Kitabı oku: «Туманность», sayfa 2

За двадцать часов до столкновения.

Макс потянулся в кресле. Привычный полусумрак заполнял пространство отсека управления. Ярким пятном светился экран монитора, на который выводились параметры полета управляемого им космического корабля. В данный момент основное рабочее пространство экрана было занято упорядоченно выстроенными блоками программы, над которой работал пилот. Информация о параметрах полёта была аккуратно сдвинута им и размещена на краю монитора таким образом, чтобы он не терял её из вида. Несколько секунд Макс задумчиво смотрел на результат своего многочасового труда. Затем лёгким движением пальцев вдоль экрана сохранил программу в памяти бортового компьютера. Освобождённое место на экране монитора тут же заполнилось информационными блоками параметров полёта и состояния корабля. Беспокойства они не вызывали. Вот уже не первую неделю они светили успокаивающими зелёными тонами. Красных, предупреждающих и настораживающих, среди них не наблюдалось. Но, тем не менее, Макс всмотрелся в некоторые столбики цифр и графиков, чтобы убедиться в этом окончательно. Всё было в полном порядке. Управляемый им аппарат совершал свой полёт по запланированной траектории без каких-либо происшествий. Затёкшие от долгого сидения мышцы требовали разминки. Макс легко поднялся из кресла и направился в тренажёрный отсек.

Помещение спортивного отсека представляло из себя куб со стороной примерно четыре метра. Загруженные в компьютер программы давали возможность достаточно широкого выбора игровых спортивных симуляторов. Встроенные в углах отсека видеопроекторы создавали на его стенках реалистичные изображения спортивных площадок, соответствующих выбранной программе. Когда они включались, стенки переставали быть видны. Создавалось визуальное ощущение пространственного продолжения в направлении отображаемой на стене картинки. Таким образом получался объёмный эффект, позволяющий иллюзорно выходить за пределы тренажёрного отсека. Сегодня Макс решил выбрать футбол. Это была одна из любимых его тренировок. Он с удовольствием бил по компьютерному «мячу», «улетающему» в сторону «стоявших» от него примерно в пятнадцати метрах «ворот». При этом чувствительные датчики в спортивной форме и обуви создавали при контакте с «мячом» соответствующее давление на поверхность различных участков тела. Таким образом, игрок получал полное ощущение нанесения удара по отсутствующему в реальности спортивному снаряду. Другие датчики измеряли направление и силу «удара» по «мячу» игроком и рассчитывали в зависимости от них траекторию его полёта. Проекторы тут же прорисовывали движения «мяча». Макс при этом совершенно не чувствовал разницы между ударами по «мячу» на симуляторе с ощущениями, как если бы он находился на стадионе. Для полного ощущения реальности компьютер даже добавлял в воздух запах свежескошенной травы.

Сегодня Макс поставил себе задачу попасть «мячом» в перекладину «ворот» десять раз подряд. Это «пижонство» исполнить десять раз подряд было не так-то просто. После серии удачных ударов можно было на мгновение потерять концентрацию, сбиться с ритма и один раз таки промахнуться. Если Макс не достигал своей цели, то начинал считать сначала. Наконец, после нескольких неудачных серий он сумел в очередной попытке девять раз подряд попасть в цель. Оставался последний решающий удар, которым он намеревался закончить тренировку в отличном настроении. В этот самый момент, когда его нога уже начала движение к «мячу» для совершения этого последнего удара, Макс почувствовал, как его космический корабль, находившийся в режиме автоматического пилотирования, слегка отклонился от прямолинейного движения. Ситуация не была экстраординарной и не давала повода для волнений. Приближаясь во время полётов к различным космическим телам, корабли всегда испытывали на себе их постепенно возрастающую силу гравитации. Поэтому при возникновении таких ситуаций компьютеры в автоматическом режиме или под управлением пилота корректировали курс корабля. Незначительные отклонения, как правило, не вызывали тревоги у космонавтов и даже в инструкции со временем была вычеркнута статья, предписывающая сообщать о каждом таком отклонении в Центр Управления Полётами. Тем не менее, компьютеры, анализируя датчики движения, беспристрастно фиксировали каждый такой случай и исправно заносили запись о них в бортовой журнал. Новичкам космических полётов это всегда казалось важной информацией. Опытные космонавты почти не обращали не неё внимания и обычно не анализировали эти записи. Корабль продолжал свой полёт по намеченному курсу, а, значит, причины для волнений отсутствовали. Лишь единицы из числа самых опытных «космических волков», имеющих на личном счету более десятка лет стажа межпланетных полётов, приобретали способность улавливать такие отклонения не хуже самых чувствительных сенсоров. Эта способность была глубоко интуитивным чувством. Ни один медицинский прибор при самом тщательном исследовании организма не смог бы выявить источника этого ощущения.

Макс не мог точно вспомнить тот момент, когда у него появилась эта способность чувствовать самые слабые гравитационные возмущения, оказывающие влияние на движение космического корабля. Но был уверен в своих ощущениях, не раз подтверждаемых впоследствии записями в бортовых компьютерах. Вот и в этот раз он почувствовал отклонение курса корабля. Предвкушая удовольствие от собственной интуиции, Макс успел в последний момент немного изменить направление и силу удара. Спортивный снаряд полетел по слегка изменённой траектории и угодил точно в перекладину сдвинувшихся в результате гравитационного воздействия «ворот». Изобразив в воздухе рукой победный жест, он с довольной улыбкой на лице бодрым шагом направился в отсек пилотирования, включив уже на ходу систему очистки комбинезона. Его космический аппарат был невелик по размерам, рассчитан максимум на двух космонавтов. Служебных отсеков было немного и все они были расположены очень компактно, так, что коридор между ними был довольно узкий. Макс привычно и сноровисто преодолел неширокое пространство, вошёл в отсек управления и занял кресло капитана корабля. Соседнее кресло второго члена экипажа пустовало вот уже которую неделю. В этой экспедиции у Макса не было помощника. Инструкцией допускалось одиночное пилотирование в случаях, если цели миссии были несложными, попросту говоря, заполнены обыденной рутиной. Задачей этой экспедиции было техническое обслуживание примерно двух десятков дежурных автоматических станций на границах Солнечной системы. Одного космонавта вполне было достаточно для проведения такого несложного обслуживания. Вот почему Макс на этот раз оказался далеко от Земли без напарника.

Одиночество не пугало его. Можно даже было сказать, что он искал его сам, если принять во внимание тот факт, что он выбрал профессию, которая предполагает длительные космические перелёты. С пульта управления пилотированием он запустил программу анализа движения своей станции и с удовлетворением для себя увидел на мониторе, как несколько минут назад его космический корабль действительно незначительно отклонился от своего курса. Внутреннее интуитивное чувство не подвело его и на этот раз. Компьютеры уже скорректировали это отклонение, плавно возвращая корабль на прежнюю траекторию, демонстрируя тем самым свой неусыпный контроль над полётом. На мониторе Макс как обычно наблюдал несколько альтернативных курсов, но не придавал им значения: программа даже в несложной полётной ситуации при прямолинейном движении была обязана всегда выдавать больше одного варианта действий, автоматически при этом выбирая оптимальный. Макса сейчас больше интересовала причина отклонения от курса, а именно источник гравитационного возмущения в проходимом им пространстве. Бортовые компьютеры ничего не сообщали об этом. Это могло означать, что либо информация была не обработана, либо источник располагался далеко от корабля. Поэтому Макс решил инициировать передачу-запрос на группу наблюдающих пространство спутников, контролирующих этот сектор Солнечной системы. Автоматические спутники находились над эклиптикой планетарной системы, осуществляя контроль за перемещением всех известных на данный момент небесных тел, в том числе и в том участке, где находился пилотируемый молодым капитаном корабль. Ближе к краю Солнечной системы космическое пространство было изучено пока не столь досконально, как в её центре. Поэтому Макс предположил, что, скорее всего, источником возмущения стало доселе неизвестное космическое тело из этой области. Втайне его тут же начала тешить мысль, что это мог оказаться, к примеру, ранее неизвестный астероид, отсутствующий в общей базе данных. Если бы это оказалось так на самом деле и если бы это подтвердили контролирующие спутники, то Макс автоматически стал бы первооткрывателем. «Можно было бы войти в историю и чему-то присвоить своё имя», – эта мысль развеселила его.

В ожидании ответа от контролирующих спутников Макс рассчитал с помощью корректирующей программы временную задержку прибытия на очередную дежурную станцию из-за непонятного пока гравитационного возмущения. Она составила меньше часа. «Беспокоиться не о чем, – промелькнуло у него в голове, – пожалуй, нет смысла докладывать об этом в Центр». Ещё некоторое время у него ушло на дистанционный контроль отсеков, предназначенных для хранения модулей замены на дежурных станциях. Проверка, как это и ожидаемо должно было быть, закончилась положительным результатом. Все отсеки были в полном порядке, отклонение корабля от курса не повлияло никоим образом на их содержимое. Наконец на мониторе появилось сообщение от контролирующих спутников. Далёкий компьютер беспристрастно сообщил об отсутствии поблизости каких-либо небесных тел или иных источников гравитации. Макса это поставило в тупик. Ситуация действительно была неординарной. Возмущение было зафиксировано бортовыми компьютерами. Кроме этого, Макс сам его почувствовал. Но как при этом, согласно внешним контролирующим данным, может отсутствовать источник гравитации? Казалось бы, прорисовывались все основания для появления первых симптомов тревоги. Но Макс не испытывал даже лёгкого волнения. Возможно, из-за того, что, не смотря на необычность ситуации, отсутствовала прямая и явная угроза для его космического корабля.

Всматриваясь в знакомые экраны мониторов, Макс размышлял над тем, что он может предпринять в данной ситуации. Оставлять её без внимания было нельзя. Уж очень она была необъяснимой и вызывающей множество вопросов. Но и отправлять сообщение в Центр он так же не спешил. Во всяком случае, сам текст сообщения нужно было составить таким образом, чтобы прочитавшие его не отмахнулись, что, мол, мало ли что могло почудиться космонавту, проведшему в одиночном полёте несколько недель. Фиксация ситуации компьютерами, конечно, в данном случае послужила бы аргументом, но, с другой стороны, могла быть воспринята как редкий, но время от времени происходивший, программный сбой.

Решение пришло быстро. Макс решил выключить двигатели и перевести на некоторое время свой корабль в дрейф на текущей орбите. Пусть он прибудет на очередную дежурную станцию с задержкой по графику, но сейчас проверит, не повторится ли ситуация с отклонением. При полностью отсутствующей тяги корабль уловит даже менее незначительное гравитационное возмущение. В конце концов, он может провести очередное техобслуживание на следующей станции немного быстрее запланированного времени, чтобы впоследствии уйти с модернизированного объекта быстрее и тем самым нагнать своё время по графику. В дополнение к этому, Макс решил использовать в качестве помощника один сканирующий микромодуль, отправив его в сторону предполагаемого источника гравитационного возмущения. Запаса аккумуляторов устройства хватит на несколько часов работы и непрерывной связи с космическим кораблём. За это время Макс рассчитывал успеть получить и проанализировать информацию в случае обнаружения источника возмущения. Даже если микромодуль ничего не обнаружит, то можно будет просто оставить его здесь и не тратить время на ожидание возвращения того обратно к кораблю.

Задать команду бортовым компьютерам заняло несколько минут. Ещё через несколько секунд Макс почувствовал, как перестали работать двигатели его корабля и почти одновременно с этим на мониторе появился мигающий след медленно уходящего в сторону микромодуля. Теперь оставалось только ждать. Но он не успел придумать, чем ему занять время ожидания. Так быстро пришла реакция от микромодуля. Датчики показали, что тот перестал отдаляться от корабля. Он стал его спутником на постоянном расстоянии. А за мгновение до этого Макс снова почувствовал ещё одно отклонение. Хотя отклонением при выключенных двигателях это нельзя было назвать. Скорее это было неким подобием падения. Сам свободный дрейф был в известной степени падением при движении в открытом космическом пространстве. Но то, что почувствовал Макс, можно было по ощущениям назвать падением из состояния падения, как бы ни парадоксально это прозвучало. Дрейф до этого момента воспринимался пусть неуправляемым, но стабильным состоянием корабля. Теперь же корабль явно был увлечен в сторону от этого состояния. Максу не было необходимости проверять своё восприятие компьютерами. Он ясно чувствовал, как его корабль стал заметно притягиваться какой-то внешней силой. В сознании сразу вспыхнула и стала нарастать тревога. Она была вызвана не явной угрозой, но необъяснимостью ситуации. При отсутствии возможности обнаружить источник, гравитационное воздействие опасно своей непредсказуемостью. Макс попытался заставить себя не думать о нарастающей тревоге, рационально рассчитывая, что если поддастся панике, то не сможет анализировать ситуацию достаточно хладнокровно. Мозг активизировался и заработал ясно и быстро, заставив забыть об эмоциях. Возникла аварийная ситуация – родная стихия фанатичных покорителей космоса. Макс по складу характера без сомнения принадлежал к их числу. Он быстро и без лишней суеты задал команду подготовки запуска двигателей. Десяток секунд ему потребовалось, чтобы проскочить по коридору в шлюзовую камеру, где хранилось несколько комплектов скафандров для работы в открытом космосе. По аварийному нормативу облачение должно было занимать не более двадцати секунд. Макс почти всегда укладывался в шестнадцать. Через полминуты он снова был в кресле у пульта управления, пристегнутый всеми страховочными ремнями. Только защитное стекло шлема не было опущено перед лицом. Впрочем, программа скафандра была способна сделать это автоматически в случае разрушения корпуса корабля и нарушения параметров жизнеобеспечения в отсеке. Макс был уверен, что до этого дело не дойдет, но руководствовался многочисленными космическими инструкциями, суть которых сводилась к тому принципу, что перестраховка никогда не бывает излишней. А в аварийной ситуации – тем более.

На мониторе появилась новая картинка. Сканирующие сенсоры микромодуля продолжали передавать информацию о результатах своей непрерывной и тщательной работы. Вначале Макс разглядел неясное изображение немного размытого тёмного пятна. Очевидно, корабль приближался к какому-то объекту. Постепенно границы пятна становились чётче и вскоре Макс рассмотрел контуры некой фигуры. Она выделялась чёрным эллиптическим контуром на фоне окружающего её немного более светлого космического пространства. «Не астероид, – промелькнуло в голове, – слишком правильная геометрическая форма, никаких неровностей по краям». У Макса были свои индивидуальные, свойственные только его характеру, привычки в работе. Он не любил получать информацию от компьютера иначе, чем как в виде изображений или текстов, выводимых непосредственно на монитор. Поэтому всегда отключал звуковое сопровождение. Наверное, по старинке считал механический компьютерный голос излишним и, к тому же, раздражающим фоновым дополнением к работе. Втайне про себя он считал своих коллег, которые не могли обходиться без речевого общения с компьютером, не вполне профессиональными космонавтами. Но сейчас в этой непростой складывающейся ситуации он понимал, что ему элементарно может, что называется, не хватить глаз для отслеживания резко возрастающего количества выводимой на монитор информации. Поэтому ему пришлось инициировать включение программы речевого общения с бортовым компьютером:

– Расстояние до наблюдаемого объекта, его размеры и параметры движения? – кратко сформулировал он задачу для компьютера, не отрываясь от эллиптического пятна на мониторе.

Как обычно компьютер ответил почти моментально, проведя все необходимые расчеты. Хотя в динамично развивающейся ситуации всегда создается впечатление, что многочисленные микропроцессоры работают не так быстро, как хотелось бы. По первичной оценке, основанных на данных сканера, оказывалось, что объект превышал размеры корабля Макса примерно в десять раз. И находился он в свободном дрейфе на почти параллельной его кораблю орбите, откуда и было впервые зафиксировано гравитационное воздействие.

– Дать повторный запрос на контролирующий спутник с указанием координат. Задача с наивысшим приоритетом. – Макс ещё раз попытался идентифицировать объект с помощью базы данных Солнечной системы. Ответ снова нужно было ждать некоторое время. Макс постарался проиграть несколько вариантов дальнейшего развития сценария. Если это астероид необычно правильно геометрической формы, то нужно немедленно отослать сообщение в Центр и произвести первичные исследования его состава и параметров перемещения. В этом случае пришлось бы отложить на время выполнение служебной миссии, возможно даже отменить её вовсе. Но это только в случае получения соответствующих указаний из Центра о, например, необходимости дождаться полноценного исследовательского корабля. Если же это был не астероид, а предполагаемое искусственное тело, то при таком варианте развития событий Максу пока в голову не приходило, что можно было бы предпринять. Тоже, наверное, по возможности, исследовать? Только как исследовать то, чему ещё не дано определение? И каким образом?

Компьютер голосом продублировал текущую скорость сближения с объектом. «Астероид» притягивал его к себе. В данной ситуации по инструкции необходимо было включать двигатели и с их помощью разрывать гравитационное притяжение. Компьютер уже сообщил о готовности к запуску. Но Макс медлил. Его смущал тот факт, что сближение происходило с постоянной скоростью, хотя должно было быть с некоторым, пускай небольшим и слабым, но ускорением. Ошибку компьютера Макс полностью исключил. В ситуации, когда отсутствовали ответы на множество вопросов, он предпочитал не торопиться с принятием решения.

– Рассчитать минимально допустимую границу сближения до неминуемого столкновения при условии работы двигателей на полной мощности, активировать автоматический запуск и корректировать движение корабля на максимально близкой к объекту дистанции, – Макс предпочёл пока оставаться в качестве наблюдателя. Хотя бы до момента получения ответа от контролирующих спутников. Пока ещё можно было находиться на относительно безопасном расстоянии от объекта.

– Получен ответ на запрос с наивысшим приоритетом. По заданным координатам не наблюдается никаких объектов и соответствующих гравитационных возмущений. – Макса такой ответ, озвученный компьютером, озадачил. Ситуация становилась ещё более непонятной. Казалось, сообщи спутник о летающей тарелке и зелёных человечках, Макс сразу бы принял какое-то более-менее адекватное решение. Но как можно было не увидеть объект, который он сам реально наблюдает на своём мониторе? И который обладает гравитационным полем, способным столкнуть с орбиты его, пусть и небольшой, космический корабль.

Как ни странно, однако Макс, хоть и был заинтригован, в то же время не чувствовал растерянности. Хотя, казалось, она должна была неминуемо наступить. Принимать решения было необходимо и теперь, совершенно очевидно, не опираясь на инструкции. Ни в одной из них не существовало выхода из такой непонятной ситуации. Конечно, это могло вывести из состояния равновесия кого угодно. Космонавт заучивал должностные обязанности настолько старательно и хорошо, чтобы они сами по себе машинально возникали в голове в критическую минуту. Вот и сейчас Макс чётко осознавал, что действия по инструкции должны были быть, прежде всего, направлены на обеспечение безопасности его самого и корабля. Исходя из этого, следовало немедленно включить двигатели и попытаться во что бы то ни стало выйти за пределы гравитационного воздействия загадочного «астероида». Но, тем не менее, Макс продолжал медлить. Уход от «астероида», с другой стороны, означал в дальнейшем возможную его потерю в космическом пространстве. Если это всё же был пока ещё неоткрытый астероид, то его следовало зарегистрировать и занести в базу данных. А если из известных, отклонившихся по какой-то причине от своей орбиты, то тем более необходимо было отметить эту ситуацию для последующих корректировок курсов других кораблей. Поэтому Макс решил пренебречь пунктом инструкции о своей безопасности хотя бы на некоторое время в пользу попытки выяснить загадку объекта. «В конце концов, есть и другой пункт, требующий в силу исключительности ситуации в некоторой степени снижать на своё усмотрение уровень безопасности», – успокаивал он себя. При этом он отдавал себе отчёт в том, что при расследовании любого возникшего логического противоречия пункты инструкции, имеющие прямые и очевидные указания всегда выигрывали у пунктов, имеющих несколько размытые предписания и допускающие двусмысленное толкование.

– Рискну карьерой, – сам не замечая того произнёс вслух Макс, – если что, повожу в качестве дисциплинарного наказания годик–полтора транспортники с Луны на Землю.

– Задача непонятна. Конкретизируйте. – тут же отозвался компьютер.

– Сам дурак, – непроизвольно улыбнулся Макс, осознавая непонимание компьютером юмора возникшего момента из-за его произнесённой мысли вслух. – Включить двигатели, затормозить и подойти на минимально безопасное близкое расстояние к объекту.

– Надо подготовить сообщение в Центр Управления Полётами об этой аномалии, – мысленно обозвал «астероид» Макс, – и приложить данные бортовых компьютеров. Первое отправить немедленно по готовности, далее отправлять данные через равные промежутки времени, пока не разрешится ситуация с определением и классификацией объекта. Микромодулю дать команду на облет объекта с обратной стороны.

На мониторе в текстовом виде высветилась последовательность необходимых команд одновременно с произнесённым Максом распоряжением. «Неплохо бы посадить на него радиомаяк для Центра и еще раз отправить запрос с его сигналами на «ослепшие» контролирующие спутники. Пусть, наконец, зафиксируют то, что должны». – Об этом он уже подумал про себя.

– Отсутствует сигнал от сканирующего микромодуля. – Раздался голос бортового компьютера.

– Что произошло? – в голосе Макса зазвучали тревожные нотки.

– Микромодуль наблюдается бортовой навигационной системой, но находится в отключенном состоянии, – ответил компьютер.

– У него закончился заряд аккумуляторов? – ответ на этот вопрос Макс знал и без компьютера. Прошло совсем немного времени, микромодуль не мог израсходовать и четверти заряда своего аккумулятора. Ещё до начала ответа компьютера Макс попытался спрогнозировать причину отключения. Просто технический брак или, хуже того, влияние непонятного космического объекта на работоспособность микромодуля? Бегло взглянув на экран, он тут же на некоторое время перестал думать о связи с микромодулем. Его космический корабль, несмотря на включённые двигатели, продолжал приближаться к объекту всё так же равномерно, на постоянной скорости, без ускорения. Было очевидно, что корабль в силу непонятных причин, управляется не двигателями, а гравитационным возмущением, исходящим от объекта.

– Спрогнозировать силу столкновения с объектом на текущей скорости и вычислить размер ущерба для корабля, – сейчас Максу, вопреки давней привычки, особенно хотелось слышать любой голос, даже компьютерный. Скорее всего из-за того, что человеку спокойнее находиться в непонятной ситуации не в одиночку. А механический голос создавал иллюзию присутствия кого-то рядом. И хотя Макс предполагал, что столкновение, случись оно на такой скорости, вряд ли нанесло бы непоправимый ущерб кораблю, он хотел услышать более точную оценку, рассчитанную автоматической системой. Компьютер подтвердил его предположения:

– Сила столкновения минимальна, ущерб корпуса корабля при столкновении отсутствует.

Макс тут же велел компьютеру провести диагностику всех электронных систем. Оставались считанные секунды до момента, когда он окажется на том же расстоянии от объекта, что и запущенный им ранее микромодуль. Макс опасался необъяснимого воздействия на электронику своего корабля, каковой подвергся до этого микромодуль. Когда пришёл ответ компьютера о завершении диагностики всех электронных систем, он положил руку на штурвал ручного управления. Макс был готов перейти на него в случае внезапного отключения бортовой электроники. Штурвал красиво поблёскивал в приглушённом свете отсека своим заводским никелированным покрытием. За все годы эксплуатации этим кораблём ещё ни разу никто из космонавтов не прибегал к переходу на экстренное ручное управление и не оставил на нем, как это бывает, и намёка на характерные потёртости от возможного прикосновения руками или перчатками скафандра.

Информация на экране монитора тем временем показала, что корабль Макса пересёк условную линию дистанции, на которой до этого произошло отключения микромодуля. Не произошло никакого отключения. Все системы корабля продолжали работать так же привычно и надёжно.

– Если восстановиться связь с микромодулем, то забрать его на борт для анализа неисправности, – Макс, не отрывая глаз от информации на мониторе, продолжал ставить задачи компьютеру. При этом на всякий случай он не убрал руку со штурвала ручного управления. Общение с компьютером приходилось поддерживать через речевой интерфейс. Макс понимал, что при отсутствующей связи с микромодулем тому не получится передать команду на возвращение к кораблю. Но надеялся, что это произойдёт сразу, как только тот восстановит свою работоспособность.

– Второй микромодуль готов для запуска к объекту… – программа бортового компьютера попробовала предложить Максу свой вариант предполагаемых дальнейших его действий. Механический голос заставил немного отвлечься от мыслей о складывающейся ситуации и подумать о том, что в новых поколениях компьютеров блок так называемого логического анализа неплохо справляется со своей функцией. Но только для компьютера. Эта мысль промелькнула быстро и исчезла. Макс снова сосредоточился на объекте. На экране монитора, расчерченного линиями масштабирования, тот теперь занимал едва ли ни три четверти окружающего пространства, мягко и постепенно приближаясь к кораблю. По-прежнему геометрически правильный силуэт его фигуры не выдавал в нем признаков традиционного астероида. Никаких непропорциональных выступов и неровностей, никаких перепадов теней от них на поверхности. Вдруг на мгновение возникла мысль о том, что бортовой компьютер мог быть «убаюкан» равномерным движением к объекту и пропустил линию минимального сближения, после которой столкновение станет неизбежным. Но она могла разве что рассмешить. Не развелись же в космосе интеллектуальные астероиды-хищники, которые одним своим видом притягивают к себе корабли и затем их «съедают» подобно растениям-охотникам на насекомых.

– Второй модуль не нужен, на такой дистанции можно оперативно вести анализ данных бортовыми средствами, – Макс машинально отметил, что назвал микромодуль без приставки «микро». «Значит, волнуюсь, если «проглатываю» слоги, – заключил он. – С другой стороны, хорошо, что я это понимаю и хладнокровно отдаю себе в этом отчёт. Значит, ясность мысли не утеряна и всё находится под контролем. Равномерность сближения с объектом и отсутствие на нём характерных для астероида «шероховатостей» заносим пока в «папку загадок». Макс впервые про себя назвал «астероид» объектом. Получалось так, что внутренне он стал готов принять этот объект как нечто невероятное, не вписывающееся в традиционные представления о естественных космических телах. Признавшись себе в этом, он тут же вспомнил, что так и не проконтролировал отправку первого сообщения в Центр. Но, едва вернувшись к этой мысли, снова не успел сделать этого.

Ситуация продолжала развиваться совершенно необъяснимо. Первой мыслью космонавта после того, что он увидел в следующие несколько минут, было принять каких-нибудь успокаивающих препаратов, чтобы прогнать возникшие на мгновения ощущения галлюцинации. Потому что то, что он увидел, на первый взгляд никакой логикой объяснить было невозможно. На теле неизвестного объекта прорисовался вертикальный прямоугольник с соотношением сторон примерно два к одному. Он явно выделился более светлым оттенком на фоне тёмного объекта. Мысли Макса обгоняли одна другую. Ровный прямоугольник на фоне силуэта правильной геометрической фигуры в космосе без явных дефектов поверхности объекта могло означать только одно – искусственность его происхождения. Пожалуй, впервые в жизни так сильно Макс пожалел о том, что сейчас с ним рядом нет напарника. Эмоциональная составляющая его самочувствия была в данную минуту настолько велика, что Макс боялся её влияния на быстроту своей реакций и решений, так необходимых в данный момент. Краем глаза он заметил, что беспристрастный компьютер зафиксировал учащение его пульса примерно в полтора раза. «Посмотрим, что будет дальше, – подумал Макс. – Двигатели в норме, перейду при необходимости на ручное управление и на максимальной тяге попробую уйти от этого подозрительного «астероида».

По мере приближения корабля к объекту, оттенок прямоугольника становился все светлее. Теперь он уже достаточно отчётливо выделялся на фоне тёмного небесного тела. На экране монитора Макс видел точное расстояние до объекта почти до метра, его величину и характер движения. И, конечно же, сразу оценил и размеры прямоугольника с учетом удалённости от него. Было чему удивиться. Размеры точно совпадали со стандартными размерами шлюзовых камер подавляющего большинства пилотируемых космических аппаратов, в том числе и с камерой пилотируемого им корабля. «Вот и объяснение, – промелькнула успокаивающая мысль, – просто один из вышедших из эксплуатации кораблей».