Kitabı oku: «Пруссия. Королевство Гогенцоллернов», sayfa 4

Известным выражением времен Венского конгресса была поговорка, приведем ее укороченную версию: «русский царь любит за всех, австрийский император платит за всех, прусский король думает за всех». И ведь было о чем думать: на кону стояли судьба всей Германии, которая с 1806 года даже формально не была единым государством, а также будущее Пруссии в ее новой политической структуре.

Ни Британия, ни Россия, ни Франция не были заинтересованы в том, чтобы воссоединять страну, чья раздробленность веками влияла на всю европейскую политику. Германия считалась буферной зоной между великими державами: эту же роль они отводили ей и теперь. Оставалось только определиться с тем, какое эта конфедерация будет иметь название.

Восстановление Священной Римской империи все посчитали бессмысленным шагом. Да, законность самой процедуры ее ликвидации в августе 1806 года вызывала и до сих пор вызывает среди историков споры и дискуссии. Однако, как бы то ни было, роспуск империи Францем 2 стал лишь формальным свидетельством ее давнего падения, о чем мы говорили выше. Реалии политики 19 века уже не предполагали борьбу европейских держав за звание преемницы Римской империи, да и владение Вечным городом никак не позволяло рассчитывать на господство во всей Европе. С другой стороны, Германия уже никак не могла претендовать на лидерство в христианском мире, давно уже успевшем расколоться на католичество, православие и протестантизм.

Габсбурги, что также интересно, не проявили большого желания к восстановлению империи, чей трон они занимали практически более трех столетий. Когда Франц 1 создавал в 1804 году Австрийскую империю, он в первую очередь заботился об укреплении и централизации наследственных земель Габсбургов. Его влияние в Германии, что называется, таяло на глазах, а австрийский эрцгерцог едва ли мог бы пользоваться таким же авторитетом в Чехии, Хорватии, Галиции и Венгрии как, например, император.

Несмотря на это, полностью игнорировать германские дела Вена не собиралась. Своими задачами она видела предотвращение роста влияния Баварии и Пруссии, а также борьбу с либеральным национализмом. Габсбурги понимали, что рост пангерманизма спровоцирует аналогичное движение в Венгрии, а отделение последней, в свою очередь, приведет к окончательному падению Австрии как империи. В итоге собравшиеся в Вене дипломаты договорились о создании Германского союза. Австрийскому императору отводилась в нем роль председателя, своего рода «первого среди равных». Второй сильнейшей германской державой становилась Пруссия, наряду с Австрией имевшая наибольшее число голосов в Бундестаге.

Саксония – четвертая держава Германского союза после Австрии, Пруссии и Баварии – за свою поддержку Наполеона поплатилась территориями: 40 % ее земель отошли в 1815 г. к Пруссии. Одно время речь шла даже о полном вхождении королевства в состав последней, однако заступничество Талейрана позволило Саксонии сохранить суверенитет. Чуть позже Британия и Австрия предложили Пруссии полностью оккупировать территорию Саксонии, в обмен на что та должна была воспрепятствовать русской оккупации Польши – то есть, фактически, предать Россию.

Хорошенько поразмыслив, Фридрих Вильгельм решил этого не делать. Он справедливо опасался того, что бывший министр Наполеона Талейран, внезапно ставший сторонником европейского легитимизма, вместе с Россией поставит Пруссию в положение дипломатической изоляции⁴⁷. Перспектива войны на два фронта с Францией и Россией, как видно, пугала Гогенцоллернов еще в 1814-м.

Прусские земли в Польше и Восточной Пруссии остались за формальными границами Германского союза. С другой стороны, страна получила территории бывших рейнских государств, в частности архиепископств Кельна и Трира. Рейнланд стал важным центром прусской промышленности, однако его территория была отделена от Пруссии землями других мелких государств Германского союза. Необходимость преодоления этой чересполосицы и установления сухопутного сообщения с Рейнской областью станет вскоре одной из главных целей внешней политики Пруссии.

Священный союз

Священный союз, сформированный по инициативе русского царя Александра 1, виделся прусскому и австрийскому монархам скорее как инструмент влияния России на дела Германии и Восточной Европы, чем следствие христианского мистицизма Александра, потому они изначально восприняли идею его создания в высшей степени скептически. Союз был крайне консервативным по своей направленности и имел целью предотвращать революционные выступления в любом уголке Европы – таким образом, его члены стремились защищать стабильность Венской международной системы.

Если сначала Священный союз создавался как блок исключительно восточноевропейских государств, то позднее к нему присоединились все великие державы Европы. Не вошли в его состав только Турция и Рим, а также Британия, которая традиционно предпочитала себя не связывать никакими договорами. Принцип легитимизма, выдвинутый Талейраном и Меттернихом⁴⁸, мог бы связать британскую политику, направленную на поддержку национального движения в Польше. С его помощью Лондон пытался отодвинуть границы России от Центральной Европы. Ради осуществления данной цели Британия заключила партнерство с Испанией, Португалией и Францией. С принятием, кстати говоря, последней по итогам Ахенского конгресса 1818 года в Священный союз, в Европе была восстановлена «пентархия» великих держав, управлявшая политикой континента в предыдущем 18-м столетии⁴⁹.

Что касается того же польского вопроса, то Пруссия и Австрия без восторга восприняли желание Александра учредить для Царства Польского свою конституцию. По мнению Берлина и Вены, наличие конституции в русской Польше вызвало бы волнения в австрийской Галиции и в польских землях Пруссии, которая вела особенно жесткий курс германизации и преследования поляков. Другими словами, Франц 1 и Фридрих Вильгельм 3 боялись того, что Россия получит в лице более либерального Царства Польского рычаг политического давления на Австрию и Пруссию соответственно⁵⁰.

Возврат к реакции и революция 1848-1849 годов

После Йенской катастрофы Фридрих Вильгельм 3 осознал, что только встав во главе национального движения он сумеет избавиться от клейма слуги Франции и вернуть Пруссии ее законное место в пантеоне великих держав Европы⁵¹. Но, как оказалось впоследствии, национальная идея была для прусского короля только средством и ни в коем случае не целью. Специфика прусских реформ 1807-1813 гг. заключалась в том, что их авторы придерживались разного понимания национального патриотизма. Если Гарденберг считал себя в большей степени прусским патриотом, то Фихте, соратники Шарнхорста генералы Гнейзенау, Бойен, Грольман и предшественник Гарденберга на посту прусского премьера Штейн были германскими националистами и сторонниками создания единого государства⁵².

На фоне взрыва ненависти к Наполеону Пруссия постепенно превращалась в центр распространения пангерманских и республиканских настроений, что, конечно же, не могло не пугать Фридриха Вильгельма 3. Вернув себе власть в стране в 1813-1814 годах, он продолжил, насколько то было возможно, вести реакционно-консервативную политику. Прежде всего удар был нанесен по образованию – учебные программы в школах и университетах стали более консервативными, а либерально настроенные профессора были уволены. Вместо поощрения самостоятельности в мышлении теперь учителя стали навязывать ученикам принципы безусловной верности власти и государству. Такая политика стала следствием Карлсбадских указов от 20 сентября 1819 года. Решающую роль в их подписании сыграл главный консерватор Германского союза – министр иностранных дел Австрии Клеменс фон Меттерних.

Несмотря на то, что Карлсбадские указы были призваны укрепить влияние Австрии в Германском союзе, в экономическом плане она постепенно стала уступать Пруссии. Последняя быстро осваивала новые промышленные технологии благодаря основанию в 1821 году в Берлине Королевского технического института. Если изначально Пруссия заказывала машины в Британии, Франции и Бельгии, то со временем стала создавать их сама. В 1834 году под прусской эгидой был учрежден Германский таможенный союз, в который вошли Бавария, Саксония, Вюртемберг, государства Тюрингии и Гессен. Его участники отменили взаимные таможенные барьеры и создали зону свободной торговли, а строительство железных дорог только ускорило экономическую интеграцию данных государств.

Сельское хозяйство в Пруссии развивалось по особому «прусскому» пути. Фактически он представлял собой компромисс между традиционными методами ведения хозяйства и новыми тенденциями капитализма. Помещики-юнкеры продолжали оставаться наиболее влиятельным классом прусского общества и являлись самыми убежденными сторонниками консервативной политики правительства. Несмотря на рост влияния буржуазии к середине 19 века, ведущие политические позиции в Пруссии, как и в России, продолжали принадлежать дворянству⁵³.

Александр 1 и Николай 1, наряду с прусскими консерваторами, неоднократно призывали Фридриха Вильгельма 3 ликвидировать ландвер. Народное ополчение, ставшее одним из главных результатов военной реформы Шарнхорста, теперь воспринималось как рассадник революционных настроений и угроза государственному строю Пруссии. И, стоит признать, у консерваторов были все основания опасаться ландвера, поскольку тот разделял идеалы буржуазии и поддерживал объединение Германии на либерально-демократической основе⁵⁴.

В 1840-м году новым королем Пруссии Фридрих Вильгельм 4 – любитель архитектуры, сыгравший существенную роль в восстановлении Кельнского собора и родового замка Гогенцоллернов в Хехингене. Он прекратил преследования религиозных меньшинств, но в целом проводил ту же консервативную политику, отклонив требование ландтага о принятии конституции. В марте 1848-го либералы предложили прусскому королю корону германского императора, поскольку авторитет Габсбургов в Германии постепенно падал. Взамен они лишь требовали согласиться с принятием конституции, ограничивавшей абсолютную власть короля.

Во время работы Франкфуртского Предпарламента, шедшей с 31 марта по 3 апреля 1848 года, обнаружились существенные разногласия между либералами и демократами. Если либералы выступали за сохранение монархии как гаранта стабильности буржуазно-бесклассового общества и правового национального государства, то демократы предлагали создать федеративную республику по образцу Соединенных Штатов Америки с сильным парламентом и всеобщим избирательным правом⁵⁵.

Русский царь Николай 1 категорически не желал допустить появления в Германии единого либерального государства и, таким образом, потерять влияние на немецкие дела⁵⁶. Он настойчиво отговаривал Фридриха Вильгельма отклонить конституцию и прекратить шедшую с Данией войну за Шлезвиг и Гольштейн. В конце концов, Фридрих Вильгельм отказался сотрудничать с революционерами, а федеральные войска под прусским командованием ликвидировали либеральную «Германскую империю» и ее парламент во Франкфурте.

Несмотря на все усилия короля и его правительства сохранить режим абсолютизма, Пруссия сделала большой шаг в сторону становления конституционной монархии. Ее основной закон теперь гарантировал ряд гражданских свобод и неприкосновенность частной собственности, однако вместе с тем сохранял в руках короля большую власть и вводил трехклассовую избирательную систему⁵⁷.

Такой баланс политических сил соответствовал доктрине «христианского государства», разработанной профессором права Фридрихом Шталем. Согласно ней, монарх должен быть отцом нации и заботиться о нравственности подданных. В отличие от многих консервативных монархистов, Шталь приветствовал наличие конституции, но полагал, что она должна быть монархической по своему духу. Парламент, по его мнению, должен являться не местом политической борьбы, а гарантом народных прав и конституции⁵⁸.

Провал попытки мирного объединения Германии.

Предпосылки глобальной европейской войны начали созревать ближе ко второй половине 19 века. Великобритания и Франция боролись друг с другом за колонии, в то же время дружно предпринимая усилия по изоляции России в Чёрном море. Австрийская империя Габсбургов, бывшая лидером Германского союза, слабела под ударами внутренних восстаний и, в то же время, стремилась вытеснить Россию с Балкан. Франция же жаждала реванша, возвращения господства в Западной Европе и "естественных границ" по Рейну, закрепленных за ней в 1801 году.

Германский союз, бывший опорой всей неустойчивой политической конструкции Европы, слабел также из-за усиления Пруссии. Весной 1849 года, в разгар революционных событий в Германии, прусские дипломаты выступили с предложением создания альтернативного Германскому союзу консервативного объединения немецких государств. Инициативу Пруссии в итоге поддержали лишь Баден, Мекленбург-Шверин, Ольденбург и мелкие государства Тюрингии. В это же время Австрия, Бавария, Саксония и Вюртемберг сформировали Союз четырех королей, направленный на укрепление позиций Габсбургов в Германии.

Создавая Эрфуртский союз, Пруссия рассчитывала присвоить в нем себе всю исполнительную власть⁵⁹, что уже напрямую противоречило праву Австрии председательствовать в Германском союзе. В конце концов последняя, вместе с Россией, заставила Пруссию отказаться от противодействия Габсбургам и признать по Ольмюцскому договору восстановление Германского союза в полном объеме. Для Пруссии его подписание оказалось столь тяжким и позорным, что в немецкой прессе данное событие получило название «Ольмюцского унижения». Почти одновременно с этим она проиграла войну с Данией за Шлезвиг и Гольштейн, но мирный договор с ней, что интересно, был подписан в обход позиции Национального собрания. Таким образом, Пруссия показала последнему реальный объем его влияния на германские дела ⁶⁰.

Несмотря на то, что в 1850 году брату Фридриха Вильгельма 4 принцу Вильгельму так и не удалось склонить русского царя Николая к поддержке национальных планов Пруссии, та все еще желала заручиться благожелательной позицией России по германскому вопросу. Через 3 года, когда ведущие европейские страны образовали антироссийскую коалицию, что привело к началу Крымской войны, Пруссия сохранила благожелательный нейтралитет.

В это же время Австрия двинула свои войска в Дунайские княжества, которые Россия традиционно считала своей сферой влияния. Николай изначально не учел факта пересечения сфер интересов России и Австрии на Балканах, потому данный шаг Вены стал для него тем более неожиданным и предательским. Тем самым молодой император Франц Иосиф сразу же испортил отношения с некогда ключевым союзником в Восточной Европе – сын Николая Александр 2 уже куда более благосклонно относился к объединительным планам Гогенцоллернов.

Бисмарк и объединение Германии

Внутреннее положение Пруссии в начале 1860-х годов

Главным, пожалуй, качеством, которое Фридрих Вильгельм 4 унаследовал от своего отца, была нерешительность. От деда же, Фридриха Вильгельма 2, ему досталась склонность к мистицизму и романтизму⁶¹. В целом прусский король справедливо напрашивается на сравнения со знаменитым королем Баварии Людвигом 2. В годы правления Фридриха Вильгельма Пруссия познала как внутренние, так и внешние унижения – подавление либеральной оппозиции и подписание Ольмюцского договора способствовали существенному ослаблению позиций Пруссии в Германии.

Последствия такой политики могли привести к тому, что Гогенцоллерны опять, как и в 1807 году, оказались бы «вышвырнуты» на периферию германской политики и обрели бы положение заурядных местных князей. Одним словом, Пруссии, если та хотела сохранить статус значимой европейской державы, требовалась трансформация как внутренней, так и внешней политики.

2 января 1861 года на прусский престол вступил Вильгельм 1 – младший брат Фридриха Вильгельма 4. На тот момент ему исполнилось уже 64 года – для 19 века возраст весьма солидный. Солдат-догматик, Вильгельм всем сердцем ненавидел Францию и Наполеона. 10-летним ребенком он стал свидетелем краха прусского государства под ударами Великой армии, безвольной сдачи прусских крепостей перед саблями французской кавалерии. Позор 1807 года навсегда остался в памяти юного принца, но уже вскоре он получил шанс для мести – Вильгельм, в чине лейтенанта, сражался в битве при Бар-сюр-Обе и участвовал во взятии Парижа 31 марта 1814 года.

Подобно русскому царю Николаю 1, Вильгельм изначально не готовился к управлению страной – вместо этого он целиком и полностью посвятил себя военной карьере, дослужившись до звания генерал-полковника. Как и все прусские офицеры, он до некоторого времени не сильно вникал в политические вопросы, сосредотачивая свое внимание на службе. Лишь болезнь старшего брата Фридриха Вильгельма 4, лишившая того дееспособности, заставила Вильгельма принять на себя обязанности принца-регента и, тем самым, открыла ему дорогу к власти.

Впрочем, начало официального правления выдалось крайне тяжелым. В 1862-м попытки короля убедить прусский ландтаг, в котором в то время доминировали либералы, в необходимости увеличения военного бюджета провалились. Ситуация усугублялась тем, что в семье самого Вильгельма также намечался политический раскол – кронпринц Фридрих, женатый на дочери британской королевы Виктории, придерживался либеральных взглядов и считал, что Пруссия должна объединить Германию на демократической, а не военной основе. Несчастный Вильгельм, чувствовавший себя покинутым всеми, уже был готов подписать составленный текст отречения от трона, но тут военный министр Пруссии генерал Альбрехт фон Роон убедил короля обратить внимание на Отто фон Бисмарка, служившего послом во Франции и России.

Вильгельм оказался не готов нарушить принципы легитимизма и бросить вызов Венской системе, поставив тем самым на карту будущее самой Пруссии. В отличие от националистов из числа студентов и молодых офицеров, он не чувствовал своего грандиозного предназначения объединить Германию и считал себя исключительно прусским королем, не более. Сильная армия ему была нужна только для обеспечения обороноспособности страны от возможного вторжения Франции или Австрии.

Пожилой король был живым воплощением консерватизма Гогенцоллернов, "старой доброй Пруссии", однако ему требовался человек, способный разъяснить меняющуюся политическую обстановку и дать понять, что Пруссия больше не может сидеть сложа руки и наблюдать за немецкими делами со стороны. Бисмарк убеждал Вильгельма, что объединение Германии неизбежно и Пруссии, если та хочет сохраниться как великая держава, необходимо ее возглавить⁶². Притом, в отличии от либерального кронпринца Фридриха, Бисмарк, будучи твердым консерватором, считал, что данный исторический вопрос может теперь быть разрешен лишь «железом и кровью». Сие выражение он, кстати, позаимствовал из стихотворения поэта фон Шенкендорфа, написавшего его в годы войны с Наполеоном.

Бисмарк уговорил Вильгельма не отрекаться от трона в сей важнейший для истории Пруссии момент. Он взывал к офицерской чести и чувству долга короля, призывал того до конца защищать свою власть⁶³:

«Ваше величество стоите перед необходимостью бороться, вы не можете капитулировать, вы должны воспротивиться насилию, хотя бы это и было сопряжено с опасностью для жизни».

Затем князь, при поддержке Роона, продавил принятие военного бюджета, воспользовавшись правом министра-президента объявить о роспуске парламента. Конституционный кризис продлился в итоге аж до 1866 года, когда под влиянием побед прусской армии над датчанами и австрийцами ландтаг наконец-то одобрил все военные расходы правительства. Позднее Вильгельм честно признавался, что не понимает до конца все решения Бисмарка, но в то же время не может без него обойтись. Как говорил прусский король своему премьеру: «Я не могу, как вы, имея всего две руки, разом подкидывать и ловить пять шаров»⁶⁴.

Если бы в тот момент прусская внешняя и внутренняя политика пошли по пути либерализма, то объединение Германии затянулось бы на многие десятилетия и вся история страны пошла бы иным путем. Однако проявленная Вильгельмом и Бисмарком твердость в конфликте с либералами, вкупе с победами прусской армии над Данией и Австрией, спасли Пруссию от революции и позволили Гогенцоллернам сохранить власть.

Внешнеполитическая обстановка перед объединением Германии

К началу 1860-х годов, на фоне восстания в Польше, внешнеполитическая обстановка для Пруссии стала существенно улучшаться. По Альвенслебенской конвенции, подписанной русским канцлером А. М. Горчаковым и прусским генералом Альвенслебеном 8 февраля 1863 года, прусские войска получили возможность преследовать повстанцев на российской территории, а русские войска на территории Пруссии. В целом новый русский царь Александр 2 крайне благожелательно относился к ней, как и к ее королю Вильгельму, который приходился самому Александру дядей по материнской линии.

Вместе с тем между тем же Горчаковым и Бисмарком параллельно шла, своего рода, холодная война. Прусского премьера раздражало то, с каким подозрением российский канцлер относился к его словам и действиям. Огорченный Бисмарк не стеснялся обвинять Горчакова в том, что тот «стремился отдалить Россию от Германии»⁶⁵. Российский канцлер сознавал, что объединение Германии вокруг Пруссии приведет к трансформации всей европейской системы⁶⁶, а рост немецкого милитаризма может привести к неблагоприятным для самой России политическим последствиям. Как показал дальнейший ход истории, опасения Александра Михайловича были не напрасны…

С другой стороны, Британия и Франция, которые могли бы вместе с Россией выступить против объединительной политики Пруссии, испортили свои взаимные отношения из-за разногласий касаемо польского восстания⁶⁷. Лондон был готов пойти до конца и даже объявить войну России из-за ее отказа предоставить полякам автономию. Франция, в свою очередь, предпочла не воевать с ней из-за Польши и предложила обсудить судьбу последней на конгрессе. А ради того, чтобы Россия была более сговорчивой, Наполеон 3 был даже готов отказаться от статей 11 и 13 Парижского мира, запрещавших той иметь флот на Черном море⁶⁸.

В октябре 1862 года во Франкфурте был создан Немецкий союз реформ, чьи проекты преобразований в основном соответствовали интересам малых государств «третьей Германии». В то же время члены объединения настаивали на сохранении Австрии в составе Германского союза⁶⁹. Его правительством должна была стать Директория, состоящая из представителей восьми крупнейших государств Германии. В то же время от идеи создания союзного суда члены Союза реформ отказались как от «нецелесообразной»⁷⁰.

Франц Иосиф попытался продвинуть реализацию данных предложений на Франкфуртском съезде князей 7 августа 1863 года. Бисмарк категорически отговорил прусского короля Вильгельма ехать туда, поскольку справедливо опасался того, что князья во главе с императором Австрии надавят на него и заставят отказаться от малогерманской политики Пруссии. Как того и ожидал Бисмарк, немецкие государи отказались одобрить проекты реформ в обход последней и заявили, что готовы и без помощи Австрии начать новые переговоры с Пруссией⁷¹.

Война с Данией

Для подготовки прусского общественного мнения к объединению Германии Бисмарку требовалась «маленькая победоносная» война. Подходящим соперником была Дания, с которой у Пруссии еще имелись неразрешенные противоречия по вопросу принадлежности Шлезвига и Гольштейна. Обе провинции уже почти 15 лет находились под датской юрисдикцией, что категорически не устраивало немецких националистов.

Формальный повод для конфликта нашелся, когда вместо умершего короля Фредерика 7 его престол занял принц Кристиан. Наследование шло по женской линии, в то время как германские герцогства Шлезвиг и Гольштейн признавали передачу власти только по мужской линии. Чтобы обезопасить Шлезвиг, Дания в ноябре 1863 года провозгласила его по новой конституции частью своей территории.

Это окончательно спровоцировало Германский союз на военное вмешательство весной 1864 года. Не желая повторить неудачный опыт 15-летней давности, на сей раз Бисмарк договорился о совместных военных действиях против Дании с Австрией. На то у него было две причины: во-первых, прусский премьер рассчитывал рассеять подозрения европейских держав, в том числе и Австрии, в том, что Пруссия сама стремится захватить всю территорию Шлезвига и Гольштейна. Во-вторых, он полагал, что Британия, Франция и Россия не решатся выступить одновременно против Австрии и Пруссии и не станут развязывать из-за маленькой Дании масштабную европейскую войну⁷².

Датчане, движимые духом древних викингов, не собирались без боя отдавать то, что, как они сами считали, принадлежит им по праву. Они предполагали задержать австро-прусские войска возле Даневирке, после чего вести маневренную оборону у Фредерисии и Дюппеля. Однако под давлением немцев они были вскоре вынуждены оставить эти крепости, что сделало Ютландию беззащитной перед австро-прусскими войсками. Опасаясь дипломатических осложнений – ни Британия, ни Россия не были заинтересованы в полном падении Дании – Бисмарк согласился на перемирие с 12 мая по 26 июня. В это время начальником штаба союзных сил стал будущий фельдмаршал Хельмут фон Мольтке.

К середине июля союзные войска заняли Ютландию, чем вынудили датчан капитулировать. В октябре был подписан Венский мир, определивший статус Шлезвига и Гольштейна как австро-прусского кондоминиума. Для совместного управления им Пруссия и Австрия заключили Гаштейнскую конвенцию, которая не только не сняла вопросы касаемо статуса герцогств, но и добавила новые проблемы и противоречия в австро-прусские отношения. Когда Франц Иосиф выразил готовность обменять далекий Гольштейн на небольшую территорию на австро-прусской границе, Бисмарк ответил категорическим отказом.

Австрийский император сразу понял причину отказа и призвал государства Германского союза к мобилизации против Пруссии. Это позволило князю представить Австрию агрессором и врагом германского единства и, тем самым, оправдать непопулярную среди прусского общества войну. Де-факто развязанная Пруссией война была гражданской – в Германии она и сегодня именуется не иначе как «Deutscher Krieg».

Вообще, как признавался сам Бисмарк, изначально ему стоило больших усилий убедить Вильгельма не только в праве, но и в необходимости аннексии Шлезвига и Гольштейна. В то время король находился под сильным влиянием своей супруги Августы, которая сочувствовала либералам и, мягко говоря, негативно относилась к самому Бисмарку⁷³. Однако, по свидетельству прусского премьера, победа над Данией и заключение Гаштейнского договора способствовали «психологическому перелому» в настроении Вильгельма. Король еще не был готов к прямой схватке с Австрией за лидерство в Германии, но уже «начал находить вкус в завоеваниях»⁷⁴.

Австро-прусская война

Прусский министр-президент полагал, что: «сохранить желательную для проведения нашей политики связь с Россией легче, действуя против Австрии, нежели заодно с Австрией» ⁷⁵. В 1865 году он предпринял попытку добиться от Наполеона 3 гарантии нейтралитета Франции во время назревавшей войны между Австрией и Пруссией. Французский император недвусмысленно дал понять, что в обмен на нейтралитет рассчитывает заполучить Люксембург и Бельгию. Наполеон полагал, что эти германские державы увязнут в долгой кровопролитной войне. Это позволило бы тем временем французским войскам выйти к Рейну и, тем самым, захватить важные промышленные районы Пруссии⁷⁶.