Kitabı oku: «Я попала в Запендю!»
ГЛАВА I. Меткое попадание, или Что такое Запендя?
– Ну как ты?! – Светка бросилась ко мне через весь коридор с неожиданной для её пышных форм быстротой.
А вот я не могла позволить себе такую прыть: одна нога в полимерном гипсе. Это ж надо было схлопотать закрытый перелом плюсневой кости, эффектно свалившись с дерева во время сбора груш на собственной даче! Кстати, мои близкие подруги тоже звали меня Грушей. Так повелось со школьной поры и казалось особенно забавным, когда я во время уроков физкультуры безнадёжно повисала на турнике, пытаясь подтянуться и невольно иллюстрируя известное присловье: «висит Груша, нельзя скушать». Вообще же полное моё имя выглядело куда более внушительно и оригинально, особенно если употреблять его одновременно с отчеством и фамилией: Аграфена Яновна Попадалова. Звучит? По-моему, даже слишком, а вот папе с мамой почему-то очень нравилось. Это потрясающее сочетание сыграло со мной уже не одну злую шутку, потому что так часто, как я, в истории действительно не попадал никто.
– Всё нормально! Врачи говорят, скоро буду опять бегать, только на груши велели больше не залезать, – с улыбкой сказала я, обнимая подругу.
– Грушка! Мы так переживали! У девочек даже чуть-чуть седых волос появилось! – причитала Светка, помогая мне спускаться по лестнице от входа в хирургическое отделение: в гипсе и с дополнительной опорой на трость— не самое удобное занятие, а до такси надо было как-то дойти. – А у меня глаз теперь дёргается!
– А я-то думала, что это ты врачу подмигиваешь! – рассмеялась я.
– Твоя правда! У вас тут такие врачи симпатичные! Ты, часом, никого себе не присмотрела?! – Светка была в своём репертуаре.
– Нет. – Я покачала головой и задумчиво посмотрела вдаль.
Врачи мне были неинтересны, хотя Светка права: среди них встречались вполне приятные экземпляры. Но я была уверена в том, что среди них нет моего суженого – будто сердцем чувствовала.
– О! Я знаю этот взгляд! – воскликнула подруга, понимавшая меня с полуслова. – Кто он?!
Я опустила голову, не зная, говорить ей или нет. Дело в том, что со Светкой было прочно связано одно правило: рассказать ей означало то же самое, что «по секрету всему свету».
– Ну, давай, выкладывай скорее! У тебя новый МЧ объявился? – выспрашивала Светка.
Аббревиатура «МЧ» в нашем девичьем кругу обозначала «молодой человек». В поисках заветного «МЧ» мои подруги готовы были расшибиться в лепёшку, и хотя это со стороны и выглядело очень забавно, но в итоге заканчивалось многими психологическими проблемами. У меня был несколько иной взгляд на ситуацию. Я искала не просто «МЧ», а достойного спутника жизни, с которым у меня всё было бы как в сказке, например, в той, что имела пресловутое завершение в стиле «И жили они долго и счастливо», ну или, на худой конец, вот такое: «Люба ль я вам? Отвечайте! Если люба, то признайте володетелем всего и супруга моего!» .
– Я хоть и не психолог, но тебя вижу насквозь! – добавила Светка, вперив в меня испытующий взгляд.
– Насквозь видят рентгенологи, – поправила её я. – У психологов задача другая: найти общий язык с «тараканами» в голове клиента.
Психологом в нашей девичьей компании была я – вернее, пока только училась на клинического психолога. Для чего мне это? Наверное, чтобы, в первую очередь, разобраться в себе. Уж чего-чего, а «тараканов» в моей голове развелось очень много! Подобными «разборками» в себе, я занималась с детства, но понять себя до конца мне так и не удалось, и порой мне даже нравилась такая форма недосказанности в моей жизни.
– Ладно, есть один…– нехотя выдавила я, решившись приоткрыть подруге мою тайну. – Давно уже… Недели две как.
– И ты молчала?!– всплеснула руками Светка. – Вот какая скрытная! Кто он? Какой из себя? И ты уже нашла общий язык с его «тараканами»?
– Этот не считается, – пожала плечами я, желая прервать поток вопросов, сыпавшихся, как из рога изобилия.
– Что?! Женатик, что ли? – участливо поинтересовалась подруга.
– Нет… вернее, я не знаю, женатый он или холостой. Дело не в этом. Просто он сейчас в искусственной коме после аварии! – мрачно сказала я.
– Ох, ты, Господи! – Светка закатила глаза к небу. – Всё у тебя не слава Богу! Как же тебя угораздило-то, Грушка?
– Не знаю…
С парнями у меня действительно всё было «не слава Богу»: вроде, и внешность мне досталась вполне приличная, и внутренний мир очень впечатляющий (так мне однажды сказал врач, делавший УЗИ), и хозяйка я тоже ничего, а с женихами не клеилось. А того парня, о котором мне пришлось обмолвиться моей подруге, я видела много раз: мы ездили в метро в одно и то же время. Я бы не сказала, что он отличался какой-то неземной красотой (кого сейчас удивишь шикарными бицепсами и мощным загривком?), но было в нём что-то такое, что заставляло меня снова и снова поворачивать голову в его сторону, а ещё у него на шее, как раз на этом загривке, красовалась загадочная татуировка в виде красивой рунической вязи с очень броским символом по центру узора, сильно врезавшаяся мне в память.
Татуировки в психологии часто рассматривались как классическая форма замещения. То есть, например, неуверенный в себе индивид мог запросто набить дракона или тигра во всю спину, чтобы казаться брутальнее и увереннее, прежде всего, самому себе. Так он пытался убежать и спрятаться от своих проблем, вместо того чтобы их решать. Поэтому я всегда с интересом рассматривала выбираемые людьми символы. В случае с понравившимся мне парнем всё было гораздо сложнее. Его татуировка явно имела какой-то магический подтекст. В ней мне виделось что-то древнеславянское, обережное. В результате я просмотрела множество статей об этом в сети Интернет и сделала вывод, что заинтересовавший меня парень носит символ Мирового Древа, используемый древними ведающими для перемещения из мира в мир.
Только на его татуировке само древо было куда более кустистым, чем на обычном древнем символе, словно тот, кто нанёс себе этот символ, намеренно увеличил количество миров, в которые собирался попасть. Можно было предположить, что заинтересовавший меня парень таким образом пытается ощутить себя всемогущим, борясь с детскими комплексами, но мне почему-то казалось, что с ним связана какая-то другая, более загадочная история. И все эти догадки только усиливали мой интерес к нему.
А вот сам этот татуированный брутал упорно не обращал на меня никакого внимания и вообще казался высокомерным и недалёким типом, но меня почему-то всё равно тянуло к нему с невиданной силой. Я пыталась разобраться в подсознательных механизмах этого влечения, обычно коренящихся в комплексах и детских травмах, отбросив идею о знаках судьбы, но не могла найти ничего такого, что оправдывало бы такую магнетическую тягу. Оставалось только провести разведку боем.
Знакомство я долго планировала, продумывая каждый свой шаг и собираясь подстроить ситуацию, в которой понравившийся мне парень обратил бы на меня внимание и остался бы со мной наедине. В голове возникали самые дикие идеи, вплоть до разыгранной сцены нападения в вагоне. Думая о них, я представляла всё так ярко, что мне казалось, будто реальность начинает дрожать и прогибаться, искажаясь от моих мыслей.
Всё было подготовлено и распланировано, но меня угораздило неудачно наметить дату знакомства на тот самый злополучный день, когда я свалилась с груши. Как говорится, судьба такая! В отсутствие рядом живого татуированного магнита притяжение, вроде бы, исчезло, но недавно, уже перед выпиской, я увидела, как этого парня везли на каталке по коридору в экстренную хирургию, и вдруг ощутила, что он очень сильно запал мне в душу. Меня словно настигло какое-то непонятное предчувствие! С точки зрения психологии я получила незаконченный гештальт, а с точки зрения простых обывателей – втюрилась по уши невесть в кого, неизвестно за что и непонятно на кой.
– Ладно! – пожала плечами подруга. – Не будем о плохом! Курс на позитив! Подготовься, тебя ждёт сюрприз!
Это заявление заставило меня слегка напрячься, потому что сюрпризы у моих подружек получались прямо-таки сногсшибательные, а я и так в гипсе. В этот момент из-за угла выехал нарочито розовый лимузин, украшенный блестящими шарами, а когда он остановился, из него высыпала вся наша разнокалиберная и разноцветноволосая девичья компания с криком:
– С днём рож-де-ни-я!
А ведь правда, я и забыла! Мне же сегодня стукнуло аж двадцать лет! Сюрприз был действительно роскошный: мы катались по городу и пили восхитительные коктейли из мини-бара в лимузине, произнося разные забавные тосты. Разговор как-то сам собой зашёл о мечтах, и мои подружки начали высказывать самые потрясающие версии: стать миллионершей, прожить «стопятьсот» лет, подружиться с призраком, родить от инопланетянина и тому подобное.
– А вот я мечтаю попасть в тело прекрасной принцессы! Представляете – просыпаюсь вся такая тоненькая, с третьим размером бюста и фигурой «песочные часы», а рядом прекрасный принц! Плечи, бёдра и… ну вы понимаете – всё как надо! А? Как вам такое?! – смеясь, воскликнула Светка, всегда мечтавшая похудеть и удачно выйти замуж или хотя бы поймать в свои сети (даже социальные) какого-нибудь, пусть и самого завалящего, МЧ.
– Мило, но скучновато. Гораздо интересней очнуться, например, местной Бабой Ягой: и жизнь весёлая, и магии хоть отбавляй, и женихи поинтереснее занудных принцев да королевичей будут! – весело возразила я, вызвав дружный смех подружек и тост «за сбычу мечт».
Чёрт нас дёрнул потом отправиться в парк на аттракционы! Впрочем, это было нашей традицией с детских лет, повторяемой на каждый мой день рождения. Учитывая моё несколько загипсованное состояние, решили ограничиться самыми безопасными, почти детскими развлечениями. Вскоре каждая из нашей компании оказалась в кабинке, подозрительно напоминавшей то ли стакан великана, то ли большое ведро. Когда кабинки полетели по кругу, слегка воспарив над асфальтом и обыденностью, я посмотрела на свою ногу и рассмеялась. Ни дать ни взять Баба Яга: и нога костяная, и ступа имеется ( кабинка на ступу похожа); ещё бы метлу в руки и, как говорится, «Аля-улю! Гони гусей!»
Я с улыбкой обозрела окрестности, вдохнув полной грудью, и закрыла глаза от полноты чувств. Как же хорошо! Перелом не в счёт, до свадьбы заживёт! И всё у меня в жизни ещё будет: и приключения, и любовь, и счастье тоже! В этот момент чей-то низкий, будто надтреснутый, женский голос неожиданно прошептал мне в ухо:
– Ну извини, девонька, что без предупреждения, но так надо!
Я вздрогнула от неожиданности. Голосов только мне не хватало! Это уже не клиническая психология, а чистая психиатрия! Я открыла глаза и перевела дух. Глупости! Просто после падения с груши мерещится всякая чертовщина – стресс и только, а на самом деле всё в норме. Я всё так же летела в ступе. Внизу простирался красивейший пейзаж: бескрайний реликтовый сосновый бор, похожий на зелёное волнующееся море, колыхавшееся от порывов ветра. Некоторые сосны были такими высокими, что казалось, они вот-вот зацепятся макушками за край ступы. Как в сказке! Я вдруг замерла, боясь вздохнуть, потому что мозг пронзила страшная догадка, которая ещё не успела оформиться в стройный ряд мыслей, но уже беспощадно обожгла моё восприятие.
«Почему так высоко?!» – подумала я, беспомощно озираясь вокруг в поисках моих подруг и просто других людей, тоже отправившихся в полёт на этом аттракционе, но вокруг не было ни души. Куда все исчезли?! Парк с дорожками и аллеями, высотки вдали, другие признаки цивилизации, куда-то испарились, превратившись в огромное шелестящее чудище, полное игл и ветвей.
– Что происходит?! – в панике воскликнула я, но голос, произнесший это, оказался чужим, тем самым, что я слышала , когда аттракцион начал работать.
Надтреснутый и мрачный, этот голос поверг меня даже в больший ужас, чем незнакомый дикий пейзаж вокруг, головокружительная высота полёта, старая метла в руках и полное отсутствие людей рядом. Я попробовала откашляться, но голос не менялся! Что такое?! Я прислонила метлу к краю ступы и хотела обхватить голову руками, даже уже поднесла их к лицу, и в этот момент крик огласил окрестности, и я не сразу поняла, что это мой крик. Правда, прозвучал он совершенно оправданно: руки, хотя, как говорится, и росли из меня, но при этом были чужими! Мало того что на ногтях напрочь отсутствовал маникюр, а сами ногти напоминали скорее тёмные длинные когти, так ещё и пальцы были какими-то узловатыми, словно я внезапно заболела ревматизмом или подагрой!
– Нет! Не может быть! – Этот вопль окончательно переполошил весь лес, сонно помахивавший ветвями внизу.
В небо взметнулись сотни птиц, шарахавшихся от меня, как чёрт от ладана (я, правда, активно отмахивалась от них метлой). Хотя шарахались не все: одна наглая и белая, как снег, ворона зависла у меня перед носом, внимательно заглядывая мне в рот, будто надеялась рассмотреть, что там, внутри.
– Чего тебе?! – зло спросила я, опуская метлу, и мой взор невольно упал вниз, на ноги, после чего новый вопль не заставил себя ждать.
Правая нога у меня была наряжена в лапоть сорок первого размера – это полбеды, потому что левая вообще выглядела так, будто её оторвали от скелета, какие ставят в кабинетах биологии: костяная! Это что, шутка?! Мне так хотелось верить, что всё действительно так! Может быть, мои подруги решили меня разыграть?? На это они были вполне способны, и за время нашей дружбы я уже пережила много неосторожных розыгрышей. Надежда, как водится, умирала последней, пока нога шевелила костяшками пальцев, издававших подозрительный хруст, хотя умом я прекрасно понимала, что сейчас это всё не игра.
– И где в тебе столько крику помещается?! – неожиданно подала голос ворона, склонив голову набок, когда я снова собралась завопить от ужаса.
Я зажмурила глаза, стараясь успокоиться, и применила технику диафрагмального дыхания при панических атаках: четыре секунды – вдох, ещё четыре – пауза, потом четыре – выдох, и снова пауза ещё на четыре секунды. Надо было сделать несколько повторений, и обязательно с улыбкой на лице, чтобы запустить механизм позитивной реакции на происходящее. Такой способ мне уже помогал. Вот и сейчас паника немного улеглась, поэтому я перешла к следующему шагу – самовнушению.
– Мне это кажется! На самом деле никого нет! – тихо говорила себе я и почти убедила себя, но воронье карканье снова вывело меня из равновесия.
– Кажется, но не высовывается! – насмешливо выдала ворона. – Куды летим, Ягуня? Дом-то давно позади остался! Обед простынет!
Ягуня?! Дом?! О чём это она?! Я зажмурилась сильнее и заставила себя сосредоточиться на проблеме, а не прятаться от неё. Так! Случилось что-то непонятное. То ли я заработала шизофрению от перелома ноги и судьбы, то ли на самом деле непонятным образом угодила в какой-то параллельный или сказочный мир. На галлюцинацию не похоже, слишком всё реально, да и не было у меня повода для возникновения галлюцинаций – здорова, как бык, совсем недавно прошла полное обследование. Тогда в чём дело? Может я преувеличиваю? И вообще, что меня пугает? Неизвестность. Значит, надо навести справки. Я открыла глаза. Ворона сидела на краю ступы и терпеливо ждала моей реакции.
– Показывай дорогу! – сказала я, мысленно успокаивая себя тем, что голос не такой уж и страшный, просто немного нестандартный – с таким горловым пением хорошо заниматься. Шаманский голос какой-то.
Ворона, недовольно ворча что-то о старческом маразме, полетела вперёд и вниз, а я некоторое время соображала, как управлять ступой. Механизм управления нашёлся под старой ветошью под ногами и выглядел так, будто именно с него писался монолог известного юмориста в стиле «положи колдобину со стороны загогулины и дергани за пимпочку». Приблизительно так я и сделала, после чего ступа, опасно накренившись, начала стремительное снижение. От смертельного удара о землю меня спасли сосновые ветви, затормозившие падение, словно гигантские руки. В результате, меня по инерции вынесло вон из ступы, и я, сделав головокружительный переворот в воздухе, каким-то чудом оказалась верхом на чёрном, как смоль, кудлатом козле, зачем-то вышедшем мне навстречу.
– Ме-е-е-е-е! – возмущённо высказался он на весь лес. – Ме-е-е-етлой тебя ме-е-е-ежду глаз!
– Извини, брат! Я не специально! – смущённо пробормотала я, спешиваясь.
– Какой я тебе брат?! – окончательно взбеленился козёл, хищно сверкнув красными, будто огненными, глазами, рассыпавшими пучки искр направо и налево.
У меня аж мурашки поползли по коже. Вот козлина! Так и до инфаркта недалеко!
– Ах, да! Я же ведь и забыла! У тебя мать – коза, а у меня – целая местная «Коза Ностра»! – сказала я, вызвав ещё более бурную реакцию моего рогатого собеседника.
– Хватит зря бородой трясти! – урезонила его ворона. – Не видишь, её опять переклинило?! Вона какую околесицу несёт! Тут помощь нужна!
– Ме-е-е-е-е-дицинская? – уточнил козёл и взглянул на меня с неожиданным участием.
– Тащи успокоительное! Как бы она опять оземь не грянулась, благодетельница наша! – сказала ворона.
Надо отметить, что я, и правда, была в предобморочном состоянии. Козёл помчался за сосны, будто там скрывалась от посторонних глаз местная аптека, и быстро вернулся с небольшим туеском, в котором оказался ароматный прохладный напиток.
– Настой ме-е-е-е-лиссы, хме-е-е-е-ля и пустырника! – пояснил он.
– Подходяще! – решила я и сделала несколько глотков.
Мои страхи мгновенно улеглись, приводя ум в полный порядок: не иначе как к вышеперечисленным ингредиентам добавлялось ещё что-то волшебное, а может, травы здесь были шибко лечебные из-за хорошей экологической обстановки.
– И часто меня клинит? – спросила я, наконец решив выяснить, что же всё-таки произошло.
– Да нет, – с готовностью отозвалась ворона. – Последний раз в прошлом столетии было. Личность ты хоть и вредная, но психологически крайне устойчивая. Энто у тебя не отнять!
– Ну тогда давайте знакомиться! Я, понятное дело, … Ягуня, а вы кто будете? – решила я взять быка за рога (впрочем, за явным неимением оного вполне сгодился бы и козёл).
– О! Полегчало, небось! – радостно замахала крыльями ворона. – Меня зовут Воронесса! Я при тебе с давних пор числюсь по мелким пакостям и крупным поручениям. А это Бардадым – твой телохранитель!
Ворона ткнула клювом в сторону взъерошенного козла, а тот галантно склонил голову.
«Хорошо, что не душеприказчик!» – мысленно решила я, а потом насмешливо добавила вслух:
– Мой телохранитель – козёл?!
– Ме-е-е-е-ежду прочим, я мастер ме-е-е-е-еждународного класса! – обиженно проблеял Бардадым, снова сыпанув искрами из глаз.
– А что ж тут удивительного?! – заступилась за него Воронесса. – Это у него вид такой неприметный для конспирации, а потом, когда надо, он может и…
Она кивнула козлу, и тот вдруг начал преображение, быстро увеличиваясь в размерах: одно мгновение – и он уже напоминал минотавра, эффектно поигрывая могучей мускулатурой и грозно роя землю мощным копытом, что в сочетании с вызывающим взглядом алых глаз смотрелось более чем устрашающе, второе – превратился в кудлатого крепкого и безрогого брюнета с шикарным телом повышенной волосатости.
«Это ещё раз доказывает, что все мужики – козлы!» – мысленно констатировала я, хотя на самом деле была под сильным впечатлением от такой трансформации.
– Беру свои слова обратно! – сказала я, когда Бардадым, чтобы не смущать меня своей наготой, произвёл обратное превращение и теперь выглядел, как герой известной песенки «Жил-был у бабушки чёрненький козлик».
– Это ме-е-е-елочь! – примирительно отозвался Бардадым.
– Раз у меня есть телохранитель, значит, мне угрожает опасность? – спросила я, взвесив все выяснившиеся факты.
– Пойдёмте в дом! – неожиданно сказал Бардадым, прислушиваясь.
Ощутил что-то неладное? Может, на меня тут ещё и лесные киллеры охотятся? Вот попала я в переплёт!
– И то правда! Ягуня, идём! – торопливо запричитала Воронесса.
Бардадым поскакал вперёд, указывая дорогу. Я поплелась вслед за ним, с непривычки слегка прихрамывая на костяную ногу. То ли от действия успокоительного, то ли из-за комичности ситуации всё происходящее начинало казаться мне забавной игрой, вернее, продолжением детского развлечения, в котором я лет эдак в семь-восемь периодически исполняла главную роль. Сюжет игры был простой: Баба Яга пытается поймать себе на ужин кого-то из крестьян, а те убегают с криками «Баба Ягошка, костяная ножка с печки упала, ножку сломала». Ну, в общем-то, всё как про меня, правда, я не с печки упала, а… в некотором смысле, с дуба … то есть с груши рухнула.
За высокими соснами вместо предполагаемой аптеки затаилась миленькая избушка. Два окошка были распахнуты настежь. Курьи ножки, то одна, то другая, рыли землю. Ветерок играл белоснежными вышитыми занавесками, а на подоконнике правого окна стояла пышная красная герань.
«Цветок на окне – явка провалена!» – вспомнился мне условный сигнал, используемый разведчиками на конспиративных квартирах. Но я же не разведчик? Или как? Агент Ягуня… Да ну, ерунда! Поднявшись по деревянной лестнице, выдвинувшейся, словно трап самолёта, прямо мне под ноги, я смело шагнула внутрь, чуть не ударившись лбом о низкую притолоку двери.
Стоило только мне пересечь порог, как дверь за мной бесшумно захлопнулась, ставни тоже закрылись сами собой, а избушка мгновенно винтилась в землю, окопавшись по самое «не хочу». Сейчас на поверхности оставался только верх замшелой крыши, напоминавший издали небольшой холмик. Всё это я разглядела в импровизированный перископ, выдвинувшийся в самом неподходящем для этого месте (в смысле, подойти к груде валежника было трудновато).
– Как обстановка? – поинтересовалась Воронесса, так и не дождавшись от меня никаких комментариев.
– Критическая! – отозвалась я. – Сейчас всех буду критиковать: такая погода на улице, а мы зачем-то прячемся!
– Тихо! – сказал Бардадым. – Я что-то слышу!
Я прильнула к перископу, пытаясь понять, кто издаёт звуки, которые не могу услышать я, но замечательно воспринимает козёл, и замерла с открытым ртом от неожиданности. Невдалеке от перископа прямо на крышу приземлились две милые маленькие феечки высотой с ладонь. Я даже сначала приняла их за куколок, но откуда взяться куколкам среди высоченных сосен и бурелома?
– Какие хорошенькие! – невольно прошептала я, взглянув на них, и уже собиралась позвать очаровашек в дом, но Бардадым схватил зубами подол моей юбки, мешая моему порыву, и вовремя.
В перископ я увидела, как по крыше скачет незадачливый воробей, а затем обратила внимание на то, как преобразились феи. От прежних милашек не осталось и следа: клыки, злобные взгляды и лассо, которым они мигом заарканили молотящую крыльями добычу. Что было дальше, я бы предпочла не видеть! Пух, перья и косточки – вот что осталось от воробья.
– Кто это?! – спросила я, подумав о том, что таких феек может быть целая стая.
Попадись таким на пути, навалятся всем скопом, заживо схомячат и не подавятся! А может, они не просто так тут отираются, а на Ягуню охотятся? Только зачем им это?
– Это не ме-е-е-е-естные, – озадаченно проблеял Бардадым, которому я была очень благодарна за то, что он избавил меня от свидания с этими странными существами.
Тем временем феи бродили по крыше, прислушиваясь и принюхиваясь, а потом попытались прорыть мох длинными когтями, дабы докопаться до сути, что могло рассекретить наше местоположение.
– Ишь ты! Под нас копают! В здешних краях таких мелких бедовых девок отродясь не водилось! – заявила ворона. – Засланныя к нам как пить дать! Не к добру они близ избушки рыть начали! Шугануть, может, чем их отседа?
Прогонять фей не пришлось, они ушли сами, вернее, вспорхнули ввысь, то ли испугавшись кого-то могучего и неведомого, продиравшегося сквозь заросли и валежник, то ли намеренно призвав его сюда. Может, медведь? Я развернула перископ, но успела заметить только что-то зеленоватое, мускулистое и большое, как Халк или орк из комиксов, мелькнувшее вдалеке. А ещё это нечто знатно орудовало топором. В общем, час от часу не легче!
Вернуть хорошее настроение удалось с помощью блинов с красной икрой, сметаной и мёдом, в дополнение к которым шла чарка медовухи – обещанный обед. Готовилось это всё в печи, работавшей, как мне показалось, на манер мультиварки.
– Зеркало-то есть в доме? – спросила я, решившись наконец обозреть масштабы настигшей меня проблемы.
Этот вопрос вызвал радостный возглас Воронессы и неподдельный энтузиазм Бардадыма.
– Она вспомнила! – твердила ворона, а козёл неожиданно приволок мне большое круглое металлическое блюдо, ковшик с чистейшей водой и яблоко.
– Я же зеркало просила! – в недоумении проворчала я.
Впрочем, может, у них тут зеркала ещё не изобрели? Это ж глушь, родина Бабы Яги – экологически чистое место, не тронутое наукой! Или мои подручные опасались за остатки моего рассудка, который мог не выдержать вида отражения в настоящем зеркале? Ладно, буду в воду глядеть, авось что и увижу! Я решительно взяла ковш и налила воды в блюдце. В это время избушка выбралась из-под земли, словно гигантский гриб после дождя, и мои подручные оставили меня одну, решив патрулировать окрестности. Бардадым пасся поблизости, помахивая хвостом (я видела его из окна), а Воронесса, наверное, воспарила над лесом, решив выследить хищных фей. Одиночеству я была рада, потому что надо было многое обдумать и осознать.
Вода в блюде дрожала, коверкая неясное отражение, и я взяла яблоко, соображая, как применить этот фрукт. Так ничего и не придумав, решила подкрепиться, вонзив зубы в алый спелый яблочный бок. То, что я сделала это зря, стало ясно через несколько секунд, когда зубы намертво застряли в чём-то несъедобном и достаточно твёрдом. Ни туда ни сюда! Из пластилина оно, что ли, или, может из папье-маше?! Проклятая бутафория! Я принялась судорожно дёргать яблоко и, когда оно поддалось, обнаружила, что в нём остался правый клык. Облом, причём во всех смыслах этого выражения!
Вздрогнув от вида железного зуба, я случайно выронила яблоко, частично расплескав содержимое блюдца. Пришлось искать подходящую тряпку, чтобы протереть стол. Вернувшись уже с этим полезным орудием труда, я вдруг заметила, что яблоко скользит по кругу, с каждым движением заставляя поверхность воды будто отвердевать и светиться. Вот так чудеса!
Я уселась за стол, завороженно наблюдая за процессом, и наконец увидела отражение. Из блюдца на меня взирала моложавая, даже эффектная, но абсолютно седая дама в цветастом платке, лихо повязанном в стиле «а-ля Солоха», так что узел на темени напоминал торчавшие в разные стороны заячьи уши. Нос у дамы был немного длинноват и изогнут (вероятно, она норовила совать его не в свои дела), уши чуть оттопырены (видно, и чужие разговоры любила подслушивать), а карие глаза и вовсе смотрели как-то мрачновато, с хитрым таким насмешливым прищуром, обозначив кокетливые морщинки, какие в народе зовутся гусиными лапками. Чувствовалось, что прошлое у этой дамы было бурное и очень насыщенное, в том числе и вниманием со стороны противоположного пола.
«Одно слово – Ягуня!» – подумала я, и выражение глаз отражения сменилось задорным, почти детским – моим. И тут мой взгляд упал на зону декольте. Сказать по правде, оно у Бабы Яги было, на зависть многим кикиморам, шикарное, не то что у меня, но не это так привлекло моё внимание. На шее у этой стервозной красавицы преклонных лет висело в точности такое же украшение, как и у меня настоящей: серебряная цепочка с подвеской в виде ключа, сделанного под старину. Надо же, какое совпадение!
С этим украшением была связана одна очень странная история. Дело в том, что я нашла его случайно несколько лет назад, когда в компании других подростков бродила по разным заброшкам моего города в целях сделать сногсшибательное фото для соцсетей. В одном заброшенном полуразвалившемся доме мы с подругами (всё с теми же, которые и учинили мне поздравление с днём рождения) нашли удачное место для съёмок. Фотографировались долго пока нас не спугнул странный звон за стеной. Он прозвучал так громко и так жутко, что мои подружки опрометью бросились наутёк, а я…
На меня нахлынуло вдруг какое-то тягостное оцепенение, сменившееся диким желанием посмотреть, что именно в заброшенном доме стало издавать такой звон. Так вот я могла бы поклясться, что за дверью в соседней комнате над пыльным блюдцем завис этот ключ, словно кто-то невидимый тянул его за цепочку, но почему-то не мог поднять. Ключ дёргался и ударялся о край блюдца, провоцируя пугающий звон. Вокруг ключа был странный ореол муара, словно расползающаяся клякса, искажающий пространство и изменяющий цвета тех вещей, которые захватывал в свой ореол. Помню, как я, будто во сне, сделала несколько шагов вперёд и схватила цепочку, вырвав её у незримой силы. Ключ остался у меня, и муар исчез.
Я, конечно, ничего не сказала подругам и даже родителям о том, как это было. Да никто бы и не поверил! В общем-то благодаря этой истории я и пошла в психологи, думая, что найду ответ на вопрос, почему мне это всё пригрезилось. Может быть, это была только детская фантазия, в которую я поверила? Правда, теперь, в свете творящихся со мной метаморфоз я уже не так рьяно сомневалась в том, что не только ключ, но и тот, кто тянул его, существовал на самом деле.
– Слухай сюды, Аграфена! – неожиданно донеслось из блюдца.
Я замерла на месте, потому что всё это было сказано моим голосом. Моим, настоящим! Как же странно и страшно было слышать его сейчас извне!
– Времени мало, скоро связи не будет, ибо миры у нас в противофазе идут, так что навостри ухи и не перебивай! – продолжал мой голос, а потом и отражение седовласой дамы сменилось моим собственным.
«Всё на месте!» – с облегчением подумала я, разглядывая немного вздёрнутый носик на слегка округлом, как у подростка, лице. И когда только я повзрослею, обрету, так сказать, светский лоск и степенность? Наверное, никогда. Глаза (кстати, тоже карие) уже приобрели типично бабояговский прищур, так что теперь вид у меня, настоящей, был слегка стервозный. Судя по интерьеру сзади, я обреталась в какой-то забегаловке и намеревалась съесть невероятное количество шашлыка в очень подозрительной компании неформалов.
– Я тут колданула малость, да перестаралась чуток, и теперь ты в моём теле, а я в твоём! – продолжало отражение, подтвердив мои худшие опасения. – Но ты не тушуйся, это на время. Так надо было для дела, а дело-то государское, спешное и тёмное. Ты вот что, голубка сизокрылая, из избушки без особой надобности не выходи: так и тебе, и мне спокойней будет. И вообще там не хулигань, никуда не суйся, отдыхай, будто ты на курорте, а я тут всё обстряпаю и мигом вернусь, а, значит, и ты вернёшься. Поняла?
