Уже четвертый час продолжается полет. Через стекло иллюминатора видно, как причудливо трансформируются пушистые облака, создавая эффект присутствия на представлении, организованном невидимым режиссером-постановщиком. И от этого успокаивающего зрелища я незаметно для себя погрузился в появившееся чувство предстоящих изменений в жизни, связанных с приходом в нее кого-то из прошлого.

Полгода служебной командировки пролетели неожиданно быстро, но я больше привык к армейскому ритму, чем к гражданской жизни. В армии как-то все понятно и четко распределено: есть задача, стратегия и тактика ее решения, а еще особая атмосфера среди военнослужащих, мировоззрение и логика жизни которых существенно отличаются от остальных людей. Но мы такие, и с нами реально бывает сложно. Поэтому многие мои сослуживцы, как и я, – одинокие волки. Мы не можем гарантировать своего возвращения живыми с очередной миссии, и не знаем, когда она закончится.

Наша команда уже пару часов отмечала успешное завершение задания и получение очередного звания двумя сослуживцами вместе с командиром Патриком Морганом в одном из элитных клубов в Новом Орлеане – крупнейшем городе штата Луизиана США.

Помимо нас, не считая отдельно сидящих за столиками людей, в помещении клуба было две компании: одна пришла практически с нами одновременно, похоже, что «полукриминальная». А вот вторая – человек 10 разного возраста, совершенно ясно, что они давно не виделись, и сейчас их переполняли эмоции.

Мы с коллегой вышли перекурить во внутренний дворик клуба, в который вел второй вход в это заведение. На часах было около 20.30, когда в воротах появилась женщина, которая, судя по ее взгляду, была здесь впервые, всматривалась в телефон, видимо, сверяя информацию в нем с надписью на здании клуба.

Сколько ей лет, не скажу, не понял. Она невысокого роста, с красивой фигурой, которая подчеркивалась черной юбкой-карандашом и такого же цвета джемпером с V вырезом и короткими рукавами, волосы длиной до лопаток, темно-русого цвета, на ногах туфли на высоком каблуке. Даже на расстоянии она мне показалась светящейся в полусумраке наступившего вечера, от нее исходила невероятная энергия, усиление которой я почувствовал по мере ее приближения в нашу сторону. И почему-то я не мог отвести от нее взгляд.

Пока мое внимание было сфокусировано на этой особе, я не заметил начавшийся конфликт между парнями, которые до этого были в зале в числе «полукриминальных», а сейчас перешли к потасовке, перегородив проход вовнутрь. Я вернулся взглядом к женщине и в душе улыбнулся, она выглядела достаточно потерянной, глядя на то, что из-за драки не может попасть в помещение клуба. Подойдя к ней, без слов взял ее за руку и как ребенка повел сквозь толпу дебоширов в здание клуба. Она не сразу поняла, что произошло, но не сопротивлялась, а покорно шла рядом со мной, я же, как только прикоснулся к ее теплой и мягкой руке, больше не хотел отпускать эту женщину. При этом мне самому была не понятна такая реакция на нее, раньше такого в отношениях с женщинами не было, а я ведь уже далеко не пацан, как говорится, человек с жизненным опытом.

Когда мы вошли в здание и остановились в коридоре, она подняла голову, посмотрела на меня, улыбнувшись: «Спасибо. Вы мой герой! Хорошего вечера». Не без труда вытащив свою руку из моей, потому что я неосознанно крепче допустимого держал ее, женщина направилась вглубь зала, к столикам, за которыми сидела «разноплановая» компания. Ну а я подвергся шуточкам в свой адрес со стороны сослуживцев, при этом продолжая держать незнакомку в поле зрения.

Один из компании, к которой она шла, что-то сказал остальным, они сначала повернули в ее сторону головы, а потом встали со своих мест, улыбаясь, показывая взмахами рук, что они здесь. Когда женщина к ним подошла, каждый ее обнял, кого-то она потрепала по волосам, все шутили. А потом компания ужинала, много смеялась, рассматривая какие-то фотографии и «в красках» их обсуждая. Эта группа излучала столько позитива, что его хватало на всех в клубе.

Вечер продолжался, я ненароком посматривал в сторону незнакомки, пытаясь для себя понять, что меня в ней так зацепило. Обратил внимание, что она очень живая натура: эмоционально, в лицах что-то рассказывала, несколько раз произносила тосты, а меня сражала ее улыбка и то, как она свободно держится в компании, а еще у нее заразительный смех. Эта женщина невероятно обаятельна, обладает неуловимой притягательностью, которая обезоруживает. И сразу невозможно точно сказать, что именно вызывает такие ощущения.

Поскольку в клубе музыкальное сопровождение вечера было на удивление качественное, а народ уже веселый, многие танцевали посередине зала. И вот, как только заиграла ритмичная музыка, незнакомка вместе с несколькими из своей компании вышла к танцующим и просто «зажгла» профессиональным исполнением танца под музыку кантри, да так, что мне захотелось с ней станцевать. Но стоило только на минуту потерять из вида эту особу, она уже в паре с каким-то мужчиной танцевала под медленную мелодию.

Через некоторое время я решился и пригласил ее, и она, посмотрев мне прямо в глаза, протянула в ответ руку, мы вышли в центр зала. Играла медленная музыка, звучала акустическая гитара, в зале полумрак и бегающие повсюду цветные огоньки. Прямо-таки романтика, на которую ранее никогда в жизни не обращал внимания.

Она была так близко, и я смог немного ее рассмотреть: гораздо ниже меня ростом, у нее красивый миндалевидный разрез глаз необычного фиолетового цвета с оттенком темно-голубого в обрамлении черных и густых ресниц, скулы, как будто в роду есть азиаты, и она первая женщина, возраст которой я так и не определил. Рядом с ней чувствовал себя так, словно знаю ее много лет, и это не первый наш совместный танец. Чуть наклонив к ней голову, предложил познакомиться, но моя спутница отказалась, с милейшей улыбкой ответив, что не стоит, чего я, если честно, не ожидал.

Было уже в районе 22.00, моя незнакомка прямо в этот момент входила в зал с улицы, где была с кем-то из своей компании, при этом смеясь над тем, что ей говорил мужчина.

– Почему считаю ее своей? – промелькнула мысль. Между тем я, продолжая смотреть на нее, констатировал, что женщина очень естественна, а это редко сейчас встречается, не пытается привлечь к себе внимание, какая-то натуральная, что ли, из-за чего, наоборот, внимание окружающих невольно притягивается к такому человеку. И я был в клубе не один, кто с неподдельным интересом смотрел на эту женщину.

Наш командир встал с места, начал произносить тост и неожиданно стал терять равновесие, оседая. Парни его поддержали, чтоб не ударился головой, и опустили на пол. Возникла небольшая заминка, никто не знал, что произошло и какие действия предпринимать.

В этот момент увидел, что к нам подошла моя незнакомка, оценила ситуацию и громким командным тоном, не терпящим пререканий, вообще не стыкующимся с ее внешностью, крикнула: «Немедленно расступитесь! Человеку нужен воздух. Выключите музыку, быстро!» А потом жестко обратилась к начавшей голосить и причитать официантке: «Выйдите на улицу, не мешайте своей истерикой!» И та покорно вышла.

Народ в зале продолжал «гудеть», на что эта она скомандовала: «Всем замолчать! В зале должна быть тишина!» И представьте, все реально замолчали.

Она сняла с ног туфли, встала на колени около находящегося без сознания Патрика Моргана, пощупала на его шее пульс, расстегнув верхнюю пуговицу рубашки, потом включила на своем телефоне фонарик и посветила ему в каждый глаз, проверяя реакцию зрачка. Я стоял рядом. Она положила свою ладонь на грудь Патрика, на область сердца, закрыв на несколько секунд глаза, потом обвела нашу группу взглядом и задала вопрос, есть ли у этого человека какие-либо заболевания или недавние ранения, операции. Мы ответили, что нет. Женщина посмотрела на его руки, провела своим ноготком по внутренней стороне ладони командира, приложила голову к его груди, а потом крикнула: «Скорую! У него остановка сердца». Она развернулась в мою сторону и попросила ручкой на руке командира написать точное время, что я и сделал.

Незнакомка, подложив под голову командира несколько сложенных тканевых салфеток, начала делать ему непрямой массаж сердца. Причем эта женщина была невероятно спокойна и сосредоточена, не было ни паники, ни сомнений, она пристально смотрела на командира, и казалось, что мысленно с ним разговаривает. И что-то в ее взгляде было необычным помимо цвета, какой-то неестественный блеск, которого ранее я никогда в жизни не видел у людей.

Она делала массаж, не останавливаясь, уже почти полчаса, скорой еще не было. Посетители и администрация клуба продолжали звонить в службу спасения. Все начали реально волноваться. У нашей незнакомки от напряжения побелели руки, ведь Патрик достаточно крепкий и спортивный человек, и требовалось достаточно усилий при оказании ему такой помощи. Видя, что женщине жарко от того, что ее густые волосы накрывают лицо, попросил у одной из официанток резинку для волос, подошел и сам собрал ей волосы в хвост, на что она не обратила никакого внимания, продолжая гипнотизировать командира, делая непрямой массаж сердца.

Прибывшей бригаде парамедиков сразу сообщили, во сколько была остановка сердца, что произошло, и один из них, прослушав фонендоскопом грудь командира, глядя на непрекращающую делать массаж незнакомку, произнес: «Девушка, остановитесь, если за это время сердце не заработало, ваш массаж бесполезен, попробуем дефибриллятор, но вряд ли поможет». И он в темпе начал распаковывать аппарат.

В этот момент незнакомка, до этого казалось, не слышавшая все то, что ей говорил медик, очень суровым тоном и со злым блеском в глазах обратилась к нему: «Вы правы, вы абсолютно бесполезный в этой ситуации человек, и дефибриллятор уже не нужен».

От этих слов у всех присутствующих страх на секунду сковал дыхание, воцарилась полнейшая тишина. А она, отрывая руки от груди командира, глядя на него, продолжила: «Мы справились без вас. Сердце заработало. Приступайте к терапии».

Врач несколько растерялся, потом подскочил к Патрику, стал прослушивать его сердечные ритмы и удивленно посмотрел на незнакомку, все также сидящую на коленях рядом с командиром: «Невероятно». И пока ему что-то кололи, командир открыл глаза, на что женщина улыбнулась и сказала: «Вот вы и вернулись».

Когда Патрика грузили на носилки, он не спускал глаз с этой женщины, затем слегка протянул к ней руку. Она подошла ближе, взяла ее в свои две ладони, пристально глядя в глаза, и спросила: «Вам страшно?» – на что он кивнул головой.

– Вы должны мне ответить голосом, хочу услышать, красивый он или нет, – улыбнувшись, очень ласково сказала на это она.

– Да, немного.

– Не бойтесь, все уже позади. А голос у вас, правда, красивый.

Чувствовалось, что командир волнуется и с этой женщиной ему спокойнее. На его реакцию она, положив свою ладонь на область сердца Патрика, сказала: «Все будет хорошо. Оно мне верит, оно меня не подведет», а потом провела своей рукой по волосам командира, на что он улыбнулся, а в ее глазах я снова увидел секундный необычный блеск.

Его загрузили в реанимобиль, куда сели два наших офицера для сопровождения, и повезли в больницу.

Я отвлекся минут на 15, созваниваясь с родными Патрика Моргана, но и их хватило, чтобы потерять из вида нашу спасительницу. Выбежал через главный вход на улицу, но ее там не было. Тогда побежал к запасному и во внутреннем дворе увидел ее, облокотившуюся о стол, с запрокинутой к небу головой и закрытыми глазами. Она была так красива и расслаблена!

Вернулся в зал, взял свою легкую куртку и накинул ей на плечи. Она открыла глаза, повернула голову в мою сторону, посильнее закуталась в куртку и сказала: «Спасибо». Я стоял, смотрел на нее, не мигая, с мыслью в голове, что эта женщина на моем пути оказалась не случайно, а потом произнес: «Давайте все-таки познакомимся. Меня зовут Хью Фостер», – и протянул ей свою руку.

– Миа Андерсон, – представилась она, положив свою ладонь на мою, а у меня в сердце в этот момент что-то «ёкнуло».

И тут я заметил, что она сама очень бледная, а руки отдают синевой и при этом ледяные.

– Миа, вам плохо? У вас синие руки, – я прямо искренне забеспокоился.

– Все в порядке, это от длительного напряжения. Сейчас восстановится кровообращение, цвет кожи изменится, – она убрала свою руку, спрятав ее под куртку.

– Раньше Патрик никогда не жаловался на сердце. Все так неожиданно произошло. Спасибо, чудо-доктор, что спасли командира.

– Не за что, но я не доктор, – устало улыбнулась она.

– Не скромничайте. Только врачи так профессионально ведут себя в таких ситуациях.

– Не только, – она на пару секунд о чем-то задумалась, а потом, глядя в темноту ночи, продолжила, – У вашего командира одна проблема – он не отпускает из сердца свое прошлое, точнее любовь, вероятно, она была трагичная и связана с сегодняшней датой. И если не отпустит, сердце не выдержит. Так ему и передайте при случае.

Пока она говорила, меня не покидало чувство, что она читает информацию из невидимой книги о жизни командира. И снова в ее глазах увидел тот самый сказочный блеск. Она невероятна!

– Миа, а кто вы по профессии, если не секрет? Я вот военный.

– Простая госслужащая. Извините, офицер Хью, но подъехало такси, мне пора. Берегите командира и себя тоже, – с этими словами она сняла куртку со своих плеч, вернула с улыбкой мне, взяла стоящую на столе сумочку и направилась к воротам, потом неожиданно обернулась, – И еще… при выписке командира вы должны быть с ним, и не садитесь в служебный транспорт, его взорвут. Только на такси. Если водитель увидит сверток или коробку на дороге, которые невозможно объехать, пусть выпрыгнет из машины прямо на ходу, тогда выживет. Запомните это.

Я не мог просто так ее отпустить и крикнул вслед: «Миа, дайте мне свой номер телефона, прошу вас!» А в ответ услышал: «Это абсолютно ни к чему, офицер Хью Фостер». Потом она села в такси и уехала. Единственное, я успел сфотографировать номер автомобиля, позвонил коллеге с просьбой «пробить» маршрут такси, чтобы узнать, куда оно отвезло пассажира от клуба. Оказалось, что в гостиницу.

«Блин, она что, не местная?» – несколько нервничая, размышлял я, составляя в голове план поиска Мии Андерсон.

Некоторое время, стоя на улице, пытался «переварить» ту информацию, что мне озвучила Миа. В голове от этого начался хаос. Её слова звучали как предупреждение. Но кто она на самом деле? Ясновидящая, экстрасенс, а может вовсе не человек?

(Автор: Судьба может свести нас с человеком буквально на мгновение, и этого будет достаточно, чтобы он смог передать нам какое-то судьбоносное послание)

Следующий мой шаг – приехал в гостиницу, где, «сыграв» перед администратором на ресепшене роль брошенного возлюбленного, узнал, что та, которую я ищу, поднялась в номер и через 30 минут съехала.

Разумеется, мне никто не дал никаких ее данных. Да я и сам понимал, что это незаконно. Но где искать Мию, пока не совсем ясно.

А тут еще Патрик Морган, начиная с самой больницы, куда я на следующий день приехал, «подлил масла в огонь» своими рассуждениями о том, что ему надо во что бы то ни стало найти свою спасительницу, которая, как сказал лечащий врач, сотворила чудо в прямом и переносном смысле. По всем описаниям того, что произошло с командиром, у него был инфаркт, именно такой предварительный диагноз поставили парамедики, но на сердце не было никаких намеков на это, электрокардиограмма тоже соответствовала норме, узи сердца не выявило никакой патологии.

В день выписки Патрика Моргана из больницы у меня были срочные дела за городом, куда пришлось накануне выехать с отцом. Но, помня слова Андерсон, я все бросил, хоть из-за этого и повздорил со своим предком, и за 20 минут до выписки был уже в больнице.

Как и предупредила Миа, за командиром прислали служебный автомобиль. Я же вызвал такси, которое стояло здесь же, и начал настаивать на том, что надо ехать именно на нем, при этом, правда, не исключая мысли, что выгляжу со стороны чокнутым, ибо не мог дать разумного объяснения своей настойчивости.

«Да что с тобой не так, офицер Хью Фостер? Устал отдыхать?» – шутил Патрик Морган, собираясь ехать на служебной машине. Несколько минут я с ним пререкался, а потом был вынужден признаться: «Ваша спасительница предупредила, чтобы я ехал с вами и именно на такси, а не на служебной машине, ее взорвут, хотите верьте, хотите нет».

Патрик, как только услышал про эту женщину, замер, посмотрел на меня: «Ты ее нашел? Что она еще говорила?»

– Нет, не нашел. Это она мне сказала в тот день, когда вас увезли в больницу. Она как исчезла.

Я дословно передал предупреждение Мии Андерсон. Командир слушал, не мигая.

– Ладно. Раз она сказала, так и сделаем. Поехали, где такси?

Присутствующие были в некоторой растерянности, тем более что командир дал распоряжение водителю служебного транспорта быть внимательным на дороге, представив, что едет по минному полю, и при возникновении на пути подозрительных объектов, выпрыгнуть из машины на ходу.

Обсуждать приказы не положено. Все сели в автомобили и выехали с территории больницы.

Половину пути все проходило абсолютно нормально. Такси ехало следом за служебным автомобилем, в котором кроме водителя не было никого. И когда я уже стал сомневаться в том, что сказала Миа, и чувство неловкости перед командиром нарастало, водитель служебной машины включил аварийные сигналы, таксист по команде резко затормозил, и мы увидели, что водитель на ходу выпрыгнул, сделал кувырок на дороге, а его машина продолжила движение и, проехав метров 20, от взрыва просто взлетела в воздух.

Скажу так, что даже боевые офицеры могут удивиться подобному совпадению.

Когда приехали взрывотехники, осмотрели то, что осталось от транспортного средства, детективы произвели осмотр места происшествия и нас допросили, мы с Патриком сидели на обочине, сначала просто глядя на работу спецслужб, а потом он произнес: «Что это было, Хью? Мистика с предсказанием? Кто она, как думаешь? Это уже второе чудо за такой короткий срок в моей жизни. Кстати, ты веришь в чудеса?»

– До встречи с ней не верил.

– Миа мне дважды спасла жизнь. Может это мой Ангел-хранитель?

Мы снова замолчали. Потом я рассказал ему вторую часть предупреждения Мии Андерсон относительно прошлого Патрика, на что он отреагировал для меня неожиданно: достал сигарету и трясущимися руками прикурил ее, грустно глядя куда-то в сторону горизонта. Он ничего не говорил, а я не спрашивал, видя, что тема действительно для командира болезненная.

Прошел уже месяц с того момента, как я случайно встретился и познакомился с Мией Андерсон, и она исчезла. При этом не было ни дня, чтобы ее образ не возникал у меня перед глазами. И почему это происходит, я не мог сам себе объяснить с точки зрения здравого смысла. А что еще интереснее, воспоминания о ней действовали на меня как терапия. Когда возникали проблемные, конфликтные ситуации или в душе нарастало чувство тревоги, я всегда вспоминал ее хладнокровие и собранность и брал себя в руки. И вот тут включался какой-то внутренний голос, убеждающий в том, что если человек засел в душу, и даже спустя время я не могу выкинуть воспоминания о нем из своей головы, то это действительно важное для меня и моей дальнейшей судьбы событие – встреча с Мией Андерсон.

АВТОР

Случайные встречи в нашей жизни вовсе не случайны. Часто люди принимают предначертанные им судьбой события за случайности. Но это всего лишь иллюзии случайности. Все, что принимается нами за случайности, есть ответы на наши поставленные когда-то вопросы, просто нужно понять, на какой вопрос этот ответ.

МИА АНДЕРСОН

– Сержант Андерсон, вас просит зайти в кабинет шеф, – в телефоне раздался писклявый, вечно умирающий голос секретаря начальника отдела насильственных преступлений полицейского управления штата Флорида лейтенанта Уокера Вуда.

Взяв папку с наработанными в ходе поездки в штат Луизиана материалами, я направилась по коридору в сторону лифта, около которого встретила своего коллегу Арчи Джексона.

– Привет. Как слетала в Луизиану?

– Доброе утро. Хорошо. Есть зацепки по нашему серийному убийце. Иду на доклад. В штате все спокойно?

– Если не считать того, что твои прогнозы относительно побега задержанного по делу о перестрелке в ночном клубе сбылись, и он вчера сбежал из-под конвоя, ранив полицейского, то все спокойно,– он усмехнулся, – все управление «на ушах», началась служебная проверка, подключилось ФБР.

Я вышла на нужном мне этаже и вошла в приемную, откуда проследовала по приглашению секретаря в кабинет Уокера Вуда, который сразу же приступил к разговору по существу: «Сержант, доложите результаты командировки».

Потребовалось около 25 минут, чтобы донести до лейтенанта всю полученную информацию о преступнике и свои предложения по тактике и ходу расследования с учетом личности фигуранта. После завершения доклада Уокер Вуд был удовлетворен сведениями и как бы, между прочим, намекнул, что через несколько дней будет совместное совещание с ФБР, на котором мне, вероятнее всего, предстоит присутствовать.

Вечером этого же дня, после работы, повинуясь настойчивым требованиям своей подруги еще времен университета Хелен Брукс, я приехала в ее особняк, где она проживает с супругом Питером Бруксом и их сыном 14 лет Фредом, а также с трехлетним псом породы бернский зенненхунд по кличке Бруно. Из этой семьи я больше всего люблю последних двоих.

– Миа, слава Богу, ты подняла свой зад и приехала к единственной в твоей жизни подруге, которая терпит тебя больше 20 лет, – вот так ласково меня встретила Хелен.

– Привет, Миа. Не слушай ее, – раздался голос приближающегося к нам Питера, на лице которого, как всегда, была лучезарная улыбка, – Она только здесь ворчит, а на самом деле ноет уже две недели, скучая по тебе.

Единственный, кто без лишних звуков, с обожанием смотрит на меня, при каждой встрече облизывая от уха до уха, это Бруно, который просто сносит с ног или ставит свои пушистые, огромные лапы на плечи и трется головой о мое лицо. Большой мишка с умнейшими глазами.

Когда подруга с семьей уезжает, мы с Бруно остаемся «сторожить дом» и прекрасно проводим время. Он меня слушается, команды выполняет, мы много гуляем в парке, а вечером я больше всего люблю лечь с ним на ковер перед телевизором, положив свою голову на его спину, и вот так валяемся, читаем книги, иногда дремлем. А еще он любит бывать со мной на аэродроме, куда я часто езжу, и кататься в машине, сидя на заднем сиденье и положив свою большую голову мне на плечо.

После высказываний хозяев дома и приветствий Бруно я смогла открыть рот и произнести: «Ну, теперь привет, семейство Бруксов. Я тоже скучала. А где малыш Фред? Куда дели моего любимого ребенка?»

– Миа, я здесь! Ура! Наконец-то ты приехала! Ты единственная в этой компании «на одной волне» со мной, – вприпрыжку со стороны дома ко мне летел Фред, сгреб в охапку, и мы с ним продемонстрировали только наш приветственный жест, который всегда вызывал смех у его родителей, но мы точно знали, что они просто завидуют нашей сплоченной «банде единомышленников».

– Фред, разбери вон ту сумку, – и я головой кивнула в сторону калитки, где поставила ее, пока обнималась с остальными членами семьи, – свой подарок из Луизианы найдешь сам, остальное для родителей и Бруно.

Мальчишка побежал к калитке, поднял сумку и потащил в дом, откуда буквально через пять минут раздался его радостный вопль, вызванный последней моделью игровой приставки и кубком с автографами любимой бейсбольной команды.

– Подруга, ты мне испортишь сына, балуешь его сильно.

– Слушай, Хелен, не включай старую бабку, не хочу тебя навещать в доме престарелых раньше времени. Спешу тебе напомнить, Фред и мой сын тоже, хоть и крестный. Расслабься, мы не испортим от рождения дисциплинированного и умного мальчика. Лучше, если мы его будем баловать и отвечать на все его вопросы, чем это сделают другие.

Хелен, как всегда, просто подошла и обняла меня: «Миа, если бы ты знала, как я скучаю и волнуюсь за тебя».

– А мне кажется, что волноваться – твое хобби по жизни, – сострила я, за что получила от подруги хлопок по попе.

Если честно, я прекрасно понимаю Хелен и знаю, что у истоков ее страхов за меня стоит наше длительное знакомство, хотя это уже больше напоминает связь сестер, ведь мы знаем друг о друге практически все. Вместе поступили в университет, я на юридический факультет, а она на отделение социологии, вдвоем снимали квартиру, в один год выпустились. На сегодняшний день Хелен практически единственный человек, кто знает о моих неординарных способностях предвидеть всякого рода катастрофы и техногенные аварии, природные катаклизмы, теракты и т.п. и быть способной спасти человека, как это было во время моей последней командировки. Но она также видела, как это в некоторых ситуациях ощущается мной на физическом плане и выбивает на время из колеи.

Сначала Хелен пугалась моих глаз фиолетового цвета и их блеска, потом предостережений или высказанного мнения по тому или иному вопросу, поскольку это сбывалось. Позже стала воспринимать это как нечто само собой разумеющееся, хотя было несколько случаев, когда она шла наперекор моего видения предстоящих событий либо мнения о человеке, через время признавала ошибочность своих сомнений относительно того, что я ей озвучивала.

События в Нью-Йорке 11.09.2001 заставили Хелен и тогда еще ее парня, а не мужа, Питера, поверить в то, что предчувствие меня не обманывает. Именно в это время мы должны были находиться в одном из зданий (южной башне) ВТЦ, куда подругу пригласили на собеседование, она просто мечтала работать в Нью-Йорке. Мы с Питером в тот день ее сопровождали.

Накануне меня просто «выкручивало» наизнанку, начался приступ сильнейшей головной боли, я физически чувствовала толчки и взрывы, а еще волну человеческого горя, понимая, что это будет там, где можем оказаться мы втроем. Такие тяжелые ощущения у меня бывают в том случае, когда я или близкие мне люди могут стать участниками этих негативных событий с летальным исходом. А в других ситуациях информация «приходит» проще.

Я сказала подруге и ее парню, что никуда мы завтра идти не должны, черт с ним, с собеседованием. Она в ответ стала сердиться, упрекать, что от этого зависит ее будущее, наговорила мне гадостей в эмоциональном порыве и категорично заявила, что она все равно пойдет, а я ей просто завидую.

Поскольку Хелен мне реально как сестра, я на нее не обиделась, единственное, понимала, что если эта упертая Матильда попрется в ВТЦ, ее я больше не увижу. Нелепая смерть ведь будет. И от этих очевидных фактов становилось очень тоскливо на душе. Но заставить сделать человека правильный выбор или сделать его за него, нельзя, даже в таких ситуациях. И я ей предоставила возможность выбрать, просто закрыв тему о завтрашнем визите на собеседование.

Мы в Нью-Йорке снимали гостиницу, которая располагалась достаточно далеко от ВТЦ. После неприятного разговора подруга и ее парень покинули мой номер, и до утра мы не виделись. Я практически не спала эту ночь, а на рассвете четко «увидела» чудовищные последствия преступных взрывов двух зданий.

Собеседование Хелен было назначено на 9.30. Я была у себя в номере, сидела на кровати и смотрела в окно номера на 20 этаже. Часы показывали 8.00, когда в дверь постучали. На пороге стояла «сладкая парочка» Хелен и Питер. Подруга, как я поняла по опухшему лицу, плакала всю ночь, а ее парень просто был с синяками под глазами от недосыпа. Оба имели потерянный и извиняющийся вид. Хелен, разрыдавшись, кинулась меня обнимать, прося прощение за сказанные вчера слова.

Я только и могла, что обнять их обоих. И поскольку чувствовала, что вибрация в ногах нарастает просто стремительно, предложила им выйти на улицу и позавтракать в кафе на свежем воздухе. Оставаться в высоченном здании гостиницы было небезопасно. Ровно в 8.20 мы сделали заказ. При этом я еле скрывала уже дрожь во всем своем теле. А когда в 8.46 прогремел первый взрыв, даже в нашем кафе чувствовалось, что земная кора ходит ходуном.

Можете себе представить, что происходило потом с моей подругой, когда в средствах массовой информации сообщили о произошедших взрывах, их обстоятельствах и масштабах трагедии? Истерика накрыла ее как цунами. Мы с Питером еле справились с ней. Хелен очень впечатлительная девушка с богатым воображением, сразу представляет самый негативный исход во всех деталях, как было и в тот раз, она нам даже озвучила, в каком гробу ее хоронят и в чем.

А второй, по мнению подруги, на всю жизнь знаковый для нее случай связан с появлением на свет ее ребенка – моего любимого Фреда.

Дело в том, что умы медицины ставили Хелен бесплодие, заверяя, что вопрос зачатия ребенка – не ее тема. И, действительно, у них долго не было детей, но не потому, что не могли, а потому, что ребенок сам выбирает, в какой год и у кого родиться. Но они этого сначала не знали, а потом не хотели понять и поверить моим словам, продолжая раз за разом посещать все новых докторов в поисках ответа на вопрос о причинах отсутствия в их браке детей. Хотя ответ был на поверхности.

В день, когда я приехала из другого штата, куда летала в командировку, ко мне в квартиру приехала подруга с мужем сразу же после визита к последнему и самому авторитетному специалисту в этой области медицины, который и вынес свой окончательный и неутешительный вердикт.

Подруга, заливаясь слезами, причитала по поводу диагноза, что на ней, как женщине, поставлен жирный, черный крест.

В этой ситуации надо отдать должное ее супругу, он так любит Хелен, что был готов усыновить или удочерить чужого малыша, не видя никакой проблемы в том, что не могут родить своего. Но Хелен не унималась. Вся моя квартира в этот момент напоминала предприятие по уничтожению бумажных носовых платков, салфеток и кухонных полотенец.

Я долго, молча, смотрела на ее истерику, скрестив на груди руки, а потом не выдержала: «Слушай, Хелен, если ты своими слезами и соплями затопишь соседей снизу, сама будешь делать им ремонт. И потом, почему ты ставишь на себе жирный крест? Если мы играем в крестики-нолики, то крестики – мои, а ты рисуй нолики. Всегда так было. И хватит ныть. Питер, открой лучше бутылку полусладкого и в холодильнике найди что-нибудь из закусок. Я скоро умру с голоду, пока эта принцесса своими слезами моет мне пол».

Мой спокойный и в то же время уверенный тон заставил Хелен закрыть шлюз и замолчать, только иногда всхлипывая. Она смотрела на меня взглядом наказанного ребенка, продолжая размазывать тушь по всему лицу.