Kitabı oku: «Паутинка», sayfa 2

–– Что 'это'?!

–– Да то, что ты такая… хм-м… беспечная. Ну ладно, я не настаиваю, – Фера примирительно чмокнул меня в щеку; с каким трудом ему далось перебороть свой гнев, я даже тогда, в одурманенном своём состоянии, хорошо поняла. ('Блин, ну чего он так переживает…' Мысленно я, сдается, опять захихикала).

Потом мы сидели у входа в логово, обнявшись и жуя сочную, не прожарившуюся до конца, но все равно, Орм меня раздери, прекраснейшую оленину. Я говорила (не заботясь о том, слышит ли меня лешак):

–– Так вот, Павел, Сашка и Каэтан устроили во своих владениях целый лагерь. Где был когда-то город, сейчас пестреют шатры. И в этих шатрах р-н – наши… Кто явился туда за лечением, кто – потому что жизнь на Холме обрыдла…

–– Так они что же, – удивился Фера, – лечат 'паутинку'?

–– Лечить-то лечат, – я вздохнула, закашлялась и почувствовала, что начинается приступ: перед глазами поплыли иссиня-серые круги. Вот они сливаются воедино, вот – прорастают серебристыми кляксами, у коих длинные хвосты; вот, наконец, и голова моя закружилась…

Усилием воли я отогнала жуткое видение. Во рту все ещё было горько, под сводами черепа плясал целый чертячий легион, и, судя по тому, как эти черти расходились, успокоятся они совсем не скоро… Фера поддержал меня, дал какое-то время отдохнуть. 'Эгоист проклятый', – подумала я (и эта мысль меня позабавила – насколько я вообще сейчас могу думать о чем-то таком). – 'Ему ведь не я нужна, а только моя плоть! Орм пресвятой, до чего же это у… ми.. Умили.. тель… но… Каким был, таким и ос…'

–– Агни! Агни!! Ну что ты в самом деле, моя красавица! Я уж думал, все, окончательно отплыла.

–– Это я-то 'красавица'? – с трудом, но все же сподобилась на улыбку. Открыла глаза. Лютые бесовские пляски в моей голове пока не прекратились, но стали уже значительно тише. 'И то хлеб'.

–– Брось, Фера, не дразни меня. Без того, знаешь ли, неважно.

–– Знаю, – хмуро сказал он. – Прости, милая. Мне надо было проверить, ты все ещё – моя Агни, или кто-то похуже?

–– Ну и как? Убедился? – я выкарабкалась из его объятий. Лешак не ответил, лишь улыбнулся мне (как всегда, эта улыбка была хищной, страшной… И такой желанной! Впрочем – Карм вас всех побери – это не ваше дело. Сами знаете, почему. И больше я ни слова о своих чувствах к Фере. Все; 'роток на замок'; и так уже наболтала лишнего).

–– О чем мы говорили-то, пока меня приступ не хватил?

–– Да об этих твоих… друзьях. Пашке, Сашке и третьем… как его?

–– А-а, точно! Земляне-наблюдатели! Так слушай, Фера, если ещё хочешь слушать: лечат они 'паутинку', но никаких гарантий, что вылечат, – нет. Оттого и сложилось такое положение: кто болен, и болен серьёзно – те, на самом деле, просто приходят к ним умирать. Долго и мучительно, однако ж, по крайней мере, не в одиночестве. А кто здоров – те, напротив, бегут к землянам за лучшей жизнью.

–– И почему же ты от Пашки ушла? – Фера с нескрываемым удивлением изучал меня (но я уже давно знаю: мою мимику ему не прочесть – разве что я сама этого захочу). – Меня сей вопрос, признаться, много дней уже мучит, но только сейчас сподобился его задать.

–– Я ушла, потому что Павел мне надоел. Нет, нет;не в том смысле, не подумай! Хотя… – и в том, наверно, тоже! Он трындит, как дурак: ты, мол, девонька, вчера мне показалась совсем простой, как какая-нибудь селяночка с Холма – а сегодня я вижу, что это не так. Чёрт его знает, какая ты будешь завтра… Короче, Пашка грузил мой бедный мозг тем, что ему причудилось. Усложнял, скажем так, нашу и без того непростую жизнь.

–– А Саня?

–– И Саня говорила! 'Агни, то чёрно-красное платье, что ты носила на прошлой неделе – оно так тебе шло, так шло!.. Я уж думала, красивей просто не бывает. Но сейчас.. Когда ты в этом… синем со вставочками… понимаю, как ошиблась! Ты не можешь быть прекрасна в одном наряде. Но ты прекрасна, безостановочно меняя их!'

–– А этот, третий? Каэтан?

–– Он процитировал какого-то ихнего поэта, – я с трудом удержалась от смеха, – вот что он сказал:

'Дева тешит до известного предела –

Дальше локтя не пойдешь или колена.

Сколь же радостней прекрасное вне тела:

Ни обьятье невозможно, ни измена!'

–– Но тебе, я надеюсь, – леший хитро подмигнул, – такое внимание со стороны землян понравилось?

–– Сперва – да. Ооочень! А потом… Я решила, что, если для них интересны в первую очередь наряды Агни, то пусть эти наряды им и остаются. Я-то уже не отроковица, чтоб забавляться такими глупостями! И ушла, прихватив одно лишь белое платье. Вот это самое. Понимаешь, Фера? Я – не 'наряды Агни', я – просто Аг…

–– Наговариваешь на себя, вот что!.. – молвил Фера. – Смена нарядов тебе действительно идёт. Даже сейчас, меняя их, ты прекрасна.

–– Э-э-э?.. Прости, драгоценный, не поняла. Как это я, с позволенья молвить, 'меняю наряды', – он же у меня один…

–– Нет, – Фера положил мне лапу на плечо, как обычно, когда хотел, чтоб я заткнулась. – Ты их меняешь. Вчера, например, косу расплела. Утыкала все волосы ореховыми листьями. А сегодня – наоборот, замотала голову пёстрым черно-шафрановым полотенцем, и стала ну совершенно непохожа на вчерашнюю дриаду, 'дитя леса'… Сапожки эти, замшевые, опять же.

–– А что – сапожки?

–– Забыла уже? Вчера ты меня посылала к ручью, помыть их. А сегодня – 'не на-адо, и так хороши!' Причём на мои возражения, – он издал глухой рокот, и я поняла, что это смех, – отвечала одно: 'ну подумаешь, так похожу в грязном!' Ты стала иной. Совсем иной. Земляне правы… Меняется не только твой внешний вид; меняется – в каком-то смысле – твоё сердце! У тебя внутри много-много разных Агни; подозреваю, о некоторых ты если и не знаешь наверняка, то догадываешься. А про некоторых – вообще без понятия. Правда?

–– Неправда, – я скривила губу. – Ты, лешак, что-то такое странное говоришь. Нельзя ли попроще? Или давай о другом.

–– Ну, раз ты не хочешь… – Фера оскалился по-волчьи; простил он меня, или обижен, я не могла увидеть (хотя обычно, как вы уже поняли, вижу его насквозь). – Одну вещь я тебе все-таки должен сказать. По мне, так это важно… Меняться ты, сестренка, начала уже после разрыва с Марком. Наверно, именно там, в лагере у наблюдателей, поветрие это тебя настигло. А пока была у сэра рыцаря – жизнь твоя (как я по твоим рассказам понял) была ровной, размеренной, благополучной и… до ужаса нудной.

Мне ничего не оставалось, кроме как покачать головой:

–– Я любила Марка, леший. Очень любила! Что ж тут нудного – с милым время проводить… э-э… в счастье и веселье?

–– 'Э-э', – передразнил он меня. – Агни, я же не про то, как ты воспринимаешь сие. Я про то, как оно взаправду.

–– 'Говорит ему судия: а что есть правда?' – хихикнула я.

–– Ой-й, да пошла ты со своим сарказмом, – (он произнёс по-особому: 'сарррказмом'), – знаешь куда?

Я ещё раз похлопала его по толстому колену. Тем самым намекнув, что не услышала.

–– Ладно, – прокряхтел старик. – Все это хорошо, но пора нам с тобой, дорогуша, на боковую…