Kitabı oku: «Кредо викканки. Знаки и знамения», sayfa 6

Глава 5

КРЕПОСТЬ РАСКА В АРДЯЛЕ

ПОСЛЕ ОСТАРЫ

– Хотелось бы мне, чтобы обстоятельства нашего воссоединения были не такими драматичными, – сказала Лупа, пока мы пересекали двор замка. Между тем уже близился вечер, так что двор уже выглядел не таким пустующим. Группа женщин, стоявших у входных ворот, с любопытством косилась на нас. – Я уже давно просила Раду вернуть тебя.

– Почему?

Во мне тихо тлел гнев за потерянные годы. Возможно, поэтому мой тон прозвучал не так дружелюбно, как должен был, но моя голова была полна вопросов, которые я хотела задать Лупе. Однако за прошедшие годы мне приходилось быть такой осторожной в отношении тех, кому доверять, что так легко избавиться от этой привычки не получалось.

– Передо мной нет смысла разыгрывать этот спектакль. Ты злишься. Просто спокойно это признай. Тут нет ничего такого. Мы все злимся. – Она рассматривала свои ногти, накрашенные темно-зеленым лаком. – Он неправильно поступил, разлучив тебя с нами.

– От злости никакой пользы. Все так, как есть, и мы не можем изменить прошлое. Зато мы можем попытаться сделать настоящее лучше, – твердо заявила я. Солнце стояло ровно над вершиной жилой башни и готовилось к закату. Мне не верилось, что день уже подходил к концу. Сегодня столько всего произошло.

– Если бы не смерть Софии, тебя бы сейчас здесь не было, – напомнила мне сестра. – А она уже тоже часть прошлого.

– И он бы оставил меня в Аквинкуме навсегда? – я просто не могла не задать этот вопрос.

– Да, – коротко откликнулась она. – До сих пор ты не приносила ему никакой пользы.

– Что ты имеешь в виду? – неправильно, что гибель этой девушки дала мне то, чего я так отчаянно желала. Это навеки связывало ее судьбу с моей.

– Ты скоро узнаешь. Зрелище, которое тебе предстоит увидеть, не для слабонервных, – продолжила Лупа. – Надеюсь, у тебя крепкий желудок. Кстати, мне даже сейчас пришлось его уговаривать тебя вернуть, – сердито добавила она. – Так что, если хочешь остаться, тебе придется постараться, и ты передо мной в долгу. – Несколько изящных шагов, и сестра догнала Раду.

Ее место занял Кирилл:

– Однажды она потребует вернуть этот долг.

Прозвучало как предостережение и, возможно, предложение мира.

– Поговорим позже? – спросила я. – Только мы двое. – Как раньше, хотелось добавить мне.

Кирилл хоть и вырос, но стал выше меня всего на полголовы. Он взглянул на меня, прищурившись.

– Что нам такого обсуждать, чего нельзя слышать Лупе или Раду, – отверг меня брат. – У виккан нет секретов друг от друга. Это одно из наших правил.

– Я надеялась, что мы сможем провести немного времени наедине, – настаивала я. – Мне столько всего нужно тебе рассказать. – Есть правила, которые можно и нарушить – даже нужно.

– Меня не интересуют твои истории. Ты прожила свою жизнь, а я – свою. Просто делай то, чего ожидает от тебя Раду.

Яснее отказа быть просто не могло. Но так просто я его не отпущу. Разве он не понимает, как мне было одиноко? Его вообще волнует, что я пережила, в то время как ему позволили остаться в Раске с Лупой? Как он мог быть таким бессердечным?

Дедушка и Лупа добрались до двери, перед которой стоял охранник. Мужчина открыл дверь, и в первый миг мне почудилось, что за ней зияла пропасть. Однако там оказалась лестница, круто уходящая вниз.

– Внизу наши мертвые обретают последний покой. – Раду взял меня за руку, когда я инстинктивно отпрянула. – Не бойся.

– Я не боюсь, – солгала я. Я почувствовала запах, напоминающий мне о чем-то, хотя я никак не могла вспомнить, о чем именно. Просто знала, что это плохое воспоминание.

Лупа подхватила факел, который передал ей страж, и я последовала за ними тремя вниз по ступеням, ведущим в склеп. В стенах стояло множество саркофагов. Факелы и подсвечники плохо освещали помещение, однако фигуру, накрытую белой льняной тканью, лежащую в самом центре на каменном столе, нельзя было не заметить. Раду осторожно снял покрывало с трупа. Когда из-под него показалось лицо девушки, я ахнула от ужаса. Когда-то вьющиеся рыжие волосы стали грязными, из них торчали сухие листья. Кожа, некогда, вероятно, оттенка охры, потускнела до серого цвета. Нежные черты лица исказила гримаса боли, которая отчетливо различалась, хотя мы видели лишь половину ее лица, так как она лежала на животе. Глаза до сих пор были открыты и невидящим взглядом смотрели в пустоту.

– София была чрезвычайно одаренной молодой викканкой, – сказал Раду с печалью в голосе. – Когда мы узнали, что она покинула Карайман, я отправил Лупу и Магнуса в замок, потому что я давал ей на это разрешения.

Лупа, скрестив руки, прислонилась к каменной стене. Ее лицо оставалось в тени.

– Где ты ее нашла? – спросила я.

– В лесу, который окружает замок. Она лежала в яме, ее не потрудились особенно спрятать. Убийца либо спешил, либо плевать он хотел, найдут ее звери или нет.

Меня охватила дрожь при мысли о том, что пришлось пережить этой девушке.

– В горах много волчьих стай, – безжалостно продолжала сестра. – Еще одна ночь, и от нее бы ничего не осталось. И тогда мы бы решили, что она ушла от нас по собственному желанию.

– А часто случается, что кто-то покидает ковен? Вот так просто? – спросила я.

Лупа сердито помотала головой:

– Крайне редко, и у нее не было причин уходить. – Она с вызовом посмотрела на нашего дедушку, как будто ожидала, что он расскажет больше.

Однако тот обратился ко мне:

– Попробуй применить свой дар. Возможно, мы узнаем больше.

– Я не могу ничего обещать. – Несмотря на свой скепсис относительно того, что у нас что-то получится, я шагнула к столу. – Ты ее лучше знала, чем Кирилл? – я задала вопрос Лупе, чтобы еще чуть-чуть потянуть время. София вряд ли могла быть старше меня, и ее волосы напоминали мои. Еще одна вещь, которая нас связывала.

– Мы вместе обучались магии, но не дружили.

У Лупы вообще есть друзья, или она так же одинока, как я? Ладят ли они с Кириллом?

– Тебе следует еще кое-что знать, возможно, тебя это подстегнет.

Когда она спустила саван еще ниже, обнажив спину Софии, я с трудом сдержалась, чтобы снова не ахнуть. Ее не просто убили. Ее мучили, причем до тех пор, пока спина не превратилась в кровавое месиво. Прижав руку ко рту, я отвернулась, чтобы меня не стошнило.

– Говорила же, что это неприятное зрелище. – В голосе Лупы ясно слышалось злорадство от того, что ей удалось меня ошарашить.

Кирилл сунул мне в руку мешочек.

– Понюхай это. Тошнота пройдет, – резко сказал он.

Я прижала мешочек к носу, почувствовала запах лаванды, аниса и фенхеля и с облегчением вдохнула.

– Кто творит такое и почему?

– Нам бы тоже хотелось знать, – откликнулась Лупа. – Мы понятия не имеем.

Желудок относительно успокоился, и я осмелилась снова повернуться. Внимательно взглянула на раны.

– Это круг?

– Нет, хотя на первый взгляд так и кажется. Кто бы это ни совершил, он точно знал, что делал, – пояснил Кирилл. – Видишь вот это? – он указал на особенно сильно изуродованный участок.

Я наклонилась чуть ниже, заставив себя осмотреть весь масштаб повреждений.

– Это зубцы. У нее на спине вырезали ритуальный знак?

Даже не глядя на Кирилла, я поняла, что тот кивнул:

– Именно.

– А потом его уничтожили, чтобы скрыть улики? – догадалась я.

– Да. Вот почему теперь его плохо видно. Вероятно, им не хватало времени, и они не смогли закончить. Но тут еще можно различить следы нескольких выступов.

Я выдохнула и тихо посчитала до семи:

– Это гептаграмма.

– А ты, по крайней мере, не глупая, – произнесла Лупа. – Очевидно, время среди людей прошло не совсем впустую.

Раду, который до сих пор молчал, вздохнул:

– Лупа. Твои остроумные замечания нам не помогут.

– Почему именно гептаграмма? – спросила я сразу у всех.

– Она объединяет все энергии Вселенной, – ответил Кирилл. – Связывает между собой все миры, известные и неизвестные, видимые и скрытые. Магия семиконечной звезды несоизмеримо мощна. А они еще больше увеличили ее силу. Видишь темные пятна? – брат указал на сероватые пятна на и без того серой коже.

– Это… – я осеклась, поскольку даже мысль оказалась чересчур ужасна. – Ожоги?

– Да. Они использовали не только энергию Вселенной, но и попытались укрепить чары с помощью силы элементов. Каждый из семи зубцов олицетворяет планету, а каждой планете присвоен определенный элемент. К Сатурну, например, относится свинец. К Юпитеру – олово и так далее.

Судя по всему, убийцы Софии раскалили соответствующие металлы, чтобы нанести эти раны, и она умерла в страшных муках.

– Чего они этим добивались? – это черная магия, о которой я ничего не знала.

– Мы предполагаем, что кто-то пытался похитить ее магию, – ответила Лупа.

– Она была настолько сильна?

– Нет, – вновь вмешался дедушка. – Пусть София и была одаренной, но мы считаем, что кто-то просто проводил эксперимент. Ее убийцы всего лишь хотели выяснить, смогут ли они забрать ее магию.

Я в недоумении взглянула на него. Это жестоко и нелогично. Мысль о том, чтобы перенести магию одного существа в другое, представлялась мне настолько беспощадной, что сама магия наверняка бы этому воспротивилась.

– Видимо, ее убийца думал, что у Софии более мощный дар, чем казалось на первый взгляд. Она умерла до того, как они достигли своей цели, – объяснила Лупа. – И если мы не выясним, кто это, то они, вероятно, попробуют снова. С другой викканкой.

– Должно быть, это ведьма или ведьмак, – сказала я.

– Какой-нибудь кровопийца теоретически тоже мог попытаться, – прошипела она. – Они же умеют читать.

– Этот ритуал мог провести только тот, у кого много собственной магии, – встрял в разговор Кирилл. – Так что стригоев можно исключить.

– О, прошу тебя, – язвительно протянула Лупа. – На самом деле ты хочешь исключить только одного. Хотя прекрасно знаешь, что он не невинный ягненок.

Когда Кирилл напрягся возле меня, мой взгляд с любопытством заметался между братом и сестрой. Выходит, есть стригой, которого Кирилл знал так хорошо, что пытался его защищать. Перед моим внутренним взором возникло лицо Николая. Трудно представить, что мужчина, который вел себя со мной так нежно, способен на подобную жестокость. Но разве я, несмотря на это, не подозревала его в сговоре с королевой ведьм? Но… что бы он получил, похитив магию викканки? Стригой скорее выпил бы кровь. Однако никаких укусов не видно.

– Я попытаюсь, – решительно заявила я.

Лицо Кирилла стало совершенно бесстрастным, но я ощутила новую энергию, которая от него исходила. Весьма похожую на страх. Он взял Софию за руку и осмотрел обломанные ногти.

– Может, раньше я мог бы…

– Только не делай ничего безумного. Она мертва, – сказала Лупа.

– Я знаю, – огрызнулся на нее брат, и страх превратился в холодную злость.

– А что такого безумного он мог сделать? – мой взгляд переместился на Раду, который поразительно мало вмешивался, но внимательно наблюдал за нами. На его губах играла едва заметная улыбка. Будь он человеком, я бы заподозрила, что он получал удовольствие от нашей перебранки. Однако в этом нет смысла. Ведь мы все в одной упряжке.

– Кирилл пытается исцелить всех, невзирая на степень безнадежности случая, но даже он не в силах вернуть мертвого к жизни, – ответила Лупа.

Значит, он действительно унаследовал талант матери. Наверняка наш брат стал потрясающим целителем. Интересно, Раду разрешил ему учиться у кого-то из старших целителей? Кирилл был еще маленьким, когда умерла мама, но уже тогда он обладал значительными знаниями.

– Я не могу ее вернуть, а даже если бы и… Я бы не сумел исцелить ее полностью. Они сломали ей позвоночник. Она не смогла бы ходить. – У него в глазах отразилась боль, однако всего пару секунд спустя он вновь превратился в холодного молодого человека, каким казался с момента нашего воссоединения.

– То есть всю жизнь зависела бы от нашей помощи, – добавила Лупа.

– И мы бы с удовольствием ее оказывали, – произнес Раду.

– Разумеется. – От резкости в его голосе глаза Лупы сузились.

– Возможно, мы узнаем больше, если у меня получится попасть в ее воспоминания.

– Мы многого от тебя просим, – откликнулся дедушка. – Если бы я знал другой способ, то предпочел бы его.

– Все в порядке, и это меньшее, что я могу для нее сделать.

Я осторожно взяла ладонь Софии. Ее кожа была сухой и холодной. Вторую руку я положила на ее истерзанное тело. Затем сделала глубокий вдох и закрыла глаза. Я не знала, что меня ожидало. Знала лишь, что с живыми мне относительно быстро удавалось проникнуть в их память. В детстве мне нравилось иногда брать Кирилла за руки и воскрешать наши общие воспоминания. Лупа ненавидела, когда я пробовала проделать то же самое с ней, и ни мама, ни папа не разрешали повторять это с ними. Отец взял с меня обещание осторожно обращаться со своим даром, и я держала слово. По крайней мере, чаще всего. В случае с Софией я сперва ощутила лишь бездонную пустоту. Ее душа давно отлетела, и я надеялась, что до перерождения она обретет покой в стране вечного лета. Наша вера запрещала мстительные мысли, однако я ничего не могла с собой поделать и желала невыносимой боли тем, кто сотворил это с ней. Раду, успокаивая, положил ладонь на мое плечо, и я наполнилась умиротворением. Благодарная за поддержку, я едва заметно кивнула и подавила порыв отдернуть пальцы от мертвого тела. Кожа Софии нагрелась в моих руках. Я погрузилась в глубокий транс и отправила свое сознание в полет. Продвигалась сквозь слои света, которые становился то ярче, то темнее, пока не шагнула за завесу. Мгновение я колебалась, стоит ли идти дальше, боясь того, что ждало меня за завесой, но потом вновь почувствовала успокаивающую тяжесть дедушкиной руки. И я двинулась дальше. Память – часть не только души, но и тела. Я один раз глубоко вдохнула и выдохнула через рот.

– Она в какой-то гостиной, – сказала я, когда пелена света поднялась и дала мне увидеть воспоминания Софии ее глазами. – Довольно просторной. Стены обиты панелями из темного дерева. На арочных окнах – свинцовые переплеты, – медленно продолжала я, разглядывая бархатные шторы, мягкие ковры и мебель из темного вишневого дерева.

– Ты в Караймане, – прошептал Кирилл.

Я кивнула, подтверждая, что услышала его.

– Она не одна. Там есть и другие. Они общаются. – Я различала виккан из разных ковенов по цветам их плащей. – Несколько стригоев играют в бильярд с… парой ведьмой.

– Кто угодно может прийти в Карайман, – негромко напомнил мне Раду. – В этом месте все равно, к какому народу ты принадлежишь. Оно нейтрально. Насилие и магия внутри запрещены.

– Только магия, которая ранит, – поправила его Лупа. – В Караймане никто не имеет права причинять вред другим.

Слушая их объяснения, я продолжала осматриваться. София сидела у камина. В этой девушке чувствовалась искра жизни и то, что она счастлива. И тем не менее сейчас она, мертвая и холодная, лежала на этом столе.

– Что еще ты видишь? – спросила Лупа.

Я сделала глубокий вдох:

– Она сидит на диване и читает книгу. Заходят две ведьмы, и она машет им рукой. Похоже, это ее подруги.

Лупа издала презрительный звук, но я не обратила на него внимания.

Теперь София встряхнула рыжими локонами и одной рукой покрепче затянула зеленый плащ вокруг своего кремового платья. Перед ней на низком столике стояла чашка горячего шоколада. Она пила его маленькими глотками и не очень-то незаметно поглядывала на молодого человека, который сидел в кресле за соседним столом и играл в шахматы. Он оказался стригоем и носил форму. Словно почувствовав ее взгляд, парень поднял голову и дерзко ей улыбнулся. Его волнистые рыжие волосы были коротко подстрижены, а очень светлая кожа усыпана веснушками. В темно-синих глазах показались золотые ободки. София улыбнулась, когда эти ободки сверкнули. Я спросила себя, кто он такой и в курсе ли, что она мертва. Напротив него сидел еще один мужчина с седыми волосами до плеч, хотя он вряд ли был намного старше меня. В раскосых серых глазах, подчеркивающих высокие скулы, плясала ирония. На нем была такая же старомодная рубашка, как на Николае в нашу первую встречу.

– Ее верховный жрец не обрадуется, если узнает, с кем она тут флиртует, – тихо заметил он, но София все равно услышала, и я ощутила ее возрастающее беспокойство.

– Да, не будет. – Рыжий передвинул своего коня, после чего вновь пристально посмотрел на Софию. – Но меня не волнует, что думает старик по этому поводу. А ты лучше сконцентрируйся на игре.

– Я всего лишь сказал. Просто ведите себя осторожнее. – Он сделал ход королевой. – Шах.

Разумеется, я знала, что в Ардяле царил мир, но то, что виккане, ведьмы и стригои так непринужденно общались между собой, поражало. Прежде всего потому, что Лупа излучала такую неприязнь.

– Что теперь происходит? – Лупа чуть не вывела меня из транса. – Говори с нами. Описывай. Кто с ней? С кем она разговаривает?

Мне не хотелось рассказывать ей, что София явно влюбилась в стригоя, но каждая, даже самая незначительная зацепка могла вывести нас на убийцу.

– В комнате много людей. Никто не выглядит враждебно. Наоборот. Нет никаких ссор, – увильнула я. – Сейчас рядом с ней садится ведьмак.

– Иван, – поздоровался с рыжим стригоем вновь прибывший. – Алексей, не хотите позже сходить в лес?

– Почему бы нет? – ответил Иван. – А ты тоже пойдешь? – он повернулся к Софии.

Та с сожалением покачала головой:

– Я пообещала Мелинде, что соберу для нее еще кое-какую информацию.

– Жаль. Но может, у тебя получится подойти позже, – предложил Иван.

Она кивнула:

– Я постараюсь.

– София должна что-то подготовить для какой-то Мелинды, – вслух доложила я. – Кто это?

– Мелинда Дюмонт – это директриса Караймана, ведьма. – Хватка Раду на моем плече усилилась. – Что ей нужно для нее сделать?

– Она не сказала. Возможно, узнаю позже. Она встает. – Иван тоже вскочил, и вскоре после этого молодые люди поднялись по широкой лестнице. Они не разговаривали между собой, однако их руки то и дело касались друг друга. – Идет по узкому коридору, – наконец сообщила я. – С ней рыжий стригой. Кажется, они дружат.

– Тебе известно его имя? – уточнил Кирилл.

– Иван.

Лупа тихонько присвистнула:

– Главнокомандующий Лазарей. Кто бы мог подумать. Она казалась такой тихоней. Несмотря на свои выдающиеся способности.

– Тихо, – шикнул Раду. – Не мешайте Валеа болтовней.

– Иван держит ее за руку, – сказала я. Он взял ее, после того как убедился, что они одни. – Теперь провожает до комнаты.

София не пригласила его войти, но я почувствовала, как забилось ее сердце, когда он наклонился вперед. Осторожно, будто не хотел ее напугать.

– Не бойся, Соф. Я никогда ничего тебе не сделаю, ты ведь это знаешь, правда?

Она медленно кивнула, когда его губы приблизились к ее. Закрыв глаза и вдохнув ее запах, он поцеловал ее только в щеку. Момент выглядел настолько интимным, что мне почти стало стыдно за свое присутствие.

София положила руки ему на талию и уткнулась лбом в его грудь.

– Прости, – шепнула она.

– Не извиняйся. Твой верховный жрец все равно бы этого не потерпел. – Парень безрадостно рассмеялся.

Я не стала передавать эту фразу, потому что никак не могла взять ее в толк. С кем встречаться Софии – исключительно ее дело. Ни один викканин не в праве диктовать другому, кого ему любить. Это противоречит всему, во что мы верим. Верховный жрец лишь направляет нас на пути веры, в остальном же он не имел права решать ни за кого из виккан. Почему она ему об этом не скажет?

– Хорошо, что ты осторожна, – продолжил Иван.

– Но мне бы очень этого хотелось.

– Однажды ты позволишь мне тебя поцеловать. Я терпелив. – Стригой прижался губами к ее лбу, а затем София скрылась в своей комнате.

– Сейчас она в спальне, – озвучила я.

– А куда пошел кровосос? – поинтересовалась Лупа.

– Не знаю. Я вижу лишь то, что видела София. Она зажигает несколько свечей. В комнате две кровати, письменный стол, а еще очень холодно.

София шагнула к шкафу. Повесила в него зеленый плащ нашего ковена и вытащила оттуда черный, что показалось мне странным. Вытащила из-под подушки книгу. Том выглядел довольно старым. Девушка прокралась к двери, слегка ее приоткрыла и поспешно захлопнула, когда раздались шаги. Сердце судорожно колотилось у нее в груди. Что бы она ни задумала, это ее пугало. Через пару минут викканка опять приоткрыла дверь. На этот раз ее встретила тишина, и она выскользнула наружу, крепко прижав к груди книгу. Чувствовалось, что ее мучает совесть.

– Она вышла из комнаты. Вид у нее виноватый, и она чего-то боится.

София шла по лабиринту извилистых коридоров и лестничных пролетов. Замок был огромен, а по различным элементам декора и орнаментам на арках, переходящих в потолки, я догадалась, что его снова и снова расширяли в разные эпохи. Судя по уверенным движениям, София не в первый раз шла этой дорогой. Я вкратце описала остальным, что она делала.

– Она одна? – спросил дедушка. – Ты видишь где-нибудь Мелинду?

– Нет. Она одна. Сейчас она идет по своего рода мосту между двумя башнями.

Старая дверь, которую распахнула девушка, когда добралась до конца моста, скрипнула петлями. Проход, в котором она оказалась, освещало несколько факелов. Викканка быстро оглянулась, словно проверяя, что ее никто не преследовал. Ладони у нее вспотели, и тем не менее она вошла в башню. Ускорив шаг, София почти побежала к помещению, которое, судя по всему, и было ее целью. Оно напоминало заброшенную лабораторию. Вдоль стен стояли переполненные стеллажи с книгами, а посередине – большой рабочий стол. На нем обнаружился дистиллятор и множество стеклянных колбочек. София на них даже не взглянула, а целенаправленно устремилась к старому гобелену. Искусно сотканный ковер тянулся почти во всю ширину стены.

– Она приподнимает гобелен, – нахмурившись, рассказывала я. И при этом я так отчетливо ощущала страх девушки, как будто находилась с ней рядом. Мне хотелось предупредить ее, однако для этого уже слишком поздно. – София отодвигает его в сторону и что-то нащупывает.

Я ахнула, когда там, где секунду назад стояла лишь стена из серого камня, в сторону отъехала какая-то дверь. София без колебаний протиснулась туда, как только проход стал достаточно широким, и скрылась в темноте. Потайная дверь захлопнулась, и от меня ускользнула нить ее воспоминаний. Меня вышвырнуло из ее тела, и если бы Раду не поддержал меня, я бы упала.

– Твоя магия столкнулась с защитными чарами, – качая головой, пояснил дед. – Во что же ввязалась эта девочка?

– Вы говорили с этой Мелиндой Дюмонт? – обратилась я к Лупе. – Или с другими посетителями замка?

– Только с Мелиндой, – угрюмо отозвалась сестра, очевидно, не очень-то довольная крупицами информации. – Она сообщила нам, что София покинула Карайман. Якобы по собственному желанию.

– А что она сказала, после того как вы нашли Софию?

– Ничего. Она об этом не знает. Мы перенесли труп сюда, а Мелинде сказали, будто София почувствовала, что не справляется, и вернулась в Раску.

– Она поверила?

– Вчера прислала ее вещи. Пока мы не узнаем больше, никто не должен знать, что произошло с Софией, – произнес Раду с еще большей резкостью в голосе, чем прежде. Недвусмысленный приказ хранить молчание.

Я кивнула, хотя и не понимала такого подхода:

– А Мелинда не упоминала об особом задании, которое дала Софии?

Лупа качнула головой:

– Я тоже не знаю, что София могла делать для этой ведьмы. Можешь попытаться добраться до более ранних воспоминаний или более поздних? Пока то, что ты видела, не особенно помогло.

– Могу попробовать, – с неохотой согласилась я и опять положила ладони на тело Софии. Впрочем, несмотря на все мои усилия, проникнуть сквозь завесу света в ее память больше не получалось. Измотанная после третьей неудачной попытки, я убрала руки. Без понятия, в ком тут дело – во мне или в Софии.

– Во что была одета София в воспоминании, которое ты увидела? – спросил Кирилл, пока Лупа сердито бурчала что-то себе под нос.

– В кремовое платье и черный плащ.

Он подошел к стулу возле стены и поднял какой-то кусок ткани:

– Вот это?

– Да. – Ткань оказалась перепачкана и разодрана.

– Значит, это воспоминания ее последнего вечера, – сказал он севшим голосом. – Она больше не возвращалась в замок. – Кроме платья, на спинке стула висел черный плащ. – Она была завернута в него, когда мы ее нашли.

– Тогда нужно исходить из того, что более поздние воспоминания заблокированы, – заметил дедушка. – Кто бы ни сотворил такое с Софией, он или она заранее спланировали преступление и заманили ее в ловушку.

– Нам надо поговорить с этим Иваном, – предложила я. – Он может знать, что с ней случилось.

Лупа сухо засмеялась:

– Конечно, можем прямо его спросить, понравилось ли ему мучить Софию.

– Не думаю, что это он, – возразила я твердым голосом, сама не зная, откуда эта уверенность. – Там был еще один ведьмак. Он спрашивал, пойдут ли они втроем в лес.

– Кого ты имеешь в виду? Кто эти трое? – спросила Лупа. – И как выглядел ведьмак? Ты знаешь имена?

– Стригоя, который играл с Иваном, зовут Алексей, а у ведьмака короткие русые волосы, ярко-зеленые глаза и много шрамов на лице, – описала мужчину я.

Лупа задумчиво кивнула:

– Это Ярон Валери. Не удивлюсь, если он тут замешан. Его мать – одна из ближайших советниц королевы ведьм. Я не знала, что он в этом году в Караймане. Если хотите знать мое мнение, то все свои деньги я ставлю на него.

– Их не так уж много, – рассеянно пробормотал Кирилл.

– Алексей тоже на самом верху моего списка, – прошипела она.

Кирилл лишь сглотнул и сжал руки в кулаки.

– Мы никого не будем официально обвинять, – резко оборвал их спор Раду. – Если сделаем это, то только сыграем на руку королеве. Она ухватится за любую возможность разорвать пакт и переложить вину на кого-нибудь другого. До сих пор каждая из войн начиналась именно так. Нужно быть очень осторожными.

– Но ты считаешь, что ее возвращение и смерть Софии связаны? – задала ему вопрос я.

– Конечно. Она что-то замышляет, и это нехорошо. Мы должны сохранить наш союз со стригоями. Мир сегодня важнее, чем когда-либо.

– Не нужен мне никакой мир, – прошипела Лупа. – То же самое они сделали с нашим отцом, и настало время за него отомстить.

– Что ты сказала? – спросила я, чувствуя, как земля уходит из-под ног.

– Ты не знала, да? Ах, ты же спряталась в какой-то яме и ждала, пока тебя спасут. – Она буквально выплюнула эти слова мне в лицо. – Я оставалась рядом с ним, а ты… его любимица… просто сбежала.

– Хватит, Лупа. – Впервые с момента моего прибытия Раду действительно повысил голос, который сейчас прозвучал как удар хлыста в этом холодном помещении. – Валеа была маленьким ребенком. Она ничего не могла сделать.

– Я тоже была ребенком, – снова выплюнула она. – Вместе мы бы сумели их спасти.

– Чушь. Ликаны Селесты разорвали бы вас на части живьем, а ваши родители этого не хотели. Если кто-то и виноват, то они. За стенами Раски убийцы никогда бы вас не нашли.

– Ликаны убили наших родителей? – спросила я, и голос у меня дрожал от гнева. – Почему я этого не знала?

– Потому что это неважно, – рявкнул на меня дедушка. – Если бы я тебе рассказал, что бы это изменило?

Беспомощно пожав плечами, я взглянула на Кирилла, который избегал моего взгляда. Ликаны – это проклятые в волчьем обличье. Они жили как изгои, и в прошлых войнах разные стороны неоднократно вербовали их в качестве наемников. Они не знали, что такое верность, и служили тем, кто больше заплатит. Соответственно королева ведьм даже рук не запачкала, когда приказала убить наших родителей.

– Что ты имела в виду, когда говорила, что они то же самое сделали с нашим отцом? – произнесла я дрогнувшим голосом.

Лупа закатила глаза из-за моей непонятливости, но мысль о том, что папа страдал так же, как София, была ужасна.

– То, что и сказала. Они вырезали гептаграмму у него на спине. Я это видела. Собственными глазами.

– Мне так жаль, – прошептала я.

Столько раз я пыталась вспомнить ту ночь и всегда натыкалась на стену из мерцающего черного оникса. Видимо, подсознание позаботилось о том, чтобы ужасы той ночи оставались во тьме.

– В настоящем стригои наши союзники. Однако Селеста сделает все, чтобы нас разделить. Мы не должны этого допустить. Это станет началом конца. – Раду выглядел уставшим. Выдержит ли он еще одну войну? Кто заменит его, после того как он отправится в страну вечного лета? Определили ли мастера ковенов преемника верховного жреца? Станет ли он так же бороться за мир, как наш дедушка?

– Что мы можем сделать? – спросила я. У него должен быть план. В любой войне есть только проигравшие, а победителей никогда не бывает.

– Да что ты еще можешь сделать? – насмешливо откликнулась Лупа. – Это единственное, для чего ты была нам нужна, и сведений, которые ты предоставила, ничтожно мало.

Я ее проигнорировала.

– Позволь мне отправиться в Карайман. Я найду проход, за которым исчезла София. Оттуда мы сможем дальше пойти по ее следу. – Лупе придется смириться с тем, что я здесь и уже никуда не уйду. Она упрекала меня в том, что в ту роковую ночь я спряталась. Может, это и так, но больше я так не поступлю.

– Это слишком опасно, – сказал Раду. – Мы не можем так рисковать. В Караймане с тобой может случиться то же самое, что и с Софией.

– Вряд ли, кто позарится на мою слабую магию? – настаивала я. – И я буду очень осторожна. – Мне хотелось помочь, а еще хотелось своими глазами увидеть библиотеку Эстеры.

– Мы обсудим у меня в кабинете, – ответил дедушка. – Мертвые заслужили покой.

Кирилл снова накрыл белым покрывалом тело Софии.

– Да обретет твоя душа покой, – тихо произнес он, и на мгновение показался брат, которого я знала. Никто сильнее не сочувствовал раненым существам, которых мы с папой находили в лесу. Если ему не удавалось спасти их, это разбивало ему сердце. Мама много раз объясняла нам, что смерть – это часть жизни и что любая душа, после того как немного отдохнет в стране вечного лета, перерождается. Но он все равно из-за них плакал.

Я с облегчением покинула склеп, и Раду повел нас в свой кабинет. Он сел за письменный стол, в то время как Кирилл направился к маленькому дивану, стоящему под окном. Лупа прислонилась к стене возле двери, словно хотела быть первой, кто выйдет из этой комнаты. Я застыла в нерешительности, пока дедушка не указал на стул перед своим столом.

– Хорошо, что теперь у нас появилась уверенность. – Верховный жрец разложил на столе документы.

Интересно, о какой уверенности он говорил? По-моему, у нас только вопросы.

– Где именно находится Карайман? – не позволю отговорить меня от принятого решения.

– К востоку отсюда, посреди гор. Это очень уединенное место.

– Софию волновала какая-то определенная тема? Какими исследованиями она собиралась там заняться?