История детской онкологии

Многие обращают внимание на мрачный символизм. Свято-Троицкий Ипатьевский монастырь в Костроме, основаннный еще в 1330 г. и названный так в честь священномученника Ипатия Гангрского, является «колыбелью» дома Романовых. Именно в Ипатьевской обители посольство Великого поместного церковного и земского собора 1613 года призвало Романовых на царство. И как будто специально кто-то хотел, чтобы именно под таким же названием вошло в историю место казни императора и его семьи, чтобы попытаться «вбить осиновый кол в крышку гроба» низложенной династии.

И на этом мистика не заканчивается. На стене той подвальной комнаты следователь по особо важным делам Н.А. Соколов (1882–1924) обнаружил строчки из стихов Г. Гейне (1797–1856), кстати, дальнего родственника К. Маркса по материнской линии, о пире вавилонского царевича Валтасара, сына последнего вавилонского царя Набонида: «Валтасар был в эту ночь убит своими подданными»^[79]. Как повествуется в Библии, в ночь взятия Вавилона персами на устроенном Валтасаром последнем пиру, он святотатственно использовал для еды и напитков священные сосуды, вывезенные его отцом из Иерусалимского храма. В разгар веселья на стене появились слова: «мене, мене, текел, упарсин». Пророк Даниил истолковал надпись, в переводе с арамейского означающую «Исчислено, исчислено, взвешено, разделено», как послание Бога Валтасару, предсказывающую скорую гибель ему и его царству. В ту же ночь Валтасар погиб. Кто оставил надпись в ипатьевском доме, доподлинно неизвестно.

Кстати, а почему местом расстрела выбрали именно подвал? И почему царская семья так безропотно согласилась туда спуститься? Все просто. Режиссер той ночи, Юровский, сообщил государю, что “нужно сойти в подвал, потому что есть опасность обстрела дома. А пока суть да дело – их должны сфотографировать” [49]. Поэтому не вызывали удивления и его команды уже в подвальной комнате, куда и кому следует встать. Для императрицы и цесаревича принесли стулья. Звуки выстрелов заглушил работавший во дворе двигатель грузовика… [149].

По всей видимости, Яков Михайлович обладал не только режиссерскими, но и актерскими данными. Будучи когда-то фельдшером хирургического отделения, он убедительно сыграл роль врача, впервые представ именно в таком качестве перед семьей отрекшегося царя 13 мая. Убедительно – потому что даже настоящий доктор Деревенко в это поверил [49].

В 1921 г. комендант «дома особого назначения» будет назначен на должность заведующего золотым отделом Гохрана, тем самым отделом, где хранились драгоценности, снятые им ночью 17 июля с трупов членов царской семьи.

Некоторые полагают, что последним царствовавшим Императором Российской империи был великий князь Михаил Александрович (1878–1918), младший брат Николая II. Именно в его пользу Божиею поспешествующею милостию Николай Вторый, император и самодержец Всероссийский, Московский, Киевский, Владимирский, Новгородский; царь Казанский, царь Астраханский, царь Польский, царь Сибирский, царь Херсонеса Таврического, царь Грузинский; государь Псковский и великий князь Смоленский, Литовский, Волынский, Подольский и Финляндский; князь Эстляндский, Лифляндский, Курляндский и Семигальский, Самогитский, Белостокский, Корельский, Тверский, Югорский, Пермский, Вятский, Болгарский и иных; государь и великий князь Новагорода низовския земли, Черниговский, Рязанский, Полотский, Ростовский, Ярославский, Белозерский, Удорский, Обдорский, Кондийский, Витебский, Мстиславский и всея Северныя страны повелитель; и государь Иверския, Карталинския и Кабардинския земли и области Арменския; Черкасских и Горских князей и иных наследный государь и обладатель, государь Туркестанский; наследник Норвежский, герцог Шлезвиг-Голштейнский, Стормарнский, Дитмарсенский и Ольденбургский и прочая, и прочая, и прочая^[80] отрекся от Престола за себя и своего сына Алексея в Пскове, по дороге из Ставки Верховного главнокомандующего Русской Армией^[81] в Петроград^[82] 2 марта 2017 г. Со станции Сиротино в 45 км западнее от Витебска 3 марта в 14 ч. 56 мин. Николай II послал так и не дошедшую до адресата телеграмму: «Петроград. Его Императорскому Величеству Михаилу Второму. События последних дней вынудили меня решиться бесповоротно на этот крайний шаг. Прости меня, если огорчил тебя и что не успел предупредить. Остаюсь навсегда верным и преданным братом. Горячо молю Бога помочь тебе и твоей Родине. Ники» [158, 159].

После длительных переговоров с представителями Государственной думы Михаил Александрович объявил, что примет верховную власть только в том случае, если на то будет воля всего народа и призвал к подчинению Временному правительству. Этот шаг не спас великого князя. После революции он был сослан в Гатчину, где находился под домашним арестом до марта 1918 г., после чего был выслан в Пермскую губернию. В ночь с 12 на 13 июня 1918 г. Михаил Александрович был похищен и казнен вместе со своим верным секретарем, англичанином Н.Н. Джонсоном, группой сотрудников местной ЧК.

17 октября 1912 г. в сербском Храме Святого Саввы в Вене великий князь Михаил Александрович вступил в морганатический брак^[83] с Н.А. Брасовой (Шереметьевской)^[84] (1880–1952), женой поручика В.В. Вульферта^[85] (1879–1937). Для Михаила Александровича этот роман и, тем более, брак имели значительные последствия. Как только о ней стало известно его старшему брату, великий князь был переведен на службу в Орел, где принял командование Черниговским Гусарским полком. Итогом же заключения неравнородного брака стало увольнение Михаила со всех должностей и постов, а также запрет на возвращение в Россию. Лишь после начала Первой мировой войны Николай II разрешил брату вернуться на родину и служить в армии. Тем не менее, именно его император хотел видеть на престоле после своего отречения за себя и за сына. Узнав о том, что Михаил Александрович отложил принятие власти до решения Учредительного собрания, государь написал в своем дневнике: «Бог знает, кто надоумил его подписать такую гадость» [160].

Но, строго говоря, императором Михаилом II великий князь Михаил Александрович все-таки не стал, даже на те сутки, которые отделяют подписание манифеста об отречении 2 марта и акта об отложении принятия власти 3 марта 1917 года. Дело в том, что по законам Российской Империи отречься от права престолонаследия можно только индивидуально. Цесаревич Алексий Николаевич в 1917 году был несовершеннолетним, и выразить собственную волю еще не имел права. Можно понять чувства отца, который не хотел расстаться с тяжелобольным сыном и отдать его в руки политиков, тем более в условиях начавшейся смуты. Но закон есть закон. И если бы монархия в России сохранилась, то после отречения Николая II законным императором должен был стать не Михаил II, а Алексей II. Рассуждая гипотетически, если бы Михаил принял власть и сумел у ней утвердиться, то обрести легитимность он смог бы только в 1920 году – в том случае, если бы Алексей Николаевич по достижении им династического совершеннолетия подтвердил своё согласие с актом отца и подписал собственное отречение (В сходном положении реально находился король Испании Хуан-Карлос. Он вступил на престол в 1975 году после смерти испанского диктатора генералиссимуса Ф.Франко, при жизни своего отца дона Хуана, являвшегося главой дома испанских Бурбонов. И лишь после того, как дон Хуан в 1977 году отрекся от своих прав в пользу сына, Хуан-Карлос стал королем не только в силу законов и распоряжений Ф.Франко, но и в силу исторической легитимности).

Эти рассуждения интересны, но носят теперь чисто теоретический характер, ибо в 1918 году жизнь обоих сыновей и внука императора Александра III оборвалась, и эта линия династии закончилась в мужском поколении. Однако сам дом Романовых, лишившись власти, сохранился как историческая институция.

Старшим по первородству членом дома Романовых, оказавшимся за рубежом России, то есть наследником Престола по закону, был великий князь Кирилл Владимирович – сын великого князя Владимира Александровича, следующего после Александра III сына Александра II. Он был морским офицером и на момент революции имел чин контр-адмирала. Во время Русско-японской войны он выжил в чудовищной катастрофе. 31 марта 1904 г. молодой великий князь стоял рядом в адмиралом С.О. Макаровым на капитанском мостике броненосца «Петропавловск», когда он подорвался на японской мине. Все, находившиеся поблизости, погибли. Более того, из всей команды спаслась лишь десятая часть. Но Кирилл Владимирович, несмотря на контузию и ожоги, выплыл из водоворота, образовавшегося на месте затопления броненосца, продержался 40 минут в почти ледяной воде и был спасен. Любопытно, что это произошло в день памяти всё того же святого Ипатия, имя которого носит костромской монастырь, где Романовы приняли престол. Только тут символизм более оптимистичный, чем в случае с Ипатьевским домом в Екатеринбурге. Религиозные люди могут сказать, что здесь проявилось покровительство святого Ипатия тому, кому было суждено сохранить династию в условиях новой смуты.

В дореволюционной жизни Кирилла Владимировича имели место неприятности. Как и великий князь Михаил Александрович, он подвергся временной опале из-за брака. Правда его брак был равнородным, но жена – урожденная принцесса Великобританская и Ирландская Виктория-Мелита (1876–1936), состояла в первом браке с родным братом императрицы Александры Федоровны – великим герцогом Эрнстом-Людвигом Гессен-Дармштадтским. Развод с ним вызвал негативную реакцию Николая II и Александры Федоровны. Тем более, они не хотели, чтобы Виктория-Мелита обрела статус одной из старших русских великих княгинь. Поэтому, когда Кирилл Владимирович в 1905 г. обвенчался с ней в православном храме в Баварии без дозволения императора, его лишили всех должностей и положенного ему содержания, а также и запретили въезд в Россию. Обсуждался даже проект лишения его прав на престолонаследия. Но созванное Николаем II совещание министров и сановников констатировало, что лишить члена императорского дома прав наследования против его воли попросту невозможно. Спустя два года император признал брак Кирилла Владимировича и Виктории Федоровны (именно такое имя она получила после принятия православия), и добрые отношения восстановились.

В дни февральско-мартовских беспорядков 1917 г. Кирилл Владимирович вместе с дядей великим князем Павлом Александровичем пытался, как говорится в их переписке, «всячески всеми способами сохранить Ники (то есть императора Николая II – прим. ред.) на Престоле» [161]. Слухи о том, что Кирилл Владимирович поддержал революцию и надел красный бант, не подтверждаются ни одним современным тем событиям источником. Эти обвинения появились уже после того, как он заявил о своей активной общественной позиции в качестве главы императорского дома. Так что, говоря современным языком, в этом вопросе мы имеем дело с «чёрным пиаром».

В 1922 г. Кирилл Владимирович, как старший представитель старшей линии династии, принял титул «блюстителя государева престола», то есть регента. В 1924 г., убедившись, что все старшие в порядке престолонаследия погибли, он принял титул императора всероссийского в изгнании. Можно по разному относиться к целесообразности этого акта в условиях эмиграции, но по закону Кирилл Владимирович, действительно, стал главой Российского императорского дома, а, следовательно, императором де-юре.

В 1938 г. Кирилл Владимирович скончался. Новым главой династии стал его единственный сын великий князь Владимир Кириллович, который решил не принимать императорский титул официально. В ноябре 1991 г. он вместе со своей супругой великой княгиней Леонидой Георгиевной, происходящей из Грузинского царского дома Багратионов, успел посетить Родину. В апреле следующего года Владимир Кириллович скончался и был погребен в родовой усыпальнице дома Романовых в Петропавловском соборе Санкт-Петербурга. Его отпевание возглавил патриарх Алексий II. Поскольку все ныне живущие потомки Романовых мужского пола рождены в браках, не соответствующих историческим законам династии, наследие перешло в женскую линию, и главой императорского дома стала единственная дочь Владимира Кирилловича великая княгиня Мария Владимировна.

Судьба лиц, имевших отношение к судьбе и болезни цесаревича Алексея Николаевича, сложилась по-разному.

Евгений Сергеевич Боткин в ночь на 17 июля 1918 г. вместе со всей царской семьей и её приближенными был расстрелян большевиками в подвале Ипатьевского дома.

Владимир Николаевич Деревенко сопровождал цесаревича и после отречения его отца от престола, в том числе в ссылке в Тобольск и Екатеринбург. В отличие от Е.С. Боткина, проживавшего вместе с остальными арестантами в доме, конфискованном у инженера-строителя Н.Н. Ипатьева (1869–1938), В.Н. Деревенко предпочел жить отдельно. Его одного будут пускать для лечения Алексея. 16 июля 1918 г. Владимир Николаевич был переведен в дом Попова, где располагалась караульная команда, расположенный напротив дома Ипатьева. Он проведет в тюрьме 1920–1925 гг. и успеет послужить новой власти, окончив свою карьеру в медсануправлении «Днепростроя».

Боцман Андрей Еремеевич Деревенько в дни февральской революции покинул Александровский дворец Царского Села вместе с остальными матросами. Однако 1 июля 1917 г. по собственному желанию был вновь назначен камердинером «при бывшем наследнике Алексее Николаевиче». Но в Тобольск не поехал, что спасло ему жизнь. Туда поехал матрос К.Г. Нагорный. Арестованный в доме Н.Н. Ипатьева и расстрелянный в июне или июле 1918 г., незадолго до казни императорской семьи, он также будет причислен к лику святых в 1981 году. Судьба боцмана А.Е. Деревенько доподлинно не известна. Есть сведения, что с сентября 1917 г. по март 1918 г. он поддерживал переписку как с бывшими сотрудниками Канцелярии императрицы, так и с самими узниками нового режима. Как и следовало ожидать, в письмах он просил выслать ему деньги. Вряд ли предатель прожил намного дольше своего бывшего помощника. По некоторым данным, он умер от тифа в Петрограде в 1921 г.

Лейб-хирург Сергей Петрович Федоров продолжил заведовать хирургической кафедрой в Военно-медицинской академии. Несмотря на то, что за предполагаемые связи с монархическими организациями его дважды арестовывала ВЧК, он пользовался доверием советской власти. Более того, приглашался в Москву для удаления пораженной туберкулезом почки у наркома тяжелой промышленности Г.К. Орджоникидзе (1886–1937).

Лейб-акушер Дмитрий Оскарович Отт продолжил работать директором, но уже «Дворца материнства и детства». Именно так с 1918 г. стал называться Повивальный институт. В 1989 г. институту было присвоено имя лейб-акушера.

Основоположник отечественной ортопедии и травматологии почетный лейб-хирург Роман Романович Вреден продолжил работать директором первого в России Петербургского ортопедического института. С 1924 г. он заведовал ортопедическим отделением Центрального государственного института травматологии, созданного путём объединения Ортопедического института с Физиохирургическим. В 1934 г. институту было присвоено его имя.

Забытые имена

Конечно же, педиатрическая служба развивалась не только благодаря болезни Цесаревича. Развитию этой специальности государство уделяло внимания во времена правления всех монархов. Выдающиеся педиатры, имена которых в настоящее время забыты, занимались как лечением членов Императорской фамилии, так и простого народа. Вспомним их имена.

Пожалуй, наиболее длительную карьеру при Дворе сделал гоф-хирург Христофор Михайлович Паульсен (1693–1781?). С 1725 г. он лечил Петра I, затем Екатерину I, Петра II, Анну Иоанновну, Елизавету Петровну и закончил службу во времена правления Екатерины II.

Артемий Михайлович Айканов (1848–1904), происходивший из потомственных дворян Рязанской губернии, ставший впоследствии лейб-медиком, в 1870 г. окончил Санкт-Петербургскую медико-хирургическую академию со степенью лекаря и начал службу сверхштатным младшим медицинским чиновником при Медицинском департамент, а в 1878 г. был переведен на вакансию младшего ординатора при Марийнской больнице. В 1879 г. он был назначен директором Московской школы патриотического общества, а в 1880 г. был утвержден консультантом лечебницы для приходящих Комитета для разбора и презрения нищих. В 1889 г. Артемий Михайлович защитил докторскую диссертацию «К вопросу о питании больных яичными щелочными альбуминатами» и был назначен старшим врачом Мариинской больницы. В 1891 г. он сопровождал в путешествии в Алжир великого князя Георгия Александровича (1871–1899), а в 1896 г. был произведен в чин действительного статского советника и командирован в Аббас-Туман для лечения великого князя. В 1897 г. он был назначен врачом-консультантом по внутренним болезням при Петербургских учебно-воспитательных заведениях Ведомства учреждении императрицы Марии Федоровны. В 1898 г. – пожалован в почетные лейб-медики, в 1899 г. – в лейб-медики двора Его Императорского Величества, в 1900 г. – назначен директором Санкт-Петербургской Мариинской больницы для бедных и Александрийской женской, а также членом особого врачебного совещания Ведомства императрицы Марии Федоровны. В 1903 г. был избран почетным судьей Сапожковского уезда, состоял товарищем председателя Медико-хирургического общества, председателем Комитета по приему больных в санаторию Халила, членом попечительства о бедных при Мариинской и Александрийской больницах.

В 1896–1905 гг. А.М. Айканов на собственные средства издавал журнал «Детская медицина». Помимо этого, он был одним из основателей Общества российских хирургов и автором его устава, а также председателем Общества детских врачей и членом краеведческого общества «Старая Москва», написав труды и не связанные с медициной, например, «Прошлое Нескучного сада в Москве».

В ноябре 1919 г. А.М. Айканов добровольно вступил в ряды Красной Армии, где служил старшим врачом дивизиона воздушных кораблей «Илья Муромец» и гарнизонным врачом г. Сарапула. В 1919 г. был избран профессором 1-го Московского медицинского университета по кафедре хирургических заболеваний детского возраста. Выступая в 1927 г. на XIX съезде Общества российских хирургов с докладом «О камнедроблении у детей», сообщил о 574 таких вмешательствах с 1,6 % смертности, что, безусловно, было значимым достижением в то время.

Владимир Ясонович Алышевский (1845–1909) после окончания Петербургской медико-хирургической академии был оставлен ординатором при клинике профессора С.П. Боткина. В 1870 г. он защитил докторскую диссертацию на тему «Материалы для изучения искусственного паралича диафрагмы у животных», а с 1874 г. работал старшим врачом Михайловской артиллерийской академии. В 1880 г. Владимир Ясонович был назначен почетным лейб-медиком, в 1884 г. – директором и главным врачом Мариинской больницы для бедных и Александровской женской больницы в Санкт-Петербурге. В 1889 г. В.Я. Алышевский был зачислен непременным членом Военно-медицинского ученого комитета, с 1891 г. – лейб-медиком Александра III.

Доктор медицины Альбанус Август Адольфович (1837–1887) после окончания медицинского факультета Дерптского университета в 1860 г., был командирован на стажировку в Берлин, Прагу и Вену. Вренувшись на Родину, в 1862 г. он был зачислен ординатором при Обуховском госпитале в Санкт-Петербурге, затем служил в тюремном госпитале. В 1871–1886 гг. Альбанус Август был назначен почетным лейб-медиком и личным врачом великого князя Михаила Николаевича (1832–1909)^[86].

Доктор медицины и хирургии Ефим Иванович Андреевский (1789–1840) был учредителем и первым председателем Общества русских врачей, почетным членом медицинского совета Министерства внутренних дел. Будучи сыном священника, первоначально он получил духовное образование, окончанив в 1807 г. семинарию. Затем поступил в Санкт-Петербургскую медико-хирургическую академию, которую окончил в 1811 г. по специальности «лекарь». После окончания он был зачислен врачом в Преображенский полк и в том же году переведен лейб-гвардии в Литовский полк, в составе которого участвовал в Отечественной войны 1812 г. За усердную службу 18.12.1812 г. Ефим Иванович был награжден чином коллежского асессора^[87]. В 1815 г. он был назначен старшим врачом лейб-гвардии Павловского полка, в 1819 г. – гоф-медиком Императорского двора. В 1834 г. без экзамена был признан Медико-хирургической академией доктором медицины, в 1837 г. – доктором медицины и хирургии, и в том же году зачислен членом Медицинского совета Министерства внутренних дел. Л Помимо прочего, Е.И. Андреевский лечил раненого на дуэли А.С. Пушкина^[88] и, по свидетельству А.И. Тургенева и В.И. Даля, «закрыл Пушкину глаза». Е.И. Андреевский также является автором трудов «О хронической накожной болезни impetigo называемой и о новом действительнейшем против оной средстве», изданном в 1834 г., «Два практические наблюдения о нарыве в легком» (1835 г.), «Лекарства противу кровотечения из заднего прохода» (1836 г.) и ряда других.

Онколог Яков Григорьевич Бандалин (1869–1937), эмигрировавший во Францию после 1920 г., был директором Института физиотерапии в Биаррице. В 1933 г. за работу «Международная борьба с раком» он был удостоен премии Жоэлса Академии моральных и политических наук^[89].

Офтальмолог Леонид Георгиевич Беллярминов (1859–1930) в 1883 г. окончил Военно-медицинскую академию и был оставлен для усовершенствования на кафедре глазных болезней и под руководством профессора В.И. Добровольского (1838–1904). В 1886 г. он защитил докторскую диссертацию по теме «Опыт применения графического метода к исследованию движений зрачка и внутриглазного давления». В 1887 г. был командирован для усовершенствования на два года за границу. В 1889 г. был назначен приват-доцентом Военно-медицинской академии, в 1893 г. – профессором по кафедре офтальмологии с глазной клиникой, в 1893 г. – консультантом по глазным болезням при Главном Военно-медицинском управлении и почетным лейб-окулистом. С 1893 г. Леонид Георгиевич был назначен членом Совета попечительства Общества императрицы Марии Александровны о слепых, где организовал «Особый отдел попечительства по предупреждению слепоты».