Kitabı oku: «Любима и свободна»

Yazı tipi:

Глава 1

– Тебе придется либо отречься от престола, либо умереть. Мне, честно говоря, плевать, какой вариант ты предпочтешь. Главное – не тяни с выбором.

Ксандер Дракос, наследник трона Кионоса, известный плейбой и игрок, глубоко затянулся, с силой раздавил окурок в пепельнице и бросил карты на обитый бархатом стол.

– Ставрос, я сейчас занят, – проговорил он в телефонную трубку.

– Чем же? Проматываешь семейное состояние и стараешься допиться до чертиков?

– Не будь дураком. Во время игры я не пью. И кстати, не проигрываю. – Взглянув на человека, сидевшего на другой стороне стола, Дракос сдвинул кучу фишек крупье.

– Позор! Лучше бы ты проигрывал – тогда, по крайней мере, тебе давно пришлось бы вернуться.

– Не похоже, чтобы вы особо меня ждали.

Игра подходила к концу. Ксандер выложил на стол флеш-рояль и смел к себе фишки.

– С меня хватит, – заявил он, поднимаясь из-за стола и ссыпая фишки в шелковый мешочек. – Всем удачного вечера!

Он снял со спинки стула черный пиджак, набросил его на плечи и бросил мешочек с фишками сотруднику казино.

– Обналичить. И учти: сумму я знаю. Себе оставишь пять процентов, не больше.

Он остановился возле бара:

– Скотч. Чистый.

– Я думал, ты не пьешь, когда играешь, – прозвучал голос его брата.

– Я уже не играю.

Ксандер залпом опрокинул виски и вышел из здания на одну из людных улиц Монако.

Странно. Алкоголь больше не обжигал, да и вообще не радовал. Черт бы его побрал!

– Ты сейчас где?

– В Монако. Вчера был во Франции. Кажется, вчера… знаешь, все как-то перепуталось…

– Слушая тебя, я чувствую себя стариком. А ведь я твой младший брат.

– Ставрос, ты и правда говоришь как старикашка.

– Потому что не могу позволить себе роскошь сбежать от своих обязанностей. В отличие от тебя. Ты сбежал, значит, кто-то должен был остаться и вести себя как подобает взрослому.

Ксандер хорошо помнил, что случилось в тот день, когда он позволил себе эту роскошь. Сбежал от своих обязанностей, как выражается Ставрос.

«Ты ее убил! Это твоя вина. Ты ограбил страну, ограбил меня. Это не искупить. Я тебя никогда не прощу!»

Черт!

Некстати вылезло это воспоминание. Теперь, чтобы его заглушить, потребуется еще одна порция виски. А может, и четыре.

– Уверен, однажды народ воздвигнет тебе памятник. И за дело, – произнес Ксандер.

– Слушай, у меня нет никакого желания с тобой болтать. Чем звонить тебе, мне приятнее было бы удавиться на собственном галстуке.

Ксандер остановился так резко, что какая-то женщина врезалась в него. Но он этого даже не заметил.

– Так чего же ты хочешь?

– У отца был инсульт. Похоже, он умирает. Ты – наследник престола. Конечно, если ты не предпочтешь отречься – окончательно и бесповоротно. Или хотя бы повесить на шею булыжник покрупнее и броситься в море. Лично я плакать не буду.

– Будешь счастлив, если я отрекусь? – проговорил Ксандер, стараясь не обращать внимания на внезапное стеснение в груди. Он ненавидел смерть. Ненавидел ее внезапность и неразборчивость.

Если бы она умела быть хоть немного любезной, она давно бы пришла за ним. Но нет, она выбирает любимых, нужных, делающих мир лучше.

– Нет. Потому что это не решит проблему наследования. У нас с Джессикой все в порядке, но ведь наши дети не смогут занять трон. Мы ведь усыновили их. А по законам Кионоса усыновленные дети тоже не могут быть наследниками.

– Значит, остается Ева.

– Да, – согласился Ставрос, – Ева. Кстати, она беременна.

– И как ей идея, что ее отпрыск унаследует корону?

– Она в ужасе. Они с Маком покинули Кионос. Им придется начинать жизнь заново, чтобы их сын или дочь могли воспитываться во дворце и с младых ногтей усваивать свои обязанности. Никто не предполагал для нее такой судьбы, и ты это знаешь.

Прикрыв глаза, Ксандер вспомнил свою необузданную темноволосую сестрицу. Ей всегда претили дворцовые церемонии. Как, впрочем, и ему.

Он отнял у нее мать. Вправе ли он лишать ее жизни, о которой она мечтала?

– Ксандер, ты должен поторопиться с решением, каким бы оно ни было. Ответь мне через два дня, – продолжал между тем Ставрос. – Но если тебе интересно мое мнение…

– Не интересно. – Ксандер нажал кнопку «отбой» и сунул телефон в карман.

Затем он отправился в порт. Интересно, найдется там булыжник покрупнее?

Спрыгнув с лошади, Лиана Ксенакос похлопала животное по шее. Она вся вспотела: простое платье с длинными рукавами не годилось для жары. Но она улыбалась – как обычно после скачки. Отсюда открывался совершенно потрясающий вид на океан.

Что ни говори, в монастыре хорошо. Здесь, по крайней мере, можно остаться в одиночестве. Кроме того, здесь отсутствие тщеславия считалось добродетелью. Впрочем, ей она давалась без труда. Куда ей быть тщеславной!

Она вытащила из сумки шарф и обмотала его вокруг головы, тщательно убирая волосы. Пожалуй, единственное, чем она могла бы гордиться, – волосы. Теперь они были надежно скрыты от чужих глаз.

Конечно, скачка – не молитва. Но во время скачки она чувствовала себя ближе всего к Богу – а может, к природе.

Отведя жеребца на конюшню, она поспешила к главному корпусу. Скоро обед, а она проголодалась.

– Прошу прощения.

Мужской голос заставил ее замереть. Мужчины нечасто заглядывали в монастырь.

На мгновение ее охватил страх. Вдруг он посмотрит на нее с ужасом и отвращением? Но Богу безразлична внешняя красота. И ей тоже.

Иногда Лиана вспоминала, что когда-то гордилась своей красотой. Но это лишь мешало ее служению. Именно поэтому после стольких лет в монастыре она все еще оставалась послушницей.

– Я могу вам помочь?

Солнце светило ей прямо в лицо. Ему была хорошо видна каждая черточка. Все ее шрамы. Грубые, уродливые рубцы, укравшие ее красоту.

Солнечные лучи, бившие в глаза, мешали ей разглядеть незнакомца. Что ж, значит, не стоит гадать, какими глазами он смотрит на нее. Мужчина был высокого роста, в костюме. В дорогом костюме. Нет, он не из деревни. Скорее, похож на человека, знавшего свет.

Глядя на него, она вспоминала о струнных квартетах, сверкающих огнями бальных залах, о принце, который должен был стать ее мужем.

Если бы ее жизнь не рухнула в одночасье.

– Возможно, сестра. Хотя я не уверен, что попал по адресу.

– В Кионосе только один женский монастырь, так что вы вряд ли ошиблись.

– Мне непривычно находиться в монастыре. – Он взглянул в небо. Яркий солнечный свет скрадывал черты его лица. – Странно, что меня до сих пор не поразила молния.

– Бог действует иначе.

– Придется поверить вам на слово. – Незнакомец пожал плечами. – Мы с Богом много лет не общались.

– Никогда не поздно начать снова. – Лиана выбрала правильные слова. Именно так ответила бы аббатиса.

– Видите ли, я не ищу Бога. Я ищу женщину.

– Здесь вы найдете только монахинь.

– Боюсь, она – одна из них. Мне нужна Лиана Ксенакос.

Она замерла, ее сердце затрепетало.

– Ее больше не называют этим именем.

Это была правда. Сестры звали ее Магдалиной. Это напоминало ей, что она живет новой жизнью. Не ради себя, а ради других.

Он двинулся к ней. Это было как в кошмаре, от которого она пыталась убежать вот уже пятнадцать лет. Ксандер Дракос. Наследник короны Кионоса. Легендарный ловелас. Мужчина, за которого она должна была выйти замуж.

Из всех людей на земле его она хотела видеть меньше всего.

– Почему? – спросил он.

Он ее не узнал. Что ж, вполне естественно. Когда они виделись в последний раз, она была восемнадцатилетней девчонкой. Красавицей.

– Может быть, потому, что она не хочет, чтобы ее нашли, – произнесла Лиана, наклоняясь, чтобы сорвать помидоры с куста. Она пыталась не обращать на него внимания. Ее сердце колотилось, как безумное.

– Ее не так трудно найти. Немного расспросов – и вот я здесь.

– Чего вы хотите? – воскликнула она. – Что вам от нее нужно?

Ксандер еще раз взглянул на миниатюрную женщину в длинном платье простого покроя. Подол и манжеты были испачканы землей. Волосы ее скрывал шарф, и об их цвете можно было догадаться лишь по черным, тонко очерченным дугам бровей.

Половина ее лица являла миру нежную золотистую кожу, высокие скулы, полные губы, чуть приподнятые в уголке. Но вторая половина, от шеи, через щеку и до самой переносицы, была изуродована страшными шрамами. Грубые кривые рубцы перекосили губы, навек лишив ее возможности улыбаться. Конечно, сейчас она не улыбалась. О нет! Но Ксандер был уверен: даже если она попытается, на половине лица сохранится все та же страшная гримаса.

Что ж, он предполагал, что здешние женщины – именно такого сорта. Ничего общего с жизнерадостной блестящей Лианой. Когда они заключили помолвку, ей было восемнадцать. Она еще не вступила в пору женского расцвета, но все же была невероятно красива. Золотые искры в глазах, золотистая кожа и медового оттенка волосы – сияющая волна чистого золота с темно-шоколадным отливом.

Уже тогда Ксандер был уверен: из нее выйдет идеальная королева. Ее любили в народе. И у нее были отличные связи – ведь ее отец был одним из богатейших людей в Кионосе.

Вернувшись два дня назад, он узнал, что семья Ксенакос покинула остров. Вся, кроме Лианы. И ему было необходимо найти ее. Она была якорем, связывавшим его с прошлым. Его самым надежным союзником в глазах журналистов и народа. Они любили ее раньше – и, несомненно, полюбят снова.

А вот его – не факт.

– Мне нужно обсудить с ней кое-какие старые дела.

– Женщины, которые живут здесь, не хотят обсуждать свои старые дела, – произнесла она дрожащим голосом. – Здесь они начинают новую жизнь. Прошлое нас не касается.

Повернувшись, она двинулась к главному корпусу. Ну нет, еще никто от него так не уходил!

Ксандер встал у нее на пути. Она обожгла его дерзким взглядом, и его сердце упало.

Увидев наконец ее глаза, эти необыкновенные глаза в обрамлении темных ресниц, он понял, кто перед ним.

Это была Лиана Ксенакос. Без ее красоты, без смеющихся глаз, без ямочки на правой щеке, теперь покрытой уродливыми шрамами.

Нет, он не был шокирован. Ксандер был отлично знаком с уродливой стороной жизни и знал: судьба всегда готова бросить тебе в лицо камень помассивнее. Но такого он не ждал.

Покинув Кионос, он избегал любых вестей с родины. Лишь недавно, после того как его сестра вышла замуж за собственного телохранителя, а Ставрос женился на свахе, пытавшейся подобрать ему невесту, он начал просматривать статьи, рассказывавшие о Кионосе и его королевской семье.

И всякий раз, открывая окно в прошлое, Ксандер будто срывал корку со своей незаживающей раны. Избавиться от этой боли было тяжело. Но он старался: выпивка, женщины… Это помогало забыться, ненадолго почувствовать себя счастливым. Но заканчивалось все лишь ужасной головной болью.

Ксандер думал, ему никогда не придется спрашивать о судьбе женщины, которую он оставил.

– Лиана, – сказал он.

– Меня так больше не зовут, – произнесла она с усилием. Ее лицо ничего не выражало.

– Я тебя так звал.

– Но не теперь, ваше высочество. У вас нет на это права. А право на титул вы хотя бы сохранили?

Эти слова хлестнули его больнее, чем он мог представить. Удар по больному месту, о котором он предпочитал не вспоминать.

– Сохранил, – резко сказал Ксандер. – И сохраню!

Он решился. Не важно, разумно ли это решение. Он вернулся и останется здесь.

Ксандер приехал, считая, что должен узнать, как обстоят дела. А приехав, решил, что обязан найти Лиану. Он не верил, что может править страной. Столь же твердо он знал, что Лиана стала бы образцовой королевой.

Наверняка она уже вышла замуж, думал Ксандер. Он не рассчитывал найти ее в монастыре. Но, в конце концов, это поражало не больше, чем его собственная жизнь в последние пятнадцать лет.

Хотя тут он не прав. Ее судьба была совершенно неправдоподобной. Чудовищной, немыслимой. Лиана Ксенакос, любимица светского общества Кионоса, признанная красавица и радушная хозяйка, скрывается от мира в женском монастыре. В бесцветном платье мешком. Покрытая шрамами, сделавшими ее неузнаваемой.

– Я прошу вас уйти, – произнесла Лиана, решительно двинувшись прямо на него.

Ксандер шагнул вперед, загородив ей путь. Она замерла, вскинув такие знакомые глаза. Этот взгляд был словно выстрел из прошлого.

– Еще раз прошу вас отпустить меня и уйти.

– Сестра, вы очень негостеприимны к своему будущему монарху.

– Гостеприимство не имеет ничего общего с попытками удержать меня. Я не ваша собственность! – Лиана с яростью отшатнулась. – Вы можете править страной и владеть ее землями, но вы не владеете ни мной, ни другими, кто находится здесь!

– Так, значит, теперь ты принадлежишь Богу?

– Это не так больно, как принадлежать вам.

– Однажды ты уже принадлежала мне.

– Никогда, – покачала она головой.

– Ты носила кольцо, которое я тебе подарил.

– Но брак не был заключен. А потом ты уехал.

– Что ж, кольцо можешь оставить себе, – сказал Ксандер, взглянув на ее пальцы: кольца не было.

– Кольцо для помолвки никому не нужно, если при нем нет жениха. Моя жизнь изменилась. А ты, наверное, думал, что можешь явиться сюда и начать все с прерванного места?

Ну да, так он и думал. Это вошло бы в легенды: возвращение наследника престола и его воссоединение с женщиной, обожаемой народом. В глубине души Ксандер все-таки верил, что она здесь, в Кионосе, ждет его, подобно спящей царевне. Как и весь Кионос. Что ж, он ошибался.

Теперь здесь вовсю работали казино. Набережная по вечерам сияла огнями. И все благодаря его братцу Ставросу. Старый город, где прежде старики, сидя на улице, играли в шахматы, стал районом хипстеров и художников, устраивавших шумные тусовки и черпавших вдохновение в видах побережья и местной архитектуре.

Его сестра – уже не озорная темноволосая девчонка, а замужняя женщина, ожидающая ребенка. Его брат – мужчина, а не худощавый подросток.

Отец уже стар. Он умирает.

А Лиана Ксенакос ушла в монастырь.

– Буду с тобой откровенен, – произнес Ксандер. – Меня не назовешь любимым сыном в семействе Дракос.

Она молча кивнула, явно ожидая продолжения.

– Но все же я решил, что буду править. Не для нынешнего поколения, а для будущего.

– Что ты имеешь в виду?

– Дети Ставроса не имеют права на трон. Значит, остается ребенок моей сестры. Но это сломает ее жизнь… она не готова к этому. Я часто вел себя как эгоист и не думаю, что в будущем это изменится. Но, как оказалось, есть вещи, которых я не могу себе позволить. Я не могу обречь брата на жизнь, которой он никогда не желал. Не могу заставить ребенка моей сестры нести бремя, которое ему не предназначалось.

Он уже сломал жизнь брату и сестре. Их детство шло, пока он был в бегах. Сбежал, оставив детей без матери. Ева… Тогда она была совсем малышкой. Он не мог нанести ей еще один удар.

– Ты говоришь о короне, будто о чаше с ядом, – еле слышно сказала Лиана.

– Что-то общее есть. Но это мой долг. Хотя я много лет пытался свалить это бремя на других.

Да, это его ноша. С самого начала она предназначалась ему.

– Ксандер, у тебя проснулась совесть? – Лиана назвала его по имени, и он вздрогнул.

– Не уверен, что все настолько плохо. Наверное, просто остатки прежней чести, внушенной с детства. Королевская кровь, знаешь ли, – произнес он с издевкой. – Представляешь, как я был разочарован, когда понял, что кое-что от нее еще осталось – несмотря на все спиртное, которое я вливал в себя ей на замену!

– Это разочаровало не только тебя, – ответила она.

Эти слова более подходили бы той, прежней Лиане. Она все-таки отбросила свою напускную безмятежность. Что ж, может, он еще получит заслуженную молнию в темечко.

– Не сомневаюсь. И все-таки есть кое-что, что может смягчить этот удар.

– И что же?

– Ты, – произнес он. – Ты нужна мне, Лиана.

Глава 2

Лиане показалось, что земля ускользает у нее из-под ног. Чтобы устоять, она схватилась за деревянную калитку.

– Что?

– Ты нужна мне.

– Не знаю, с чего ты это взял. Но уверена, что ты заблуждаешься.

– Лиана, люди любят тебя. Тебя, а не меня.

– Люди любят меня? – фыркнула Лиана, чувствуя, как ее охватывает ярость.

Она надеялась, что все же научилась держать ее под контролем. Хотя любое, самое мелкое происшествие не оставляло от этой иллюзии камня на камне. Это мог быть любой пустяк: к примеру, вид ее собственного лица в зеркале или обожженный на кухне палец. Но сегодняшнее происшествие – отнюдь не пустяк. Подумать только: призрак прошлого, бывший жених, явился пред нею, заявляя, что народ ее обожает!

Да, она сумела примириться кое с кем из жителей Кионоса. В конце концов, ее нынешняя жизнь заключалась в служении им. Но она больше не льстила себе мыслью, что здесь ее обожают. Ровно наоборот.

– Да, – сказал он спокойно, будто не услышав предостережения, прозвучавшего в ее голосе.

– После твоего отъезда люди здесь превратились в животных. Все разрушено. Впрочем, ты, наверное, знаешь об этом.

– После отъезда я не интересовался здешними новостями.

– Значит, ты не в курсе, что здесь все полетело в тартарары? Бизнесмены бежали с острова, экономика разрушена, тысячи людей остались без работы?

– И все из-за моего отъезда?

– Ты наверняка хоть что-то слышал.

– Если оставаться трезвым лишь пару часов в день, можно многое пропустить мимо ушей.

– Не знаю.

– Ты беспорочна.

– Это так.

– Значит, экономика в руинах? И виноват в этом я?

Лиана пожала плечами:

– Ты. Смерть королевы. Депрессия короля. Неудачное стечение обстоятельств. Оно лишило всех уверенности в завтрашнем дне. Люди были в ярости.

Она пыталась оставаться спокойной. То, что произошло с ней, не было секретом. Пресса много рассказывала об этом. Но говорить о своей трагедии вслух все равно было трудно.

«Ты не покажешь ему, что это тебя задевает. Ты не выкажешь слабости. Это тщеславие, всего лишь тщеславие».

– Люди вышли на улицы. Бунтовщики атаковали дома тех, кто работал на государство. Тех, кого они обвиняли в экономическом кризисе. Начались нападения. Людей обливали кислотой. Как-то раз мы выходили из дома, и тут вдруг какой-то человек попытался плеснуть в отца кислотой. Но в этот момент отец оступился. Тот человек промахнулся, и кислота выплеснулась на меня. Наверное, я зря это рассказываю. – Лиана попыталась улыбнуться. Ей нелегко давалась улыбка: половина лица по-прежнему с трудом подчинялась ей.

Рассказывать было легче, представляя, что речь идет о другой девушке. Она говорила о событиях, не погружаясь в воспоминания об испытанной боли.

Она пристально вглядывалась в его лицо. Казалось, он был потрясен рассказом.

– Так что имей в виду: народ любит меня отнюдь не так сильно, как ты воображаешь. – И она, оттолкнув его, решительно двинулась прочь. Хватит этой пытки!

Ксандер схватил ее за плечо. Жар его пальцев обжигал. От его запаха у нее кружилась голова. Ей грезились сверкающие дворцы, шелковые платья, танцы в сияющих огнями бальных залах, теплые мужские объятия. Прогулка по саду, во время которой его губы почти коснулись ее. Ее прекрасных полных губ, еще не обезображенных шрамами. Это был бы ее первый поцелуй. Ей хотелось рыдать: теперь этого не будет. Тех губ никто не коснется. Их больше нет. Лиана поклялась отказаться от телесных радостей, служить людям, не думая о собственных желаниях. И потом, все равно ни один мужчина не захочет поцеловать ее сегодняшнюю.

Но Ксандер… это уже слишком. Он пришел сейчас, когда она категорически не желала его видеть, а не пятнадцать лет назад, когда она нуждалась в нем.

И все же Лиана не могла оторвать от него глаз. Он как будто открыл окно в другую, потерянную жизнь.

Пусть он уйдет! Тогда она вновь постарается все забыть.

– Уходи, – сказала Лиана. – Теперь ты знаешь все. Вряд ли я смогу спасти твою душу.

– Меня не волнует спасение души, – ответил Ксандер. – Я просто хочу поступить правильно. Для разнообразия.

– Я не смогу тебе помочь. Возвращайся в деревню.

– Я переночую здесь.

– Что? – Она взглянула на него с изумлением.

– Я поговорил с аббатисой. Не хочу, чтобы люди прямо сейчас узнали о моем появлении. Мне нужно подготовиться. И я собираюсь увезти тебя с собой.

– Ясно. А мои желания тебя не интересуют?

Он покачал головой, решительно выдвинув вперед подбородок:

– Нет.

– И то, что я совсем не та, что была когда-то, тоже не имеет значения?

Он оценивающе посмотрел ей в лицо. Этот холодный взгляд был как пощечина. Раньше при взгляде на нее в мужских глазах всегда горел огонь.

– Утром увидимся.

Развернувшись, он двинулся к главному корпусу. Она стояла, надеясь лишь, что им больше не доведется встретиться. Она поговорит с аббатисой. И утром Ксандер, наверное, уедет. Тогда он вновь станет лишь нежеланным воспоминанием.

Рано утром ее вызвала мать Мария-Франческа.

– Ты должна поехать с ним.

– Я не могу! – Лиана отшатнулась. – Я хочу остаться здесь.

– Он просит лишь, чтобы ты помогла ему упрочить свое положение. Ты хочешь служить людям? Думаю, этим ты окажешь им лучшую услугу.

– Но… одна? С мужчиной?

– Если я должна беспокоиться о том, сможешь ли ты достойно держать себя наедине с мужчиной, возможно, ты выбрала не тот путь в жизни.

Казалось, ее духовная наставница, неизменно восхищавшая ее душевной чистотой, насквозь видит ее помыслы, которые сама Лиана полагала не совсем безупречными.

Страхи и неуверенность. Тщеславие. Гнев. Былые желания, которые так и не умерли окончательно.

– Нет, дело не в этом, – проговорила Лиана. – То есть я не боюсь впасть в искушение… – И уж конечно, вряд ли она введет в искушение Ксандера. – Но как это будет выглядеть?

– Дорогая моя, на внешность смотрят мужчины. Бог видит лишь душу. Так ли важно, что подумают люди? Ты можешь сделать великое дело. Такое выпадает немногим. К тебе прислушивается Отец наш небесный, а теперь – и король земной. Не упусти этот шанс.

– Я… подумаю. Помолитесь, чтобы у меня получилось.

Выходя из комнаты, Лиана еле сдерживала слезы. По коридору она почти бежала. Скорее, скорее – наружу и дальше, к конюшням.

Она не могла дышать. Не могла думать. Помочь ей могла лишь скачка. Она гнала коня, пока от набегающего потока воздуха не заслезились глаза. Теперь она уже не могла сказать, почему у нее текут слезы: от ветра или от ошеломляющего шквала чувств, грозившего утащить ее в свои глубины.

Лиана добралась до вершины холма и долго смотрела на волны, бившиеся внизу о скалы. Ей казалось, что огромные валы тащат ее и безжалостно колотят о камень, дробя и переламывая ее душу. Жизнь требует от нее слишком многого. Она уже отдала все, что у нее было.

Она зарылась лицом в гриву Финеаса. Как ни больно в этом признаться, пусть даже самой себе, но Мария-Франческа права. Она не приняла обетов, потому что не была готова. Потому что часть ее души тосковала по бальным залам, мечтала о муже и детях, о жизни, от которой ей пришлось отказаться.

Монашество – не ее призвание. Но куда еще ей податься?

Можно отправиться с ним. Не ради него. Ради себя. Ради исцеления. Чтобы наконец избавиться от боли, пронзавшей ее при воспоминаниях о Ксандере и теплых вечерах в дворцовом саду. Может быть, там, в миру, она сумеет измениться. О, как давно Лиана об этом мечтала! Тогда она вернется сюда и все-таки сумеет сделать последний шаг – принять монашеский обет.

Быть может, когда все это кончится, она наконец найдет свое место на земле.

Все ее вещи уместились в один чемодан. Без излишеств, с одним только минимумом повседневной одежды, жизнь становится гораздо проще. Не говоря уже о переездах.

Уже стоя в дверях, Лиана оглянулась на Ксандера:

– Надеюсь, нас уже ждет шикарное авто?

Отвернувшись от окна, Ксандер улыбнулся. Ей явно не нравятся его пристальные взгляды, думал он. Кажется, она предпочла бы стать невидимкой.

– Разумеется. Здоровенное, восьмицилиндровое… чтобы все видели, что у владельца огромный фаллос.

– Значит, похвастаться больше нечем?

Эти слова слетели с губ сами собой. Чужие слова. Как привет из прошлого.

Странно. Его присутствие пробуждало не только воспоминания, оно заставляло вести себя по-прежнему. В блестящем и беспощадном светском обществе язвительность и цинизм были в чести. Они все были такими. Играли в пресыщенность, перебрасывались едкими замечаниями и манерными смешками. А Ксандер ведь тоже изменился, вдруг подумала Лиана. Он другой.

Та же ленивая улыбка, чувственный рот. Но в глубине его блестящих глаз таилось что-то новое. Что-то темное и таинственное, от чего у нее екало в животе и начинало сильнее биться сердце.

– Прости, – сказала она. – Это было невежливо и не к месту. Я готова.

Пожав плечами, Ксандер подхватил ее чемодан и двинулся вперед. Лиана пошла следом.

На стоянке их ждала красная спортивная машина. Он уложил ее чемодан в багажник.

– Садись. Мы можем поговорить по дороге к Тизису.

Мысль о столице наполнила ее ужасом.

– Каковы наши планы?

– Садись в машину.

Страх сжал ее горло, она едва удержалась, чтобы не броситься прочь.

– Подожди. Где мы остановимся? Что будем делать?

– Мы едем во дворец. Ты помнишь его?

– Да.

Лиана помнила его слишком хорошо. Когда-то она думала, что он станет ее домом, а сама она – королевой. Она должна была стать королевой.

– Пресса вцепится в эту сенсацию. – Ксандер сел на водительское место. Лиана медлила, глядя на свое кривое отражение в стекле.

– Этого я и боюсь. – С этими словами она забралась в машину и захлопнула дверь.

Салон авто пах новенькой кожей. И большими деньгами. Какой разительный контраст с обшарпанными каменными стенами монастыря!

– Об этом я и мечтал. Ты и я, и вместе мы ведем страну к новым вершинам.

– Ты напомнил мне «Звездные войны»: «Мы будем вместе править галактикой – отец и сын…»

– Думаешь, я зову тебя на темную сторону?

– Что-то в этом роде.

– Странные ассоциации для монахини.

– Я пока не монахиня. Я послушница. И между прочим, я смотрю кино. Мы не отказываем себе в таких развлечениях.

Автомобиль выехал на дорогу. Лиана направлялась в большой мир. Навстречу людям. И журналистам в том числе.

Ее вдруг охватил животный ужас, отчаянное стремление бежать. Но усилием воли она подавила панику. Это ее испытание. Она должна делать то, что от нее требуется, даже если задача окажется невыносимо трудной. На смену страху пришел гнев. Она не просила об этом. Ни о появлении Ксандера, ни о возвращении в большой мир.

Она не просила, чтобы на нее напали. Чтобы украли ее жизнь. Тем не менее она приняла случившееся и сохранила достоинство. Почему она должна вновь проходить через страдания?

Паника не уходила. Лиана дрожала всем телом.

«У меня отобрали слишком многое. И он в том числе. Я им больше ничего не отдам!»

Из-за Ксандера, из-за жителей Кионоса она уже испытала море боли. Она не позволит им добавить еще хоть каплю. Она поможет ему. Поможет возродить нацию, наладить дела в стране, утвердиться в правах на трон. Но не отдаст ему своей души.

– Не ты одна, – хрипло произнес Ксандер.

– Что?

– Не ты одна предстанешь перед судом толпы.

Эти слова были настолько созвучны ее мыслям, что она испугалась.

– Но только я ничем не заслужила осуждения.

Что ж, она не будет полностью скрывать свои чувства от Ксандера. Ярости она отмерит ему с избытком.

Засмеявшись, он утопил педаль газа. Машина неслась по дороге, вереницы кипарисов на обочинах сливались в бесконечный зеленый полог.

– Ты совершенно права. Я заслужил осуждение. Что ж, думаю, это будет весело.

Ücretsiz ön izlemeyi tamamladınız.