Kitabı oku: «Самая долгая ночь», sayfa 5
Дмитрий уже хотел было пойти и искать Кодзинского собственными силами, но тут неожиданно к нему подошла Екатерина. Проститутка подошла к Ярославскому:
– Мсье Ярославский, вас просила подойти Мария.
– Она в комнате?
– Да…но мне казалось…казалось с ней какой-то мужчина.
– Возможно, спасибо Катя…
Ярославский обошел Катерину и быстрым шагом начал пересекать все фойе, дабы попасть в другой край борделя, толпа гостей и проституток уже слегка поредела, многие ушли развлекаться, многие уже попросту уехали из «Монпелье», судья Леонидов сидел на диванчике вместе с Надеждой Павловной, офицеры по прежнему сидели за своим столом, парочка из них спала прямо на столе, другая часть продолжала пить и что-то обсуждать. Чуть не ударившись в официанта, Ярославский затормозил перед коридором с комнатками проституток. В одну комнату уже заходил следующий клиент, из другой выходило сразу двое мужчин в черных, вельветовых пальто. Дмитрий аккуратно подошел к двери, что вела в комнату Марии, левой рукой он взялся за ручку деревянной двери, правой нащупал бумажный сверток в своем пальто, медленно развязал веревку и крепко, настолько, насколько мог за ручку лезвия. Ярославский быстро дернул ручку и дверь со скрипом отворилась.
Внутри было ещё темнее, видимо Кодзинский потушил лампадку, что стояла на столике, в темном углу стояла Мария, на кровати, спиной к Ярославскому сидел Кодзинский, его он узнал по характерным выбритым вискам и общей скелетообразности фигуры, Мария была раздета по пояс, Кодзинский же был одет. Вошедшего Ярославского он не заметил, так как был погружен в танец рыжей жрицы любви, что конечно шло на руку Ярославскому, он выудил лезвие из под пальто, прикрыл дверь и медленно начал придвигаться к кровати. Ещё миг и лезвие выполнит свою работу. Ярославский быстрым движение бросился на Кодзинского, оба мужчины рухнули на пол, адвокат оказался под Ярославским, последний посмотрев на секунду в лицо адвоката, тихо прошептал:
– Я достал тебя
И нанес удар прямо в горло, затем ещё одно и ещё. Кодзинский не успел издать ни звука, кровь хлынула с ещё большей силой и на этот раз серьезно заморала пальто Ярославского. Дмитрий отполз от тела, в углу со страхом съежилась рыжеволосая Мария, смотря дрожащим взором на умирающего мужчину, прямо перед ней.
– Закрой дверь…закрой её.
Мария быстро, словно молния подлетела к двери и щелкнула замком, после она подошла к лампаде и попыталась зажечь её. Кодзинский начал хрипеть, чем напугал девушку, Ярославский нагнулся над телом и нанес ещё один быстрый удар лезвием в тело Кодзинского, лезвие застряло. Он попытался выудить его из тела, но услышав металлический лязг, увидел у себя в руках лишь окровавленную рукоятку. Её он отбросил на кровать. Мария, наконец, зажгла лампаду, и комнатку озарил тусклый живой свет, весь пол был залит кровью, Кодзинский хрипел, но достаточно тихо, его одежда также была окровавлена. Не менее грязными были и руки Ярославского.
– Здесь можно…можно вымыть руки?
Голос Дмитрия дрожал, второе убийство за ночь, потеря орудия убийства, когда ему предстоит ещё одно, последнее дело слегка подкосило его, адреналин бил в голову, дыхание участилось.
– Здесь есть…в тазике, немного воды, давай, иди сюда.
Ярославский послушно последовал за проституткой в угол, где ранее стояла Мария, на ватных ногах, с неимоверно громким шумом в ушах, он подошел к небольшой табуретке, на которой стоял тазик, размером чуть больше верха табуретки. Марина попробывала снять пальто, но мужчина поднял руку и отдернул её. Опустив руки в холодную и явно не самую чистую воду, он начал нестерпимо, почти истерично тереть руки. Вода, некогда бывшая зеленоватой, вмиг окрасилась багряным цветом.
– Есть ли здесь мыло?
– Нет…откуда…да и зачем оно тут…
Ярославский понял, что умываться после соитий клиенты проституток тут не решались, видимо оставляя это до лучших времен. В голове у него появился и другой, более резонный вопрос. На кой черт нужно такое красивое и явно богатое фойе, если комнатки для проституток выглядят не лучше сельского нужника. Где нет ни света, ни воды. Где постель грязна, словно и все в этом здании. Очень странная попытка настроить нужное восприятие и дать первичное представление, пусть и удачная, судя по количеству клиентов. Ярославский поднял руки, кровь смылась, он вытер лицо и вздохнул.
– Как ты?
– Все в порядке…я справлюсь, осталось последнее.
Мария смотрела на Ярославского, тот снял пальто и повесил его на крючок. Закатав рукава на рубашке, он снова посмотрел на свое отражение. Разметавшиеся волосы, дикий взгляд, капля крови на щеке. Тяжелое дыхание не проходило, мужчина попытался успокоиться, но сердце словно бы билось все быстрее и быстрее. Мария успела одеться обратно и сейчас сидела на дальнем краю кровати, подальше от уже переставшего истекать кровью, трупа. На кровати рядом с ней лежал небольшой чемоданчик.
– Что это?
– Это…он с ним пришел.
Ярославский прошел мимо трупа и взял в руки чемодан. Тяжелый, внутри лежало нечто, довольно весомое. Он вернул его на кровать и попытался открыть, щелкнули замки, чемодан открыл свои недра для Марии и Дмитрия. Внутри лежал револьвер «Наган» с синеватой ручкой, на теле которой было выгравирована какая-то небольшая сценка, ниже были инициалы Кодзинского. В пошарканном чемодане, прямо под тяжеловаты револьвером лежало несколько сотен бумаг, явно судебного происхождения, адвокатские документы. Рядом же, по левому краю лежало 5 патронов для револьвера. Ярославский вытащил оружие, открыл барабан и проверил его, в барабан было вставлено 7 патронов, он был полон. Мария испугано перевела взгляд с трупа на Ярославского.
– Откуда у него оружие
– Возможно это подарок, видишь…тут какая то гравировка, возможно за заслуги получил. Вряд ли на войне…
– А разве можно?
– Им…им все можно.
Ярославский попытался прицелиться с револьвера, закрыл левый глаз, провел оружием по всей комнате, навел дуло в сторону трупа, ещё раз проверил барабан, а после засунул его за пазуху. После взял пять патронов из чемодана и насыпал их себе в карман пальто. Мария закрыла чемодан и сбросила его на пол, этим шумом она привлекла внимание Ярославского.
– Не шуми…так, что же теперь делать.
– У тебя…тебя есть оружие. Иди туда.
– Там офицеры.
– Убей их.
– Не могу, как же…они не заслуживают этого, они на войне могут погибнуть, от вражеской пули. Я им не враг и они тоже…нет, смерть в городе не для них. Тем более от моих рук.
Мария закрыла глаза руками, а после тихо пробормотала:
– Я могу…отвлечь ещё трезвых или не спящих офицеров. Чтобы ты прошмыгнул туда…но ведь, услышав выстрел…они прибегут.
– Понимаю…тогда…тогда так и сделаем. Ты готова?
Мария кивнула, ещё раз окинула тело Кодзинского грустным взглядом, полным смесью из жалости и отвращения, быстро повернула ключ в замке, открыла дверь и выпорхнула из комнаты, хлопнув дверью. Ярославский остался один, а в его руках ржавые ключи от комнаты. Посреди комнаты лежал холодный окровавленный труп.
Глава 4
Ключ повернулся в замке и крепко закрыл дверь, хотя бы на время. Ярославский быстрым движением бросил ключи в карман, ещё раз проверил револьвер, а после медленно вышел в фойе, все ближе подходя к кухне и толпе офицеров. Мария уже успела подойти к не спящим офицером и позвала их куда то в центр фойе, они послушно поплелись за ней, с улыбками, оправляя форму и усы. Офицер, с которым общался Ярославский, остался сидеть за столом, возле него было двое спящих товарищей. Мария начала танцевать какой-то диковинный и причудливый танец для офицеров, Ярославский же подошел к столу с офицерами. Уже видевший его военный поднял голову от стола, Дмитрий тихо и коротко сказал:
– Я хочу пройти в тайную комнату.
Офицер подумал секунду и просто кивнул, для большего понимания, он просто махнул рукой в сторону коридора, рядом с кухней. Ярославский прошел туда, в след ему офицер медленно пробормотал:
– Надеюсь, ты знаешь что делаешь?
Спящие офицеры нечего не заметили, как впрочем, и все остальные люди, Ярославский шел по коридору, в конце которого находилась деревянная дверь, рядом с ней на вешалке висело пальто черного цвета и фетровая шляпа. Он подошел к двери, сердце снова начало биться, дыхание перехватило, а руки покрылись потом. Неожиданно и в первый раз за сегодняшнюю бесконечную ночь Ярославскому по настоящему стало страшно от совершенных действий, от будущей кары, от уничтожения своей души. Правой рукой он вытащил «Наган», левой же рукой взялся за ручку двери, облизнув губы, он скользкой рукой повернул ручку и быстрым движением влетел в комнату.
На потолке была включена лампа, что освещала всю комнату, посередине комнаты стояла кровать белого цвета, близ неё стояло два небольших столика. На одном были сложены явно ещё детские вещи аккуратной стопкой, на второй стоял поднос с фруктами и алкоголем различного вида. В комнате было окно, возле него стояла девушка, впрочем, в представлении Ярославского, она была скорее девочкой, на ней было лишь нижнее кружевное белье. На кровати же развалившись спиной к вошедшему лежал судья Венедиктов, в одних трусах и сигаретой в зубах, он рассматривал тельце девочки. Заметив, что дверь раскрылась, он попытался повернуть голову, но Ярославский вмиг подлетел к нему и крепко ударил рукояткой револьвера, предварительно закрыв дверь, дабы крики было слышно хуже. Девочка, заметив незнакомца, забралась на подоконник и уже хотела было кричать, но Ярославский нацелил револьвером на неё и тихо прошипел:
– Молчи!
После этого он обошел кровать и нацелился прямо в старческое, испещренное морщинами лицо судьи, у того на голове была кровь, он тихо стонал, очки с его лица упали на пол комнатушки, Ярославский ударил кулаком в голову судьи ещё раз, после усадил его ровно на кровать, дабы он не закрывал свое мерзкое лицо. Ярославский обернулся и снова шикнул девочке:
– Закрой дверь, только попробуй убежать!
Девочка, дрожа всем телом, спустилась с подоконника и вялой походкой поплелась в сторону двери. Венедиктов заметив, что девочка послушно выполняет приказ незнакомца, судья попытался что-то сказать, но Ярославский вмиг отмел любые попытки открыть рот судью, ещё раз ударив его револьвером по голове. Старый судья снова застонал, замок двери громко щелкнул, и в комнате наступила тишина. Девочка села на пол, оперевшись на дверь, слезы катились по её детским щекам, а глаза не сводились с Ярославского. Последний же снова проверил барабан револьвера, после поправил револьвер, нанес ещё один удар по судье и спросил:
– Ты понимаешь, кто я? Ты помнишь меня? А помнишь ли ты Анну Ярославскую?
Ещё один удар, в правом глазу судьи лопнул капилляр, кровь с головы тонкой струйкой начала течь по лицу, кровь из носа неприятно брызнула на голый торс судьи и белое постельное белье. Целый левый глаз он поднял на Ярославского, его губы задрожали, и судья тихим голосом пробормотал:
– Кк…как же, нет….
– Я смог, я смог даже больше…сколько ты предположишь мне дадут за убийство урода Николая Старцева, адвоката Кодзинского и тебя! А, ублюдок?
Старый судья вяло поднял руки в дружеском жесте, но Ярославский с силой ударил револьвером по рукам, старик скривился и заныл ещё громче. Девочка, сидящая у двери, заплакала ещё сильнее. Ярославский повернулся к ней:
– Успокойся…ты здесь не причем. Успокойся.
Судья попытался встать с кровати, но Ярославский с силой ударил его ногой, Венедиктов рухнул на пол, залив кровью деревянный пол. Ярославский схватил Венедиктова и с силой отбросил его обратно на кровать. Дмитрий, не сводя со старика прицел револьвера, подошел к девочке на полу, взяв её за локоть, он поднял её на ноги и медленно подвел к окну.
– Успокойся, я здесь за ним и только.
– Кт…кто вы?
– Не суть важно. Просто, отвернись, когда я скажу.
Ярославский внимательно посмотрел на судью Венедиктова, лицо последнего исказила гримаса ужаса, по глазам потекли слезы, смешанные с кровью, они капали ему на толстое пузо и стекали дальше, на уже изрядно испорченное постельное белье. Ярославский схватил подушку и забравшись на кровать накрыл окровавленное лицо судьи оной. Поднес к ней в упор револьвер, оттянул курок, повернулся к девочке у окна и сказал:
– Отвернись, пожалуйста, и закрой уши ладонями. Да…спасибо, я скажу, когда нужно будет повернуться.
Руки Ярославского вспотели ещё сильнее, Венедиктов под ним дергал ногами, предчувствуя скорую смерть, Дмитрий начал давить на спусковой крючок, барабан повернулся, пуля пошла по стволу, прозвучал чуть слышный выстрел, пуля пробила подушку и врезалась в череп судьи. Ярославский нажал ещё два раза, прозвучало ещё два выстрела, из под подушки начала литься кровь, красным водопадом он заливал деревянный пол и без того грязный. Дмитрий снова засунул револьвер в штаны и медленно подошел к девушке у окна. Она дрожала всем телом, отвернувшаяся, с закрытыми глазами и закрытыми ладонями ушами, девочка стояла и боялась дальнейшего.
– Слушай…все, все закончилось, все в порядке…он больше нечего не сделает.
Девочка повернулась к Ярославскому и уперлась головой в его грудь, Дмитрий аккуратно поглаживал девочку по голове и нашептывал наиболее спокойные слова. Она снова плакала, что конечно не удивительно для подобного момента.
– Ты Лиза? Да…мне рассказала о тебе Мария.
Девочка кивнула, а после подняла свои глаза на Ярославского, тот стер своей рукой слезы из под её глаз и с её еще детских щек.
