Одиссея Атани Дюбарри. Король и пешка

– Спроси проще, – рассмеялась за стеной Атани. – Во что ты вляпалась, любезная графиня! – возникла пауза. – Я ходила в порт. Гуляла, смотрела… Жюльен, мне трудно без того, к чему я привыкла…

– Это я понял… – из его груди вырвался вздох. – Почему ты не сказала мне? Я бы пошел с тобой!

– Я подумала, что ты не одобришь…

Жюльен снова вздохнул:

– И решила мне не доверять… Атани…

– Жюльен, – та появилась в проходе, на ходу поправляя вырез синего платья. – Дело не в этом. В нашей комедии…

– …Трагифарс, – вставил тот мрачно.

– …Для меня важно не испортить твою репутацию, – заключила Атани. – Вдвоем нас бы заметили за такой странной прогулкой…

Жюльен взмахнул руками. Вода в стакане, который он держал, выплеснулась на ковер.

– Моя репутация?! Атани, пожалуйста…! Я, конечно, молчу… Я всегда молчу, но… – он отчаянно подбирал слова. – Сводить мои чувства к тебе к понятию о репутации?! Если бы меня волновало собственное имя…

Девушка поняла указательный палец, призывая к молчанию, и пожала плечами.

– Это долго объяснять, – она прошлась по комнате. – Жюльен… Ты хороший человек. Правда. Я еще в нашу первую встречу говорила, что желаю тебе добра. В тот день на острове, когда была ваша дуэль, я сказала, что не принесу тебе счастья… Очень жалею об этих словах. Я сейчас бы рада что-то исправить, но не понимаю… – Атани запнулась.

– Счастье… – граф словно попробовал слово на вкус и поставил стакан на место. – Атани, можешь распять меня за это, но я еще верю в то, что ты когда-нибудь меня полюбишь. И надежда дает мне силы – вот и всё! Если ты хочешь, мы уедем отсюда, – заговорил Жюльен запальчиво после небольшой паузы. – Поедем куда-нибудь в Африку! В Европу! Да хоть в дикие леса, если тебе там понравится! Твое счастье – вот, что для меня имеет смысл, а не то, что подумает губернатор Журден и его окружение про мой выбор жены…

– Меня не очень волнует, что они думают обо мне, – пробормотала Атани, останавливаясь у окна. – Но не о тебе… И да, – она обернулась. – Прости, я больше не буду влезать в чужие драки. Но это был нечестный поединок, и я не могла вот так пройти мимо, – она передернула плечами. – Их было трое против одного… Потом трое против меня, но в свинью пьяные матросы меня давно не пугают, – и девушка насмешливо взглянула на Жюльена. – Пожалуй, твой выбор жены, и правда, странный!

* * * *

Огромная гостиная дома графа Секурья была выполнена в светло-зеленых тонах. В узких стенных нишах красовались лесные пейзажи, подчёркивая темную мебель. Массивные позолоченные часы громко тикали в углу. Жером задумчиво посмотрел в окно на надвигающую ночную темноту и задернул шторы, затем зажег свечи. Пламя выхватило мужскую фигуру, одиноко сидящую в кресле и смотрящую в одну точку. По комнате плыло облако табачного дыма.

– Атани все еще в саду? – спросил Жюльен, вытянув ноги.

– Да, ваше сиятельство, – Жером поставил свечу перед ним и ловким движением поменял пепельницу. – Все так же сидит на качелях. Прикажете позвать?

– Нет, – тот слегка пожал плечами. – Не стоит. Она захотела побыть одна, я ушел… Теперь жду…

Старый слуга глубоко вздохнул и граф поднял голову.

– Что? Видишь во мне идиота, да?

– Ваше сиятельство…

– Нет-нет, Жером, вот без этого, пожалуйста. Я же тебя знаю…

Старый слуга гордо выпрямился и убрал руки за спину. Пламя свечей придало его лицу особенную дерзость. Он зачем-то поправил фигурную статуэтку на каминной полке и сказал.

– Я желаю вам счастья, граф. И вы это отлично знаете. И не говорите мне, что вы счастливы сейчас, я не поверю в это…

Жюльен горько усмехнулся:

– Я – жертва своих же планов, Жером! Сходя с ума от любви, я был готов жить в хижине, лишь бы быть рядом с этой женщиной. Заплатить любую цену, лишь бы видеть ее каждый день. И? Она обыграла меня… Я рядом с ней ежедневно, и что? – он сделал паузу. – Вся округа завидует мне сейчас… Но, если бы Атани, в самом деле, была моей, я бы умер от зависти к самому себе!

Граф замолчал, тщательно стряхивая пепел с сигары. Жером следил за его действиями, не произнося ни слова. Через пару минут, Жюльен бросил на стол недокуренную сигару и встал.

– Я люблю её, Жером. Люблю – и всё. Адским пламенем внутри… И я готов ждать взаимности хоть до твоих лет. Хотя за эти три с небольшим месяца, что мы с Атани ежедневно находимся рядом, я только перешел в разряд хорошего друга. Друга, Жером! – он печально усмехнулся, и его лицо исказила болезненная гримаса. – Это способно раздавить по земле, но я готов терпеть и это, – Жюльен развел руками и вздохнул. – Хочешь указать мне выход из ситуации? Давай! Я не могу отпустить ее, потому что хочу быть рядом. Заставлять Атани выйти за меня? Абсурд! Мне нужна любовь этой женщины, а не ненависть или жалость к неудачнику! – он снова развел руками, отвешивая нечто вроде полупоклона в пространство. – И занавес поднят, худший из актеров в моем лице пытается задавить свои истинные чувства, закусывая собственную страсть воротником рубашки!

Жером молчал, наблюдая за тем, как его господин ходит туда-сюда по комнате. Пламя свечей изгибалось, принимая почти пугающие позы, и готовясь вот-вот погаснуть. Неожиданно, словно потеряв энергию, Жюльен остановился и сел в кресло, хлопнув себя по коленям, потом с шумом выдохнул.

– Все нормально, – вдруг сказал он. – Я уже спокоен… Накопилось. Все это оказывается труднее, чем я думал поначалу.

– Я бы помолился, граф, – негромко сказал Жером и пояснил. – Помолился за то, чтобы эта любовь ушла от вас так же внезапно, как и объявилась… и вашей душе будет легче.

Тот передернул плечами.

– Когда умерла Амалия, в моей душе было очень пусто и одиноко. Там все было растоптано и исковеркано…

– Вы не ищете легкий путей, мой господин… – заметил Жером. – И, когда я смотрю на эту девушку, которую весь остров считает вашей супругой, я в этом убеждаюсь…

– Она другая, Жером, – с чувством сказал Жюльен. – Другая! Таких нет в Европе. Таких нет здесь… Я влюбился в эти глаза и продолжаю сходить с ума от звука ее голоса, смеха, стука каблуков. Я начинаю ловить себя на мысли, что стараюсь не подходить ближе двух шагов, иначе….иначе сорвусь… – он развел руками. – Я устроил ловушку самому себе и бьюсь в ней теперь… От любви нужно изобрести лекарство, Жером…

Ответа граф не услышал. Где-то в глубине дома хлопнула дверь и по полу застучали каблуки туфель. Жюльен встал и тряхнул волосами.

– Но я продолжаю соблюдать правила этой игры, – тихо сказал он и позвал. – Атани! Ты в порядке?

Каблуки застучали ближе, через несколько секунд в гостиную заглянула голова девушки с торчащей веткой акации за ухом

– В полном. Я там под окном нашла отличное толстое и больше дерево, которое не видно с улицы. Никто не возражает, если завтра я попытаюсь на него влезть?

Это звучало по-ребячески, Жером чуть опустил голову, пряча улыбку.

– Мадам не боится упасть?

– С дерева? Мадам с шести лет торчала на мачтах, – усмехнулась та и скрылась.

Граф Секурья взглянул на своего лакея и тихо прибавил, ни к кому не обращаясь:

– И ее душит навязанная нашей игрой система…

* * * *

Самым сложным в роли графини для Атани было терпеть всевозможные визиты вежливости. Тот жалкий десяток человек, который было принято принимать у себя, и к которым надлежало периодически ходить на ужин, сильно утомлял ее, девушка прикладывала огромные усилия, чтобы никому не надерзить, и, тем самым, не подпортить репутацию Жюльену. Последнее волновало ее больше всего. Атани ощущала себя откровенно виноватой во всей завязавшейся истории, но способа выйти из неё безболезненно для обеих сторон не видела. Сбежать от Жюльена она не могла, полюбить его – тоже. Девушка открыто признавала то, что он замечательный человек, с которым приятно иметь дело, и искренне желала ему добра и счастья, но ничем более помочь не могла. Тот хотел одного – ее любви, но, как это из себя выдавить, Атани откровенно не знала.

Слуги графа странности молодой графини воспринимали со своеобразным умилением, никого ничто не удивляло. Марисабель же и вовсе чувствовала в Атани некую родную душу, чему причиной был схожий возраст девушек и отсутствие у самой хозяйки дома каких-либо предрассудков на тему социального или расового положения. Атани спрятала в свой шкаф старый костюм Жюльена и вечерами, надев его, сидела на дереве в саду, что-то напевая. Сначала всех это пугало, потом стало приниматься, как должное. Пару раз супругов Секурья видели гуляющими возле побережья: Атани изо всех сил старалась скрыть свою тоску по кораблю и своим людям, Жюльен же пытался сделать вид, что не понимает хода её мыслей. Это была игра на двоих.

Атани не могла вернуться на свой остров, потому что ее все еще пугала возможность регулярно видеть семью Филиппа Суронте, жизнь которой она перевернула с ног на голову, сама того не желая. Да и покинуть графа Секурья возможности не представлялось: тот бы пошел по её следам, а ведь для него она, по-прежнему, была воспитанницей капитана торгового судна, выросшей на корабле. Девушке казалось, что роль благовоспитанной леди она играет уже целую вечность, хотя не прошло и полугода с того дня, как она в отчаянии сбежала от своих людей. Как там они? Кто командует кораблем? Наверняка, Эдгар. Интересно, он понял её планы, догадались ли они открыть её записи? Каковы успехи? Наверняка, «Аврелия» сейчас бороздит морские просторы и её мачты привычно поскрипывают под напором очень сильного ветра…

Такие мысли пребывали в её голове в тот момент, как сама Атани с натянутой улыбкой делала вид, будто внимательно слушает болтовню виконтессы д'Олль: пухленькой визгливой блондинки с короткими ручками, которая всем своим видом напоминала девушке бильярдный шар, и сегодняшнее платье золотисто бежевого цвета это сравнение только усиливало. Атани положила свою ладонь на локоть сидящего рядом Жюльена, и тот кожей ощущал каждый взгляд любимой женщины на часы.

Сегодня на помощь своей госпоже пришел Жером. Он вошел в гостиную со словами извинения и протянул виконтессе д'Олль записку от ее матери. Та поспешила встать и распрощаться.

– Уффф, – со стоном прошипела Атани, после ухода гостьи, сгибаясь пополам, словно в ней кончился воздух.

– Графиня, – Марисабель подбежала к ней. – Вы в порядке?

– Конечно. Только чуть умом не тронулась, – выпрямилась та и откинула со лба волосы. – В следующий раз я сошлюсь на то, что очень больна, валяюсь без ног в чепчике и никого не принимаю…

– Мы хоть и не видели, – вставила Марисабель. – Но убеждены, что вы прекрасны и в чепчике и с подушкой на голове…

– А то… – многозначительно хмыкнула Атани, поняв ход её мыслей. – Я-то, конечно… Из меня графиня, как из тебя авантюристка…

– Между прочим, – поймала ее тон маронка. – Я умею держать в руках оружие.

– Не сомневаюсь, – хмыкнула девушка, оглядев ее с головы до пят, и спросила. – Что ты знаешь о своем отце? Он белый?

Марисабель кивнула.

– Когда рабы захватили корабль, моя мама оказалась на Барбадосе. Меня три раза продавали только за последние четыре года…

– Нелогично, – хмыкнула Атани, думая о своем. – Как раз в детстве ты еще непригодна, а сейчас можно определить на посильные работы, – она остановилась перед коллекцией оружия, висевшей на стене.

Её давно привлекала эта композиция, принадлежавшая еще прежнему владельцу этого дома. Здесь были мушкеты прошлого столетия, пистолеты английской кавалерии и шпаги из тончайшей итальянской стали. Атани, как никого другого, притягивала эта коллекция, заставляя еще сильнее вспоминать о временах ее свободы. Неожиданно для самой себя, она сняла со стены шпагу и сделала взмах. Марисабель в страхе отпрыгнула в сторону, прижимая ладони ко рту, чтобы не вскрикнуть. Жюльен, направлявшийся к лестнице, ведущей на второй этаж, обернулся и слегка прищурился.

– Графиня, кого вы хотите вызвать на дуэль? – спросил он с легкой усмешкой.

– Я, – двусмысленно ответила девушка, глядя на Марисабель. – Принципиально не сражаюсь с заведомо слабым противником, – она вдруг вскинула голову. – Хотите принять вызов, дорогой муж?

Только сам Жюльен Секурья мог в этот момент оценить уровень сарказма в каждом ее слове. Он встряхнул волосами и сделал шаг вперед.

– Я должен победить или проиграть?

– Вы? Для начала – защищайтесь! – Атани сняла со стены вторую шпагу и швырнула её графу. Едва только тот вооружился, как девушка, схватив юбки второй рукой, сделала выпад. Марисабель, взвизгнула и отбежала в дальний угол.

Это была суровая схватка. Фехтующие, не произнося ни слова, перемещались по большому холлу, опрокидывая стулья, задевая цветы в горшках и налетая на стены. Со звоном на пол полетел цветочный горшок, опасливо задребезжали большие напольные часы, после того, как граф Секурья на них едва не сел. Сидевшая за окном на ветке чайка, склонив голову, наблюдала за этим действием, словно ожидая финала.

Их кухни вышла Амандина, и, скрестив руки на груди, вертела головой, стараясь не упустить ничего из этой необычной дуэли. Сталь пронзительно звенела. Атани с шумом выпускала воздух через нос, с каждой секундой все больше злясь. И объектом ее злости был вовсе не ее противник, а платье, которое, хоть она его и приподняла, все равно сковывало ее движения.

Это и подметил Жюльен, когда зацепил ее шпагу и подтянул девушку к себе. Их лица чуть не столкнулись.

– Вам не хватает манёвренности, графиня, – улыбнулся он.

Атани выплюнула прядь волос:

– Нет! Мне не хватает другого наряда! – и пошла в наступление так рьяно, что граф был вынужден отпрянуть. В процессе отхода он зацепился ногой за валявшийся на полу цветочный горшок, потерял равновесие и неловко свалился на диван.

Атани мгновенно перестала злиться и захохотала, отбросив шпагу на пол.

– Я сдаюсь, граф, – смеялась она, показывая жемчужные зубки. – Лежачих я не бью!

– Я, – Жюльен неловко перевалился на бок, чтобы встать. – Я нарочно!

– А я не верю! – продолжала смеяться девушка. – Но это было памятно, спасибо!

Жером подошел, чтобы помочь встать своему господину, и осведомился:

– Бой закончен? Можно тут убраться?

Теперь уже рассмеялся Жюльен и хлопнул старого слугу по спине:

– Обожаю твою чопорную ворчливость, старина… Она умиротворяет. Я считаю, что могу себе позволить что-нибудь тут разбить, правда? – он повесил шпагу на стену и взглянул на Атани. – Хорошая разминка, графиня!

Та улыбнулась.

* * * *

Боб Кельвин в замешательстве остановился и набрал полные легкие воздуха. Все. Именно здесь, в самом популярном портовом городе вице-королевства Рио де Ла Плата, если верить информации, «Галатея» высадила графа Секурья и Атани больше месяца назад. Теперь их след потерян, и он должен принять решение. Боб обернулся. Послеобеденное солнце укутывало гавань. Пустующий причал казался одиноким. Корабль, на котором он прибыл сюда, через несколько дней следует обратно, но самого Боба на борту уже не будет.

Он снова набрал воздуха в легкие и обвел взглядом вокруг, слегка задерживаясь на виднеющихся крышах домов.

– Вряд ли они остались жить здесь, – мозг Боба анализировал ситуацию. – Это испанские владения. Эдгар говорил про то, что граф наполовину испанец, но Атани вряд ли согласится быть любезной с вице-королем настолько, чтобы задержаться в этой колонии… Если они уже уехали отсюда, то куда?

– Привет, милый! – услышал он рядом с собой молодой женский голос с сильным акцентом. – Составить тебе компанию?

Боб вздрогнул, освобождаясь от мыслей, и обернулся. Перед ним стояла совсем еще юная девушка, в которой он безошибочно распознал жрицу любви. Уголки его губ дрогнули. Чуть склонив голову к плечу, Боб спросил неожиданно для самого себя

– Сколько тебе лет?

Девица поморщилась

– Семнадцать! А что?

Он слабо улыбнулся, думая о своем.

– И давно ты так… зарабатываешь?

Та вспыхнула.

– Третий месяц! – и уперла руки в бока. – Так бы сразу и сказал, что тебе неинтересно!

И пошла в обратном направлении, гордо держа голову.

– Нет, подожди! – крикнул Боб, подавляя напрашивавшуюся улыбку. – Как тебя зовут?

Та остановилась и обернулась

– Хулиана, – сказала юная особа и подошла к нему, видимо, ожидая, что за этим последует.

– Держи, Хулиана, – Боб вынул из кармана куртки несколько монет и вложил в ее узкую ладонь. Некоторое время та смотрела на деньги, потом фыркнула, слегка топнув ногой.

– Я не побираюсь, ясно?! От моей гордости еще что-то осталось!

Боб снова улыбнулся. На его уставшем лице еще сильнее очертились скулы.

– Это не подаяние. Взамен можешь мне рассказать кое-какую информацию…?

– Это ж какую? – Хулиана быстро спрятала монеты и снова уперла руки в бока. – Ты не похож на того, кто приехал взять тут все штурмом! Англичанин, да?

Он ничего не ответил и сказал:

– Я ищу одну девушку.

– О! – передёрнула плечами Хулиана. – А девушки не по моей части, приятель! Не знаю!

– Она была не одна, предполагаю, – Боб сделал паузу и начал рассказывать. – Граф невысокого роста…

– Граф?! – перебила его девица, фыркнув. – Ай, у меня таких клиентов не бывает, ты что?! – и показала рукой в сторону. – Вот, туда по улице дальше есть игорный дом, там могут попасться «подруги» аристократов. А у меня сплошь матросы. Нет у меня графов!

Слушая ее болтовню, сопровождаемую размахиванием руками, Боб на секунду потерял смысл всего сказанного. Он задумался и отсутствующе произнес:

– Женщины… И куда бы мы ни пошли, всюду плен и отчаяние, возрождение и погибель, мечты и пламя стыда… Нас разрывает на куски, и имя тому – женщина.

Хулиана прищурила один глаз, пристально глядя на него, потом вдруг спросила

– Она что, замуж вышла?

– Что? – встрепенулся Боб, возвращаясь к реальности.

– Девушка, о которой ты сейчас думал. Замуж вышла, спрашиваю? С таким лицом только о женщинах и думают… – и она сложила руки на груди, чуть склонив голову к плечу.

– У неё какие-нибудь особые приметы хоть есть? – спросила Хулиана уже миролюбиво.

– Быстрая уверенная речь на двух языках, длинные волосы цвета каштана. Она очень красивая. Немного старше тебя… – начал Боб, и вздрогнул от того, что девица вдруг хлопнула его по руке ниже плеча.

– Слушай, приятель! Кажется, меня озарило! А тюфяк с ней случайно не с усами и вот такого, – Хулиана провела рукой возле шеи Боба. – Роста? Я еще подумала, что это такая красотка с гордым лицом вечно в порту лазит! Этого графа я тоже видела, вечно на неё таращился! – она хлопнула себя по бедрам, и снова прищурила один глаз на своего собеседника. – Ой, не знаю! Полагаешь, после этого графа она вернется к тебе? Конечно, это не мое дело…

Боб сглотнул слюну, пропуская мимо ушей половину вышесказанного, и спросил

– Они еще здесь?

Хулиана сделала легкую гримасу.

– Сомневаюсь. Давно их не видела. Либо вглубь страны уехали, либо вообще отсюда… Могу дать совет. Пойдешь по этой улице, будут попадаться дома, которые сдаются. Где-то же они жили, может, что тебе соседи или владельцы расскажут.

Боб слабо улыбнулся

– Благодарю…

– Желаю удачи! – подмигнула та. – Станет скучно, приходи, я всегда здесь…

* * * *

Собравшихся в этот вечер было почти два десятка человек. Играла монотонная скрипка, несколько дам сплетничали в углу, над карточным столом плыли колечки дыма от сигар. Хозяйка дома – та самая виконтесса д'Олль – порхала по комнатам, и пламя свечей полыхало всеми цветами радуги на её драгоценностях.

В самом углу огромной гостиной, спрятавшись в амбразуре распахнутого окна, стояла женская фигура, любуясь лучами заката. Полутемный силуэт казался сливающимся с атмосферой комнаты – настолько изящно шоколадный цвет волос сливался с ярко-красным платьем и гармонировал с синими шторами, которые почти спрятали девушку от посторонних глаз. Выражение ее красивого лица было безразлично печальным, девушка смотрела на свои руки, но видела не их.

– Несравненная Атани, – вкрадчиво прозвучал за её спиной надтреснутый мужской голос. – Что же вы, разбойничать уже бросили, да?

Она вздрогнула всем телом, и резко обернулась, задев кого-то плечом. Раздался звон падающего стекла. Незнакомый джентльмен взглянул на пятно, которое разливалось по его камзолу, и аккуратно перешагнул через осколки своего бокала.

– Простите, – Атани попыталась растянуть губы в улыбке и казаться спокойной. – Мне показалось, что меня позвали, и я…

– Нет, что вы… – незнакомец придал своему голосу раздражающую слащавость, и встал рядом с ней так, что теперь они оба помещались в оконном проеме и могли говорить хоть полушепотом. – Вы меня услышали… А я узнал вас…

– Узнали? – Атани хладнокровно смерила его взглядом. – Я не припоминаю, чтобы мы встречались, месье!

– Я забыл представиться, – тот сделал демонстративное движение, которое могло бы обозначать поклон, и оперся руками на подоконник. – Меня зовут Ален Парэ. Я – нотариус…

– Очень приятно, – процедила Атани, стараясь быть невозмутимой. – Но я не собираюсь пока составлять завещание…

– Вы на мой вопрос не ответили, – усмехнулся он. – Так вы бросили разбойничать совсем или временно?

Атани стиснула зубы. Она смутно понимала, что происходит, но она сейчас просто обязана сохранять спокойствие. Любой ценой. Судя по тону ее собеседника, тот пока не собирается предавать широкой огласке то, что ему известно. Конечно это не является прямым преимуществом, но дает время разобраться в ситуации.

Девушка покосилась вглубь гостиной. Костюм Жюльена мелькал за столом играющих в карты, в их сторону граф не смотрел.

– Месье Парэ, я вас не понимаю, – еще более холодно сказала Атани, делая вид, что любуется видом из окна, хотя в этой вечерней темноте различимы были только тени.

– Давайте, я вам напомню, – тот сделал театральную паузу. Друг на друга они не смотрели.

– Больше года назад… Я бы вам даже месяц смело сказал, но сомневаюсь, что вы помните такие мелочи, правда? Но, может быть, вы вспомните судно под названием «Медуза»? – Ален Парэ пристально взглянул на девушку и продолжил. – Вы парочкой пушечных выстрелов тогда убили капитана корабля и, захватив команду, вели переговоры с его помощником. Его звали Франсуа Парэ. Мой старший брат… Вспомнили?

Атани молчала, не зная, что говорить. Да, она вспомнила. Вспомнила, потому что тогда и оставила, поддавшись порыву, уцелевшей команде торговой бригантины сам корабль, с которого пираты, по обыкновению, забрали все запасы и часть оснастки. И имя Франсуа Парэ она тоже припомнила сразу, ведь именно он вел от лица команды эти самые переговоры. Услышанного сейчас ей было достаточно, чтобы понять уровень угрозы, но, как поступить – ответ на этот вопрос девушке в голову не приходил.

– Хотите узнать, что было потом, капитан? – слащаво продолжил нотариус, потирая пальцем запонку на рукаве. – Вы бросили нас на судне….Я говорю «нас» – потому что я там тоже был. Только за пару дней до вашего нападения решил переодеться из пассажира матросом… – он снова сделал паузу, его тон приобрел сухую мрачность. – Корабль без провианта с поврежденной рулевой частью бросало по волнам пятеро суток. Команда ополчилась на моего брата, так как именно он принимал решение и вступил в сделку с пиратами. Его зверски убили, капитан! И я видел это!

Слово «капитан» Ален Парэ произнес злобно, но все также тихо. Атани усилием воли заставила себя не двигаться с места и не реагировать. Ее молчание дополнялось гулом голосов за спиной. Еле слышно из соседней залы доносилась скрипка. Наконец, Атани повела бровями и сказала, стараясь, чтобы ее тон выглядел естественно:

– Очень жуткая история, месье Парэ, но, все же, вы меня с кем-то путаете…

Тот усмехнулся и щелкнул языком.

– Понимаете ли, графиня, к вашему сожалению, мы оба понимаем, что это не так. Во-первых, когда я вас впервые увидел здесь около месяца назад, мне показалось знакомым ваше лицо… О, вы знаете магию вашего личика, правда? Мужчина, увидевший его, вряд ли забудет когда-либо… А я вас видел. Пусть и в мужской шляпе, – он прислонился к стене, иронично взглянув на побелевшую девушку. – Во-вторых, ваше имя. Очень редкое и красивое. Да, я слышал тогда, как кто-то из пиратов назвал своего капитана по имени. А в третьих, хотите посмеяться? – Ален Парэ щелкнул языком в очередной раз. – Около двух недель назад вы ввязались в драку в порту, и, видимо, растерявшись, назвали именно свое имя. То самое. Которое Атани, а не графиня Секурья, как вас здесь все знают от мала до велика… – он сделал паузу. – Молчите, мадам, молчите. Я понимаю, вам нечего мне ответить.

– Я могу вам ответить, месье, – сухо сказала Атани. – Что вы стоите ко мне слишком близко. А сюда идет мой муж…

– Кстати, о нем… Он сильно удивится этой истории? Или… Или он знает?

– Прошу прощения, – прозвучал рядом голос Жюльена Секурья. – Месье Парэ…

– Граф, – тот отошел от окна. – Оказывается, у нас с вашей супругой нашлись общие знакомые… Мы что-то заболтались, прошу прощения. Извините…

Нотариус вынул из нагрудного кармана портсигар и отошел. Жюльен взглянул на Атани и взял ее ладони в свои руки.

– … Атани, что с тобой?

– Со мной?

– Да! На тебе лица нет! Что он хотел?

– …Ничего, – неопределенно мотнула головой девушка, мысленно подбирая слова. – Рассказал неприятную историю. Это мелочи…

– Он сейчас сказал, что у вас общие знакомые. В самом деле?

– Да… То есть, нет… – пробормотала Атани и вцепилась в его рукав. – Жюльен, скажи всем, что мы уйдем. Извинись за меня, придумай что-нибудь… Что мне стало дурно… Что я вспомнила о непотушенной свече в своем шкафу… Все равно!

Она сделала глубокий вдох, пытаясь высмотреть в толпе гостей фигуру нотариуса. Бесполезно было играть перед ним теорию, что он обознался, и оба они это понимали. К чему все это затеяно? Атани подхватила подол платья и решительно направилась к дверям.