Kitabı oku: «Стасины Истории»
Страдалец задворков
В детском саду №452, в средней группе «Фантазёры» было четыре Насти. Настя Алексеева, Настя Резник, Настя Пацина и Настя Краюшкина. Настя Резник и Настя Пацина носили одинаковые розовые банты и платьица. Играли друг с другом в фей. Настя Алексеева всё время болела. А когда не болела, играла с кем придётся, и во что придётся. А Насте Краюшкиной очень не нравилось своё имя и фамилия. Имя, сами понимаете, почему – Насть вокруг было хоть пруд пруди. А из-за «Краюшкиной» она опасалась, что будут дразнить. Но дразнить Настю Краюшкину никто не собирался. Потому что Настя была не Настя, а Стася. Она играла на приставке в майнкрафт и гонки, в машинках разбиралась и не путала Человека-паука с Росомахой. А еще Стася не любила угловатых и глупоглазых розовых фей и единорогов. Стася ещё с ясельной группы поняла, что дружить лучше всего с мальчишками. Потому что было интересно. С близнецами Матвеем и Тимофеем, которые говорили хором. И с Юркой Чебурахиным – Чебурашкой. И с Толиком из Тюмени. И с Оксаной Михалной. И. конечно же с Пашкой – Павлентием.
Стася сидела на веранде и составляла список. Писать палочкой на пылеватой земле фантазёрского участка было не очень удобно. Поэтому Стася писала в столбик лишь цифры и первые буквы дел, представляя себя писцом древнего Междуречья:
1А (аткрыть старую мамину шкатулку)
2К (кормить кота Томского)
3С (а дома свежие караси!)
Когда Стася дошла до карасей, ей наскучило быть писцом древнего Междуречья. И она задумалась. Пашку сегодня в садик не привели – ангина. Ну какая может быть ангина в июне? Но Павлентий, есть Павлентий – заболел. Стасины мысли перескочили с ангины на карасей: «Надо будет выпустить их сегодня в ванную – пусть плавают. Мама сказала, что караси свежие, а значит – не копчёные, а значит – могут плавать! А то в прошлый раз мама очень огорчалась, когда Стася выпустила в ванну копчёную скумбрию. Скумбрия не ожила, а бабушка – смеялась по телефону. Чего смеяться-то?»
Тут Стася заметила, что цифру один в списке загородили пацаничьи серые кроссовки, которые плавно переходили в ноги в синих джинсах. Стася недовольно подняла глаза. Обладателем кроссовок и джинсов оказался Юрка Чебурахин. Чебурашка сопел и выжидательно смотрел на Стасю.
– Пойдем, – сказал Юрка.
– Куда? – спросила равнодушная Стася, всё ещё где-то на втором плане обдумывая аквариум для свежих карасей.
– Надо, – сказал Чебурашка и дёрнул Стасю за руку.
Юрка был немногословен. И обычно вежлив с девочками и воспитателями.
– Ладно…. С Юрасиком спорить было себе дороже – он упрямый, просто так не отвяжется. Чебурашка повёл Стасю, разумеется за веранду. Там располагалось любимое место Павлентия – Задворки. На задворках было сумрачно и сыро. Тень от веранды редко пускала сюда солнце. И чего это нового может случиться на Задворках без Павлентия? Стасе стало любопытно. Юрка подтащил Стасю за руку и уселся возле замшелого нижнего кирпича.
– Смотри! – шепотом бормотнул упрямый Чебурашка. И Стася посмотрела.
На влажной земле, покрытой зелёным налётом то ли мха, то ли плесени корчилась здоровенная косиножка. На паучка нападали муравьи. С десяток маленьких чёрных мурашей кусали её за лапы. Косинога беспомощно дёргала толстым брюшком и бестолково сучила длиннющими, нескладными лапами.
– Ну и что ты любуешься? – возмутилась Стася, всё ещё помня о списке дел и о карасях, – Спасать надо животное! Сам что ли не можешь с мурашами справиться?
Юрасик обиженно пыхтел.
– Посмотри, у неё глаза человечьи!
Стася фыркнула и щелчками принялась сощёлкивать приставучих мурашей с косиногового туловища и ног.
–Человечьи… Человечьи… – ворчала Стася, – Это у тебя – человечьи. А у косиноги – косиноговы!
«Кстати, а есть ли вообще глаза у косиноги?» – промелькнуло у Стаси в голове. Юрик толокся рядом и вдавливал муравьёв пальцем во влажную землю. Стася бережно взяла косинога в руки. Вгляделась повнимательней…
– Ай! – взвизгула Стася и чуть не выкинула косиногу. Флегматичный Юрик только вздрогнул. У косиноги на голове…То есть на том месте, где должна быть голова у обычных косиног, светились мягким голубоватым светом два круглых глаза. Глаза, несомненно, принадлежали существу мыслящему.
«Спасибо. Стася!» – прошелестело у Стаси в голове. «Вы с Юркой не побоялись муравьоидов и спасли меня».
– Хмм…Пожалуйста… – растерянно буркнул Юрка Чебурахин.
– Я – царь-Косиног. За то, что вы такие храбрые и добрые, я исполню любое ваше желание.
– Ну-ну, вот это фэнтези! Качественная!– воскликнула Стася. Чебурашка укоризненно посмотрел на Стасю, засмущался и прошептал:
– Я хочу…Я не хочу…Я хочу не быть больше толстым…
Косиног моргнул голубыми глазищами и…ничего не произошло.
– Тьфу ты, Юрка, глупость какая! – фыркнула Стася.
– Я, например, хочу, чтоб Павлентий завтра в садик пришёл! И что думаешь, он придёт завтра? Так быстро вылечится? И еще я хочу, чтоб караси жили у меня в ванной. А то рыба нам достаётся всё время солёная и неживая!
А ещё….Стася подумала про папу…Но…нет…вряд ли…баловство это…Папу не вернуть…
– ЫЫХ! – Косиног снова сверкнул голубым два раза. И – ничего!
Стася вздохнула, унесла незадачливого волшебника на веранду и посадила на сиденье – там хоть муравьёв нет. Юрик Чебурахин похлопал свой животик, вздохнул тяжко-тяжко и потопал к песочнице.
Стася вернулась к своему списку, как у древних людей Междуречья.
Потом был обед, потом сончас и полдник. Потом пришла стасина мама. Стася шла домой и думала о Павлентии. Как же ему там живётся с ангиной?
А в это время пятёрка свежих карасей неутомимо нарезали круги в Стасиной ванной, гордо рассекая серебристыми телами хлорированную городскую воду.
Золотой орех
Павлентий нашел его в песочнице. Когда откапывал бывалую модельку – «21Волгу». «Волга» зацепилась за него ржавым колесом. Пашка поддел совочком круглый, золотистый, чуть шершавый шарик. На боку шарика имелась вмятина. А сам кругляш будто состоял из двух половинок, смахивая при этом на грецкий орех. Только орех не настоящий, а непонятно из чего.
«Золотой?» – предположил Павлентий. И тут же у него возникло желание попробовать «орех» на зуб. Вдруг расколется? «А там – ядра чистый изумруд. Маме подарю. Она обрадуется» – размышлял Павлентий. Он бросил совок и «Волгу-бе», запихал «орех» в карман джинсов и посмотрел на Оксану Михалну. Воспитательница увлеченно о чем-то спорила через забор с дворником Юрниколаичем. Пашка уловил из разговора слова «листья», «сжигать» и «сама виновата».
Все одногруппники – «фантазеры» и «фантазерки» были при деле. Юрка-Чебурашка, Гоша, Вадик и Юля толпились в углу веранды. «Косиножку нашли», – подумал Пашка. Близнецы Матвей и Тимофей висели на лесенке. Настя Резник, Настя Пацина и Поля Моисеева лепили из песка и ранеток пирожки.
Павлентий бочком-бочком двинулся за веранду. За веранду ходить запрещалось. Считалось, что там ничья территория и воспитатели не могут как следует воспитывать там детей.
За верандой Павлентий достал находку из кармана, обтер золотистый орех об курточку. «Вроде бы чистый!» – подумал Пашка. И тут из-за угла возникла Стася. Ее косички шевелились от любопытства сами по себе. А шапкин помпон озадаченно свесился набок.
– Что делаешь? – спросила Стася. – Ранетки ешь?
– Н-нет – недовольно буркнул Пашка. И, по выражению Стасиного лица понял, что от нее не отвязаться. Придется раскалывать орех на двоих.
– Вот смотри. В песке нашел.
– Ничего себе! Орех? Золотой? Пробовал? – осведомилась Стася.
– Н-нет.
– Давай расколем и съедим. Пока никто не пришел.
– Давай! – Павлентий сунул орех в рот – нажал. Орех противно заскрипел песком на зубах и даже не треснул.
– Бе- е… – скривился Пашка, сплюнул песок и вытер язык об рукав.
– Дай, я! – потребовала Стася.
Она выхватила обслюнявленный золотой орех, шоркнула о джинсы и сунула за щеку. Орех не поддавался. Пришлось признать, что молочные зубы – неподходящее средство для раскалывания орехов. Вдруг они услышали:
– Паша – Настасья! Ну-ка вышли из-за веранды!
Это скомандовала Оксана Михална. Павлентий вздохнул и потащился из-за веранды на солнечный участок. Стася вынула изо рта орех и поплелась за Пашкой. Они сели на песочницу. Рассеянно поковыряли совочком песок. Девчонки налепили пирогов с ранетками и принялись за пироженки с кремом. Крем находился в старом тюбике из-под зубной пасты. Остатков пасты хватило ровно на пять пироженок.
Стася спросила:
– Ну что, берем орех с собой?
– Нет, – помотал головой Павлентий, – В группе его у нас отберут. Или дети или Оксана Михална. Давай лучше спрячем!
– Где? За верандой?
– Нет! В песочнице. Здесь точно никто до завтра орех не найдет!
– Ага! – согласилась Стася, – Завтра с утра откопаем!
– Группа – строимся! – возвестила Оксана Михална, – На обед!
Павлентий быстро раскопал ямку в углу песочницы. Сунул туда орех и закопал обратно. Стася притоптала песок кроссовком.
– Паша – Настасья – строимся! – протараторила воспитательница. Ребята побежали догонять строй.
А тем временем капитан научно-исследовательской станции атиидов, отдавал приказ по внутренней связи:
– Экипаж! Меняется программа исследования! Переходим к плану «бета»! Наверх не выходим! Исследования показали, что поверхность повсеместно покрыта кремниевыми валунами. Два огромных белковых организма, не обладающих разумом, чуть не повредили нашу станцию. Но, хвала мудрейшим О-атидам, станция из сверхпрочного голдотитана магмы! Возвращаемся на базу!
Золотой орех выпустил тончайшую сеть. Сеть захватила песчинку и втянулась обратно. Научно-исследовательская станция «И-маго», задрожала, завертелась, набирая обороты. Песок вокруг нее начал плавиться. И через секунду золотой орех атиидов, набирая скорость, пошел вниз. Станция золотой иглой прошила песок, грунт, камень, опускаясь все ниже и ниже, туда, где возле ядра планеты, давным-давно жила своей жизнью цивилизация мудрейших атиидов.
В пути младший атиид станции «И-маго» отбил сообщение родным:
«На поверхности нашей планеты «З» разумной жизни не обнаружено. Скоро вернемся! Готовьте пирог!»
Про грибы, капусту и замок
– Ха! Да летом в садике любой может найти, что поесть! – разглагольствовал Павлентий, – Можно ранетки есть. Или колоски пожевать, сирень, кору кленовую попробовать или листья. Я кору пробовал – она горькая. И листья тоже. А помнишь, Стась, как мы в прошлом году грибы откопали?
Стася важным кивком подтвердила Пашкины слова.
– Да-а, было время! – мечтательно протянула она. Мы тогда совсем маленькими «Фантазёрами» были…
В глазах Толика вспыхнул огонёк любопытства. Толик – новенький. За завтраком Оксана Михална представила тощенького вихрастого мальчишку:
– Вот, ребята, знакомьтесь! Это Толик, он из Тюмени приехал.
Толик застенчиво заморгал своими черными глазами. Затрепетали пушистые ресницы.
– Теперь нашего «Фантазёрского» полку прибыло.
Стася в это время обсуждала с Любой – есть масло или размазать по тарелке. И поэтому не очень поняла, что значит «полку прибыло». «Мы что, на войну собираемся?» – рассеянно подумала Стася. Перед ее мысленным взором промелькнули все «Фантазёры», одетые в камуфляж и с автоматами наперевес. Толик – впереди. А у Любы из-под берета выбиваются розовые бантики. «Фу-х!» – прогнала Стася глупую мысль – «Наверно, Оксана Михална имела в виду не это…Она, похоже, хотела сказать, что новенький из военной Тюмени приехал. И теперь будет нами командовать…». Масло одним взмахом ложки размазалось по Стасиной тарелке.
После завтрака «Фантазёры» вышли на прогулку. Пока весь народ с ледянками штурмовал горку, Стася и Павлентий отвели Толика в укромный уголок – за веранду. Туда дворник Юрниколаич с начала зимы сбрасывал ненужный снег. Видимо, Юрниколаич имел на этот снег какие-то свои виды. А пока снег лежал невостребованным. Пашка и Стася приглядели симпатичный сугроб и уходили за него в случае крайней необходимости – поговорить. Сегодня они привели за сугроб Толика – знакомиться.
– А грибы мы прошлым летом нашли. Там – на участке – рассказывала Стася. Ей нравилось, как Толик на нее смотрит – серьезными, удивленными глазами.
– Я копала метро около лесенки. Знаешь ведь, в нашем городе метро очень медленно строят. Вот мы с Пашкой и решили помочь. А то будет нам двадцать лет – старые станем, а на метро так и не покатаемся! Ну и вот, копаю-копаю, вдруг смотрю – что-то беленькое откопалось – зову его.
– Да! – подхватил Пашка, – Я понюхал – пахнет грибами!
– Ну, мы и съели! Вкуснотища! – Стася облизнулась.
– Да, летом много чего есть поесть… – снова многозначительно заметил Павлентий.
– Настя, Паша! Чего вы там с Толиком делаете? – подала голос Оксана Михална, – Ну-ка марш на участок!
– Как всегда… – вздохнул Павлентий, – Поговорить не дают…
Ребята протиснулись между сугробом и верандой на участок. Толик покосился на Оксану Михалну, глаза его недоверчиво прищурились:
– А не врёте? Неужели вам все это есть разрешают?
– Конечно, не разрешают!
– Не врём!!! – в один голос воскликнули Пашка и Стася.
– Оксана Михална просто не всё видит. Она постоянно занята – разговаривает. Или с другими воспитателями, или с Юрниколаичем.
– Стась, Оксана Михална на самом деле – нормальная. Если б она следила за нами ещё сильнее, не ходить бы нам с тобой за веранду, не есть грибы или вот – капусту…
– Какую еще капусту? – удивился Толик.
– Какую-какую – белокочанную! – блеснула знаниями Стася, – Грибы и ранетки мы только летом едим. А зимой – ранетки – бе-е-е…невкусные. Грибы под снегом. Приходится зимой капусту трескать.
– Да, – подтвердил Павлентий, – В садик грузовик капусту привозит. От нее листья отпадывают и в снегу остаются. А мы со Стасей эти листья подбираем и едим. Сла-адко! Как мороженка прям!
Толику стало не по себе. Да как же так! Он же, Толик – из Тюмени, а этих двоих удивить нечем… Всё интересное уже произошло у них… Толик отчаянно оглянулся. И вдруг увидел на сетке забора толстый висячий замок. Юрниколаич потерял от замка ключи еще осенью. Теперь замку предстояло висеть на заборе вечно. Толик ничего этого не знал. Но зато он видел, что замок переливается на солнце вкусным пушистым инеем. Толик вырвал свою перчатку из Стасиной рукавичной ладошки и рванул через сугроб к замку. Павлентий хотел крикнуть, да не успел.
Толик подскочил к забору, схватился за сетку, приподнялся на цыпочки и лизнул аппетитный иней на боку замкА. «Приятно, – подумал Толик, – пахнет Новым годом…»
– А-а-ах! – вдруг донёсся до Толика вскрик Стаси. И Толику показалось, что слышит он в этом коротком возгласе не восхищение, а почему-то страх. «Чего это она?» – подумал Толик. И хотел уже бросить пробовать замОк. Но – не тут-то было! Язык! Его язык предательски не хотел отлепляться от замкА! Толик попробовал дернуть языком туда-сюда – язык оставался на месте. Тогда Толик рванулся изо всех сил! Слезы брызнули из глаз! Во рту будто взорвалась бомбочка. Да так там и осталась тлеть колючим осколком. Но Толик сдержался. Он же из Тюмени. Нельзя реветь из-за какого-то замкА в первый день. Еще и при Стасе. Толик сосредоточился – темные глаза его будто подёрнулись невидимой дымкой. И промелькнул в коричневой глубине толиковых глаз синяя, будто электрическая искра. Изо рта мальчишки, прямо из-под примерзшего языка высунулся еще один длинный, гибкий голубой язык. Язык лентой обвился вокруг замка. Пошел еле заметный пар. Крепкая дужка покрылась пятнами коррозии. Синий язык втянулся обратно, розовый отлип от железки и тоже спрятался в рот. Глаза Толика мягко заблестели. Замок качался на изъеденной дужке, покосился и рухнул в снег. Подбежали Павлентий со Стасей.
– Ну что, вкусно? – спросила Стася.
– Вкусно! – буркнул Толик, еле шевеля распухшим розовым языком.
– Ура! – восхитился Пашка, – Завтра мы тоже попробуем! Правда, Стась? А то сегодня Толик весь иней съел! И…замок???
– Нет! – крикнул, как мог, Толик, – Вот еще глупости! Замок сам отвалился! А железки не пробуйте – противно! Воняют!
– Н-уу, ладно! Как скажешь, воняют, так воняют, – пожала плечами Стася, – Может, завтра капусту привезут…
Толик оглянулся на ямку в сугробе, где теперь покоился замок. В темных глазах вновь вспыхнула маленькая молния. «Ни за что… Не сегодня… Может когда-нибудь… Расскажу, когда метро построят…» – думал Толик, пока все шли на обед.
В обед Толик не мог есть картофельное пюре. Розовый язык от соли жгло, будто огнём. Пришлось незаметно обмотать его синим. Но Толик не плакал – ведь он из Тюмени.
А в среду в садик приехал грузовик с капустой.
