Kitabı oku: «Сказки для хороших девочек»

© Люмика, 2021

ISBN 978-5-0053-0713-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Муза

Я проснулась в четыре утра, а Муза сидит и ждёт меня с блокнотом и ручкой. Вся такая воздушная, изящная, бодрая и улыбается. Я не смогла ей отказать. Она всегда желанный гость, а выспаться успею.

По заведённому порядку написали мы с ней две сказки, остались безмерно довольны друг другом. Но в этот раз решила с ней поговорить.

– Почему ты приходишь в четыре утра? Я же в это время крепко сплю.

– Я и днём прихожу, но ты занята. У тебя в голове то отчёты, то инвентаризация, то планы, то встречи, то мероприятия… Навещаю тебя часто, ты меня просто не видишь, проносишься мимо. А мне нравится с тобой работать, вот и возвращаюсь в четыре утра. Ты поспала, отдохнула и готова меня услышать. Кстати сказать, одеяло с тебя я стянула, чтобы ты чуть-чуть замёрзла и пробудилась.

– И точно! Я проснулась от холода, даже во сне искала, как бы согреться. Спасибо. Всегда тебе рада, постараюсь чаще слышать тебя, мимо не бегать. А вместе с тобой можно делать отчёты?

– Конечно. И отчёты, и инвентаризацию, и много чего ещё, я даже распрямитель всегда с собой ношу, чтобы твои крылья расправлять для лёгкого выполнения задач.

– А разве у меня есть крылья?

– Крылья у многих атрофировались, как ненужный орган. А у тебя прекрасные крылья, помогают тебе творить, быть вдохновлённой и радоваться тому, что ты делаешь здесь и сейчас.

– А как мне тебя днём видеть?

– Дам тебе замедлитель, он необходим для таких неугомонных, – и Муза протянула мне кулон с маленькой черепашкой.

– Держи его при себе. Почувствуешь, что скорость нарастает, погладишь черепашку и носиться не будешь, и дела станешь выполнять медленнее. Время будет замедляться, и ты увидишь, то на что раньше внимание не обращала. Научишься замечать, что я всегда с тобой рядом, не только в четыре утра.

Весь день бодрость переполняла меня, я много успела, летала и творила, была весела и свежа, и, надо сказать, действительно чувствовала присутствие своей Музы.

Говорунчик

Жил-был Молчун. Надо сказать, был он птицей – какого вида, не ведаю, да и суть не в этом. В те времена, когда произошла эта история, людей ещё на свете не было. Одно точно знаю – летать он не умел.

Так вот, жил Молчун, не тужил, мало с кем говорил, в гости не ходил, к себе никого не звал. Любил гулять по лесу в одиночестве. Однажды забрёл в незнакомое место и вдруг услышал писк. Раздвинул кусты, а там птенчик необычной раскраски, никогда он таких не видел. Жалко ему стало несмышлёныша, взял с собой, выкормил его. А птенчик мало что оперения дивного был, но и лопотал непонятно. И назвал Молчун его Говорунчиком. Найдёныш рос, креп и постоянно что-то говорил, и до того мило и непонятно, что у Молчуна щемило сердце от нежности к этому существу.

Малыш рос не по дням, а по часам, все время говорил, и в доме стоял гул. Молчун, привыкший жить один, мечтал просто побыть в тишине.

И вот однажды Говорунчик попал под дождь, простудился и потерял голос. Молчун лечил его и сожалел о том, что хотел тишины. В доме стало тихо-тихо, но Молчуна это не радовало. Голос у Говорунчика пропал и, не известно, вернётся ли?

– Что делать? – затосковал Молчун по милому голоску, по звукам в своём доме. И однажды приснился ему сон, что есть такая ягода, способная вернуть голос, и водится она недалеко от того места, где нашёлся птенчик.

Утром встал Молчун, простился с Говорунчиком и отправился в путь. Нашёл он кусты, на которых росли заветные ягоды, ведь это место навсегда запечатлелось в памяти.

И услышал он чей-то хриплый голос:

– Ты зачем без спроса сорвал ягоды?

– Я для птенчика, что со мной живёт, ягоды рву. Голос он потерял, не разговаривает больше.

– Что за птенчик? – встревожился кто-то.

– Оперения чудного, красоты неописуемой, голоса дивного.

– И откуда он у тебя взялся? – стал допытываться неизвестный.

– Так нашёл я его вот здесь, под этим кустом.

И тут из чащи лесной вышла Птица, оперения чудного, красоты неописуемой, только вот голос у неё был охрипший.

– Рви ягоды и скорей веди меня в свой дом. Это мой потерянный сынок, давно ищу его.

– Да с чего это твой? Мой он, я его вырастил, воспитал, полюбил!

Расплакалась Птица и поведала свою историю.

– Вылупился у меня птенчик. Такой славный, чудный. Сначала, он только мог несколько звуков произносить, но время шло, сынок рос и стал так чудно говорить, что заслушаешься. Я очень любила слушать его голос и смотреть на него. Для меня всё вокруг освещалось несказанным светом. А птенчик всё говорил и говорил. Я называла его – Говорунчик. Но однажды, вернувшись, я не смогла найти сыночка. От горя я перестала петь и летать. Я ходила вокруг, пытаясь найти его следы, искала и в дальних краях, и вот вернулась, и тут встретила тебя. Сжалься над бедной матерью, позволь мне увидеться с моим мальчиком.

Пожалел Молчун несчастную, повёл он её в свой дом. По дороге рассказал, как нашёл птенчика, как они жили, ничего не утаил, даже про то, что тишину любит. И зовёт его Говорунчиком. Так, незаметно дошли они до дома, а на крыльце малыш ждал.

Скушал Говорунчик ягодки и заговорил лучше прежнего. И первыми его словами были: «Мама. Папа». Помнил он, оказывается, маму, только сказать не мог; вот и тосковал сильно по своему прежнему дому. Привязался птенчик и к Молчуну. А с кем остаться? С мамой жить хочет, и Молчун папой стал. Что делать? И нашего героя, и Птицу сильно тревожил этот вопрос. И пошли они к мудрому филину, чтобы тот помог решить задачку.

– Что хочешь ты, Птичка?

– Жить со своим сынком.

– Чего хочешь ты, Молчун?

– Жить с Говорунчиком.

– А ты, малыш, что хочешь?

– Жить с мамой и папой.

– Тогда живите все вместе, семьёй.

Что и сделали, стали жить одной семьёй, а любовь к Говорунчику их объединила. Птичка со временем начала летать и петь как прежде, а с Молчуном они друг друга дополняли. Позже у них вылупились ещё птенцы, и в доме зазвучали разные звуки.

Такие истории случаются и сейчас, только уже среди людей. Бывает так, взрослые создают семьи, чтобы растить детей, даже имя таким детям дали – приёмные. Но суть не в названии, а в том, что ребёнок не может быть чужим, он может быть только любимым.

Лошадка

Как известно, человек и лошадь познакомились и подружились давным-давно. Так давно, что уже никто точно сказать не может, сколько прошло с тех пор времени. Лошадь всегда людям в помощь была. В наше время лошади живут в стойле в конюшне, рядом с человеком, а раньше всё больше дикими были. И сейчас такие есть, но чаще домашние встречаются. А каких только мастей у лошадок нет: вороные, рыжие, гнедые, серые, сивые, пегие, чалые и даже тигровые! А пород сколько, не сосчитать: рысаки, тяжеловозы, верховые, упряжные и многие другие, а также мустанги, одичавшие лошади. А уж совсем в далёкие времена были и волшебные лошади, про которых лишь только легенды и остались – терсаны, единороги, пегасы, леберы. Их в наше время и не встретишь, хотя, как знать, чудеса случаются.

Шёл однажды по полю человек. Вдруг услышал, что кто-то пищит, жалобно так, пригляделся, а в траве жеребёнок лежит! Совсем недавно, похоже, родился, девочка… Он её в свою конюшню жить привёл, кормил, поил, ухаживал, хорошо к ней относился. Так она и жила в конюшне. Сначала даже не знала, что она Лошадка, но чем старше становилась, тем больше люди работы ей давали, а она соглашалась. Поняла, наконец, что она Лошадка, только какой породы, не знала. Но людям со стороны видней, раз такой тяжёлый труд поручают, значит, «тяжеловоз». Вот так и жила Лошадка, всё больше и больше разрешала себя нагружать. Даже заболела от тяжёлой ноши, не рассчитала она свои силы, не справилась, слегла. А ведь давно известно: если кто-то не может сам свои задачи решить, на выручку ему другие придут, только не каждый помощь эту разглядеть может. И пришла к Лошадке поддержка в белом халате. Лежит Лошадка, встать не может, не то что там что-то нести. Сначала она ещё переживала: «Как так, я ведь людей подведу, они на меня рассчитывают, им же тяжело будет без меня».

– Тебе самой-то не тяжело? – спросил ветеринар.

– Мне? – удивилась Лошадка. – Но я же лошадь, мне положено впрягаться, таскать.

– Да кто тебе такое сказал?

– Люди. Они для того лошадей и держат, чтобы нас грузить, себе жизнь облегчить.

– Ну, милая, так на то есть тяжеловозы, а ты разве такая?

– Я не знаю. Иногда мне снится, что я мустанг, я свободна и мчусь по вольным полям, почти взлетаю.

– Подумай хорошо о том, какой ты породы. Одно могу сказать точно: ты не тяжеловоз.

Ветеринар стал лечить Лошадку, та – поправляться, людям строго-настрого запретил её беспокоить, велел не запрягать, не нагружать.

– Если хотите, чтобы она пользу приносила, ждите. Может, полгода, может, год понадобится, ждите, иначе совсем красавицу загубите.

Люди не хотели гибели Лошадки, прислушались к ветеринару, оставили в покое, чтобы она сил набиралась. Да и не со зла они Лошадку тяжёлой работой загружали, просто не разбирались в породах лошадей. Для них, деревенских, все лошади одинаковые. Лошадь – она и есть лошадь, грузить её надо, запрягать, тем более, она сама позволяла. Ну да, бывало, конечно, взбунтует, но ведь везёт, значит, может. Терпит… Но раз ветеринар сказал оставить её в покое, оставили. Кормили по расписанию, паслась она в большом загоне. А люди меж другими лошадями разделили ту работу, которую выполняла Лошадка.

Лошадка тем временем сил набиралась, читала о породах лошадей, искала сходства с собой и решила, что она мустанг – вольная лошадка, и что не место ей в конюшне и в упряжке. Когда Лошадка полностью поправилась, люди открыли загон – выходи мол, иди на свободу, а Лошадка не пошла, с людьми осталась. Почему, спросите, ведь она думала, что родилась свободной? Не всё так просто… Лошадка почувствовала, что нужна людям, только как, ещё понять не могла. И осталась она, боялась, правда, что запрягать снова начнут. Сперва её и не запрягали. Так, иногда, кто хотел на ней прокатится, силу ветра ощутить, катались, а работать особо не заставляли. Те, кто на Лошадке прокатился хоть раз, испытывали какое-то новое чувство, необычное, возвышенное, после многие стали писать стихи и сказки, слагать песни и музыку.

Время шло, позабыли люди, как Лошадка сильно болела от перенапряжения, стали её снова нагружать, запрягать, а она незаметно для себя впрягаться стала, позволила снова на себя груз тяжёлый взвалить. Сама же она чувствовала, что это не её, душа-то свободы, полёта просила. Как быть? Стала опять книги читать, как от тяжёлого груза избавиться, как снова не слечь. И среди старых книг нашла она то, что искала: картинку с лошадью, а у лошадки крылья. Неужели такое чудо бывает? А сама слышит голос тихий внутри себя: «Бывает». Пригляделась к картинке. «Так ведь на меня походит… И что это за чудо-лошадь с крыльями такая?». Людям показала, и те удивились, отродясь такого не видели. Стали меж собой выяснять да судить. И нашёлся среди них старец, который им и объяснил:

– Так ведь это Пегас изображён. По преданию, он – символ творческого вдохновения, конь поэтов. Даже выражение такое есть – «оседлать Пегаса». Означает «стать поэтом».

Лошадка чувствует: вот оно, вот её родное! Пегас она, лошадь с крыльями. И не зря у неё спина часто болела – то крылья прорастали, а тяжёлый груз их прижимал, сдавливал, поэтому и больно. Спина её не для груза, а для крыльев и полёта создана. И люди согласились: «И то правда, Пегас у нас в конюшне. Вот ведь какие чудеса на свете бывают». А Лошадка тем временем крылья расправила и взлетела. И теперь уже никто не сомневался, какой она породы и какую пользу приносит. Кто на ней прокатится, того вдохновение посетит. И людям хорошо, и Лошадке радость.