Kitabı oku: «Дети апреля»

Дизайнер обложки Маргарита Пальшина

© Маргарита Пальшина, 2017

© Маргарита Пальшина, дизайн обложки, 2017

ISBN 978-5-4485-9364-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Синяя тетрадь

На рассвете

Кто-нибудь проснётся на рассвете,

Улыбнётся, приоткрыв глаза,

Пьёт он чай с мечтой о лете,

Чистый, словно поутру роса.

Кто-нибудь после бессонной ночи,

Проведённой в спорах ни о чём,

Похмелиться утра свежестью захочет

И устало распахнёт окно.

Кто-нибудь спит сладко на рассвете

И, наверное, цветные видит сны…

Солнце одинаково всем светит,

На земле считает дни твои.

Чудеса приходят на рассвете,

Тоненькими шпорами звеня.

Новый день настанет – чист и светел,

Голубыми далями маня.

(Карелия, 1996)

Рыжая осень

Осень – девчонка рыжая

Косы свои расплела,

Любимого парня, бесстыжая,

Она у меня отняла.

За парнем тем я, не думая,

Пошла бы на край земли,

Его я сама придумала,

Слепила из песен и тьмы.

Он сторожем нежным, невидимым

Надёжно мой сон охранял,

Но осень его увидела

И за собой увела.

Дорогой дождей и туманов

Он с осенью вместе ушёл.

И золотом листопадов

Мне осень платила за боль.

Мелькнула зима над крышами,

Бушует вовсю весна.

И осень, девчонку рыжую,

Давно уж простила я.

Теперь я сама бесстыжая,

И парни моих подруг

Польстятся на волосы рыжие

И вместе со мной уйдут!

(Карелия, 1996)

Город дождей

В этом городе вечная осень,

Никогда не кончается дождь,

Здесь никто ни о чём не просит,

Здесь никто ничего не ждёт.

Плачет небо над мёртвым гранитом,

Для тоски нет закрытых дверей,

Все мечты людьми позабыты,

Растворились в их хмурой толпе.

А душа стосковалась по лету,

Вся израненная болит,

Не хватает ей солнца, света

И цветов в придорожной пыли.

Робко просит, почти умоляет,

Словно нищая у кабака,

О любви, о встрече случайной,

По тебе стосковалась она.

Ты придёшь ко мне в дождь, в непогоду,

И смахнешь с лица капли дождя,

Обниму тебя у порога

И скажу, что давно ждала…

(Карелия, 1996)

Легенда

Крылья бабочки смочит дождь,

Хочешь, я расскажу тебе сказку

О судьбе одной, где всё – ложь,

Где ни капли тепла и ласки?

Дом стоит у дороги. Ночь

Распахнула над ним объятья

Крылья бабочки смочит дождь,

Только в дом ей не достучаться.

Не горит уже в окнах свет,

Дом один, на краю Вселенной,

Сил лететь у бабочки нет,

Но кому до неё есть дело?

Эта бабочка чья-то душа,

Не нашедшая в мире приюта,

Ищет свой она свет из окна,

Но лишь дождь прекратит её муки.

Крылья бабочки смочит дождь…

Ты не любишь грустные сказки?

Но тогда чего же ты ждёшь?!

Не жалей ни тепла, ни ласки!

Но закроешь окно, я знаю.

Все мы слепы к страданьям других.

И однажды, судьбу проклиная,

Будешь плакать у окон чужих…

(Карелия, 1996)

****

Одинокий огромный город

Ледяным одеялом укрыт.

Снег кружится почти не больно,

Я стою у окна – город спит.

Рыжий свет фонарей затерялся

В полумраке улиц кривых.

Ожидания привкус остался

На губах пересохших моих.

Этой ночью мне что-то не спится,

Грусть тягучая, как молоко.

Что-то всё же должно случиться!

Эта ночь, как немое кино.

Все вокруг как-то приторно, пресно,

Жизнь, как выдохшееся вино,

Старомодная, грустная песня,

Но она о любви всё равно.

(Карелия, 1998)

Край Земли

Где-то там, на краю земли

Звёзды срываются в океан.

У причала – белые корабли,

Только жизнь – это ложь и обман.

И глаза твои в зеркале заднего вида,

В них – усталость и пустота,

Тебе кажется – это обида,

Кто-то скажет, что это судьба.

Это медленно осень уходит,

Скоро снег заметет все мечты,

Одиночество вокруг дома бродит,

Посмотри – повсюду его следы!

Ты с тоскою смотришь на листья,

Что танцуют над черной рекой,

Тебе кажется, что-то случится.

Нет. Дни твои обрекли на покой.

И опять ты спешишь куда-то,

Только жизнь – это замкнутый круг,

Все равно ты вернёшься обратно,

Где начался этот странный путь.

Ты стремишься вдаль, и так любишь

Бесконечность своей мечты.

Так торопишься жить – и губишь

Тем свои земные часы.

И тебе то смешно, то больно,

Словно нет тебе места нигде.

Равнодушные только жизнью довольны,

Может, взять с них пример и тебе?

Бед не зная, идти за толпою.

Говорят, край земли – обман,

Только хочешь ты быть той звездою,

Что срывается в океан.

(Карелия, 1999)

Над рекой

Над рекой шалью белой – туман,

Я в тумане мечты свои спрятала,

Чтоб уже никогда-никогда

Над иконою тихо не плакала.

Пусть в зелёную бездну морей

Солнце падает уж без меня.

И отчаянный клич кораблей —

Не услышать уже из окна.

Что же, спросишь, останется мне?

Бег троллейбусов, ругань прохожих,

И в апреле шальная капель,

Что так нервы мои растревожит.

Город, где-то совсем на окраине,

Редкий луч желтоглазого солнца.

И зачем мне дороги бескрайние,

И зачем ночевать, где придётся?

Будет день, по часам расписанный,

С крыш домов мне в ладони литься

Сон спокойствием будет пропитанный,

Будет не на что больше злиться.

Будет дом всегда одинаковый,

Будет кто-то любить, но не сильно.

Любоваться не буду закатами,

Но зато буду выглядеть стильно.

И потянутся дни столетьями.

Нет, не счастлива буду – довольна.

Буду чай пить с мечтой о лете я,

Буду жить, наконец, спокойно!

(Карелия, 1999)

Покаяние

Обманула весна презренная,

Не надежды дала – прозрение.

В суете преклоню колени я:

Покаянье – без откровения.

И молитва не получается,

И свеча не горит – оплавляется,

И душа моя больше не мается,

Боль в морщинках моих растворяется.

Лица встречные – чёрно-белые,

Сны ослепшие и несмелые.

Вспоминать не хочу – возвращаются,

Уходя навсегда, не прощаются.

Все дороги где-то кончаются,

Посредине пути – не сбывается.

Половина души – не считается.

(Карелия, 1999)

****

А за плечами – купола церквей

Я знаю, в моём доме не погасят свечи

И будут ждать случайной весточки скорей,

Молясь своим богам о новой встрече.

Быть может, кто-то тоненько вздохнёт,

Взглянув, как утекает время с циферблата,

Но только у меня есть тысячи дорог,

Помимо сотни, пройденной когда-то…

(Карелия, 2000)

Родителям

Проведи меня бескрайними полями

К той черте, что целует небо.

Где давно меня ждать устали,

Те, в кого я верю так слепо.

Отдохнуть на скамейку присело

Меж весною и летом время.

Протяну я руку несмело,

Разрывая прощания бремя.

А глаза у них цвета солнца,

В доме детством сиреневым пахнет.

И тогда, может быть, все вернется,

В сердце тонкой струною ахнет.

(Карелия, 2000)

В доме твоём

В доме твоём, где закат

И рассвет – всегда на север.

В доме твоём, где мечта

Умерла, и не во что больше верить.

В доме твоём, где без слёз

Я плакать училась.

В доме твоём все всерьёз

Строили – не получилось.

В доме твоём, где любовь

Между ненавистью и страстью

Заблудилась и ищет кров —

Перетерпеть ненастье.

В доме твоём теперь

Нет меня. И скрипит уныло

Не закрытая мною дверь.

Сколько раз я уже уходила!

В доме твоём циферблат

Утренним солнцем раскрашен.

В доме твоём зеркала

Хранят отражения наши…

В доме твоём тишина

Поминальные ставит свечи.

В доме твоём тень моя

Поселилась, пока я – далече.

В доме твоём – нет меня,

Путь в твой дом – бесконечен.

(Карелия, 2000)

Прости!

Как нелегко сейчас сказать «Прости!»

За те бессонные рассветы осени прошедшей,

За то, что вдруг заставит вновь уйти,

Когда весны подует ветер сумасшедший.

Прости, что за окном холодный снег,

И сердце всё не хочет петь – устало.

Прости, что засыпаю на твоем плече,

Хотя и знаю, что мне этого ничтожно мало.

Прости, что раны старые трещат по швам,

За безысходную попытку излечиться,

За то, что разрываюсь пополам

Меж тем что уж случилось и должно случиться.

Прости за то, что все мои печали

Ты терпеливо разделил со мной.

Прости за всё, что мы друг другу не сказали,

И не смогла я стать твоей весной.

Прости за то, что декаданс вношу

Во всё, к чему лишь прикасаюсь,

За то, что я раскаянья ищу,

В бреду похмельном только маясь.

Прости… И больше нечего добавить.

Я счастья никому не приношу.

Хотела краешек надежды я оставить,

Но оставляю только чёрную тоску….

(Карелия, 2000)

****

В маленькой комнате с окнами в небо

Сердце, не требуй белых ночей!

Пусть только кони небесные белые

Спят на ладони раскрытой моей.

Я не люблю этот цвет. Слишком часто

Боль моя белого цвета была.

Жаль, сплошняком в переулках Арбатских

Белым – картины, на раме – цена.

В маленькой комнате с окнами в грозы

Все перепутано завтра-вчера.

Раньше меня не любили в прозе,

Ну, а теперь не любят в стихах.

(Москва, 2002)

****

Грязный уставший город

Из ливня по капле пьёт.

Надышишься красотою,

Теряя за вздохом вздох.

Дождь – это твои мысли,

Смещенье календарей,

Шаги по краешку жизни

Неслышные феи твоей.

Временем фея с портрета

Смотрит на дно веков.

Сине-зелёное лето

Близ Патриарших прудов.

Солнечный луч на рояле

Белом, как облака.

В сине-зелёные дали

Музыка льётся нежна…

Жаль, что волшебник создавший

Иллюзию прожитых дней,

Мечтою своей надышавшись,

Не сможет притронуться к ней.

(Москва, 2002)

Неприкаянность

Неприкаянность цвета синего,

Одиночество в лунной комнате.

Прозвенит в тишине голос ближнего —

Зацеплюсь за него, как за облако.

Как живёшь? Да нет, не исполнилось,

За меня свечи ставит город.

И мечты, словно дети безродные

Безнадёжно по улицам бродят.

Корабли – мои белые птицы

Заржавели в порту от боли.

И теперь даже им не приснится

Океанского ветра воля.

Скажешь ты: Я сама придумала

Этот мир из причудливых линий,

А реальность – проще, уютнее,

здесь никто не рисует синим…

Как бы ни было, если протянутся

Километры жизни меж нами,

Тишина пусть ночная взрывается

Иногда твоими звонками.

(Москва, 2002)