Kitabı oku: «Парящая для дракона»
Глава 1
– Лали! Лали, отпусти, ты меня задушишь! – заливаясь смехом, сестра вывернулась из моих более чем крепких объятий, и отпрыгнула в сторону. – Ну, показывай, что у тебя случилось?
– Вот! – выдохнула я и продемонстрировала раскрытое сообщение электронной почты.
Глаза Сильваны округлились.
– Что? Ледовое шоу «Эрвилль де Олис»?! Ты серьезно?!
– Серьезнее некуда, сестренка! – выдохнула я. – Они пригласили меня на кастинг!
Не дожидаясь ответа, я швырнула планшет на стол, а потом подхватила Сильви за руки и закружилась по комнате. Комната, к слову, отделанная в ее любимых тонах – бежевое с голубым, вращались, как голографический шар в лучах светомузыки. Дыхание перехватывало от врывающегося в легкие морозного воздуха, льющегося из-за отодвинутой створки окна. Мы кружились до тех пор, пока не поплыло перед глазами, а потом вместе рухнули на кровать.
– У меня потолок плавает, – со смехом призналась Сильви.
– У меня тоже, – заверила я.
Потолок и правда плавал: двухуровневые потолки то приближались, то отдалялись, то сдвигались в сторону, то утекали в диагональ. Чувствуя, как каждая клеточка тела колотится в ритме сердца, я перевернулась на живот и подперла локтями подбородок.
– Очешуеть, – выдохнула Сильви, повернувшись следом за мной.
Очешуеть – не то слово!
Мне хотелось визжать, колотить кулаками по покрывалу и прыгать до потолка, но я сомневалась, что это правильное поведение старшей сестры, поэтому позволила себе попрыгать мысленно, а вслух сказала:
– Да!
– Но… как? Когда? Ты отправляла им запрос?! Почему ты мне ничего не сказала? – Лицо Сильви стало прямо-таки обиженным.
Оно становилось таким сразу, как только сестра надувала губы. Пухлые, в отличие от моих, чувственные, красивый изгиб и красивый контур. Стоило ей их надуть, как и без того кукольное личико преображалось, глаза становились еще больше, словно расширяясь в преддверии слез. Не знаю, как у нее это получалось, но действовало безотказно: в отличие от меня. Возможно, именно потому, что я вообще не умела плакать, а может быть, потому что Сильви всегда была мягче. Нежнее, женственнее – в ее не так давно исполнившиеся шестнадцать она могла похвастаться гораздо более пышными формами, чем я в свои двадцать один. Высокая, длинноногая, прибавить к этому нашу фамильную черту, белое золото волос – и получится Сильвана Хэдфенгер, королева выпускного бала и моя младшая сестра.
– Не дуйся, – я ткнула ее в плечо. – Я никому не сказала.
– Вообще никому? И своей Ринаре?
Ринни – моя лучшая подруга, к которой Сильви меня постоянно ревнует.
– Никому – это значит никому, – подтвердила я.
– Почему?
– Сглазить боялась. – Я глубоко вздохнула и снова опрокинулась на спину. – Ты бы знала, как я боялась, Сильви… Боялась, что они вообще ничего мне не ответят. Но они пригласили меня на отборочный тур!
Ледовое шоу «Эрвилль де Олис» было моей мечтой с тех самых пор, как я встала на коньки и занялась воздушной гимнастикой. Вопреки всякой логике (казалось бы, где еще стартовать грандиозному проекту, связанному со льдом, как не в Ферверне?), началось оно не в нашей стране, а в Рагране. Эрвилль была его основательницей, и чемпионкой мира, впервые совместившей театр, лед и воздушное шоу. Билеты на их представления раскупались за месяц до того, как они приезжали в город, и попасть в него, пусть даже на отборочный кастинг, первичный отбор, пусть даже просто получить приглашение за личной размашистой электронной подписью основательницы было просто краем моей мечты.
– Ты – и боялась? Мне кажется, эти два понятия несовместимы, – фыркнула Сильви.
– Представь себе, я тоже умею бояться.
– Лали, нет. Я могу представить боящейся кого угодно, только не тебя. Иначе ты бы не крутилась под пятиметровым потолком на лентах. Меня начинает тошнить при одном только взгляде на такую высоту.
Я улыбнулась.
– Меня тоже тошнило. Поначалу.
– А что случилось потом?
– Потом я поняла, что лечу.
Сильви хотела ответить, но не успела: дверь распахнулась и в комнату шагнула моя мачеха и ее мать, Ингрид Хэдфенгер. Точная копия своей дочери, с той лишь разницей, что выглядит самую чуточку старше. Ну самую чуточку. Ингрид помешана на своей внешности и делает все, чтобы не стареть.
– Лаура, отец хочет тебя видеть, – произнесла она, изогнув бровь.
Сильви тут же подскочила и принялась поправлять платье: Ингрид не понимала никаких безумств, считая, что девушка должна быть девушкой каждое мгновение своей жизни.
– Иду! – я тоже поднялась и поправила платье.
Подхватила планшет, в котором отразилась счастливая я: улыбка до ушей, растрепанные волосы, выбившиеся из хвоста и сияющие глаза. Кажется, они сияли так, что в подсветке потемневший экран не нуждался, да он и правда в ней не нуждался. Осознание того, что там, обжигало мне пальцы разрядами ледяных искорок.
По дороге я еще раз глянула в зеркало, заправив выбившиеся пряди за уши. У меня волосы были абсолютно прямыми, но очень густыми, поэтому я предпочитала стягивать их в хвост. Иногда, во время таких безумств, они выбивались и в сочетании с тонкими чертами лица делали меня младше Сильви. Вот как сейчас.
На кастинг волосы нужно будет завить? Или лучше уложить в пучок? Наверное, лучше уложить в пучок. Хотя они обещали прислать программу кастинга позже, вряд ли в шоу «Эрвилль де Олис» будут тратить время на два собеседования, а значит, распущенные волосы не вариант. Нужно будет максимально их убрать и захватить наряд, обтягивающий тело как вторая кожа. Единственное его украшения – «платиновая» нить, идущая орнаментом по рукавам и короткой юбке, основной цвет голубой, под цвет моих глаз.
Я выйду, мне нужно будет представиться, и…
– Лаура, поторопись, – оборвала ход моих мыслей Ингрид. – Твой отец занятой человек, и у него к тебе серьезный разговор, не терпящий отлагательств.
Что там не терпит отлагательств, я уточнять не стала, выбежала за дверь. Мне уже не терпелось начать готовиться, кастинг через две недели, а это значит, что времени у меня почти нет. Нужно, чтобы все было на высшем уровне. Я должна выложиться, должна показать большее, на что я способна. Интересно, где будут проводить кастинг? В Ледовом дворце Хайрмарга? Или на Старлайт-арене? Там тоже достойная высота.
Задумавшись, я забыла про порожек в кабинете отца (дракон бы отгрыз дизайнеру, который его придумал, все самое ценное), и чуть не улетела прямо к столу. Благо, с координацией у меня все было в порядке: раскинув руки, я подхватила баланс и остановилась с планшетом прямо напротив отца.
– Чудесно, Лаура, – оторвавшись от ноутбука, произнес он. – Скоро ты будешь заходить ко мне через окно.
– Не будь занудой, пап, – перегнувшись через стол, поцеловала его. – Временами мне кажется, что Ингрид на тебя плохо влияет.
– Временами мне кажется, что ты слишком многое себе позволяешь, Лаура Хэдфенгер, – произнес отец и указал на кресло. – Садись.
– Сажусь, – я утонула в мягком, темно-сером кресле.
Отец предпочитал стальные оттенки, подчеркивающие холод нашей столицы даже летом, когда температура воздуха поднимается (о чудо!) до двадцати градусов. Сейчас же, когда за окном в лучах солнца сверкали морозные искры, даже металлический блеск оживал, становясь обманчиво-теплым. А мне хотелось кружиться вместе со снежинками. Кто бы знал, как мне хотелось!
Я обожаю снег. Когда идет снег, сразу становится теплее, морозное солнце – это обманка. А снег всегда искренний и светлый.
– Ты наверняка слышала о реформе Ландерстерга, – отец, как всегда, начал издалека.
Издержки профессии. Он у меня адвокат, и язык у него подвешен отлично.
– Разумеется, – я улыбнулась, – кто же о ней не знает?
С тех пор, как мир иртханов – повелителей драконов, защищающих наши города от налетов, начал стремительно сближаться с миром людей, многое произошло. В частности, в Аронгаре были отключены щиты, не позволяющие драконам заходить в города. Торнгер Ландерстерг не поддержал эту инициативу, зато он предложил и внедрил реформу, благодаря которой люди вошли в Совет Ферверна. Собственно говоря, если раньше в правящих кругах были только иртханы (по одному от каждого города), то теперь рядом с правителем-иртханом рядом вставал человек.
Это вызвало огромный общественный резонанс, и Ландерстерга вознесли чуть ли не до небес. Как бы там ни было, я все равно не могла простить ему драконов (щиты отключали не просто так, а потому что они воздействовали на зверей, не позволяя приближаться к городам без болезненных ощущений). Да, наверное, это не совсем патриотично, но я считала, что если в древности обходились без щитов, сейчас без них тоже можно обойтись.
– Чудесно, – произнес отец. – Тогда ты наверняка понимаешь, что реформа призвана окончательно стереть границы между миром иртханов и миром людей. Так сказать, окончательно объединить нас раньше, чем Аронгара в очередной раз задерет нос со своими гуманистическими замашками.
Я выразительно посмотрела на папу. То, что он увлекается политикой, было ясно, но к чему он клонит?
– Пап? – сказала я. – Ты же не записал меня в одну из своих патриотических организаций?
Отец у меня был патриотом с большой буквы, поэтому помимо основной деятельности основал два дела, одно из которых называлось «Мы не причиняем вреда драконам» и «Дети Ферверна». Второе было благотворительной организацией, которое выделяло средства на реабилитацию и выращивание драконят, по той или иной причине оставшихся без родителей, а первое – активно продвигало идею, что щиты не вредят драконам, поскольку северные пустоши нашей страны бескрайние, и драконам отлично живется на отведенных им землях. Не то чтобы я была против помогать, но с тех пор, как увидела приглашение на кастинг… Да у меня скоро ни минутки свободной не будет, не говоря уже о том, что будет, если меня возьмут.
Когда меня возьмут, вот!
– Эта реформа направлена на то, чтобы люди с иртханами становились как можно ближе, – произнес он, – чтобы спустя множество поколений в нашем правлении уже не было разницы между людьми и иртханами, потому что в жилах всех фервернцев будет драконья кровь.
– М-м-м-м? – поинтересовалась я.
– И мы, в частности, те, кто стоит у истоков власти сейчас…
– Что-о-о?! – я подскочила на кресле.
– Да, – отец широко улыбнулся. – Да, Лаура, место в Совете мое. Меня выбрали большинством голосов, Торнгер Ландерстерг и правление утвердили мою кандидатуру.
Теперь я подскочила уже буквально и бросилась обнимать отца. Не у одной меня сегодня чудесный день! Подумать только! Мой отец – представитель власти Хайрмарга со стороны людей! Я знала, что результаты голосования (совмещенные с одобрением кандидатуры со стороны иртханов) должны были представить через несколько дней, но видимо, все случилось гораздо быстрее.
– Поздравляю, поздравляю, поздравляю! – выдохнула я. – Это просто круто, феерично, оче…
– Прежде чем ты произнесешь это слово, Лаура, я бы хотел тебе напомнить, чья ты дочь, – наигранно-строго произнес отец.
– Самого лучшего в мире папы? – я заглянула в светло-серые глаза.
– Не подлизывайся. И вернись в кресло, потому что речь не только обо мне.
– Да? – я закусила губу, но в кресло все-таки вернулась. Положила планшет на колени, потом на стол, не в силах скрыть охватившее меня возбуждение.
– Да. Твоя кандидатура тоже одобрена. Завтра тебе предстоит собеседование…
– Куда? – я непонимающе посмотрела на него.
– Тебя приглашают на собеседование к Торнгеру Ландерстергу. В качестве претендентки на роль его будущей супруги.
Хорошо, что я вернулась в кресло.
Потому что к сожалению (или к счастью, но в данный момент все-таки больше к сожалению) когда речь заходит о политике, мой отец начисто лишен чувства юмора, и это просто не может быть шуткой.
– Я отправил запрос, – продолжал он, – сразу, как только был объявлен конкурс…
– Что?!
Отец строго на меня посмотрел.
– Ты знаешь, что я не люблю когда меня перебивают?
– А я не люблю, когда меня выдают замуж, ничего мне об этом не сказав! – Я взвилась с кресла. – Пап… ты… ты серьезно?! Это же бред какой-то, как ты мог что-то отправить, даже не посоветовавшись со мной?!
– Потому что я знаю твой характер, Лаура, – резко произнес отец, – и твоя реакция – отличное тому подтверждение. Сядь.
– И не подумаю!
– Сядь, я сказал. – Отец сдвинул брови. – Я отправил твое резюме еще до того, как узнал о своем назначении. Ты должна понимать, что это значит для нашей семьи.
Если я сейчас что-то и понимала, то это то, что решительно ничего не понимала. Поэтому решила уточнить:
– Конкурс?!
– Разумеется. Ландерстерг будет выбирать из десяти девушек…
Это что, отбор?! Как во времена войны Ледяных с Огненными, или даже раньше, в дремучей древности?
– Пап, это же смешно!
– Лаура! – отец повысил голос. – Сядь и выслушай меня!
Поскольку стоячее положение моего положения существенно не облегчало, я решила сесть. Поэтому и еще потому, что… ну мало ли, что отец скажет дальше, что я там должна буду делать на собеседовании. Танцевать, петь (хорошо, если не на столе) в лучших традициях отборов. Или, может, ужин ему приготовить? Со слабительным! Это я запросто.
Последнее несколько успокоило мою разыгравшуюся фантазию, потому что вернуло в реальность. А в реальности (в наше время) все-таки есть свои правила. Например, никто не может заставить меня что-то делать и куда-то идти, если я этого не хочу. Слава всем драконам, что я живу в век прогресса и демократии! И, если верить Ландерстергу, демократия с этого года стала еще более демократичной к людям.
– Ты должна понимать, что это значит для нашей семьи, – повторил отец.
К этому времени я уже окончательно успокоилась и решила, что буду говорить с ним на его языке. Язык эмоций мой папа-адвокат совершенно не признает, зато язык доводов, фактов и неопровержимых логических доказательств – более чем.
– Я бы поняла, – сказала я, – если бы ты не победил на выборах. Но ты победил. Ты займешь место правления рядом с Ландерстергом, а это уже больше, чем круто. Зачем тебе еще и дочка – первая ферна Ферверна?
– Затем, что все это еще очень зыбко. – Отец наконец-то захлопнул ноутбук, разделяющий нас, как Ледяная цепь. Так называли горы, отделившие северную часть Ферверна от Западной. – И что пройдет немало лет, прежде чем люди будут приняты обществом иртханов как равные. Образно говоря, вряд ли будут когда-нибудь приняты именно люди. Наша кровь сольется, и мы станем единым целым. Только тогда все изменится.
– И ты хочешь, чтобы я при нем была… кем?! – Я почувствовала, что снова начинаю закипать. – Куколкой, которую он посадит рядом в качестве подтверждения своей политической линии? Папа! Я не хочу замуж! Я вообще далека от политики настолько, насколько это возможно…
– Значит, придется сближаться, – сухо сказал отец.
– Мне пришло приглашение!
– Приглашение?
– Да! – Я подхватила планшет. – Меня приглашают на кастинг в «Эрвилль де Олис»! Ты прекрасно знаешь, что это для меня значит! Я не хочу замуж, я хочу парить… я хочу строить карьеру, хочу стать звездой ледового шоу! Я хочу…
– Достаточно! – Отец стукнул кулаком по столу. – Я говорю тебе о том, что я отправил запрос, и что на него ответили приглашением. Я говорю тебе о том, что тебе оказана великая честь, а ты мне – про свои танцульки?!
Я задохнулась, в который раз (уже не помню, в какой) вскочив с кресла.
– Это не танцульки! – воскликнула я. – Это – моя жизнь!
– Что насчет нашей? – Отец поднялся и вырос над столом. – Что насчет моей жизни, Лаура? Как я буду выглядеть в глазах Ландерстерга, когда ты откажешься прийти на собеседование? Как будет выглядеть наша семья? Как ты думаешь? Отличное начало для моего вступления в должность, не так ли? Всю жизнь я потакал твоим капризам. Когда ты захотела кататься, я сказал – пожалуйста. Когда крутилась на своих лентах, и словом не упрекнул. Сейчас же ты хочешь разрушить все просто потому, что у тебя «твоя жизнь»!
Я открыла было рот, но он мне и слова не позволил вставить.
– Я сказал все, что считал нужным. Ты можешь делать все, что тебе заблагорассудится, но если откажешься завтра идти – разрушишь все, что я создавал долгие годы. Твой брат только начинает строить свою юридическую карьеру, твоей сестре нужна репутация. Не та, которую ты хочешь ей обеспечить своим отказом, – каждым словом он впечатывал меня в пол. – Решать тебе, Лаура. Что для тебя важнее. Семья или твоя карьера.
– Это нечестно, – сказала я, глядя ему в глаза.
– Это честно, – повысил голос отец. – Это честно, потому что твоя жизнь не крутится вокруг тебя одной. Тебе давно пора повзрослеть.
– Я давно взрослая, – выдохнула я. – Но ты этого упорно не замечаешь.
– Возможно, потому что ты еще ни разу этого не доказала.
– А я не хочу ничего никому доказывать!
Я вылетела из кабинета отца, дверь за мной закрылась с мягким щелчком. До своей комнаты буквально бежала, и только оказавшись отрезанной ото всех, от души попрыгала на мягком, впитывающем звуки ковре. Величайшее проявление чувств, которое может себе позволить дочь Юргарна Хэдфенгера, и то – за закрытыми дверями.
Когда дыхание восстановилось, я подошла к окну и отдернула шторы, впуская в комнату приглушенный тонированными стеклами солнечный свет. Налипшая на стекло снежинка, запаянная в морозный узор, растопырила лапки, отражаясь на моей щеке.
Как ни странно, именно эта растопыренная снежинка помогла мне прийти в себя. Во-первых, собеседование – это еще не замуж. А во-вторых, мне сказано на нем быть, и ровным счетом ничего о том, что я должна его пройти. Если отец считает, что я должна постараться на благо семьи, я это сделаю. Но вряд ли после этого Торнгер Ландерстерг захочет на мне жениться!
Глава 2
К собеседованию я подошла со всей серьезностью. Сложно было подойти к нему иначе, но пока вокруг меня бегали стилист с визажистом, я изучала информацию. Собственно, изучать ее я начала еще вчера: все, что можно было найти в сети про Торнгера Ландерстерга, я нашла.
Он стал Верховным правителем Ферверна в двадцать семь, тем самым обскакав Рэйнара Халлорана, Председателя Совета Аронгары. Тот, если не ошибаюсь, занял этот пост в своей стране будучи на десять лет старше или вроде того. Ландерстергу удалось обойти более старших и опытных соперников, когда за него проголосовало большинство, девяносто пять процентов населения Ферверна выразило свое желание видеть его на посту.
Династия Ландерстергов корнями уходила к древнейшим родам Севера и силы в нем было немерено (а у иртханов сила ценится превыше всего). Для того, чтобы управлять драконами, недостаточно просто обладать какой-то огненной кровью, в ней нужна мощь. Та самая, с помощью которой современная технология позволит раскинуть над огромным мегаполисом щит, та, которая способна подчинить и развернуть даже самого опасного зверя в случае потенциального налета.
У Ландерстерга все это было, единственным минусом считался его возраст, на который упирали все его соперники в своих предвыборных кампаниях. Тем не менее когда год назад снова происходили выборы (выборы в Ферверне происходят раз в пять лет), он снова победил с огромным отрывом от других кандидатов. Людям он нравился: нравилось то, что вопреки всем мировым веяниям он не прогибается под политику Аронгары. Ну а после реформы он вообще стал национальным героем.
– Ферна Хэдфенгер! Посмотрите, – говорит стилист и отступает в сторону. – Как вам?
– Шикарно, – говорю я, едва взглянув в зеркало.
Я выгляжу, как должна выглядеть одна из претенденток на роль будущей супруги главного дракона Ферверна: мои волосы уложены, подхвачены, крупными волнами стекают по шее на спину. Никаких лишних украшений, только серьги, сливочное платье – с открытыми плечами, тем не менее у него воротник под горло, от которого расходится лиф. Строго, соблазнительно, элегантно. Правда, к платью мне еще полагается пиджак – как раз, чтобы прикрыть плечи, пиджак можно снять, но снимать его я не собираюсь. Я вообще не собираюсь показывать Ландерстергу ничего лишнего, пусть даже это просто мои плечи.
– Превосходно, – это уже отец.
С той минуты, как я сказала, что готова собеседоваться, он пребывает в чудесном расположении духа. Отец обнимает меня осторожно, чтобы не помять платье и не повредить прическу, а потом отступает.
– Ты великолепно выглядишь, Лаура.
Его глаза горят неподдельным восторгом, на миг меня даже кусает совесть, но я мигом ей напоминаю о том, что отец вообще-то не спрашивал меня о том, чего я хочу. И о том, что в мои планы совершенно точно не входит становиться политической марионеткой, поэтому я улыбаюсь уже без тени сомнений:
– Спасибо, папа.
В холле я ловлю на себе недовольный взгляд Ингрид – мачеха не любит, когда кто-то выглядит лучше нее, и восхищенный Сильви.
– Удачи! – шепчет сестра и посылает мне воздушный поцелуй.
В ответ я подмигиваю.
– Удачи, – повторяет отец, провожая меня к дверям. – У тебя все получится.
Надеюсь, что нет.
– Просто будь собой.
Это я могу.
У нас двухэтажная квартира в одной из высоток в центре, не пентхаус, конечно, но в целом весьма просторная. Только сейчас, оказавшись за дверями, я понимаю, насколько на самом деле волнуюсь. У меня есть опыт общения с одним из ведущих адвокатов Ферверна, но опыта общения с драконами у меня нет. Точнее, у меня нет опыта общения с Ландерстергом, а сегодня я собираюсь его приобрести.
Ой, мама.
Отец открывает передо мной дверцу флайса, предупреждает:
– Когда ты вернешься, меня не будет дома. Встречаюсь с клиентом, поэтому поговорим позже, – после чего помогает мне сесть.
Полы пальто распахиваются, холод тут же вгрызается в тонкие чулки. Солнце слепит так, что я сразу же надеваю очки. Водитель косится на нас с интересом, но когда отец говорит «Айрлэнгер Харддарк», его лицо вытягивается.
Айрлэнгер Харддарк – место, где сосредоточена власть, сила и защита нашего города. Образно говоря, самая крутая высотка столицы, излучающая волны абсолютно безвредные для людей и иртханов, но не подпускающие драконов к городу. Там же сидит наше правительство, и прежде чем я успеваю об этом подумать, дверца флайса отрезает меня от отца.
– Погодите-ка, – говорит водитель, когда мы поднимаемся в воздух. – Это что, я сейчас забираю дочку ферна Хэдфенгера?
Я невольно улыбаюсь, глядя на отдаляющегося отца, оставшегося на верхней парковке. Флайс стремительно идет ввысь, занимает место в очереди на выход из рукава на центральную аэромагистраль.
– Да.
– Очешуеть! – произносит он. – Ну, будет что ребятам рассказать. Я голосовал за вашего отца.
– Спасибо.
Что тут еще скажешь?
– Серьезно! Дочка Юргарна Хэдфенгера. Если честно, я не верю, что из этого сразу что-нибудь получится… ну, вы в курсе, – водитель пожимает плечами. – Иртханы все равно не подпустят нас к правлению дальше, чем это выгодно им. Но ваш отец крут, и многого добился.
Киваю, рассеянно глядя на искрящиеся в лучах зимнего солнца высотки. Если мне повезет, то еще в этом году я получу контракт на работу в «Эрвилль де Олис», а потом…
– Нет, вы не подумайте, – тут же исправляется водитель, явно понимая, что сболтнул лишнее. – Я ничего плохого сказать не хотел, просто нужно время, чтобы перестроиться. Вы же понимаете, о чем я? Понимаете?
– Я не увлекаюсь политикой.
Такого ответа он явно не ожидал, поэтому замолкает, а я смотрю на снежные стрелы, мельтешащие справа и слева от меня. Летим мы достаточно быстро для такого времени, и это тоже благодаря Ландерстергу. Он приказал уравнять налоги для ВИП-магистрали и центральной, и благодаря этому Хайрмарг перестал быть одной большой пробкой.
Мысли о Ландерстерге бегут по коже морозом. Похожим на тот, что искрится за окном, оседая разноцветной ледяной пылью в лучах солнца. Я видела его в новостях, видела его в сети, но я не представляю, каким он будет на самом деле. Мне бы хотелось составить реальный образ, так проще готовиться к разговору, но что имеем, то имеем, как говорится.
Разумеется, меня уже ждут.
Секретарь (девушка) встречает меня в приемной и предлагает кофе, второй секретарь (молодой человек) помогает снять пальто. От кофе я отказываюсь, пальто отдаю, но не успеваю даже присесть, как дверь открывается, и из кабинета вылетает женщина. С черными, как угли, волосами, глаза располосованы вертикальным зрачком – иртханесса, из-за ярости голубого огня не видно настоящего цвета. Исходящее от нее пламя обжигает, как зажатая между ладоней ледяная пластина, она окидывает меня яростным взглядом.
– Эта-то что здесь делает? – интересуется она, глядя на меня, как на раздавленного подщельника.
– Ферна Рэгстерн… – стремительно бледнеет секретарь.
– Претендентка? – насмешливо выплевывает она, окидывая меня взглядом от кончиков туфель до волос. – Торн же не любит блондинок.
Исходящее от нее презрение впитывается в поры, как ядовитый туман, иначе чем объяснить то, что я делаю дальше? Вытаскиваю заколку, позволяя волосам свободно рассыпаться по плечам, снимаю пиджак и сую в руки совершенно ошалевшему секретарю.
– У вас устаревшие сведения, – сообщаю не менее ошалевшей от такого поворота девице, а потом шагаю за дверь.
Вообще-то эффектно врываться не входило в мои планы, но я никому и никогда не позволю так на себя смотреть.
– Добрый день, ферн Ландерстерг, – озвучиваю свое появление.
Он поднимает голову, и я чувствую, как под его взглядом в меня врывается пламя. Холодом, тысячей игл, всей своей мощью, ударяющее с такой силой, что я осыпаюсь ледяной крошкой, чтобы срастись ледяной статуей и очнуться от резкого:
– Не помню, чтобы я разрешал вам входить.
Не случись этой фразы, наверное, мой запал остался бы где-то за дверями, в приемной, но она случилась и сказана была ровно с той интонацией, которую ферн Главный Дракон Ферверна решил в нее вложить. То есть примерно так же он мог бы обратиться к своему секретарю, которая не вовремя принесла ему кофе. Хотя подозреваю, что со своими подчиненными он гораздо более вежлив.
– Вы не разрешали, – ответила я и приблизилась к столу: длинному, металлический отблеск которого не согревало даже солнце. – Я сама вошла. Сейчас ровно одиннадцать, поэтому если не возражаете, давайте начнем собеседование. У меня куча дел после общения с вами.
Не дожидаясь приглашения, я отодвинула соседний стул и устроилась на нем, закинув ногу на ногу. Край платья чуть приподнялся, но о том, что это произошло, я поняла только по глазам дракона, которые… нет, они не округлились. Из ярко-синих они стали почти черными, как ночное небо. Я тут же одернула подол, прикрывая узорный краешек чулок, и вернула вторую ногу на пол.
– Лаура Хэдфенгер, я полагаю? – справившись с эффектом первого знакомства, произнес дракон.
От него веяло ледяным пламенем, настолько сильным, что у меня волоски на коже приподнялись, и я пожалела, что оставила пиджак в приемной. Так и замерзнуть недолго к драконьей бабушке.
– Правильно, – созналась я, понимая, что перегибать рядом с ним не следует.
Одно дело не пройти собеседование, совсем другое – вылететь за дверь с репутацией безголовой идиотки, второе мне совершенно точно не нужно.
– И вы полагаете, Лаура, что можете врываться в мой кабинет и творить, что вам вздумается?
– Я что-то сотворила? – спросила я.
Мне это стоило немалых усилий, потому что ледяные искры в его глазах обжигали, как морозный воздух. Под этим взглядом перехватывало дыхание, а стул начинал превращаться в ледяной трон. Чувство было такое, что я вот-вот с него соскользну и окажусь у его ног. Не самое лучшее, надо сказать, ощущение – когда на тебя смотрят сверху вниз.
– Вы вошли в мой кабинет без приглашения.
– Как я уже сказала, на часах ровно одиннадцать, а после встречи с вами у меня назначены другие, – заметила я, хотя после встречи с ним у меня была назначена встреча с подушкой и успокоительным. – Нарушать договоренности я не имею привычки, и вы, как никто другой, должны это понимать.
Ландерстерг откинулся на спинку кресла. Даже сейчас, расслабленный, он выглядел как дракон, который в каждую минуту может дыхнуть огнем и превратить меня в ледяной столбик. Последнего очень не хотелось бы, учитывая, что у меня впереди кастинг и вообще вся жизнь.
– Что ж, Лаура Хэдфенгер. Почему вы хотите стать первой ферной Ферверна?
– Я не хочу.
Кажется, мне удалось его пронять. То есть когда я шла сюда, у меня в голове крутился совсем другой сценарий, но с момента появления темноволосой драконицы, возомнившей, что может смотреть на меня как на третьесортный вонючий сыр, все пошло немного не так.
Хотя немного – это еще слабо сказано.
– Это не ваше резюме? – уточнил Ландерстерг, развернув ко мне ноутбук.
Поклясться могу, он его только что открыл! Вот только что, в перерывах между тем, когда глазел на мои чулки и между тем, когда интересовался, как я посмела войти в его кабинет без стука. А меня, между прочим, уже начинало потряхивать. Рядом с иртханами всегда так, особенно рядом с теми, которые позволяют пламени вырваться на свободу. Меня, судя по тому, что глаза Ландерстерга были вполне себе человеческими, зацепило остаточным – то есть тем самым, которое он активно распылял рядом с вылетевшей из его кабинета иртханессой.
– Мое.
– В таком случае?
– Резюме отправил мой отец.
Ландерстерг приподнял брови. Они у него были чуть темнее волос, а волосы – темный пепел и серебро, чуть короче, чем сейчас модно. Наверное, после него станет модно стричься именно так, но…
Вот тут я потеряла мысль, потому что дракон неожиданно поднялся. Я видела его в сети, и знала, что рост у него под два метра, и что целоваться с ним (случись несчастье действительно обзавестись статусом его невесты) мне придется, подставляя табуреточку или надевая пятнадцатисантиметровые шпильки. Увы, сеть не передавала и сотой доли той силы, которая сквозила в каждом его движении, она сглаживала даже резкость крыльев носа и жесткость губ.
Фильтры. Определенно, во всем виноваты фильтры.
– Пойдемте, Лаура, – он протянул мне руку.
– Куда? – уточнила я.
– Продолжим собеседование в другом месте.
Я хотела сказать, что меня вполне устраивает собеседование в этом уютном кабинете, но вовремя поняла, что не стоит. Поэтому поднялась и последовала за ним в сторону стеллажей с дипломами, наградами, благодарностями и прочими составляющими декораций правительственного кабинета. Голографическая карта Ферверна, к слову, раскинувшаяся во всю стену, была интерактивной.
– Так я сразу увижу любой возможный очаг налета, – пояснил он, когда мы шли мимо.
Теперь я, кажется, поняла, почему у нас в стране никогда не бывает налетов.
При нашем появлении секретари синхронно вскинули головы.
– У вас есть накидка? – поинтересовался Ландерстерг.
