть не только слова.
Луциан послушался, поскольку в этот самый момент почувствовал, как что-то уперлось ему в живот. Опустив глаза, он увидел холодный блеск клинка и отметил, что рука женщины, сжимавшая нож, не дрожит. Мужчина замер.
– Где он у вас был?
