Kitabı oku: «Бебекля. Фантастика и приключения», sayfa 3

– Ничего себе птичка… Просто десантница какая-то.

– Ладно, хватит трепаться! Пожрали? Готовность – пять минут.

Василиса задумалась… Многое из того, о чем говорил разведчик, она слышала от других, или на лекциях. Конечно, нелегко было представить, что леса раньше были высокими и густыми, и в них водились здоровенные мохнатые звери… Сейчас из самых крупных животных остались только волки и рыси; последних можно было по пальцам пересчитать. Зверовед говорил, что кошачьи достигли совершенства в эволюции, и звезда их стала угасать, не сумев приспособиться к новым условиям. Лишившись привычной пищи, тетеревов и зайцев, которых подчистую извел человек во время Большого Голода, рысь стала питаться мышами, и вынуждена целый день охотиться, дабы набить желудок. Это оказалось нелегко, и чтобы не умереть с голоду, кошка с отвращением питалась так же травой, лягушками, ящерицами и грибами. Иногда удавалось перехватить неосторожную куницу или куропатку…

Волки же, наоборот, стали всеядны и расплодились до невероятных масштабов, став реальной угрозой всему живому, в том числе и людям. Стаи хищников выслеживали одиноких путников, а иногда и небольшие группы – и разрывали их на части. Волков отстреливали специальные бригады, они стали вне закона даже для Королевской Охраны Лесов и Зверей. Иногда стаи волков схлестывались в смертельных битвах со стаями одичавших собак; люди, как правило, в эту борьбу не вмешивались, потому что глупо вмешиваться, когда убивают друг друга в кровавой войне две матерые банды… Потом на ближайший кожевенный заводик отвозилось свежее сырье – все, что оставалось после пиршества победителей. Обычно оставалось немного…

Василиса с удовольствием охраняла бы лес и мочила волков, но пятнистая форма КОЛЗа понравилась ей меньше. Хотя эмблема была получше: в отличие от своих воинственных собратьев, Охранники природы носили на груди не змею, а рысь, затаившуюся на ветке. Бойцы этой службы подчинялись только Королеве, были хорошо оснащены, свирепы и совершенно неподкупны. Рубить живые деревья в Братстве разрешалось только под надзором королевских инспекторов, для государственных нужд. Браконьеры и незаконные вырубщики хилых деревьев трепетали – при вооруженном сопротивлении их убивали на месте. Остальные отправлялись прямиком на каторги, коих в Братстве было великое множество. Наибольшей популярностью у преступников пользовалась Великая Восточная Гать, где они имели почти полную свободу в нерабочее время… Правда, мало кто из них знал, что люди через несколько лет либо умирают там от испарений, либо тонут. Охрана не особенно утруждала себя надсмотром, ибо в Мороках бежать было некуда… Беглецов и не пытались искать – они навсегда исчезали через пару суток скитаний.

В полдень туман немного развеялся от ветерка, но вдруг залаяла Щетка… Ярко-оранжевый кожух баллона, мертвой жабой лежащий на сушинах, увидели все.

Разведчики медленно приблизились к нему, и остановились метрах в двадцати. Кругом было тихо, лишь мерно вздыхало вонючее болото, словно живое существо. Василиса со страхом всматривалась вперед: на одном из кусков отчетливо виднелось «…ерра инко». Обрывки каких-то тряпок, спутанные стропы и обугленные остатки корзины из ивняка довершали мрачную картину катастрофы.

Велев всем держать оружие наготове, Маруха с двумя разведчиками осторожно двинулся вперед. Щетка, перебиравшая ножками на коротком поводке, долго и с подозрением обнюхивала кочки, прежде чем наступать на них. Шерсть ее на загривке немного приподнялась, но в целом она вела себя спокойно.

Остатки шара покоились на высоком сухом месте, и можно было спокойно осмотреть местность. Не тот ли это холм, о котором твердил командир? Все напряженно следили за ним, и вот он махнул рукой:

– Здесь никого нет!

Бойцы, истосковавшиеся по твердой земле, с неположенным радостным гиканьем кинулись вперед, разбрызгивая ботинками коричневую болотную жижу.

– Отставить крики! – рявкнул Маруха и мрачно оглядел своих бойцов. – С ума, что ли, посходили? Никому не кажется странным, что рядом нет ни одного трупа?…

Все тут же поутихли, и над болотом повисла настороженная тишина.

– Может, они ушли искать базу и заблудили?

– Ушли, говоришь… Посмотри внимательно, сынок!!!

Маруха так всегда ругался, когда был крайне раздражен, хотя был не намного старше своих подчиненных.

«Сынок» со скорбным видом обошел место аварии. Теперь сомнений быть не могло – шар упал с приличной высоты, и человек выжить вряд ли смог бы. А тем более, решиться куда-то далеко уйти. Без переломов и увечий подобное падение выглядело просто невозможным.

– Смотрите, что я нашел! – с ужасом прошептал боец, копавшийся в останках баллона. – Ой, еще две!…

– Что там у тебя, Гринпис?

– Стрелы! Настоящие стрелы! – он протянул одну из них Марухе.

– Вот это даа-а-а… – присвистнул тот. – Ну-ка, дай сюда.

Стрела оказалась то ли с бронзовым, то ли с медным наконечником, оперенная искусно засушенными рыбьими плавниками, с древком из светлого, очень легкого и хорошо отполированного дерева.

– Это что же… южане?!

– Вряд ли, они бы сюда не добрались, кишка тонка! А евраки луками не пользуются. Тащи сюда Звероведа.

Ученый долго морщил бледный лоб, рассматривая находку, шевелил губами; потом печально изрек:

– Я не знаю ни одной рыбы, у которой был бы такой спинной плавник.

Маруха угрюмо забрал у него находку и ловко переломил об колено. Стрела оказалась полой внутри. Немудрено, что она была такой легкой.

– Это мамбук, – Зверовед звучно высморкался и почесал заросшую щеку, словно вспомнил что-то очень неприятное, – раньше такие деревья росли далеко на юге. Кажется…

– Значит, южане. Что я говорил?! – вскинулся обиженный Мансиец.

Мужики загомонили, заспорили, и не сразу услышали крик одного из бойцов.

– Эй, ребята! Идите все сюда… – странный голос Вещуна, осматривающего место катастрофы шара, заставил всех замолчать.

Васька обернулась и неожиданно ощутила холод, пробежавший по ее позвонкам, холод какого-то странного предчувствия… В наступившей тишине стало слышно, как Щетка, стоящая рядом с Вещуном, вдруг тоненько завыла, подняв мохнатую морду к серому небу. Боец стоял на коленях и не шевелился. Когда она подошла, то увидела, что по грязному лицу его катятся слезы, оставляя светлые дорожки. Странно было видеть могучего, небритого, плачущего воина. Он лишь указал рукой, не в силах вымолвить ни слова.

…В небольшой яме, уже наполовину заполненной мутной водой, плавало несколько аккуратно объеденных человеческих черепов. Рядом на старом костровище, в золе, были найдены тазовые кости и несколько фрагментов скелета. Никто не шелохнулся, когда Василису стошнило тут же, рядом с братской могилой… «Оказывается, к смерти привыкнуть нельзя!» – подумала она, вытирая рукавом зеленые слюни на подбородке.

– Три… – прошептал Маруха, шуруя палочкой в яме с водой. Он единственный не потерял присутствия духа.

– Что – три?

– Три черепа… А должно быть четыре!

III. Тревожное лето 2231-ого

Сейчас, вспоминая, как они отходили назад, Василиса горько улыбалась. Это больше было похоже на паническое бегство, чем на отход боевой группы. Выпустили ворону Дашку с поспешной запиской; шли быстро, без конца проваливаясь в трясину. Лодки все оставили, кроме двух – их тянули по очереди. Мансиец вывернул лодыжку, несмотря на высокий ботинок, Гринпис и Борода отравились чем-то, а сама она сильно распорола ногу об острый топляк. Группа постоянно в страхе осматривалась, никто не шутил, не балагурил. Ночью выставляли двойную охрану, с обязательным присутствием Вещуна…

Однажды утром, в самый рассвет, когда туман еще лежал густой пеленой на болотах, разведчики услышали непонятный свист. «Свить-свить-свить…» – явственно доносилось из молочных недр, и вся группа одновременно выхватила оружие. Василиса почувствовала, как ее рука, сжимавшая металлическую ручку пистолета, стала мокрой. Она навела ствол прямо на источник свиста и прищурилась… Звук усиливался, по мере приближения, и внезапно из тумана выскочила стая непонятных существ. Это были птицы! Но отнюдь не привычные взгляду вороны. Это были странные птицы, крупные, с толстым брюшком, длинной, совершенно голой шеей и широким плоским клювом. На плохо поджатых ногах у них виднелись перепонки, а глаза были огромные, как плошки, и светились мутноватым желтым светом. «Кряяяя-я-я!!!!!» – заорали передние, увидав чужаков… вся стая на скорости шарахнулась вбок, и тут же исчезла в пелене испарений, не дав себя толком рассмотреть. Стриж все же пальнул им вслед, но со страху, конечно, и промахнулся.

Лишь через десять дней Маруха разглядел прямо по курсу смотровую вышку Гати с вооруженным Охранником, болтающимся на площадке, и ужас перед неведомым отпустил их сердца.

Дома!…

Вечером этого же дня, чтобы немного расслабиться, группа тайно собралась на одном из хозяйственных складов гарнизона. Маруха притащил какую-то кошмарную настойку из козьего молока и травы-обманки. Вообще-то, на базе пить было запрещено, но правило, как и положено, иногда нарушалось. Сейчас настал как раз такой случай! Напряженные нервы разведчиков требовали успокоения. По молчаливому согласию почти не говорили об увиденном. Травили байки, с ностальгией рассказывали о своих семьях, родителях и друзьях, оставшихся на гражданке.

– Маруха! А расскажи еще раз про циклотрахов?…

Все уже не раз слышали эту историю и видели обглоданное с детства ухо командира. Но каждый раз с замиранием сердца слушали ужасную историю о великом Нашествии…

– …циклотрахи – мелкие рыжие существа, с шестью ногами и с усиками, очень похожие на тараканов. Разница состояла в том, что циклик был раза в два поменьше, пожестче, и размножался с фантастической скоростью, за что и получил свое название. Четверть века назад, только, можно сказать, пришедшее в себя человечество потрясла еще одна крупная неприятность – нашествие циклотрахов. Влажным и жарким летом 2206 года они неожиданно расплодились настолько, что уже не смогли усидеть в своих щелях, и миллиарды их вытекали рыжими реками буквально отовсюду. В отличие от собратьев по генам, циклотрахи питались не только хлебными крошками, а жрали все подряд, даже спящих людей. Если взрослым удавалось как-то стряхнуть с себя этих тварей, то детей они съедали заживо. От них нельзя было спастись даже в воде – твари отлично плавали, и все водоемы были буквально покрыты колышущейся ржавой пленкой…

Их пытались давить, жечь, заливать ядами, но ничего не помогало. Циклотрахов было слишком много, чтобы справиться человеческими силами. На некоторых территориях насекомые сожрали почти всю живность, встретившуюся на их пути. Исключением стали редкие птицы, и рыбы – циклотрахи не умели нырять. Зато млекопитающим, червям, жукам, лягушкам, рептилиям и прочим наземным жителям сильно не повезло… Биосфера и так потрепанной Земли снова оказалась катастрофически нарушена. Зима, вопреки прогнозам, не остановила тварей – они просто стали сосредотачиваться вокруг источников тепла, и фактически выжили людей из своих жилищ. Это было ужасное время… Собственно, это была настоящая война видов, война без пленных, на выживание. Множество зверей и людей погибло в той войне.

Однако через два года она прекратилась так же внезапно, как и началась. Природа решила, что достаточно наигралась, и запустила механизм самоуничтожения тварей, оживив в одной из них какой-то болезнетворный ген. Большая скученность циклотрахов сыграла на руку природе. В результате эпизоотии за два месяца все насекомые перезаражали друг друга и скончались, не оставив в живых ни единого представителя своего вида. Вот такой обычный конец у этой необычной истории…

Об увиденном на болоте разведчики, понятно, доложили руководству. К удивлению Василисы, особого переполоха сообщение группы не вызвало – решили пока подвезти побольше припасов и снаряжения в восточный гарнизон, а зимой, когда мороз худо-бедно сковывает Мороки льдом, выслать мощный десант и, по возможности, предпринять карательные акции против забредших в болота диких чужаков.

«…Вот и дотянулся до нас коварный Восток! А говорили, что на там все тихо…» – хмуро размышляла Василиса, раскинувшись на тощем казарменном матрасе. По матрасу прыгали громадные рыжие блохи, пережившие все стадии Очищения. «Я думаю, дикари, отведавшие сладкого мяса врага, вряд ли добровольно уберутся из этих мест. С удовольствием пойду в карательную экспедицию!…»

Маленькое Существо нежно мурлыкало у нее на груди. Эту полосатую кошечку, с отгрызенным хвостом и отмороженными ушами, разведчики принесли из пещеры два года назад. Она умирала от голода, но ее выходили, и с тех пор кошка под строгой охраной жила в женском бараке, который выбрала сама, обойдя весь гарнизон. По всей видимости, она ушла в горы, спасаясь от волков и одичавших собак, но Урал – не место для хищников, есть там нечего. Наверное, от недоеда и постоянного стресса кошка так и не выросла. Она научилась ловить рыбу в ручьях и лягушек, но зимой все сковало льдом, и к ней в пещеру постучалась Смерть…

Однако пока костлявая стучалась и грозно лязгала косой, кису нашла очередная разведгруппа, и быстро с нарочным отправила в лагерь. Естественно, редкому зверю не дали умереть, и теперь любоваться на Маленькое Существо приходили со всех лагерей, раскиданных по восточной границе. Кошка просто плавала в почете и славе: в пещере, где ее отыскали по жалобному мяуканью, была найдена куча драгоценных камней, вымытых подземных рекой после катаклизмов. Их выгодно обменяли у торговцев с Юга на специи. В самом Братстве цветные камешки особо не ценились – весь товарообмен оценивался с точки зрения полезности в хозяйстве. Иногда, правда, рассматривался и художественный аспект, но редко – как говорится, не до хорошего… Умельцы все по камешкам перевелись, а новые пока не народились… Так как денег в Братстве не было, люди в нем делились не на богатых и бедных, а на достойных и недостойных. Степень достоинства определяла Специальная Королевская комиссия. Каждый год, начиная с двадцатилетнего возраста, человек писал отчет обо всем, что он сделал. Ложь в отчете исключалась – опрашивались свидетели, проверялись плоды трудов. Наврал по мелкому – на принудительные работы, по крупному – на каторгу. В Братстве с этим строго! Зато в зачет достоинства шло все, от посаженного дерева до хорошо воспитанного ребенка. Достойным больше полагалось социальных благ и дней отдыха, поэтому все стремились быть достойными. Но, что удивительно, при этом количество отбывающих каторгу тоже не уменьшалось…

– …Вась-Вась, Можно войти?

– А, это ты… здоров, Вещун. Опять не спится? Чаю будешь?

– Не откажусь! – потер здоровенные лапищи пришелец. Глаза его были красны от постоянных недосыпаний. Но крупный, по нынешним меркам, и ладный Вещун нравился Василисе. Несмотря на грубоватую внешность и технически слабый ум, он был романтик с тонкой душой. Вещун не заканчивал Школу, в гарнизон его пристроила высокая родня, кто-то из Королевского двора. Парень ценился как сильный, исполнительный и надежный кадр, отличный дозорный, и начальство глядело сквозь пальцы на его слабости. Вещуну даже присвоили офицерское звание за добросовестную службу.

– Ну, что у тебя новенького?

– А вот послушай, сочинил вчера… Это песня, вообще-то:

В темно-синем лесу, где трепещут осины,

И с корявых берез вся опала листва,

У поганых болот чьи-то тени косые,

Точат стрелы,

Напевая

Странные слова…

– Где ты видел темно-синий лес?

– Ну, это такая метафора… В сумерках деревья кажутся синеватыми, разве ты не замечала? – Вещун преданно посмотрел на сморщившуюся девушку, в которую был влюблен с первой встречи.

– Хмм… А дальше?

– Дальше припев:

А нам все равно, а нам все равно,

Не боимся мы в мире никого!…

Пока все.

– Что значит – все? – капризно спросила Василиса, ловко прищелкнув ногтями одну из блох.

– Значит, не придумал дальше. Рифма не ложится… Мне первый куплет приснился, представляешь? Я проснулся, и тут же записал по памяти.

– Недобрая у тебя песня, Вещун. Ты бы лучше про нас что-нибудь написал! Про наш отряд, или про Братство. А у тебя тени косые по болотам… Итак на душе муторно.

– Извини… Я не виноват, оно все само… как-то… Знаешь, я еще никому не говорил – мне чужаки эти приснились! Вчера.

– Людоеды?! Да ты что… И какие же они? На людей хоть похожи?

– Похожи-то похожи, но странные такие… Мелкие, суетливые. Кожа пергаментная, а глаза – узкие.

– Как щелки?

– Ну, не совсем, чтобы… Раскосые и узкие. На южан не похожи, я видел двух пленных с Юга. Эти желтые какие-то, одеты только в кожаные штаны и сандалии… Ты представляешь, я видел их целые толпы. Тысячи, нет, сотни тысяч… И все они куда-то идут!

Василиса поежилась, живо представив себе эту величественную и мрачную картину.

– Мать честная… А куда идут-то?

– Да не знаю я… Шли вроде по ровному месту, но впереди горы какие-то были видны… Ракурс нечеткий. Это же сон!

– Интересно. Горы? Уральские горы?!

– Наверное, очень похоже… тоже невысокие, мглистые. Вообще-то, мне кажется… мне кажется, что они двигались на запад! Ну да, точно.

Вещун плотно задумался, погрузившись в свою память.

– Почем ты знаешь, что на запад?

– У них солнце за спиной встает.

– Ужас… Слушай, Вещун… Тебе, часом, никогда не снились вещие сны?

– Снились, а как же! – радостно сказал боец и глаза его сверкнули. – Они же мне все время снятся. Ты думаешь – отчего меня Вещуном-то прозвали?…

Вася от неожиданности подскочила, и тут же стукнулась головой об верхнюю нару. К счастью, Протрузия дрыхла после вахты без задних ног и даже не пошевелилась. Прозвище полностью соответствовало ее блядовитой натуре – в гарнизоне не было ни одного мужика, с которым бы она не перетерла отношений. Маленькое Существо с шипением соскочила на пол, недовольно посмотрев на свое столь непостоянное гнездовище. Потом натянуто зевнула и полезла на верхний ярус. Ясное дело, сердце Протрузии было более горячим, а какая кошка не любит тепла?…

– Так чего ж ты молчал, паразит? Вчера приснилось, и он целый день молчал!

– Я не знал, что это важно. Я все важные сны докладываю командиру, в обстановке полной секретности.

– А кто решает, какой сон важен, а какой нет?

– Я и решаю… А что?

– Оо-о… – схватилась за виски девушка.

Боец обиженно уставился на Василису неподвижными больными зрачками, и ей на секунду показалось, что в глубине глаз Вещуна идет тысячеголовое косоглазое войско. Она взяла его за ворот куртки и отчего-то потрясла, а костяшки пальцев побелели…

– Вась… Ты чего?…

– К Марухе бежим, срочно! Придется его будить.

– Успокойся. Чего ты так завелась? Вот, бабы, заполошные существа… До утра, что ли, подождать не можешь?

– Ты идиот, хоть и вещий! – зашипела Василиса, и слезы брызнули у нее из рассерженных глаз. – Теперь дорог каждый час!!!

Вещун открыл было пасть, а потом захлопнул, нахохлился вдруг, и сразу сделался маленьким и несчастным… До него, наконец, дошло… Беда! Он один знал, что все его красочные сны сбываются, панически боялся их, и оттого мучился бессонницей. Врач поил несчастного парня всякими отварами, но это мало помогало. Зато Вещун считался лучшим ночным караульным.

– Тогда пошли, чего расселась?!…

…Маруха долго махал белесыми ресницами и тряс сонной башкой, а потом молча сунул голые ноги в сапоги и побежал будить штабных. В результате виновника переполоха под охраной четырех офицеров отправили прямиком в столицу, к Королеве.

Через несколько суток взмокший до пят Вещун был приглашен в комнату для совещаний, и нервно крутился в старинном пластиковом кресле, ожидая прихода властительницы. Около него постоянно ходил какой-то шныреватый мужичонка, который не спускал с него глаз, отчего Вещун потел еще больше, и под конец остро захотел в туалет…

– Вы знаете, что в древние времена гонцам с плохой вестью отрубали голову? – спросил мужичонка и ласково улыбнулся.

«Тайная милиция…» – догадался разведчик, хотя на мужичке не было никаких шевронов. Он хищно впился зубами в ноготь, унимая дрожь: «Ну, скорей бы уж…»

…Королева Мария появилась неожиданно. Она не вплыла важно в сопровождении свиты, в длинных одеяниях, как представлял себе разведчик, а быстро подошла к столику, заваленному бумагами, уложила острый подбородок на сложенные кулачки и спросила: «Ну?…»

Вещун заполошно вскочил и вытянулся в струнку, отдавая честь.

Как и все ее предшественницы, Королева была одета в черные штаны и черную рубашку с погонами; лишь большой старинный медальон на груди, висящий на массивной цепочке, указывал на ее положение. На медальоне, сделанном из какого-то медного сплава, было изображено странное животное, похожее на большую кошку с гривой, держащее лапу на шаре. Под кошкой было выведено «Ленинград». Вещун поднатужился и припомнил, что это один из городов на севере, который давно поглотило море… Медальон передавался от Королевы к Королеве, и означал высшую власть.

– …и долго вы будете пялиться на мою грудь? – поинтересовалась Мария.

Было видно, что она тоже нервничает. Ей уже доложили о нечеловеческих способностях Вещуна, лицо ее выглядело мрачным и озабоченным. Властительница даже не взглянула на свою кошечку, которая привычно подошла потереться о хозяйскую ногу. Кошечка, со своей белой грудкой и лапами, смотрелась необычно. Всем известно, что во время Очищения выжили только серо-бурые кошки, которые были незаметны на фоне развалин. Их дети, и дети их детей постепенно теряли все цвета, мешающие маскироваться, потому что видные издалека родители попросту съедались. В конце концов, все кошки Братства стали муругими. А тут, на тебе – белые пятна! Это ли не признак Возрождения?…

Вошли два генерала, сверкающие массой знаков отличия. Королева даже не повернула головы, а бедного Вещуна вновь подбросило, с рукой, взятой под козырек.

– Да садитесь же! Я уже немного в курсе дела. Вы можете еще раз подробно описать, что видели в своем сне? Как выглядели нелюди? Сколько их, какое сопровождение, оружие? Были ли среди них женщины?

Вещун глубоко вздохнул, вытер испарину со лба и в пятый раз принялся излагать свой странный сон. Нет, огнестрельного оружия он не заметил. Из боевого оружия у воинов только луки и копья. Цвет кожи желтоватый, глаза темные, сужаются и немного кверху. Волосы у всех мужчин заплетены в косички. Женщин видел, и детей тоже. Много. Все они идут пешком. С небольшими мешками. Нет, повозок нет. Ни одной пока не увидел. Сколько их всего? А кто же знает… Там сильный туман… Точнее?… Ну, не знаю… До самого горизонта.

Королева встала и несколько раз прошлась туда-сюда по комнате, сосредоточенно обдумывая услышанное. Лоб ее прорезала вертикальная щель, а пальцы за спиной сцепились, как майские черви. Мужчины молча ждали. Она подошла к одному из шкафов, открыла дверцу и вытащила старинную книгу. Разведчик глядел во все глаза – настоящих книг он не видел ни разу, только военный листок и газету; даже грубая бумага считалась страшным дефицитом. Наверное, ветхую книгу не раз реставрировали придворные умельцы, и текст вполне можно было читать. Вещун заметил, что из книги выдран основательный кусок.

Мария открыла какую-то, ведомую только ей страницу, и зачем-то принялась читать вслух:

«Перевалило за полночь. Нависла непроглядная темень, душное затишье предвещало грозу. Внезапно тучи распорола ослепительная вспышка, и огромная ветвистая молния выросла среди восточных вершин. Мертвенным светом озарился склон от стены до Гати: там кишмя кишело черное воинство – приземистые, широкозадые орки и рядом рослые, грозные воины в шишаках, с воронеными щитами. А из-за Гати появлялись, наползали все новые и новые сотни. Темный, неодолимый прибой вздымался по скату, от скалы к скале. Гром огласил долину. Хлынул ливень. И другой, смертоносный ливень обрушился на крепостные стены: стрелы свистели, лязгали, отскакивали, откатывались – или впивались в живую плоть. Так начался штурм…»¹

– Что это? – осторожно спросил Вещун, пот по спине которого уже катился градом.

– Джон Рональд Руэл Толкиен. Древний предсказатель.

– Джон Руелд… Тьфу… извините… вы хотите сказать… что все это… когда-то было предсказано?!

– Как видите. Мы имеем дело с нашествием орков! – авторитетно произнес один из генералов, длинный и сухой, как старая ветка.

– Там написано, что орки широкозадые. Однако нелюди совсем не широкозадые, а довольно худые. Кроме того, я не припомню среди них высоких воинов с шишками…

– С шишаками! Это так шлемы раньше назывались. Дело не в деталях, офицер. Детали может напутать любой ясновидец. Дело – в сути.

– Что… и год там указан?

– Нет, к сожалению, часть книги потеряна для истории, и даты событий нам неизвестны. Посему неведомо, чем закончится описанное нашествие. Но то, что нам надо немедленно готовиться к войне – не оставляет сомнений.

– Что понадобилось нелюдям в наших краях?

– Полагаю, их гонит страшный голод. Вы видели их женщин, детей – это не просто боевые отряды, а великое переселение целого народа, который, как саранча, двигается к плодородным землям, сметая все на своем пути.

– Но как он смогут преодолеть болота? Под такой массой плывуны на Мороках просто провалятся в Преисподнюю! – второй генерал, низенький и толстый, метнул высокомерный взор на Вещуна. Маленькие глазки его были, как два ружейных ствола – пустые, но опасные.

– Нелюди мелкие и очень худые, поэтому гораздо легче воинов Братства! – горячо возразил Вещун. – Скачут по топлякам, как блохи. Они дойдут! Они сплочены. Будто у них какая-то единая, великая цель. Ну, мне так показалось…

– Интересно, интересно… – пробормотала Королева, осторожно закрывая книгу. – Может быть, вы вспомните еще что-нибудь из своего сна? Каждая мелочь может оказаться для нас чрезвычайно важной.

– Простите, ваше величество… Больше ничего существенного как-то не упомню.

– У каждой толпы должен быть вожак. У целого народа – тем более! – заметил вдруг шныреватый мужичонка, который до сих пор не проронил ни слова, внимательно слушая весь разговор. – Вы заметили в своем сне человека… простите, нелюдя… как-нибудь выделяющегося среди толпы? Ростом? Одеждой? Атрибутикой?

– Да вроде нет. Они все очень мелкие и одинаковые. Правда, у некоторых разное количество кос на голове. Может быть, это признак начальника отряда, или что-то в этом роде?

– Неплохая мысль. Возможно… И все-таки меня интересует только один человек. Тот, кто их ведет. Может быть, вы все-таки припомните?… – нежно сказал агент, глядя в глаза Вещуну.

Тот нервно облизнулся:

– Можно что-нибудь попить?

– Сейчас организуем…

Королева три раза позвонила в бронзовый колокольчик, стоящий на столе, после чего обратилась к собравшимся:

– Господа, хотелось бы как-то обозначить противника.

Повисла тишина.

– Может, и вправду – орки? – предложил Толстый.

– Тогда уж лучше морки! – возразил Тощий, – от слов «мороки» и «орки», так сказать…

– Ну, тогда проще – нелюди! – обиделся Толстый, аккуратно промокнув платком лысину. В кабинете стало жарко.

– Ну, уж нет! – сказала Королева. – Орки – вымышленные, и к тому же, судя по описанию, мало похожие на нас существа. А войной на нас идут люди…

– Какие же они люди, если едят людей?! – хрипло возмутился Вещун.

Мария быстро взглянула на него, но промолчала. Это поколение уже не помнит каннибализма Темных времен… Лучше не вспоминать. Сейчас голова ее наполнилась стаей невеселых мыслей: «Какое же имя дать врагу?… Узкоглазые, полуголые варвары с Востока, в кожаных штанах… Ммм… Странно.»

Она подошла к шкафу и ловко вытянула толстый свиток с верхней полки. Это была старинная карта, одна из немногих, сохранившихся с Доветренного периода. В шкафу, собственно, умещалась вся Королевская библиотека Равнинного Братства, за исключением стопок современных газет, которые хранились в другом помещении.

Осторожно развернув ее на столе, Мария долго буравила топографическое пространство взглядом. Мужчины напряженно молчали. Что задумала Королева? Внезапно она закрыла глаза, постояла несколько секунд, словно собираясь мыслями, а потом ткнула перстом куда-то на Восток, недалеко от границы огромного государства с загадочным названием «СССР». Открыв глаза, Мария медленно прочла название поселка – бумага сильно истлела, буквы различались с трудом:

– Хайлар². Пусть это будет Хайлар!

– Значит, хайлары?… – тут же уточнил Шныреватый, впившийся острым глазом в королевский палец.

– Недурно! – довольно промолвил Толстый. – Противник обозначен, а это уже полдела.

– Да, – согласился и Тощий. – Звучно и воинственно. Браво! «Воистину, только баба могла так поступить!» – в ужасе подумал он.

Мария высокомерно улыбнулась, посчитав вопрос исчерпанным.

Дверь распахнулась, и в комнату вошел служащий с постной миной, неся на подносе старинную белую металлическую кружку. На кружке была изображена пара грибочков. Он сразу же подошел к разведчику, словно заранее знал, кому предназначалось питье. Вещун жадно выхлебал странный кисловатый напиток, вытерся рукавом и приготовился ждать дальнейших расспросов. Однако уже через минуту он почувствовал ужасную сонливость. Лица вокруг стали расплываться, комната закружилась, и еще через миг разведчик захрапел, не вставая с кресла.

– Отнесите его в комнату для гостей. Охранять как собственный пупок! Случится что – шкуру спущу! – хмуро предупредила Мария.

– Не извольте беспокоиться! – мигнул Шныреватый, – завтра проснется, как огурчик, а мы уж – тут как тут! Все изведаем, вынюхаем, не беспокойтесь. Будет спать и докладывать до тех пор, пока не приснится… эээ… все нас интересующее.

– Я надеюсь на вас, Полоз. Да, кстати… Что это за история с дурманом, на южной границе?

Мужичонка преданно засеменил рядом с ней, прижимая локтем папку из козлиной шкуры с документами.

– Все под контролем! Мои люди задержали еще одного торговца ядовитой травой. Раскручиваем цепочку…

– Что, дурман-трава опять дурным головам покоя не дает?

– Хи-хи… Именно так. Надо бы радикально решить этот вопрос, ваше величество.

Королева задумчиво посмотрела на своего тайного советника:

– Подготовьте к завтрашнему дню Указ о введении смертной казни за провоз и продажу дурман-травы.

– Будет исполнено!

Подождав, пока ее величество и агент уйдут, генералы, крякая от натуги, принялись поднимать бесчувственное тело офицера:

– Осторожнее, не уроните! Экий громила…

– Других на границе не держим.

– Думаете, нас это спасет?…

– Тише… У нее тут везде есть уши.

– Похоже, после всего, что мы сегодня услышали – это уже не столь существенно. Как вы полагаете?

– Я не полагаю, я всего лишь солдат. А вы?

На следующий день единая газета Братства вышла со страшным заголовком в полстраницы: «Хайлары объявили войну – желтая угроза с Востока!» Там подробно описали врага, умолчав только об одном – его численности.