Kitabı oku: «Я не знаю собственное я», sayfa 2
Поначалу это казалось просто выдумкой, но мать Глеба вдруг стала хвастаться неожиданными денежными переводами от любимого сынули. Его родители отремонтировали дом и даже купили машину, хоть и недорогую… Но всё же. Слухи стали иметь под собой реальную основу, а не просто слова. И в тот момент я даже вздохнула с облегчением. Если Глеб имел возможность перечислять родителям деньги, то значит, у него всё было не так плохо. Я надеялась на это. Со временем мучительные угрызения совести наконец стали отступать. Деревенский сброд тоже утихомирился, перестав тыкать в мою сторону пальцем. И кажется, я даже начала забывать эту историю…
Пока не столкнулась сегодня с Глебом на берегу.
С новым незнакомым мне Глебом…
Таким суровым и холодным…
По телу вновь поползли мурашки.
На крыльце вдруг появился дядя Паша.
Я тут же быстро потушила сигарету и спрятала бычок.
– Что, жених твой вернулся? – сощурив глаза, спросил он, закуривая папиросу. Видимо, он увидел нас с Глебом через окно.
– Скажешь тоже… жених, – хмыкнула я. – Это же Глеб. Он всегда будет для меня… деревенским мальчишкой.
– Ну на мальчишку он уже явно не похож…
– Что там мать с отчимом? Уже пьют? – я решила плавно соскочить с темы разговора.
– Опохмеляются.
– Ну понятно… Как обычно, – буркнула я и вошла в дом.
Мать с отчимом сидели в обнимку и припевали какую-то устарелую песню.
Я села на старое потёртое кресло, положила ноги на стул и бесцеремонно включила телевизор.
– Выключи эту дрянь! – тут же взревела пьяная мать.
– Телевизор лучше, чем ваши вопли слушать.
– Выключи, я сказала! – зло шипела она.
Я стала тыкать по каналам, как всегда, в надежде увидеть своего отца.
Мое происхождение было весьма туманным… То, как моя мать по молодости смогла залететь от крупного бизнесмена и политика, оставалось для меня загадкой. Мать говорила, что связь была мимолётной. И когда она забеременела мной, Леонид Георгиевич Власов даже не задумываясь послал мою беременную мать ко всем чертям. У Власова на тот момент была своя официальная семья.
Будучи ещё маленькой девчонкой, я мечтала, что когда-нибудь за мной приедет отец. Он обязательно подъедет на белом лимузине к крыльцу школы. Все одноклассники выбегут на улицу, в недоумении смотря на дорогую машину. Отец пройдёт мимо всех прямиком ко мне. А я сразу его узнаю и кинусь на шею со словами: «Папочка!». Он подхватит меня и крепко прижмёт к груди. Все одноклассники раскроют рот от удивления и зависти. Отец скажет: «Прости, я ничего не знал о тебе. Но теперь мы будем вместе. Навсегда». Я вытру слезы о рукав своей кофты и кивну, зная, что теперь ВСЁ БУДЕТ ХОРОШО.
Но время шло, а отец так и не появился. Надежда постепенно стала рассеиваться как утренний туман, а вместо неё пришла злоба и обида на весь мир.
Мысль о существовании богатого и влиятельного отца постепенно превратилась в навязчивую идею. Ведь если во мне течёт кровь такого успешного человека, значит, я чего-то стою в этой жизни, и мне не место среди этой деревенской шелухи. Моё место – в большом городе, среди таких, как мой отец. И пусть он не приедет за мной на белом лимузине – эти детские мечты остались в прошлом. Я надеялась только на одно: что сумею ему понравиться и растопить лёд в его душе. К моему счастью, я была очень похожа на него внешне и абсолютно не похожа на свою мать.
В хорошо спрятанном месте хранился номер телефона секретаря моего отца. Я успела быстро начеркать его на первом попавшемся листке бумаги, когда корреспондент диктовала номер с экрана телевизора. Оставалось дело за малым – приехать в Москву и заполучить долгожданную встречу.
– Подонок! – выкрикивала мать, видя Власова по телевизору. – Бросил он нас тобой, доча, бросил. А если бы не бросил, катались бы мы сейчас с тобой как сыр в масле и ни в чём бы себе не отказывали!
Мать обвиняла отца во всех смертных грехах и даже приписала ему свой алкоголизм.
– Вот если останешься матерью-одиночкой, я посмотрю на тебя! Тоже запьёшь! – голосила она. – А я хоть и пила, тебя всё равно, дрянь такую неблагодарную, вырастила! Хоть и нищебродка ты у меня, но красавица. Может, за лицо смазливое и сиськи упругие тебя хоть какой-нибудь паренёк-то в жёны и возьмёт. Хоть слезешь наконец с моей шеи!
Моя красота была единственным козырем в этой жизни. Я была высокой, стройной, с тонкой талией и лебединой шеей. Изгибы моей фигуры были изящны и соблазнительны. Длинные черные густые волосы делали мою внешность яркой. А голубые, странные, полупрозрачные глаза, обрамлённые синей полосочкой, придавали образу неотразимую изюминку. Только мой взгляд был всегда холодным. Мои глаза таили в себе невысказанную боль… Глубину которой я даже не осознавала. Да и не хотела.
Главное – что я была красива. Говорят, красота правит миром. Но это надо было ещё проверить…
ГЛАВА 4
Сегодня я очень плохо спала и почему-то всё время думала о Глебе… Странное чувство беспокойства не покидало меня.
Я встала с постели и сразу пошла к ручью. Хотелось свежей прохладной воды, чтобы смыть с себя тревогу и омрачающие сознание мысли.
У ручья меня встретил Глеб… Он сидел на берегу и смотрел куда-то вдаль… На нем была вчерашняя рубашка, изрядно помятая, и такие же джинсы. По его внешнему виду казалось, что он ещё даже не ложился. Переведя на меня затуманенный и злобный взгляд, он отхлебнул коньяк и безразлично произнёс:
– Ты рано.
– Ты тоже… – по моей спине прошёлся холодок. – Что ты здесь делаешь?
– Тебя жду.
– Зачем? – тихо и неуверенно спросила я и вместе с тем ощутила, как всё моё тело напряглось в предчувствии чего-то нехорошего.
Глеб усмехнулся.
– Война, Настя, изменила меня.
– Я вижу…
– Нет больше Глеба, которого ты знала.
Я молчала.
– Уйдя на службу, я старался не вспоминать тебя, – сказал Глеб. – Но чёрт возьми, всё равно постоянно думал! Но война выбивала из меня всякую романтику. Мысли о тебе становились все более грубыми и животными… Скрипя по ночам зубами, я думал о том, каким дураком был с тобой! Ведь надо было просто схватить тебя, приструнить и подчинить! Надо было быть мужчиной, а не сопливым романтиком, об которого ты то и дело с удовольствием вытирала свои ножки. Я был глуп и ничего не понимал. А когда понял, было уже поздно. «Но ничего, вернусь – разберусь», – шептал я себе как молитву каждую ночь перед тем как уснуть.
– Глеб…
– Молчи! Когда моя жизнь висела на волоске, знаешь, о ком я думал?! – его глаза налились кровью. – Думаешь, я вспоминал мать, родных, близких или друзей? – Глеб сделал еще один жадный глоток и слегка поморщился. – Нет, Настя. Я думал о тебе. Я каждый чёртов день думал о тебе! И за тобой должок… Настя. Полгода я отсидел ни за что.
Я с опаской всмотрелась в лицо Глеба. Глаза были абсолютно невменяемые, дикие и красные, то ли от отсутствия сна, то ли от чрезмерного количества выпитого алкоголя. А может, и от того, и от другого.
Глеб стал подходить ко мне неровной походкой, я инстинктивно медленно попятилась назад и хотела уже кинуться прочь, но мужчина резко схватил меня.
– Глеб… Ты чего?.. Глеб… – испуганно произнесла я.
Договорить я уже не смогла. Глеб закрыл мне рот губами и с чудовищной силой, так, что хрустнули косточки, прижал к себе. Я замычала, забилась, пытаясь упереться руками ему в грудь. Но он не обратил на моё сопротивление ни малейшего внимания, проник грубой шершавой ладонью под вырез моего платья и ощупал вмиг отвердевшие соски. Тяжело дыша, Глеб повалил меня на траву, прижав к земле своим мощным накаченным телом. Его жадные ручищи заскользили по изгибам моей фигуры, исследуя её самые сокровенные места. Его движения были напористыми и властными, полные неистовой страсти и лютой ненависти. Я рьяно пыталась вырваться, но у меня ничего не выходило. Несмотря на то что Глеб был пьян, он значительно превосходил меня физически, и все мои усилия были обречены на провал. Я не смогла реализовать ни один приём из техник самообороны, которым научил меня дядька. Когда я была обессилена и почти перестала сопротивляться, Глеб наконец оторвался от моих губ, и я смогла в полный голос прокричать: «Глеб, нет!». Мужчина быстрыми движениями поднял тонкое хлопковое платье и рванул трусики. Тяжело дыша, он грубо вошёл в меня. Я вскрикнула от боли и прикусила нижнюю губу.
Мужчина тут же остановился, словно протрезвев, и всмотрелся мне в лицо широко распахнутыми глазами.
– Ты… ты еще девственница?
– Да! – закричала я, и из глаз брызнули слезы.
– Уже нет… – словно прорычал он приглушенным голосом и стал медленно двигаться во мне.
Мне было нестерпимо больно, обидно и унизительно. Я вцепилась ему ногтями в кожу настолько сильно, насколько это было возможным, но это, наоборот, еще больше разожгло в нём страсть, и он превратился в дикого зверя.
Когда все закончилось, Глеб поймал мой подбородок, притянул к себе и, посмотрев мне в глаза, произнёс:
– Ты теперь моя, слышишь? МОЯ.
– Никогда… – тихо пролепетала я. – Ты взял моё тело, а душу – НИКОГДА.
– А есть ли она у тебя, эта душа?! – с какой-то яростью бросил он.
Я не раздумывая плюнула ему в лицо. Глеб вытер лицо тыльной стороной ладони. Я думала, он ударит меня, но нет, просто приподнялся на руках и ничего не сделал. И я, наконец почувствовав свободу в действиях, оттолкнула от себя этого ублюдка и кинулась прочь.
– Настя! – крикнул Глеб мне вдогонку.
Я не обернулась. Я бежала через всю деревню, не обращая внимания на встретившихся мне прохожих. Я бежала как сумасшедшая, словно меня преследует одичавший зверь. По моим щекам катились слезы… Слезы стыда, отчаянья, внутренней боли и ненависти.
Прибежав домой, я закрылась в своей маленькой комнатушке, медленно скатилась вниз по двери и ещё больше разрыдалась.
Как он мог так со мной поступить?! Это же Глеб… Это же был Глеб… Мой Глеб, который таскал мне каждое утро полевые цветы! Тот безобидный мальчик, который никогда бы не причинил мне зла.
Нет, это уже был не Глеб.
Того безобидного Глеба я сама стёрла в порошок, усадив за решётку…
Я прошла в кухню и махом выпила недопитую рюмку водки, оставленную матерью на опохмел. Противная водка только жгла желудок, но никак не могла разжать сдавленное от боли сердце.
В дальнем углу комнаты стояла дядино охотничье ружье. Я вытерла слезы, взяла ружье в руки и, рассматривая его как музейный экспонат, застыла в своих размышлениях.
– Такую боль и унижение можно смыть только кровью, – медленно и тихо проговорила я. – Только так я смогу это пережить…
Я приняла душ, яростно обтерев тело мочалкой, словно пытаясь стереть это насилие со своей израненной души. Я одела чистое платье, а порванное Глебом сожгла в старом ржавом ведре.
Взяв ружье, я решительно отправилась к дому своего врага.
Идя по истоптанной тропинке, я ощущала, как бешено бьётся моё сердце, как содрогается всё внутри, и с каждым шагом адский огонь ненависти и злости разжигает внутри меня испепеляющее пламя. Знойное солнце нещадно опаляло обнажённые плечи, а лёгкий летний ветерок, дувший мне в спину, словно подгонял, придавая мне уверенности и силы.
А вот и тот самый ветхий дом, в котором я была два года назад, в день своего рождения. Ничто особо не изменилось. Только новый забор. К удаче, калитка и дверь были не заперты. Я зарядила ружье и тихо, как кошка, прокралась внутрь. Пройдя в одну из комнат, я тут же наткнулась на спящего Глеба. Он развалился на двуспальной кровати в той самой одежде, в которой был у ручья. В мятой рубашке, не до конца заправленной в джинсы, слегка небритый, с запахом перегара, который распространился по всей комнате, он был отвратительным.
Я встала перед ним и замерла. Не знаю, почему на меня нахлынуло это оцепенение. Молча стоя над ним, я разглядела каждую чёрточку его лица, прокручивая в голове события своего страшного унижения.
Слеза скатилась по щеке. Я тут же стёрла её тыльной стороной ладони и нацелила на Глеба ружьё, держа пальцы на спусковом крючке.
Мои руки предательски задрожали.
«Да что с тобой, Настя?! – разозлилась я на себя. – Этот ублюдок тебя изнасиловал! Унизил! Растоптал твоё женское достоинство! Ему нет прощения и пощады!»
В мыслях тут же промелькнула сцена из юношества. Мы с Глебом собираем в поле цветы. Он пытается поцеловать меня, но я всё время отмахиваюсь. Хотя страстно этого хочу. Парень подхватывает меня на руки и кружит в поле, как маленькую девочку. Я изображаю недовольство, а внутри испытываю счастье. Тихое, скрытое от посторонних глаз. Хотелось бы, чтобы он кружил меня так вечно. И никогда не отпускал…
Больно.
Нестерпимо больно.
Я вновь смахнула слезу и слегка надавила на курок. Но так и не решилась дожать до конца…
Села на пол и зарыдала.
– Я не могу выстрелить в спящего человека… – в отчаянье прошептала я и, немного помолчав, решительно добавила, – Значит, надо его разбудить.
Я подошла к Глебу и тыкнула его в бок ружьём.
Он открыл глаза и посмотрел на меня затуманенным взглядом.
– Настя… – прошептал он и вновь отключился.
Я вновь направила на него оружие. Я напряглась всем телом, опять слегка нажала на курок, но не дожала до конца до выстрела.
Я перестала бороться с собой и опустила ружьё.
– Я тебя ненавижу! – вскричала я. – И я тебе отомщу. Просто так я этого не оставлю! Нет!
Я прошлась по дому, осматривая обстановку.
– Несчастный случай… – пробормотала я. – От несчастного случая никто не застрахован…
На кухне я подошла к плите и зажгла одну из конфорок. На всю мощь. Недолго думая поднесла шторку к полыхающему огню, и она загорелась. Неприятный запах гари тут же ударил в нос. Для полной уверенности дрожащими руками я резко открыла ещё одну конфорку и выбежала из дома.
Оказавшись на улице, я села прямо на траву и стала наблюдать. Едкий серый дым резко повалил из окна. Пламя огня стало охватывать деревянное покрытие. Сердце застучало с бешеной скоростью, выбиваясь из груди. По телу прошел холод вместе с дрожью.
– Горит! Дом горит! – услышала я чей-то визг и обернулась.
Баба Маня, соседка…
– Господи, там же Глебушка! Почему ты сидишь?! Надо же его спасать! – женщина кинулась в дом.
Я лихорадочно полезла в карман за своим стареньким телефоном и вызвала службу МЧС…
ГЛАВА 5
Осознание того, что я сделала, пришло не сразу. Сначала я добралась до дома, стащила у матери сигарету и закурила, сидя на крыльце. В голове был туман.
– Я убила его, – вдруг пробормотала я. – Я убила человека… Сожгла заживо. Заживо… – волна ужаса прошлась по телу. – Я убийца… – я прикрыла рот ладонью. – И меня теперь посадят… Меня посадят в тюрьму, чёрт возьми!
Кто хотя бы ночь проводил в местном РУВД, говорили, что даже помойная яма потом кажется райским местом…
От этих мыслей у меня резко закружилась голова. Чувство вины и раскаяние за содеянное отошли на второй план, уступив место инстинкту выживания и жуткому страху перед наказанием.
Сердце колотилось с такой скоростью, что казалось, скоро выпрыгнет из груди и разобьётся на тысячи мелких осколков. Необходимо было что-то предпринимать для своего спасения! Я вошла в дом и попыталась растолкать пьяного отчима.
– Где мой дядька?! – спросила я. – Отвечай!
– Да откуда ж я знаю? Уехал, сказал, что вернётся… Когда – не знаю. Дай поспать, – промямлил он и, одарив меня жутким запахом перегара, отвернулся к стене.
На прикроватной тумбочке лежали ключи от машины. Я резко схватила их и убежала в комнату. Переодевшись в джинсы и майку, я торопливо, не глядя, швыряла в рюкзак одежду и личные вещи. Подковырнув ножом деревянный пол, я вытащила из тайника триста долларов. Засунула их себе в карман и выскочила во двор.
Отчим водил старые, ржавые жигули.
Машинка-то так себе…
Далеко ли уеду?
Я оглянулась по сторонам и недолго думая прыгнула в "старого коня".
Руки предательски дрожали, машина никак не хотела заводиться. Но нельзя было поддаваться панике! Только не сейчас! Я сделала глубокий вдох, медленный выдох, попробовала успокоиться и завести автомобиль ещё раз. И «о чудо»! Машина завелась! Я надавила на педаль газа и рванула с бешеной скоростью в направлении Москвы…
***
Меня гнало отчаянье, боль и страх… Я неслась на всех порах, чувствуя, как лихорадочно бьётся сердце о ребра, выплескивая в кровь огромное количество адреналина. Где-то на полпути, когда уже хорошенько стемнело, я взглянула в зеркало дальнего вида и вскрикнула от ужаса. Мне вдруг показалось, что на меня своими зелёными глазами смотрит Глеб…
Я резко дала по тормозам.
Черт!
Долбанная галлюцинация!
Надо успокоиться… Нервы совсем ни к чёрту. Нельзя вести машину в таком состоянии!
Я промассировала указательными пальцами виски и на мгновение прикрыла глаза. Сделав глубокий вдох и выдох, я решила вновь завести мотор. Но мне это не удалось.
У меня тупо закончился бензин.
Не может быть…
Я заглохла на ночной трассе посреди леса.
Одна.
В надежде, что отчим возил с собой запасную канистру, я открыла багажник. Но не обнаружила ничего, кроме завалявшейся недопитой бутылки водки и ржавой корки хлеба.
– Вот и приехали… – как во сне пролепетала я.
Казалось, еще немного, и моя голова просто разорвётся от перенапряжения и пугающих мыслей.
Я села обратно в тачку в полном замешательстве. Открыв бардачок, я наткнулась на пачку дешёвых сигарет и спички. Недолго думая, взяла сигарету, вышла на улицу и закурила.
Всмотревшись в бескрайнее ночное небо, я тихо произнесла:
– Помоги…
Но навряд ли Всевышний придёт ко мне на помощь. Ему всегда было на меня глубоко плевать.
Вокруг царила тишина, изредка нарушаемая лёгким шумом ночного леса.
Я поёжилась.
Было страшно и холодно.
Да какого чёрта я не дождалась дядьку?! Он бы обязательно мне помог.
Я прикрыла глаза и вдруг вспомнила его слова.
«В тебе очень мощная энергия сидит, Настюха, – говорил он. – Я это чувствую. Она тебя прямо распирает всю изнутри. Это хорошо отражается на твоем лице. Смелый взгляд, жаждущий приключений, красивые скулы, подчеркивающие авантюристку, и большой чувственный рот, готовый проглотить эту жизнь целиком, одним махом, не разжевывая. Если ты свою энергию направишь в нужное русло, то сможешь горы свернуть. Но если поддашься импульсивным порывам гнева… то эта энергия разрушит и сожжёт все на твоем пути. В том числе и тебя… Много боли в тебе сидит и злости, Настюха. Это алхимическая смесь. Трансформируй её и найди ей правильный выход. Иначе она погубит тебя…»
– Как же ты был прав, дядя Паша… Бесконечно прав, – тихо пробормотала я, выдыхая тоненькую струйку дыма в ночное небо. – И что же мне теперь делать со всем этим дерьмом?..
Не успев закончить фразу, я услышала шум мотора приближающегося автомобиля. Меня резко ослепил свет фар.
Неподалёку остановился тонированный здоровый джип, по своим мощным габаритам похожий на танк.
Моя интуиция шепнула, что это далеко не к добру. Я тут же напряглась, резко выкинув противную папиросу.
– Здорово, крошка. Помощь нужна? – спросил мордоворот, высунувшийся из окна. – Какая у тебя крутая тачка, – усмехнулся он, обнажив золотой зуб, – Немудрено, что заглохла.
Дверь заднего сидения открылась, и я увидела ещё двоих неприятных типов. Один был похож на убийцу из фильмов ужасов. Полностью лысая голова, выпирающая челюсть и очень странное строение черепа. Настоящий рептилоид.
Третий оказался кавказцем. Худой, бородатый, сутулый, с бегающими черными хитрыми глазками.
– Садись, малышка, мы тебя довезём, – улыбаясь недоброй улыбкой, сказал водила, ещё раз сверкнув золотым зубом.
– Нет, спасибо, ребят. Мой парень вышел поссать и вернётся с минуты на минуту. Так что удачного вам пути, – хотела выкрутиться я.
Омерзительные типы переглянулись.
– А мне кажется, нет у тебя никакого парня, – язвительно проголосил водила. – Садись в машину, мы тебя довезём, – каким-то уже более угрожающим тоном добавил он.
Я медленно стала продвигаться к дверце жигулей. Есть ещё вариант успеть сесть в этого «старого коня» и заблокировать дверцы.
Незнакомцы просекли мои движения и на раз-два резко выскочили из машины. Мне ничего не оставалось делать, как кинуться бежать в лес.
Ублюдки устремились за мной.
Лес оказался густым и темным, но я не растерялась. Бегала я отлично, и мне удалось вырваться намного дальше от своих преследователей, затем спрятаться за большое кустистое дерево. Быстро отыскав на земле камень, я закинула его как можно дальше вперёд, чтобы враги услышали шум и ринулись на него.
Ночь выдалась темной. У меня были все шансы остаться незамеченной. Я бесшумно опустилась вниз по дереву, прижала к себе колени и прикрылась волосами. Кажется, я даже прекратила дышать.
Услышав шум приближающихся шагов, я сжалась сильнее, ощутив жуткий пронизывающий холод. Сказать, что мне было страшно – не сказать ничего. Сердце колотилось отчётливо, как шаманский барабан.
– От нас далеко не убежишь, сука! – прокричал кто-то из преследователей.
Один за другим они проходили мимо меня.
Лёгкая, еле уловимая волна облегчения прошлась по телу. Но расслабляться было рано.
– Да где же эта тварь?! – услышала я уже где-то вдалеке.
Осознав, что противники на безопасном расстоянии, я не стала терять ни секунды. Осторожно и медленно направилась обратно к дороге, стараясь избежать лишнего шума.
Добежав до трассы, мне ничего не оставалось делать, как прыгнуть в их тачку на водительское сидение в надежде, что из-за спонтанной погони они оставили ключи в коробке зажигания.
– Да! Есть! – воскликнула я, не веря собственной удаче.
Я с лёгкостью завела джип и надавила на педаль газа. Управлять такой машиной мне было крайне непривычно. Но если я справлялась со старыми жигулями, то с навороченным ультрасовременным джипом управлюсь легко. В зеркале заднего вида я вдруг увидела, как эти ублюдки вышли из леса и побежали за машиной. Я высунула из окна средний палец и прибавила скорость.
– Фак вам, уроды!
Через какое-то время, когда чувство паники стало понемногу отступать, я осознала, что мои документы и деньги остались в жигулях! Резко дав по тормозам, я чуть не вылетела в лобовое стекло, но смогла удержаться.
– Чёрт! Чёрт! Чёрт! – прокричала я, сильно ударяя ладонями по рулю.
Схватившись за голову, я ещё постонала так какое-то время, но поняла, что это мне ничем не поможет.
Я вышла из машины. Мне необходим был свежий воздух.
Уже светало. Набрав в лёгкие побольше кислорода, я решила подумать, что мне делать дальше. Но мои мысли резко сбил странный шум, доносящийся из багажника. Я встрепенулась и внутренне напряглась. Казалось, в багажнике кто-то был!..
– Этого мне ещё не хватало… – медленно проговорила я, понимая, что мои жуткие приключения никак не хотят заканчиваться, а набирают еще большие обороты.
Не торопясь, я подошла к задней части машины и прислушалась. Шорохи повторились. Кто-то яростно бился внутри багажника и мычал.
Немного поколебавшись, я всё же решила открыть его и посмотреть на пленника. Или пленницу… Кто бы он ни был, но если он находится в багажнике, как минимум он не является другом тех мерзавцев, которые гнались за мной.
Я взяла ключи, сделала глубокий вдох и нажала на нужную кнопку. Багажник медленно открылся.
На меня уставилась испуганными голубыми глазами рыжая девушка. Её руки и ноги были связаны тугой верёвкой, а рот заклеен широким пластырем. Рыжие кучерявые волосы были небрежно разбросаны и спутаны. Ее красивое утонченное лицо, испачканное грязными разводами от туши, выдавало страх и недоумение. Одетая в лёгкое, местами ободранное платье, она выглядела очень нежной и хрупкой. Несмотря на изрядно потрёпанный видок, в ней просматривалась ухоженная аристократичная барышня. По крайней мере, мне так казалось. На вид ей было лет двадцать пять – двадцать шесть… Не больше.
Недолго думая, я отклеила пластырь с её рта. Это получилось не совсем аккуратно, и девица недовольно взвыла:
– Осторожнее! Больно же!..
– Извини…
Рыжая внимательно всмотрелась в моё лицо и в недоумении спросила:
– А ты кто?
Я немного замялась, не зная, как лучше ответить на этот вопрос.
– А ты?
– Я… – девчонка замолчала в нерешительности, её взгляд выражал глубокое недоверие. – Меня похитили… Запихнули в этот багажник… А ты… Ты одна из девочек Вована?
– Нет… Я не знаю никакого Вована. Чую, если бы обстоятельства сложились иначе, то я была бы твоей соседкой в этом багажнике.
Лицо девушки выражало полное недоумение.
Я решила внести некоторую ясность:
– Я не знаю, что именно хотели от меня эти типы, но однозначно ничего хорошего… Я заглохла на своей машине… – стала сумбурно разъяснять я. – Бензин кончился. Вдруг подъехали эти ребята, предложили довести. Я отказалась. Они решили наброситься на меня, но я кинулась в лес… Они за мной… Я сделала круг и вернулась на дорогу. Прыгнула в их джип и… угнала его.
– Вот это да! – присвистнула рыжая. – Как же мне повезло! Мне просто несказанно повезло! Развяжи меня! – воодушевленно приказала она и заёрзала.
– Нет уж! Сначала расскажи мне, кто ты и кем приходятся тебе эти люди. А потом уж я решу, развязать тебя или оставить здесь…
Девчонка недовольно фыркнула.
– Я же уже сказала, что я такая же жертва, как и ты! Я просто шла, прогуливалась… А эти уроды подъехали и силком запихнули меня в тачку. Вот и все! Развяжи меня!
Я тяжело вздохнула и попыталась развязать узлы верёвки, но мне это не удалось. Уж слишком туго они были завязаны.
– Тут без ножа не обойтись, – разочарованно вздохнула я.
– Может, что-нибудь завалялось в машине? – с надеждой в голосе спросила она.
Я порыскала немного в бардачке и, к счастью, нашла довольно острый складной нож.
Взяв вещицу, я подошла к девчонке и обрезала верёвку.
Рыжая с наслаждением потёрла затёкшие запястья.
– Кайф… – медленно проговорила она и потом неожиданно радостно воскликнула, – Какое же это блаженство, быть свободной! Тебя как зовут?
– Настя.
– Спасибо тебе, Настюха! Я Ксюша. Дай руку!
Я протянула свою ладонь. Девчонка дружески её пожала, затем вскочила и, сделав пару «па», побежала в кусты.
– Это не терпит отлагательств! Я думаю, ты понимаешь! – прокричала она.
В багажнике осталась её миниатюрная женская сумка. Поколебавшись какое-то время, я все же взяла её в руки и осторожно открыла… В ней лежали ключи, ничем не примечательная помада, зеркальце, влажные салфетки и телефон.
– А тебе никто не говорил, что копаться в чужих вещах нехорошо?! – послышался недовольный голос у меня за спиной.
Я тяжело вздохнула и обернулась.
– Что-то ты быстро…
– Я забыла салфетки! – Ксюша дерзко выхватила сумку из моих рук и вновь исчезла в кустах.
Когда она наконец вернулась, я почувствовала неловкость, что залезла в её вещи и попыталась оправдаться:
– Извини. Я просто хотела посмотреть, нет ли чего подозрительного в твоей сумке. Я же тебя совершенно не знаю…
– Да ладно, забыли. На таких, как ты, грех обижаться.
– Это на каких «таких»? – нахмурилась я.
– Судя по твоему видку, ты явно с какой-то деревушки… – Ксюша осмотрела меня с ног до головы. – Простая деревенская баба.
Её слова больно кольнули меня в грудь, но я нашла в себе силы промолчать.
– Да ладно тебе, не парься! – тут же добавила девчонка, хлопнув меня по плечу. – Будешь со мной дружить – сделаю из тебя конфетку! Я-то теперь перед тобой, как-никак, в долгу… Так что погнали!
– Куда?
– В Москву, конечно, куда же ещё! Я тебе другую жизнь покажу – может, понравится. Согласна?
Хм… а всё складывается даже ничего. Как пасьянс. В Москву-то мне и надо. Может, эта мадам поможет мне там освоиться?
– Согласна, – кивнула я. – Но нам сначала нужно вернуться обратно, где я оставила свою машину…
– Ты с ума сошла?!
– В машине остались мои документы и деньги! – в сердцах вскричала я.
– Так… так… так… А как ты намерена их вернуть? Сразишься с тремя здоровыми мужиками?!
– Не факт, что эти уроды ещё там… И у нас есть нож.
– Да черта с два! – на эмоциях перебила меня Ксюша. – Я никуда не поеду! Я не Джеймс Бонд, мать твою! И даже не его девушка! Я не хочу в этом участвовать! Я жить хочу! Мне хватило и того, что я сегодня пережила!
– Ну и оставайся тогда здесь! – зло гаркнула я.
– Не-е-е-т, так не пойдёт! Я что, сумасшедшая остаться здесь одной, на трассе? У меня есть идея получше: по моим связям сдуем тачку – получишь деньги, думаю, не меньше, чем у тебя было. А за документы не переживай! Сходишь в полицию, напишешь заявление об утере…
– Мне нельзя в полицию!
Ксюша в недоумении захлопала глазами.
– Я могу быть в розыске… – ляпнула я.
– Так ты, оказывается, у нас «тёмная лошадка»? – Ксюшины глаза зажглись как факелы в ночи, излучая неподдельный интерес.
– Я… – я прикусила нижнюю губу и осеклась. Не стоит рассказывать этой девчонке о том, что я совершила поджог и угнала машину… То есть уже две машины! Ну и денёк!
– Меня может разыскивать полиция благодаря твоим друзьям, чей автомобиль мне пришлось позаимствовать! Они могут запросто написать на меня заявление…
– Успокойся! Такие, как они, не идут в полицию. Они решают свои дела совершенно по-другому… – "успокоила" меня девчонка. – И если твои документы остались в машине, скорее всего, они их уже нашли. И теперь я бы не советовала тебе вообще домой возвращаться… Да и под настоящим именем тебе не стоит где-то светиться… А то мало ли…
Я мысленно присвистнула. Всего за один день моя жизнь перевернулась с ног на голову и превратилась в полный хаос… Теперь мне нужно было скрываться не только от ментов, но и от бандитов. Дорога домой была перечёркнута двойной жирной линией.
– Ладно, – Ксюша слегка приободряющее хлопнула меня по плечу, – есть тут у меня одна мыслишка… Давай мы тебе новые документы нарисуем? Что скажешь? Выберешь себе имя и фамилию, которые будут по душе.
– В смысле? – я округлила глаза. – Ты предлагаешь мне сделать поддельный паспорт?
– Ну да, – пожала плечами девчонка. – У меня есть один знакомый… Он в самом лучшем виде все сделает! Но, конечно, за такую работу он недёшево берет. Но я помогу.
– И что я буду должна за такую помощь? – странные связи и «щедрость» этой Ксюши вызывали во мне острый приступ недоверия.
– Не волнуйся, ты уже всё сделала, – махнула рукой она. – Можно сказать, жизнь мне спасла! Надо же и мне теперь как-то с тобой рассчитаться…
Я немного призадумалась. За какие-то сутки я уже несколько раз с лёгкостью переступила черту закона и продолжаю это делать. Нет смысла пытаться забрать документы, они теперь мне не нужны. Ничего не остаётся делать, как довериться этой странной незнакомке и шагнуть с закрытыми глазами в пустоту. Это страшно, но другого выбора нет…
– А как ты собираешься продать этот джип? – не смогла не спросить я.
– У меня много интересных знакомств, – загадочно произнесла Ксюша. – Конечно, мы получим за него не так много, как хотелось бы… Машинка эта довольно палевная и замороченная. Но на новые документики, карманные расходы, шмотки и косметику тебе хватит… Превращу тебя из деревенской лохушки в городскую леди!
