Kitabı oku: «Первый день»

Yazı tipi:

Marc Levy

Le premier jour

www.marclevy.info

ООО «Издательская Группа «Азбука-Аттикус», 2018

Издательство Иностранка^®

***

Книги одного из самых популярных французских писателей Марка Леви переведены на сорок один язык и расходятся многомиллионными тиражами.

***

Полине и Луи

Все мы – звездная пыль.
Андре Браик

Пролог

– Где начинается рассвет?

Мне было десять лет, когда я, поборов свою болезненную застенчивость, решился задать этот вопрос. Учитель природоведения обернулся, растерянно пожал плечами и стал невозмутимо дописывать на доске задание на завтра – так, словно я для него не существовал. Опустив голову и уставившись в парту, я сделал вид, будто не замечаю злых и издевательских взглядов моих одноклассников, образованных ничуть не лучше меня. Где начинается рассвет? И где заканчивается день? Почему миллионы звезд светятся на небосводе, а мы даже не знаем, что за миры вращаются вокруг них? И с чего все началось?

Каждую ночь, когда родители засыпали, я тихонько, по-кошачьи крался к окну и, прижавшись носом к решетчатым ставням, рассматривал небо.

Мне дали имя Адрианос, однако уже много лет все зовут меня Эдриеном, точнее, все, кроме жителей деревни, где родилась моя мать. Я астрофизик, моя специальность – небесные тела, расположенные за пределами Солнечной системы. Я живу в Лондоне и работаю на Гауэр-Корт, в университете, на кафедре астрономии. Впрочем, меня редко можно там застать. Земля круглая, пространство имеет свойство искривляться, и, чтобы найти самый удобный наблюдательный пункт – вдали от больших городов, там, где царит полная темнота, – нужно быть заядлым путешественником, легким на подъем, готовым исколесить всю планету в поисках укромного уголка. Похоже, я выбрал эту странную жизнь, в которой нет ни дома, ни семьи, только потому, что по-прежнему надеюсь найти ответ на все тот же давно преследующий меня вопрос: где начинается рассвет?

Я взялся перечитывать и выправлять текст этого дневника в надежде на то, что однажды кто-нибудь найдет его и, набравшись храбрости, расскажет эту историю другим.

Истинное смирение ученого заключается в том, чтобы признать: в мире нет ничего невозможного. Теперь я понимаю, как не хватало мне этого смирения, пока я не встретил Кейру.

То, что произошло со мной за последние несколько месяцев, отбросило куда-то в бесконечность все накопленные знания и перевернуло мои представления о происхождении Вселенной.

Тетрадь первая

На восточной оконечности Африки занималась заря. Обычно в этот час ее оранжевые отблески уже освещали лагерь археологов в долине Омо, но то утро выдалось каким-то особенным, не похожим на другие. Сидя на низенькой глинобитной ограде с кружкой кофе в руках, Кейра внимательно вглядывалась в сумрачный горизонт. Несколько капель дождя упали на пересохшую землю и, отскочив от нее, подняли крохотные облачка пыли. Мальчик, бегавший неподалеку, заметил Кейру и со всех ног помчался к ней.

– Уже проснулся? – спросила она, потрепав его по густым волосам.

Мальчик радостно кивнул.

– Гарри, сколько раз тебе повторять: не бегай в зоне раскопок. Вдруг ты оступишься, и тогда многие недели наших трудов пойдут прахом. Вот разобьешь ты какой-нибудь предмет, а он такой один на белом свете. Посмотри, мы ведь не просто так натянули веревки, огородив проходы. Давай представим, что перед тобой – магазин тонкого фарфора под открытым небом. Понимаю, это не лучшая игровая площадка для мальчика твоего возраста, но ничего более подходящего я тебе предложить не могу.

– Это не моя игровая площадка, а твоя. И она вовсе не похожа на магазин, скорее на старое кладбище.

Гарри показал на небо: к ним приближался грозовой фронт.

– А это что такое? – спросил мальчик.

– Я такого неба никогда не видела, эти тучи, похоже, не предвещают ничего хорошего.

– Вот будет здорово, если дождь пойдет!

– Ты, наверное, хотел сказать, что, если пойдет дождь, это будет катастрофа. Беги, разыщи начальника экспедиции, хорошо бы укрыть раскоп.

Мальчик пустился бежать, но вдруг замер в нескольких шагах от Кейры.

– Давай-давай! Теперь у тебя есть причина побегать! – махнув рукой, прикрикнула на него Кейра.

Небо вдалеке темнело все больше, мощный порыв ветра сорвал навес над горкой камней, извлеченных из раскопа.

– Этого только не хватало, – проворчала Кейра, спрыгивая с низенькой ограды.

Она пошла по тропинке, ведущей к лагерю, и на полдороге встретила начальника экспедиции, который шагал ей навстречу.

– Похоже, скоро начнется дождь, – сказала Кейра. – Надо укрыть все, что возможно, и укрепить колышки разметки. Давайте соберем всех наших, а если потребуется, позовем на помощь жителей деревни.

– Это вовсе не дождь, – ответил ей начальник тихо, видимо смирившись с неизбежным. – Тут ничего не сделаешь. А из деревни все уже разбегаются кто куда.

Северо-западный ветер принес сильнейшую пыльную бурю, и теперь она неслась прямо на них. Обычно этот ветер, именуемый шамалем, пересекая Аравийскую пустыню, летит на восток, в сторону Оманского залива, но мы, как известно, живем в необычные времена, а потому и этот разрушительный ветер, изменив своим привычкам, развернулся и помчался обратно на запад. Тревожный взгляд Кейры заставил наконец ее шефа заговорить:

– Я только что слышал по радио штормовое предупреждение. Буря уже смела часть Эритреи, пересекла границу и теперь движется прямо на нас. Перед ней не устоять. Единственное, что мы можем сделать, – это подняться в горы и найти убежище в пещерах.

Кейра возразила, что нельзя же вот так все бросить и покинуть лагерь.

– Мадемуазель Кейра, эти старые кости, столь дорогие вашему сердцу, пролежали в земле не одну тысячу лет. Мы их снова раскопаем, даю вам слово, но для этого мы должны по меньшей мере остаться в живых. Не будем терять время, у нас его совсем мало.

– А где Гарри?

– Понятия не имею, – ответил начальник экспедиции, растерянно оглядевшись, – сегодня утром я его не видел.

– Я его просила предупредить вас о грозовом фронте. Он не приходил?

– Нет. Говорю вам, я услышал о буре по радио, отдал приказ об эвакуации и сразу же отправился за вами.

Небо почернело. В нескольких километрах от лагеря туча песка, клубясь между небом и землей, неслась вперед с ужасающей скоростью, словно гигантская волна.

Кейра швырнула в сторону кружку с остатками кофе и бросилась бежать. Взлетела на гребень холма и спустилась по склону вниз, к берегу реки. Она мучительно пыталась не закрывать глаза под порывами ветра. Пыль, поднявшаяся в воздух, больно хлестала по лицу. Кейра звала Гарри, и песок, набиваясь в рот, мешал ей дышать. Однако она и не думала отступать. Сквозь плотную серую пелену она с трудом разглядела свою палатку, куда Гарри приходил каждое утро, чтобы разбудить ее и вместе полюбоваться рассветом с вершины холма.

Она откинула брезент. В палатке никого не было. Лагерь опустел, превратившись в город-призрак, – ни единой живой души. Только виднелись вдалеке фигурки жителей деревни, торопливо карабкавшихся по склонам горы, чтобы укрыться в пещерах. Кейра осмотрела все соседние палатки, не переставая звать мальчика, но никто ей не ответил, лишь грозный рык бури откликался на ее крики. Примчавшийся на подмогу начальник экспедиции цепко ухватил ее за руку и силой поволок прочь. Кейра смотрела в небо.

– Поздно, слишком поздно! – глухо прокричал он из-под повязки, закрывавшей лицо.

Он обхватил Кейру за плечи и потащил к берегу реки.

– Скорее, скорее, черт вас возьми!

– А как же Гарри?

– Он уже наверняка спрятался где-нибудь. Молчите и прижмитесь ко мне покрепче!

Волна пыли, огромная как цунами, неслась за ними следом, словно стараясь их догнать. Ниже по течению река пробила себе дорогу между двумя крутыми скалистыми берегами, в одном из них начальник экспедиции заметил глубокую расселину и быстро втащил туда Кейру.

– Туда! – воскликнул он, подталкивая девушку вглубь, в темноту.

Промедли они еще несколько секунд, и было бы уже поздно. Таща за собой комья земли, камни, вырванные с корнем растения, колышущаяся стена песка прошла у самого входа в их случайное убежище. Кейра и ее спутник еще некоторое время сидели, сжавшись в комок и не шевелясь.

Пещера утопала во мраке. Снаружи стоял оглушительный грохот. Скалистые берега реки дрожали под натиском бури, и два маленьких человечка, спрятавшиеся в расселине, гадали, не случится ли обвал и не окажутся ли они погребенными здесь навеки.

– Возможно, через десять миллионов лет здесь найдут наши останки; твоя плечевая кость будет лежать рядом с моей большой берцовой, а твоя ключица – рядом с моей лопаткой. Палеонтологи решат, что здесь погребена супружеская пара земледельцев или рыболов и его жена. В захоронении нет никаких даров, значит, на нашу могилу не обратят особого внимания. Нас причислят к разряду неудачников, и наши скелеты проваляются целую вечность в картонной коробке на полке какого-нибудь музея.

– Ты выбрала не лучшее время для шуток, ничего смешного я тут не вижу, – проворчал шеф. – И кого ты называешь неудачниками?

– Таких, как я, кто работает, не считаясь со временем, а на их старания всем наплевать. Однажды они видят, как результаты их труда обращаются в прах, но ничего не могут поделать.

– Знаешь, лучше быть живыми неудачниками, чем мертвыми.

– Это ты так думаешь!

Неистовый рев бури все не смолкал, тянулись бесконечные минуты ожидания. Пленники могли бы считать свое убежище безопасным, если бы со стен на них время от времени не падали комья земли.

Внезапно в пещеру проникли слабые отсветы дня: буря умчалась прочь. Мужчина поднялся на ноги и протянул руку Кейре, помогая ей встать, но она только отмахнулась.

– Послушай, когда выйдешь, закрой за собой дверь, а я останусь здесь. Я не уверена, что хочу видеть то, что нас ждет снаружи.

Начальник экспедиции с досадой взглянул на нее.

– Гарри! – вдруг воскликнула Кейра и ринулась вон из пещеры.

Они увидели безрадостную картину. Деревья, росшие у реки, лишились крон, а на охристо-рыжий берег сползли жирные пласты земли. Речной поток уносил прочь кучи грязи, оставляя ее в дельте, вдалеке отсюда. В лагере не уцелело ни одной палатки. Хижины в деревне тоже не устояли под напором ветра. Ветхие жилища, сметенные бурей и разбросанные на десятки метров, прибило к стволам деревьев или к скалам. Местные жители, покидая свои убежища, спешили вниз, чтобы поскорее увидеть, что осталось от их скота и посевов. Какая-то женщина из долины Омо горько плакала, крепко обнимая двух ребятишек. Чуть поодаль собрались люди из другого племени. Гарри нигде не было видно. Кейра огляделась: на берегу лежали три мертвых тела. К горлу Кейры подкатила тошнота.

– Он, наверное, спрятался в одной из пещер, не волнуйтесь, мы его отыщем, – громко произнес начальник экспедиции, отвлекая ее внимание от трупов.

Кейра вцепилась в его руку, и они вместе поднялись по склону. На плато, где шли раскопки, не осталось даже следа разметки, земля вокруг была усыпана какими-то обломками и обрывками. Буря уничтожила все. Кейра нагнулась и подняла валявшийся в раскопе нивелир. Машинально стерла с него пыль, но линзы оказались разбиты вдребезги. Чуть поодаль валялся теодолит, беспомощно задрав ножки к небу. И тут среди пустоты и разгрома она заметила едва живого от страха Гарри.

Кейра побежала навстречу мальчику и обняла его. Это было ей несвойственно; если она испытывала к кому-то привязанность, то выражала ее словами, а не бросалась на шею с изъявлениями нежности. Однако сейчас она крепко сжала Гарри в объятиях, так что он даже сделал слабую попытку освободиться.

– Ты меня ужасно напугал, – сказала она, стирая налипшую грязь с лица мальчугана.

– Я тебя напугал? Тут такое стряслось, а это, оказывается, я тебя напугал! – растерянно твердил он.

Кейра молчала. Она подняла голову и огляделась: от ее работы ничего не осталось, ровным счетом ничего. Шамаль не пощадил даже низенькую глинобитную ограду, на которой она сидела еще утром. В одно мгновение Кейра потеряла все.

– Слушай, твой магазин здорово пострадал, – пробормотал Гарри.

– Мой фарфоровый магазин, – печально уточнила она.

Гарри сунул ладошку в руку Кейры. Он боялся, что она сейчас опять убежит; она всегда так делала: шагнет вперед, заявив, что заметила нечто важное, такое важное, что надо прямо сейчас все как следует разглядеть, и удерет; а потом, попозже, подойдет к нему и погладит по голове, словно извиняясь за то, что обращалась с ним слишком холодно. Но на сей раз девушка удержала детскую ручку, доверчиво льнувшую к ее ладони, и крепко стиснула ее.

– Все пропало, – произнесла она почти неслышно.

– А может, опять раскопаешь?

– Теперь уже не получится.

– Нужно только постараться и прорыть яму поглубже, – сердито возразил малыш.

– Даже если поглубже, все равно ничего не выйдет.

– И что же теперь будет?

Кейра уселась по-турецки прямо на развороченную землю; Гарри последовал ее примеру и затих, не смея прервать молчание. Потом не выдержал и спросил:

– Значит, ты уедешь и бросишь меня?

– У меня ведь нет работы.

– Ты поможешь нам снова построить деревню. Дома-то все развалились. Между прочим, те, кто тут живет, вам много помогали.

– Ты прав, только мы управимся за несколько дней, ну, может, за пару недель, а потом все равно придется уезжать.

– Но почему? Ведь ты здесь счастлива, разве нет?

– Да, счастлива, как никогда.

– Значит, ты должна остаться, – заключил Гарри.

К ним подошел начальник экспедиции, и Кейра взглянула на Гарри: тот сразу понял, что ему следует оставить их одних. Мальчик поднялся и отошел в сторону.

– Не ходи к реке! – строго сказала Кейра.

– А тебе-то что, ты все равно уезжаешь!

– Гарри! – с упреком воскликнула она.

Но мальчик упрямо зашагал именно туда, куда она запретила ему ходить.

– Вы покидаете раскопки? – удивленно спросил шеф.

– Думаю, всем нам вскоре придется так поступить: у нас нет выбора.

– Не стоит унывать, нужно снова приступить к работе. А воли к победе у нас предостаточно.

– К сожалению, одной воли к победе маловато, у нас не хватит сил и средств. И деньги, чтобы платить рабочим, почти кончились. Единственное, на что я надеялась, – это побыстрее найти что-нибудь стоящее, и тогда бы нам возобновили финансирование. А сейчас, боюсь, мы окажемся не у дел «по техническим причинам».

– А мальчик? Что вы будете с ним делать?

– Не знаю, – ответила Кейра подавленно.

– С тех пор как умерла его мать, он никого, кроме вас, не признает. Почему бы вам не взять его с собой?

– Мне не дадут разрешения. Его задержат на границе, и, прежде чем вернуться в родную деревню, он проведет несколько недель в лагере под стражей.

– Да, у вас на родине нас по-прежнему считают дикарями!

– А вы не могли бы взять на себя заботу о мальчике?

– Мне и так с трудом удается прокормить семью, а тут еще один рот… Сомневаюсь, что моя жена согласится. К тому же Гарри – мурси, это одно из племен долины Омо, а мы принадлежим к народу амхара, и ужиться вместе нам будет трудно. Вы дали ему новое имя, Кейра, научили своему языку и практически его усыновили. Вы в ответе за него. Он может снова остаться один. Этого нельзя допустить – он не выдержит.

– А как, по-вашему, мне его надо было звать? Мне пришлось дать ему имя. Он же совсем не говорил, когда я его приютила!

– Чем спорить, нам лучше пойти его искать. У него было такое выражение лица, когда он уходил! Боюсь, он скоро не появится.

Коллеги Кейры один за другим собирались у раскопа. Стояло тягостное молчание. Оценив масштаб ущерба, все повернулись к Кейре в ожидании указаний.

– Не смотрите на меня так, словно я ваша мать! – сердито выкрикнула Кейра.

– Все наши вещи пропали, – негодующе воскликнул один из членов экспедиции.

– В деревне несколько погибших, я видела три трупа на берегу реки, – парировала Кейра. – И мне глубоко плевать, что ты остался без спального мешка.

– Надо поскорее организовать захоронение, – вмешался другой. – Не хватало еще, чтобы началась эпидемия холеры.

– Добровольцы есть? – спросила Кейра, в сомнении оглядев присутствующих.

Никто не откликнулся.

– Значит, все пойдем, – объявила она.

– Неплохо бы дождаться, когда за ними придут их близкие, – нужно уважать их обычаи.

– Шамаль не проявил никакого уважения ни к ним, ни к нам, так что лучше поторопиться, пока в воду не попала зараза, – с нажимом произнесла Кейра.

Процессия тронулась в путь.

Остаток дня они провели в печальных хлопотах. Достали из реки мертвые тела, вырыли могилы подальше от берега, насыпали холмики из камней над захоронениями. Каждый молился как умел, в соответствии со своей верой, думая о тех, с кем работал и жил бок о бок последние три года. На закате все археологи собрались вокруг костра. Теплых вещей у них не осталось, а ночи здесь были холодные. Члены экспедиции дежурили по очереди: кто-то один поддерживал огонь, а остальные спали.

Назавтра команда отправилась на подмогу местным жителям. Детишки, собранные со всей деревни, сидели тесной кучкой под присмотром старух. Те, кто помоложе, отправились на поиски материалов, пригодных для строительства. Здесь никому бы в голову не пришло рассуждать о взаимопомощи, все представлялось слишком очевидным: каждый инстинктивно понимал, что именно ему следует делать, каждый был занят работой. Одни строгали дерево, другие скрепляли ветки для хижин, третьи бродили по окрестным полям, разыскивая уцелевших коров и коз.

На вторую ночь жители деревни пригласили археологов к себе и разделили с ними скудную трапезу. Несмотря на горе утрат, на только что начавшийся траур, люди стали петь и танцевать: они благодарили богов за то, что те позволили им остаться в живых.

Следующие дни текли размеренно, похожие один на другой. Прошло чуть больше недели, и деревня приобрела почти привычный вид. Впрочем, природа восстанавливалась куда медленнее, повсюду виднелись страшные отметины минувшей катастрофы.

Вождь племени поблагодарил археологов за помощь. Кейра попросила разрешения поговорить с ним с глазу на глаз. Старик в знак признательности согласился, хотя его соплеменники поглядывали на Кейру косо: им явно не нравилось, что эта чужестранка переступит порог его хижины. Выслушав жалобы гостьи, вождь заверил ее, что Гарри скоро найдется и он присмотрит за мальчиком до возвращения Кейры. В ответ она дала обещание непременно вернуться. Вождь дал понять, что беседа окончена. И напоследок, лукаво улыбнувшись, заметил, что Гарри напрасно скрывается; кстати, сообщил старик, недавно к ним повадился странный зверек, он таскает продукты, пока все спят, а следы его очень похожи на отпечатки ступней маленького мальчика.

На девятый день после бури Кейра собрала свою команду и сообщила, что пришло время покинуть Африку. Радиосвязь нарушена, и им не на кого надеяться, кроме самих себя. Они могут направиться в сторону городка Турми, а оттуда, если повезет найти машину, – на север, в столицу. Путь до Турми опасен, дорог как таковых нет, придется карабкаться по горным склонам и преодолевать перевалы. Есть и другая возможность: спуститься по реке в нижнюю долину; за несколько дней они доберутся до озера Туркана. Переправившись через него, они окажутся на кенийском берегу, в Лодваре, где находится маленький аэродром. Частные самолеты время от времени приземляются там, доставляя разнообразные товары, и, конечно, им удастся уговорить пилота взять на борт пассажиров.

– Да уж, озеро Туркана – это сногсшибательная идея! – с сомнением произнес кто-то из сотрудников.

– А тебе больше нравится ползать по скалам? – раздраженно спросила Кейра.

– Твое спасительное озеро кишит крокодилами, их там развелось, если не ошибаюсь, более четырнадцати тысяч. Днем стоит дикая жара, и часто случаются грозы, между прочим, самые сильные на всем Африканском континенте. С учетом того, что у нас почти не осталось снаряжения, пожалуй, будет лучше покончить с собой именно таким способом: и время сэкономим, и страдать меньше придется!

Итак, как всегда, подтвердилось, что чудес не бывает. Сердитый археолог предложил поставить вопрос на голосование. За вычетом одного голоса, все выбрали путь к озеру. Начальнику экспедиции, который поначалу хотел их сопровождать, пришлось отказаться от своего намерения: ему нужно было на север, к семье. Местные жители помогли археологам собрать кое-какую провизию в дорогу. Выступать решили на следующий день с рассветом.

Кейра всю ночь не спала и то и дело ворочалась на соломенном матрасе. Стоило ей сомкнуть веки, как перед глазами возникало лицо Гарри. Она вспоминала тот день, когда впервые увидела его. Кейра тогда решила обследовать окрестности лагеря и возвращалась усталая после нелегкой десятикилометровой прогулки. Гарри сидел один-одинешенек рядом с маленькой хижиной. А вокруг ни души. Малыш не издал ни звука и только пристально, не мигая смотрел на незнакомку. Что ей было делать? Топать дальше к лагерю, притворяясь, будто так и надо? Заглянув в убогое жилище, она обнаружила, что мать мальчика скончалась, по всей видимости, только что. Кейра пыталась расспросить малыша, узнать, есть ли у него родные, к которым она могла бы его отвести, но он не проронил ни слова. Кейра несколько часов молча просидела рядом с ним, потом тронулась в путь. По дороге ей все время казалось, что он следует за ней на некотором расстоянии, прячась всякий раз, как она оборачивается. Однако подойдя к лагерю, она не обнаружила ни единого признака, что он рядом, никакого следа. И подумала, что он повернул назад. Но на следующее утро начальник экспедиции сообщил, что кто-то украл часть продуктов, и Кейра вздохнула с облегчением.

Прошло несколько недель, прежде чем они снова увиделись. Кейра распорядилась каждый вечер оставлять около ее палатки еду и питье. И каждый вечер выслушивала упреки начальника экспедиции: это крайне неосмотрительно, так можно привлечь опасных хищников. Но тот, кого Кейра решила приручить, был всего-навсего маленький дикий зверек, одинокий испуганный ребенок.

Время шло, и все больше Кейру занимало странное поведение мальчика. По вечерам, спрятавшись в палатке, она чутко прислушивалась к звукам снаружи, пытаясь уловить шорох шагов малыша, которого она уже называла про себя Гарри. Почему она выбрала это имя? Она не могла объяснить – наверное, оно пришло к ней во сне. Однажды, когда уже стемнело, она набралась смелости и решила подождать его около ящика, на котором ему обычно оставляли еду. На сей раз она разложила приборы, и ящик стал похож на настоящий стол, накрытый к ужину посреди тьмы и пустоты.

На тропинке, ведущей к лагерю со стороны реки, появился Гарри. Он шел горделивой поступью, расправив плечи и вскинув голову. Когда он очутился совсем рядом, Кейра приветливо махнула ему рукой и приступила к еде. Чуть помедлив, он уселся напротив нее. Это был их первый совместный ужин, и Кейра попыталась научить его первым английским словам. Он их за ней не повторял, но назавтра, когда они снова сели ужинать, назвал все предметы правильно, ни разу не сбившись.

Лишь месяц спустя Гарри осмелился появиться в лагере при свете дня. Кейра осторожно снимала тонкие пласты почвы, надеясь отыскать что-нибудь интересное, когда мальчик вырос рядом с ней, точно из-под земли. Дальше Кейра повела себя более чем странно. Не заботясь о том, поймет ли ее малыш, она принялась подробно рассказывать ему, что она делает и почему для нее так важно найти в земле маленькие кусочки окаменелостей, которые, возможно, помогут разобраться в том, как на нашей планете появился человек.

Назавтра Гарри пришел в тот же час и просидел с Кейрой до самого вечера. Все последующие дни он появлялся в одно и то же время с завидной пунктуальностью, и это приводило Кейру в замешательство: у мальчика не было часов. Неделя шла за неделей, и никто не заметил, как Гарри окончательно поселился в лагере. Перед обедом и ужином он покорно отбывал свою повинность: выслушивал лекции Кейры на английском, пополняя словарный запас.

В тот вечер ей очень хотелось вновь услышать, как он тихонько бродит вокруг ее палатки, ожидая, пока она пригласит его войти. Вот бы он пришел, она рассказала бы ему африканскую сказку – она знала их великое множество.

Как она завтра тронется в путь, не повидавшись с ним? Уйти и не сказать ни слова – это хуже чем бросить, молчание равносильно предательству. Кейра сжала в ладони подарок, который однажды преподнес ей Гарри. Странный треугольный предмет, гладкий и твердый, словно выточенный из эбенового дерева, всегда висел у нее на шее на тонком кожаном шнурке. Да, цветом он напоминал черное дерево, но был ли он на самом деле деревянным? Вещица эта не походила ни на одно традиционное украшение местных племен; даже вождь не сумел объяснить ее происхождение. Когда она показала ему черный треугольник, старик лишь покачал головой, заявив, что не знает, откуда взялась эта штука, и считает, что лучше поостеречься и не носить ее на теле. Но ведь это подарок Гарри… Когда Кейра однажды его спросила, где он ее нашел, мальчик объяснил, что подобрал ее на островке посреди озера Туркана. Как-то раз они с отцом отправились к кратеру старого вулкана, потухшего много веков назад, туда, где почва жирная от плодородного ила, и там он наткнулся на это сокровище.

Кейра вернула треугольник на прежнее место: теперь он вновь висел у нее на груди. Она закрыла глаза, но сон не шел.

Едва занялась заря, она собрала свои пожитки и разбудила коллег. Их ожидало долгое путешествие. Наспех позавтракав, команда тронулась в путь. Рыбаки одолжили им две пироги, в каждой помещалось четыре человека. По дороге им предстояло несколько раз причаливать к берегу и перетаскивать лодки по суше, огибая пороги и водопады.

Все жители деревни столпились на берегу. Не хватало только одного – маленького мальчика. Начальник экспедиции крепко обнял Кейру, с трудом сдерживая волнение. Потом археологи погрузились в лодки, и ребятишки попрыгали в воду, помогая им оттолкнуться от берега; вскоре течение неспешно повлекло их вперед.

Они прошли уже несколько миль, а с соседних полей им все махали и махали местные жители. Кейра молча вглядывалась в берега, надеясь увидеть Гарри. Когда река сделала крутой поворот, обходя высокие отвесные скалы, последняя надежда рухнула. Они отплыли слишком далеко.

– Может, так даже лучше, – вздохнул Мишель, французский коллега Кейры, с которым они прекрасно понимали друг друга.

Она попыталась ему ответить, но горло перехватило от тоски.

– Он вернется к привычной жизни, – продолжал Мишель. – Не изводи себя. Тебе не в чем себя упрекнуть; не будь тебя, Гарри наверняка умер бы с голоду. К тому же старик вождь тебе обещал, что позаботится о нем.

Течение понесло их дальше, и вдруг на крохотной полоске песчаного берега показалась фигурка Гарри. Кейра вскочила так резко, что лодка едва не перевернулась. Мишель с трудом выровнял пирогу под сердитое ворчание коллег. Кейра ничего не слышала, только во все глаза смотрела на мальчика: тот сидел на корточках и пристально глядел на нее.

– Я вернусь, Гарри, клянусь тебе! – прокричала она.

Мальчик ничего не ответил. Может, он просто не расслышал?

– Я тебя повсюду искала! – вопила она что было мочи. – Я не хотела уезжать, не повидав тебя. Мне будет тебя не хватать, малыш, – сквозь рыдания проговорила она. – Мне тебя будет очень не хватать. Обещаю, я вернусь, верь мне, ты слышишь? Умоляю тебя, Гарри, подними руку или кивни, чтобы я знала, что ты меня слышишь.

Но ребенок не шелохнулся. Вскоре маленькая фигурка скрылась за поворотом реки. И девушка-археолог так и не увидела, как худенькая ручка слабо махнула ей на прощание.

Плато Атакама, Чили

По ночам я не могу сомкнуть глаз. Всякий раз как подступает сон, я резко вскакиваю: меня охватывает жуткое ощущение удушья. Эруэн, мой австралийский коллега, привычный к работе на большой высоте, не спит с самого приезда. Поскольку он занимается йогой, то пока еще держится. Я когда-то увлекался танцами и даже дважды в неделю посещал занятия на Слоун-авеню, однако моей физической подготовки явно не хватает, и мой организм не справляется с нагрузками. На высоте пять тысяч метров над уровнем моря содержание кислорода в воздухе снижается на сорок процентов. Через несколько дней у вас появляются симптомы горной болезни. Кровь густеет, голова тяжелеет, мысли начинают путаться, почерк становится корявым, и каждое движение требует неимоверных затрат энергии. Те, кто работает здесь дольше всех, советуют поглощать побольше глюкозы. Здесь рай для сладкоежек – никакого риска набрать лишний вес, поскольку сахар расщепляется, едва попав в организм. Одна незадача: на высоте пять тысяч метров над уровнем моря напрочь пропадает аппетит. Лично я питаюсь почти исключительно шоколадом.

На плато Атакама время словно остановилось. Это бесплодная сухая равнина, окруженная горами. Если бы здесь было чем дышать, это место вполне сошло бы за обычную каменистую пустыню. Мы находимся на одной из «крыш мира», впрочем, никакого мира вокруг вроде бы совсем нет. Ни травинки, ни зверька, только камни да пыль, лежащие здесь уже двадцать миллионов лет. Воздух, который мы вдыхаем с таким трудом, – самый сухой на планете, в пятьдесят раз суше, чем в Долине смерти. Окрестные вершины, хоть и вздымаются на целых шесть тысяч метров, лишены снежных шапок. Именно из-за всего этого мы и приехали сюда. Поскольку здесь нет ни малейшей влажности, это место выбрали для осуществления самого грандиозного астрономического проекта в истории человечества. Мы должны совершить почти невозможное: установить здесь шестьдесят четыре связанные между собой антенны телескопов, каждая высотой с десятиэтажный дом. Как только монтаж завершится, эту конструкцию соединят с компьютером, способным производить шестнадцать миллиардов операций в секунду. И для чего все это? Чтобы выйти из тьмы, сфотографировать самые отдаленные галактики, увидеть пространства космоса, до сих пор нам недоступные, и, возможно, запечатлеть первые секунды существования Вселенной.

Вот уже три года прошло с тех пор, как я поступил на работу в Европейскую организацию астрономических исследований и уехал в Чили.

Обычно я работаю в сотне километров от плато Атакама, в обсерватории Ла-Силья. Этот район расположен на одном из самых глубоких на Земле сейсмических разломов: здесь проходит граница двух континентов. Когда-то давным-давно две материковые платформы приблизились друг к другу и, с колоссальной силой столкнувшись, вздыбились – так появились Кордильеры. Минувшей ночью нас как следует тряхнуло. Никто не пострадал, но два телескопа, Нако и Синфони – каждому телескопу мы даем имя, – теперь нуждаются в ремонте.