Kitabı oku: «Разорванное небо», sayfa 11
Я вскочил и тут же рухнул обратно на кровать. Болезнь пока сильнее меня.
– Знаете что?! – я едва не задохнулся от гнева. – Если бы вы не занимались ненужной конспирацией, я бы, конечно, сделал все, как прикажут!
Тесть покачал головой:
– Если бы не выдал себя неосторожным словом. К тому же мы не думали, что Левинсон займется самодеятельностью. С ним вторым пилотом летел наш агент. До сих пор не пойму, как Филипп мог его раскусить? Впрочем, я сам пока мало что знаю. Когда наши ребята расколют Мелиссу, многое прояснится.
– Бедная девушка, – глаза Мэри вызывающе сверкнули. – У вас хватит совести ее пытать?
– Тебя тоже надо бы отправить в двадцатый век. На пару с муженьком. Пытки давно устарели. Чистая психология. Мисс Ирвинг сама не заметит, как выложит нам все, что знает. По сравнению с тем, что наша разбойница может поведать, два разбитых самолета – сущая безделица, – подытожил тесть.
– Один из них мой, – вздохнул я.
– Я дал, я и взял, – самодовольно сказал полковник. – Ты думал, кто такой Колин Элвис? Наш представитель. Машину откопали где-то в запасниках. Компенсацию и премию за выполнение боевой задачи я уже перевел на ваш счет.
– Ничего пока не было, – возразила Мэри.
Полковник едва не опрокинул стул:
– Как – не было? Я сам отправлял деньги! Не волнуйтесь, разберусь. Не проблема, – добавил он, присаживаясь обратно.
– Пит работает на вас? – растерянно спросил я.
– Лет двадцать как, – снисходительно сказал полковник. – Джек, подлечишься – надень парадную форму и сгоняй в Бостон. Отвези миссис Маргарет Левинсон весточку о смерти мужа. Адрес я тебе напишу.
– Папа! Тебе не кажется, что когда похоронку вдове вручает… виновник… – Мэри запнулась и покраснела, прижав руку ко рту.
– Давай уж прямо, – продолжил я. – Когда похоронку вдове вручает убийца ее супруга – это немного бестактно. Верно, полковник?
– Я не это хотела сказать! – Мэри сжалась в кресле под взглядом отца.
– Вам необязательно ей докладывать обо всем. Отвезете бумагу, скажете – погиб при выполнении ответственного задания. А пока до свидания. И помните: эту миссию я доверяю только вам.
Полковник встал и вышел в коридор, не закрыв за собой дверь.
Едва я выздоровел, мы с Мэри купили билеты на поезд и приехали в Бостон. Миссис Левинсон жила в пригороде, в маленьком одноэтажном домике с палисадником. Я поднялся по лестнице и нажал на кнопку звонка.
Дверь приоткрылась. Хрупкая женщина внимательно посмотрела на мои погоны и выпалила:
– Я не хочу иметь никаких дел с ВВС, капитан!
Я успел сунуть между створкой и косяком ногу.
– Что вы себе позволяете? – возмутилась женщина. – Я вызову полицию!
– Прошу прощения. Мы насчет вашего мужа – Филиппа Левинсона.
Дверь широко распахнулась. Глаза Миссис Левинсон странно блеснули:
– Что с ним? – выдохнула она.
– Сожалею. Он погиб, выполняя боевое задание.
Я протянул официальную бумагу. Миссис Левинсон пригласила нас в дом.
В памяти промелькнули события двухнедельной давности. Я в ужасе отступил и едва не свалился со ступеней. Мэри прошептала:
– Ей нужна поддержка. Давай зайдем.
Женская солидарность… Я вздохнул и, взяв жену за руку, прошел в маленькую чистую гостиную. Стены были увешаны фотографиями миссис Левинсон. Вот она, счастливая и юная, загорает на пляже. Вот улыбается в кабине планера, прицепленного к самолету. Вот обнимает за плечо пожилого мужчину с выжженным дотла взглядом солдата. Ее отец?
Миссис Левинсон разлила в чашки кофе.
– Я давно не живу с Филиппом, – начала она, помешивая сахар. – Он ушел от меня несколько лет назад… вернее, я сама его выгнала. Я так и не смогла простить ему то, что он сделал.
– Не стоит посыпать солью рану, миссис Левинсон. К тому же свежую, – попытался возразить я, несмотря на то, то мне хотелось провалиться куда-нибудь в подвал.
– Зовите меня Маргарет. И, пожалуйста, выслушайте меня до конца. Мой отец, ветеран Вьетнама, был неизлечимо болен – рак в последней стадии. Ему оставалось жить… может, год. К сожалению, страховка покрывала лишь часть расходов. Фил безропотно платил за его лечение.
Маргарет отпила глоток и немного помолчала, видимо, собираясь с мыслями.
– Фил вернулся из Тортуганы… не такой, как раньше. В нем что-то сломалось. Нет, он мне никогда не изменял, не бил. Мы по-прежнему любили друг друга, но его милая улыбка наивного мальчика стала…
– Акульей? – выпалил я и прикусил язык. Мэри едва не пробила меня взглядом.
– Верно. Наверное, вы с ним встречались? Впрочем, это неважно. Как-то мы навещали отца в больнице и по телевизору показывали сюжет про события в Тортугане. В небо поднимались самолеты, сыпались бомбы. Фил и папа поссорились. Отец назвал Фила грязным убийцей, попытался ударить его. Тогда Фил вытащил из кармана пачку фотографий…
Маргарет запнулась, глубоко вздохнула и закрыла глаза. Наконец, она снова овладела собой:
– На снимках были результаты его… работы. Разрушенные здания, потопленные катера. Разбитые грузовики. У меня до сих пор перед глазами разорванный снарядами автобус. Ярко-желтый на сером асфальте… Вместо крыши – рваный металл. И пестрые мешки вокруг… Это люди, понимаете? Убитые люди!
– Понимаю, – прошептал я, вспомнив потопленный мной теплоход и тела, качающиеся на волнах. Мне хотелось вскочить и бежать прочь из этой чистенькой комнаты с накрахмаленными занавесками на окнах. А Маргарет продолжала изощренную пытку:
– Фил улыбнулся и заявил моему папе, что своими смертями несчастные оплачивают его жалкое существование. И если у него еще осталась совесть, то пусть он сдохнет и побыстрее! Утром отца нашли мертвым. Он покончил с собой – обмотал вокруг шеи шнурок от ботинка и задушил себя. Фил отнял у моего папы последние месяцы жизни…
Я изгрыз все свои ногти. Мэри сидела совершенно спокойно, с абсолютно невозмутимым лицом. Но я-то знал, что творится в ее душе.
Неожиданно Маргарет улыбнулась, показав мелкие ровные зубы. Я вдруг понял, что стены этого дома не слышали смех со времени смерти хозяина.
– Простите меня. Я совсем вас нагрузила. Хочу вам кое-что показать. Может, получится немного поднять вам настроение? Раз вы летчик, вас это заинтересует. Вы на машине?
– К сожалению, нет, – откликнулась Мэри.
– Придется мне о вас позаботиться.
Маргарет отвезла нас к небольшому аэродрому на окраине города. Старый «Шевроле» остановился у ангара возле самой границы летного поля. Вряд ли в маленьком здании мог разместиться даже тактический бомбардировщик. Что там говорить о лайнере.
Маргарет достала из сумочки ключ. Щелкнул замок, миссис Левинсон приоткрыла створку и пригласила нас:
– Посмотрите сюда!
Высокое крыло на подкосах, острый нос, трехколесное неубирающееся шасси – даже несмотря на укутавшие машину брезентовые чехлы я тут же узнал «Сессну Скайлейн».
– Родители Фила подарили нам на свадьбу самолет. Я же сама была планеристкой и летчицей. Когда Фил… ушел, он оставил мне все. Он же был добрый, правда? Не чудовище?! – выкрикнула Маргарет.
Она провела пальцами по гладкой обшивке:
– А теперь я его продаю. В хосписе мало платят, я и так задолжала за аренду ангара. Машина почти новая, летала немного…
– Это плохо, – нахмурилась Мэри. – Самолеты умирают на земле.
– Я его законсервировала, – возразила Маргарет. – Ангар отапливается, воздух сухой.
– Джек! Быстро! – жена указала на стремянку в углу. Я принес лестницу.
Мэри открыла капот мотора и забормотала:
– Инжекторный Лайкоминг, двести тридцать лошадей… Все в консервационной смазке, топлива нет. Самолет, похоже, последней модификации.
– Только приборы стрелочные. Не как сейчас – два дисплея с цифрами, – в унисон ей ответила Маргарет.
За полчаса Мэри, ловкая, как обезьянка, облазила машину от шасси до стабилизатора. На белоснежной блузке появились несколько темных пятен.
– Вроде все в порядке, – сказала она, вытирая руки ветошью. – Во всяком случае, коррозии нет и в помине. Но, разумеется, нужен серьезный осмотр.
– Откуда ты это знаешь? Ты же никогда…
– Считай, что я окончила курсы техников, – рассмеялась Мэри. – Потом расскажу.
– И сколько вы хотите? – спросил я у миссис Левинсон, дрожа от нетерпения. Только бы хватило!
Маргарет назвала цифру. Я сник: сумма, конечно, впятеро меньшая, чем стоимость новой «Сессны», но все равно она почти вдвое превышала наши сбережения. Даже вместе с премией за последнее задание.
Мэри достала сотовый и набрала номер.
– Хэлло! – крикнула она в трубку. – Папа? Есть дело. Джека? Хорошо, сейчас я его тебе дам!
Я включил громкую связь.
– Ну, что ты еще там задумал? Выкладывай! – мне показалось, будто стены дрожат от рыка полковника.
Я вкратце обрисовал обстановку и добавил:
– Не могли бы вы мне… ну… одолжить деньжат… ну, сами понимаете… почти новый…
Полковник терпеливо выслушал мои стенания:
– Вот как? Это просто превосходно! Джек, свои гроши лучше потрать на что-нибудь более полезное! Я куплю вам этот самолет. Оплачу полностью. До последнего цента.
У меня подкосились ноги. Я оперся о Мэри, не в силах вымолвить ни слова. Полковник, выдержав эффектную паузу, продолжил:
– Не благодари, Джек! Счастье моей дочери превыше всего. Кстати, для тебя есть еще одна хорошая новость. Гражданскому воздушному патрулю требуется пилот-инструктор. И патрульный. Конечно, денег не жди – организация волонтерская. Зато налетаешься вдоволь, да и твой новый самолет будут обслуживать совершенно бесплатно.
Внезапно я все понял и осознал:
– Так бы и сказали, что хотите, чтобы я лично учил Мэри летать! Но с каких пор вы мне доверяете?
– Поумнел, Джек? – я представил, как осклабился полковник. – С тех пор, как ты вернулся из Тортуганы, я тебе доверяю больше, чем себе! Договаривайся с продавцом, а я высылаю своего лучшего механика!
Полковник повесил трубку.
– Деньги есть. Теперь, как только… – я осекся, поймав странный, отрешенный взгляд Маргарет. – В чем дело?
– Я еще ничего не решила, – бесцветным голосом сказала она. – Что вы делали в Тортугане? Отвечайте! Быстро!
Я понял, что не смогу врать. Даже если сейчас все завершится, и я уйду отсюда с пустыми руками… что ж… так тому и быть. И я выложил всю секретную информацию. Наверное, полковник поседел бы, если бы услышал меня.
– Я выполнял спецзадание… убил диктатора Сазалара, – громко и четко произнес я. – Расстрелял его машину с воздуха.
Маргарет непонимающе уставилась мне в лицо. Полминуты она стояла, застыв, будто ледяная скульптура. Потом глаза миссис Левинсон грозно сверкнули, она положила руки мне на плечи, просияла и воскликнула:
– Да хранит вас Господь! Вы вернули несчастным… небо!
Маргарет нас не отпустила. Мы остались у нее в гостях на три дня. За это время механики осмотрели и расконсервировали «Сессну». Я облетал машину, и подписал необходимые документы и акты. Полковник перевел деньги. На третий день вечером я и Мэри вылетели в Портленд на собственном самолете.
Маргарет провожала нас. Мне казалось, будто ее хрупкая фигурка колышется на холодном ветру. Она помахала рукой на прощание, и глаза ее сияли. Я дал газ, самолет разбежался и взмыл в ясное осеннее небо.
Эпилог
Мэри повела «Сессну» на посадку. Я сжался в правом кресле, с трудом сдерживая желание перехватить штурвал. Самолет проплыл над торцом укрытой снегом полосы, выровнялся и помчался в метре над асфальтом. Скорость упала. Взвыл сигнал сваливания, и земля ощутимо пнула меня пониже спины.
– Высоко выравниваешь! – раздраженно крикнул я. – Уставилась в одну точку! Надо скользить взглядом по полосе! Смотри и учись!
Я объявил конвейер – взлет с хода, без остановки, но диспетчер приказал заруливать на стоянку. Странно, до рейса из Филадельфии еще час. Что-то пошло не так?
Все оказалось куда серьезнее, чем я мог вообразить: тесть, в который раз, затеял какую-то авантюру. Бело-синий «Старфайтер» – номер сто два, стоял, что называется, «под парами». Аэродромный источник питания надрывался, буквально вдыхая в машину жизнь, накачивая пневмосистему сжатым воздухом. Седой техник дежурил у шлангов и кабелей с видом механика топ команды «Формулы-1», от которого зависит судьба гонок. Сам полковник нетерпеливо измерял шагами рулежную дорожку.
Едва замерли лопасти винта, тесть чуть не выдернул меня из кабины:
– Переодевайся и марш на взлет! Немедленно! Свою колымагу оставь здесь!
Я пришел в себя, только когда рулил на полосу. Может, я зря переживаю? На «сто втором» нет оружейных подвесок, только пушка. Ее заряжают всегда. Семьсот двадцать пять снарядов, упакованные в барабане, терпеливо ждут своего часа.
Полный форсаж – «Старфайтер» оторвался от полосы и свечой рванулся в безоблачное небо. Я убрал шасси и закрылки.
– Сто второй! – голос полковника в наушниках звучал так, будто он сидел в кабине рядом со мной. – Набирайте двадцать тысяч футов и разворачивайтесь в сторону Себейго.
Через минуту самолет мчался над темными, еще не скованными льдом, водами озера. Тонкая линия на экране вычерчивала очертания берега. Но я ошибся: мне надо было включить радар в режим «воздух-воздух».
На левом траверзе появилась темная точка. Я подумал, что на плексигласе налипла грязь, и поднял руку протереть его, но сообразил, что это – неизвестный самолет.
– Сто второй! – приказал полковник. – Воздушная цель на девять часов! Уничтожить!
Я рванул ручку управления на себя. Самолет взмыл на тридцать тысяч футов, под самую кисею перистых облаков. Я перевернул машину на спину и камнем рухнул на противника. Наконец-то я разглядел его силуэт – старый «Тайгер», такой же, как когда-то в Ливии, заметался в прицеле, пытаясь уйти от меня.
Но ему просто некуда было деться: он не мог ни прижаться к земле, ни взмыть вверх – на вертикали со «Старфайтером» трудно тягаться даже современным истребителям. Его единственный двигатель вдвое мощнее обеих турбин «Тайгера».
Противник лег в крутой вираж, я атаковал его почти в лоб. Пушка молчала – отказ! Но
приказ есть приказ, и выполнить его надо любой ценой. Буду таранить. Я направил самолет на врага. Прощай, Мэри…
– Отбой, отворачивай! Отбоооой! – мне показалось, будто от крика полковника у меня лопнут барабанные перепонки.
Я успел двинуть ручку на сантиметр. Ослепительная молния – отблеск солнца на фонаре кабины, промчалась мимо. «Старфайтер» ощутимо встряхнуло, но и только – мы разошлись быстрее, чем проносится у виска винтовочная пуля. Если бы мы столкнулись на такой скорости, от меня не осталось бы даже кровавых брызг.
«Тайгер» ушел на север. Я не стал его преследовать. Бросил машину к земле и помчался над голыми кронами деревьев. Все слилось в беспорядочное мелькание темных и светлых пятен.
Диспетчер дал схему захода на посадку. Я увел машину в небо, развернулся и выпустил закрылки и шасси. На приборной панели вспыхнули зеленые лампы. Промелькнул торец и через секунду самолет, чуть подрагивая, катился по полосе.
Тесть ждал меня на стоянке, держа дочь за руку. Мэри смотрела на меня так, как будто я только что вернулся с того света. Похоже, они не в восторге от моих действий. Мне показалось, что даже маленькая «Сессна» у ангара укоризненно поблескивает посадочной фарой. А еще говорят, будто самолет – это всего лишь машина…
– Джек! Мы, конечно, привыкли ко всему, но никак не ожидали, что ты пойдешь на таран! В лобовой атаке!– сказал полковник, как только я спустился по стремянке и спрыгнул на бетон.
– Ты не представляешь, что мы пережили в эти секунды. Пока тебя не было видно! – Мэри едва не сорвалась на крик.
– Не понимаю, – сказал я. – Ты о чем?
Вместо нее ответил полковник:
– Картинка на экране обзорного радиолокатора меняется раз в пять секунд. Теперь ясно?
– Вроде как.
– Тебе не страшно? – Мэри вцепилась мне в руку. – Ты такой спокойный! Как будто ничего не случилось!
– Это не со мной, – я с трудом разжал ее пальцы. – Там, в небе, нет времени на страх. Нужно действовать, и быстро. Мгновенно. Но в чем смысл этого боя в стиле Второй мировой войны?
Тесть усмехнулся:
– Проверка. Во-первых, тебя ударили по голове…
– Нет, – перебил я. – Меня пырнули ножом в руку. Она зажила. Не догадались глянуть в отчет медкомиссии?
– Во-вторых, нам нужно знать, как ты ведешь себя в нестандартной обстановке, – продолжил тесть, не обратив на меня внимания. – Думаю, понятно, что пушку мы попросту отключили?
Аэродромный тягач увез «Старфайтер» в ангар. Мы прошли в раздевалку. Я, наконец-то, скинул противоперегрузочный костюм.
– Надеюсь, я вас не разочаровал, – съязвил я.
Полковник покачал головой:
– Нет. Ты вел себя, как настоящий военный. Выполнял приказ ценой собственной жизни. Тем больше причин отправить тебя в школу полевых агентов ЦРУ. Там тебе вправят мозги. Разумеется, никто не станет отбирать у тебя специализацию летчика.
Мэри высвободила руку и сверкнула глазами:
– Это что еще за новости? Меня, как обычно, никто не спросил?
– Дорогая моя дочь, если ты не хочешь потерять Джека, пусть лучше станет настоящим агентом. Иначе он наделает глупостей… как едва не наделал их сегодня.
Мэри подняла руки, признавая свое поражение. И ведь полковник прав! Тысячу раз прав! Но все же я попробовал сопротивляться:
– Я не хочу работать на разведку…
– Ты и не будешь, – оборвал меня тесть. – Твоя работа – антитеррор. И, конечно, ты останешься пилотом-инструктором гражданского воздушного патруля. Лучшего прикрытия нельзя и желать.
– Когда ехать? – спросил я.
Тесть рассмеялся:
– Еще вчера! Джек, пока можешь не дергаться. Бумажная волокита займет несколько дней. А потом – восемнадцать недель учебы. Мэри будет к тебе приезжать. На этом все.
Я вскочил:
– Можно задать один вопрос?
– Слушаю.
– Почему мой противник не отвернул? Кто летчик?
Полковник нахмурился:
– Это целых два вопроса. Если тебе и твоему «врагу» доведется работать вместе – узнаешь. С ним, конечно, будет отдельный разговор. Нашла коса на камень. Вы вцепились друг в друга, как бультерьеры, и давай драть до смерти. Чуть все озеро рваным дюралем не забросали. Больше вопросов нет?
Мэри отвезла меня домой. На следующей неделе я выехал в Лэнгли, в штаб-квартиру ЦРУ. Начиналась новая жизнь.
