Kitabı oku: «Субстанция»
Ночной визит
Тьма холодной ненастной ночи, пронзительный свист ветра и поспешное бегство луны, скрывшейся за тучу, вероятно, помогли Демьяну Рубашкину скрыть в тот злополучный поздний час своё жуткое преступление. В слепом порыве ярости он поднял руку на своего соседа Савву Кафтанова и убил его без тени малейшего смущения или жалости.
В тот же час в соседнем дворе протяжно взвыл цепной пес, словно почувствовав, что остался без хозяина. Накануне визита соседа, которого он неспроста пригласил в тот вечер в гости, Рубашкин долго выбирал в своей домашней мастерской средство для покушения: тут были и тяжёлые тиски, и топор, и громоздкий сварочный аппарат, однако для того, чтобы подключить к делу подобные средства, нужно было быть не только садистом, но и изобретателем, и хотя Демьян был знатным слесарем и мастером на все руки, его выбор остановился на бензопиле. Лишь в конце своего изуверского действа, Рубашкин пожалел о том, что всю оставшуюся неделю ему придётся провести за уборкой своей гостиной.
Пока Демьян в спешке закапывал холодное тело в землю в глубине своего сада, у него не было желания размышлять о содеянном, и он собирался вообще забыть об этом навсегда. Что с того, что он убил старого недруга и тем более столь ненавистного ему соседа, ведь эта мука продолжалась вот уже более сорока лет! Каждое утро приветливо здороваясь с ним через забор, он молча желал, чтобы это утро было для того последним, а говоря на прощанье: «Будь здоров», имел в виду совсем обратное. И вот теперь он наконец-то решился на эту крайнюю меру и сделал то, чего не решался сделать всю свою проклятую жизнь.
Выровняв землю над могилой, Демьян вернулся обратно в дом и запер за собой дверь чёрного хода. Он почти не сомневался в том, что всё обойдётся. Всё, что он чувствовал в тот момент – была дикая усталость. Он перекрестился (чего ему, возможно, в тот момент не следовало делать), лёг в постель и почти тотчас же уснул. Однако спать ему пришлось недолго.
Посреди ночи его разбудил какой-то шум. Кто-то громко и настойчиво стучал в дверь чёрного хода, выходившую в сад. Демьян уже решил было, что ему померещилось, когда стук повторился, казалось, с удвоенной силой и настойчивостью. Этому грохоту вторил отчаянный вой собаки из соседского двора.
– Что там случилось, чёрт возьми! – спросил он себя и, взяв в руки увесистую кочергу, пошёл открывать.
Прежде чем снять засов, он настороженно спросил:
– Эй, кого там принесло? – Однако неизвестный гость не спешил отвечать.
Терпение Рубашкина лопнуло; он отпер дверь и обмер… Перед ним стоял Савва Кафтанов. Неровный свет луны скрадывал черты его лица, и высокая, слегка сутулая фигура казалась привидением, но Демьян, к своему ужасу, узнал в столь неожиданном визитёре своего убиенного им же соседа.
– Ты… призрак? – проговорил он, бледнея, как полотно.
– Нет, Демьян, я – живой, – возразил тот, надвигаясь на Рубашкина так стремительно, словно собирался схватить его в отместку за убийство.
– Стой, не двигайся! – вскрикнул Демьян, отступая и замахиваясь кочергой. – Изыди, нечистая сила!
– Не бойся меня, – миролюбиво произнесло жуткое существо, сплошь облепленное грязью и землёй. – В эту ночь я пришел к тебе с миром. Так будет и во вторую, но на третью – я приду затем, чтобы призвать тебя за собой!
Рубашкин не дал ему договорить: он снова его опередил.
***
Той же ночью он вновь захоронил труп «покойного» Саввы, только на сей раз он поступил несколько иначе, чем раньше, проявив предусмотрительность и завидную силу воли. Словом, он закопал тело не целиком, а по частям. Это был тяжёлый труд, но Демьян успел до рассвета.
На следующую ночь он уснул далеко не сразу, прислушиваясь к тишине, царившей вокруг. Казалось, теперь-то уж ничего страшного не могло произойти. Однако поздней ночью сон Рубашкина вновь прервал зловещий стук. Под этот стук снова заунывно подвывала собака, и Демьян сразу заподозрил неладное.
Открыв дверь в сад, он в изумлении увидел, что это были части расчленённого тела несчастного Саввы Кафтанова. Они шевелились, словно живые и всем свои видом как будто пытались что-то объяснить Демьяну. Голова Саввы, беззвучно шевеля губами, казалась совершенно беспомощной и явно рисковала быть отфутболенной ступней Демьяна куда подальше, однако обе его руки, словно два хищных паука, настойчиво пытались подобраться поближе к горлу своего обидчика.
Но Рубашкин и здесь проявил сноровку.
***
Вплоть до самого утра Демьян в исступлении трудился в своей мастерской, но наконец дело было сделано. Ожившие столь удивительным образом части трупа Саввы были сожжены в пепел и прах и наглухо запаяны в прочную стальную урну, сделанную Демьяном по последнему слову похоронной «техники».
Эту урну с прахом он закопал на том же самом месте, где и раньше, будучи на этот раз твёрдо уверенным в том, что прежний кошмар уже никогда не повторится. Однако, каково же было его изумление и ужас, когда на следующую ночь, неумолимо пришедшую на смену двум предыдущим, железная урна, протаранив дверь, самым сверхъестественным образом влетела по воздуху в его дом.
Перекрестившись от нечистой силы, Демьян поспешно очертил себя магическим кругом, (вероятно, вспомнив о том, что подобные меры спасали кого-то от дьявольских напастей), но, видимо, сделал это так неловко, что круг стал похож скорее на квадрат или шахматную клетку и, стоя в нём, Рубашкин почувствовал себя шахматным королём, загнанным в угол.
И тогда мертвец сделал свой ответный ход.
Зелёные человечки
Веня Жирков остановил машину на обочине отнюдь не потому, что ему захотелось выйти или что-то случилось с машиной. Он дал по тормозам потому, что кто-то или что-то начало остервенело биться в дверцу бардачка. Этого он не ожидал. Гнавший за ним следом лихач едва успел объехать резко притормозившего Веню и сердито просигналил в его адрес, помчавшись дальше.
– Пошел к чёрту! – рявкнул в ответ Веня и уставился на бардачок.
Что-то лихорадочно билось там, внутри.
«Что это? – пронеслось в мозгу Жиркова. – Мышь?.. Но как она туда попала?»
Между тем странные звуки продолжали доноситься из-под дверцы бардачка, скребясь и шурша. Сердце Вени начало биться сильнее, его охватила какая-то суеверная жуть, но он решился и открыл дверцу.
На пороге дома его встретила жена по одной простой причине – она ждала его уже третий день.
– Где был? – сурово спросила она, пряча что—то за спиной. – А-а-а, понятно…
Она презрительно осмотрела его с ног до головы, и её реакцию можно было ожидать – её благоверный был помят, небрит, и от него резко разило спиртным.
– Загулял, значит…
– Ну, ты же у меня умница, – промямлил Веня, – сама пон-ним-маешь.
– Заткнись! А где машина?
– Машина, – повторил Жирков, загадочно отводя взгляд. – С машиной проблемы, дорогая.
– Я спросила, где она? – её рука медленно, словно змея начала выползать из-за спины.
– Пожалуйста, опусти скалку, – жалобно проговорил Жирков.
– Это сковорода.
– Да чёрт с ней, – мрачно ругнулся Веня. – Если в ней завёлся полтергейст!..
***
У автослесаря Зимова был завал с работой. В тот момент его не переставая снабжали крадеными иномарками и потому, когда ему привезли ещё одну видавшие виды «Хонду», изъеденную ржавчиной с помятым кузовом, он поставил её в дальний конец своего вместительного гаража и вспомнил о ней лишь спустя неделю, когда кончил заниматься более благодарной работой.
Вначале, решив расслабиться на исходе своих денных и нощных стараний, положив честно заработанную за счёт не совсем честно присвоенных иномарок, пачку баксов в сейф, он открыл бутылку «белой» и осушил стограммовый стакан. Лишь затем он с довольной ухмылкой, осмотрел «Хонду» со всех сторон.
Эта машина годилась не на многое. Несколько запчастей, возможно, движок и пару стёкол ещё можно было кому-то загнать, – остальное представляло собой лишь груду металлолома. Без особого оптимизма он решил заглянуть внутрь и сел в салон.
Впоследствии он не раз повторял себе, что лучше бы он не садился. Сначала всё было тихо, затем из бардачка донеслись какие-то звуки, как будто кто-то скрёбся изнутри.
– Что ещё за хрень? – спросил сам себя Зимов.
В ответ ему показалось, что он услышал какой-то писк. Будь он трезв, возможно, Зимов поспешил бы покинуть салон этой машины, но он принял сто грамм и, видимо, это слегка притупило его чувство самосохранения.
– Что бы это ни было… – проговорил автослесарь и смело потянул пластмассовую дверцу бардачка на себя.
Оттуда на него уставилось что-то пузатое, мохнатое с шёрсткой, как ему показалось, зеленоватого оттенка и с одним единственным выпученным, словно яичница-глазунья, водянистым мутным глазом.
– Ёрш твою, – выругался Зимов и захлопнул бардачок. – Докатился… Горячка белая!
Затем он машинально перекрестился и снова открыл бардачок – на этот раз он был пуст.
«Вот что делает крестное знамение!» – подумал он с удовлетворением и поспешил выйти из салона.
Всё-таки у него осталось какое-то неприятное ощущение, что внутри кто-то был. Он отошёл на несколько шагов от машины, – у него было чувство, что сейчас должно произойти что-то жуткое или необъяснимое. Зимов застыл в ожидании, но, будто назло ему, ничего не происходило.
Неожиданно сама идея о нечистой силе, которая завелась в машине подобно тому, как домовой, согласно сказкам, заводится в одиноком брошенном доме, его развеселила, и он уже в более приподнятом настроении налил себе ещё один стакан.
Опрокинув и его, Зимов залился истерическим смехом, вспоминая тот эпизод своей жизни, когда в салоне зачуханной старенькой «Хонды» ему привиделся зелёный человечек, как вдруг его смех резко прервался посторонним шумом – «Хонда» снова дала о себе знать, на этот раз более бескомпромиссно – она завелась сама по себе. Мотор, покашливая после нескольких неудачных попыток, неожиданно завёлся от изрядно подсевшего аккумулятора.
Зимов изменился в лице, – если бы он увидел кого-то на месте водителя, пусть даже незнакомца, он был бы более спокоен, но в салоне по-прежнему никого не было, и от этого сама ситуация по-настоящему наводила жуть. Он слышал истории, когда машина заводилась сама, но только не оставленная на нейтральной передаче и в абсолютно горизонтальном положении. Во всём этом было что-то сверхъестественное.
Автослесарь вспомнил, что в замке зажигания остались ключи. Кто же этот невидимый шутник, хотел бы он знать? Зимов надеялся лишь на то, что машина сама не тронется с места.
Однако случилось худшее, что он ожидал. Включив фары, старый автомобиль начал разворачиваться, вырулил к воротам гаража и, остановившись перед ними, нетерпеливо загудел, призывая Зимова снять с них засов и выпустить машину на свободу.
Видимо, Зимов был настолько обескуражен и сбит с толку, что послушно открыл ворота, успев заметить, что в салоне находились несколько мохнатых одноглазых существ зеленоватого оттенка: один из них крутился между педалей, второй сидел на передаче и ещё несколько вращали рулевое колесо.
***
Зелёные человечки гнали на бешеной скорости, сколько это позволял видавший виды «хетчбэк», по пустынному вечернему шоссе и были невероятно веселы от своих опасных проделок. Они начали с малого – нагнали страху на первого владельца «Хонды» и вдоволь поиздевались над автослесарем. После этого создали несколько аварийных ситуаций на дороге. Теперь за ними гнался патруль дорожных ментов, сверкая мигалками и требуя в мегафон остановиться. И кому?! ИМ?! Вот забавно! Правда, силы несчастной «Хонды» были на исходе. Будь у них «бумер», возможно, им бы больше повезло!
Впрочем, у них была приличная пачка баксов, похищенных из сейфа одним из их веселой стаи, пока автослесарь был отвлечён проделками других. Ведь при желании полтергейст легко вскрывает даже сейфы. Сами баксы, конечно, зелёным человечкам были ни к чему, но зато будет, чем откупиться, когда их настигнут менты.
Схватка
Он почувствовал это нутром примерно за несколько долгих секунд до того, как это проявило себя. Надо сказать, это был его конёк – предчувствовать такие вещи. Например, удар молнии прямиком в идущего по безликому полю человека, где молния и не могла найти другой громоотвод, или подземный толчок, которому суждено обрушить крышу дома на головы неповинных жильцов, внезапный ураган или наводнение. Этакий специалист по природным аномалиям.
Так и теперь, приехав явно неспроста в это безлюдное место на окраине города, он почувствовал что-то очень похожее на эти его предвидения. И сразу через несколько секунд на залитой было солнечным светом цветущей зелёной поляне, забрызганной жёлтой россыпью одуванчиков и прочих пёстрых полевых цветов, началось что-то совсем уж необычное и пугающее.
Резкий порыв ветра, холодного и недоброго, в один миг изменил всю картину. Солнце скрылось за тучи, и какие-то неестественные сумерки обволокли поляну и близлежащий лес, который стал ещё вдвое темнее, чем казался раньше, при том, что был, собственно, ещё полдень.
Затем грянул гром. Настоящий гром, только без дождя. И вслед за этим, словно какое-то жуткое знамение – из одного края поляны в другой, между ним и лесной опушкой – разверзлась земля, образовав глубокий чёрный провал.
Землетрясение? Нет, скорее это было всё вместе – начало Апокалипсиса или чего-то в этом роде. Те неведомые силы, которые затеяли всё это, судя по всему, только входили во вкус. Одним подземным толчком, (причём там, где их прежде не было и в помине), они не ограничились.
Возможно, его хотели просто напугать, и это у них получилось. Ясновидящий был не на шутку испуган. Он во все глаза смотрел вглубь бездонной впадины, образовавшейся в земном покрове, не смея и пошевелиться. Затем он почувствовал ещё одно.
Что-то в его «обычной» миссии было нарушено. По обыкновению, он являлся на место приближающейся катастрофы, которую предчувствовал с точностью какого-нибудь метеорологического прибора, находя тех, кто должен был стать её жертвой. Таким сверхъестественным образом, он не раз вызволял из беды простых смертных, а те всерьёз принимали его за какого-то святого, спустившегося с небес, хотя он был по сути таким же земным человеком, как и они. Просто у него был дар.
Редко он ошибался и ещё реже не находил на месте происшествия потенциальных жертв, будь то человек или даже зверь. Он старался спасти всех. Это он и считал своей миссией. Но в этот раз всё пошло не так. Он прибыл на место, не найдя там ровным счётом никого, даже муравья. Система пришла в разлад?
Впрочем, у него не было времени раздумывать, что происходит. Он бросился наутёк со всех ног, слыша, как линия бездонного провала, пересекая поляну, поворачивает вслед за ним и с каким-то жутким утробным шумом, разворачивая пласты земли, движется туда же, куда и он.
Он бежал через поле, заросшее высокой полуметровой осокой, режущей как бритва его ноги, по направлению к шоссе, где он оставил свою машину. Страх гнал его всё быстрее, но в какой-то миг любопытство пересилило, и он оглянулся. То, что он увидел потрясло его ещё больше. Над лесом возник чудовищный чёрный столб грязи и пыли – смерч, который с оглушительным воем поднимался всё выше в небо, затянутое свинцовыми тучами, вырывая своей страшной силой крепкие вековые деревья и растительность. Всё это закручивалось в тёмную воронку, напоминающую вытянутое веретено.
Он уже увидел впереди свою машину, как вдруг случилось нечто ещё более ошеломительное. Из воронки с удивительной скоростью и яростным шипением вырвалось нечто, напоминающее ядро, сияющее ослепительным неоновым светом, словно молнии слились в один клубок и выстрелили разом из невидимого гигантского орудия. С удивительной ясностью у него в голове пронеслось: шаровая молния? Он бы даже и не удивился этому, восприняв как вполне заурядное явление, если бы через секунду мощный залп шаровой не разнёс его автомобиль на мелкие кусочки. Благо, он ещё не успел до него добежать.
Казалось, неведомая сила то ли всё ещё его пугает в преддверии более страшных своих деяний, то ли попросту «мажет». С какой-то наивной надеждой он снова огляделся по сторонам, – может, он всё-таки по-прежнему спаситель, и кто-нибудь в этот момент ждёт от него помощи. Но вокруг было угрожающе пустынно и тихо.
– Хочешь убить меня? – в исступлении крикнул он куда-то в сторону бешеного вихря, но в ответ услышал лишь его яростный вой.
Ясновидящий стоял на месте, понимая, что вряд ли успеет куда-то убежать, если смерч вздумает его накрыть. То же касалось и шаровых – от этих ребят вообще не стоит бегать. Но вот чёрная расщелина – она приближалась!..
Напоминая гигантскую чёрную змею, она с лязгом и клацаньем уже не ползла, а неслась прямо на него, пробуравливая в земле скважину со скоростью пять метров в секунду. Если бы он был великим магом или медиумом, то, уж конечно, нашёл бы средства остановить эту напасть, но он был всего лишь провидцем, не сумевшим предугадать того, что таинственная сила обрушит всю свою мощь на него.
И за что, спрашивается? За какие прегрешения?!
У него оставались считанные мгновения, чтобы что-то предпринять. Он было попятился от расщелины, но ужасающая напасть оказалась ещё коварнее, в один миг оцепив его кругом и отрезав от твёрдой суши. Теперь он оказался в центре мёртвой петли – провала, который с каждой секундой становился всё больше и глубже, не давая ему уже возможности выбраться с того мелкого островка земли, на которой он застыл. Чёрная змея объедала вокруг него сушу со всех сторон, как пирог, оставляя на её месте попросту чудовищную бездну. Оттуда вздымался серый пар, клубы пыли и загробное клокотание то ли земных пластов, срывающихся вниз, то ли магмы, спешащей вырваться наружу. Бежать было больше некуда.
В такие минуты сознание лихорадочно и молниеносно ищет все варианты, как выжить? Но на сей раз у него не было совершенно никаких вариантов.
Он попытался молиться, но почему-то не мог вспомнить ни одной молитвы. Провидец понял, что попался в капкан, и сейчас природа жестоко отомстит. Если бы было время, он бы добился разгадки, за что именно, но у него не оставалось и жалкой минуты. Наверное, потому его сознание и отказалось молиться – оттого, что он бы просто не успел. Ясновидящий с ужасом закрыл глаза и на какой-то миг попытался отрешиться от всего происходящего вокруг, сколь бы громогласно и ужасно оно ни было. И вот, как свет в конце тоннеля, его осенило… Да, это было именно Откровением свыше! Коль скоро его единственный божественный дар каким-то образом не сможет спасти ему жизнь, то что-то должно быть дано ему взамен.
– Боже, – произнёс провидец, – дай мне силу… вступить в бой!
Словно в насмешку смерч взвыл ещё громче и последние остатки суши стали уходить у ясновидящего из-под ног, когда он почувствовал, что его словно возносит куда-то ввысь. Он хотел открыть глаза, но, странное дело, их не оказалось. Хотя он продолжал видеть всё. То же случилось и со способностью слышать, – зрение и слух стали всеобъемлющими и всепроникающими. И, наконец, не стало его земного тела, оно растворилось в водопаде мельчайших частиц, воплотившись в нечто более сильное и разрушительное, мощное и опасное, в миллионы и миллиарды раз превосходящее его прежние способности.
***
В тот день многими простыми людьми и учёными-метеорологами наблюдалось странное явление. В среднерусской степной полосе, где вот уже более ста лет не случались аномальные природные явления, было замечено некое буйство стихий. Всеобщее внимание было приковано к колоссальной воронке смерча, неукротимо приближавшегося к небольшому провинциальному городку, оказавшемуся в самом эпицентре катастрофы. Но самое удивительное – то, что одна воронка была неожиданно остановлена другой, не менее мощной, в силу, как говорили, полной случайности преградившей ей путь.
Со стороны это могло показаться битвой исполинов. Казалось, два смерча пытались пожрать друг друга, но когда они слились в единый гигантский столб из ветра, камней, деревьев и пыли, очень быстро буря начала стихать, и к вечеру восстановилась ясная тихая погода.
Местные наблюдатели ещё долго называли это чудом, спасшим их небольшой городок. В списке жертв оказался всего один чудаковатый житель, которого, впрочем, так и не нашли.
Проклятье города Невидимок
Скромный житель своего родного, никому не известного провинциального городка, наименование которого история утаивает, Матвей Уланов проснулся у себя дома в холодном поту и долго не мог понять, сон ли ему приснился, или это было наяву: видение урагана, вырывающего с корнем деревья, вспышки ослепительных, готовых испепелить всё живое, кроваво-красных молний и тёмные воды одинокого лесного озера, из глубин которого лениво выползало нечто чудовищное, многолапое и жуткое. К сожалению, с возрастом кошмары стали сниться ему всё чаще даже в те редкие минуты, когда бессонница отпускала из своих хищных лап его сознание и позволяла ему расслабиться.
Матвей работал библиотекарем в этом городке вот уже много лет, и данное положение дел его вполне устраивало. Кроме него в городке жили ещё полсотни человек, но постоянными посетителями его библиотеки были не больше десяти.
Библиотека представляла собой видавшее виды одноэтажное строение с невысокой обзорной башенкой и жилой пристройкой, в которой удобно расположились апартаменты самого библиотекаря. Это была, в прямом смысле слова, его крепость, а книги были единственным сокровищем, которое он оберегал. Среди них, к сожалению или к счастью, преобладали потёртые и ветхие тома и было крайне мало новых, если не считать нескольких изданий религиозного толка и стопки ярких журналов последних лет. По сути, это было жалкое богатство, но Матвей ревностно заботился о нём, не забывая содержать библиотеку в чистоте и добросовестно стирать книжную пыль – в этом и состоял смысл его жизни.
Однако не всё было гладко и мирно в жизни скромного библиотекаря. В этом внешне спокойном, запыленном городке у него и его библиотеки был враг, – всего один, но зато внушительный и опасный. Это был чокнутый мясник, проживавший на другом конце города, человек, тихо помешанный на том, что библиотеке не место в его городке. Неизвестно, откуда у него возникали подобные мысли, ясно лишь, что библиотека отчего-то изрядно мозолила ему глаза, причём настолько, что он не раз высказывался в пользу того, чтобы её поджечь.
Библиотекарь Уланов избегал проходить мимо лавки мясника, хотя в таком крошечном городке это было довольно трудно. Они ненавидели друг друга, и кто знает, чем бы закончилась их ненависть, если бы не появление существа, взявшегося из ниоткуда, но, видимо, отнюдь не торопившегося снова кануть в никуда.
Можно предположить, что неведомое существо, порождённое бурей, под неистовыми ударами молний долго брело через непроходимый лес, пока на его пути не возник этот тихий городок. Дальнейшие намерения существа обернулись для жителей городка сущим кошмаром, который, казалось бы, мог длиться бесконечно долго.
Для Уланова этот кошмар начался даже более счастливо, чем для остальных его невольных участников, хотя сам бы он этого не сказал.
Когда рано утром он выглянул из окна своей библиотеки, то подумал, что продолжается его ночной сон. Он не мог в это поверить! Первый раз в жизни он видел в своём родном, милом сердцу городке подобную картину: на улице не было ни одного человека. Не было детей, не было даже кошек и собак. По улице не прошел ни один прохожий.
У библиотекаря редко бывали тревожные предчувствия, но в эту минуту у него возникло-таки смутное подозрение. Благодаря этому предчувствию, он не стал торопиться с тем, чтобы выбежать из помещения на улицу. Вместо этого он поднялся по винтовой лестнице на самый верх деревянной башенки, чтобы ещё раз более пристально осмотреть городок с высоты третьего этажа. Наверное, выше этой башенки здесь был только шпиль старой церкви, находившейся чуть поодаль и выглядевшей столь же заброшено.
Теперь он ужаснулся ещё больше, поскольку городок был действительно безжизненным. Но ужаснее всего было то, что он не знал, чем это можно объяснить. Не могло же впрямь случиться так, что за одну ночь все жители покинули родной город по какой-то неизвестной причине, оставив библиотекаря одного. Тем не менее, многие из домов до сих пор стояли с прикрытыми на ночь ставнями, унылые, погружённые в непривычную тишину.
Ужас был настолько силён, что Уланов собрался было мчаться вон из своего жилища в поисках объяснений столь странного явления, когда неожиданно заметил бегущую по улице фигуру человека. Последний явно спешил, не разбирая дороги, то и дело пугливо озираясь, словно его кто-то преследовал. Судя по всему, это был единственный человек в городке, и он был до боли знаком Уланову. Вряд ли на своём веку он встречал более неприятного для себя субъекта, каковым являлся его лютый ненавистник, мясник Яков, рослый детина, который славился тем, что его трудно было чем-то всерьёз пронять или тем более напугать. Но теперь, вполне определённо, он был напуган; Уланов почувствовал в нём этот страх и, точно заразная болезнь, он передался и ему самому.
Вначале Матвей с интересом наблюдал за мясником, который в ярости выкрикивал что-то нечленораздельное в пустоту, но когда тот вдруг, резко сменив курс, бросился в сторону библиотеки, Уланов не на шутку испугался и сам. Яков ужасал его, пожалуй, даже больше, чем все необъяснимые явления. Уланов видел в нём не более чем угрозу своей библиотеке, но это было страшнее всего.
Всегда ужасно расстаться с тем, что дороже тебе всего на свете, в чём по большей части состоит смысл твоей жизни. Кроме того, Уланов был фанатично уверен, что является хранителем редчайших изданий и рукописей, – некоторые из них запечатлели историю его родного городка. Поэтому он расторопно скатился с лестницы вниз, решив отстаивать своё достояние до конца.
Очень скоро он услышал громкий стук в дверь, содрогнувшуюся под ударом тяжёлого кулака Якова, после чего раздался хриплый голос:
– Откройте, если есть кто живой! – в этом вопле была и паника, и ярость, и отчаяние.
– Чего ты хочешь? – крикнул в ответ Матвей. – Спалить мою библиотеку? Если да, то лучше убирайся!
– Они совсем рядом! – возопил Яков в ответ, и спустя секунду в окне показалось его ошалелое раскрасневшееся лицо. – Если ты не откроешь, они прикончат меня…
Матвей в недоумении смотрел на эту перекошенную от ужаса физиономию; с одной стороны, он не видел вокруг ни души, с другой – эмоции и весь облик Якова внушали доверие настолько, насколько можно было доверять заклятому врагу.
Неожиданно Яков вскрикнул, точно от боли, развернулся, как бы обороняясь, и снова скрылся из виду. Однако Матвей знал, что тот находится недалеко от двери. С минуту он колебался, потом отпер входную дверь и едва успел уклониться в сторону, как мясник с шумом влетел в прихожую, захлопнув за собой дверь.
Прижавшись к стене, он некоторое время молча стоял, приходя в себя; на его лбу выступила испарина, глаза затравленно смотрели из-под нахмуренных бровей, он задыхался от бега. Только теперь Матвей заметил, что его непрошеный гость был вооружён увесистым мясницким ножом. При таком оружии и в рабочем переднике он выглядел отнюдь не безобидно. Было похоже, что его оторвали от любимого занятия – разделки свежих туш.
– По-моему, я ранил одного из них, – произнёс мясник, потрясая перед Матвеем своим тесаком. – Глянь, на лезвии осталась кровь. Меня не так-то легко взять, дружище!..
Устало улыбнувшись, он спрятал свой нож и огляделся.
– Так-так, – с иронией проговорил он, – значит, я попал в логово книжного червя. Никогда бы не подумал, что напрошусь к тебе в гости…
– В чём дело? – холодно спросил Матвей.
– Не волнуйся, я пришёл с миром. Единственное, что мне надо, это временный приют, чтобы обмозговать все эти чёртовы дела.
– Любопытно, что это за дела? – с сарказмом спросил Уланов. – Может, кто-то в нашем городе просто выпил лишнего и теперь выдумывает невесть чего?
– Нет уж, тут ты малость ошибся, – ответил Яков, мрачно взглянув на библиотекаря. – Всё дело в том, что на наш городок напала армия невидимок. Они совершенно прозрачны, как стекло, поверь мне, Матвей. Но у них есть плоть, есть костяк и скелет, а может быть, и голова на плечах, потому что я слышал их голоса. Они спорили, договариваясь, как лучше меня изловить. Но я для них – крепкий орешек…
– Невидимки?! – переспросил Матвей. – Странно!..
Что-то крутилось в его голове, связанное с этим необычным словом, но он никак не мог вспомнить, что именно. Что-то очень важное! И всё-таки он с трудом верил Якову, несмотря на то, что весь облик мясника был красноречивее самых горячих упражнений в словесности.
Матвей подошёл к окну, осторожно выглянув на улицу.
– Вряд ли ты что-нибудь там увидишь, – произнёс Яков. – Не забудь о том, что они невидимы. Но это вовсе не значит, что они безопасны.
Эти слова прозвучали буквально за пару секунд до того, как в воздухе неожиданно что-то просвистело и с грохотом влетело в окно, разбив его вдребезги. Уланов едва успел уклониться от падающих осколков стекла и в изумлении уставился на предмет, которым протаранили окно – обычный булыжник весом не менее пяти килограммов. Матвей глянул в разбитый оконный проём, изумившись ещё больше: на улице по-прежнему не было абсолютно никого, и только чей-то злорадный смех, казалось, донёсся со всех сторон одновременно, словно вся улица, весь город были пронизаны смеющимися динамиками. И ничего, кроме смеха.
– Теперь сообразили, что к чему, дорогой книголюб? – с издёвкой спросил Яков.
– Что же нам делать? – Этот вопрос прозвучал наивно и бессмысленно, поскольку гость библиотекаря выглядел немногим более уверенно, чем он сам.
Не дожидаясь ответа Якова, он направился в сторону ближайшего книжного шкафа и начал просматривать книги одну за другой. Между тем мясник занял пост у разбитого окна, держа наготове свой тесак.
– Если бы только у вас вместо книг была хоть пара карабинов, мы бы сразу разобрались с ними, – с досадой проговорил Яков.
– Может быть, стоит вначале узнать о наших противниках побольше из книг, чем наобум палить по ним из ружей и пистолетов, – возразил Уланов. – Может, сразу сбросим на них ядерную бомбу?
– Ну, так о чём расскажут ваши мудрые тома? – отозвался Яков без особого одобрения.
Матвей разложил перед собой на столе несколько книг.
– Признаюсь, полезных сведений на эту тему очень мало, – ответил он. – Но кое-что всё-таки имеется. Полезно это или нет, судите сами. В первую очередь, мы должны иметь в виду, что невидимок как таковых не существует!.. – Уланов с излишним пафосом продемонстрировал Якову потёртую книжицу с броским названием: «Человек-невидимка». – Вот одно из немногих и, пожалуй, самых лучших произведений на эту тему, написанное около ста лет тому назад. Не читали?
