Kitabı oku: «Первый закон рая. Книга I», sayfa 4
Глава IX. Сюрприз
В одно чудесное воскресенье, войдя в скайп, я тут же прочитала: «Очень хочется с тобой поговорить, жду с нетерпением, когда ты появишься!»
Через минуту Тодд смотрел на меня с экрана каким-то нежным и ласковым взглядом.
– Знаешь, сегодня был длинный день, – начал он. – Обычно воскресенье я провожу с дочерью, но сегодня она была в школьной поездке. Сначала я валялся, читал, смотрел телевизор – было скучно и грустно. Тогда мы с Зевсом пошли на прогулку на берег моря. Я долго шел и думал… Я думал, как мне сильно хочется, чтобы ты шла рядом… Ты знаешь, здесь недалеко есть пляж из черного вулканического песка. Я люблю смотреть, как он сверкает и переливается на солнце, и поэтому часто хожу туда гулять… Мимо проходили счастливые пары, они держались за руки и нежно смотрели друг на друга. Я наблюдал за ними и особенно остро ощутил свое одиночество… – Тодд в раздумье на мгновенье замолчал. – Море было спокойное, и едва слышался шум волн… Мне так захотелось внимания и ласки… Я подумал о тебе, о нас, и желание держать тебя за руку и вместе гулять по пляжу нарастало с неимоверной силой.
Лицо его выражало столько нежности и чувств, что глаза мои наполнились слезами.
– А потом я представил, – продолжал он, – как было бы здорово очутиться вдвоем на необитаемом острове и окунуться в незабываемое приключение среди дикой природы с экзотическими растениями, с песчаным пляжем, прозрачным океаном, голубым безоблачным небом и… – он принял романтично-задумчивый вид, от которого мое сердце забилось, как будто мне было шестнадцать. Я уже приготовилась услышать что-то сексуально возбуждающее, от чего бы захотелось прыгнуть в первый самолет до Новой Зеландии и воплотить любые фантазии этого опьяняющего меня мужчины.
– …И… и… с аборигенами-каннибалами, – смеясь, закончил он.
Я взорвалась от смеха.
– Жесть! Вот уж точно незабываемое романтическое приключение. Представляю, как я бегаю, визжа, по острову, – ответила я на неожиданную шутку.
– А я, пожалуй, с удовольствием присоединился бы к каннибалам и отведал кусочек тебя… ням-ням, – притворно оскалившись, зацокал зубами и задергал руками неугомонный шутник.
– Бедняжка, ты мной подавишься или, скорее, отравишься – ведь я, как кубомедуза, могу быть очень даже ядовитой…
– Не может быть! Уверен, что ты сладкая, как сочный персик или наш новозеландский киви, и вкусная, как пироженка с кремом или сладкая булочка, – он ласково улыбнулся. – И я бы с удовольствием полакомился таким пирожком.
«О Господи! Пироженка, булочка, пирожок… а так все хорошо начиналось! Это он точно про мою фигуру! Ну как же мне быстрее похудеть?! Пусть лучше балуется сочным персиком или сладким киви, чем объедается сдобной булкой и пирогом!»
Я смутилась, но, по счастью, он не понял моих мыслей и весело продолжал:
– И пока мы будем бегать и прятаться от каннибалов, мы… – интригующе протянул он.
– Найдем там клад, – выпалила я, не желая возвращаться к разговору о сдобе.
– О! Это уже попахивает «Островом сокровищ» – ха-ха, теперь нам не хватает только пиратов!
– Точно! Все закончится тем, что каннибалы сожрут пиратов, а мы увезем сундук с драгоценностями!
Мы продолжали еще долго фантазировать, шутить и смеяться – с ним было так легко и интересно!
Вволю надурачившись приключениями на необитаемом острове, Тодд вновь принял серьезное выражение и сказал:
– Мы обязательно побываем когда-нибудь на необитаемом острове и, надеюсь, он будет без каннибалов и пиратов, но для начала я хочу, чтобы ты увидела пляж из черного песка. Я уверен, что тебе здесь понравится, ты сможешь хорошо выспаться и отдохнуть. Здесь очень спокойно и уютно. Невозможно не влюбиться в это место.
Я слушала и не могла поверить своим ушам. Мое желание шло само собой в руки, безо всяких усилий с моей стороны! Он говорил так трогательно и с таким чувством, что я ощутила, как в мою душу вошло что-то теплое и нежное. Сердце учащенно забилось, а он продолжал:
– Я вижу нас обоих, идущих по берегу, радостных и веселых. Черный песок переливается и блестит под лучами яркого слепящего солнца. Мы гуляем и наслаждаемся целый день. А вечером я веду тебя в хороший ресторан и ухаживаю за тобой весь вечер. А потом наступает долгая, сладостная ночь… Мария, я хочу, чтобы ты приехала провести свой отпуск в Новую Зеландию – ко мне.
Еще секунду, и мое сердце выскочило бы от радости! Невероятно, но чудо происходило на самом деле! Так быстро и так просто Закон Притяжения вел меня к цели! Я тут же внутренне поблагодарила Матушку-Землю, и мне захотелось закричать: «Да, я же ведь как раз об этом и мечтаю!» – но, овладев нахлынувшими эмоциями, я просто радостно произнесла:
– Тодд, какой сюрприз! Какое удивительное приглашение, я очень рада, и благодарю тебя. Конечно же, я хочу к тебе прилететь и увидеть Новую Зеландию. И я хочу, очень сильно хочу гулять с тобой по пляжу из черного песка, я хочу видеть, как он переливается на солнце, я хочу, чтобы ты ухаживал за мной в ресторане и я хочу… чтобы настала долгая, сладостная ночь.
Лицо моего поклонника сияло от счастья:
– Отлично! Ты говорила, что твой отпуск в августе? В этом месяце у меня будет пара поездок по бизнесу, но я что-нибудь придумаю. Возможно, мы даже сможем вместе слетать куда-нибудь, например, ха-ха… на необитаемый остров в гости к каннибалам, – он засмеялся. – Кроме шуток, я должен буду лететь в Австралию, а потом в Китай.
Я чуть не подпрыгнула на стуле, счастью моему не было предела, и я не удержалась:
– Правда? Ты сможешь взять меня с собой?!
– А кто мне в этом помешает? – увидев мое возбуждение и радость, он опять засмеялся.
Происходило что-то невероятное! Желание путешествовать со скоростью света подходило к своей реализации, безо всякого труда с моей стороны и затрат! В это трудно было поверить. Договорившись, что он сам подумает о моем билете, как только вернется из бизнес-поездки, в которую он собирался на днях, мы с ним распрощались.
Настроение в следующие дни было просто удивительное. Я излучала радость и была самой добротой. Хотелось делать всем что-то приятное, и окрыленное состояние не покидало меня ни на секунду. Было достаточно времени на организацию отпуска и, самое главное, на улучшение моей фигуры, которая не давала мне покоя ни днем, ни ночью, особенно после разговора о пирожках и булочках.
Я была счастлива вдвойне. Помимо удивительного путешествия казалось, что я нашла действительно достойного моей любви мужчину: «Вот он! Настоящий мужчина и джентльмен, который сделает меня счастливой!» – я в этом больше не сомневалась.
Глава X. Вздернутый нос
Через несколько дней Тодд улетел по делам на неделю в Сингапур. Прислав по прибытии небольшое сообщение, он пропал. Прошло четыре дня, и я не знала, что мне думать. Хорошее настроение сменилось переживаниями и тоской. Черные картины заволакивали, как тучи, мой шальной мозг, стирая со скоростью света счастливую сказку, в которой я пребывала последнее время. И даже никакие уговоры Милки по поводу «не лезь в бутылку» и «будь ласковой, терпеливой и хитрой» не повлияли на меня.
Привычный образ мысли взял верх и не хотел слушать никаких оправданий. Из ангельского создания, в которое я превратилась благодаря удивительной медитации – счастливой, доброй и ласковой Маши, – выскочила нетерпеливая, злая, ревнивая, подозревающая, обиженная ведьма.
Я рвала и метала, полностью забыв о медитации и о состоянии любви ко всему человечеству, чьей частью являлся и мой обидчик. Злая как собака, со скоростью боевого быка на корриде, я летела в своем воображении на стервеца:
«Козел! Очередной Козел! Подлец!.. Ну а ты-то – раскатала губищи! Средних лет, богатый, симпатичный, сидит и ждет тебя?! Посмотри на себя! Идиотка! Да у него там целая очередь таких вот дур, как ты! И всем втирает одну и ту же байку! Вот же гад – как умеет завлекать красиво и правдиво – честность! Родная душа! Рыбий жир! Черный песок… Ручку держать… Долгая, сладостная ночь! – при воспоминании о ночи я почувствовала острую боль в груди, и все тело сжалось. От нового прилива обиды я в бешенстве опять закричала:
– Необитаемый остров! Пираты! Каннибалы! Так и сожрала бы этого гада живьем и поджаривать бы не стала! Ну бывают же такие дуры, летающие в облаках?.. Остров сокровищ! Спустись уже на землю, тетя! Лет-то тебе сколько? И когда ты только повзрослеешь и поумнеешь?! Побаловался мужик, поиграл, и надоело! Напиши подлецу какую-нибудь гадость, да и пошел он…»
Слезы текли, было обидно и больно. Импульсивно и не раздумывая, я села писать письмо:
«Тодд,
Твое молчание мне совсем непонятно, особенно после всех построенных планов насчет нашей встречи. Если это была шутка, то она отлично у тебя удалась. Только мне совсем не смешно. Я поверила в то, что ты честный, серьезный, порядочный джентльмен, а ты оказался просто жестоким шутом. Могу себе представить, сколько несчастных женщин ты разыграл, можешь записать и меня в свой черный список. Не считаю более нужным тратить время на общение с тобой.
Мария».
Весь день я нервно ждала ответ. Сомнения разрывали и мучили меня. Мой внутренний Ангел стонал и безнадежно пытался достучаться до беспощадной, озлобленной Ведьмы.
– А вдруг с ним что-нибудь случилось? Бедняжка… А может, он в больнице…
– Ага… в больнице, как же. Там что, нет Интернета? Хватит сопли распускать, жалеет этого урода, козел он самый настоящий!
– А может, зря я резко так? Ну, всякое могло произойти. А может, он нуждается во мне? Он ведь казался таким заботливым, таким порядочным.
– Вот именно – казался! А ты уже совсем с приветом? Давай – покайся! Напиши уроду ласковое письмецо и пусть теперь поржет, козлина, от души! Да не будь же ты дурной, как валенок, открой глаза – другую он уже нашел!
– А может, вот как раз и надо написать и объяснить, пока не поздно. Ведь такого мужчину обидеть, и явно ни за что!
– Ну и дура! Ничего – не растает. Зато будет знать, как нужно с женщинами обращаться и сколько внимания уделять! В следующий раз подумает хорошенько, прежде чем пропасть на столько дней. Никуда не денется – приползет, и пусть упрашивает теперь!
Ведьма ехидно потирала ручки, Ангел с грустью молился. Внутренний конфликт в конце концов меня совсем измучил, и только я хотела написать еще одно письмо, как наконец-то увидела долгожданный ответ. С похолодевшими руками и с выступившей испариной на лбу я начала читать:
«Мария,
Я не могу передать, насколько я разочарован, прочитав твое послание, и нет слов, чтобы высказать, насколько я шокирован твоим беспочвенным обвинением. После прочитанного у меня даже нет ни малейшего желания объяснять причины, по которым я не писал тебе последние дни, и нет желания оправдываться или комментировать те глупости, которые ты написала обо мне. Я разочарован. Ты показалась мне той женщиной, которую я искал – интересной, умной, предприимчивой, а самое главное, Особенной, той самой, которая отличается от всех других. Как я мог так ошибиться!? Ты самая Обычная Истеричная женщина, как и все!
По возвращении из поездки я хотел сделать тебе сюрприз и выслать вот этот билет, который я купил для тебя и прикрепляю скриншот в этом письме. Можешь посмотреть, и я сегодня же от него откажусь.
Желаю удачи в твоем поиске счастья. Тодд».
Сколько я просидела в окаменевшем состоянии, прочитав это письмо, – я не знаю. Я не могла двинуть какой-либо частью тела и, как парализованная, лишь пялилась на билет в Новую Зеландию, который был воплощением моего волшебного желания. Я не понимала, как могла случиться такая ужасная развязка в такой удивительной истории.
Ангел сжался от боли, Ведьма – молчала.
Я сидела и думала, что вот так я порчу любые отношения всю свою жизнь. Ведь он прав – истеричная, не умеющая себя контролировать, не имеющая терпения, вечно с претензиями, обидами и ревностью.
«Как? Как я могу измениться?»
Я увидела, насколько удачно и быстро смогла притянуть желаемую ситуацию, и как мгновенно и легко смогла все разрушить.
Признав свою ошибку, я поняла, что нужно срочно действовать. Мне было жалко потерять такого мужчину, мне было жалко потерять возможность полететь в Новую Зеландию, но больше всего мне было жалко себя за его сравнение: «…Ты самая обычная истеричная женщина, как и все…» Было обидно за нас – женщин! Внутри что-то кричало, что это не так, я все равно Особенная, и я ему это докажу!
Написав письмо с объяснением своего поведения и попросив прощения, я попыталась выслать его, но не смогла. Мой адрес был заблокирован получателем. Я попыталась отправить письмо через сайт знакомств, но и там меня ждала неудача. В скайпе – то же самое. Возможности выйти с ним на связь не осталось.
«Вот он, вздернутый нос! – подумала я. – Знает себе цену и не хочет идти на компромиссы. Сдаться? Нет! Я ведь Особенная женщина, и я ему это докажу… Я придумаю что-то интересное и верну его!»
Глава XI. Богиня городов Земли
На следующий день была назначена рабочая встреча в главном офисе одной известной фирмы. Находился он в самом центре Флоренции. После вчерашних событий настроение было, мягко говоря, нерабочее, идти никуда не хотелось, но что мне оставалось делать? Жизнь, пусть даже и без Тодда, продолжалась…
Мы корректировали первые образцы новой коллекции, дело затянулось. Выскочив из офиса, я обнаружила, что скоро начнет темнеть, но, несмотря на позднее время, решила немного прогуляться.
Повернув с набережной Lungarno Corsini, я пошла по самой модной, наполненной элитными магазинами виа Торнабуони…
Вот «Damiani» – ювелирный салон, затем бутик «Dior», справа «Salvatore Ferragamo»… Я остановилась. На манекене красовался знакомый кожаный мужской пиджак.
«Ну что, „Манька-петельщица“? – так называл меня мой первый партнер по швейному бизнесу и, к несчастью, сожитель. – Мечты сбываются, и одежда, сделанная „петельщицей“, продается в таких вот магазинах. Хммм… теперь даже трудно поверить, как все начиналось. Интересно, как же это жуткое чмо закончило свою карьеру „стилиста-дизайнера“?»
Я двинулась дальше. Шикарные магазины сменяли друг друга: «Дольче и Габбана» – вот с кем было интересно работать, «Burberry» – ох уж эти щепетильные англичане, к миллиметру придираются, а чертить все приходится в дюймах. «Фенди» – было дело… А это – «Прада», а вот и мой любимый, «Джорджо Армани», – я приостановилась, – чьи корректировки надо срочно доделать завтра. Следующий был «Guccci», на меня нашло воспоминание…
– Какая прелесть этот «Giubbino» и какая же ты молодец! Покупаю! – так лет восемь назад верещала Милка, крутясь в изящной короткой куртке от Гуччи со сборкой вдоль молнии.
Что касается меня, то я к тому времени уже обабилась и больше не влезала в обтянутые вещи, мне оставалось только облизываться и с завистью смотреть на других.
Я глубоко вздохнула: «В один прекрасный день приду на эту улицу, до неузнаваемости стройная и красивая, и накуплю самых модных и изящных вещей!»
Размышляя о фигуре и одежде, я дошла до площади Антинори и вновь вспомнила про Милку – где-то здесь очень давно был бордель. «Тонкости» непристойной средневековой и последующих лет жизни Флоренции поведал нам очередной претендент на руку и сердце нашей путешественницы – настоящий разорившийся «conte» (граф).
Услышав о дворянском титуле, Милка страстно захотела влиться в голубую кровь и тоже стать графиней, ее не смог остановить даже опустевший кошелек родовитого вельможи.
Conte давно утратил не только все имения и деньги, но и аристократическое воспитание с подобающими манерами и должным поведением. Он был настоящим «оторви и выбрось», любил гулять, играл на деньги и без устали болтал о своих знаменитых предках, которые, как оказалось, разбогатели в свое время на доходном бизнесе «красных фонарей».
Так однажды, пообещав интересную историческую экскурсию по Флоренции, дворянин окунул нас в средневековые страсти, и мы увидели все сохранившиеся здания, в которых находились злачные места древнего города.
Не успокоившись, граф долго рассказывал о древнем Риме и особенно Помпеях, где при раскопках было найдено аж двести публичных домов с неприличными рисунками и надписями на стенах. Античные любители «клубнички» умели развлекаться…
Экскурсия в сопровождении красноречивых рассказов, описывающих во всех подробностях древнюю сексуальную жизнь, потрясла воспитанную лордом-дедушкой Милку настолько сильно, что она даже расхотела стать графиней и быстренько порвала с непристойным голубокровным ухажером…
Я вышла на виа дей Черретани и направилась к самой главной площади города – Пьяцца Дуомо. Справа показался известный книжный магазин, меня вдруг что-то подхватило и понесло во внутрь.
«Старая, закоренелая привычка…» – подумала я, оказавшись среди книжных полок. – «Я же так любила читать! Ах… вот только время!»
Я посмотрела по сторонам, взгляд упал на обложку с гипнотической улыбкой белобрысого мужчины, и книга тут же оказалась у меня в руках:
«К черту все! Берись и делай!» – я не поверила своим глазам. «Так вот он каков, Милкин обворожитель!» – я открыла книжку и ткнула пальцем в первую попавшуюся строчку:
«Бросая себе вызов, ты растешь. Меняется твоя жизнь. Взгляд на мир становится позитивнее. Достичь поставленных целей не всегда легко, но это не значит, что нужно сдаваться. Вместо этого скажи себе: «Я могу и я буду пытаться, пока не добьюсь победы».
Влетевший в голову абзац электрическим током пробежался по всему телу и вылился в ершистые мурашки. Вслед за ними в ушах прохрипел голос Магистра Йоды:
– Да пребудет с тобой Сила!
Окрыленная и уверенная, сама не понимая в чем, я воспрянула духом:
«Вызов… вызов… А ведь этот дядька с обложки дело говорит… Ну и Милка – опять права! Как бы я сейчас хотела оказаться на ее месте на тех самых островах, в гостях у этого Брэнсона!» – на каких, правда, островах, я так и не вспомнила, зато меня осенило: «Это же опять знак Земли!»
Я пулей подлетела к кассе, оплатила волшебную книжку и, как бабочка, выпорхнула из магазина, направляясь к главному собору города – базилике Санта-Мария-дель-Фьоре.
Через несколько метров моему взору предстала величественная церковь с уникальным куполом Брунеллески и колокольней Джотто. Напротив фасада собора – удивительный памятник архитектуры: восьмигранный Баптистерий святого Иоанна Крестителя со своими знаменитыми «Вратами Рая», который (где-то я читала) стоял на основании римского храма бога Марса.
Это была любовь с первого взгляда – увидев грандиозный комплекс достопримечательностей, я почувствовала страстное желание отдаться представшей сказке и связать всю оставшуюся жизнь с этим городом. Могущество, красота и чувство соприкосновения с самой историей вызвали во мне тогда сильное потрясение, рожденное ощущением чего-то потустороннего и совсем нереального. Вся эта гигантская масса представлялась огромным инопланетным космическим кораблем, спустившимся на центр города и готовым в любой момент взлететь обратно в небо. Я была эмоционально возбуждена и одновременно почти испугана.
«Как же давно это было! – я остановилась. – Интересно, какой была бы сейчас моя жизнь, если бы тогда она не развернулась ко мне своей задницей, и я бы все же стала, как хотела, гидом-переводчиком…
Я поплыла в воспоминаниях и почувствовала, как лирическое настроение коснулось меня своим вдохновением. По всему телу растеклась не только напророченная Йодой Сила, но и поток вдохновения от неудержимой Музы:
«Флоренция, Ты несравненная Жемчужина Европы! Богиня городов Земли!
Одно лишь Твое имя чего стоит! Дурманит, как Цветочный Рай, воображение, и пробуждает сказочные сны!
Тебя, Волшебница, ваяли Гении и непростые Мастера, в тебе, Красавица, они – достойные – остались живы навсегда!
Ты, как прелестная и непорочная девица, всегда свежа, чиста, наивна, молода и хороша собой! И ты, как зрелая тигрица, пылаешь страстью и огнем!
Ты элегантна, сексуальна – весь мир склонился пред тобой. Всех соблазняешь своим шармом и неподдельной красотой!
И, как мудрейшая, в летах, Царица, всегда с достоинством и теплотой, радушно всех гостей встречаешь, струящихся к тебе рекой.
Никто не сможет никогда сравниться с очарованием вековым, и будет бесконечно вдохновение литься под именем твоим…»
Вся площадь и близлежащие улицы, как ручьи, журчали от потока туристов, а трактиры и рестораны жужжали, как при разделении пчелиного роя, и в воздухе разлетался вкусный манящий запах поджаренного на углях «bistecca alla fiorentina» – флорентийского бифштекса.
Несмотря на вегетарианскую диету, этот щекочущий нос аромат заземлил мое возвышенно-творческое состояние, вызвав сосущую пустоту в желудке и обильное слюновыделение. После насыщенного дня я почувствовала, как мне жутко хотелось есть.
Сглотнув слюну, и наплевав на трещавшие по швам джинсы, я решила быстро добежать кратчайшим путем до знакомой булочной, находящейся в трех шагах от одной из самых старых башен средневековья, где в свое время жила Джемма Донати, будущая жена создателя «Божественной комедии» Данте Алигьери. Мне тоже посчастливилось пожить здесь несколько первых лет моего пребывания в Италии: в башне до сих пор жил мой первый муж.
Я двинулась в сторону колокольни и оказалась возле братства «Милосердие» («Misericordia») со стоящими каретами скорой помощи. Меня всегда восхищало и поражало население Флоренции – больше половины горожан, сменив средневековые длинные рясы и черные колпаки на современную одежду, занимались волонтерством, дружно продолжая благородное дело своих средневековых предков.
– Мария!
Мне навстречу шагал бывший первый свекор. Этот худощавый с залысиной и орлиным носом итальянец напоминал святого Франциска. Нет, не носом, и не тем, что посвятил всю свою жизнь милосердию, работая в администрации сообщества, а поразительным ангельским терпением. Чехов явно писал про него: «В семейной жизни главное – терпение… Любовь продолжаться долго не может».
Казалось, страдалец давно смирился с «волей Божьей» и, приняв обет молчания, покорно тащил на себе крест семейной жизни, полностью отдавшись во власть своей «всезнающей» мучительницы – чемпионки по искусству ворчания, осуждения и упреков, которая, словно новенькая бензопила без устали пилила всех и вся, начиная с собственного мужа. Терпеливый «мученик» был достоин ранга святых еще при жизни…
– О! Синьор Марино, добрый день. Соскучились по бывшей работе? Как отдыхается на пенсии? – я приветливо улыбнулась и тут же про себя добавила: «Бедный дед, не знает куда себя деть и куда сбежать из дома.»
– Ну что же мне сидеть без дела? Я так не могу. Вот… помогаю братству. Ну, а ты как? Как работа? На днях приеду к внукам, помогу готовиться к экзаменам.
«Наш nonno (дед), хоть и подкаблучник, но все же неплохой мужик!..» – подумала я и хотела еще что-то спросить, но тут nonno посмотрел на часы и заметно занервничал:
– Пора бежать! Марта уже поставила кипятить воду для спагетти.
Он тут же распрощался и как будто ветром сдулся.
«Несчастный…» – подумала я, представляя, какая взбучка его ожидает, если вдруг он опоздает к ужину.
Посмотрев вслед исчезнувшему свекру, я продолжила свой путь за пиццей и повернула за угол. Проскочив небольшими улочками, я увидела в конце дороги знакомый силуэт квадратных очертаний, с поседевшими кудряшками и запущенной бородой, который быстро приближался на скутере.
«Ну конечно – и папаша, и сыночек мчатся на ужин к маме, прямо часы можно сверять», – желая скрыться, я заскочила на маленькую площадь, находящуюся справа, и направилась к стоящей на ней достопримечательности – самой старой башне города, Торрэ делла Пальяцца.
Эта жемчужина была построена то ли византийцами, то ли лангобардами на фундаменте древнеримских термальных ванн, а может, просто бассейна. Уникальность заключалась не только в преклонном возрасте «синьоры», но и в ее необычной круглой форме.
Я прикинулась туристкой и остановилась в созерцании красавицы.
– Чао, ты чего тут делаешь, на острова, ха-ха, еще не улетела? – за спиной вперемешку с ревом скутера раздался голос Алессандро, вернее, Шурика, – именно так мой папа окрестил первого мужа при их знакомстве…
– Алессандра… ооо, тьфу ты, ха-ха-ха, язык сломаешь, – засмеялся тот, наливая рюмку водки своему будущему непьющему зятю, – а давай-ка лучше по-русски – просто Шурик!.. Ну, поехали! Чтоб все до дна!
Пришлось повернуться – «Черт, ведь ты же к маме опоздаешь!» – подумала я и в голос добавила:
– Привет. Ой, как смешно… ха-ха, переезд на острова пока отменился… Вот, любуюсь достопримечательностями после работы, а вообще иду за пиццей.
– Хи-хи. Все еще мечтаешь стать гидом-переводчицей? Папуасам будешь рассказывать про историю Флоренции, ха-ха.
Я промолчала – что толку с дураками разговаривать?
– А ты, между прочим, здесь очень кстати, – продолжал Шурик. – Я Андрею игру для плейстейшн обещал, и никак не выберусь ее завезти, и завтра не получится – у меня ночное дежурство в Мизерикордии. Сейчас я, правда, опаздываю на ужин к маме, но давай заскочим ко мне, и ты ее заберешь.
«Двадцать лет прошло, а дитя так и не перестало в игрушки играться. Совсем не изменился…» – идти к нему не хотелось, но что не сделаешь для родного сына?
Я села на скутер. Через две секунды мы оказались на закрытой малюсенькой площади, где стояла знаменитая башня – давно же я здесь не бывала.
Башня, как и все остальные древние постройки, на протяжении веков изменялась: достраивалась, перестраивалась, увеличивалась, а потом укорачивалась так, что до нас она дошла высотой в три средневековых этажа, на каждом по одной квартире необычной планировки.
Узкая входная дверь отворилась, и нас тут же обдало сырой прохладой с запахом многовековых, в некоторых местах оголенных стен. Даже тусклый свет, словно угасающая старость, дополнял антикварную атмосферу и напоминал своим мерцанием зажженные свечи.
– О боже! Да как же ты все эти годы каждый день поднимаешься и спускаешься по этим метровым ступеням? Как вспомню – так вздрогну, как я таскала по ним двоих маленьких детей, коляску, да еще и авоськи с продуктами! – я вступила на высокую узкую ступень длинной крутой лестницы и, глубоко вздохнув, приготовилась к «взятию Эвереста». Путь лежал аж на второй этаж, который порядком отличался от современных и мог приравняться как минимум к четвертому.
– Зато эти упражнения хорошо влияли на твою фигуру… – хихикнул провожатый.
«Урод!» – мои глаза грозно сверкнули, но «язва» пыхтел впереди и их не увидел.
– Интересно, почему же на твою фигуру эти упражнения не влияют? – хотелось хоть как-то отыграться, но не получилось.
– Хорошего человека должно быть больше, ха-ха-ха, и вообще, красив не тот, кто красив, а тот, кто нравится, ха-ха-ха… а я, между прочим, ха-ха… нравлюсь… – шутник повернул голову, крепко держась за перила, и весело закривлялся.
«Ага… нравишься, как же… – маме своей».
Поравнявшись с первой дверью, я вспомнила приветливую добрую соседку – милую старушенцию с большими голубыми глазами и белыми как снег волосами. Мое сердце вдруг сжалось, и угрызения совести засверлили, как дрель. Бабушка, услышав шум на лестнице, выглядывала из-за двери, пытаясь пообщаться, а я все бежала и бежала… то на работу – в свой видеопрокат, то с детьми, то по делам, времени на разговоры со старушкой не было, а ведь можно было уделить внимание и скрасить ее одиночество. На глаза навернулись слезы.
Почти задыхаясь, мы наконец-то забрались на крошечный пятачок возле нужной двери.
– Ой, мамочка, ох… ох… Сейчас упаду! А ведь когда-то я по этой лестнице прыгала, как кенгуру, – и про себя добавила: «Вот что вытворяет с людьми любовь…»
Тяжело дыша и кряхтя, Шурик вставил ключ.
Дверь открылась, и мы оказались в узкой прихожей с низким потолком. Нос унюхал знакомый приятный запах от чистящего средства для антикварной мебели. Память расшалилась, и вместо ожидаемого неприятного ощущения все мое существо наполнилось будоражащими воспоминаниями:
«Вот она, спасительница, – единственная газовая печка на всю квартиру, только здесь зимой можно было купать детей и спасаться от холода, в дальних комнатах на носу вырастали сосульки».
– Могу я в туалет сходить?
– Конечно, конечно, чувствуй себя как дома, – прокричал Шурик, поднимаясь по короткой лестнице в спальню. – Не забудь про ступеньки!
Как же было про них забыть? Вся квартира усеяна ступенями, из-за которых мы постоянно мотались в детскую больницу с разными ушибами.
Я вошла в первый зал. Каменные стены с висящими факелами, высокий потолок с огромными балками создавали атмосферу загадочного замка. Комната хоть и завораживала, но одновременно пугала.
Бррр… как же было страшно ночью спать одной, вернее, с живущими здесь привидениями… странные шумы и звуки… а вот однажды…
– Вставайте, вставайте! – наперебой кричали несколько голосов. – На нас нападают! Они штурмуют нашу крепость!
Я в ужасе проснулась, но не смогла открыть словно залитые клеем глаза, парализованное тело тоже не поддавалось. Шурик был на дежурстве в братстве милосердия, я лежала одна.
Вокруг бегали женщины, мужчины и даже дети, они с криками, плачем и воплями о помощи носились по всему дому, хлопали дверями, бежали по лестнице… везде раздавалось бренчание железа и лязг ударов. Возле меня кто-то молился, взывая к деве Марии. Под окнами слышался конный топот, крики, стоны, визги, вопли людей, удары мечей, летели копья… Со стуком и звоном затряслись толстые стены, и я поняла, что в окна лезут захватчики.
Я лежала, как в страшном кошмаре, волосы вставали дыбом и пот ручьем стекал по телу.
В какой-то момент глаза открылись… Привидения носились по всей квартире, которую невозможно было узнать. Все изменилось – стены, полы, расположение комнат, стоял жуткий запах старья, пота и дерьма вперемешку с дымом.
Люди-тени пролетали сквозь меня, и в какой-то момент я от страха упала и больше ничего не помнила… Очнувшись утром, я обнаружила, что лежу на полу возле лестницы, ведущей в спальню.
Звон телефона вывел меня из жуткого воспоминания:
– Да, да. Мама, скоро буду.
– Обалдеть, кто у тебя так полы начищает? Неужели мама приходит? – я перевела взгляд со стен на пол из массивных темных каменных плит. – Аж в глазах рябит, он словно маслом намазан.
– Нет, не мама, это домработница.
– Как же мама теперь? Здесь и поворчать невозможно – совсем не к чему придраться, и полы, и вся мебель смотри как блестит. Это не квартира, а настоящий музей какой-то. Правда, я до сих пор не понимаю прелести антиквариата. Сидеть на диванах и креслах с позолоченной резьбой неудобно – ни развалиться, ни облокотиться, сидишь, словно оловянный солдатик. Мебель в хозяйстве непрактичная – стакан нигде не поставь, смотри, как бы следа от него не осталось, не притронься, не дотронься, в шкафах места мало, да и запах там… фу… сундуки – сломаешь спину открывать, ящики от комодов весят по сто килограммов – можно мускулы качать, зато пыль без конца вытирай и мягкими тряпочками везде начищай, как будто делать больше в жизни нечего!
