Kitabı oku: «Пути миров. Книга 3. Огни бурь», sayfa 6

– Спасибо тебе, кншн, добрый человек, – пробормотал заплетающимся языком гном. – Но чем обязан-ны… т-такой щедрости?

– Уже опьянел что ль, собака? Ах… я забыл – вот, держите, – Ухай сбросил кулек. Гном поднял его, сунул руку внутрь и раздал теперь уже всем по ломтю хлеба, смазанного салом. Лансу показалось, что ничего прекраснее и вкуснее он не ел никогда. Голову закружило, захотелось улыбаться без причины. Эйфория…

– Где ж ты был раньше-то, – пробурчал, жуя, гном. – Хотя бы не жрали перед тобой как свиньи.

– Воевал, – махнул рукой Ухай. – Не всем же прохлаждаться.

– Давай к делу, – цокнул языком Гунгнир и продолжал трапезу.

– Эльвут вторую неделю лежит с лихорадкой. Мортимер, что особо рдел за наказание всякого рода преступников, при смерти. Много других лордов пониже саном уже отправились к праотцам. На валу осталось тысяч пять в строю, множество раненных. Жратвы практически нет. Жуки повсюду – они окружили нас своими крепостями из сранья и ходят приступами на нас как на обед и ужин. Надо сказать, нередко им удается унести в брюхе сотню-другую наших.

– Надо же, еще целых пять тысяч! Так вам воевать и воевать.

– Это вся армия Ильдена, что осталась, – покачал головой Ухай. – И не разбежалась только потому, что окружена. Все, кто решил проверить, есть ли дыры в обороне врагов, вряд ли добрались даже до ближайшей деревни. Разведка во всяком случае так сказала. Те, кто сумел вернуться.

– Так, а чего тебе надо от нас? Давно бы уже позвали воевать, чего гноили-то в земле… – заворчал гном.

– Фактически получается, что командовать остался только лорд Янгелла. Это молодой и весьма подвижный в своей башке тип. В общем, ему кажется, что в бою сейчас нужен каждый, кто может держать оружие. И боги меж тем сами рассудят, кто прав, кто виноват. Таких как ваша яма около десяти успели нарыть. Янгелла решил, что пора их превратить уже в отхожие места, все равно срать некуда на этом земляном пяточке. А все, кто в них сидит, лучше пускай идут сражаться. Бежать все равно неуда.

– Странно, что Мортимер сам до этой мысли не дошел… – покачал головой Элайджа.

– Э, брат эльф, сдается мне, тут не в башковитости нового командира дело. Просто закончилось место, чтоб гадить. Так срали б на нас уже, чего стесняться.

– Такое предложение было на совете, – без тени усмешки ответил Ухай. – Не буду врать – я даже не стал возражать, ведь подобное развлечение могло бы немного отвлечь ребят от грустных мыслей. Но Янгелла запротивился – сказал, что даже во времена Ульфасара не было такой дряни в армии. Не будет и впредь.

– Ну ладно, что ж. Давай вытаскивай уже нас отсюда, – пожал плечами гном.

– Обожди, утро настанет, разведут нас и дадут окончательные распоряжения, – покачал головой Ухай. – Я тут решил просто вас немного взбодрить, чтобы вы перед лордом-то не были с чересчур кислыми минами.

– Ну что ж, будем даже с веселыми харями стоять, – сказал гном и отпил еще из меха. Там осталось еще около половины, но никто из сидельцев уже не мог сделать и глотка. Голодавшие много дней желудки забились хлебом, а головы кружились от нескольких глотков хмельного. Впрочем, гном, кажется, чувствовал себя гораздо лучше, хотя и немного покачивался.

– Ну вот и славно. Полежите, переварите. Заодно еще обдумайте, что Янгеллу скажите о том, что делать с черными вашими палками, что вы из разведки приволокли с собой. Уж очень заинтересовали молодого лорда ваши скупые слова, что вы нашли их в лесу, и, мол, с них можно пулять всякой магией.

– Надо же! Так взял бы и пулял…

– Да в том то и дело, что все, кому ни лень пытались. И местные магики, только нихрена не вышло. Вроде только в задницу разве что не пихали ваши палки, хотя в этом я не совсем уверен.

– А если и у нас не получится… – хмыкнул Лансель.

– Не боись. На виселицу не отправит, скорее всего. Но в первые ряды куда-нибудь с рогатинами вместо мечей, может поставить, коль вы его разочаруете.

– Звучит во всяком случае обнадеживающе, – хохотнул гном. – Ладно, вали отседова. Будем мы с товарищами совещаться.

– И тебе доброго дня, гноме.

***

– Ну и что же? – нетерпеливо спросил лорд Янгелла, хмуря брови. Его золотистые волосы были зачесаны в пучок на затылке, перевязанный обычной холщевой лентой. Он встал буквально полчаса назад, накинув на себя только тунику и кожаные штаны с сапогами. Никакого шатра у него не было – спал у костра вместе с воинами под открытым небом. Сейчас же он также принял заключенных у своего бивака и, сложив руки на груди, пристально смотрел на трех наемников, недавно вытащенных на свет и ямы. Каждому из них вручили черные палки, которые у них были при возвращении из разведки. Они крутили из в руках уже битые четверть часа и никак не могли извлечь и толики магии.

– Ну… наверное, они разрядились, – почесал макушку гном. – Все артефакты имеют заряд. Ну так магики говорят… А нам… приходилось ими пользоваться.

– Для того, чтобы сжечь деревню, я так полагаю, – фыркнул Ягелла и посмотрел на Ухая. Тот стоял с каменным лицом и смотрел скорее сквозь наемников, чем на них.

Лансель хотел было ответить, но осекся. Молодой лорд был его лет на десять младше, скорее всего это была его первая, хорошо если вторая война. Отточенные скулы, широкие плечи и квадратный подбородок говори о том, что он с детства тренировался на воина. Но вот каков из него командир, уж тем более насколько он может критически мыслить, было большим вопросом. Особого недоверия заслуживал ястребиный взгляд этого молодого лорда: обычно с таким взором смотрят перед тем, как напасть и уничтожить верным и безжалостным движением. Кажется, порыв Ланса заметил и Ухай, переведший на него своей взгляд. Ни одна мышца на его лице не дрогнула, но Ланс понял, что лучше промолчать.

– Возможно, наемники говорят правду, – сказал вдруг мужчина в рыжей мантии, подвязанной широким поясом, усеянным рубинами. На ногах у него были красные кожаные сапоги, в которые были заправлены штаны из выкрашенного охрой льна. Человек носил густую рыжую бороду и шикарные подкрученные усы, но блестел совершенно чистой лысиной и не имел даже бровей. Наверное, ему не хватало надписи только на лбу, чтобы точно было понятно – перед вами чародей.

– Ясно все с вами, – в сердцах сказал Янгелла. – Впрочем, пускай палки остаются у вас. Пойдете сражаться, возможно, вспомните, как ими пользоваться, если жизнь дорога. Мастер Ухай, выдайте этим… воинам снаряжение.

– Спасибо, милорд, – выдавил из себя Лансель.

– Спасибо, спасибо вашблагородие, спасибо, – пробурчал гном. Эльф остался безмолвным.

– И направьте туда, где будет особенно жарко. Возможно, это несколько прочистит им память.

Лансель только покачал головой – Ухай ведь предупреждал.

– Ну, парни, вам очень даже повезло. Наш молодой лорд разрешил даже выдать вам снаряжение, – усмехнулся Ухай, когда они отошли от бивака командующего к расположению наемников.

– Но предложил отправить туда, где горячо, – хмыкнул гном.

– А здесь везде горячо. Жуки прут со всех сторон, негде особо отсидеться. Разве что у лежанки Эльвута. Но там все места заняты – вокруг него постоянно крутятся какие-то слащавые мальчики. Говорят, это посыльные и поручики, а по мне так… ну да ладно.

Лансель в который раз за утро окинул взглядом окружавший его лагерь – палатки, шатры, снующие туда-сюда люди практически в полном боевом вооружении, галдеж и лязг оружия. А еще смех, перекрикивания, запах пота, мочи и говна. И все это обнесено земляным валом метров в пять высотой, на котором плотной линией стоят стрелки, безотрывно вглядываясь куда-то за торчащие из насыпи колья.

– Наше, надеюсь, снаряжение-то вернут? – с надеждой спросил Гнугнир. – У меня там кисет был да трубка…

– Да, конечно, я лично хранил все это время, – с поддельной важностью ответил Ухай. Глаза гнома аж просияли. К этому моменту они подошли к круглому шатру, рядом с котором стояли дежурные. Громила наемник откинул полог, зашел внутрь. Ланса с друзьями за собой не пригласил. Затем вернулся спустя какое-то время и вручил каждому по перемотанному тюку, затем снова вошел в шатер и вынес в одной своей здоровой лапе два клинка с плохенькими ножнами, секиру и три круглых щита под мышкой. И еще старенький лук.

– Это что еще за дерьмо? – сплюнул себе под ноги гном.

– Все, что осталось от ребят вчерашней смены, – ухмыльнулся Ухай. – Ну или вернее от разных ребят. Собрали все, что было цело. Там, конечно, кольчуга в некоторых местах разорвана. Но у вас в компашке гном. Думаю, придумает что-нибудь.

– Не понял. А где мои доспехи? Где мой меч? – у Ланселя аж свело скулы от негодования.

– В смысле? Все пошло в общую оружейную. Зачем снаряжение висельникам? Идет война, други мои, – братьям нужна помощь. Так что не серчайте, берите, что дали и валите уже. К вечеру вы смените тех, кто стоит сейчас на часах.

– А моя трубочка…

– В заднице у меня. Хочешь проверить? – хмыкнул Ухай.

Стоит ли говорить, что гном поминал всю родню Ухая еще битых три часа. Надо сказать, что Элайджа и Лансель его не останавливали и сами кое-где добавляли красного словца. Впрочем, браниться можно было долго, а дело не ждало. Не успела компания наемников разобрать выданные тюки, в окруженном лагере сыграли тревогу – к счастью ложную. Однако этого хватило, чтобы только что раздевшийся до нага гном, схватил выданную секиру и без всякого белья, в том числе исподнего, оказался на валу с оружием наперевес. Надо сказать, когда спустя несколько минут сыграли отбой, грязных ругательств хватило всем, кто окружал коренастого Гнугнира. Одному пехотинцу гном таже разок ткнул в зубы, чтобы «меньше лыбился», – пояснил гном.

Далее до вечера никто не беспокоил лагерь, в том числе Ланса с друзьями. Одев исподнее, наемники придирчиво принялись изучать нехитрые бахтерцы, доставшиеся им в наследство от почивших собратьев по оружию. Кольчуга Ланселя не просто была немного попорчена – она имела прореху с ладонь размером на правом боку. У гнома в принципе она состояла из двух кусков, а Элайджа даже не стал заморачиваться со своей, отложив в сторону «лоскутное оделяло», как он выразился. Ему будет достаточно и нагрудника из крепленой кожи. Шлемы у всех оказались с вмятинами, но вполне пригодные. Наплечники подошли только Ланселю – на гнома просто не налезли, а к кожанке эльфа их было некуда прицепить. Сапоги зияли дырами, что лапти крестьянина, поножей не выдали вовсе. Хотя бы перчатки еще были сносные, особенно у Элайджи – то ли хозяина у них не было еще, то ли попользоваться он ими толком не успел. Разве что следы запекшейся крови на тыльной стороне правой ладони были. Но Элайджа был доволен. С тем луком, что ему дали, без перчаток работать – разодрать все пальцы в кровь. Так что на этом был благодарен.

Гном плевался от той секиры, что ему досталась, но делать было нечего. Да и в целом сносная была болванка, как обозвал её Гнугнир, разве что топорище было необходимо немного укрепить. Меч же у Ланса был знакомый, полуторный. С одним из таких бывший пехотинец Ильдена был хорошо знаком. Жалко только не дали шарапов, но уж как вышло… Зато каждому дали по кинжалу. Впрочем гном все равно остался недоволен. «Глотку себе вскрыть разве что этим», – как выразился он. Также Ланселю достался потрепанный деревянный щит со стальным умбоном. На дереве некогда была эмаль, но судя по всему за древностью лет уже сошла. Откуда такой артефакт оказался в оружейной, оставалось только гадать.

Поругавшись вдоволь, гном взял в охапку кольчуги да сапоги, и помчался к местному оружейнику. Такой на всю армию остался один с парой подмастерьев. Остальные пятеро либо сбежали, либо пропали во время Эльвутского перехода. С ремесленными людьми в армии Ильдена в последнее время вообще было тяжко. Оные в былые войны всегда находились либо на захваченной земле, либо худо-бедно пополнялись из своих. Но армия Ильдена в этот раз шла с боями по практически разоренной территории. Не то, что кузнецов с портными не сыскать было, но и обычные крестьяне попадались редко. Точнее живыми. Мертвых было куда как предостаточно.

В общем, Гнугнир все же был гномом, и был рожден среди горнов и наковален. Хотя сам Гнугнир не раз отвечал на подтрунивания Элайджи, что далеко не все низкорослые коренастые бородачи умею правильно браться за кузнечный молот, однако сам был не чужд ремесел разных. Что и доказал, отобрав у лагерного оружейника инструменты, и до самой ночи колдовав над худенькой амуницией.

В итоге уже в потемках, улыбающийся, с багровой в отблесках бивачного огня рожей, гном вручил полностью залатанную кольчугу Ланселю с прилаженными наплечниками, а себе даже вставил две железные пластины на грудь, связав их двумя лоскутами кольчуги. А вот сапоги неплохо починил один из подмастерьев оружейника. Впрочем, это было не все: довольный гном пыхтел в зубах новой трубкой.

– Так себе табачок-с, но за неимением лучшего, – хохотнул бородач, а затем ответил на вопросительный взгляд Ланселя: – Да я попутно инструменты нашего горе-оружейника починил. Теперь он ими до конца жизни еще пользоваться будет. Да и потомкам хватит. Вот он мне и задарил. Устал, правда, что твой бык… Поспать бы.

Но столь щедрой судьба не собиралась быть. Ни только гному, но и всем в лагере не удалось сомкнуть глаз. Жуки атаковали уже поздним вечером и шли лавинами.

Хоть Янгелла и распорядился отправить временно амнистированных наемников в самое жаркое пекло, туго было на всех участках: ползучие гады атаковали со всех сторон. Стрелков в армии осталось не так много, поэтому били в основном навесом и не прицельно по всей массе врага. Да и что говорить – в темноте была видна только огромная темная масса, гремящая железом и издающаяся разнообразные щелкающие звуки. Поэтому бой шел на самой границе лагеря – в блеклом свете факелов.

Стараясь держать строй, бойцы рубились с жуками насмерть. Стоя в первом ряду, Лансель вместе с друзьями приняли первый удар и чуть не скатились с вала – уж очень был могуч натиск насекомых-переростков. Но стоило первым врагам отведать железа и повалиться под ноги, дело пошло резвее.

Конечно, сражаться на валу да еще в цепи с юркими жуками было не очень удобно, но товарищи по оружию уже не первый день бились с гадами и действовали достаточно слаженно, давая пространство для маневров и не мешаясь под ногами. Лансель в основном подставлял под круговые удары врагов щит, уворачивался от косых тычков, отбивал удары, коварно шедшие снизу вверх и пытался сначала отсечь конечности врагу и только в очень удобном случае бил в районе «шеи» противника, не защищенного стальным нагрудником, или если удавалось подсесть под удар врага – бил в более менее мягкое «брюхо». Но в основном вниз по валу катились твари с отрубленными клешнями и «руками», которых уже насмерть давили собственные собратья. Только гном да пара здоровяков рубили жуков наотмашь, разнося секирами или молотами любую защиту, ломая и рассекая что сталь, что кости. Щит гном бросил у бивака как бесполезный.

Правда, среди воинов Ильдена потери были просто ужасны – не меньше двух сотен полегло за ночной бой и еще около сотни потеряли утром, когда после короткой передышки орда жуков снова навалилась на измотанных защитников. Признаться, в какой-то момент тело подвело Ланселя и жуку удалось ткнуть его в левый бок своей зазубренной крастой. Но на удивление бахтерец сдержал удар, и наемник остался невредим. Его подстраховал Гнугнир, снесший голову мерзкому отродью.

Пока шел бой, в редкие моменты передышки, когда кто-либо из троицы наемников оказывался в задних рядах, пропуская вперед тех, кто отдышался, они активно пытались вновь вернуть артефакты к жизни – ой, ей, как бы они пригодились, чтобы урезонить толпу тварей. Но черные палки оставались совершенно безразличны ко всем возможным манипуляцией, которые гном окрестил одним грязным, но ёмким ругательством. К сожалению, пока что наемникам нечем было порадовать Янгеллу. Как и Ухая, который еще после ночного боя нашел их среди валившихся на землю от усталости вояк.

– Пока все бесполезно, – сплюнув кровь из разбитой губы, сказал Гнугнир, только завидев здоровяка командира. Гному досталось не от жука – один из своих в горячке боя хорошенько заехал ему эфесом в лицо. Губы распухли и кровоточили, но это было куда как меньшая проблема, чем у десятков других воинов Ильдена, кровавыми кучами лежавшими по всему кольцу вала. Убирать их пока что ни времени, ни сил не было.

Ухай тоже не остался невредим – на лбу была повязана уже пропитавшаяся кровью тряпка, а сам здоровяк прижимал правую ладонь к бедру, которое тоже было все перемотано красно-бурыми повязками. Наемник заметно прихрамывал.

– Жаль, конечно. А то вы у меня уже одни остались. Как-то досадно будет всех… старичков потерять, – сказал здоровяк, как обычно ухмыляясь. Но в его улыбке можно было прочитать боль, которая его мучала. И телесная, и… та, что приходит вместе с сожалением и терпким привкусом отчаяния. Ухай потерял в этом походе всю свою ганзу, хотя и командовал по стечению обстоятельств остальными наемниками. Но своей, выпестованной банды, теперь у него не было. Только что остались Лансель с друзьями.

Впрочем, ощущение потери присутствовало не только у здоровяка-наемника. Пока шла недолгая передышка и усталые солдаты валились на землю, принявшись, шипя и отплевываясь, зализывать раны, Лансель безучастно блуждал взором по лицам ближайших к нему вояк. Все они были пересечены гримасами боли, изнеможения и чрезмерных усилий, которые приходилось предпринимать над собой. Но это, в принципе, было обычной маской войны. Другие дело, что время от времени почти все в лагере бросали друг на друга, на мертвых товарищей, на зловонные трупы жуков взгляды, в которых читались куда более глубокие эмоции. Да, безусловно, чувство загнанности, которое не согревал едва тлевший огонек надежды, присутствовало практически в каждой паре глаз. Но это не самое главное – все, кто выжил в переход Эльвута и теперь сражался в окружении, лишились кого-то: кто-то собратьев по оружию, кто-то был из здешних мест и схоронил семью, кто-то любимых друзей уже больше не похлопает по плечу. И надо сказать, при этих мыслях Ланса охватывал панический страх – он в тот же миг смотрел на пыхтящего трубкой Гнугнира, на спокойное, непроницаемое лицо Элайджи, затем срывался, подходил к друзьям, что-то спрашивал у них без всякого смысла, старался ненароком дотронуться. Убедиться, что они все еще живы.

Погибнуть самому Ланселю казалось гораздо проще. Особенно после встречи с загадочным существом из некого междумирья, наградившего троицу наемников странными артефактами, так некстати отказавшимися работать. Во всяком случае после знакомства со странником из других миров Ланселю уже не так казались сомнительными идеи, что на той стороне у смертных есть иная судьба, чем гниение в земле. Что есть еще совсем другие пространства и состояния, в которые переходит то, что, возможно, есть в каждом живом существе и так часто называется душой. Нет. Лансель, особенно не боялся смерти и раньше, хотя, безусловно, очень многие чувства притупились во время службы в Заградительном лесу. Но сейчас он как никогда отчетливо понимал, что страшится пережить тех, кто ему… небезразличен. Он в ужасе гонит мысли о том, чтобы испытать ту же самую боль, которая пронзила его грудь, когда старый товарищ и учитель Дронго погиб. И не потому, что пришло его время, и не потому, что другого пути не было. А только потому, что его бросил на смерть юнец, посчитавший себя кем-то особенным, избранным. И теперь этот кто-то оставил на произвол судьбы целую армию. Которая агонизирует и медленно идет к тому, чтобы быть сожранной без остатка.

Лансель вновь достал из-за плеча черную палку и принялся махать ею, представляя, что в руках у него добротный двуручный меч. Он и крутился и прыгал вокруг себя, чуть не задавил даже пару раненных, лежавших безвольно на насыпи, но ничего с черной палкой не происходило – она только со свистом рассекало воздух и оставалось все той же… бесполезной штуковиной.

– С таким же успехом можно снять штаны и пугать жуков задницей, – выдохнул дым гном. – Проклятые финтиклюшки. Вот скажи мне, остроухий, в чем же дело?

– Если б я знал ответ, то вряд ли гнил бы здесь… – усмехнулся эльф. – Или ты сейчас пытаешься сказать, что любой эльф разбирается в магии, как и каждый гном в кузнечном деле?

Гном осклабился, поняв, что его взяли его же аргументом.

– А тут ты прав. Жаль, нам бы пригодилось хоть какое-то магическое знание на этот счет.

– Оно уже было с нами. Оранжевый магик крутил и вертел артефакты, – напомнил другу Элайджа. – Но что толку то? Думается мне, не в магии здесь дело… А в чем-то другом. Мы с вами получили предметы, созданные совсем другой логикой… я бы даже сказал, совсем из другого мира идей.

– Ой, ну ты загнул, ушастый, – всплеснул руками гном, да так выразительно, что изо рта у него выпала трубка. – Жарили эти штуки вполне себе обычно – магией, огнем, всякой там разной всячиной. Одна у этих штук логика – убивать. Просто надо знать, как включить. И желательно побыстрее. А то наши многочленные щелкающие дружки не особо отличаются терпением…

И гном был прав – не прошло и часа, как враг снова атаковал. Затем с задержкой в полчаса еще одной волной и еще. Убитых и раненных было так много, что многие из тех, кого еще можно было спасти в первые часы, испустили дух на насыпи, так и не дождавшись помощи. Гном в какой-то момент в сердцах рубанул по башке жука черной палкой-артефактом, но тем самым лишь ненадолго оглушил неприятеля – магия не сработала.

Так в боях прошел один день, затем второй, еще три. Лорд Мортимер в итоге отошел в другой мир. Оранжевый маг был сильно ранен, после того как в одиночку закрывал образовавшуюся на одном из участков вала брешь и жег тварей огнем до тех пор, пока все же одна из них не подобралась к нему и ткнула храбреца. Однако храбрость чародея дала возможность снять часть бойцов с одного места и снова замкнуть кольцо обороны. В этом принимал участие Лансель, взял на себя командование тремя десятками дружинников одного из лордов, павших еще во время Эльвутского перехода.

Однако силы защитников таяли. Хорошо, если в строю еще оставалось две с половиной тысячи бойцов. Еще около пяти сотен лежали в центре под открытым небом и молили богов о милосердии. В которое уже почти никто не верил. К исходу одного из последних дней закапал дождь – совсем непривычный для этого времени года. К ночи и живые, и мертвы, раненные и не очень уже плавали в грязи и воде – ливень не прекращался пару дней. Кажется, он даже помешал жукам, которые не наступали чуть ли не целые сутки. Хотя к утру, когда уже просто моросило, они все же начали очередное наступление, вереща и щелкая, путаясь и спотыкаясь в раскисшей, заваленной тысячами трупов земле.

Защитники, взбираясь на вал, ругались и падали, скатывались по грязи. Что за бой их ждал, было непонятно. Впрочем, все как обычно будет по ситуации. Как выразился гном: «Хватай за бороду, а так посмотрим».

Жуки нападали неровно – спотыкаясь друг об друга, толкаясь, они подошли к валу без привычного натиска и запала. Это несколько подсобило неуверенно державшимся на валу людям, которые в первый час фактически держали на месте атакующих, которым никак не удавалось организовать атаку. Однако постепенно жуки пообвыклись и стали давить защитников. Когда гадам удалось забраться на вершину вала, уже люди покатились вниз по грязи.

Подскользнувшийся Гнугнир буквально срубил Ланселя, некрепко стоявшего в раскисшей земле. Вместе они докатились до самого низа вала, прежде чем ругаясь на чем стоит земля, помогли друг другу встать. К этому моменту защита на вале треснула, и бойцы побежали вниз.

– А ну ко мне, матерь вашу так! – заорал Лансель. – В цепь, щиты сомкнуть! – орал он что было сил.

Растерявшиеся поначалу бойцы некоторое время переводили переполненные страха и ужаса глаза то на наемника, то на жуков, но затем стали занимать позиции в общем ряду. Кое-как Ланселю удалось сколотить цепь из пятнадцати бойцов.

– А ну навались! – приказал он, когда первые жуки подскочили к ним.

Откинув насекомых щитами, наемники порубили первые несколько десятков наступавших, но затем стало худо – моги валили уже толпами через вал. Ах все же, где-то тонко там и рвется… В первый раз не получилось.

Потеряв шестерых, цепь Ланселя сломалась, кто-то с паническими воплями побежал в центр лагеря. Кажется, он даже рыдал на ходу и звал мать. Но где он собирался искать спасения? В центре только раненные. Которые скорее всего также сейчас орут от страха.

– А ну не паниковать, едрать вас во все щели! Отступаем вместе, плечом к плечу! Ко мне, сукины дети! Ко мне!

– Давай-ка подсоблю, – сказал неожиданно на ухо Ланселю появившийся из-за спины Ухай. Здоровяк наемник сделал два взмаха огромной секирой и вокруг некого тут же образовалось пустое пространство – куски тел жуков разве что разлетелись в стороны. Еще пара взмахов и жуки отпрянули, словно в ужасе. Некоторое время Лансель использовал, чтобы кое-как восстановить порядок и начать отход уже в составе цепи. К ней со всех сторон прибывали все новые и новые звенья – защитники отступали уже по всему лагерю. Кажется, разгром был близок.

Ухай несколько отдалился от общей массы и прикрыть его бросился Элайджа. Скользя, подобно ветру, сквозь метавшихся со всех сторон могов, эльф делал быстрые, практически неуловимые выпады, попадя точно в незащищенные места врагов, валившихся замертво как от смертельного укуса.

– Надо отходить, скорее, – крикнул эльф Ухаю. Но тут одна из ног главаря наемников поехала в грязи, он неловко подставил один свой бок – жуки все же были очень быстры.

Здоровяк даже не крякнул, когда краста вошла в его тело практически на все лезвие. Он отмахнулся секирой, раздвоив тело врага, но затем попятился. Выскочивший из цепи Лансель успел подхватить его на руки, затащить за вставших стеной бойцов.

– Ну вот и наигрались, – пробормотал Ухай, повиснув всей своей массой на руках Ланселя. Отвлёкшийся от боя гном помог наемнику оттащить гиганта подальше

– Проклятье, ты рану-то зажми, – фыркнул гном. – Чего таращишься на небо.

– Мокро, – несколько расстроенно, чуть ли не плаксиво заявил Ухай. Дождь меж тем вновь зарядил на полную. Вода заливала глаза, видимость стала невероятно малой. Со всех сторон между мутных струй дождя носились черные тени со множеством ног и рук. Они победоносно щелкали и визжали.

– Тут полежи дружище, погоди, – сказал Лансель, срывая со своей туники куски и прикладывая к ране Ухая. – Не рыпайся покуда.

– Да мне уже никуда не надо, – отстраненно проговорил здоровяк. Его лицо все было бледным, медленно начинали синеть губы и кончики пальцев.

Лансель не мог остаться с Ухаем. Он вернулся в общий ряд, где продолжала кипеть страшная схватка загнанных в ловушку людей. Маленький островок защищавшихся, со всех сторон окруженный морем насекомых-переростков, отчаянно продолжал сражаться и умирать. На что были их надежды? Для чего?

В какой-то миг Лансель опустил вдруг оружие. Снова достал черную палку из-за спины, одарил её взглядом, какой, наверное, уже не сможет повторить никогда. И рубанул ею наотмашь. По самому ближайшему врагу. И тот лопнул, словно взорвался изнутри. Еще не понимая, что произошло, Ланс рубанул в другую сторону – в гуще врагов тут же образовалась просека из разорвавшийся на куски тел. Затем взмах еще, еще – враги гибли десятками, сотнями! Затем в небо взметнулись огненные вихри, с небес вместо воды потекли струи огня, а затем тысячи ярких, как звезды, стрел. Артефакты в руках трех наемников сверкали, превращаясь то в одно, то в другое оружие. Взрывы сокрушили весь лагерь, разметая землю, насыпь, могов, трупы…. Троица разделилась и секла врагов со всех сторон, моги сначала попятились, а затем стали бежать. И все, кому из защитников посчастливилось еще дышать в этот час, могли поклясться, что насекомые визжали от ужаса.

А затем запели рога. Наверное, не случились до этого чудесного явления артефактов, эти звуки воспринимались бы как самый настоящий предсмертный бред. Ведь никто уже не верил в то, что услышит вновь боевой сигнал короля Ильдена. Царя-Солнца. Кесаря Солнечного Королевства. Но это было правдой – и среди метавшихся в беспорядке жуков мчались всадники со штандартом кесаря. В воздухе пели стрелы, а следом за ними раскатисто забасили пушки. Но среди атаковавших могов людей были… и не только люди. Большие зеленокожие гиганты на волках и пешие рубили жуков не хуже, чем до этого Ухай своей секирой. Также среди неожиданной помощи были пехотинцы и всадники, несшие на груди совсем не ильденовские знаки различия.

Когда врага разметало в стороны и выжившие защитники смогли наконец-то выдохнуть, Лансель вернулся к Ухаю. Рядом с ним уже стояли гном и эльф. Радостно держа в руках снова ставший черной палкой артефакт, Лансель хотел было рассказать о чуде, но при одном взгляде на стеклянный взгляд здоровяка, наемник понял, что слушать его уже некому.

– Отчего же, – ответил на бормотание Ланселя, гном. – Янгелла, вон, уже носится где-то здесь. Хочет выложить нас кесарю.

Лансель огляделся по сторонам, но молодого лорда не увидел.

– Уходить надо, – тихо сказал эльф. – А то отпразднуем победу снова в яме.

Все внутри Ланса вдруг ополчилось на слова эльфа: как уходить, куда? Сейчас? Ведь только-только победили, ведь они же… они же спасли всех. Но трезвая мысль о реальности тут же охладила его пыл. Да уж… из героев их быстро сделают подследственными. Янгелла уж точно постарается.

– Куда пойдем? – грустно выдохнул он.

– На Запад. Там доберемся до гаваней Крепости и сядем на первый же корабль в Егип, – изложил гном, словно давно придумал этот план.

– Почему в Егип? Может в Лунное Королевство?

– Туда путь лежит через его южные территории, которые ныне зовутся Молодым Королевством. А судя по стягам воинов, что пришли вместе с кесарем, теперь оно дружное с кесарем, – вдруг выдал Элайджа. Лансель даже поджал губу: он о таком и не слышал.

– Ну что? Не против пожариться на солнышке, человече? – хмыкнул Гнугнир, вытаскивая трубочку из-за пазухи.

– Пойдем уже. А то и правда Янгелла нас подхватит, – сказал Лансель и троица в считанные мгновения пропала в лившем стеной дожде. В такой видимости никто и не приметил, куда они отправились. Никто им не успел сказать спасибо. Или же задать совсем иные вопросы.

***

– Найдите эту троицу, лорд Янгелла, – сурово сказал Айрон, когда молодой лорд закончил свой рассказ. – Мне нужны эти герои.