Kitabı oku: «Фёдор и Алексей Басмановы. Пять веков без права голоса», sayfa 5

Как я уже говорила, много позже на территории своей вотчины Алексей Данилович воздвигнет Никитский храм в память о своих «боевых холопах», павших под Казанью. А в отдельной духовной грамоте завещает вечно поминать их.

«…И дал|яз, Алексей, с своими детьми, с Федором да с Петром, ту|пустошь Вишку на престол к великому Христову мученику Ни|ките и к преподобному отцу Онофрею въ Елизаровское|по своих родителех, и по себе, и по своих детех, и по|тех людцех, которых на государьских службах на Поле и в две|Казани при мне, при Алексее, побиты, а имена их| написаны в большей церкве надъ жертвенником…а дали|есми ту деревню Вишку тем…по своих родите|лех, и по себе, и по своих детех, и по тех своих людцех впрок|без выкупа… ради благъ»⁶⁰.

Аналогичных случаев подобного проявления широты души статусного человека, воеводы, думающего о своей посохе, шестнадцатый век нам не оставил. Учёные, по-разному оценивающие опричную деятельность А. Д. Басманова, единогласно заостряют внимание на этом факте, подчёркивая благородство порыва и православную добродетель воеводы.

После взятия Казани, А. Д. Басманов третьим воеводой остаётся на «годованье», для подготовки дальнейшей обороны⁶¹.

В ноябре 1553 года, вернувшись из Казани, Алексей Данилович получает почётный свадебный разряд окольничего «за приставкою» на бракосочетании служилого «царя» Семиона Касаевича и Марьи Андреевны Кутузовой-Клеопиной⁶². Ещё один свадебный разряд он получит в 1554 году на свадьбе князя И. Д. Бельского и М. В. Шуйской. Безусловно, это не военные назначения, но указывающие на возрастающую популярность А. Д. Басманова при дворе, в кругах особо приближённых к государю и на рост его престижа (на что, по мнению В. В. Пенского всегда указывали наиболее почётные свадебные разряды).

В мае 1554 года Басманов получает должность второго воеводы сторожевого полка⁶³ в Коломне (на «берегу»). Далее – воевода передового полка в походе на крымские улусы⁶⁴.

Летом 1555 года, Алексей Данилович становится участником знаменитой битвы при Судбищах. Здесь он снова покажет себя не просто талантливым военным, а человеком с уникальным даром – вытягивать бедственные ситуации.

Отношения между Москвой и Крымом максимально накалились – назревал новый виток противостояния. Хан Девлет-Гирей, не сумевший оказать помощь Казани, продолжал борьбу за Астрахань. В том числе, затевая тайные переговоры с астраханцем Дервиш-Али. Согласный оказать астраханцу поддержку, Девлет планировал вторжение на русские земли. Перед московским же правительством хан изображал расположенность и полную готовность к продолжению мирных переговоров. Нельзя сказать, что ему наивно и слепо доверяли, скорее наоборот. Уже в марте 1555 года на «берегу» была развернута оборона. Войска заняли позиции на Оке, в треугольнике Коломна – Кашира – Зарайск. Здесь раскинулась пятиполковая рать во главе с воеводами князем И. Ф. Мстиславским и М. Я. Морозовым. Под Тулу против крымцев выдвинулась сравнительно небольшая по численности армия под командованием И. В. Шереметева-Большого.

Согласно Никоновской летописи и разрядным записям, в планы русской армии входили захват татарских табунов, что паслись на Мамаевом лугу (левобережье Днепра) и одновременно стратегическая разведка намерений крымского хана. Но историк В. В. Пенской считает, что в список целей Шереметева не входил кратковременный набег и устрашение. Подобное перемещение, по мнению учёного, являлось частью более глобального замысла. В ертаул Шереметева попали лучшие военные. Полк отличился элитарностью состава. Среди опытных воевод – Д. М. Плещеев, Б. Г. Зюзин и даже брат царя Владимир Андреевич Старицкий. Совершенно не похоже на вылазку за случайной добычей.

Алексей Данилович Басманов в этот раз был важным лицом в полевом соединении и находился во главе передового полка.

Шереметеву поручили заблаговременно обнаружить крымское войско, сопроводить его до русских пределов и здесь атаковать с тыла, сковав до подхода береговой рати и государева полка, возможно, выманить Девлет-Гирея в Поле, где к случившемуся бою присоединилось бы царское войско во главе с Иоанном. Сбор основных сил должен был состояться на Николин день в Белёве. Сил вспомогательных из северских земель – в Новгороде-Северском. Северскими детьми боярскими руководил почепский наместник, каширский сын боярский И. Б. Блудов. Встреча Шереметева и Блудова планировалась в верховьях рек Коломаки и Мжи.

Мы не знаем точный план государя, но можно смело говорить о том, что план был нарушен. Трагедия под Тулой получит в историографии название «Судбищинская битва». Столкновение наших и татар случилось раньше, чем войска царя и В. А. Старицкого выдвинулись, чтобы нанести основной удар.

Движение Шереметева задерживалось. Параллельно с ним, также не спеша, двигались и татары. В конце июня Шереметев вышел к месту встречи с отрядом И. Б. Блудова и получил весть о переправе татар через Донец. По расчётам В. В. Пенского, на момент получения вести Девлет-Гирей находился от Шереметева на расстоянии около 150 километров.

Когда Девлет-Гирей расположил войско (в том числе многочисленные коши) на отдых у самых русских границ, появились наши. Было принято решение атаковать вражеский лагерь. В результате русские захватили богатую добычу, часть которой Шереметев тут же отправил на Мценск и на Рязань. Вряд ли можно было распорядиться по-иному, но данное решение оказалось неудачным. Многим оно стоило жизни. Армия поделилась на две части: первая под командованием голов Ш. Кобякова и Г. Желобова занялась добычей; вторая во главе с самим Шереметевым пошла за ханом, который не знал о разорении лагеря. Естественно, получив печальную для себя весть, Девлет-Гирей повернул назад.

3 июля 1555 г. возле урочища Судбищи (ныне – Орловская область, к северо-востоку от железнодорожной станции Хомутово), где сходились Муравский шлях и Кальмиусский (именно по этому маршруту на Русь обычно двигались степняки), произошло столкновение наших и крымцев. Поскольку воевода отпустил половину армии с добычей, силы противников оказались трагически не равны. Кроме численного перевеса, пехота неприятеля была вооружена огнестрельным оружием, артиллерией и подготовленной конницей под руководством непосредственно самого хана и татарских князей из ополчения. По сути, в бой вступила военная элита неприятеля, состоящая из лучших и прекрасно подготовленных татарских родов. Ситуация для нашего войска сложилась изначально безнадёжная.

Судбищинская битва не самая изучаемая, не самая приметная, не самая показательная, не самая растиражированная, но именно про неё скажет Н. М. Карамзин «ознаменованная славой отчаянной битва». Даже князь А. М. Курбский, известный своими необъективными оценками всего, что происходило на бывшей Родине, описывал битву при Судбищах как кровавое событие. Снова воздержусь говорить о цифрах, лучше процитирую отрывок из летописи Игнатия Зайцева: «…великого князя воевод Ивана Шереметева, да Лва Салтыкова, да Олексея Басманова, да Степана Сидорово Рязанца на поле побил царь крымьской, многих людей побил, а иных в полон имал, а сами воеводы ушьли не со многими людьми…»⁶⁵.

Изначально русская армия заметно потеснила врага. Да и сама битва в полную мощь разгорелась не сразу. Во время первой ночевки Шереметев послал гонцов за теми, кто увёл добычу. Но это не принесло результата: к утру вернулось не более 500 ратников.

На следующий день, на рассвете 4 июля 1555 года состоялся основной бой. Воодушевлённые первыми победами, наши попытались взять укрепленный вражеский лагерь, но были откинуты назад артиллерией. В результате этой отчаянной вылазки Шереметев получил тяжёлое ранение, что значительно сказалось на всём сражении и настроении полка. Воеводы, которые находились «на подхвате», в частности Л. А. Салтыков, не имели достаточного опыта, чтобы исправить ситуацию. Началась паника, воины бросились врассыпную. Если бы не организованность и находчивость Алексея Даниловича Басманова, для русского войска всё могло закончиться катастрофой. Именно Басманов и Степан Григорьевич Сидоров, имея в своем распоряжении не более 6000 тысяч воинов, спасли положение. За считанные минуты, приняв ряд важных решений, Басманов «велел тут бити по набату и в сурну играти». На этот ободряющий боевой призыв съехались дети боярские и стрельцы, отбившиеся от основного полка, но не бежавшие. Воеводы успешно собрали разрозненные части войска, отступили в дубраву (где находились обозы – коши) и используя овраг, создали из обозных телег полкового коша что-то вроде укрепленной позиции.

«…наехали в Дуброве коши своих полков и велел тут бити по набату и в сурну играти; и к нему съехались многие дети боярские и боярские люди и стрельцы тысяч с пять, с шесть и тут отсеклися. И царь к ним приступал со всеми людьми и с пушками, и с пищалями и до вечерни, и божиим милосердием дал Бог Алексей Данилович тут от царя отсиделся, из луков и пищалей многих татар побили. И которых крымской царь поимал детей боярских, те ему сказали, что царь и великий князь на Туле, а чают его на царя приходу. И крымской царь пошел назад наспех и Сосну перелез назавтрее. И пришол Олексей ко государю на Тулу в неделю со всеми людьми дал Бог здорово, а Стефана тут в засеке ранили из затинной пищали по колену, а на бою его копием ранили, и лежал пять недель и не стало его в чернецах в скиме на Москве…»⁶⁶.

Враги значительно превосходили русских по силам, но уничтожить малочисленный отряд Басманова они не смогли, хотя перепробовали все средства. От пищальщиков до артиллерии. Русских атаковали трижды, но отряд Басманова и Сидорова не сдвинулся с места и позиций не уступил. При этом ещё и нанёс значительный урон атакующим. Татары не сумели победить даже импровизированную крепость, созданную из подручных материалов! Из обычных обозов. Ничего не добившись, Девлет-Гирей отступил. 7 июля Алексей Басманов и Степан Сидоров (получивший, увы, смертельные ранения) уже прибыли со своим отрядом в Тулу.

Согласно Древнейшей Разрядной книге, примерно в октябре 1555 года (в некоторых источниках в 1556 году) А. Д. Басманов получает высший Думный чин боярина. По мнению Д. М. Володихина, чин был получен в связи с героизмом, проявленным в битве при Судбищах. Вполне возможно! Боярин – это первая и самая высшая степень российского дворянства. Подобный чин давали лишь за весомые заслуги. То, что сделал Алексей Данилов в той злополучной дубраве – невероятно и под силу лишь настоящему герою. Иоанн умел ценить не только воинскую доблесть, но и фантастическую находчивость.

С октября 1555 года Басманов числится третьим воеводой правой руки в Серпухове. Там же с июня 1556 года как «боярин с царем»⁶⁷ идёт в очередной поход против татар. Участвует в походе на ливонские земли в составе передового полка под руководством царя Шигалея⁶⁸.

С января по июль 1557 года назначен наместником в Новгороде и примерно с этого момента можно говорить о начале работы Алексея Даниловича в новом направлении. Его допускают в «святая святых» государства. В сферу дипломатии. Неоспоримое признание заслуг человека перед Отечеством. Впервые Басманов выступает в этой роли в во время переговоров со шведскими послами⁶⁹ вместе с другими наместниками Великого Новгорода. Перед переговорщиками стояла задача подписания договора о сорокалетнем перемирии. Можно отметить сразу два момента. Во-первых, полное доверие государя, хотя до опричнины ещё далеко. Во-вторых, высочайший культурный и интеллектуальный уровень нашего героя. Алексей Данилович Басманов, вопреки шаблонному образу «вояки», был отнюдь не солдафоном в кольчуге, чьи умения и таланты ограничиваются лишь «прямым делом». Безусловно, ум нужен и на поле боя. Смелость и отвага не должны быть бездумными и крикливыми. Лучше всего, когда воинские качества, необходимые в бою, гармонично дополняются хитростью, живостью ума и находчивостью, умением выстраивать стратегии или продумывать тактику. Однако дипломатия – наивысший уровень политической деятельности. Допустить к подобной работе государь мог человека не только проверенного, верного, но и всесторонне развитого. Тем более что первая дипломатическая миссия Алексея Даниловича последней не стала.

По мнению большинства учёных, А. Д. Басманов активно поддерживал царя в «прибалтийском вопросе». Поскольку вопрос к 1557 году обострился, те, кто разделял интересы государя и поддерживали войну за Прибалтику, автоматически обеспечивали себе хорошее будущее на долгие годы. Басманова же, судя по дальнейшим фактам его биографии, можно назвать одним из ведущих воевод ливонской военной кампании.

В январе 1558 года Алексей Данилович в чине второго воеводы передового полка отправляется из Пскова в Ливонию и руководит взятием Нарвы. Нарва, она же Ругодив… Звучное, почти сказочное название и яркая страница затяжной Ливонской войны, которая продлится два десятилетия. Эта война принесет красивые победы, но и закончится бесславно, истощив силы страны. Как правильно отметил В. В. Пенской, определение «ливонская война» изобретение историков. Современники Басманова таким термином не пользовались. Они просто находились в круговороте военных конфликтов и связанных с ним потрясений. Началом войны (этапа, который нас интересует в рамках темы) принято считать зиму 1557 – январь 1558 гг.

Нарва и Ивангород – две крепости, стоящие рядом. Их разделяла река Нарова, представляющая из себя условную границу. Крепость Нарва была местом пересечения торговых маршрутов и долгое время считалась «русскими воротами» Ревеля. Здесь не действовали запреты и ограничения на торговлю с русскими, поэтому через данный канал на русскую землю поступали в продажу оружие, кони и цветные металлы. Нарва часто шла на всяческие уступки московитам, чтобы сохранять выгодное положение. Но при этом оставалась под влиянием Ордена.

В конце зимы 1558 года немецкие пушкари нарвского гарнизона цинично обстреляли Ивангород. Сегодня сложно сказать из-за чего именно эта ситуация произошла. По мнению В. В. Пенского, причиной обстрела мог послужить опустошительный набег князя Д. С. Шестунова на орденские земли к северу от Чудского озера⁷⁰. Другие учёные этот нюанс вспоминают редко, возлагая ответственность за начало конфликта на обитателей Нарвы. Возможно, обстрел, инициированный фогтом Шнелленбергом, был ответом на этот набег. Прежде чем ответить неприятелю тем же, воеводы Ивангорода доложили в Москву. Ведь ответ наших мог повредить идущим в этот момент переговорам и работе русских дипломатов. Первое предписание, данное нашей стороне – это позволение набегов на нарвские владения. Далее в Ивангород был послан артиллерийский эксперт (по определению В. В. Пенского) Шестак Воронин. С собой он вёз «разрешение» отвечать неприятелю достойным образом. До этого наши лишь единожды дали огонь по Нарве. Именно эта акция устрашения нанесла крепости сильный ущерб и перепугала местных жителей настолько, что те на время переговоров, отдали русской стороне несколько важных городских персон. По результатам переговоров, Нарва приняла решение выйти из состава земель ордена и перейти под власть московского государя. Но пока переговоры шли и Нарву никто не обстреливал, жители города облегченно выдохнули, забыли свой страх и начали сомневаться. А нужно ли становиться частью России? Чтобы как-то разрешить сомнения, жители Нарвы обратились за помощью к немецким властям и орденскому магистру Фюрстенбергу. Для нашего государства такое положение дел неожиданностью не стало. Дипломатия дипломатией, но… Добрый залп – лучше множества пустых слов.

Уставшие от затянувшейся паузы стороны стали нарушать тишину, сваливая вину друг на друга. Своего апогея бомбардировка достигла накануне Пасхи.

Не смотря на то, что ругодивцы «били челом», доверия к ним со стороны русского правительства не возникло. В Ивангород заранее был направлен малочисленный отряд под руководством Алексея Даниловича Басманова, имевшего в подчинении воеводу Д. Ф. Адашева, несколько опытных людей и стрельцов под началом А. Кашкарова и Т. Тетерина. Также на подмогу был выслан отряд М. А. Бутурлина, тоже малочисленный. В руках А. Д. Басманова находился приказ «быти в Ругодивех, а солжут, и им велел делом своим и земским промышляти, сколько милосердный Бог поможет»⁷¹. Скорее всего, на Басманова возлагалась акция устрашения обитателей крепости. Не более. Слишком уж малочисленные силы ему отвели (снова!) – недостаточные для того чтобы штурмовать укрепленный город. По характеристике В. В. Пенского, таких сил хватило бы разве что для несения гарнизонной службы, но не для осады и штурма. Возможно, государь рассчитывал, что окончательные переговоры на месте, пройдут гладко и без внезапностей, а военный отряд Басманова и подчиненных ему воевод просто придаст русской стороне психологический перевес и визуальную убедительность. Пенской отмечает и небрежность составленного разряда, который касался сбора басмановских людей. По мнению историка, данная акция загодя не планировалась, силы собирали поспешно⁷².

И снова события повернулись неожиданным образом.

Оказавшись на месте, воеводы Басманов и Адашев напомнили жителям Нарвы об их новых обязанностях. Но страх, который испытали ругодивцы во время русских обстрелов, уже притупился, и жители гарнизона изобразили полное беспамятство. Какие послы? Мы никого никуда не посылали и никуда не просились. На самом деле, пока проходили переговоры с Басмановым и Адашевым, жители ожидали подмогу. Феллинский комтур Г. Кетлер, собрав конное ополчение Харриена и Вирланда (области к западу от Нарвы) и присоединив к нему рижских и ревельских кнехтов с артиллерией, подступил к Нарве, разбив лагерь всего в нескольких милях от города. После этого Кетлер попытался провести к Нарве подкрепление.

В это же время Басманов перебросил за город на Колыванскую дорогу группу разведчиков, которые столкнулись с группами вооруженных людей, перемещающих к Нарве пушки, а затем и со стрельцами. На обратном пути, когда наши воины переправлялись по Нарове, это обнаружили немцы. Конница Кетлера попыталась напасть на боярских детей под началом А. М. Бутурлина. Но отряд, посланный Басмановым для ограждения переправляющихся русских, благополучно дал противнику отпор. Завязался бой, окончившийся разгромом немецкого войска:

«…немцы наряд весь в Ругодив отпустили, а сами конные и пешие пришли х перевозу на Офонасья с товарищы; а всего осталося на их стороне, которые не поспели перевезтися, человек со сто, а немец пришло на них человек с тысячю и конных и пеших; и Бог милосердие свое показал: побили немец многих и гоняли пять верст по самой Ругодив, а взяли у них тритцати трох человек»⁷³.

Хотелось бы целиком процитировать эпизод из работы историка В. В. Пенского, давшего крайне высокую оценку действиям А. Д. Басманова:

«…по всему выходит, что Басманов решил использовать закаленные стрелецкие приборы в качестве арьергарда – «отвода», перед которым была поставлена задача, говоря языком разрядных документов, «отнять» отступающие под натиском неприятеля конные сотни, дать им возможность оправиться и отойти в порядке. Эта сложная задача обычно поручалась наиболее опытным, проверенным, надежным войскам, в высокой боеспособности которых командование не сомневалось… из описания боя напрашивается предположение, что «отвод» русских конных сотен был хитроумным маневром, рассчитанным на неопытность горячих харриенских и вирляндских парней. Видя, что русские бегут (и как тут не вспомнить слова англичанина Р. Ченслера, который писал, что русские-де, в отличие от цивилизованных европейских воинов, не привыкли сражаться «правильным» образом и любят атаковать внезапно, из засады!), они бросились преследовать московитов и напоролись на залповый огонь возникших как из-под земли стрельцов (см. описание смотра в декабре 1557 г., которое было приведено ранее). Последствия предугадать было нетрудно – стрельцы успешно «отняли» у ливонцев свою конницу, а та, перестроившись, контратаковала смешавшегося и обескураженного неприятеля и погнала его прочь, рубя и беря в полон отставших и лишившихся коней эстляндцев. И если наше предположение верно, то вряд ли стоит сомневаться в том, что такой маневр проделать могли только хорошо обученные, опытные воины, понимавшие друг друга и своих начальных людей, что называется, с полуслова, и что взаимодействие русской стрелецкой пехоты и поместной конницы было на высоте».

В частности, отряду Басманова, удалось захватить немало пленных и языков, которые поведали ценную информацию:

«Ругодивцы царю и великому князю изменили… маистру тот же час послали, чтобы их не выдавал. И маистр прислал князьца Колыванского да другого Велянского, а с ними тысяча человек конных, да пеших с пищальми семьсот человек, да с нарядом. Люди и ругодивцы промеж собою крест целовали, что им царю и великому князю не здатца»⁷⁴.

В самой Нарве ситуация складывалась печальная. Наёмные кнехты находились на грани бунта из-за невыплаты жалования, сказывались результаты блокады. Басманов со своими людьми лишили Нарву подвоза, взяв в плотное кольцо. Все попытки ругодивцев эту ситуацию исправить, были русскими отбиты.

Очередной отказ Нарвы от своих прежних слов, инициировал новый обстрел русскими. 11 мая 1558 года по непонятным причинам в Нарве вспыхнул крупный пожар. Что случилось в тот день – неизвестно. Возможно, причиной стал обстрел, возможно бытовая ситуация. Согласно Лебедевской и другим летописям, виновником пожара являлся пивовар, бросивший в огонь православные иконы, в том числе Николая Чудотворца. Позже эти «неопалимые», ничуть не пострадавшие иконы, воины Басманова нашли на пепелище. Лебедевская летопись рассказывает лишь об образе Николая Чудотворца, Степенная книга называет две иконы: образ Богородицы (Одигитрии) и четыре образа на одной иконе – Св. Николы, Св. Власия, Св. Козьмы и Св. Дамиана⁷⁵.

Не стоит исключать и специального поджога. Невероятно быстро и ловко наши войска, а в частности Алексей Данилович, воспользовались данным обстоятельством, сумев оборотить его нам на пользу.

Через посланников-парламентеров, воевода ещё раз напомнил жителям Нарвы об их «новых обязанностях». Лазутчики, посланные Басмановым в крепость, быстро донесли руководству о плачевном состоянии дел. Получив очередной отказ, Алексей Данилович снова просчитал все варианты развития событий за минимальный срок и принял решение штурмовать Нарву. Совершив переправу через реку, русские потушили пожар и приготовились к штурму, который получился напористым, решительным и недолгим. Басманов и его помощники талантливо воспользовались неразберихой в стане противника. Так, словно прекрасно в этой неразберихе ориентировались. Принудив отчаявшихся жителей сдаться, Басманов с войском бескровно заняли город. Стрельцы Тетерина и Кашкарова окончательно сломили последнее сопротивление неприятеля, открыли Русские ворота и впустили в город Басманова и Адашева с отборными сотнями поместной конницы.

«И воеводы к городу приступали со всеми людьми. В Русские ворота велели приступати головам стрелецким Тимофею да Андрею с стрельцы, а в Колыванские ворота Иван Андреевич Бутурлин, да с ним головы з детьми з боярскими. И немцы билися с ними жестоко. И головы стрелецкие ворота у них те взяли и на горок взошли, и в те ворота вошли Алексей и Данило, а в Колыванские Иван Бутурлин, и немцев побили многих. И собрались все в Вышегород. И к Вышегороду воеводы приступали до вечера со всех сторон и из наряду с Ываны города. И из Ругодива из их же наряду стреляли по Вышегороду. И прислали немцы бити челом, чтобы воеводы пожаловали, их князьца выпустили с прибыльными людьми. И воевода князьца и немцев выпустил, а Вышегород и Ругодив Божиим милосердием и царя и великого князя государя нашего у Бога прошением и правдою его взяли со всем нарядом – пушек больших и меньших 230 и с пищальми и з животы 3 с немецкими»⁷⁶.

Потушив пожар, русские стали готовиться к штурму замка, а утром 12 мая 1558 года, заняли Нарву целиком. В Москву с радостной вестью был послан будущий опричный воевода сеунч И. П. Залупа-Охлябин.

Стоит сказать и о том, что именно под Ругодивом произошёл уникальный мистический случай. Пискаревский летописец рассказывает о явлении войску А. Д. Басманова святителя Никиты Новгородского. Многие присутствующие воины стали свидетелями явления. По берегу, между русским полками, ездил «муж безбородый» в святительских ризах с жезлом и крестом. Свидетели явления узнали в этом «муже» Никиту. Пройдёт всего несколько лет, и незадолго до печально известного новгородского погрома мощи святого Никиты будут обретены в Новгороде владыкой Пименом после чудесного видения⁷⁷. Случай не самый популярный и распространённый даже для средневекового человека с религиозным типом сознания. Алексей Данилович Басманов, имеющий неоднозначную славу, был многократно оболган, осуждён либеральными лживыми гуманистами. При этом шёл в бой после такого вот благословения свыше! Его оппонент князь Андрей Курбский, люто ненавидящий Басмановых, предатель и изменник, вернулся на бывшую Родину сжигать православные храмы. Какая потрясающая разница! Жаль, что злое слово, полное желчи, оказалось более живучим. До сих пор мы судим Басмановых, опираясь на характеристики князя, не задумываясь, не анализируя, не желая открыть глаза.

Может показаться, что взятие подобного городка-крепости не такое уж важное событие военной истории. Однако взятие Нарвы повлекло за собой серьезные изменения во внешней политике. Захват крепости надолго обеспечил наше Отечество связями с европейскими торговыми контрагентами, доставлявшими серебро, золото и военные грузы. После взятия А. Д. Басманов остался в захваченном городе на посту первого воеводы и получил почётное государево «жалование». Но на этом не остановился. Проявив решительность и организованность, с теми же малыми силами в июне 1558 года воевода захватил город Адеж.

В марте 1559 года А. Д. Басманов должен был участвовать в новом походе против Девлет-Гирея «по крымским вестям» в качестве третьего воеводы передового полка⁷⁸. Но сражение не состоялось.

В октябре – ноябре 1559 года русское правительство получило новость о том, что ливонское войско объявилось на дальних подступах к столице русской Ливонии. А. Д. Басманов был оправлен во Псков к Ю. И. Темкину в ожидании прорыва ливонцев на город Юрьев (Дерпт). В этот раз на должности воеводы передового полка⁷⁹. Перед Басмановым стояла задача организации контрнаступления, если немецкая сторона нарушит перемирие. Нельзя сказать, что наше войско, возглавляемое другими воеводами, с задачей справилось сразу. Ливонцы несколько раз заставали русских врасплох. Расследованием причин неудач занимались юрьевский наместник воевода А. И. Катырев-Ростовский и А. Д. Басманов. По его сообщениям, отосланным государю «стояли воеводы оплошно, подъемщиков и сторожей у них не было, зашли их немцы всех на станех… побили многих людей: убили семьдесят сынов боярских да с тысячю боярских людей, а многих ранили… кош у них весь немцы взяли"⁸⁰.

В 1559 году несколько воевод отправлены на немецкую землю в город Вилян. Среди них и А. Д. Басманов на должности второго воеводы полка правой руки⁸¹.

В 1560 году Алексей Данилович назначен вторым воеводой полка Правой руки в крупном и победоносном походе на Феллин. Р. Г. Скрынников оценивал это место как «замок, стоявший на острие русского копья, направленного вглубь Ливонии» и «самую опасную точку»⁸². Феллин являлся важным замком и городом Ордена. Поход закончился блестящим захватом. Но главный и основной результат похода – уничтожение Ливонского ордена. Кроме того, в Феллине была захвачена осадная артиллерия, которую русские пушкари потом использовали во время осады Полоцка зимой 1563 года. Об этом походе весьма красочно писал А. М. Курбский. По словам Пенского, князь сильно приукрасил собственную роль, отобрав часть славы даже у своего любимца князя Д.Овчины-Оболенского, который, будучи воеводой «по посылкам» исполнил под Вольмаром куда более весомую роль, чем Курбский⁸³.

В первой половине 1560-х гг. Басманов активно занимается дипломатической деятельностью и становится постоянным участником переговоров с датчанами, шведами, литовцами. Так, в июле 1561 года он ведет переговоры со шведскими послами. В декабре 1562 (63) года принимает участие в переговорах с литовскими послами кравчим Ежи Ходкевичем, Григорием Воловичем и писарем Михаилом Гарабурдой. Целью данных переговоров было так называемое «ливонское наследство», а именно сохранение за нашим государством двух спорных фольварков – Старого и Нового Колка. Басманов продолжил линию, начатую во время переговоров 1559 года крупнейшим царским дипломатом И. Висковатым. Что интересно и характерно, военный, который (казалось бы!) всю свою жизнь проходил, по мнению историка Д. М. Володихина, «вторым», всё в поле, в поле, в прямом деле, в боях рукопашных, работает наравне с профессиональными дипломатами. На данных переговорах вместе с Петром Зайцевым, Василием Юрьевым, казначеем Сукиным, дьяками Андреем Васильевым и Андреем Щелкаловым⁸⁴ Басманов официально представляет царские интересы. Современный учёный, крупный специалист по грозненской эпохе Борис Флоря, считает, что А. Д. Басманов занял нишу, которую когда-то занимал покойный Алексей Адашев – специалист Избранной рады в области дипломатии⁸⁵. С этого же периода Алексей Данилович выступает как руководитель внешней разведки.

В 1562–1563 гг. А. Д. Басманов не мог не принимать участие в знаменательном походе на Полоцк (на должности третьего воеводы). Полоцкий поход – одна из первых и славных побед Ливонской войны. Победа относительно лёгкая, максимально бескровная. Этот богатый город, с XIV века подчиняющийся Литве, был ключом к Западной Двине. Через Полоцк пролегал важный торговый путь. Помимо этого, Полоцк стал плацдармом иноконфессиональной экспансии: здесь процветала религиозная рознь, притеснение православных католиками. Отсутствие должного контроля привело к образованию иудейской общины и распространению протестантских учений радикального толка. Возникла острая и очевидная необходимость уничтожения подобного осиного гнезда под боком. Решение религиозных вопросов – вот что перед походом вынеслось на повестку дня. Но об этом походе более подробно мы поговорим в главе, посвящённой Фёдору Басманову.

В марте 1563 года А. Д. Басманов участвует в переговорах с датскими послами. Возможно, заменяя И. Висковатого.